Дороже жизни

ДЖАМИЛЯ КАМИЛОВА

Дороже жизни

Основан на реальных событиях


;















В КАЖДОМ СЕРДЦЕ ЕСТЬ ЛЮБОВЬ ...
 ...К МАТЕРИ
;


Моей матери
Маисат Насировне посвящается…




Часть 1

Август 1934 год
Дагестан, горное село Курах

 
Небольшой актовый зал одноэтажного сооружения, дореволюционной постройки, с маленьким окнами, распахнутыми настежь, был переполнен людьми, внимание, которых, на первый взгляд казалось было приковано к выступавшему с неширокой трибуны человеку.
Худощавый мужчина, солидного возраста, в сером пиджаке с важным видом зачитывал  речь перед публикой. Одной рукой часто поправляя роговые очки, другой, он с периодичностью пере-листывал доклад.
За длинным столом, справа от выступавшего, в ряд сидели первые лица Курахского района. С края  стола, подопрев рукой подбородок, сидел незнакомый для присутствующих, молодой чело-век, которому, кроме как наблюдать за находившимися в зале людьми, делать было особо нечего.
На улице стояла знойная жара. Некоторые из присутствующих обмахивались газетами, а другие вытирали платками со лба выступавший пот. Из задних рядов доносилось негромкое шептание и еле улавливаемый мужской смех.
-Уважаемые товарищи, вот все те вопросы, которые нужно решить нам в этом квартале! - ото-рвал наконец взгляд от бумаг первый секретарь райкома ВКП(б) Курахского района, вещавший  с трибуны, - Если есть, какие вопросы ко мне, то я вас слушаю…
Зал мгновенно ожил. Дремавшие в задних рядах люди проснулись, улыбки, и тихий смех в зале прекратился мгновенно. Выступавший с минуту стоял в ожидании, всматриваясь в зал, но, поняв, что вопросов к нему не будет, продолжил:
-Сейчас с докладами выступят несколько товарищей по вопросам прошлого собрания…, - он назвал несколько фамилий, - А пока они подготовятся, я хочу вам представить нового работника села, - указал партработник рукой на молодого человека, скромно сидевшего с краю  длинного стола.
- Народным Комиссариатом Финансов ДАССР на должность старшего инспектора бюджета в районный финансовый отдел направлен Меликов Магомед-Насир Матиевич , уроженец села Ка-сумкент соседнего Касумкентского района. Окончил он Дагестанский финансовый экономический техникум с отличием. Прошел практику там же в Наркомфине . Зарекомендован, как отличный специалист, а потому с уверенностью поручаю ему вести финансовые дела в нашем районе. Прошу любить и жаловать!
Новый труженик села поднялся с места и, кивком головы выказав приветствие залу, сел обрат-но. Он заметил, как неожиданно возросло к нему внимание присутствующих. Неожиданно над головами остальных в зале показалась чья-то рука. Опрятно одетый молодой мужчина, сидевший в первом ряду, чинно поднялся, желая высказаться.
-Слушаю вас, Анвар Алиевич? - учтиво отозвался с трибуны глава района, старясь скрыть свое    недовольство. - Вы хотели что-то сказать?
-Да, у меня есть некоторые сомнения относительно нового сотрудника! - откровенно признался мужчина.
По залу прокатилось негромкое бурчание. Председатель райкома сделал движение рукой, и все смолкли.
-Насколько мы знаем, - продолжил молодой человек из зала, - Отличные специалисты, это лю-ди, имеющие высшее образование, большой опыт работы и многолетний трудовой стаж. К нам же направили бывшего студента, за плечами которого несколько месяцев практики. Никого из вас это не смущает? - обратился он к залу.
По лицу Анвара прошла явная насмешка, а уголки губ скривились в ухмылке.
-Товарищ первый секретарь, может быть, вам дали неверную рекомендацию? - язвительно вы-разив свое сомнение, сел он на место.
Многие из зала согласились с Анваром.
-Насир, прошу! - движением руки руководитель района указал молодому человеку на трибуну, - Люди сомневаются в вашей компетентности. Вам слово! - добавил он с иронией и отошел, осво-бождая место.
Молодой человек, на вид которому было не больше двадцати лет, поднялся с места и неспешно, твердой, уверенной походкой подошел к трибуне. Его широкоплечее тело держалось в гордой осанке. Выражение карих глаз было спокойным. Коротко остриженные темные волосы, аккуратно зачесанные назад, открывали широкий ясный лоб. Всем своим видом и умением держаться высоко поднятой головой он производил впечатление благородного и уверенного в себе человека.
-Я не буду представляться повторно, - спокойным голосом начал он.
В зале воцарилась тишина.
-Мне понятно ваше неодобрение, и я ничуть не сомневаюсь, что среди вас есть прекрасные спе-циалисты в области финансов и кандидаты на должность старшего инспектора бюджета. Но, как мне сообщили, за последние два года в вашем районе сменилось несколько инспекторов, двоих перевели в другие районы, а последний скоропостижно скончался. Для меня это назначение тоже оказалось неожиданностью, но руководство приняло такое решение…, - молодой человек вкратце рассказал о своем назначении на должность.
Любознательные слушатели из зала стали задавать вопросы, финансового и экономического ха-рактера, проверяя компетентность и образованность нового специалиста. Насир отвечал уверенно и внятно, что у задававших вопросы не оставалось сомнений на счет его грамотности. Вскоре «эк-замен» приобрел черты дружеской беседы.
-Кстати! - вдруг поднялся с места первый секретарь райкома, и обратился к присутствующим, - Пока не забыл! Хочу особо отметить, что в характеристике нашего нового работника есть приме-чательная строка. Он спортсмен по вольной борьбе. Есть награды!
Зал довольно загудел.
-Спортсменов мы уважаем. А способности проверим! - прозвучал грубый бас из первого ряда. Грузный здоровый мужчина в милицейской форме исподлобья смотрел на молодого специалиста.
Стены помещения задрожали от дружного смеха. Насир заметил, что только один человек в за-ле, некто по имени Анвар, остался равнодушным к этой шутке.
Вскоре с докладами выступили обещанные товарищи. Обсудив некоторые общие проблемы се-ла и внеся предложения по их разрешению, собравшиеся разошлись.
***
-Ты не должен был так отзываться о новом инспекторе Анвар, это было неосторожно с твоей стороны!
Мирно беседуя, двое мужчин, направлялись к колхозной конторе. Оба одинакового высокого роста, но разного возраста и телосложения. Тот, что  постарше, был седой с короткой бородой. Со-лидный живот, бугорком выступал из-под темного пиджака. Другой, на вид, которому было около двадцати двух-трех лет, кипел от негодования.
-Отец, ты приложил немало усилий, чтобы меня назначили на должность инспектора, но этот парень каким-то образом опередил нас! - нахмурив брови, не довольствовал молодой человек, - У меня тоже финансовое образование, и больше опыта работы...
    -Запомни одну важную вещь! - прервал его отец. Остановив шаг, мужчина серьезно посмотрел на сына, - Никогда не выказывай свою злобу публично! Это может послужить против тебя.
Медленно ступая по каменистой дороге, он продолжил:
-Тебе на этот раз надо признать свое поражение. Но это ведь не конец света. Ты молод, полон сил, - старался он поддержать сына, - Я не думаю, что этот парень надолго задержится здесь. Ты видел здание финотдела?! Это же настоящий сарай! Деревянные стены нашей колхозной конюшни намного прочнее. Ты же недавно был там. Ну! Разве это место работы для приличного человека. Да и климат наш не балует чужаков. Вот увидишь Анвар, этот юноша вскоре сбежит отсюда, найдет в Касумкенте место лучше и сбежит.
Он краем глаза посмотрел на удручённого сына.
-Я слышал что он, отпрыск знатного тухума  Может ему эта должность досталась из папиного кошелька. Наверняка избалованный юнец. А такие трудностей не переносят. Уйдет, сам уйдет, не сомневайся! - похлопал он по спине Анвара.
Тот молча шел рядом. Казалось, слова отца немного успокоили его.
-Тогда, мой дорогой, я обещаю, что сделаю все возможное, чтобы ты получил это место. Ну а пока не надо так горячиться! Хотя я, мечтаю видеть тебя в своем кресле! Председатель колхоза управляет большим количеством людей! Его власть шире! - подняв указательный палец, акценти-ровал он на последних словах.
-Отец, твоя должность хороша, но она принадлежит тебе! Мы не можем сидеть в одном кресле!
-Анвар, ты мой единственный сын, единственный наследник. Как видишь, я уже стар, здоровье не то, что раньше. Год другой поработаю и уйду. Ты и занял бы мое место. - Не внимая словам сы-на, продолжал он. - Сейчас ты главный бухгалтер в колхозе. Помимо этого ты прекрасно справля-ешься и с остальными кадровыми делами. Все работники относятся к тебе с почтением и уважени-ем. Я очень рад и горд за тебя! Зачем тебе должность в финотделе?! Подумай! Председатель кол-хоза - вот твоя должность! - с воодушевлением произнес пожилой человек. Но посмотрев вновь на сына, он не заметил отражения радости на его лице. Казалось, Анвар даже не слушал его, а был увлечен своими мыслями.
Всю оставшуюся дорогу отец и сын прошли, молча, думая о своем.
Анвар был единственным ребенком в семье. Болезненный с детства, он всегда проводил время в лечебницах и на курортах вместе с матерью. Рос он под чрезмерной родительской опекой. В дет-стве на все мольбы ребенка поиграть с соседскими детьми, мать отвечала, что дети с улицы гряз-ные и неопрятные, он может заразиться, какой-нибудь ужасной болезнью, и опять придется лечь в больницу, которая итак надоедала Анвару. Ребенком ему всегда приходилось наблюдать за рез-вившимися на улице мальчишками, из окна своей комнаты. Выглаженный и аккуратно одетый с ног до головы, он и в школе, среди сверстников держался особняком. У него практически не было ни друга, ни товарища. А если случайно у Анвара с кем-то из местных ребят завязывалась дружба, то родители, не одобряли его отношения с детьми бедняков, и простых людей, указывая на то, что обеспеченному и образованному Анвару они не ровня. Привыкший сиюминутно получать в жизни все, Анвар не мог свыкнуться с мыслью, что кто-то из-под его носа увел должность старшего инспектора бюджета районного отдела финансов. Он остался ни с чем, и более того, еще выглядел посмешищем в глазах людей, что больше всего и задевало его самолюбие. С первой же минуты встречи с Насиром в душе Анвара зародилась ненависть к нему.
***
Насир в сопровождении начальника районного финансового отдела, с которым познакомиться после собрания, направился к месту работы.
