Глава 1. История основания наших хуторов
Эта глава сначала складывалась из воспоминаний земляков и родственников, с которыми встречался и беседовал еще в начале своих поисков, которыми я занимаюсь с 2004 года. Часть из услышанного уже была мне знакома, но многое стало новым и неожиданным. Думаю, что и мои читатели испытают такие же ощущения.
Первый исторический экскурс был тогда от моего двоюродного брата Ивана Иосифовича Лембика: «В тех местах, где сейчас расположены хутор Новокиевка и другие близлежащие хутора, до начала обработки земель проходил скотный шлях. Каждую весну купцы закупали на юге России молодняк и гнали его на Москву. Пастухи одновременно гнали и пасли этот скот. К осени стада пригоняли в Москву уже набравшими вес и готовыми к забою. А по степям паслись табуны лошадей, которых потом поставляли в армию». Мне кажется вполне вероятным, что в этих местах могли происходить события, потом нашедшие изложение или давшие повод для произведений Лескова. Табуны, кони, помеченные тавром каждого хозяина, конокрады, разбойники – это возможно было в давние времена в этих местах.
А дальше рассказ Раисы Иосифовны Рубан, учителя истории и руководителя музея Новокиевской средней школы: «В конце девятнадцатого-начале двадцатого веков началось освоение новых земель в Поволжье выходцами из Украины. Земли эти принадлежали в основном генералу Золотареву, который жил в г.Новочеркасске. Ходокам из различных областей Украины предложенное место понравилось, и они решили переезжать. Денег для покупки земли у них не было, и они взяли ссуду в Крестьянском банке на 44 года. В итоге оказалось, что им пришлось за эту землю заплатить двойную цену. Часть переселенцев добирались на новое место своим ходом, на лошадях и быках. Другая часть ехала по железной дороге и прибывала на станцию Панфилово, где в то время было всего несколько деревенских и пристанционных домиков.
До этого в этих местах жили казаки, и свои хутора они ставили на берегах рек. Ближайший казацкий хутор Страховский (Страхов)(основанный вероятнее всего в XVII веке - Б.Л.) стоял на небольшой речке Карман (Карманка) и вначале переселенцы устраивались на квартиру к казакам. Потом из Урюпинска приезжал землемер и выделял землю. После этого каждый старался построиться поближе к своему участку, и стали образовываться в степи на пустующих землях небольшие хутора. Переселенцы селились на берегах прудов или насыпали плотину, строили новые пруды и основывали хутор.
Выходцы из Киевской губернии основали на берегу пруда (Рогатого) хутор Новокиевский, из Таврии – хутор Тавричанский (Таврический), а выходцы из Полтавской губернии – хутор Полтавский. Сначала строились землянки, потом саманные хаты. Особенно трудно было в первые годы, когда переселенцы привыкали к местному климату, к ветрам, гуляющим по голой степи. Эти ветры выдували тепло из жилищ, создавая эффект страшного холода. На Украине у каждого домика росли сады, а здесь на всю степь ни деревца. Но постепенно высаживались деревья, появлялись сады, обрабатывались поля и налаживался быт».
Итак, в начале двадцатого века пустые прежде земли ожили, на них зарождалась и развивалась новая жизнь. Вероятно сначала был хутор Звонаревский (или Звонарёвка), а после того как здесь в конце девятнадцатого - начале двадцатого веков появились переселенцы с Украины, видимо в основном из Полтавской губернии, хутор стал называться Полтаво-Звонаревский. Часть земель за прудом заселили, в основном, переселенцы из Таврии и как раз там образовался хутор Таврический (иногда называемый в хуторе как Тавричанский или просто Таврия). Сначала я точно не знал, был ли он официально оформлен как населенный пункт-хутор, или существовал только в обиходе, в разговорах, поскольку тогда были на руках официальные данные только от 1936 года, с момента образования Калининского района. Но потом удалось разыскать и более ранние материалы и официальное существование этого хутора подтвердилось.
Желающим погрузиться в более давние или даже древние времена по истории наших земель (до двадцатого века) могу порекомендовать книгу еланского краеведа В.М.Дядиченко «Страницы истории Еланского края» (Издательство «Лань» СПб, 2010 год), в которой содержатся материалы о заселении и освоении Нижнего Поволжья. Причем отклонения могут быть очень незначительными, поскольку расстояние по прямой от наших мест до Елани менее 80 километров. Хотя надо учитывать, что позже Елань относилась к Саратовской губернии, а наши края к Области войска Донского, её северо-восточной окраине.
