Новогодняя поездка к прабабушке. 8. Заключительная глава.
После аварии, случившейся 31 июля 2001 года, Илона Ильиична Лыткина несколько месяцев пролежала в травматологии. Она то приходила в сознание, то опять словно уплывала в небытие.
Первые три месяца ее регулярно навещала старенькая Кузьмина Нина Максимовна. Она часами сидела у кровати больной, молилась за нее, вела с ней разговоры, убежденная, что девушка слышит ее, хотя и находится в бессознательном состоянии.
И врачи, и медсестры привыкли к бабушке, даже стали просить ее помолиться в церкви за них или их родственников, поставить благодарственные свечи вместо них, поскольку сами постоянно были заняты на работе.
Наступили ноябрьские праздники. Небеса над Абаканом затянуло густой плотной пеленой туч. На землю, словно из прорванной перьевой перины, сыпался и сыпался крупный влажный снег.
Скоро все деревья, сады и скверы, тротуары и дороги, крыши жилых домов и различных построек укутались в белоснежное одеяние. Земля казалась чистой, невинной и прекрасной невестой в своем свадебном наряде.
Во многих домах игрались свадьбы с песнями, шутками и прибаутками, танцами и плясками, с поцелуями под крики» Горько!», с поздравлениями и подарками.
В этой праздничной суматохе Нина Максимовна не забывала молиться о здоровье своей квартирантки. Однажды вечером сердобольная старушка, творя молитву, вдруг расплакалась и обратилась к Богу с просьбой: « Господи! Не вмени мне во грех мою просьбу. Если это не противоречит Твоим Замыслам, исцели Илону от болезни, продли ее годы жизни, а меня старую и немощную забери к Себе. На все Твоя Воля, Господи, но не моя».
Бог услышал ее искреннюю молитву. Поутру она не проснулась. Безгрешная душа ее тихо и незаметно улетела Домой к Богу.
Когда в ноябре Нина Максимовна перестала навещать больную, то все решили, что это из-за суровых морозов, ударивших после обильных снегопадов.
А больная вдруг пришла в сознание и постепенно пошла на поправку. Врачи искренне радовались ее выздоровлению. К ней стала возвращаться память. Первым человеком, кого она вспомнила, была Нина Максимовна. Затем в памяти всплыл даже адрес, по которому Илона проживала в Абакане до аварии.
В середине декабря Илону выписали из больницы и она пешком пошла к Нине Максимовне.
Дверь ей открыл молодой статный парень красивой наружности с очень добрыми темно- карими глазами.Они познакомились. Парень, назвавшись Зорькиным Василием, объяснил ей: « Знаете, Илона, к сожалению, Кузьмина Нина Максимовна, хозяйка дома, умерла еще в середине ноября. Свой дом она завещала какой-то малолетней сиротке из Минусинского Дома Ребенка. Администрация Дома Ребенка сдала мне в аренду этот дом на два года. Теперь я живу здесь.Один».
Расстроенная известием, Илона поинтересовалась у Василия : «Скажите, Василий, Вы, случайно, не знаете, куда подевались все мои вещи? Целы ли они?»
Василий успокоил Илону: « Не переживайте Вы так. Все Ваши вещи целы. Меня предупредили, что после выздоровления Вы обязательно зайдете за вещами. Еще при жизни хозяйка дома собрала их все заранее в сумки и поставила на антресоли. Меня также попросили передать Вам письмо от бывшей хозяйки. Вот, возьмите конверт с письмом».
В конверте лежала копия завещания о том, что Кузьмина Нина Максимовна свой домик передает малолетней Кузьминой Екатерине Викторовне, а Лыткиной Илоне Ильиничне она оставляет небольшой денежный вклад в Сберегательном Банке.
От всего услышанного и прочитанного у Илоны закружилась голова, и она стала медленно оседать на пол. Василий успел подхватить ее и усадил на кровать. Затем он напоил ее чаем с малиновым вареньем и стал расспрашивать, что она собирается делать дальше.
Узнав, что у нее нет ни денег, ни хороших знакомых в Абакане, Василий предложил ей: «Послушайте, Илона, может мое предложение покажется Вам странным, но я считаю, что Вам не следует пока искать другого жилья. Оставайтесь здесь жить. Ваша комната все равно пустует.
Арендную плату будем делить на двоих. Я человек спокойный. Дома меня почти не бывает. Днем работаю стажером в милиции. Вечером на занятия хожу. Продуктами меня дедушка с бабушкой из села снабжают. На двоих тоже хватит».