Серое одноэтажное сооружение, с пыльными стенами и проросшим мхом крышей, находился на майдане - главной площади села. Красная табличка с надписью «Курахское районное управле-ние Народного Комиссариата Финансов ДАССР» красовалась справа на стене у входа в здание.
У дверей стояло несколько мужчин. Поздоровавшись, мужчины вместе вошли внутрь здания, который чуть меньше превосходил свой внешний вид: стены были выкрашены в голубой цвет, местами, где обвалилась штукатурка, выглядывали небольшие пятна заляпанной серой глины. Кабинет для приема населения был чуть больше остальных и был намного светлее. Все окна здания были зарешечены железными решетками. В каждом кабинете стояла необходимая мебель и печка.
-Наверное, зимой здесь очень холодно, раз и в коридоре стоит печь! - заметил Насир.
-Это запасная печь. В основном не топится…, - ответил кто-то из сотрудников. - А на счет зимы вы правы. В горах всегда холодно, иной раз даже приходится топить летом, когда подолгу идут дожди.
В коридоре старые стулья, с мягкими сидениями, стояли в один ряд, возле кабинета начальника. На стенах висели медные канделябры, с множеством подсвечников. А в углах потолка виднелись плесневелые черные следы сырости. Так как здание было очень маленьким и кабинетов не хватало на всех, персонал расположился в каждом кабинете по два-три человека.
-Вот ваше рабочее место Насир! Рядом с товарищем Усманом, - указал начальник, на стол у ок-на в одном из кабинетов. Напротив стоял точно такой же стол и стул, на котором висел чей-то се-рый пиджак.
-Кстати где Усман? Я с утра не видел его! - обернулся начальник и посмотрел на сотрудников.
-Был здесь. На обед ушел! - спешно ответил кто-то за его спиной.
-Время обедать?! - достав часы из нагрудного кармана, начальник почесал залысину.
-И правда, полдень! Пойдем, Насир, составишь мне сегодня компанию! Жена приготовила хинкал . Я уже предупредил ее, что приду с гостем.
-Благодарю, но мне не хотелось бы вас беспокоить. Я пообедаю в кафе…, - неуверенно отказал-ся Насир.
В кабинете раздался громкий дружный смех. Насир выглядел немного растерянным.
-Дорогой мой, это маленький горный аул! Как в вашем Касумкенте здесь кафе и гостиницы нет. Конечно, голодным мы тебя  тоже не оставим! - с иронией посмотрел он на молодого сотрудника.
-Сегодня ты впервые в нашем селе, поэтому считаешься гостем. И как подобает гостю, ты не должен отказываться от приглашения, - хватив Насира за локоть, мужчина направил его за собой к выходу - Но гость ты только сегодня! Потом с тебя будет спрос, а кроме того подчиненный, дол-жен выполнять указания начальства беспрекословно!
-Слушаюсь! – бросил молодой человек и улыбнулся.
С удовольствием приняв приглашение, он последовал за начальником. Не евший с утра, Насир внезапно почувствовал легкий голод. Проявленная забота со стороны начальника очень удивила его, но виду он не показал.
Выйдя из здания, мужчины медленно обошли площадь и завернули в переулок.
-Товарищ начальник, я хотел спросить, кто был тот человек, выступавший из зала?
-Ты говоришь об Анваре? Не бери в голову…, - махнул он рукой, - Он сын председателя колхо-за Али. Сам Али уважаемый человек, а вот сына воспитать не сумел. Избалованный, наглый и очень амбициозный парень. Али вложил в него все свои силы, вырастил, дал хорошее образова-ние. Сейчас он работает у него в колхозе то ли бухгалтером, то ли зав. отдела кадров. Но нехоро-шо о нем отзываются люди. Многих увольняет по малейшим причинам. Али хотел его на твое ме-сто «посадить», пытался «достучаться» до начальства в Махачкале, но там прислушались к моему мнению. Я сказал: «Приму любого кандидата, но не Анвара» и направили тебя.
-Если у него такая власть в местном колхозе, зачем ему незначительная должность инспектора? - недоумевал Насир.
-А ты разве не понял? Сейчас он бы стал инспектором, через год другой ревизором, а там и ме-ня из кресла высадит. Али пытается сделать его большим начальником в селе.
Насир смолчал. Как он понял между ним и председателем колхоза Али были свои давние счеты.
-Я вот что тебе хотел сказать Насир. Не подумай плохо, но хочу дать один совет! - мужчина остановил шаг, - Скажу честно, чужаков здесь не любят! Будь к этому готов. Но если ты проявишь должное уважение и почтение к здешним нравам, обычаям, людям, они горой за тебя встанут. Ты молод, способен, спортивно развит, у тебя хорошая характеристика. А это вызывает зависть у та-ких людей, как Анвар. Просто будь осторожен.
Пройдя по узкой улочке, застроенной небольшими домами из высеченного горного камня, мужчины вскоре оказались возле железной калитки. За ним виднелась невысокая  конусовидная постройка с большими дырами, похожими на громадные пчелиные соты. Конус был высечен из скалы. Насир никак не мог понять, что это за место: с виду походило на маленький холмик, но каким образом в нем были проделаны большие дыры, ему было непонятно.
-Древнее жилище людей, - оповестил мужчина, протянув руку в небольшой проем между забо-ром и поржавевшей калиткой. Сильно дернув за что-то тяжелое, дверца открылась сама по себе, без особого толчка.
-Возраст его измеряется веками. Так, по крайней мере, говорят археологи, - пояснил он и ухмы-льнулся, видя удивленное лицо молодого человека, устремившего взгляд на странную постройку, сотворенную не то природой, не то руками человека.
Насир осмотрелся  по сторонам. Расположенные широкой лестницей, дома в селе тянулись друг над другом по всему склону возвышенности.
-Кстати, тебе есть, где жить? - спросил начальник как-бы невзначай.
-Вы предлагаете мне поселиться здесь? - в шутку спросил Насир и поспешно добавил, - Мне сказали, что есть служебное жилье...
-Служебного жилья нет, но не волнуйся на этот счет. Я позаботился обо всем, - любезно сказал мужчина. Он закрыл за собой железную калитку и направился к возвышенности.
-Здесь путь к дому короче. Если идти в обход, надо пройти еще две улицы, спуститься вниз и через мельницу идти выше к склону. А так короче. Немного пугающий вид, но мы уже привыкли. Надо только обойти холм и мы в саду. Так вот на счет жилья…, - напомнил он, - Когда я получил письмо о твоем назначении, то сразу подумал о моем соседе Данияле. Они с женой живут одни, - указал он на дом, расположенный выше, напротив этого странного места. - Детей у них нет. Они всегда сдают комнату приезжим. Я говорил с ним о тебе, у него сейчас свободно жилье. Женщина, которая у них раньше жила вышла замуж и уехала к мужу. Даниял согласился принять тебя. Ты пока поживи у него, а если не понравится, найдешь жилье лучше, - предложил чиновник.
-Пусть хранит вас Аллах! - искренне поблагодарил юноша, тронутый проявленной заботой.
Пройдя по непонятным темным проходам, вскоре мужчины оказались в большом саду.
-Мы прошли сквозь скалу?! - проговорил Насир. Он был в изумлении.
-Если взять с собой зажженный факел и осмотреть стены проходов, можно увидеть много наскальных рисунков. Как я и говорил, сюда приезжали археологи. Бывало, они даже ночевали у меня дома, - мужчина сделал Насиру движение рукой, и прошел по саду вниз к большому двух-этажному дому, - Знаешь, что они мне говорили..., - мужчина засмеялся, - Что я владею бесценным сокровищем! Представляешь?! Позже Я показал им окрестности села. С друзьями, отвел их в горы Кетин-кил, Элквей килер, ЦIару-даг . Ты, наверное, знаешь про водопад Яд Гургур
-Я про нее слышал, но никогда не бывал там, - уточнил Насир.
-Так вот, побывав там, они просто онемели от изумления. Долго и удивленно они смотрели на глубину ущелья, куда изливался водопад, и пытались даже измерить глубину. Пытались, но так и не смогли. Никто еще не смог его измерить! - важно добавил мужчина.
-А на серных источниках Ругунского озера , они остались ночевать.
Мужчина рассказал еще несколько забавных историй, но уже за столом, вкушая обещанный го-рячий хинкал , приправленный катыком  и томатно-чесночным соусом, с отварной жирной бара-ниной. Во время трапезы, вместо хозяйки дома, за мужчинами ухаживала дочь, высокая смуглая девушка по имени Ханум, лицом, походившая на своего отца. Каждый раз как она заходила в комнату Насир, который сидел напротив двери, невольно сталкивался с ней взглядом. Ее худощавое лицо каждый раз покрывалось багрянцем, и в бесцветных глазах появлялись едва заметные искорки волнения. При каждом соприкосновении взглядов девушка смущенно опускала глаза.
 «Ах ты, старый хитрец! Заманил меня к себе домой, чтобы в первую очередь показать свою дочь!» пронеслось у него в голове. От возникшей мысли Насир невольно улыбнулся, и в этот мо-мент в комнату вошла Ханум, и их взгляды вновь столкнулись.
Вечером того же дня молодой человек познакомился с мужчиной по имени Даниял, который проживал в соседнем переулке.
Дом его утопал в зелени. Вся дорога от ворот до входных дверей дома, а она составляла метров двадцать, была под виноградным навесом, с которого свисали незрелые гроздья. А по обе стороны от навеса располагался большой сад, с разными плодовыми деревьями. В отдельной части сада вы-делялся небольшой огород.
У входа в дом под беседкой стоял стол, с вазой фруктов, за которым и состоялась беседа хозяина с гостями.
-Надолго к нам? – обратился хозяин  дома  к  Насиру.
-Как скажет начальство, - скромно ответил молодой человек.
Хозяйка вскоре поднесла на стол чай и угощения.
-Ваш сад напоминает райский уголок. У меня такое чувство, что я попал в сказку, - сделал Насир комплимент хозяевам дома и улыбнулся. Красивый сад и прекрасный вид на всю округу оказало свое магическое действие на молодого человека, от чего у него невольно поднялось настроение. - Я бы жил здесь всю жизнь!
Хозяйка дома, женщина средних лет, мило улыбнулась новому постояльцу. Бике, так звали ее, сделала знак своему мужу, на что хозяин согласно кивнул и улыбнулся.
Вскоре они показали Насиру его комнату, располагавшуюся на втором этаже дома. Она была просторная, с двумя окнами. Старый шкаф, с небольшим встроенным зеркалом, высокая, железная кровать заправленная, вышитыми вручную, красивыми накидками, деревянный тумбовый стол и два стула составляли весь интерьер комнаты. В углу стояла печь, накрытая полотенцем. На полу лежал небольшой сумах . Комната была очень светлая, чему постоялец очень обрадовался.
