Бастурма.
Новелла о подлости.
Алик долго сидел в вестибюле станции метро, внимательно, незаметно присматриваясь к проходящим, вечно, куда - то спешащим пассажирам подземки.
Сегодня был явно не его день.
Два, несчастных кошелька у растяп, с рублевой мелочью и нищими зарплатными карточками. Пусто.
Да и работать сегодня приходится одному.
Его старший брат Абга, крупный, высокорослый богатырь, по роли принимал краденый товар и сразу же покидал место работы.
Алик уходил в противоположную сторону, если что- то шло не так.
Брат с шумом устраивал потасовку, давая уйти щипачу.
Доказать вину карманника, без прямых улик всегда сложно, а порой невозможно.
Сегодня он работал один.
Брата ночью отвез экипаж скорой помощи.
Как обычно на дружеской вечеринке в ресторане, кто – то кому-то нагрубил.
Абва большим ледоколом, грозно надвигался на нарушителей спокойствия.
Кто раньше выхватил нож.
Брат с царапиной живота в больнице.
Он практически безработный, один не сильно поработаешь.
Патруль солдат внутренних войск, строем по два, проходил мимо.
Ровный ряд блестящих пуговиц, бритые затылки, надвинутые на глаза полицейские черные шапки.
А время золотое, преддверие Новогодних праздников.
Все закупают подарки, крупные денежные суммы просто так гуляют по метро без охраны.
По вечерам всякие корпоративные мероприятия, подвыпившие типы, лезут в драку, их приходиться разнимать.
В это время все карманы открыты, да и их владельцы не думают головой.
Алкоголь придает силу и правоту, оставляя при этом пустые карманы.
Золотое время, но не для него.
Праздник жизни длинной в пол- года сытой, беззаботной жизни, новым вагоном метрополитена проходил мимо.
Денег на съемной квартире нет, последние выгребли доктора и полицейские в ресторане.
Предновогодний бум задел и их с братом.
Через неделю, закрывают работу и на каникулы самолетом в Сочи, а там Гагры рядом. Москва в праздники словно вымирает, работы никакой.
Закуплены подарки всем родственникам, соседям, друзьям.
Купил кольцо с крупным бриллиантом красавице Белле.
Высокая, статная, как лоза винограда. Несбыточная мечта всей его жизни.
А он маленький, тощий, как мальчик подросток. Позор всего рода.
С детства сутками не выходил из спортзала, пытаясь, стать сильным и крепким. На тренировках, секции бокса он или часами бил один грушу в углу, или убегал на ринге от соперника. Вес мухи – сорок шесть килограммов, наилегчайший взрослый вес.
Поэтому и пошел работать сюда.
Думал, быстро разбогатеет, купит две гостиницы на побережье и будет целыми днями играть в настольные игры.
Дом полная чаша, мерседес, красавица жена, много детей.
Жизнь резко изменила его планы.
Через месяц работы его поймали на кошельке и зверски избили.
После чего сдали милиции.
Небольшого роста закавказец, по смешному передвигая, толстенькими, короткими ножками сел рядом с ним, на скамейке, с отдышкой.
И тут же, брезгливо, отодвинулся от него, подальше.
Залился, колокольчиком звоня любовнице, разговаривая, на родном языке.
Алик прекрасно знал этот язык, диаспора этого народа была в его родном городе.
Запах шашлыка, бастурмы, зелени и прочих закусок шекотал ноздри Алика, не державшего маковой росинки с утра.
Большая плетеная сумка армянина была битком набита дарами кавказской кухни и вином.
Ашот, так звали, любвеобильного кавалера ехал праздновать Новый год к своей любовнице.
И колечко с сапфиром лежало у него во внутреннем кармане и маленькая цепочка на шейку зайке.
« Зайка наверно за сто двадцать килограммов» - он знал, кто нравится маленьким, толстеньким мужчинам закавказцам.
« Следовательно, не цепочка, а цепь как на шее собаки волкодава».
С первого раза, Ашотик в вагон не попал, как Алик не старался его запихнуть, подталкивая в спину.
Час пик, что поделаешь.
В его нос ударил резкий запах уксуса - « Диабетик, а пьет как поросенок».
Он мог уже спокойно покинуть место работы. Вчера бы он так бы и сделал, скинул бы все взятое брату и все шито, крыто.
Коробочка с колечком, цепочка и недельная выручка двух строительных павильонов приятно оттягивали карманы.
