Старик стоял на табуретке. Ноги его слегка дрожали. Затравленным взором он бессмысленно вглядывался в оконный пейзаж, обрамленный висящей над потолком веревочной петлей. Губы его, казалось, нервно подрагивали, однако, если бы кто-нибудь находился рядом, то мог бы расслышать произносимые им странные слова:
Анее читает невротик,
А некто А. Терентиевич
То ёкает и нервничает,
То активнее ёрничает
Он шептал их снова и снова, словно читая молитву.
Анее читает невротик,
А некто А. Терентиевич…
С каждым разом он ускорял темп, переходя на скороговорку.
… То ёкает и нервничает,
То активнее ёрничает…
Сердце его бешено колотилось, ноги подкашивались, мозг отчаянно искал спасения.
Анее читает невротик,
А некто А. Терентиевич…
Задыхаясь от дрожащих на губах слов, он взял в руки болтающуюся петлю.
Анее читает невротик Терентиевич некто А. Терентиевич читает нервничает ёрничает, невротик ёкает Анее…
***
За день до описанных событий
- Ты все еще публикуешься на «Прозе ру»? – Ираклий расхохотался так, что у его собеседника возникло нестерпимое желание разбить о его голову что-нибудь тяжелое. Он даже взял со стола бутылку шампанского, но вопреки своему желанию лишь наполнил из нее свой пересохший бокал.
- А что здесь такого? По-моему, не самый плохой ресурс. – Ответил Аркадий, изо всех сил стараясь сохранять невозмутимый вид.
- А разве я сказал, что самый?
Аркадию захотелось выколоть ему глаза. Он даже покосился на вилку справа от себя.
- Если твою чуткую писательскую душу так ранил мой смех, то спешу сообщить, что ты и понятия не имел, отчего я засмеялся.
- Да мне собственно плевать, отчего ты там засмеялся. Я буду писать хоть на заборе до тех пор, пока меня будут читать. Я стар, а цель жизни старика-писателя – передавать опыт думающей молодежи.
Аркадий замолчал, несколько смутившись от собственного пафоса.
И что он здесь вообще делает, в моем доме, думал он, глядя на вспотевшее и насмешливое лицо Ираклия. Со школы повелось – где он, там и я. И всю жизнь не то друзья, не то враги. Соперники. Даже за бабу, Катьку, жену мою, чуть не поубивали друг друга. С тех пор-то он и мстит. Хоть и разошлись с ней давно, а все не успокоится. Ненавидит меня. Дружит, водку хлещет – и ненавидит. Ненависть, как и любовь, нельзя контролировать. Эти чувства настолько схожи, что иногда кажется, будто он меня любит. Нужно потом зачитать эту мысль на диктофон – пригодится для повести.
- Да ты, Веер, не сердись. – Нарушил молчание Ираклий, в очередной раз уколов Аркадия его школьным прозвищем, расстаться с которым когда-то стоило такого труда. – Ишь, надулся, как индюк. Пиши себе на здоровье, я что против? Я засмеялся, потому что напомнил ты мне своей «Прозой» про одного моего сотрудника. Тоже было в писатели подался. Вот у тебя сколько подписчиков?
- Сто тысяч. – Не без гордости ответил Аркадий, однако Ираклий, казалось, даже слушал.
- Ну вот, а у него полмиллиона.
Назвав цифру, он нарочно выдержал паузу, глубоко затянувшись сигаретой.
- После пенсии и дня не задержался на фирме. Хоть я его лично остаться уговаривал. Нет, говорит, Иосифович, даже не проси. Мне твои деньги не нужны – я писать хочу. Меня, мол, полмиллиона читают, а это, говорит, братец, как все население города Тулы.
Аркадий невольно напрягся, потому что и сам любил мерить читателей по размерам населенных пунктов.
- Ну, и что?
- А ничего. Писал бы себе спокойно мемуары, попивая Нарзан, так нет – тщеславие, как говорится, причиною всех зол и пороков. Стал писать с утра до вечера, читателей коллекционировать. Говорят, даже график читаемости себе завел.
Ираклий усмехнулся собственному рассказу. Затушив окурок, он и зевнул и посмотрел на часы. Нарочно издевается, заметил про себя Аркадий. Почувствовал, что тема меня заинтересовала.
- Ну и?