Вид, открывавшийся из окна, завораживал. Высоченные горные массивы длинной цепочкой уходили вдаль, за которое уже садилось почти оранжевое ядро солнца. Кое-где на склонах виднелись медленно двигающиеся стада овец.
Договорившись об условиях проживания, и оставшись в комнате один, Насир прилег на мягкую кровать. День был таким насыщенным событиям и напряженным, что он и не заметил, как заснул. Проснулся только утром, когда сквозь сон до него донеслись громкие петушиные крики и голос хозяина дома, любезничавший на заднем дворе с коровами и овцами.
Распахнув створки окна, Насир мечтательно уставился на просыпающуюся за окном природу горного села. Только теперь он хорошо разглядел открывавшийся вид из окна. Летний сад посте-пенно наполняли розовые лучи утреннего солнца. Легкий ветерок, игриво покачивая тонкие ветки деревьев, заставлял шуметь густую листву. Предутренний покой и тишину, царившую в окрестно-стях села, нарушало пение птиц и доносившееся где-то рядом течение реки. Высокие вершины, на которых местами, широко раскинув свою крону, высились одинокие вековые чинары, плотным кольцом окружали местность, и сияли в свете утреннего солнца, сочным изумрудно-синим цветом.
Посреди села тут там, появлялись струйки темно-серого дыма - горянки пекли в тандырах  хлеб к завтраку. Водрузив на спину тяжелые медные кувшины, несколько горянок прошли по улице вниз. Громко перекликаясь меж собой в ожидании пастуха, мужчины с соседних дворов выводили скот, чтобы отправить на пастбище.
Вскоре, ведя перед собой стадо коров, на конце улицы появился пастух. Впереди стада шел мальчик с палкой, которая ростом была выше его два раза. Загнав в стадо всех коров на этой ули-це, пастух дал указание мальчику пригнать коров соседнего переулка. Дойдя до конца улицы, они скрылись за поворотом.
Вслед за ним появился и другой пастух, но перед ним уже шла небольшая отара овец. На плече его висела широкая сума из овчины, из которого торчала бутылка с белым напитком.
Бой черных старинных часов, висевших на стене, отвлек внимание Насира. Было шесть часов утра. В эту минуту он услышал голос хозяина дома, выводившего овец со двора.
-Смотри, не опоздай, как вчера! А то …- грозился Даниял пастуху. Он отдал ему сверток. Муж-чина, кивнул и быстро спрятав его в суму, пошел вслед за скотиной, насвистывая под нос веселую песенку. Как только Даниял вошел во двор, из-за тутовника, что возвышался возле ворот, появился мальчик в дырявой грязной одежде, и пошел вслед за пастухом. Тот обернулся, и что-то сказав ему, вынул из сумки несколько свертков. Мальчик, с радостным выражением лица, забрав свертки, по-бежал прочь. Пастух пошел дальше.
Насир все это время стоял возле окна и наблюдал за картиной.
-Кто этот пастух? - спросил он у Данияла за завтраком.
-Ты имеешь виду бедняка Имама?! - раздраженно махнул он рукой, - Надоел уже! - сказал он, разжевывая кусок хлеба с твердым ломтиком козьего сыра.
Насир не мог понять, что он имел в виду.
-Мы жалеем его, хотя не стоило бы, - высказал Даниял, наконец, проглотив кусок хлеба, - Он бедняк, и у него очень много детей.
-Двенадцать, - уточнила Бике, поднося на стол горячее молоко в глиняных горшочках.
-Это, наверное, единственное, что он умеет делать…- не довольствовал мужчина.
Насир молча слушал.
-Ходит по селу постоянно в поисках работы, надоедает всем. Да что там по селу, всю округу об-ходит, - с сарказмом заметил Даниял, - Я ему не доверил бы и паршивую овцу. Это все она, наша благодетельница! - движением головы указал он на жену, - Готова беднякам отдать все, что у нее есть!
-Этот Имам живет тем, что подрабатывает себе на хлеб, выполняя, где попадется всякую черную работу, - пояснила женщина, видя безучастное отношение мужа.
Насир заметил, что в отличие от жены, которую Аллах наградил милосердием, Даниял был чело-веком черствым.
-Он иногда приходит к нам, чтобы покапать огород или помочь где-нибудь по хозяйству, - про-должала женщина.
-Бике, но этот бездельник ничего толком не умеет делать! Мне все равно приходится за ним все доделывать, - с явным возмущением размахнул он руками так, что ложка, которую он держал, в ру-ке вылетела и где-то с грохотом упала в углу комнаты, - Если бы не твой жалостливый характер, я и к воротам бы его не подпустил. Тоже мне, ходит тут вечно кругами и строит глазки! - вырвалось у него.
Жена покосилась на него и поднесла другую ложку.
Насир ухмыльнулся, поняв, что Даниял  ревновал свою жену этому бедняку.
-И как тебе только не стыдно так думать! - возмутилась женщина и прослезилась.
-Ты меня неправильно поняла. Я вовсе не это имел виду!
Даниял встал из-за стола и начал оправдываться перед ней. Он стал ходить возле нее кругами, как маленький ребенок.
Насир, оставив наедине влюбленного мужа и его жену, схватив кожаный портфель, отправился на работу.
***
А в это время возле горного родника, где обычно по утрам собиралось женское население села, между молодыми девушками шли бурные обсуждения внешности и повадок молодого красавца, который вчера имел честь побывать в гостях у одной из присутствующих девушек.
-Он так смотрел на меня! Глаз не сводил! Постоянно улыбался, - хвасталась одна из девушек, ко-торую другие окружили со всех сторон.
-Откуда он?
-А он женат?
-Ханум, а какой он из себя? - сыпались на нее со всех сторон вопросы.
-Очень красивый, - продолжала восторженно девушка, - Настоящий пехливан . А самое главное он не женат! - не скрывала она свою радость.
-Ты уверена в этом? - не без интереса спросила взрослая женщина, что стояла возле толпы деву-шек и подслушивала их разговор.
-Конечно, уверенна! - ответила Ханум, надменно повела бровями.
-Девочки о ком вы так оживленно беседуете? - поспешно спросила только что подошедшая к роднику девушка. Опустив на землю пустой кувшин, она быстро примкнула к толпе молодых горя-нок.
-Ой, Лейла, неужели ты отстала от последних новостей?
-От каких?
-Как, ты не знаешь, что вчера приехал в село новый инспектор?
-Конечно, я слышала об этом, но…
-Так вот слушай, вчера он был у нас дома…, - заново начала свой рассказ Ханум.
Сельские девушки были сильно заинтригованы. Всем очень хотелось увидеть молодого мужчи-ну, да к тому же холостого, которого так расхваливала одна из богатых невест села.
Горный родник, куда с раннего утра приходили горянки, находился у подножья села, и был ис-точником питьевой воды. Начало свое, оно брало в вершинах Цару Дага , и серебристой лентой впадал в реку Курах-вац .
Это было особенным местом в селе. Незамужние девушки прихорашивались, прежде чем прийти сюда, а молодые женихи появлялись здесь еще чаще. Случайно, а может и специально мимо проходящий джигит, мог в любой момент попросить испить из кувшина понравившейся ему горянки. Чтобы посмтореть на нее вблизи, или сказать заветные слова, он мог воспользоваться только своей внезапно возникшей жаждой.
Строги были местные нравы.
***
В утро своего первого рабочего дня Насир пришел раньше остальных. Его опередила лишь уборщица со шваброй в руке, проходившая по коридору. Женщина средних лет, в домашнем хала-те, поверх которого был надет серый рабочий фартук, усердно мыла пол.
-Вы наш новый сотрудник? - спросила она без особых церемоний, как только завидела незна-комого молодого человека в дверях.
-Все верно! - ответил тот кивком головы.
-Вот, - она достала из кармана ключ и протянула ему.
-Усман оставил вчера, чтобы я утром передала вам. Хорошо, что вы пришли рано, а то все остальные приходят к девяти утра. Мне не пришлось вас ждать.
Поблагодарив ее, Насир направился к кабинету, который как помнится ему, располагался в конце коридора.
-Сколько тебе лет? - услышал он вопрос себе вслед.
-Восемнадцать, - не оборачиваясь, громко ответил он.
-Хорооош! - мило улыбнулась женщина ему вслед, когда тот скрылся за дверью.
Открыв двери своего относительно небольшого кабинета, смешанный влажный запах пыли и бумаги ударил Насиру в нос. Он первым делом распахнул ставни окна и впустил в помещение свежий утренний воздух.
Постояв немного у окна, молодой человек осмотрелся. Сегодня кабинет ему показался более просторным, чем вчера. Два окна, забитые железными решетками, через которых и проливался сол-нечный свет, выходили на главную площадь села - майдан. Возле стены располагалась небольшая печка-буржуйка. В летний сезон она бездействовала и была сверху накрыта скатертью. У третьей стены стояли два деревянных шкафа: один был книжный, а другой одежный. На стене, рядом со шкафами висел портрет Ленина. У этой же стены стоял высокий стул, задвинутый под деревянный тумбовый стол с резными ножками. На стуле так же, как вчера висел серый пиджак.
Переставив свой стол и стул от окна к стене, ближе к печке, Насир принялся перебирать доку-менты, лежавшие на столе.
Прошло еще некоторое время, пока из коридора до него донеслись мужские голоса. Выйдя в ко-ридор, он заметил, на крыльце здания стояло несколько мужчин, и оживленно о чем-то спорили. Отложив работу, он вышел поздороваться с сотрудниками.
-Ты уже здесь?! - приветливо сказал начальник, увидев Насира. Остальные обернулись.
Поздоровавшись со всеми за руку и представившись снова, Насир встал с ними в один круг.
Будучи человеком общительным, он поинтересовался, о чем идет спор.
Ему хотелось, чтобы скованность, которую они проявляли по отношению к нему, немного рассе-ялась…
Спор шел о новых школах, а точнее о нововведениях в области образования.
-Я вот рассказываю работникам, что вчера на собрании первый секретарь сказал, что в нашем се-ле утвердили новую организацию «Отдел народного образования», - сказал начальник, - Теперь обучение в школе будет проходить на русском языке? Начали выпуск книг для начальных классов. Дети 2-4 классов будут изучать русский язык, - известил его один из сотрудников.
-Это хорошо, - согласно кивнул Насир. - Дети будут грамотными с малых лет. Мы изучали рус-ский язык только в старших классах ШКМ  и в техникуме. И то не всем давался он легко.
-В мое время вся письменность в школе велась на арабском языке, - подметил один из мужчин, возрастом чуть больше сорока лет.
-А нам еще и латинский добавили. В двадцать восьмом году, когда его только ввели, я был в седьмом классе. Его и сейчас изучают в местных школах, - заметил только прибывший молодой специалист. Высокий ростом, худощавый с лица, он носил тонкие усы. Улыбчивым взглядом и от-крытым дружелюбным характером молодой человек располагал к себе сразу. - Усман! Мы вчера не успели познакомиться…, - протянул он руку Насиру.
