Подъезд двухэтажного дома привычно выплюнул в туманное утро сонного человека с взъерошенной седоватой бородой. Чёрно-белая кошка, которая дремала на лавочке, проснулась, потянулась и демонстративно отвернулась в сторону. Серый грязный забор ей был интереснее, чем какой-то там двуногий прямоходящий.
Пройдя пару метров, неуклюжий гуманоид остановился и втянул носом прохладный воздух. Решив, что свежесть этого утра чрезмерна для его угрюмой натуры, он достал из кармана ветровки пачку сигарет. Закурил, кашлянул, глянул на свои ноги. Обнаружил, что его костюм снова бросает вызов общественной морали: дырявые джинсы, носки и шлёпанцы; ухмыльнулся и не очень ровной походкой отправился прочь.
"Петухекают кукари, кукахакают петури", - в голове у человека зашевелились громоздкие конструкции, которыми дремлющий мозг пытался отгородиться от необходимости анализировать сигналы извне.
Потому что внутреннее пространство разума было заполнено тёмно-пурпурной желеобразной субстанцией. Зелёные огоньки снов двигались в глубине и манили своей ритмичной игрой. Будущие дела - тёмные скалы, грозно поднимались над поверхностью. Прекрасным белым пароходиком, огибая острые края каменных глыб, плыла кружка кофе.
Когда человек скрылся за углом дома, кошка подняла голову, встала на задние лапы, посмотрела ему вслед и пробормотала: "Кукури, бля". Она спрыгнула с лавки, откусила травинку, торчавшую между досок, пожевала, сплюнула, ткнулась лбом в забор, закрыла глаза и сказала усталым голосом: "Чё же меня так плющит-то?"
Мир вокруг безмолвствовал. Туман оседал. Солнце показалось из-за куцых облаков. Кузнечик сидел на стебле одуванчика и деликатно ждал продолжения монолога. Сверху, с крыши дома, выглянул голубь. Но четвероногая ворчунья не двигалась и молчала.
Голубь наклонил голову, подождал ещё. Наконец, решив, что выступление закончилось, он захлопал крыльями и взлетел. И уже поднявшись высоко вверх, увидел, как кошка отошла от забора, тряхнула головой и запрыгнула обратно на скамейку.
Потоки воздуха мягко обтекали крылья, солнце раздвигало обрывки облаков, чтобы те не мешали светить и греть. Внизу, белесые клочки тумана пытались спрятаться в ложбинах и ямах, но были обречены.
Тёмная точка пересекла линию горизонта на востоке. Сердце голубя заколотилось, инстинкты сработали мгновенно - крылья сложились вдоль тела. Орёл. Страх. Прятаться. Быстрее! Туда - к густым деревьям около автобусной остановки!
Голубь спикировал на ветку и осыпал желтыми листьями, вперемешку с засушенными жучками, бородатого человека в носках и шлёпанцах. Чем заставил того оторваться от созерцания внутренних пейзажей. "Мать тфою! Гадёныш крылатый!"- поблагодарил человек птицу, вытряхивая из-за шиворота мелкий мусор.
Пернатый хулиган, не мигая наблюдал за нелепым танцем бородача. Сердце ещё бешено билось, но опасность миновала, а среди осыпавшихся жучков были вполне аппетитные экземпляры. Сейчас это чучело в шлёпанцах уберётся и можно будет поживиться.
Человек, похоже проснулся окончательно. Поёживаясь от ощущения мелкого мусора на спине и продолжая отряхивать волосы, он подошёл к несуразной будке автобусной остановки. Лавка, над ней козырёк, стойки из тонкого металла, декоративные загогулины - дизайнер старался слепить дешёвое и современное урбанистическое произведение искусства. Жаль, что он не придал значения тому, что этим нагромождением листов и профилей должны пользоваться люди в ожидании автобуса.
Две старушки стояли под козырьком, в своих самых нарядных одеждах и торжественно перекидывались репликами, не глядя друг на друга.
-Наташка моя, сказала, не пойдёт. Что, бестолку всё. А я не понимаю. Нас приучили так. Надо идти и ставить галочку. Что это праздник.
-Я с зятем поругалась с утра. Чего, говорю, разлёгся? Поднимай жопу, бери Нюрку и бегом на участок. Дурой обозвал.
