23 марта (4 апреля) 1874 г. в городе Николаев в семье офицера флота К.А. Ирецкого родилась дочь. Ее назвали Натальей в честь знаменитой тети, сестры отца – Н.А. Ирецкой, оперной певицы, которая в то время совершенствовала свое вокальное мастерство в Париже у знаменитой Полины Виардо.
В 1924 г. приехавшая из Франции в Латвию Наталья Константиновна Акцери при получении удостоверения личности намеренно укажет неверную дату рождения – 1879 год. Возможно причиной сделать себя моложе на пять лет послужило знакомство с Эмилсом Годиньшем, за которого она через год выйдет замуж. Также местом своего рождения она назовет не г. Николаев, а Баку, хотя туда ее отца перевели по службе позднее. Скорее всего воспоминания о детстве были связаны именно с этим местом, поэтому и указала Баку как свой родной город.
Ее отец, Константин Александрович Ирецкий (1844-1918), был удивительным человеком. Происходил из дворян Вышневолоцкого уезда Тверской губернии (владелец с. Мануйлово, ныне Удомельский район Тверской области). Учился в Морском корпусе с будущим великим русским композитором Н.А. Римским-Корсаковым, с которым всю жизнь поддерживал теплые товарищеские отношения. Их связывали не только кадетские годы, но и огромная любовь к русской музыке. К.А. Ирецкий стал офицером Черноморского флота, проявлял большую энергию и инициативу в деле пропаганды отечественной музыки среди флотской молодежи: дирижировал хором, выступал певцом-солистом на концертах, был первым председателем «Николаевского музыкального кружка». Потом – перевод по службе в Каспийскую военную флотилию Он дослужился до чина капитана 2-го ранга. Неоднократно выбирался на должность Городской головы г. Баку.
Все, что окружало маленькую Наташу Ирецкую, было связано с музыкой, которая скоро стала частью ее жизни. В 1885 г. отец отправляет 15-летнюю Наташу учиться в Петербург под присмотр к своей сестре Н.А. Ирецкой, к тому времени вокальному педагогу в Санкт-Петербургской консерватории. Одаренная девочка из Баку легко поступила в консерваторию, в класс фортепиано профессора С.А. Малоземовой, одновременно занималась вокалом в классе пения, который вела тетя. Профессор Н.А. Ирецкая в жизни одинокий и замкнутый человек – нашла в племяннице не только достойную ученицу, но, наверное, и самого близкого человека. Ее биографы утверждают, что Наталья Александровна удочерила Наталью Акцери. Этого произойти не могло по той причине, что сестра и дочь любили и уважали Константина Александровича и не могли пойти на такой шаг. Дочерью Ирецкой Наталья Константиновна стала в творчестве, получив в наследство секреты преподавания вокала своей выдающейся тети. Акцери продолжила ее дело в развитии методов петербургской вокальной школы, заложенных еще Генриеттой Ниссен-Саломан. Со временем она также станет профессором Санкт-Петербургской консерватории, и ее будут считать одним из самых значительных авторитетов России в области вокального искусства. В доме Н.А. Ирецкой юная Наташа имела возможность видеться и беседовать с выдающимися людьми того времени – А.Г. Рубинштейном и П.И. Чайковским. Рубинштейн являлся давним другом и завсегдатаем вечеров у Ирецких. Акцери вспоминала, что великий музыкант самолично сопровождал танцевальные упражнения детей – для того, чтобы у них не портился слух от игры тапера. Чайковский приносил свои романсы и, слыша их исполнение хозяйкой дома, всегда удивлялся, что это он написал такую интересную музыку. Не обходили вниманием этот дом и писатели, поэты. В молодые годы Наталья Александровна в Париже была близко знакома с И.С. Тургеневым, который считал ее одной из лучших учениц П. Виардо, а также с французскими писателями Г. Флобером и Г. Мопассаном. В Петербурге у нее бывали Ф.М. Достоевский и поэт А.Н. Апухтин.
К началу XX в. от родового имения Ирецких в с. Мануйлово Вышневолоцкого уезда мало что осталось. Без сомнения, тетя и племянница Ирецкие приезжали в молдинские края навещали могилы своих близких, похороненных на погосте Спасо-Георгиевского храма, что в селе Млево (ныне Удомельский район Тверской области).
В 1900 г., окончив курс консерватории, молодая певица по совету Натальи Александровны уезжает за границу для дальнейшего совершенствования вокального искусства. Если тетя училась у Полины Виардо в Париже, то путь Натальи Константиновны во Францию лежал через Италию. Она уехала в Милан, где становится ученицей непревзойденной Дезире Арто. На итальянской земле к молодой Ирецкой приходит слава оперной и камерной певицы. Здесь она знакомится с великим композитором Джузеппе Верди. Мастер, творчество которого уже было на закате, работал над последним своим произведением «Фальстафом». В Милане Верди с Ирецкой проходил «Аиду» и Джильду из «Риголетто». После Италии Наталья Константиновна последовала во Францию и в Париже в салоне мадам Арто она знакомится с певицей, которая с детства была для нее легендой – Полиной Виардо, а также с композиторами К. Дебюсси, К. Сен-Сансом и Ж. Масене. Клод Дебюсси, большой поклонник русской музыки, восхищался ее голосом (лирико-колоратурное сопрано) и всегда просил ее ему спеть что-нибудь из творчества М.П. Мусоргского.