-Я тоже изучал латинский, года два! - охотно поздоровался Насир.
-Усман, ты у нас грамотный малый, вот скажи, кто будет преподавать русский язык детям, если специалистов на селе нет. Сами толком не знаем язык, а как будут его дети изучать…, - озадаченно сказал начальник.
-Почему нет специалистов? - возмутился Усман. - Азы русского языка я изучал у нашего старого учителя Гаджиали. Этого было мне достаточно, чтобы научиться читать и писать по-русски. Как я веду документацию, вы знаете…
-Да, ошибок нет, - согласился начальник. - Но учитель не молод, да и методы преподавания у не-го не такие, как сейчас требуют.
-Зато, какой он грамотный! Знает арабскую и тюркскую письменность в совершенстве. Русский он не так хорошо знает, но сам видел, как читает и пишет.
-Учитель имеет специальное образование? - поинтересовался Насир.
-В молодости окончил в медресе в Дербенте. Вернулся в село и стал передавать свои знания всем, кто имел желание учиться. Так его и пригласили в школу работать. Человек от Аллаха наде-лен хорошими способностями, - пояснил пожилой сотрудник.
-Согласен, может какое-то время он еще и будет работать в нашей школе, а что потом делать бу-дут? Учитель стар! А остальные окрестные школы? Одного учителя Гаджиали не хватит на всех..., - возмущенно раскинул руками начальник.
-Не расстраивайтесь вы так! Раз издали указ о введении русского языка в начальных классах начальных школ, значит и специалистов направят в скором времени…, - выразил свое мнение На-сир.
-Ждать нам новых перемен, - заметил пожилой сотрудник, молча выслушавший весь разговор.
И все немного успокоились и разошлись по кабинетам.
Насир с первых дней хорошо сладил с коллективом. Его уважали, и сам был тоже учтив. С Усманом у него сложились особые дружеские отношения. Им пришлось делить один кабинет, и это их особенно сблизило. Со временем их дружба окрепла и они стали близкими друзьями. Как-то раз Насиру пришлось серьезно заступиться за друга.
Прошло уже больше года, как Насир работал в Курахе. Стояла глубокая осень. В один  из дней сидя на рабочем месте, из окна он наблюдал, как на годекане  собирается много народу.
Годеканом служила длинная скамейка на краю майдана, примыкавшая к старой мечети. Майдан - центральная площадь села, был местом проведения праздников и мероприятий, а также представлял собой деловой центр села. С одной стороны возле него полукругом располагались здания райкома, сельсовета, почты и других важных организаций, а с другой раскинулся небольшой сквер, куда нередко забегали пощипать сочную траву сбежавшие из стада коровы и овцы. Отсюда же лежал путь, к горному роднику и к колхозной конторе. Сюда же привозили пассажиров в своих повозках и фургонах извозчики. Местные мужчины всегда собиралась здесь обычно  по вечерам после работы. Они приходили сюда, чтобы поговорить об общих проблемах в селе или обсудить последние новости. В основном здесь засиживались местные аксакалы, которым в силу своего преклонного возраста, дома особо делать было нечего.
Недолго думая, Насир решил пойти и узнать, не случилось ли чего особенного.
-Этот год урожайный удался…, - в центре толпы громко комментировал председатель колхоза Али. - Не успеваем собирать урожай в срок. Нам нужна будет поддержка сельчан, и я даже думаю, что придется обратиться в соседний колхоз за помощью. Нужна техника для сбора урожая. Прошу вас, всех кто здесь сейчас собрался, и можете передать остальным жителям, чтобы по возможно-сти пришли и помогли в сборке урожая.
-Можно объявить коммунистический субботник! - раздался в толпе молодой незнакомый голос. - Я тоже с удовольствием приду!
Все разом обратили взор на малознакомого юношу.
-А это кто? - старик, сидевший упершись на свой посох, обратился к соседу. Тот в ответ пожал плечами.
-Это мой новый постоялец, - скоро ответил Даниял, который тоже присутствовал здесь.
-Ас-саляму алейкум, уважаемые! - Насир вышел в центр к собравшимся.
Сельчане в свою очередь тоже поздоровались.
-Кем будешь? - спросил все тот же аксакал. Из-под папахи серой бурки на голове старца видне-лись белоснежные короткие волосы. Круглые глаза на морщинистом бородатом лице светились ясным светом. Несмотря не старость голос его звучал звонко, - Раньше мы тебя не видели в нашем селе.
-Меня Магомед-Насир зовут, - простодушно ответил он на вопрос незнакомого  старика, - Я из Касумкента. Работаю здесь…
-Он новый ревизор… - крикнул кто-то из толпы.
-Так вот кто ты?! - аксакал со странной ухмылкой опустил голову, - Я слеп, подойди ближе, - попросил он.
Молодой человек повиновался. Остальные молча наблюдали. Старик внимательно посмотрел на ревизора и кивнул головой.
-Да ты оказывается совсем юнец, - хмыкнул он, - Не велика ли ноша для тебя? - движением по-соха указал он на кожаный портфель в руках Насира, и многозначно посмотрев ему в глаза доба-вил, - Хотя, в нем, наверное, еще ничего нет.
-Так он только приступил к делу…, - услышал Насир насмешки из толпы.
-Не успел поработать инспектором, уже ревизором назначили. Как вы так быстро продвигаетесь по служебной лестнице товарищ Меликов? Может быть, расскажете нам, в чем секрет? - выразился кто-то из присутствующих.
-Секрет ясен, папин кошелек! - выкрикнул кто-то другой.
Раздался дружный смех. Насир от этих слов побледнел, но сохранил спокойствие.
-За усердную работу начальник повысил его! - из толпы вперед выдался Усман. - За короткий срок этот человек привел порядок всю документацию в отделе. Комиссия, которая приехала из Махачкалы, развела руками! Не к чему было придраться!
-Усман хватит! - попытался остановить его Насир.
-И прекратите немедленно завидовать! - негодовал Усман.
-Если кто и может завидовать, так это ты Усман! - из толпы раздался насмешливый грубый го-лос. - Ты столько лет работаешь, а ревизором стал этот юнец, который пришел после тебя.
Вновь прозвучал громкий смех толпы.
-Трус разговаривает за спинами! Если ты мужчина, выйди и покажись, не говори, прячась! - окончательно разозлился он.
Толпа возмущенно расступилась. Показался молодой мужчина крепкого телосложения. Сделав несколько быстрых шагов, он оказался напротив, злобно смотревшего на него, Усмана.
-Кого ты трусом назвал?! - самоуверенно фыркнул он, и, подняв кулак, хотел нанести ему удар.
Насир быстро встал между ними и отразил его удар.
-Попробуй только тронь его! - процедил Насир ему в лицо. - У меня есть один секрет! Я тебе расскажу его! Только не здесь! У реки расскажу! Пошли!- злобно бросил ему вызов Насир. - А кто хочет послушать, следуйте за нами! Прямо сейчас! - обратился он к толпе.
Привыкший с детства выяснять споры в спортивной борьбе с девизом «Посмотрим, кто силь-ней!», Насир считал, что нет чести в уличных драках, тем более устраивать их перед взрослыми людьми.
Обстановка накалилась. Взрослое поколение попыталось остановить разгоряченную толпу мо-лодых мужчин. Но они все были заинтригованы, как и чем, закончится спор между своим и «чу-жаком», что начали подстрекать спорщиков.
Толпа, во главе с Насиром и Усманом спустилась к реке.
За ними последовали и некоторые взрослые мужчины.
-Шахверди, уложит чужака в три счета! В прошлом году на охоте в лесу на него напал медведь. Зря несчастный напал! Его шкура теперь висит у них дома на стене!
-Этот пришлый выскочка пожалеет, что связался с ним!
-Ничего, кто-то же должен преподать ему урок. А то ходит по селу важный! С портфелем! Ум-ного из себя строит! - говорили мужчины между собой довольным голосом, предвкушая зрелищ-ную победу сельчанина.
Вскоре спорщики оказались в кругу шумной толпы на открытом месте у реки, где местная мо-лодежь часто гоняла мяч. Насир, поручив Усману верхнюю одежду, и портфель, встал на поле. Противник не дал ему долго ждать. Раздевшись до штанов и майки, он тоже встал напротив со-перника. Между мужчинами началась жесткая борьба, подхваченная шумными выкриками разго-ряченных молодых ребят. Насир хоть и был хорошо подготовленным спортсменом, все же силач Шахверди был больше ростом и весом, и вел борьбу изо всех сил. Не зная правил и приемов, он самобытно шел на противника с кулаками. Насир же старался использовать только приёмы борь-бы. Он делал броски, позволяющие сбить соперника с ног. Повалив его на землю, старался обез-движить удержаниями, травмировал его болевыми приёмами, делал удушающие приёмы. В мо-менты, когда Шахверди не мог отразить приемы Насира, он громко рычал от злости. Толпа бурно поддерживала и громко выкрикивала его имя. Это придавало ему больше сил и уверенности в борьбе.
Схватка между ними длилась долго, но все же сила борца уступила место техничности спортс-мена. Насиру вконец удалось прижать его лопатками к земле. На ковре спортивных состязаний он получил бы за этот прием-туше награду.
Толпа не хотела мириться с победой Насира. Но все же ему пришлось признать победителя.
-Кто еще хочет знать секрет? - отдышавшись, обратился Насир к толпе.
Никто не отозвался. Силач по имени Шахверди поднялся на ноги и пожал ему руку, извинив-шись за свое поведение. Несколько молодых ребят подбежали и окружили его. Некоторые попро-сили Насира научить правилам и приемам вольной борьбы. Он заметил, как они восхищенно смотрели на него.
-Все закончилось миром! - громко крикнули они остальным.
Вскоре часть людей вернулась на майдан. Заинтригованная толпа мужчин не расходилась.
-В чем был его секрет Шахверди? - поинтересовались старики, что сидели на годекане, когда тот подошел к ним.
-Он оказывается усердный трудолюбивый парень, - довольно ответил Шахверди.
-Он что усерднее медведя, которого ты прошлой весной уложил в лесу? - не унимался один из них.
- Да, Джалил-буба . Все так, - выдохнул Шахверди, и похлопал по плечу Насира, который, был рядом.
-Тогда ему место среди нас, - довольно добавил аксакал по имени Джалил. Повернувшись к своему соседу, к такому же седоволосому старику, как сам, сказал:
-Ай, Гаджиали, сыграй нам что-нибудь задушевное! Пусть успокоится наша молодежь.
Все разом замолкли и уставились на музыканта. Стрик неспешно настроил инструмент. Раздал-ся звонкий тембр чунгура  и прозвучала грустная песня из его уст. Насир хотел уйти, но мелодия так была наполнена печалью, что ему захотелось услышать ее до конца.