Поразмыслив немного, Илона согласилась: « Спасибо Вам, Василий, что вошли в мое положение. Работать сейчас я все равно не смогу, пока не окрепну. Денег тоже у меня нет никаких. Но, надеюсь, что скоро получу по завещанию Нины Максимовны. Господи! Как я благодарна ей за это.
Если Вы, Василий, не возражаете, то я могла бы хозяйничать в доме: мыть, готовить, стирать, в магазин ходить». На этом и поладили.
Окрепнув немного, в феврале 2002 года Илона на автобусе поехала в Минусинск. В роддоме она только и смогла узнать, что все дети-отказники получают направление в Дом Ребенка. Свою безымянную дочь она искала по дате рождения и по своему отказу. Оставляя дочь в роддоме, она даже имени не придумала ей тогда.
В Доме ребенка она тоже получила неутешительный ответ: «Ничем помочь не можем. Такого ребенка у нас нет. Возможно, что девочку уже удочерили или взяли под опеку. Разглашение тайны запрещено по закону».
С горечью и чувством стыда в душе Илоне пришлось смириться с мыслью, что она потеряла свою дочь навсегда по собственной вине.
По ночам во сне она слышала жалобный плач ребенка и просыпалась вся в слезах. Душа ее не могла смириться с потерей дочери.
Василий просыпался по ночам, слыша горестные всхлипывания Илоны. Ему было очень жаль эту несчастную белокурую очаровательную девушку, чья красота буквально пронзила его в самое сердце. Он отдал бы все, чтобы сделать ее счастливой.
В одну из майских ночей, услышав ее рыдания, он вошел к ней в комнату, обнял, расцеловал и посоветовал ей поделиться с ним своим горем, вдруг он сможет как-то помочь ей.
Илона припала к его груди и, захлебываясь в рыданиях, рассказала ему все: об отчиме Михаиле, опоившим ее снотворным и овладевшим ею; о своей беременности от Михаила; об отказе от дочери в роддоме; об аварии; об удивительном видении во время комы; о невозможности вернуть дочь сейчас.
Излив слезами и выплеснув наружу всю накопившуюся боль, обиду, неприятности и страдания, свалившиеся на нее за последние полтора года, Илона, обессиленная уснула.
С этой ночи они больше уже не расставались. Жизнь неожиданно смилостивилась над Илоной, подарив ей настоящее женское счастье.
Привыкая друг к другу, целый год они прожили гражданским браком. В июне 2003 года Илона и Василий зарегистрировались в ЗАГСЕ. Свадьбу сыграли в селе Моторское. После свадьбы, чтобы ничто уже не напоминало Илоне о прошлом, переехали жить в столицу Тувы Кызыл. Сначала снимали комнатку в общежитии.
8 марта 2004 года Илона родила двойняшек: Милану и Майю. По такому радостному событию Чепрасова Елена Николаевна уговорила мужа Ивана Егоровича снять со сберкнижек все накопленные сбережения и купить двухкомнатную квартиру для Василия и его семьи по дешевке у знакомого, который уезжал жить по вызову родственников в Германию.
Кызыл, хотя и носил статус столицы Республики Тыва, был небольшим зеленым городом с населением в сто тысяч человек, уютно раскинувшимся на правом и левом берегах Енисея.
В начале 90-х годов 20-го века Республика Тыва едва не стала еще одной "горячей точкой» на карте многострадальной России по вине рвущихся во власть беспринципных политиканов, пытавшихся разжечь межнациональный конфликт.
К счастью для всех, проживающих в Туве, этот конфликт удалось предотвратить благодаря мудрости народа и его правителей.
В 2004 году Кызыл отмечал свое 90-летие со дня образования. Горожане гордились буддийским храмом " Ценчерлинг " - резиденцией Камбы-Ламы и красивейшим православным Храмом, взметнувшимся ввысь около телецентра. Для детей тувинцев была возведена в городе школа №9 с единственным в то время в Сибири планетарием-театром. Для детей русско-язычного населения возвели школу № 5 с современно –оборудованными кабинетами.
Но самую большую гордость и восхищение горожан и гостей вызывало здание музыкально-драматического театра, напоминавшее собой сказочный белоснежный корабль, причаливший к площади Арата с ее цветниками и фонтанами и обширный природный Парк имени летчика Гастелло, раскинувшийся вдоль протоки Енисея. Это были излюбленнейшие места семейного отдыха не только жителей столицы, но и всей республики.
Пережив трагическое время конфликта 90-х годов, все многонациональное население Тувы стало уважительнее и терпимее относиться друг к другу, принимая во внимание и разный менталитет, и различия во вероисповедании, языке, культуре и народных обычаях.