По возвращению в Россию в 1903 г. Наталья Константиновна Ирецкая была принята в труппу Московского Большого театра. Дебютировала в партии Джульетты («Ромео и Джульетта» Ш. Гуно). Голос, продуманная сценическая игра молодой певицы привлекли внимание мецената Саввы Морозова и уже в следующем сезоне в 1904 г. она выступает в «Новой опере» (театр Петербургской консерватории). К молодой оперной певице приходит слава и значительный успех среди петербургских меломанов. Но две знаменитые Наталии Ирецкие в столице невольно вынудили младшую из них взять псевдоним. Она придумала простой выход – прибавила к своей фамилии анаграмму, т. е. фамилию, прочитанную наоборот. Так появилась вместо Ирецкой Акцери. Как оперная певица она исполняла следующие партии: Людмила («Руслан и Людмила» М. Глинки), Марфа («Царская невеста» Н. Римского-Корсакова), Снегурочка (одноим. опера Н. Римского-Корсакова); Розина («Севильский цирюльник» Дж. Россини), Джильда («Риголетто» Дж. Верди), Лакме (одноим. опера Л. Делиба), Деспина («Так поступают все женщины, или Школа влюбленных» В.А. Моцарта), Церлина («Фра-Дьяволо, или Гостиница в Террачине» Д. Обера), Филина («Миньон» А. Тома), Маргарита Валуа («Гугеноты» Дж. Мейербера), Мюзетта («Богема» Дж. Пуччини), Манон Леско («Манон» Ж. Массне), Микаэла («Кармен» Ж. Бизе). Среди ее партнеров пели: О.И. Камионский, Н.Н. Фигнер.
Проработав три года на сцене, Акцери решила окончательно оставить оперу и всецело отдаться концертному пению. С 1904 по 1914 гг. певица провела в бесконечных турне. Выступала в камерных и симфонических концертах (сольные партии в кантатах И.С. Баха, симфонических поэмах Ф. Листа, М. Мошковского, в квартетах Й. Брамса). В 1906 г. вместе с Марией Долиной концертировала в Туркестане (Ташкент, Бухара, Чжаржоу). В камерном репертуаре были также произведения В.А. Моцарта, Р. Шумана (3 еврейские песни), К. Дебюсси, Г. Форе. Пела в ансамбле с К.Н. Дорлиак, Н.Н. Кедровым, М.М. Чупрынниковым. Гастролировала с концертами по России и Туркменистану с М. Долиной. Также выступала в Англии, Франции и Германии. Авторитет Натальи Константиновны среди профессиональных певцов был высок и с 1910 г. она получает предложение преподавать в Санкт-Петербургской консерватории, где и проработала до 1923 года. Сначала была преподавателем. В 1913 г. – старшим преподавателем, а в 1917 г. была избрана профессором консерватории. Ее ученицами были К. Аленева, М. Елизарова, В. Емельянова, Н. Зайцева и др.
В смутный год двух революций в России она продолжает работать в консерватории. В 1923 г. директор композитор Александр Глазунов, высоко ценивший ее профессионализм, предложил Наталье Константиновне стать автором и разработчиком программы вокального образования в консерваториях молодой советской республики. В 1923 г. задача была выполнена с таким успехом, что совет консерватории во главе с А.К. Глазуновым счел нужным поблагодарить Акцери специальным письмом, где говорилось, что программы квалифицируются как исключительно удачно составленные и называются энциклопедией музыкально-вокальной литературы.
По окончании этой работы профессор попросила 8-месячный отпуск у руководства консерватории для лечения за границей. В Россию она больше не вернулась. Сначала уехала во Францию, где оказалась в очень трудном положении. В Париже, переполненном русскими эмигрантами, найти работу было практически невозможно. После неудачной попытки устроиться в Парижскую Русскую оперу она едет на гастроли в Ригу вместе со своей ученицей В. Емельяновой с концертной программой «История русского романса». Еще во французской столице встречает свою бывшую ученицу А. Вальман-Крумини, которая предлагает ей работу в Латвии.
Многие люди искусства, художники, певцы, музыканты уезжали из советской России и находили приют в Латвии, которая в 1920 г. без особых потрясений становится самостоятельной республикой. В первые годы независимости президент государства Янис Чаксте старался создавать русским эмигрантам необходимые условия для жизни. Побывавший здесь художник Игорь Грабарь писал жене:
«Рига – город высокой степени европейский. Я затруднился бы назвать другой город в России, кроме Петербурга и Москвы, который мог бы в этом отношении с ним конкурировать. К русским отношение отличное: везде все говорят по-русски, охотно по-русски отвечают. Улицы везде на дощечках написаны по-латышски. Вообще так, будто никакой Латвии нет, а Россия, и только эти вывески как-то вписались, точно глупый сон».