В тенистом саду под чинарой, покоится в черной земле,
Под серым дождем и туманом, любовь моя спит в тишине.
В безмолвную бесконечность, ушла от меня навсегда
Та, что звалась подругой, та, что песней моею была.

В саду я брожу одиноко, с чунгуром своим на плече,
В надежде, что меня ты услышишь, я песнь пою о тебе.
У мрачного серого камня, в безмолвии черной тиши,
Измученный и уставший, прилягу на землю в ночи,

Я закрою усталые очи, полечу в безмятежный полет,
Во тьме воцарившейся ночи, любовь сновиденьем придет,
Она явится вновь, как и прежде, без тени грусти и зла на лице
Я скажу ей :«Ты видишь, что сердце, безудержно плачет в тоске

Ты верой была и надеждой, ты песней моею была,
Любовью ты стала ушедшей, мечтою сгоревшей дотла,
Жестокую, бессердечную оставила память в саду,
Куда поставил я вечную, надгробную камень твою».

Послушайте люди ашуга, не надо томиться, серчать,
И если уйдет от вас песня, не надо так сильно скучать,
Возьмите чунгур в свои руки, душой проведите по ней,
Вам явится новая песня, подругою будущих дней.
 
-Дядя Даниял, а кто эти аксакалы? Я раньше их не видел, - спросил Насир по дороге домой у своего собеседника, что шел рядом.
-Джалил-буба является главой совета старейшин нашего села, - пояснил мужчина, - Стоит ему появиться на годекане, все разом окружают его. Никто не смеет перечить ему. Его слово закон. Это самый уважаемый человек во всей округе. Наши аксакалы говорят, что он старше всех. Не смотри, что он был строг и не принял тебя сразу. Это удивительный и добродушный человек.
Насир слушал его молча.
-Он абсолютно одинок, у него никогда не было ни жены, ни детей. Я не знаю человека, который отозвался бы о нем плохо. В его руках жизненная сила - он ими исцеляет.
-Он знахарь? - поинтересовался молодой человек.
-Скорее провидец! Стоит, кому заболеть, бегут к нему за благословением. Он читает над боль-ным молитвы, омывает святой водой, сам делает лекарства из трав.
Насир слушал внимательно.
-Если верить его пророчеству, то отцом я стану в преклонном возрасте.
-Но, я этому не верю! - с пессимизмом в голосе добавил он.
Некоторое время мужчины шли молча. Молодой человек почувствовал, что разговаривать Да-ниялу стало, трудно и не стал больше задавать ему вопросы.
-А что касается другого, Гаджиали, - продолжил Даниял некоторое время спустя, - Это наш старый учитель. Не одно поколение детей прошло перед его глазами, да что там, когда-то он и мне давал уроки арабского языка.
-Хорошо он пел, - отметил Насир.
-Он же еще и ашуг . Играет на нескольких музыкальных инструментах. И к каждому инстру-менту сам сочиняет песни и стихи. Эту песню он сочинил своей жене Маизат, которая умерла очень давно, еще в молодости, оставив ему двух дочерей.
-Заметно, что он поет душой, - сказал Насир.
-Все свои песни посвящает ей.
-А его другая жена не обижается? - спросил молодой человек, без особого интереса.
-Видишь ли, друг, он так больше и не женился, - удивил его Даниял своим ответом, - Посвятил всю жизнь детям и школе. Говорят, он очень любил свою жену. Помню из рассказов матери, что она была первой красавицей нашего села…
-Наверное, такая потеря для него стала слишком тяжелой, - заметил Насир.
-Да. Его песни говорят об этом. Но не все так плохо... Маизат ведь вернулась в его жизнь! У не-го родилась внучка!
-Внучка? - удивился Насир.
-Ох, видел бы ты, как он радовался, появлению на свет этой маленькой разбойницы. Назвал именем жены, крутился возле нее целыми днями, даже на годекан с ней приходил. Он так ее изба-ловал, что та выросла настоящей сорвиголовой. Не девочка, а настоящий абрек …
За разговорами мужчины дошли до дома.
***
В железные ворота посреди каменного забора, постучался мужчина. Через несколько минут дверь отворилась.
    -А, Гамзат это ты? - на пороге стояла женщина средних лет, в черном платье и в платке.
-Зейнаб, я принес тебе письмо от детей, - ответил мужчина, вручая потрепанный конверт жен-щине, - Почтальон, передал, - уточнил он, - Отец дома?
-Да, проходи, - отошла она, пропуская гостя.
Мужчина смело спустился по каменной лестнице во двор.
-Заходи в дом, он у себя. Кажется, намаз  совершает, - громко сказала женщина, закрывая за ним железный засов.
Поднявшись, по ступенькам в дом, тучный высокий мужчина по имени Гамзат оказался на от-крытой веранде. Постучавшись в знакомую дверь, и не дожидаясь ответа, он вошел. Посреди ком-наты сидел старик в молитвенной позе, подогнув под себя ноги. Закрыв глаза и перебирая четки, старик вполголоса произносил одну молитву за другой. Ставни окна были полуоткрыты, комнату освещал слабый свет керосиновой лампы, свисавший с потолка. Тихонько на цыпочках пройдя в дальний угол комнаты, гость в ожидании окончания молитвы уселся на невысокую тахту, с мно-жеством маленьких подушек.
-Пусть Аллах примет ваши молитвы дядя! - произнес он, после того как старик закончил бого-угодное дело.
-Благодарю Гамзат, благодарю! - кивнул старец в ответ. - Случилось чего?
-Да дядя, у меня к вам есть разговор, - серьезным тоном сказал мужчина.
-Говори, Гамзат, я тебя слушаю, - ответил старец, аккуратно складывая молитвенный коврик и четки.
Мужчина выдержал некоторую паузу, прежде чем начал говорить.
-Вчера вечером ко мне домой приходил один давний знакомый. Он из соседнего села Кабир, - Гамзат назвал его имя, - Говорит, хочет женить сына.
Пожилой человек слушал, не поднимая головы.
-Сказал, что его сын хочет жениться только на вашей внучке.
-Откуда этот человек ее знает? - удивился старик.
-Я тоже удивился этому и задал ему тот же вопрос, на что он ответил, что сын помнит ее еще со школьных лет. Парень учился здесь, жил в доме тети.
Пожилой человек тяжело вздохнул, и уселся на тахту рядом с племянником.
-Гамзат, вот что я тебе скажу. Без согласия внучки, я ее никому замуж не отдам. Тем более, что она уже как год живет у тети в городе. Ей еще оканчивать учебу через два года.
-Но, дядя, он уважаемый человек…
-Я знаю…Знаю о ком ты говоришь!
-Он очень обеспеченный и сыновья у него не плохие, воспитанные ребята. Любой человек с радостью отдаст в его дом свою дочь, - немного возмущенно произнес Гамзат.
Старец, подняв морщинистые веки, внимательно посмотрел на племенника, сидевшего напро-тив. Его круглые глаза выражали явное сожаление, а пальцы нервно постукивали по деревянному краю тахты.
-Гамзат, счастье моей Маизат дороже мне белого света. Без согласия внучки, я ее замуж не от-дам. К тому же она еще ребенок. А пока эта вопрос закрыт.
Мужчина хотел возразить, но запнулся. Ему хорошо был знаком характер своего дяди. Сказан-ное однажды он больше не любил повторять. И уговаривать его было бесполезным делом.
-Хорошо, - сказала он, выдержав паузу. Тяжело вздохнув, мужчина поднялся с места и напра-вился к выходу.
Попрощавшись с родственником, он вышел из комнаты.
-Невестка, что пишут дети? - поинтересовался он у женщины, которая, нагнувшись под деревом яблони, собирала плоды в небольшое ведро.
-Все хорошо, слава Аллаху! Учатся. Может следующим летом приедут на каникулы, - с некото-рой гордостью ответила женщина и подошла к нему, - Я знаю, Лейла очень любит яблоки. Это ей, - протянула она ведро, наполненное плодами.
Взяв угощенье, и попрощавшись с ней, Гамзат вышел за ворота. Образ женщины, подобно пла-мени огня, ярко вспыхнувшего в темноте, все еще держался в его памяти. Печаль ее голубых глаз давно не давал ему покоя. Он немного постоял, глубоко глотнул воздуха и медленно пошел прочь.
После того, как кузен скрылся за калиткой, женщина достала конверт из кармана, прошлась глазами по знакомому почерку еще раз и улыбнулась. Это было письмо от ее детей-близнецов: дочери Маизат и сына Абумуслима. Дочь и сын вместе уехали учиться в город. Уже как целый год она не видела детей. Они оба жили у родной сестры. Вспомнив детей, легкая улыбка прошлась по тонким губам женщины. Вскоре закончив дела во дворе, она поспешила в дом, прочитать письмо отцу.
-Отец, Абумуслим хочет остаться жить в городе. Осторожно намекает мне, - улыбнулась Зей-наб.
-Пусть сначала закончит учебу, потом посмотрим. А Маизат что пишет? Она по мне не скучает? - нетерпеливо спросил мужчина.
-Она только о тебе и пишет. Вот: «…Мама, не давай дедушке много работать в саду. Позови пастуха Имама, пусть поможет собрать урожай. И еще, скажи ему, пусть новые музыкальные со-чинения никому не играет. Я хочу услышать их первыми. ...Я часто посещаю городскую библио-теку. Он был прав, здесь действительно много интересных книг…». Вот еще:«…Я все время ду-маю о вас. Дедушка часто сниться мне. Не заболел ли он?…», - дальше женщина дочитала письмо до конца.
Старик довольно кивнул и улыбнулся.
***
Девушка, сидевшая возле окна, поправляя прядь черных вьющихся волос, который мешал ей, спадая на лоб, что-то сосредоточенно записывала в толстую тетрадь.
Время от времени она отрывалась от дела и устремляла свой взор в окно.
Очертания многоэтажных построек вырисовывались средь голых макушек высоких деревьев. С улицы доносился шум моторов и гул суматошной городской жизни.
Вновь склонившись к тетради, она продолжала писать.
« 16 ноября 1935 года
Я стала замечать, что некоторое вещи происходят неслучайно. Как части рассыпавшейся мозаики, каждое событие отдельная деталь большой жизненной картины…
Не так давно я прочитала книгу. Рассказ вела женщина преклонного возраста, записывавшая все свои жизненные наблюдения в дневнике с юных лет. И в конце жизненного пути она делала выводы о своей нелегкой судьбе. Ее трогательная история меня очень впечатлила, и я этим поде-лилась с братом Абумуслимом
-А ты вела бы свой дневник? - спросил он меня, услышав историю.
-Не знаю. Может и вела бы, - непринужденно ответила я.
Прошло несколько дней. В один свой выходной, с разрешения тети, мы с братом решили прогу-ляться по городу. С нами пошли два взрослых кузена, и провели нам очередную экскурсию. Прогу-лявшись в парке, посмотрев некоторые городские достопримечательности, сделав необходимые покупки, мы неспешно шли к трамвайной остановке.
Вдруг один из кузенов неожиданно вспомнил, что ему необходимо зайти книжный магазин, за чернилами и большим листом белой бумаги, для проекта. Он учился в техническом институте. Мы все дружно завернули в соседний переулок, где был большой универсальный магазин. Первый этаж занимал большой книжный отдел, где продавались канцелярские принадлежности.
Пока кузен покупал все необходимое, мы прошлись по отделу. Витрины магазина были красиво оформлены, отдельно по стене стояли стеллажи с многочисленными различными книгами, напротив стояла канцелярия и учебная литература.
Еще в этом отделе был уголок сувениров и необычных подарков ручной работы. Керамические фигурки животных и людей, различные подсвечники, футляры для очков и пенсне, различные письменные наборы, замысловатые металлические держатели для бумаг, цветные подарочные коробочки и поздравительные открытки. Среди всех этих красивых вещиц мне сразу бросилась в глаза синяя бархатная шкатулка. Она стояла на самой верхней полке. Размером с толстенную книгу, бронзовыми узорчатыми уголками, перевязанная тесьмой ее исполнение отдавало стари-ной. Только я хотела взять ее в руки и узнать стоимость, как кузен, подошел к нам с покупками и мы вернулись домой. Про синюю шкатулку я сразу забыла.
Через несколько дней я внезапно заболела. Высокая температура надолго свалила меня в по-стель. Домашние не отходили от меня. Особенно Абумуслим. Мой брат был из тех редких людей, которые умели молча сострадать. Расположившись на стуле рядом с моей кроватью, с учебни-ком в руке, он часами безмолвно наблюдал за моими мучениями.
На все мои просьбы пойти на занятия, он отвечал категорическим отказом. Наконец, в один из дней, когда я почувствовала себя легче, брат ушел на учебу. Вернувшись вечером, он принес мне пакет, завернутый в серо-коричневую магазинную бумагу, перевязанную бечёвкой. Я спешно рас-крыла содержимое.
-Шкатулка! - вскрикнула я, от счастья увидев синюю бархатную обивку. Но потом поняла, что это нечто большее. Внутри плотной красивой бархатной коробки с высокими железными краями, лежала плотная тетрадь, обитая, таким же синим бархатом. С боку в коробке было отделение, где лежала изящная бронзовая чернильница и невысокое гусиное перо.
От счастья на мои глаза выступили слезы. Говорить мне было трудно, я только взглядом спросила, зачем он это сделал. Он спокойно опустился на край кровати.
-Сестра, я хочу, чтобы ты долго жила и написала в эту тетрадь красивую историю своей жизни. Обещай мне, что не умрешь, пока не испишешь ее до конца!
Моя болезнь так напугала его, что взяв с меня обещание, он надеялся, что я проживу долго.
-Абумуслим, ты посмотри какая он толстая! Да разве столько проживу я? Что мне сюда написать?
-Пиши все самое дорогое...Все, что запомнится...
-Она дорогая?- спросила я заботливо как-то по-женски.
-Ты дороже! - ответил брат.
Позже под бумагами я нашла чек на приличную сумму. Она составляла почти две наши сти-пендии.
 Мой дорогой друг, (так она называла свой дневник) случилось столько событий, прежде чем ты попал в мои руки. Я поведаю тебе лишь те моменты из своей жизни, которые сильно запеча-лятся в моей памяти. Для начала я расскажу тебе, какой я была в детстве…
