Когда начинаешь вспоминать хронологию своей (или чужой, это не суть важно) жизни и пытаешься анализировать, сопоставлять это хаотическое пёстрое нагромождение вроде бы ничем не связанных между собой случайных событий, то иногда на ум приходят довольно занятные выводы о том, что никакое событие не происходит случайно...
10 января 2015 года на латиноамериканском сайте «Новости Латинской Америки» появляется первое упоминание обо мне, Эльдаре Ахадове (статья «Чтоб звенеть в человечьем саду»). В тот момент мне, находившемуся в Российской Федерации на Крайнем Севере, недавно (30 октября 2014) побывавшему на максимально северной точке своего местонахождения – 69 градусов 49 минут северной широты (севернее Магадана, Оймякона, Верхоянска, Салехарда, Мурманска и Норильска) и в голову не приходило, что через 14 месяцев и 10 дней я окажусь южнее Сиднея, Кейптауна и мыса Доброй Надежды, в точке - 34 градуса 36 минут южной широты, в Буэнос-Айресе!
Но так получилось. Казалось бы: где Россия, а где Латинская Америка, что там может быть общего, тем более, в литературном отношении? Но, оказывается, это не совсем так. Вернее, совсем не так. Однако, обо всём – по порядку.
Бразильский след Лермонтовых
Немалая часть моего детства связана с пензенской землёй, где жила моя бабушка. И не только бабушка. И не только моя, конечно. У Михаила Юрьевича Лермонтова тоже была бабушка и тоже примерно в тех же краях. Стихи Лермонтова, особенно в юности своей, я обожал так, что не только многие знал наизусть, но и с юношеским максимализмом ставил его творчество выше любого другого автора. Попробуй тогда кто-нибудь из сверстников при мне не уважительно отозваться о Лермонтове, не поздоровилось бы никому. Лермонтов был для меня вершиной вершин. Как для народов, населяющих северное полушарие Земли – Джомолунгма, или Аконкагуа – для народов южного полушария.
Кстати, всегда очень хотелось увидеть эту самую гору Аконкагуа, но в силу обстоятельств я оказался не близ неё, а в Рио-де-Жанейро. В городе, где находится дом… Михаила Лермонтова. Вот как пишет об этом современный русский учёный Леонид Лазутин: «Дом Михаила Александровича Лермонтова был в Нитерое, пригороде Рио, соединяющимся с городом мостом длиной в 14 км. Домик Александра Григорьевича находился на материке, в небогатом квартале на окраине. По нашим масштабам — вполне шикарное жилье, в сумме комнат 5–6, плюс небольшой садик, тихая улочка, магазины рядом, на автобусе недолго доехать до пляжа Барао-Жирао… по сути этот дом был тихим русским заповедником, островком в море бурной бразильской жизни. Тихим — до поры, потом по мере укрепления связи Лермонтовых с Россией, дом стал и гостиницей, и местом паломничества». Михаил Александрович – сын Александра Григорьевича Лермонтова.
Александр Григорьевич Лермонтов - русский кадет, белоэмигрант, инженер-дорожник, патриарх русской диаспоры в Бразилии, последний воин славной русской воинской династии Лермонтовых. Династии, в которой был не только великий поэт, но и герой Бородина и битвы народов под Лейпцигом, и освободитель Варны, и участник Ледового похода Добровольческой армии. 3 июня 2000 г. Александра Григорьевича Лермонтова не стало.
Память о своем великом родственнике хранили эмигранты Лермонтовы даже в далёком бразильском Рио де Жанейро. Глава семейства, Александр Григорьевич Лермонтов незадолго до своей кончины вспоминал такой случай: «Мой дедушка, Михаил Михайлович Лермонтов, окончил Пажеский корпус и был выпущен корнетом в гусарский полк. В 1884 году уволен из полка за дуэль с потомком Мартынова, на которой Михаил Михайлович лишился одного глаза».
На фотографии, сделанной мной 25 марта 2016 года с горы Сахарная голова, где живут стаи диких обезьян-игрунок, – тот самый Нитерой, в котором находится дом Лермонтовых. Там же неподалёку расположился бразильский музей современного искусства. На другой фотографии – упоминаемый Лазутиным мост длиной 14 км через пролив Гуанабара-бей, а также аэропорт Сантос-Дюмон города Рио-де-Жанейро, с которого я со всей семьёй вскоре вылетел на юг Бразилии в Куритибу.
