После затянувшейся на весь июнь дождливой погоды это был первый по-настоящему летний день, золотой, голубой и зеленый. Но вода в реке, вздувшейся от дождей, еще не нагрелась, и Диана с Вадимом, побродив по пляжу, уселись на террасе прибрежного кафе, откуда были видны и ажурные конструкции большого моста, и две красные с белым лодки, и чайки в смешных темно-коричневых масках, и суетливые утки-кряквы…
– Что будем брать? – спросил Вадим, раскрывая меню.
Диана пожала плечами.
– Я же знаю, ты хочешь кофе, – сказала она. – Ты как твоя мать – готов пить его днём и ночью… А я бы пива взяла, вот! – И девушка с вызовом поглядела на Вадима.
Он поморщился и назидательно проговорил:
– Пиво – это не напиток. Это – плохая еда…
– Ой, да бери, пожалуйста, свой драгоценный кофе! – запальчиво сказала Диана. – И мне тоже можешь заказать! Буду привыкать к аристократическим повадкам вашего семейства! Я же, по-твоему, плебейка несчастная. А у нас, плебеев, не принято разводиться! Вышла замуж – терпи!
Вадим прохладно посмотрел поверх меню на жену.
– Ты можешь говорить потише?
Диана закусила пухлые яркие губы… Потом тряхнула кудрявой головой и улыбнулась.
– Ладно. Извини, Вадик… Давай лучше подумаем, что мы сделаем с квартирой твоей матери… Пока она в санатории. Вернется – а ей приятный сюрприз!
– Не нравится мне твоя идея, – сказал Вадим.
– А мне – нравится! Не понимаю, как можно жить в этом пыльном старье! Там обои давно уже цвет потеряли!
– Мама привыкла к своей квартире. А ты хочешь разрушить то, что ей, может быть, дорого…
– Слушай, давай я завтра приведу нашего дизайнера. Пусть Серега посмотрит… Там высокие потолки, большие окна. Балкон. Такую конфетку можно из квартиры сделать! И твоей маме понравится, вот увидишь! Хватит ей сидеть в потемках! Она ведь еще молодая!
И Диана уговаривала мужа до тех пор, пока он не сдался… Убежденный и побежденный не столько словами, сколько отражением дивного летнего дня в синих глазах своей юной жены...
На следующий день прения по поводу ремонта продолжились в квартире матери Вадима – уже при участии дизайнера, манерного парня с собранными в хвост длинными светлыми волосами и цветной татуировкой на правом плече.
– Я вообще не понимаю, зачем сейчас держать в доме столько книг, – говорил Сергей Диане и Вадиму. – Да в одной электронной книжке может уместиться вся библиотека! От бумаги только пыль! Задохнуться можно!
– Книги я выбрасывать не позволю, – упрямо сказал Вадим. – И жалюзи вешать – тоже. На окнах должны быть шторы…
– Ладно. Пусть – шторы, – согласилась Диана. – Только – светлые. И обои – тоже. А для книг мы закажем новые шкафы, стильные, со стеклянными дверцами… И бумаги разберем… И всё ненужное – вон!
Она решительно подошла к секретеру и выдвинула ящик.
– Ну, это письма… Театральные билеты зачем-то… Программки… А это какие-то блокноты… Пусть остаются. А вот – пустой конверт! И без марки! Желтый уже от старости! И еще два таких же!
Диана смяла ветхие конверты и бросила их на пол. Потом туда же последовали несколько старых газет, рулончик настенных календарей давно прошедших лет, разрозненные альбомные листы с выцветшими рисунками и так далее…
Словом, начало большой уборке и грандиозному ремонту было положено…
Алина Александровна, мать Вадима и свекровь Дианы, вернулась домой через три недели. Сын и невестка, извещенные о приезде заранее, решили встретить её в отремонтированной и заново обставленной квартире. Вадиму было не по себе, а Диана, наоборот, ожидала восторга и благодарности от всегда сдержанной и замкнутой свекрови.
Женщина шагнула через порог… Прошла в комнату… Огляделась…
– А где старый секретер?
– Мама, смотри, вот тебе новый!
– А где бумаги… Из верхнего ящика?..
– Всё там!
Алина Александровна торопливо перетряхнула пачку писем, перебрала записные книжки и театральные программки.
– Здесь ещё были конверты… Где они?
– Так ведь пустые же! И старые! Мы их выбросили! – с недоумением сказала Диана. – Зачем они вам?!
– Зачем… – Женщина горько усмехнулась. – Зачем… В одном из них был негатив… Кусочек пленки… Память… Всё, что осталось мне от человека, которого я потеряла много лет назад… Думала: вот сделаю его портрет, вот сделаю… И хотя бы посмотрю на дорогое лицо… А теперь… Уже не посмотрю никогда…