Я родилась в Курахской долине, в семье прекрасного человека. Мои самые первые впечатления о жизни - это звонкий тембр чунгура у своей колыбели, под звуки которого я и засыпала, и просы-палась. Так для меня старался мой дедушка Гаджиали - самый замечательный человек на свете. Наверное, он был единственным, кто радовался моему появлению на свет, потому что позже, когда я немного выросла, он строго настрого запрещал матери наказывать меня за шалости. В доме мне все прощалось только за одно мое имя, которое я унаследовала от своей бабушки Маизат. Она умерла рано, очень молодой, и имя ее досталось мне.
Отца я помню очень смутно, а точнее помню один лишь миг нашей случайной встречи. Этого момента я не забуду до конца своих дней. Мне было лет пять или шесть. Обычно я целый день пропадала на улице с ребятней, а тут, что-то  привело  меня  домой. Тогда мы жили на склоне в маленьком сером домике с крошечными окнами и с небольшим садом.
Войдя во двор, я, оцепенела, увидев в дверях дома удивительно красивого мужчину.(так мне тогда показалось) Внешне он напоминал некоторых героев из дедушкиных сказок. Мужчина по-смотрел на меня и грустно улыбнулся. Он протянул ко мне руки, подзывая к себе, а я почему-то стремглав влетела в дом. Никогда не забуду этот день. Как же я сильно испугалась, когда заста-ла в нашей комнате маму в слезах. Закрыв руками лицо, она плакала навзрыд и даже не заметила меня. От испуга онемевшая я застыла в дверях и ничего не могла произнести. Выйдя через минуту во двор, я больше не увидела того мужчину, как и не увидела его и после.
Да, к сожалению, я и два моих брата Абумуслим и маленький Исмаил росли без отца. Став взрослой я узнала, что он женился на другой женщине и оставил нас.
Моя Зейнаб, я иногда в шутку так называю маму, очень сердечная и милая женщина. Говорят, еще в молодости ее голубые глазки очаровали многих джигитов. Один из них навсегда попал в ее сети. Это дядя Гамзат, который был с детства влюблен в кузину Зейнаб, которая стала женой его младшего брата Замана, то есть моего отца.
Еще в раннем детстве застенчивый и робкий он так и не смог высказать ей о своих чувствах, тогда как его брат, Заман делал все, чтобы покорить сердце девушки. В отличие от упитанного и нескладного Гамзата, его брат был напротив, высоким красавцем, в которого девушки влюбля-лись с первого взгляда. И естественно Зейнаб остановила свой выбор на младшем брате. Год спу-стя после свадьбы отец уехал на заработки в Баку (на нефтяные скважины) и стал изредка появ-ляться дома. Так продолжалось больше пяти лет. Вскоре он тайно женился там, на девушке из богатой семьи, решив при этом, что мама ни о чем не узнает. Но она получила от девушки пись-мо, в котором просила не разлучать их так, как носила под сердцем его ребенка. Конечно, это было очень тяжело пережить молодой женщине, оставшейся с тремя детьми на руках, но она собрала все свои силы и волю, чтобы выставить за дверь любимого, когда тот в очередной раз приехал домой, как ни в чем не бывало. Вместе с мамой эту трагедию тайно пережил и дядя Гамзат. С надобностью и без того он часто появлялся в нашем доме. Помню, как он часто помо-гал маме и дедушке по хозяйству.
В детстве, когда я баловалась, мама часто проливала слезы из-за меня. Но теперь я точно знаю, что мое баловство только было причиной для того, чтобы вдоволь выплакать свою боль.
Аллах по ошибке создал меня девочкой, потому что я была настоящей озорницей. Я предпочи-тала играть с мальчишками, чем с девчонками. Вместе с моим братом Абумуслимом я проводила с ребятней весь день. Моей матери это очень не нравилось.
«-Ты девочка и должна играть с девочками!» старалась она меня усмирить. Но с девочками - моими ровесницами с соседних улиц, я совершенно не уживалась. Они каждый раз играли в одну и ту же скучную игру в каком-нибудь укромном уголке двора, которую я абсолютно не переносила. Видя, как они начинают ругать и наказывать своих не в чем неповинных деревянных кукол, я при-ходила в ярость и давала им оплеухи. И тогда между нами начиналась перебранка, которая пере-ходила в ожесточенную драку. Эти плаксы начинали жаловаться на меня родителям. Придя до-мой, я всегда заставала возле наших дверей какую-нибудь соседку, жаловавшуюся моей бедной матери на то, что я оцарапала лицо ее дорогой доченьки и порвала ее платье или еще что-нибудь в этом роде. Тогда мама усаживала меня перед собой и начинала читать мне длинные нравоуче-ния, на что я отвечала, что мне совсем не интересно играть в их глупую однообразную игру. В конце концов, не осталось в округе ни одной девочки, с кем я не переругалась и кому я не надавала тумаков.
Маме ничего не оставалось, как отпустить меня к друзьям брата, так как дома запирать она меня тоже не могла, оказывается, я не давала покоя моему младшему брату Исмаилу, которого она любила больше жизни (по крайней мере, так мне тогда казалось).
Разве можно было сравнивать глупые девчачьи игры с теми, во что играла я с мальчишками. В нашей шайке всегда было не меньше пятнадцати, человек: Азамат, Гаджи, Алияр, Демир, Девран, Муслим, Шакир, Джабир, два Мансура, Аслан, Абумуслим и я. Все мои друзья были старше меня как минимум на два года. Как я это подсчитала? Очень просто. В отличие от меня и Абумусли-ма, которым до школы оставалось еще два года, они все были учениками моего деда, и довольно часто рассказывали про «тяжелую» школьную жизнь. Внешне я отличалась только черными кудрявыми волосами, заплетенными в коротенькие косички, а в остальном все было как у них. Настоящий цвет моего лица был хорошо скрыт за бронзовым загаром и серыми грязными разво-дами, заплывавшими на всем моем лице, а говорить о ногах и руках и вовсе не приходилось - они, как правило, были всегда непристойно грязными. Чистая одежда, которую я надевала утром, ве-чером превращалась в настоящее темно-серое тряпье. Особенно в летний период мои одеяния покрывались многочисленными разноцветными пятнами травы, ежевики, или плодов земляники, в поисках которых я с братом целый день пропадала в горах. Под вечер мы возвращалась с длинны-ми малиновыми или темными «усами», наполнив свои бутылки ягодами.
«Аксессуарами» моей одежды были палка, размером с мою ногу и рогатки, всегда торчавшие из-за пояса, от которого не было покоя местным воробьям и воронам.
У каждого из моих друзей были самокаты и санки, смастеренные родичами. Мои были сделаны руками дяди Гамзата. Мы взбирались на вершины холмов, находили там наиболее ровные спуски, иногда сами очищали их от камней и колючек, а потом с визгом спускались с них на деревянных самокатах. Какой это был восторг?! Не передать словами. Летишь на полной скорости вниз, в лицо бьет легкий прохладный ветерок, сердце в груди прыгает от страха врезаться в пронося-щийся мимо большой булыжник, и после этого еще испытываешь чувство невыразимого счастья, от того что ты цела. Конечно, в детстве столько слов я не сказала бы, а только ответила бы, что мне очень, очень и очень хорошо. А когда эта игра нам надоедала, мы начинали придумывать другие.
Как мне помнится, заводилой в этой шайке была всегда я. Раскрыв руки в разные стороны, как канатоходец, я устремлялась по извилистым и заросшим травой тропкам. Едва заметные они проходили по самому краю обрывов. Я петляла по склонам возвышенностей до тех пор, пока они не терялись из виду или не заканчивались у самой макушки или обрыва. Упади я оттуда - несо-мненно, разбилась бы насмерть, но видно сам Аллах оберегал меня и тех, кто, завидев мою игру, устремлялись за мной, громко горланя песни, шутливо переделанные на наш лад.
Дойдя до самого верха, мы ложились животами вниз так, что наши головы оставались в под-вешенном состоянии над зияющей пропастью. Подолгу зачарованно всматриваясь вниз и громко выкрикивая свои имена, мы слушали, как эхо разносит наши тонкие детские голоса по всему уще-лью. Эта была моя любимая игра. Не знаю почему, но каждый раз поднимаясь на очередную вер-шину меня, неумолимо влекло к самому краю обрыва. Я могла часами смотреть на мир, который лежал у моих ног. Везде были горы, горы и только горы, такие величественные, такие разные и такие большие, от которых голова шла кругом, которые навевали чувство невыразимого счастья и восторга.
Перескакивая с одной вершины на другую, из одной пещеры в другую я вскоре прознала всю округу. Иногда мы уходили от села очень далеко, и я совершенно забывала о времени и задержи-валась. Тогда мама со слезами на глазах начинала нас искать по окрестностям. В конец, изму-чившись от бесполезных поисков, она посылала за мной соседского мальчика Усмана, который был намного старше меня, и которого я считала своим самым злейшим врагом. При виде его из-далека, я начинала прятаться в глубине какой-нибудь пещеры, или взбиралась на сухой камень, выглядывавший из воды на самой середине реки, где обычно мы ловили рыбу. Сдаваться без боя было не в моих правилах, и я с места начинала его терзать: бросала в него камни, забрызгивала его водой, а когда, наконец, он доставал меня и брал под мышку, как охапку хвороста, то я начи-нала визжать, кричать и выбиваться из его сильных рук. Абумуслим и остальные покорно шли за нами. Вручив меня, как трофей, матери он уходил домой, при этом, не забыв пригрозить мне пальцем.
Усаживаясь перед сном в чугунный тазик с теплой мыльной водой, я и Абумуслим начинали ве-сти счет своим многочисленным засохшим кровавым ссадинам на руках и ногах, чтобы потом похвастаться деду.
Конечно, только походами в горы не заканчивались наши игры. Мы слыли еще ловкими ворами огородов и садов односельчан. Часто, когда на село напускались сумерки, мы взбирались, через заранее проделанные лазейки, в сады и уносили оттуда все, что только успевали срывать.
Я действительно была ужасной проказницей и драчуньей. Если не мой дедушка, благодаря ко-торому мне все все прощали, я даже представить себе не могу сколько тумаков я получила бы от соседей и сельчан. Почти каждый день кто-нибудь из них появлялся возле наших ворот с много-численными жалобами. А я подслушивала их вопли, спрятавшись за стогом сена, возвышавшимся в нашем дворе.
…-Она хуже избалованного мальчишки! Из-за того, что я поругала ее, она выбила стекла в мо-ем окне…
-В нее вселился шайтан, ее обязательно надо отвести к мулле, чтобы он прочитал над ней мо-литву!…
-Она вчера меня обозвала старой коровой! Это воспитание учительской внучки…
И так далее…
Каждый раз как кто-нибудь стучался в нашу калитку, сердце мое начинало тревожно коло-титься. Все-таки мне не хотелось, чтобы на меня жаловались.
То ли измученная моим баловством, то ли убитая собственным горем, мама начинала плакать. Тогда я подходила к ней близко, и, облокотившись на ее колени, начинала наблюдать, и только увидев ее настоящие слезы, я начинала чувствовать свою вину и гладить маму по щеке, обещая при том больше не баловаться.
Я действительно затихала на несколько дней, но потом все это забывалось, и начинались мои очередные приключения.
Так шло время. В один день на серьезный разговор вызвал меня дедушка. При всем моем сума-сбродстве я не могла ослушаться этого человека и подчинялась ему во всем, даже в том, что противоречило образу моей жизни. Это был единственный человек, который меня понимал и все-гда был на моей стороне…
По всей видимости, то был последний августовский день. В доме все были заняты тем, что готовили меня к школе. Мама пригласила соседку, местную портниху, чтобы та сшила мне школьную сумку из красного сукна, а сама старательно доглаживала мой новый наряд, купленный дедом специально к такому случаю.
Дедушка, взяв меня за руку, повел за собой в сад на свое излюбленное место. У нас в саду росло дерево алычи, под которым он часами сидел за бумагами или играл на своем инструменте.
-Маизат, дитя мое, ты уже большая девочка, - начал он серьезно, усадив меня перед собой. По его взгляду я поняла, что разговор предстоит серьезный. Нахмурив брови, и собрав воедино все свое внимание, я устремила сосредоточенный взгляд на него…
-Завтра ты пойдешь в школу, - он старался каждое слово произносить медленно, но с внуше-нием, чтобы я понимала всю значимость разговора, - Для тебя начнется другая жизнь, ты бу-дешь учиться, будешь получать знания. Конечно, тебе иногда будет нелегко, но ты не должна сдаваться. Ведь ты смелая и сильная девочка! - я, естественно, кивнула в знак согласия. Могла ли я признать себя слабой?
Дедушка продолжал:
-Мне очень хочется, чтобы ты не только хорошо училась, но и вела себя прилежно: не обижа-ла девочек, и на уроках не баловалась.
-А если я не смогу? - поспешно спросила я. Мне хотелось разузнать, что же меня ждет, если вдруг я ослушаюсь.
-Тогда я сгорю от стыда перед своими учениками. Мне вслед будут говорить, что у меня невоспитанная внучка, и мало того, что она просто очень глупая и не может вести себя, как благовоспитанный ребенок, - он внимательно следил за моим выражением лица, и видя, что его слова начинают на меня действовать, продолжил, - Я знаю, что ты этого не допустишь. Я верю, в тебя и надеюсь, на твое благоразумие, дитя мое. Ты же никогда не допустишь, чтобы имя твоего деда было опозорено?