От Александра Федоровича Тараненко, земляка-уроженца хутора Красавский, неутомимого краеведа: «Хутора в давние времена образовывались обычно при землях помещиков, и селу давали название по фамилии помещика. Предположительно фамилия местного помещика была Звонарев. Ну а далее название хуторов чаще всего давали по фамилии основателя хутора или хуторян: Юрьевка – проживал Юрьев, Осеевка – проживал Осеев и т.д.».
Но были и более интересные названия. Например, как можно трактовать такое интересное название местности (хутора?) как Конный Бой? Может быть когда то, в очень давние времена, на этом месте был массовый падеж коней или их забивали при эпидемии. Но возможно оно произошло от того что на этом месте было очень каменистое поле. Было оно буквально усеяно булыжниками и более мелкими камнями. Получалось, что при пахоте и других сельхозработах кони, как основная тягловая сила в то время, сильно разбивали ноги (копыта) – или как говорится: бились. Кони становились непригодными к работе, и поле, а затем и местность получили название Конный бой. Однако местные краеведы утверждают, что по воспоминаниям старожилов такое название связано с тем, что там действительно выпасали, а потом забивали коней.
Было предположение, что и в этих краях классовая борьба сказалась в названиях не только колхозов, но и населенных пунктов. При поисках было найдено свидетельство о рождении 16 марта 1918 года моего дяди Лембика А.Д., полученное им 17 августа 1937 года в Калининском райзагсе, в котором фигурирует место рождения хутор Полтаво-Самородовский Новокиевского сельского совета Калининского района Сталинградской области. Я вначале думал, что родной хутор какое-то время был переименован из-за того, что содержал в названии фамилию «ненавистного» помещика, а впоследствии ему вернулось прежнее название. Но позже от Тараненко А.Ф. и из документов были получены сведения о том, что так какое-то время называли хутор Полтавский. Так что видимо в документ вкралась неточность. А получилось такое из-за того, что переселенцы из Полтавской губернии основали несколько мелких хуторов на расстоянии в несколько километров друг от друга, и каждый назвали Полтавским. Из-за этого возникла путаница в документах и почте. Тогда было решено укрупнить хутора, объединив их с ближайшими, одновременно соединить их названия. Так появились Полтаво-Звонарёвский и Полтаво-Самородовский. В действительности в упомянутом свидетельстве о рождении допущена грубая ошибка: хутор Полтаво-Самородовский относился в 1937 году к Полтавскому сельскому совету, а не к Новокиевскому, как написано в документе.
Теперь немного о том, как появилась в этих краях наша семья. Это записано мной по семейной легенде, услышанной от дяди Иосифа Дмитриевича Лембика (1909-1998 гг) в середине 90-х годов прошлого века, а потом пересказанной мне двоюродным братом Лымарем Алексеем Филипповичем (1929-2004 гг). Мой прадед Афанасий Лембик жил в конце девятнадцатого – начале двадцатого веков на Украине (в Малороссии) в Харьковской или Екатеринославской губернии и, вероятнее всего, относился к малоземельным крестьянам. Точно место проживания пока не установлено, но большинство из родственников, оставшихся на Украине, проживают, а точнее проживали, практически в соседних районах обеих областях. Поскольку в конце ХIХ века плотность сельского населения в тех местах была большая, то возможности получить новую землю, чтобы прокормить семью и развиваться дальше не было. В это время в семье у прадеда уже были сыновья Дмитрий и Максим, дочери Мария и Ивга (вероятно Евгения) со своими семьями. Прокормить эти семьи с одного надела земли было трудно.
Прадед Афанасий по характеру был человеком спокойным и смирным. Но однажды на сельском сходе он сильно разругался с богатыми односельчанами и те, то ли ударили, то ли избили его. В это время сын Дмитрий работал в поле. Когда проезжавший мимо односельчанин рассказал ему о произошедшем, то Дмитрии Афанасьевич (а был он по характеру резкий, горячий) выпряг коня, прискакал в хутор, по дороге прихватил кол и крепко избил обидчиков. Те в отместку пообещали рано или поздно расправиться с ним. Поскольку считались они людьми не бедными и отчаянными, то угроза была очень реальной. Поэтому в семье было решено, что лучше всего будет Дмитрию Афанасьевичу (моему деду) с семьей уехать из хутора. Как раз в это время на Донщине (сейчас говорят в Нижнем Поволжье) выделяли на освоение свободные помещичьи земли. Дед с братом Максимом ночью сами скрытно уехали, а семьи пока было решено оставить дома. Попали они в Хоперский округ Области войска Донского в хутор Звонаревский. Здесь они встретили бывшего земляка Пищиту, который переехал сюда раньше и уже успел освоиться и отстроиться. На новом месте им понравилось, и они решили переехать навсегда.