Напоследок вытащил айфон, последней модели.
« Младшему братишке подарю».
Можно было смело ехать домой.
Он даже, уже сделал несколько уверенных шагов, когда какая - то неведомая сила заставила его обернуться.
Ашот падал спиной на рельсы.
Разносолы кавказкой кухни, разноцветным букетом, веером рассыпались радугой вслед за ним.
Хлопнули взрывом, разбившись о рельсы, бутылки с вином.
Алик сгруппировавшись, следом, прыгнул за ним.
Время таймером отсчитывала, вероятно, последнюю минуту их жизни.
Ашот от удара перевернулся и от смертельного испуга, вместо того, чтобы упасть пластом между рельсами, побежал прямо на фары приближающего поезда.
Испуганно раздался визг женщины, бабушка прикрыла ладонью, глаза внуку. Неминуемо приближалась развязка.
Ашот не сворачивая мчался навстречу головному вагону электропоезда, как на заклании, как лягушка в пасть ужа.
Алик вцепился ему в плечо, пытаясь повалить его навзничь, тем самым спасти жизнь.
Бесполезно.
Ашот резво несся как, дикий перепуганный поросенок от волка.
Как лань, спасаясь от тигра, в последнем прыжке.
Поезд вышел из поворота и чуть, снизив скорость, бил большими, яркими фарами Алику в лицо, ослепляя его и глуша предупредительным сигналом.
Алик, на секунду, развернул толстое, не бритое лицо, и как учил тренер, резко ударил.
Ашот упал уже бессознательным, прямо в между рельсовую колею.
Машинист экстренно тормозил состав, но он огромной тигровой змеей, цеповым псом, рвался на Алика.
В ярости, пытаясь разорвать на кусочки его хрупкое тело. Разрезать, как огромный нож, рождественский пирог.
Упал вниз, прижимаясь и складываясь, эмбрионом в чреве матери.
Как подкошенный выстрелом, срезанный косой.
Не хватило считанной доли секунды.
Металлическая утроба ходовой части электропоезда жестко ударила его в спину, и последний раз, громыхнув, остановилась.
Пронзительный визг тормозов исчез.
Гнетущая тишина недолго стояла на платформе.
Взрывом решительных, продуманных действий тут же взорвавшись, разделив присутствующих на пассажиров и дежурный персонал станции.
Кто то старался быстрей уйти с места происшествия, кто то снимал горе людей айфоном, искренно радуясь мнимой удачи.
Дежурная по станции, пожилая женщина, руководила действиями патруля. Солдатики, с испачканными от грязи и крови руками, вместе с машинистом, вытаскивали пострадавших на перрон станции..
Сверху эскалатора, прибежал дежурный офицер полиции.
Ашот, с мучительно больной гримасой скривив лицо, притворно громко стонал.
« Ашот Хачикян» - взял его паспорт, прочитал капитан.
Алика вытащили на платформу последним.
Он был без сознания, бледное лицо забрызгано кровью.
Склоняясь над носилками, работали медики.
«Как» - кратко спросил полицейский капитан у фельдшера.
« У одного только испуг, да обделался от страха. Чувствуешь запах. А второй тяжелый. Травма черепа, раздроблена правая лопатка, быстрей всего перелом руки и пары ребер. Герой, дежурная рассказала – человека спас».
«Сейчас обработаем его и наверх, вертолет уже вызвали» - добавил он.
« Слушай брат, открой глаза, прошу тебя» - истошно плача причитал Ашот.
«Мамой клянусь, хлебом, все сделаю, чтобы ты выжил. Мой дом, твой дом. Накроем стол, хаш, кяхта, бастурма».
Лежа рядом на носилках, обещал он, безмолвному Алику.
Плачущим звуком армянского дудука, мелодией заныл телефон.
« Светочка звонит родная» - обрадовался Ашот.
Хотя за глаза, ввиду ее больших размеров - называл ее паровозом.
Быстро начал перебирать, коротенькими пальчиками, карманы одежды, в поисках телефона.
Звук отчетливо доносился из внутреннего кармана куртки Алика.
« Вор, подлец, украл у меня все» - орал он, нанося удары толстенькими ножками по бесчувственной голове Алика.
Истошно вереща, как недорезанный поросенок.
« Капитан» - приказным тоном, взвизгнул он - « В отделение хочу, меня срочно туда. Заявление буду писать- он меня под поезд толкнул».