Бородач стоял поодаль и, посмеиваясь про себя, прислушивался к разговору. Дрёма опять вползла в его мысли. "Вот, сейчас подъедет автобус, сяду сзади и пятнадцать минут..." - глаза начали закрываться и, в момент, когда ресницы почти сомкнулись, яркое голубое свечение со стороны беседующих бабушек, заставило его вздрогнуть. Широко открыв глаза, он уставился на старушек, чем вызвал ответное неприязненное любопытство. Но свечения уже не было.
-Бороды отростят, татуировок понарисуют, смотреть противно, тьфу! - вполголоса, но вполне отчётливо произнесла бабуся в кокетливой шапочке с брошкой, пальто и резиновых калошах.
-А девки, джинцы раздерут во всех местах и ходют срамоту проветривают, - подтвердила вторая, в лакированных туфлях и ярко оранжевой кофте, заправленной в спортивные штаны с лампасами.
Мужчина покачивался с носков на пятки, заложив руки за спину. Он пытался изобразить нечто очень независимое и пренебрежительное. Только в шлёпанцах сложно было покачиваться, а сумка на плече мешала соединить руки сзади. Поэтому выходило не очень. А полусонное состояние тела придавало, самой по себе нелепой позе, ещё и гротескную театральность.
"Тьфу на вас всех. Шапито. Парад клоунов." - перестав играть лорда на эшафоте, подумал он. И перевёл взгляд на дорогу. Где-то там должен появиться экипаж: грязный, гремящий и медленно ползущий автобус. Лорду хотелось сложить ладонь козырьком и горящим взором всматриваться вдаль.
А человеку в шлёпанцах стало лениво. Он опять боролся со сном. Веки тяжело двигались и стремились сомкнуться. В голове зазвучала дурацкая песенка-речитатив: "Ша-пи-то! А ты в нём кто?" Разум почти уснул, а его место во внутреннем телеэфире оказалось занятым фантасмагорическим шоу. Но надо отдать должное ведущему - он пытался вести логически последовательный монолог:
"Щелочки между глаз должны остаться. Бдить. Ну, слегка бдить. Иначе не устоять - упаду и усну прямо здесь. На радость бабкам с гражданской позицией. Зицией-зицией. Уа-уа-йеее."
"Остаться. Держаться до последнего. Купаться до исподнего. Наш гражданский долг - взвешенная оппозиция. Зиция-зиция. Уа-уа-хэй."
Балагур из утреннего телеэфира не успел спеть следующий кровожадный куплет про взвешенную-повешенную оппозицию-проституцию потому, что сквозь полузакрытые глаза человека, в голове которого и происходило это шоу, опять проникло сияние. На этот раз, он не стал делать поспешных движений и смог присмотреться к источнику света.
И, чем внимательнее он вглядывался, тем более удивительные вещи замечал. Как например то, что свечение исходило не от старушек, а от пульсирующих нитей, прикреплённых к их головам. "Поздравляю я вас детки, ибо вы - марионетки", - остряк из утренней телепередачи подал голос, но был грубо подавлен сознанием, возвращающимся к пульту управления бородатым человеком.
Мужчина протёр кулаком слезящиеся глаза и наваждение опять исчезло. Всё те же бабки угрюмо смотрели перед собой и неспешно беседовали. Никаких энергетических кабелей в их головах не было. Сообразив, что ключ к иному миру - полузакрытые глаза, бородач прищурился. И опять начали проступать нити, светящиеся голубым. Из старушек, из земли из голов других людей - прямо в небо.
"Зянятно-презанятно. Интересно, это я сплю или... или что? Или я спал до этого, а сейчас проснулся?"
"И куда же я тогда проснулся?"
"А если сплю, то получается я ещё не вышел из дома?"
Еле заметное движение на границе поля зрения. Человек повернулся и увидел прямо перед собой полупрозрачную фигуру в чёрном комбинезоне. Ужас сковал мышцы, хотелось закрыться руками, спрятаться под подушку, накрыться одеялом и убежать, одновременно.
Между тем, существо, совершенно точно было человеком - просвечивающим насквозь, слегка парящим над землёй, но человеком. И сейчас этот тип сосредоточенно и с нескрываемым раздражением, боролся с живой нитью в руках.