В Риге собралось много представителей русской интеллигенции. Были здесь Ф.И. Шаляпин, Л.В. Собинов, Д.А. Смирнов, режиссер национальной оперы П.И. Мельников. Вокальную школу Н.А. Ирецкой продолжила здесь выдающаяся ее ученица А.Г. Жеребцова-Андреева (выпускница Санкт-Петербургской консерватории 1892 г.). В городе устраивались выставки работ известных русских художников К. Коровина, Ф. Малявина, К. Петрова-Водкина. С Латвией на многие годы связал свою судьбу и творчество Н.П. Богданов-Бельский.
В конце 1924 г. Н.К. Ирецкая также решила остаться на гостеприимной латвийской столице. Для этого была еще одна причина, а именно знакомство с Элмисом Годиньшем, за которого в 1925 г. она выйдет замуж. О своем решении оставить родину Наталья Константиновна рассказала в мае 1928 г. корреспонденту газеты «Сегодня вечером»:
«… я уехала за границу в 8-месячный отпуск, который затем продлила. Вернуться… мне до сих пор не удается, так как врачи находят петербургский климат для меня вредным и не разрешают мне туда ехать. В Париже, где я было поселилась, ко мне явилась бывшая моя ученица г-жа А. Вальман и предложила мне приехать в Ригу в качестве преподавательницы в ее школу пения. Перспектива живой и деятельной работы соблазнила меня. К тому же виды на открытие и существование русской консерватории в Париже не казались блестящими… Школа г-жи Вальман меня не удовлетворила в смысле постановки дела. Я ушла из нее. Постепенно у меня подобрался ряд очень серьезно и вдумчиво относящихся к делу учениц, работающих с таким рвением, что я нашла возможным следующий экзамен устроить публичным…»
М. Михайлец в статье «Наталья Ирецкая-Акцери» пишет:
«В начале своей деятельности в Риге певица действительно преподавала в частной вокальной студии А. Вальман-Крумини, но эта работа не устраивала ее по ряду причин. Студия видела свою задачу в обучении вокалу широкого круга желающих, а профессор Ирецкая стремилась к подготовке будущих профессиональных певиц. Более близкой к ее устремлениям оказалась педагогическая деятельность в Народной консерватории Елгавы, где ей, по ее собственному утверждению, помогала е; ученица с петербургских времен, Нина Кариус, которая и сама впоследствии стала замечательной певицей и педагогом. На непродолжительное время, Н. К. Ирецкая приняла также приглашение Эдуарда Смильгиса заняться постановкой голоса актеров Латышского художественного театра (Dailes teatris).
Через несколько лет Н.К. Ирецкая открыла в Риге собственную вокальную студию. Ежегодно ее посещали 40-45 учениц. Эти цифры свидетельствуют и о популярности самого педагога и о моде на уроки пения в Риге в 1930-е гг., учитывая, что высокопрофессиональных педагогов в то время в городе было достаточно много.
Школа Ирецкой имела свою эмблему – летящие лебеди, которые несут нотную строку и надпись: «Concordia omnia facit»*.
Ученицы получали два урока в неделю, каждый по 30 минут, так что график работы у профессора Ирецкой был достаточно напряженным. Справедливости ради следует заметить, что профессор и в своей студии столкнулась все с той же проблемой – право отбора учениц у нее было весьма ограниченным: ведь ей, как и всем, приходилось думать о заработках, а плата учениц за уроки со временем стала ее единственным источником дохода.
За годы педагогической работы Н.К. Ирецкая выработала четкие принципы обучения, от которых не отступала никогда: она добивалась ровности в пении и свободы в голосе; досконально прорабатывала ритмическую и динамическую стороны исполнения, доводя их до совершенства; добивалась четкой ясной дикции на всех языках исполнения; очень внимательно относилась к подбору исполняемых произведений. Именно поэтому, из года в год, после отчетных концертов учениц школы Ирецкой, независимо от степени одаренности учениц, критики отмечали у них хорошую профессиональную выучку. В работе ей помогали высокопрофессиональные и терпеливые концертмейстеры – пианисты Я. Сухов и Б. Демант.
Педагогическая деятельность Н.К. Ирецкой в Риге была весьма заметна и значительна, так как она воспитывала, обучала пению молодых латвийских певиц, а также консультировала профессиональных артистов в период подготовки ими оперных партий и концертных программ.
О последних годах жизни Н.К. Акцери кроме ее профессиональной деятельности ничего неизвестно. В архивных документах Латвии сохранились записи о том, что Наталья Ирецкая и Эмилс Годиньш в 1932 г. расторгли брак. После этого Наталья Константиновна полностью посвятила себя любимому делу. Она ушла из этого мира 3 июля 1940 г. и похоронена на Покровском кладбище Риги, напротив мемориала русским воинам Первой мировой войны.
* «Согласие рождает все» (пер. с лат.).