Я зажмурилась. Предо мной встала картина из будущего: дедушка весь в слезах, идущий опи-раясь на свой посох, а вслед за ним его ученики, которые кидают в него камни, выкрикивающие при этом ужасные ругательства. (Обычно в нашей шайке мы проделывали это с теми, кто про-винился) От одной этой мысли волосы мои стали дыбом. Я открыла глаза и посмотрела на де-душку, который все еще сидел с плачевным видом в ожидании моих слов. У него был очень груст-ный взгляд, и мне его стало жалко до слез. Да могла ли я допустить, чтобы толпа каких-то там учеников так обращались бы любимым дедом?
-Хорошо! Я не буду этого делать, - после некоторой паузы сказала я свое твердое слово, и не-долго думая, добавила, - но только во время уроков!
Дедушка улыбнулся и поцеловал меня в лоб.
На следующий день меня так нарядили, что я с трудом узнавала себя в потускневшем зеркале нашего старого шкафа. Я долго смотрела на себя и не могла наглядеться. На мне было синее шелковое платье с белым атласным воротником. Две мои тоненькие, аккуратно заплетенные косички украшали два больших атласных банта. Лицо было молочно розового цвета и было удивительно чистым, что для меня было не совсем привычным. Одним словом в этот день я себе очень нравилась. А каково было удивление моих друзей, которые сразу окружили меня возле школы?!
Школа представляла собой невысокое одноэтажное сооружение с длинным коридором и не-сколькими крошечными комнатками - классами. В каждом классе стояли невысокие столики с табуретками, учительский стол и стенная печка, которые топились зимой.
Нас с братом усадили за одной партой. Абумуслим всегда был тихоней, что меня иногда раз-дражало. Когда кто-то в классе его обижал, он молча шел в укромное место и в стороне плакал, а мне приходилось лезть из-за него в драку.
Одним словом, Аллах ошибся, когда в утробе матери раздавал нам души. Будь у него моя душа и такая же сила воли, это я вечно просила бы у него защиты, а не он у меня. Иногда мне кажет-ся, что мы две половинки одного целого, только во мне содержатся все отрицательное качества, а в нем все положительные.
Помню, школа действительно была для меня трудным испытанием. Молча сидеть несколько часов, слушая только одного учителя было невыносимо. Но со временем я привыкла к этому.
Я старалась учиться прилежно и вести себя на уроках хорошо, но с женской половиной класса я так и не нашла общий язык. Почти со всеми девочками отношения у меня были натянутыми, а все из-за одной - моей кузины Лейлы, дочери моего дяди Гамзата.
Мы не выносили друг друга с раннего детства.
Она с родителями часто появлялась в нашем доме. Взрослые за своими разговорами забывали про нее, а она, воспользовавшись моментом, начинала баловаться - разбивала посуду, якобы слу-чайно, рылась в моих вещах, что меня просто ужасало. То, что она вытворяла в саду, не подда-валось никаким описаниям, мало того, что она ломала ветки деревьев, так она еще и топтала цветы, и овощи; а самое главное она всегда доводила до слез моего брата Исмаила. Конечно, обо всем, об этом я узнавала потом, когда поздно возвращалась домой. На следующий день, я прями-ком направлялась к дому своего дяди и дожидалась, пока Лейла появится на улице. Стоило ей только выйти из дому на улицу как, я вступала с ней в драку без всяких объяснений. Разнимали нас всегда с трудом. Так было почти каждый раз.
Но окончательными врагами мы стали намного позже. А было это так.
Дома в нашем горном селе, располагаются на склоне, почти друг над другом, двор одного сосе-да может быть крышей другого. И это вполне нормально. Наш дом располагался почти у самой вершины склона. Домом его было трудно назвать. Убогое сооружение с двумя маленькими ком-натами, выходившими в узкий коридор, больше напоминало собой лачугу, а небольшой сад, окру-женный плетеным забором, был очень маленьким и невзрачным. Скрип деревянной калитки, на которой красовалось множество железных засовов, до сих пор стоит в моих ушах. Я никак не могла понять, какую защитную роль они играли, когда эту калитку можно было выбить одним сильным ударом ноги. Но теперь это не важно, так как наш дом в один прекрасный день был спа-лен пожаром, который разразился в соседнем доме. Пламя огня порывами ветра перекинулось на нашу лачужку, и он сгорел до основания, оставив обугленные головешки. Не иначе, как прекрас-ным этот день я не могу назвать, потому что позже деду выделили большой участок у подно-жия села, где он начал строительство большого красивого дома. А пока шло его строительство нам временно пришлось пожить у родственников. Первым из них был дядя Гамзат, любезно пред-ложивший нам свои «апартаменты», которые, на мой взгляд, были намного ужаснее нашего сго-ревшего дома.
Переезд в его дом, для меня был настоящим несчастьем. Теперь мне приходилось идти из одно-го конца села в другой, чтобы поиграть со своими друзьями, потому что в доме дяди я чувство-вала себя лишней. Лейла, с которой я и так не ладила, не разрешала дотрагиваться дома ни до чего, а стоило мне взять в руки ее ситцевый мешок с игрушками, которым она очень дорожила и почти не расставалась, дома стоял ее ор. Меня же распирало большое любопытство, что же такое лежит в ее драгоценном мешке, что она не хочет мне показывать.
И как-то раз, подобрав момент, я заглянула в нее: пара деревянных кукол, несколько пустых флаконов духов, от которых еще исходил легкий аромат и самое главное, мои атласные банты, на поиски которых у меня ушло масса времени. Правда, они были изуродованы до неузнаваемости и теперь не представляли для меня большого интереса. Попроси она меня эти банты, я подарила бы их ей просто так, но тот факт, что она их у меня стащила, не давал мне покоя, и я решила ее наказать. Надо заметить то, что ребенком я была не только любопытным, но и жестоким. Я стала издеваться над ней: прятала этот злосчастный мешок куда-нибудь подальше от глаз Лей-лы, а сама с огромным удовольствием со стороны наблюдала за тем, как моя милая сестренка рыщет по шкафам дома, в надежде найти ее. А когда, наконец, после долгих поисков она находи-ла свой грязный до неузнаваемости мешок где-нибудь в саду под кустом или в канаве возле ворот дома, веснушчатое лицо Лейлы бледнело в гневной гримасе, а ее маленькие карие глаза раскрыва-лись в ужасе. Так продолжалось почти месяц.
На дворе уже стояла поздняя осень, и мои прогулки по любимым склонам ограничивались не-сколькими солнечными днями в месяц. Внезапно заболела мама, и теперь еще приходилось при-сматривать за пятилетним Исмаилом, который тоже не отличался спокойствием. За ним ну-жен был глаз да глаз. Конечно, он не превосходил меня в этом возрасте, но его выходки тоже до-пекали всех.
Однажды, отвлекшись по своим делам, я не заметила, как Исмаил полез в вещи Лейлы - это были ее нарядные платья и разноцветные бантики из тонкого газа, за которыми сестренка уха-живала больше чем за собой. Мальчик натянул на голову несколько бантов и стал играть ими, правда, одну из них он случайно порвал. Когда в комнату вошла Лейла, и увидела разорванный бант, она истошно закричала. Девочка затрепыхалась в истерике и со всей злостью стукнула малыша, от чего тот упал и сильно ударился головой. Я, со свойственной мне боевой готовно-стью, пришла на выручку брату и между нами завязалась очередная драка. Конечно, после неко-торых усилий взрослым удалось нас разнять, но оставлять ее безнаказанной я не собиралась. Бедный Исмаил так сильно ударился головой, что кровь хлынула у него из носа. Пришлось ребенка отвести к местному знахарю. У меня же внутри все кипело от негодования, и тут мне в голову пришла идеальная мысль - я решила надолго лишить Лейлу удовольствия носить эти злополучные банты.
Выждав ночью момент, пока все в доме погрузиться в сон, я, прихватив с собой заранее при-готовленные ножницы, вошла в комнату, где спала Лейла. Утром в доме раздались ее страшные вопли. Лейла кричала и заливалась слезами, когда обнаружила на подушке свои остриженные во-лосы, она походила на чучело с соломенной головой, у которой местами были вырезаны клочья во-лос. Родителям пришлось обрить ее наголо. Дальнейшее наше совместное пребывание под одной крышей было просто невозможно. С этого дня мы стали настоящими врагами.
После многочисленных упреков в свой адрес о моей невоспитанности, маме пришлось пере-ехать в дом своей кормилицы бабушки Секне.
О Аллах, до чего же я любила эту женщину! Она была милой, доброй, словно старый ангел (так я ее называла в шутку)! Только такой человек мог стерпеть все мои глупые выходки на про-тяжении двух с половиной лет.
Секне-диде , как я ее всегда называла, была женщиной очень набожной. Она часто навещала больных, омывала их священной водой «Зем-Зем» и читала молитвы из Корана. С морщинистым лицом и добрыми глазами, всегда наполненными милосердием, старушка напоминала мне добрую волшебницу из сказок, которые мне рассказывал перед сном дедушка. Она рано потеряла мужа, оставившего ей на сына, который был молочным братом моей мамы. Но вскоре и он покинул этот мир. Причину его смерти никто так и не понял. Мама рассказывала, что он умер во сне, а бабушка не знала покоя от горя и все время оплакивала его. Тогда бедная женщина и нашла уте-шение в молитвах.
В доме старушки мы - дети делали все, что нам заблагорассудится. Все свободное от уроков время я и Абумуслим проводили на крыше, где располагалась голубятня, играя с птицами целый день и прикармливая их пшеницей. Или же возясь с курами и петухами на заднем дворе, мы часами наблюдая за тем, как курицы по очереди садятся в деревянный ящик и сносят яйца. Конечно, бабушка время от времени находила дохлых голубей, которые, не выдержав усиленного режима питания падали замертво, но нам все равно за это ничего не было. Она только мило улыбалась, о чем я могла делать вывод, что очередная шалость сошла нам с рук.
Но однажды в доме бабушки я получила урок, который запомнился мне на всю жизнь.
Во все времена в кавказских семьях, у хозяйки дома, будь то пожилая старушка или замужняя молодая женщина, имелся сундук с ее личными вещами или приданным, к которым имела доступ только она сама. Так и у Секне-диде тоже имелся свой большой дубовый сундук. Он был темно-коричневого цвета с большими железными засовами. На нем висело вместо обычного одного, два увесистых замка. Тайно наблюдая за бабушкой, когда та подходила к сундуку я замечала, как она, засунув руку за пазуху, доставала связку ключей и открывала замки. Откинув тяжелую крышку, она всегда доставала оттуда разные вещи: иногда это были конфеты или сахар, а иногда какая-нибудь цветная шаль, предназначавшаяся кому-нибудь в подарок.
Мое любопытство не давало мне покоя. Интерес к содержимому сундука у меня с каждым днем все нарастал, и мне во чтобы то ни стало, захотелось заглянуть внутрь «сокровищницы», только посмотреть, что в нем лежит. Я напрочь забыла о голубях, и курицах, и даже про своих друзей, с которыми я по-прежнему проводила немало времени.
В минуты, когда дома никого не было, я стремглав направлялась в бабушкину комнату к за-ветному сундуку и внимательно изучала его со всех сторон. Но «проклятый» был наглухо закрыт, и открыть его, кроме как ключами, не имелось представления.
Как-то раз, нагнувшись к задней стенке этой «неприступной крепости», я нащупала, что из больших его петель торчат гвозди. Тут на меня нашло озарение. Недолго думая, я спустилась в сарай, отыскала среди кучи хлама щипцы и молоток, вернулась обратно.
Приложив все свои усилия, я отодвинула этот злополучный сундук от стены и принялась изо всех сил тянуть гвозди из петель. Наконец после немалых усилий мне удалось вытащить только один гвоздь. Конечно же, я не забывала и о своей безопасности: прислушивалась к звукам извне и тянула гвозди, старясь их не прогнуть, чтобы потом воткнуть их обратно. Но тут со двора по-слышались женские голоса, и мне пришлось со скоростью молнии поставить все на место. Таким образом, подбирая удобные моменты, трудясь, как пчелка я шла к своей заветной цели.
И в один прекрасный день, когда наконец, мои усилия принесли мне успех и я откинула крышку сундука… О, Аллах! Я готова была увидеть там что угодно, но только то, что увидела! На са-мом дне лежал одинокий листок бумаги, на котором знакомым почерком матери было написано «Воровство - большой грех!» С раскрытыми от ужаса глазами, я стояла не способная сделать какое-либо движение. Не знаю, каким был цвет моего лица, но внутри я сгорала от стыда - как-никак, сундук все-таки был чужой, а самое главное моя цель ни для кого не была секретом в доме.
Подняв голову, я увидела в дверях, наблюдавших за мной бабушку и маму. Строгий взгляд ма-тери меня окончательно сразил - я зарыдала. Впервые за всю свою жизнь я не могла никому воз-разить, потому что всем своим существом поняла, что поступила очень плохо.
Увидев, как я стою с щипцами в руке возле пустого сундука и при этом еще громко плачу навзрыд, сердце бабушки сжалось и она подошла ближе, села передо мной. Усадив меня на колени, стала меня успокаивать. Но, увидев, что «взломщица» не может затихнуть, произнесла следую-щее:
-Ты конечно виновата в том, что сломала мой сундук, причинила моей памяти огромную боль, но твоя целеустремленность и упрямство достойны награды, - женщина сняла со своей шеи зо-лотую цепочку с маленьким золотым медальоном и протянула ее мне. Медальон был сделан в виде солнца, с резными краями, а внутри солнца вырезаны непонятные мне надписи.