Переезжать собралось несколько семей. Чтобы успеть к весенним посевным работам, выехали в декабре. Обоз был большой, саней тридцать, ехали на быках и конях. С собой гнали стадо, на возах везли сено, подводы, инвентарь, домашние вещи. Обязательно везли самовар и иконы. После приезда разместились временно в усадьбе у Пищиты, поделили землю и стали осваиваться. Первое время приходилось жить в сарае, спали на соломе. Потом постепенно строили землянки и переезжали в них, а впоследствии отстраивали саманные дома, крытые камышом и соломой.
Из семьи Лембиков переехали: Дмитрий Афанасьевич с женой Екатериной Павловной и дочерью Еленой, Максим Афанасьевич с семьей, Мария Афанасьевна Грузин (Лембик) с семьей (муж Филимон Грузин – в первых выпусках родословия ошибочно была дана разговорная форма фамилии: Грузиновы). Было это примерно в 1900…1901 году. Точно дата переезда не установлена. Но эта дата, да и список переселенцев, требуют дополнительной документальной проверки в архивах, так как не все с ней согласны. Мои двоюродные сестры Екатерина Семеновна Егорушина и Таисия Иосифовна Меденцова рассказали, что с Украины семья переехала позже, когда в семье уже были дядя Семен (ему во время переезда вроде бы было два или четыре года) или даже дядя Иосиф. То есть возможная дата переезда – примерно 1906…1909 годы. Тем более что когда семья переезжала, то здесь уже жили переселенцы, у которых они остановились на первое время. Не все из переселенцев закрепились на новом месте. Через некоторое время уехал обратно Максим Афанасьевич, постепенно разъехались дочери Марии Афанасьевны. И в послевоенные годы осталась из нашей родни жить в волжских степях только семья Дмитрия Афанасьевича.
Места эти заселялось переселенцами основательно. Максимов Григорий Алексеевич поставил в середине хутора Полтаво-Звонаревский ветряную мельницу, неоднократно потом упоминаемую в воспоминаниях родственников и земляков. Перегораживались плотинами балки и усынки, строились пруды, копались колодцы.
Светлана Васильевна Завьялова, найдя в моих работах сведения о своей бабушке Рубан (Рынза) П.К. написала мне следующее: «Мой прапрадед Рынза (имя уточню позже Пантелей или Пантелеймон) со своей женой Лукерьей и всей семьей в 1890 году переехали из Лозовского района Харьковской губернии в хутор Звонаревский. Хутор назывался по фамилии помещика Звонарева, который владел этой землей. Семья была многодетной. Один из сыновей - Кузьма женился на Марии Семеновне Кущ (вероятнее всего, она родом из местечка Кобеляки Полтавской губернии Украины). В их семье и родилась 14 октября (на Покров день) моя бабушка Поля (по паспорту Пелагея Кузьминична). Бабушка закончила 2 класса, умела считать, писать и читать. Я помню, что по воскресеньям она никогда не работала (говорила, что это - грих), любила читать детские книжки своих внуков и правнуков, и листочки отрывного календаря. У прабабушки было еще две сестры: одна из них - Маркова Устиния Семеновна (2 октября 1897г- 198…). О них известно, что были они сиротами и воспитывались при монастыре.
Их семья была большой, рабочих рук было много, работали от зари до зари. Все женщины в их семье умели вязать. Вязали носки, юбки, кофты. Хозяйство к началу 30-х годов у них, видимо, было крепкое, так как они попали под раскулачивание. Бабушка к тому времени уже вышла замуж за Рубана Дмитрия Кирилловича, и у них было уже двое детей Василий (мой отец 02.09.1928г.р.) и Дарья 1930 г.р. Деда Кузьму вместе с женой и старшими детьми выслали куда-то на север. Младшие дети остались в хуторе с моей бабушкой и еще одной сестрой Галиной. Дед Кузьма писал прошение о том, чтобы им позволили вернуться. Погиб дед в 1943 году по глупой, нелепой случайности. На железнодорожной станции в Панфилово он вместе с другими мужиками разгружал вагоны. Дед был крепким и, видимо, азартным человеком. «На спор» он один поднял тяжелую бочку с селедкой. Произошел разрыв какого-то органа. Жена пыталась вылечить его народными средствами, ставила ему на живот горячий горшок. Ничего не помогло. Дед умер. Его жена Мария прожила более 90 лет. Последние годы она жила на Махинах».