- Ну и что… Естественное дело, заметили его местные журналюжки – других-то новостей в нашем захолустье не сыскать. Вот, мол, то да сё, земляк-чемпион шестидесяти лет от роду покоряет просторы мировой паутины. Решили ему праздник к юбилею устроить (чтоб было потом о чем лишнюю заметку накалякать). Задумали его самых преданных поклонников отыскать. Статейка-то могла получиться славная: «Реальный вечер с виртуальным писателем» или что-нибудь в их паршивом стиле.
Ираклий снова усмехнулся, брезгливо поморщившись.
- Почему же «могла»?
- Да потому что не нашли никого.
- Как так?
- А так. Ни из местных, ни даже из Москвы. Мы, говорят журналюжки, благодаря вам вскрыли одну из мошеннических сетей на подобных ресурсах. «Юла» называется. Раскручивают неприметного, ничего не подозревающего писателя средней паршивости, и раздувают эту рыбешку до размеров кита, чтобы планктон вокруг него собрать. Это, мол, упрощает работу программ-ботов, когда все писаки на одного, такого же писаку, подписаны.
На этот раз рассказчик громко засмеялся над своим собственным каламбуром, однако уже через мгновение принял максимально озабоченный вид.
- Вот и представь. Они-то «вскрыли мошенническую сеть». А каково «земляку-чемпиону»? Телевизор без телезрителей… когда все его «поклонники» оказались компьютерными программками школьного уровня? Ну, или почти все. Были программки и посложнее, например, генераторы комментариев. Очень, мол, понравился такой-то рассказ. А рассказ машина выбирает, сам понимаешь, не за красоту образов. В общем, устроили подарочек на юбилей. Ты сам-то сколько уже на «Прозе» творишь?
- Почти десять лет.
- Ну, ему-то в этом плане повезло – его за год раскрутили. Быстро взлетел, да больно упал. Когда в дело пресса вмешалась, его, понятное дело, оставили в покое. А вместе с этим улетучились и его полмиллиона. Такие, брат дела. Нынче все в писатели подались, так что читать приходится роботам.
- И что с ним теперь?
- Ну, а что с ним будет. Писать бросил. Сидит под подъездом, в домино режется.
Первое время еще хотел кому-то что-то доказать, спускал всю пенсию на раскрутку себя на других сайтах. Даже ко мне приходил, просил то ли денег, то ли работы. Но ты ведь меня знаешь – я два раза не предлагаю.
Уж я-то тебя знаю, подумал Аркадий, представив довольную рожу Ираклия, когда бывший сотрудник пришел к нему на поклон. Ты все делаешь только ради того, чтобы унизить ближнего своего. И все твои достижения благодаря мне, потому что все, чего ты действительно всегда хотел, так это видеть мое лицо, обходя на поворотах. И писал ты тоже, но бросил, потому что хватило и того, что тебя напечатали, а меня нет. Даже судьбу свою определил, подавшись вслед за мной в программисты. В науке, как я, не потянул, однако ж в коммерции преуспел, да так, что вся Россия твои программы скупает. В Москве бы тебе давно славою греметь, но ведь не уедешь. Потому что я-то тут. И нет в душе покоя. Толку тебе с этих денег, если знаешь, что не попрошу. А еще нет покоя, потому что Катька…
***
Проводив гостя, он принялся мыть посуду. А ведь до этого наверняка побежал бы хоть одним глазком проверить авторскую страничку. Странные мысли вертелись вокруг головы Аркадия, однако, предчувствуя их терпкий вкус, он оттягивал момент осознания.
Закончив на кухне, с тяжелым сердцем он прошел в спальню и включил компьютер. Еще пятьдесят три новых читателя. Большинство обозначены как «неизвестные». Если до этого он гордился этим, считая, что его читают не только любители прозы, но и обычные пользователи интернета, то сейчас он во что бы ни стало захотел прочесть их имена, увидеть их лица. Ему привиделся юбиляр из истории Ираклия. Вот он сидит во главе накрытого стола и ждет пригашенных читателей…
Увиденный образ оказался настолько явственным, что Аркадий невольно вздрогнул и поспешил в раздел комментариев. Вот они, зарегистрированные поклонники его работ. Девушка с необычным псевдонимом Антисоветчина Кетт… «Почему-то напомнило Цоя: “Песен еще не дописанных сколько, скажи кукушка…”» – прочитал он ее новый отзыв и улыбнулся. У нее свой особый стиль комментировать прочитанное – его проза всегда ассоциируется у нее с какой-нибудь песней. Ох, и задает она ему работы. Ее ассоциации далеко не поверхностны. Раньше бы он спросил, почему именно эта песня, но теперь-то он знает, что Антисоветчина Кетт все равно не ответит. Подумай сам… Думать не получалось. В голове звучали обрывки фраз Ираклия. «…А рассказ машина выбирает, сам понимаешь, не за красоту образов…».
