Юная, озорная весна влетела в открытую форточку к первоклашкам, взлохмачивая им волосы, пробуждая счастливые улыбки, радостно шебурша лёгким порывом прохладного сквознячка страницами учебников и тетрадок.
Учительница быстро захлопнула створку, а весна осторожно присела на заднюю парту и стала внимательно её слушать.
-Через несколько дней наступит праздник 8 Марта! Каждый должен написать сочинение, посвящённое этому чудесному дню! А может, кто-то из вас даже напишет стихи?
Вовчику очень приглянулась эта идея, и он тут же выпалил:
— А как их писать- то?
Учительница мечтательно задумалась:
-Вообще-то, стихи не пишут, они случаются — это мелодия, выдох души, записанный не нотами, а словами, которые делают нас лучше, умнее, добрее…
Слова «мелодия, выдох души» подействовали на Вовку магически, и он твёрдо решил написать именно такие стихи! Эмоции рвались из него, как пар из носика закипевшего чайника, а вот словарного запаса, чтобы выплеснуть их на листок бумаги, не хватало, и пытливый ум привел Вовку в библиотеку, где приключилось знакомство со словарём Ожегова. С мелодией он знакомился через радиоточку, по которой в два часа дня всегда передавали классическую музыку. Вовчик ложился на диван, мгновенно под нее засыпал посапывая и насыщаясь волшебными звуками. Новые слова, музыка заполняли душу юного поэта, она ширилась, раздувалась, как шарик, и наконец рванула первыми поэтическими строчками, потом вторыми, третьими. Он писал их ежедневно, еженощно, ежечасно, ежеминутно, писал, зачёркивал, сминал бумагу и продолжал вновь. Получались уже не стихи, а поэма о прошлой бесправной, тяжёлой жизни матерей и их прекрасном сегодня. Рифмы плавили мозг, не давая спокойно есть, спать, учиться, он твердил, как мантру – поэзия делает нас лучше, умнее, добрее. И это реально работало! Около ветеринарной клиники, расположенной рядом с его домом, он увидел девчонку, которая пыталась продать прохожим горшочек с засохшей орхидеей, объясняя, что деньги нужны для лечения котёнка, который живёт у них в подъезде. Вовка побежал домой, грохнул об пол глиняную хрюшку-копилку и собранную мелочь отдал девочке, которая всучила ему засохший цветок. Что интересно, орхидея, заботливо поливаемая Вовчиком, через какое-то время ожила и ,вдруг, расцвела!
Любым мучениям когда-то приходит конец, даже творческим. Наступил долгожданный день и час, когда Вовчик выкрикнул на весь класс, обращаясь к учительнице:
-А я поэму о мамах написал!
Учительница удивлённо взглянула на него, попросила выйти и прочитать произведение.
Он стоял у доски, нервно мял листок, пытаясь понять, как будет солиднее — читать по написанному или наизусть? Решил по листу — это же поэма. Класс с любопытством таращился на новоявленного пиита. Вовчик набрал полные лёгкие воздуха и выдохнул первые строчки во всю мощь детского писклявого голоска:
-Раньше наших мам угнетали — не имели мамы прав!
Он замолчал, выдержал паузу, жестко, трагически посмотрел в глаза одноклассникам и добил наступившую тишину строчкой:
— А теперь вы равноправны!Поздравляем, мамы, вас!
Поэт зажмурил глаза и хотел закрыть уши, опасаясь бури оваций, но в классе воцарилась звенящая тишина, которую очень медленно стал распарывать вкрадчивый голос учительницы:
-Вова, мысли правильные, но воплотить их в стихотворную форму у тебя пока не получилось. Это, конечно, не поэма и даже не стихи, стихами такое творчество можно назвать с огромной натяжкой, да и над рифмами надо ещё работать и работать.
Вовик стал оплывать свечой от обрушившейся на него необоснованной критики. Он вдруг понял, что учительница совсем ничего не понимает в стихах! Вообще ничего не понимает, а значит, и научить она его уже ничему больше не сможет! Желание учиться пропало напрочь. Стихи он больше не писал, хотя…
Однажды, через много лет, он встретил ту, которая наполнила, переполнила его эмоциями, и он вдруг вновь выдохнул:
Внезапно, отчаянным выдохом взмыли стихи.
Рассыплюсь салютом в ночи на цветные штрихи,
Рассыплюсь улыбкой на дождь, на цветной листопад.
Ты только скажи… Повторю для тебя всё стократ.
Ты только скажи, можешь тихо шептать про себя,
Мне листья подскажут, боками слегка шелестя.
Мне листья подскажут, где, может быть, я был не прав,
Как дорог мне твой безрассудный, задиристый нрав…