Почему-то каждою весною я делаюсь необыкновенно встревожен. Особенно в самом начале, когда природа ещё скудна содержанием, но уже весьма выразительно подсвечена солнцем. В странную, необъяснимую тревогу приводят меня явления и вещи ранней весны.
Вот куры, которым надоел привычный пейзаж двора, стремятся удрать на улицу и прыгают, прыгают на проволочную сетку забора, но вершины не достигают. А потом, сообразив, перелезают забор, цепляясь за проволоку лапами и гнусаво вопя, словно и не куры они вовсе, а какие-то диавольские облизьяны. На улице лица их и осанка становятся как у хулигана, который вышел на первое своё хулиганство и ещё робеет, однако уж ни за что не своротит с преступного пути. Нет, не своротит. А пойдёт и снесёт яйцо наиподлейшим образом не дома, но под соседским забором. Пусть там родится из него дикий подзаборный цыплёнок. Дикий и вольный, как ветер, вот этот солнечный ветер, что задувает сегодня с утра и заставляет глаза слезиться, а сердце – подпрыгивать.
Вот молодые женщины, которые всю зиму возили по нашей улице в санках какие-то странные цветные мешки, распаковали их, и оказалось, что внутри мешков у них новые маленькие люди, очень интересные. Так интересно они шагают, так смотрят на всё… Они, наверное, думают, что это мир появился одновременно с ними и сегодня в первый раз распаковался из зимы. Что ж, они, пожалуй, правы. Рассеянным разумом своим я догадываюсь, что нет, что не с ними одновременно а со мною родилось мироздание – давным-давно когда-то. И уже взялось потихоньку стареть. Но разум – дурачок, что он там понимает, тьфу на него…
А вот на столики перед подъездами понавылазило из нор своих разных соседей. Лики их светлы, глаза блаженно затуманены, в душах распускаются первоцветы милейших алкоголических затей.
А вот и я, и я на улицу вылез! Ах, как странно дышится мне сегодня! И что-то негромко шумит внутри, как будто закипает. Гм… Уж не гормон ли это заиграл в нечестивые игры свои? Но нет, нет… Это нечто большее… Это сама жизнь моя зашевелилась на солнышке, зашептала что-то, потрясённо блистая каждым мгновеньем. И боюсь прислушаться, и не могу не…
«Ух, ты… - шепчет она, – я улетаю! Господи, я улета…»