В довершении своего небольшого сообщения о бразильских Лермонтовых хочу напомнить тем, кто не знает, что 5 ноября 1991 года Министерство юстиции России зарегистрировало организацию, объединившую около 200 представителей древнего дворянского рода Лермонтовых, живущих в России и оказавшихся не по своей воле за рубежом. Президентом Ассоциации был избран кандидат технических наук Михаил Юрьевич Лермонтов…
Кстати, Бразилия стала третьей (после Китая и России) родиной для ныне всемирно известного русского поэта эмигранта – Валерия Перелешина, который родился в Иркутске, в 1913 году, а скончался в Рио-де-Жанейро в 1992-ом. Несколько стихотворений Перелешина опубликованы мной в книге «Кругосветная география русской поэзии». Но это – сюжет для другой истории. А мы пока переместимся в аргентинский Буэнос-Айрес.
Аргентинская литература – русский след
Аргентина – родина таких всемирно известных персон, как теннисистка Габриэла Сабатини, королева Нидерландов Максима, папа римский Франциск, автогонщик Хуан Мануэль Фанхио, феминистка и политик Ева Перон, революционер Че Гевара, футболисты Диего Марадона и Лионель, Месси, композитор Астор Пьяццола, певец Карлос Гардель…
Не будем углубляться в русское прошлое еврейских предков музыкантов мирового уровня – Марты Аргерих и Даниэля Баренбойма, родившихся в Аргентине. Обратим наше внимание на литературу. Хорхе Луис Борхес, Хулио Кортасар, Эрнесто Сабато, Леопольдо Лугонес, Федерико Андахази… Эти и другие имена на слуху у каждого, кто считает себя читателем. Эти имена - слава не только аргентинской и не только латиноамериканской, но и всей всемирной художественной литературы.
Однако, помимо этих великих имён в самой Аргентине хорошо известны и другие. Например, Ботошанский Яков Абрамович, Писарник Алехандра, Кантор Моисей Исаакович. Это тоже аргентинцы, между прочим. Ботошанский начал писать на русском языке в Одессе, дебютировал на идише там же в 1912 году серией рассказов и путевых заметок в газете «Гут Моргн» (Доброе утро). В 1925 году он навсегда поселился в Буэнос-Айресе, где стал редактором главной ежедневной аргентинской газеты на идише «Ди Пресэ» (Пресса), которую редактировал практически до конца жизни. Был также редактором других периодических изданий Буэнос-Айреса, включая «Уфганг» (Восход) и «Дорэм-Америке» (Южная Америка). С 1951 года — председатель союза еврейских литераторов Аргентины им. Номберга. Умер в 1954 году.
Алехандра Писарник – поэтесса, младшая дочь еврейских выходцев из Ровно Эли Пизарника и Рейзл Бромкер, в 1934 приехавших в Аргентину. Родилась в 1936 году. Училась в университете Буэнос-Айреса на факультете философии и журналистики, совмещая учёбу с занятиями живописью у известного художника Хуана Батле Планаса. Умерла в 1972.
Моисей Исаакович Кантор — испаноязычный драматург и эссеист, российский и аргентинский геолог, минералог, доктор геолого-минералогических наук (1879 – 1946).
Верю, что и ныне русская душа вносит свой вклад в латиноамериканскую литературу. Так мне, например, посчастливилось познакомиться и подружиться с эмигрировавшей почти два десятилетия назад в Аргентину Надеждой Коваль.