Ища почву под ногами, Аркадий открыл старые отзывы. «Это что, тоже бот?» – сказал он вслух и засмеялся. Уж эти-то рецензии назвать подделкой язык не повернется! Умелый стиль, профессионально точное использование слов. Тоже девушка. С красивым псевдонимом Течение Вирт-Океана… Странно, но Аркадий никогда не заглядывал в ее рассказы… «…Нынче все в писатели подались, так что читать приходится роботам…». Отчего-то с опаской Аркадий зашел на страницу автора. От большого количества опубликованных произведений пахнуло жизнью, и даже захотелось открыть форточку в комнате. Выбирая рассказ, он с любопытством стал просматривать список названий.
Рио и Анетта в тенечке
Четвертование Тинка
Некто А.А. Терентиевич
Ането и четвертинка
Её откачивает интерн
Терновчанка и ее тети
Анет читает Веронике
Аркадий сдержанно усмехнулся странным заголовкам и наугад выбрал произведение.
Анее читает невротик,
А некто А. Терентиевич
То ёкает и нервничает,
То активнее ёрничает
- …Что за чертовщина. – У Аркадия задрожали пальцы, и он с испугом одернул руку от мышки. Текст, как и названия, оставляли необъяснимо странные ощущения. «Однако не могла же это написать программа…» – пропищала зубной дрелью мысль в его голове то ли с восклицательной, то ли с вопросительной интонацией. В глазах потемнело. Компьютерный монитор замерцал, словно перегоревший кинескоп старого телевизора.
Телевизор без телезрителей… Ты думаешь, у тебя внутри герои забытых кинофильмов все так же отплясывают под зажигательный треск кастаньет. А это мыши на пыльном чердаке безжалостно грызут твои незамысловатые внутренности. Ты думаешь, твой экран все так же отражается теплым светом в зрачках внимательных глаз. А это лишь выцветшие лица на фото старых газет, которыми зачем-то укрыли тебя в тот день. В день, когда твой кинескоп погас…
«В день, когда твой кинескоп погас…». Дописав абзац, Аркадий выключил компьютер. В почерневшем мониторе отразилось его морщинистое лицо. Казалось, за этот вечер он постарел еще сильнее, и почему-то стал походить на Ираклия.
- Твой кинескоп погас, Веер… – Попытался он изобразить ухмылку старого знакомого.
Вышло так правдоподобно, что Аркадий расхохотался.
- Ты сошел с ума, Веер, ты сошел с ума! – Хохотало в ответ безумное лицо в отражении. – Читает невротик, а некто А.А. Терентиевич то ёкает, то нервничает! Течение Вирт-Океана. Цель моей жизни – передавать опыт читающей молодежи! А-ха-ха-ха! Читает невротик, а некто А.А. Терентиевич то ёкает, то нервничает…
Шатающейся походкой Аркадий направился на балкон и вышел оттуда с мотком буксирного троса. Привязывая его к проводу люстры, он продолжал с надрывным смехом повторять бессмысленный текст рассказа.
***
Месяц спустя
- Да-да! Открыто! – Прокричал Аркадий в ответ на щебетание дверного звонка, спрятав в карман свой рабочий диктофон. – …Открыто!
Недовольно проворчав, он уже собирался идти в прихожую, как вдруг услышал скрип входной двери.
- Кто …там? – Крикнул он из комнаты, однако тут же понизил голос, потому что вошедшая незнакомая женщина уже стояла на пороге.
- Аркадий Яковлевич?
- Да-да. День добрый, проходите. Чем могу служить? – Аркадий привстал со своего рабочего места, сдвинув очки на кончик носа.
Женщина тридцати пяти лет неуверенно огляделась по сторонам, не решаясь отойти от двери. Аркадий озабоченно взглянул в ее красные от слез глаза и сам подошел в гостье, чтобы провести в комнату.
- Что случилось? Вам налить воды?
Теребя в руках носовой платок, незнакомка отрицательно помотала головой.
- Простите, я забыла представиться… Меня зовут Ольга Шмидт… Но вы знаете меня под другим именем… Я работаю… Работала… На фирме вашего… эм… друга… Ираклия Иосифовича…
С этими словами она внимательно посмотрела на собеседника блестящими от слез глазами.
- Да-да, я понимаю…
- Вы уже знаете?