Он пытался попасть в голову бородача. Это, очевидно было непросто. Пульсации сопровождались толчками и рывками. На срезе шевелились сотни маленьких щупалец-отростков и они норовили вцепиться в руки, удерживающие нить. Скорее инстинктивно, чем осознанно, бородатый человек втянул голову в плечи и отшатнулся от клубка беснующихся змей, когда прозрачный укротитель ткнул им в его сторону.
"Смотри, этот, как будто сопротивляется", - бородач услышал женский голос за спиной. Вздрогнув и испытав новую волну ужаса, человек в шлёпанцах, с огромным усилием, сделал два шага в сторону. Второе полупрозрачное существо было совсем рядом и наблюдало за ним с озадаченным выражением лица. Тот же чёрный комбинезон, но, в отличие от первого - фигура явно женская.
-И мне показалось, - пробубнил скрипучим голосом первый. - Не везёт сегодня. Ещё один беспокойный. Чует нас и дёргается.
-Попробуй ещё. Не будет же он, как заяц бегать. Устанет, надоест, успокоится.
-Да. Легко сказать. Эта линия мне уже все руки искусала. Глянь, как присоски озверели.
-Ну-ну. Ты же сильный, ловкий, умелый монтажник. Я горжусь тобой. Мой укротитель энергетических линий и соединительных модулей.
-Хватит издеваться. Подержи лучше, чтоб не так пульсировала. А я прицелюсь и подключу.
Напарники вдвоём взялись за светящуюся нить и, не без труда, пошатываясь и вздрагивая при каждом толчке внутри жилы, двинулись к жертве. При этом, первый целился извивающимся клубком змей в голову бородачу и даже высунул язык от усердия.
-Вы. Чего? Э! - слова нехотя вываливались из охрипшего горла и пересохшего рта обезумевшего от страха человека. Он пятился, пока не прижался спиной к холодному железу опоры козырька остановки. Бабуси смотрели на него, как на сумасшедшего, но не сдвинулись ни на шаг.
-Иногда мне кажется, что он нас видит. С кем он говорил?
-Не отвлекайся. Целься лучше. Тяжело, блин. Это рефлекторная реакция. Чует, беспокоится и бормочет чего попало.
-Реб... Ребята, не надо меня этой штукой. Чего прицепились? Вижу я вас!
Ещё одна попытка прицепить сияющую нить к голове бородача закончилась неудачей. Когда первый напрягся и изо всех сил толкнул извивающийся конец жилы в сторону человека в шлёпанцах, тот присел и отбежал на другой край остановки.
-Наркоман, - процедила старушка в кокетливой шапочке.
От внимания перепуганного мужчины не скрылось то, что в момент, когда пожилая дама произнесла слово, вверх, по её нити полетел светящийся сгусток. Вторая бабуся ничего не сказала, но и по её жиле в небо отправился сверкающий шар.
Двое в комбинезонах озадаченно смотрели на свою бегающую мишень.
-Ну его. Короти линию. Пусть сами подключают. Может и правда - стал видеть, - сказала вторая.
-А вдруг - это тот самый, как его... просвеченный? - ответил первый, с сожалением бросив конец нити на землю. Щупальца-змеи яростно вонзились в асфальт и исчезли.
-Просветлённый, ты хотел сказать? Не. Точно не он. Говорят, у просветлённых шар вокруг, на пару десятков метров. И нашему брату никак не пройти внутрь.
-Да идите вы все в жопу! И вы, в комбинезонах и вы, дуры старые! - бородач, дрожащим пальцем показывал, то на напарников-неудачников, то на бабушек. Не удовлетворившись, он свернул дулю и потыкал ей и тем и другим. Потом развернулся и быстрым шагом пошёл домой, поминутно оглядываясь.
За спиной скрипнуло, громыхнуло и зашипело. Взвинченный человек в шлёпанцах аж подпрыгнул, ожидая самого страшного. Но это был долгожданный автобус, разверзший складные двери и впустивший в чрево своё старушек, спешивших на избирательный участок. Ещё раз, скрутив фигу, бородач показал её и автобусу, а затем отвернулся и прибавил шаг.