С Зорькиными на одной площадке третьего этажа многоквартирного дома проживала учительская семья Ондаров. Саяна Менгеевна, миниатюрная, грациозная, словно балерина, с густыми черными волосами до колен и озорными карими раскосыми глазами, преподавала родной язык и литературу в старейшей национальной школе № 2.
Мерген Ховалыгович, историк школы № 9, увлекался национальной борьбой Хуреш и выглядел настоящим тувинским богатырем. Когда он на стадионе вместе с другими борцами исполнял традиционный танец орла, то зрителям казалось, что он прямо-таки сошел с картин художников, изображавших могучих борцов Урянхая.
Часто по вечерам семья Ондаров заходила к Зорькиным в гости, делясь новостями и удивительными рассказами о родной Республике.
Ондары, как дети, очень любили получать подарки, но и сами никогда в долгу не оставались. То принесут фигурку горного козла из Агальматолита, то подарят девочкам национальные тувинские халатики.
Однажды из поездки к родителям в Ак-Довурак Ондары привезли Зорькиным в подарок светлый мягкий камень с прожилками. Ак довурак. Белый камень. В честь его и город получил название Ак -Довурак. Это оказался асбест.
Они пояснили, что раньше тувинцы толкли этот камень и протирали порошком выделанные шкуры. Внутренняя сторона шкур приобретала ярко-белую окраску и становилась мягкой, как ткань. Истолченные камни походили на овечью шерсть. Толченый камень и назывался Даг дугу. Горная шерсть.
Илона и Василий с изумлением разглядывали необычный подарок. Мерген продолжил пояснение: " Асбест ни огня не боится, ни ржавчины не знает, воду не пропускает, в мороз не замерзает. Сейчас из него и рукавицы и костюмы огнезащитные выпускают, и при изготовлении труб и шифера его добавляют, ведь, он выдерживает нагревание до 600 градусов. Существует легенда, что асбест – это шерсть саламандры, огненной ящерицы, живущей в подземном пламени".
Василий вдруг радостно заулыбался: « Нам учитель по химии в школе однажды рассказал легенду о скатерти, которую можно стирать в огне. Заводчик Никита Демидов, угощая приехавшего к нему царя Петра Первого, вдруг нечаянно залил жиром и красным вином белоснежную узорчатую скатерть. Под укоризненным взглядом царя, он неожиданно бросил скатерть в пылающий огонь печи, а через некоторое время вынул ее из огня. Пятен на ней не осталось. Она снова сияла белизной и невиданной красотой. Выходит, она была соткана из асбеста».
Саяна, вздохнув, тоже внесла свою лепту в разговор: « А Вера Павловна, верующая, что живет напротив вашей квартиры, как-то раз в разговоре со мной сказала: « Душа каждого человека, что прекрасная белоснежная скатерть. Каким бы грехом мы ее не запятнали, в искреннем раскаянии любой грех сгорит. И наша душа снова засияет своей вечной красотой»
Мерген, на удивление, оказался заядлым рыбаком и приохотил к этому Василия. Таймень. Хариус. Сиг. Ленок. Пелядь. Пальчики оближешь, если обвалять в муке и зажарить на сковороде, или запечь в пироге.
А Саяна приучила Илону готовить чай с молоком по-тувински. В специальной кастрюле в кипящую воду надо было положить несколько щепоток измельченного зеленого плиточного чая, посолить по вкусу. Когда чай закипит, подлить молока и прокипятить снова.
К чаю обязательно подавались боорзаки или боова. В горячем молоке или подсоленной воде размешивалось топленое масло, сахар, мука. Замешивалось крутое тесто. Затем тесто раскатывалось, нарезалось сначала на полоски, а полоски на небольшие ромбики или квадратики, которые жарились в большом количестве растительного масла, пока не всплывут.
Для боова, тесто готовилось почти так же, как на боорзаки, но с добавлением соды и яиц. И оно должно было быть мягким, парховым, а не крутым. Затем тесто раскатывали, вырезали разные фигурки и прожаривали их в подсолнечном масле. Боова получались очень мягкими, приятными на вкус.
Ондары познакомили Зорькиных со своими многочисленными родственниками и друзьями. Милана и Майя, играя с тувинскими сверстниками, бегло общались с ними на тувинском языке, перенимали их игры и привычки, впитывали в себя их обряды и традиции.