- Да, я в курсе…
- Я надеялась увидеть вас на похоронах…
Аркадий взял паузу, разглаживая не существующую бороду.
- Вы, кажется, сказали, что я знаю вас под другим именем?
- Да… Течение Вирт-Океана… Вы наверняка помните…
Проговорив это скороговоркой, гостья сильно покраснела и отвела взгляд. На этот раз Аркадий замолчал почти на минуту.
- Да, конечно, я помню, вы писали мне отзывы почти каждый день…
- Ах… – Женщина отчаянно всплеснула руками, и стало понятно, что Аркадий задел ее за живое. – Отзывы писала не я… Точнее, я, но… Меня заставляли… Меня шантажировали…
- О, я понимаю вас… Он умел это…
- Так значит, вы догадались, что это дело рук Ираклия Иос…
- …Это было несложно, Ольга.
- Он был такой сильный человек… И страшный… Я никогда не думала, что после развала фирмы он решится на такое! Объять пламенем собственный офис и сжечь себя самого!..
Женщина снова заплакала.
- Благодарю вас за то, что вы нашли в себе мужество сообщить… Однако, я и так все знал…
- …Н-но откуда? – Шмыгнула носиком заплаканная гостья, не скрывая удивления.
- Вы написали обо всем в своих странных рассказах. – Устало улыбнулся Аркадий.
- Но… Я не понимаю…
- Рассказы для вас тоже наверняка сочинил Ираклия Иосифович. «Анее читает невротик, а некто А. Терентьевич…». В самый последний момент я случайно обратил внимание на одинаковый набор букв в каждой строчке. Каждое заглавие, каждая строка – и даже ваш псевдоним «Течение Вирт-Океана» – сообщали одно и то же зашифрованное послание. Если поменять буквы местами, то выйдет «Веера никто не читает».
- «Веера никто не читает»… Как ужасно он обошелся с вами… – Женщина поглядела на собеседника, моргая слипшимися от слез ресницами. Его слова явно произвели на нее сильное впечатление.
- …Только он в приступе зависти и жажды мести мог часами тасовать символы, вкладывая в них этот смысл…
- Какой ужас!.. Я сама не знала этого… Как же жестоко он посмеялся над вами… Однако это не все, что я хотела рассказать… Дело в том, что вас… И правда никто не читал… Они взломали ваш компьютер. Всякий раз, когда вы заходили на Прозу, осуществлялась переадресация на сайт, где они сами придумывали количество читателей и комментарии… И где вы были один...
Аркадий поднялся с кресла и, заложив руки за спину, подошел к окну.
- А между тем, на дворе уже почти осень…
- Ах, простите… Это все просто ужасно… Для человека, считавшего просвещение публики целью всей своей…
- …Да, это было не просто. Однако, не забывайте, уважаемая Ольга, что я и сам программист. Разгадав ребус вашего шефа, я докопался и до этого. И тогда я решил написать то, что было бы понятно моим читателям.
Аркадий горько усмехнулся и снова сел за стол.
- Вашим читателям? Что вы имеете в виду?
- Я имею в виду компьютерную программу, Ольга…
Гостья по-прежнему смотрела на собеседника непонимающим взглядом.
- Троянский вирус. Ослепленный злобой, ваш шеф не подумал о том, что, задействовав свои рабочие компьютеры для этой глупой игры, он подвергает серьезной опасности всю систему. «Прочтя» мой скромный «рассказ», его боты в ответ «рассказали» мне гораздо больше.
- Так это вы…
- Да, утечка информации о его преступных сделках получила огласку благодаря мне…
- Так это вы убили его…
- Не говорите так, Ольга. Я не убивал вашего шефа. Это он хотел меня убить, но в итоге…
Аркадий устало откинулся в кресле и протер лицо руками.
...
- Мразь, ненавижу!!
Перегнувшись через стол, женщина ногтями впилась в шею писателя. Пытаясь высвободиться от ее рук, он немощно сжал их в своих дрожащих пальцах.
- Я ждал этого! – Хрипло засмеялся старик, борясь с отчаянной гостьей. – Вы ведь пришли не из сочувствия, а с тем, чтобы довершить авантюру вашего любовника! Вы выдали себя, соврав, что были лишь жертвой шантажа и ничего не знали о зашифрованном послании. Иначе откуда вам известно мое школьное прозвище Веер? О, даже после смерти он пытается причинить мне боль и вновь проигрывает!