Григорий Трофимович Бусенко так рассказывает о появлении своей семьи в наших местах: «Мой родной дед Степан со своей женой приехали примерно в 1900 году из Украины Сумской области, сейчас это Курская – город Бурынь поселок Воскресенка. В роду Бусенков было четыре сына и дочь: Трофим Степанович, Василий Степанович, Аким Степанович, Анисим Степанович, Галина Степановна. Первоначально приехали в хутор Ново-Киевский, где проживали примерно до 1923 года.
Мой отец Трофим Степанович с братом Василием закупили дома в Сидорах и переехали в Головатовку. У нас в семье в Новокиевке родились: Иван Трофимович – 1909 г., Мария Трофимовна -1912 г., Илья Трофимович – 1917 г. В Головатовке родились: Андрей Трофимович – 1924 г., Александра Трофимовна – 1926 г., Екатерина Трофимовна – 1928 г., Григорий Трофимович – 1930 г.».
Похожие судьбы были и у других переселенцев.
Надо сказать, что одновременно сюда переехали и немецкие семьи. Наиболее известной из них была семья Приб, хутор которых был расположен недалеко от Гуляевского (это в сторону Тростянки). Там жили семьи трёх братьев Приб, которые держали стадо дойных коров. Молоко сепарировали, били масло и возили в Панфилово. Оттуда продукты отправляли в Царицын или в Москву. Работников они нанимали следующим образом: сажали за стол и кормили - если ест хорошо, значит и работать будет также. В этом же хуторе Прибовский жила семья Фрей. Большинство членов этих семей пострадали в дальнейшем при коллективизации. Были в округе и другие немецкие хутора.
В 2014 году одна из представителей молодого поколения потомков переселенцев Сягайло Юлия под руководством Р.И.Рубан участвовала в областном конкурсе школьных творческих работ «Спасибо деду за победу», и назвала свою работу «И моя семья должна принадлежать истории…». У юного краеведа читаем:
«Мои предки переехали в наши места с Украины. По реформе 1861 года крестьян ограбили. За свое освобождение они заплатили землей. Им оставляли такие мизерные участки, что прожить, не влезая в кабалу, было невозможно. Вот и послали своих «ходоков» жители Полтавской губернии поискать продажные земли в центре России. Побывали те на Кубани и Тереке, но ничего подходящего не нашли. Пришлось возвращаться назад и в поезде они услышали, что на Дону генерал Золотарев продает земли.
Вернулись и купили их. Когда переехали, то рядом селились родственники, кумовья, сваты. Населенные пункты называли так, чтобы они напоминали им о родных местах. Вот почему появились хутора с названием - Полтавский, Новокиевский, Таврия, Полтаво-Звонаревский. В эти места и перевез свой род Федор Андреевич Сягайло, который продолжал пополняться.
За купленную землю надо было платить, а денег не было. Пришлось брать кредит в Крестьянском банке сроком на 44 года. Это были грабительские условия. К концу выплат селяне заплатили бы цену, которая превышала первоначальную в два раза. Это была основная причина, по которой они принимали участие в гражданской войне на стороне красных.
Всю историю страны с начала двадцатого столетия можно проследить на примере этой семьи. Она была многочисленной. Под одной крышей жили несколько поколений. В коллективизацию избежали раскулачивания только потому, что семья в двадцать семь человек разделилась на три, и вышло, что они стали малоимущими. Одними из первых вступили в колхоз. Работали на износ и вскоре стали говорить, что какую работу Сягайлам не поручи, они ее выполнят на высоком уровне. С тех пор и до наших дней за этой фамилией в труде закрепился знак качества».
Семья Будяка Ивана Григорьевича приехала в наши места из Полтавской губернии, точно место неизвестно. Также тогда переехали его братья Николай(Мыкола), Юхим и Андрей, которые предположительно жили в хуторе Гуляевском. Бабушка позже жила в Филипповке, это недалеко от Журавки.
Таким образом, много украинских семей переселилось на Донщину, в нынешнее Нижнее Поволжье и на новом месте образовались новые хутора. Многих из них уже не существует: одни исчезли достаточно давно- ещё в довоенное время, другие сравнительно недавно. Остались только названия мест: Звонаревский, Головатовка, Юрьевка, Таврия (Тавричанский), Осеевка, Конный Бой, Жабка, Хаваевка и другие. Тогда вместе с переселенцами пришли на новое место украинский язык и обычаи. И стал местный люд говорить сначала на украинском языке, постепенно смешивая его с русским. Появился специфический язык и говор, не всегда понятный коренным жителям. Но с годами от поколения к поколению постепенно отходил в сторону чистый украинский язык. И звучит сейчас в этих местах в основном русская речь, в которой иногда проскакивают украинские слова и говор.
На заставке карта Хопёрского округа Области войска Донского конца XIX века. Белым квадратиком обозначено место будущих хуторов.