Русская писательница и журналистка, ставшая со временем и испаноязычной, Надя Коваль живёт в Буэнос-Айресе с 1998 года, хотя родилась она на Алтае, в городе Риддер, в Советском Союзе. Работает Надя журналистом в Буэнос-Айресе. Ею написано более 70 статей о классической музыке для журналов о культуре и искусстве. Она - автор таких удивительных рассказов, как «Тайны театра Колон», «Пуччини. На трамвае по Буэнос-Айресу», «Игорь Стравинский в Аргентине», «Санкт-Петербург» Чечилии Бартоли», «Самосуд», «Презумпция невиновности», «Не плачь по мне, Аргентина!» и множества других. Её перу принадлежат чудесные книги - «Последний филантроп» (на русском языке) и «Sergei Prokofiev» (на испанском). О второй из них очень тепло отозвалась всемирно известная пианистка Марта Аргерих: “He recibido con alegr;a un ejemplar de la biograf;a de Sergei Prokofiev escrita por Nadia Koval. Encuentro sumamente interesante el hecho de que est; escrita por una compatriota suya que reside en Argentina. Martha Argerich”
Кроме того, что она – талантлива, как писатель и журналист, и помимо того, что её испаноязычное творчество имеет своих читателей, Надя – очень ещё и душевный человек и надёжный друг. Без поддержки её семьи и её личного участия в моём знакомстве с Латинской Америкой мне было бы значительно трудней. О театре Колон она может рассказывать бесконечно, причём, с доскональным знанием. О современной культурной жизни страны Гарделя и Борхеса она, как мне кажется, знает всё или почти всё.
На прощанье 30 марта 2016 года мы сфотографировались в центре Буэнос-Айреса. Эту фотографию я храню дома и гляжу на неё время от времени, вспоминая своё латиноамериканское путешествие. Слева направо – Игорь Кузнецов, Надежда Коваль и Эльдар Ахадов. Место съёмки - авенида (улица) имени 9 июля рядом с перекрёстком - улицей Тьенте Хенераль Хуан Доминго Перон. Игорь – музыкант, друг моей юности. Надя Коваль – та самая, о которой я сейчас повествовал..
Неслучайные совпадения
Я не был в Перу. Великий русский поэт Николай Гумилёв тоже там не был. В Перу жил правнук глашатая независимости Перу от испанской империи Франсиско Антонио де Селы – великолепный поэт Хосе Сантос Чокано. Он - крупнейшая фигура латиноамериканского модернизма. Его стихи по мотивам национальной истории и индейской мифологии («Герб», «Кони конкистадоров» и др.) стали хрестоматийными. Слава поэта Сантоса Чокано в Америке была огромной. Не буду пересказывать его биографию. Кто захочет, тот найдёт и прочитает. Ибо дело не в этом, а в странном, я бы даже сказал, мистическом совпадении, предсказании русского поэта Гумилёва о судьбе другого – перуанского – Чокано.
Для меня всё началось со случайно обнаруженной переклички в поэтическом наследии столь разных творческих персон, как Чокано и Гумилёв. Однажды оба они написали стихи о ягуаре. Причём, оба стихотворения – о любви. В стихотворении Чокано ягуар собирается напасть на героиню стихотворения. У Гумилёва – героиня стихотворения становится причиной гибели ягуара. Сравните сами.
Хосе Сантос Чокано
(Перевод В. Резниченко)
Любовь сельвы
Я стать хочу ничтожным пауком,
вокруг тебя плетущим паутину,
чтобы опутать ею, как вьюнком
твоих волос цветущую вершину.
Стать червяком, отдать машинам нить,
которую я прял в терпенье долгом,
чтоб в ткань тугую стан твой заточить,
твое дыханье чувствуя под шелком.
Когда ж сумеет совладать душа
с безудержным гореньем, с жаром диким,
я захочу преодолеть, спеша,
ступени между малым и великим!
Стать деревом - укрыть тебя в тени,
прижать тебя к своей расцветшей кроне,
ковер из листьев постелить - усни,
упав в мои горячие ладони.
Стать омутом - спиралью скользких струй
скрутить тебя и, на устах любимых
запечатлев бездонный поцелуй,
похоронить навек в своих глубинах.
Я - лес: найди дорогу сквозь туман!
Я - грот: зажги свечу под сводом ночи!
Я - кондор, ягуар, удав, кайман...
Лишь прикажи, я стану всем, чем хочешь!
Став кондором, я взмою к облакам,
поймаю клювом луч, что в небе реял,
и, вниз слетев, крыло тебе отдам,
чтоб из него ты смастерила веер.
Удавом став, я торс твой обовью,
браслетами сомкну твои запястья
и, сдавливая красоту твою
кольцом смертельным, сам умру от счастья.
Кайманом став, я, как дракон у стоп
прекрасной феи, лягу на пороге
и буду злобно скалить зубы, чтоб
никто не смел войти в твои чертоги.