Преображенная женщина, слезы на лице которой казались теперь ядовитой испариной, зарычала и бросилась через стол. Аркадий застыл, испуганно вглядываясь в ее черные глазницы. Теперь она больше походила не на человека, а на куклу, из которой выпустили воздух, и вот она отчаянно извивается всем своим резиновым телом перед тем как навсегда потерять человеческий облик. Или это робот… Да-да, «Течение Вирт-Океана», всего лишь набор команд, призванных раздавить и уничтожить... Вот она «четверкой» забралась с ногами на стол, вот подобно «тройке» вновь потянулась руками к его шее… В ее глазах тоже цифры, секунды, отсчитывающие его последние судорожные вздохи: «десять… девять… восемь… семь…»…
***
- Что с вами?!
- А?.. – Аркадий вскинул голову, непонимающе оглядев комнату и гостью, неподвижно сидящую на прежнем месте. – Мне что-то почудилось… Не обращайте внимания на выжившего из ума старика…
- Вам плохо?
- Нет-нет…
- Ради Бога, простите! Я не должна была напоминать вам об этих ужасных вещах! Я не должна была приходить! Я же вижу – вам плохо!
- Да, наверное… Сердце…
Дрожащими пальцами Аркадий расстегнул верхние пуговицы рубашки, сгорбился в кресле и прижал руку к груди.
- Та… таблетки… в… пи… пиджак…
Выпучив глаза, женщина продолжала сидеть напротив.
- Та… таблет… ки…
Тело Аркадия сгибалось все ниже, пока окончательно не рухнуло на пол. Только теперь гостья поднялась со стула и, размеренно стуча каблуками, приблизилась к распластавшемуся на ковре старику.
- Ну, вот, умер… – Надув губки, проговорила Ольга. – Иракли выиграл пари, предсказывая, что ты загнешься… А я, признаться, надеялась, ты будешь жить дооолго-долго… С правдой о своей никчемности… Конечно, ты не убивал Ираклия Иосифовича, куда тебе... Конечно, это он хотел убить тебя и в итоге…
Прервав свой томный шепот, она провела длинным ногтем ярко-красного цвета по обнаженной груди неподвижно лежащего писателя.
- …И в итоге тебя похоронят рядом с могилой закадычного друга детства... Чтобы и после смерти ты мог любоваться его мраморным портретом. К сожалению, лишь портретом, потому что самому Ираклику на кладбище делать нечего – он будет наслаждаться заслуженным отдыхом в Сан-Франциско.
Женщина помахала под лицом старика двумя билетами на самолет и весело рассмеялась.
- Ну, а о то, что это ты уничтожил компанию, останется нашим маленьким секретом… Мы ведь не хотим расстраивать твоего друга и моего будущего супруга?..
Она поднялась на ноги и, расправив короткую юбку, достала из сумочки телефон.
- Ты выиграл пари! – Первым делом капризно сообщила она в трубку. – А еще он сам догадался о секрете моего имени, и мне не довелось увидеть его изумленную физиономию… Да-да, он сам рассказал мне об этом! …Я не знаю, как! Он умен. А ты умнее. Не придавай этому значения, милый, его бедное сердечко это не спасло: он сейчас лежит на полу, а мы скоро будем лежать на пляже Оушен Бич. …Что? …Ха-ха! …Конечно, ты гений! …Ха-ха, конечно мой, чей же еще!
Последние фразы доносились до Аркадия уже из прихожей. Когда хлопнула входная дверь, он как ни в чем ни бывало открыл глаза.
- Что ни говори, а в выборе женщин ты всегда проигрывал. – Усмехнулся старик, продолжая лежать на ковре. Затем он достал из кармана пачку сигарет и диктофон, который, как оказалось, не прекращал работать с прихода незваной гостьи. Он отмотал запись назад.
- …самому Ираклику на кладбище делать нечего – он будет наслаждаться заслуженным отдыхом в Сан-Фр…
Аркадий без интереса поморщился и стал перематывать запись до того места, где его прервали за работой.
- …Телевизор без телезрителей… Позабытый под ворохом оглупевших от времени газетных текстов. Когда-нибудь забредут на чердак малолетние шалопаи, и пыльный луч солнца подскажет им, где лежит твой изъеденный грызунами корпус. И вместо погасшего кинескопа в раме окажется детское лицо. Такое же беззаботное как те на экране, что некогда так смешили твою публику. Пусть же по-прежнему снятся тебе танцующие юбки и зажигательный треск кастаньет. Кто-нибудь еще обязательно увидит твои старые, черно-белые сны.