Тувинцы хорошо отзывались о Зорькиных: « Себя святыми не выставляют, соседей зря не ославляют. Не зазнаются. Наши обычаи уважают. Дружбой дорожат. Дружба силу утроит, дружба крепости строит».
Так незаметно летели годы. Месяцы, недели, дни, словно чистые воды Енисея, уплывали вдаль, унося с собой прожитые мгновения жизни, наполненные не только светлыми событиями, но порой и проблемами, без которых невозможно прожить человеку в современном мире.
Чем старше становилась Илона, тем сильнее печаль окутывала ее сердце и душу. Не было ей покоя ни днем, ни ночью от тревожных мыслей об оставленной когда-то дочери. Не помогали ей ни молитвы, ни многочисленные подарки и пожертвования в Дом Малютки, в Детский Дом, в школу-интернат. Глядя на своих дочек-подростков с любовью, она мысленно представляла рядом с ними и свою брошенную дочь. И у нее начинался приступ удушья.
Любящий ее Василий просто не знал, как облегчить страдания жены. Однажды осенью 2015 года он уговорил ее сходить к шаману.
Шаман долго разглядывал их семейную фотографию, вздыхал, переводил взгляд с Илоны на Василия, раскидывал по столу белые камушки. Затем, взяв руки Илоны в свои старческие, испещренные многочисленными прожилками, ладони, глядя ей прямо в глаза, произнес: «Успокойся! В эту новогоднюю ночь ты найдешь то, что давно сама по своему жестокосердию потеряла».
Не выдержав напряжения, Илона горько разрыдалась: «Где я найду ее? Куда мне надо поехать? Как я узнаю адрес, где она живет сейчас?»
Шаман усмехнулся в ответ: « Вы же собирались поехать к бабушке Василия на юбилей. Вот туда и поезжайте. Там и встретитесь. Я все сказал. Идите, меня уже ждут другие посетители».
Как Илона прожила эти 100 дней, оставшиеся до поездки, трудно даже передать словами. Она то смеялась, то плакала, то лихорадочно, закупив подарки, бежала в управление по социальной защите населения, чтобы передать их там для нуждающихся семей….
Наконец, 31 декабря 2015 года Зорькины, приехав в Моторское, сидели за праздничным столом, встречая Новый год. Стрелки показывали без 10 минут 12 часов ночи.
Неожиданно раздался стук в дверь и в дом вошел неказистый маленький человек в черном полушубке: - Гостей ждете? Принимайте. Я их на автобусе из Танзыбея привез вместе с пожитками.
- Да где же сами гости, Петруха? - удивилась Татьяна. - Так в автобусе и сидят. Решения Вашего ждут, - ответил ей Петруха , улыбаясь.
Баба Елена замахала на Татьяну рукой: - Иди скорее, принимай дорогих гостей, чего их на улице морозить! Вслед за Татьяной с водителем на улицу выскочили и Милана с Майей, любопытные сороки.
Когда за ними закрылась дверь, Елена Николаевна торопливо стала объяснять внуку и его жене, что к чему: - Год назад у Владимира Панкова, одноклассника Татьяны, жившего в Танзыбее, скончалась жена Альбина от рака. Все бы ничего, и это горе пережить можно. Но на руках у него осталась 13-летняя удочеренная девочка Катя. Своих-то детей им Бог не дал. Вот они и удочерили Катеньку из Минусинского дома малютки, когда ей было всего полгода.
Когда жена умерла, отдел опеки и попечительства несовершеннолетних просто замучил их своими проверками и придирками. Вот Владимир и уговорил Татьяну стать его женой. Катя с Татьяной летом еще познакомились и сдружились. Только Татьяна никак не могла решиться оставить меня одну. Вот я и предложила Владимиру с Катей к нам перебраться. Места всем в доме хватит. Огород большой. Сад разросся. Все свое. Руки только приложи хозяйские и горя знать не будешь».
Илона с Василием только головами качали от таких ошеломляющих новостей. Этого они меньше всего ожидали от своих родных.
Заскрипела дверь, впуская Милану с Майей и незнакомой девочкой Катей. Она была чуть повыше и поплотнее близняшек. Ее волнистые белокурые волосы выбились из под вязаной красной шапочки и рассыпались поверх красного пуховика. Огромные голубые глаза смотрели на Илону и Василия настороженно. Все три девочки были на одно лицо, словно под копирку.
Василий улыбнулся изумленно, ничего еще не понимая, и протянул Кате руку: - Ну, давай знакомиться, родственница. Можешь меня дядей Васей называть.
Позади него послышался какой-то шум. Он оглянулся. Илона,потеряв сознание, тихо сползала на пол со стула…