Я стану ягуаром и, любя,
тебя похищу, увлеку в чащобы
и раздеру зубами тело, чтобы
увидеть, есть ли сердце у тебя.
Николай Степанович Гумилёв
Ягуар
Странный сон увидел я сегодня:
Снилось мне, что я сверкал на небе,
Но что жизнь, чудовищная сводня,
Выкинула мне недобрый жребий.
Превращен внезапно в ягуара,
Я сгорал от бешеных желаний,
В сердце — пламя грозного пожара,
В мускулах — безумье содроганий.
И к людскому крался я жилищу
По пустому сумрачному полю
Добывать полуночную пищу,
Богом мне назначенную долю.
Но нежданно в темном перелеске
Я увидел нежный образ девы
И запомнил яркие подвески,
Поступь лани, взоры королевы.
«Призрак Счастья, Белая Невеста»…
Думал я, дрожащий и смущенный,
А она промолвила: «Ни с места!»
И смотрела тихо и влюбленно.
Я молчал, ее покорный кличу,
Я лежал, ее окован знаком,
И достался, как шакал, в добычу
Набежавшим яростным собакам.
А она прошла за перелеском
Тихими и легкими шагами,
Лунный луч кружился по подвескам,
Звезды говорили с жемчугами.
Оба стихотворения созданы примерно в одну и ту же эпоху. Чокано и Гумилёв. Чокано родился в 1875, а Николай Степанович – в 1886 году. То есть, теоретически при жизни они могли бы встретиться и общаться. Но не случилось. Наяву. А во сне? Может быть, строки знаменитого гумилёвского «Заблудившегося трамвая» имели конкретного адресата? Вот фрагмент из него:
Шел я по улице незнакомой
И вдруг услышал вороний грай,
И звоны лютни, и дальние громы,
Передо мною летел трамвай.
Как я вскочил на его подножку,
Было загадкою для меня,
В воздухе огненную дорожку
Он оставлял и при свете дня.
Мчался он бурей темной, крылатой,
Он заблудился в бездне времен…
Остановите, вагоновожатый,
Остановите сейчас вагон.
Поздно. Уж мы обогнули стену,
Мы проскочили сквозь рощу пальм,
Через Неву, через Нил и Сену
Мы прогремели по трем мостам.
И, промелькнув у оконной рамы,
Бросил нам вслед пытливый взгляд
Нищий старик, — конечно тот самый,
Что умер в Бейруте год назад.
Где я? Так томно и так тревожно
Сердце мое стучит в ответ:
Видишь вокзал, на котором можно
В Индию Духа купить билет?
Вывеска… кровью налитые буквы
Гласят — зеленная, — знаю, тут
Вместо капусты и вместо брюквы
Мертвые головы продают.
В красной рубашке, с лицом, как вымя,
Голову срезал палач и мне,
Она лежала вместе с другими
Здесь, в ящике скользком, на самом дне.
А в переулке забор дощатый,
Дом в три окна и серый газон…
Остановите, вагоновожатый,
Остановите сейчас вагон!..
В 1934 году, через 15 лет после написания этого стихотворения, в чилийском городе Сантьяго перуанский поэт Хосе Сантос Чокано был зарезан в трамвае случайным сумасшедшим попутчиком. Если бы не те два стихотворения о ягуаре, возможно, я бы всё же не обратил внимания на откровенный крик Гумилёва: «Остановите, вагоновожатый, остановите сейчас вагон!» Он как будто бы видит сквозь время, как в трамвае убивают поэта. Мистика? Или прозрение?
Поэзия незрима, но ощутимо едина в таких разных культурах, как русская и латиноамериканская.
Ссылки на использованные материалы:
1.Л.Л. Лазутин сайт «Военная литература» - Мемуары - «Лермонтов А.Г. Воспоминания» http://militera.lib.ru/memo/index.html
2.Игорь Воронцов «Движение истории» №3 1997 «Лермонтов и его потомки» (Ассоциация «Лермонтовское наследие»)
3.https://ridero.ru/books/sergei_prokofiev/
4.https://ridero.ru/books/poslednii_filantrop/
5.http://www.tiwy.com/leer.phtml?id=5353
6.http://operanews.ru/15083102.html