Я всегда была равнодушна ко всяким побрякушкам, даже к золотым, но, увидев эту красоту, не удержалась и я. Слезы высохли мгновенно, как будто их и не было, теперь мое внимание было целиком отдано этой драгоценной вещице.
-Это сура из Корана, - улыбаясь, пояснила она, увидев мой внимающий взгляд, - Этот медаль-он-талисман достался мне от покойной прабабки, от той самой, что подарила мне и этот сун-дук, да упокой Аллах ее душу! Всю жизнь я не снимала ее с шеи. В ней удивительная сила - она охраняет того, кто его носит от дурного глаза, от болезней и даже от несчастных случаев. Чем сильнее ты ее будешь любить, тем сильнее она тебя будет оберегать! - она подняла указатель-ный палец, в знак того, что эти слова имеют огромное значение и, повесила медальон мне на шею.
Моему счастью не было конца. Я на самом деле полюбила этот медальон и с тех самых пор он и висит на моей шее. А что касается моего проступка, то я дала себе клятвенное слово, что ни-когда в жизни больше не притронусь к чужой вещи.
С этого дня можно было вести отсчет моей относительно спокойной жизни.
Мне уже шел двенадцатый год, когда завершили строительство дома. Он совершенно не похо-дил на те постройки, с маленькими крошечными окнами и глиняными крышами, которые распо-лагались по всему склону. Это был одноэтажный большой дом с просторными комнатами и с подвалом. Теперь у нас было четыре комнаты, отдельная кухня и широкая длинная открытая ве-ранда, проходившая вдоль этих комнат, где спокойно можно было гонять мяч. Бордюры веранды были замысловатыми узорами вырезаны из дерева и служили украшением дома. Длинные столбы, проходившие рядами между невысокими перегородками, упираясь в потолок, образовывали боль-шие, как окна, отверстия - арки.
Дом стоял посреди сада. Впереди располагался двор, где дедушка уже успел посадить сажен-цы, а за домом большой огород, где он и мама трудились целыми днями.
В конце осени мы переехали в новый дом. Теперь у меня была отдельная своя комната, где в ос-новном и проводила свободное время.
Я уже не баловалась как раньше, но зимой после уроков с мальчишками по прежнему пропадала на снежных склонах, предаваясь катанию на больших деревянных санях. Постепенно я начала за-мечать, что отношение ребят ко мне изменилось. Они норовили мне всячески угодить, и выпол-няли любые мои прихоти, более того, они даже внешне уже не походили на тех чумазых сорван-цов, в голове которых кроме забавных игр ничего не было. Нарядные и опрятные их внешности и гладко причесанные волосы вызывали во мне отвратные чувства. Некоторые из них рьяно дра-лись из-за меня, как молодые петухи, бьющиеся между собой за первенство в курятнике. Обычная перебранка иногда доходила до ожесточенной драки, после которой на лицах дерущихся остава-лись ссадины всех цветов радуги, а старательно выглаженные рубашки расставались со всеми пуговицами.
Я стала часто слышать за спиной шептание относительно моей «выпиравшей из одежды груди» и моих «длинных прямых ног». Мне становилось не по себе, и я убегала прочь. Вскоре и ма-ма стала запрещать мне играть с ними, и даже дедушка, который всегда был на моей стороне, тоже стал намекать мне, что негоже взрослым девушкам целыми днями шастать с ребятней.
Мне так не хотелось расставаться с детством. Но как бы сильно я этого не хотела, все меня-лось у меня на глазах - мы взрослели. Мои веселые прогулки прекратились.
Я по-прежнему не имела подруг, поэтому все свободное время теперь отдавала чтению книг. Если раньше я и в сторону книг не смотрела, то теперь они не сходили с моих рук. Они рассказали мне о многом: о человеческих поступках, о подвигах героев, о дальних краях. Но одним вопросом я задавалась каждый раз - «что такое любовь?», о которой так много говорится почти в каждой книге. Ответ на нее я не нашла до сих пор, хотя моя мама мне попыталась как-то раз объяснить его значение. Прочитав очередную книгу, я подошла к маме, которая стряпала на кухне.
-Мама, что такое любовь? - обескуражила я ее внезапным вопросом.
Она удивленно раскрыла свои очаровательные голубые глаза и с минуту смотрела на меня. Видно все это время она думала над тем стоит отвечать на мой нелепый вопрос или нет. После некоторых колебаний она подошла, и присела передо мной на корточки, и взяв мою руку, произ-несла проникновенным голосом:
-Ты еще слишком мала, чтобы чувствовать настоящую любовь, но я попробую тебе объяс-нить, - она вздохнула, а взгляд стал задумчивым. Я же навострила все свое внимание и не моргая смотрела, как меняется выражение глаз моей матери.
-Это чувство не подвластно людям, - тихим голосом сказала она, - Оно приходит внезапно и поселяется здесь, даже не спросив разрешения, - рукой она указала на грудь.
-Обычно она остается там навсегда. Потом человек становится влюбленным в какого-то другого человека и начинает мысленно жить его жизнью. При встрече с ним сердце начинает радостно «прыгать» в груди…
-Это что любовь его заставляет так прыгать? - с большим любопытством спросила я.
Мама кивнула в ответ и улыбнулась.
-А если ты совсем не видишь этого человека? - последовал мой следующий вопрос.
-Тогда вся жизнь превращается в одно ожидание случайной встречи с ним, - грустно ответи-ла она.
Ее слова заставили меня призадуматься. Из моих уст последовал вопрос больше походивший на внезапный вывод:
-Так вот почему ты плакала, когда отец уехал в Баку?!…
- Иди, займись уроками! - отрезала она и вернулась к своему занятию.
Весь оставшийся вечер я тайком наблюдала за ней. Она заметно погрустнела и была более молчалива. Зато теперь я знала, что если при виде какого-нибудь парня в моей груди будет от радости прыгать сердце, значит, там поселилась любовь.
На следующий день я решила поэкспериментировать. Едва переступив порог класса, я по оче-реди остановила свой взгляд на каждом мальчике из нашего класса и стала прислушиваться к ритму своего сердца. Но нет, оно было спокойно как никогда. Признаться честно я проделывала это и с ребятами других классов, но сердце по-прежнему молчало. Так и не поняла, что это та-кое.
Следующие два года количество девочек в классе стало заметно уменьшаться. К концу по-следнего учебного года в классе не осталось ни одной девочки, кроме меня. А причиной этого было либо замужество моих одноклассниц, либо просто нежелание учиться дальше по той простой причине, что это было им просто не нужно. Единственное к чему они стремились это удачное замужество. Те, кто продолжал учебу были только мальчики. Они уезжали учиться в город в училище или в техникум. И очень редко возвращались в село.
Мое поступление в училище - это отдельная история.
Как-то раз вечерком к нам домой нагрянул дядя Гамзат и какой-то незнакомый мужчина с мо-лодым парнем. Как я потом узнала, это был сын того мужчины. Я этих людей никогда раньше не видела и недоумевала, зачем они пришли к нам. Иногда к деду приходили его ученики, но на школь-ника этот парень совсем не походил. Напротив, это был здоровенный мужик с тонкими усами и такой же тонкой бородкой. Случилось такое несчастье, мне пришлось открыть им дверь. Уви-дев меня, он сразу заулыбался, оскалив ряд кривых зубов, а его крошечные глаза если и умели бы сверлить, то я превратилась бы сито.
Обычно дедушка гостей (имею ввиду мужчин) принимал в своей комнате. Так было и на этот раз. Они зашли к дедушке и, закрыв дверь, долго там беседовали. Со свойственным мне любопыт-ством я подошла к двери и приложила к нему ухо. То, что я поняла из разговора мужчин, повергло меня в шок.
-Мы пришли по поводу вашей внучки…, - услышала я грубый голос мужчины. Голос был очень серьезный.
Тут мое сердце затрепыхалось. Сначала я подумала, что они пришли жаловаться на меня, но я уже давно не лазала по чужим садам и не била мальчишек, и этот странный визит ставил меня в тупик! Я была уже в ожидании того, что сейчас, меня будут «обливать» грязью, как обычно это происходило в детстве. Но…
-Она очень нравится моему сыну, - продолжал мужчина, - Я был бы рад породниться со столь уважаемым человеком как вы…
Ноги мои подкосились и стали ватными, а кровь волной ударила по лицу. Я была в смятении, и мысли мои лихорадочно закружили в голове.
За словами мужчины последовал ответ дедушки, который я не расслышала. Мой дед имел при-вычку говорить очень тихо и спокойно, что в эту минуту меня страшно возмутило. Но больше всего меня возмущало то, что этот парень со своим отцом бесцеремонно отправились к дедушке просить моей руки, вместо того чтобы узнать прежде мое мнение. Все это было несколько неожиданно для меня и нелепо. Я негодовала стоя за дверью и подумывала над тем, что мне сде-лать - войти и вылить на них всю свою злость или дождаться пока они выйдут из ворот и об-лить их ведром воды, чтобы забыли дорогу к нам домой. Пока я размышляла за дверью, они успели перекинуться несколькими фразами, которые я пропустила. Но тут до меня дошли следующие слова …
-Мы готовы сыграть свадьбу летом…
Злость так закипела во мне, что я хотела ворваться в комнату, но случайно второпях оступи-лась и ударилась о дверной косяк. Я сразу сообразила, что сейчас на шум все прибегут и обнару-жится, что я подслушивала под дверью. Недолго думая, я перепрыгнула через перегородку веран-ды и очутилась во дворе. Как я и предполагала мужчины вышли из комнаты на раздавшийся за дверью шум.
-Здесь на полу кровавые следы, - послышался грубый мужской бас. Это был голос того мужчи-ны.
-Странно…, - искренне удивленно прозвучали слова дедушки. Послышался топот шагов по ве-ранде, - Но здесь никого нет, - его слова пролетели прямо над моей головой. Я подняла голову, и наши глаза с ним встретились. Я приложила палец к губам, указывая на то, чтобы он промолчал, на что дед улыбнулся и отошел от края веранды.
-Наверное, это кошка стащила мясо и прыгнула во двор. Ничего страшного…Голодное жи-вотное, не более того…, - услышала я его голос.
Через мгновенье стало тихо. Я стремглав убежала в сад и села под ореховое дерево. В моих ушах стоял звон, где-то около виска я почувствовала резкую боль, а по щеке потекла теплая струя крови. Меня всю трясло, а ноги подкашивались. Я много раз падала с высоты, много раз получала ссадины, наверное, за свою короткую жизнь пролила больше крови, чем старый вояка, на поле брани, но в этот раз мне вдруг стало страшно, и я почувствовала какую-то непонятную боль. Нет, не у виска, а где-то в глубине души. Это была боль от унижения. У меня возникло та-кое чувство , что меня хотят растоптать и лишить самого дорого…
В таком состоянии я не была ни разу за всю свою жизнь, и то, что я упала, меня ужасно раз-гневало. Вместо того, чтобы пойти выругаться на них, как я и намеревалась сделать, вдруг из моих глаз полились слезы, и я разрыдалась. Наверное, я там и заснула, потому что, очнувшись, подняв голову, увидела, что на небе сияют звезды, а кругом темно. Стояла прохладная апрельская ночь. Я продрогла и по телу пробежала легкая дрожь.
Повернув голову в сторону, откуда падал тусклый свет, я увидела, что возле меня сидит де-душка с керосиновой лампой в руке и грустно смотрит на меня. Я кинулась ему на шею.
-Успокойся! Не плачь! - похлопал он меня по спине, - Я никому тебя не отдам, пока ты сама этого не пожелаешь.
Я не могла произнести ни слова, потому что комок застрял у меня в горле и готов был вот вот вырваться наружу страшным ревом.
-Обещаешь? - несвязно спросила я, выдержав некоторую паузу. Что-то в груди все еще мешало мне говорить.
-Конечно, - улыбнулся дедушка, - Никому не позволю сорвать мой самый любимый цветок! Ди-тя мое! - он сильно прижал меня к себе и поцеловал в лоб.
Я вздохнула так, словно с моих плеч сняли целую гору. Такой счастливой я себя никогда не чув-ствовала. Я не знаю, откуда во мне появился этот внезапный страх перед замужеством. Воз-можно откуда-то из детства из слез матери, или из опечаленных глаз моих замужних однокласс-ниц… А возможно и потому, что я сама еще была ребенком и никогда не придавала этому особо-го значения. И вдруг внезапно очутившись перед проблемой, я была в растерянности и не знала, что мне делать.
Конечно, если вдруг дедушка заявил бы мне, что выдает меня замуж за первого встречного, я что-нибудь, сделала бы с этим «первым встречным» и обязательно бы сделала так, чтобы ника-кой свадьбы и не было. Но слава Аллаху, ничего такого не произошло.
Всю ночь я не сомкнула глаз. Мысли о будущем не давали мне покоя. Мне уже исполнилось че-тырнадцать лет. Через месяц я оканчивала школу - последний восьмой класс.
«-Что потом?!» задалась я вопросом. «-Замуж!» заговорил во мне какой- то грубый мужской голос, походивший на голос того мужчины. «-Нет!» отрезала я почти вслух. Замуж я точно не хотела, даже мысли об этом старалась не подпускать к себе. Вопрос о том, что мне делать дальше, оставался для меня открытым. Ответ я нашла позже, пару недель спустя...
Со мной в классе училась одна девушка. Она хоть и была маленькая и невзрачная, но характе-ром удалась. Добрая и милая девушка, покорная как овечка. Звали ее Айшат. Училась она плохо, а все потому, что на ее хрупкие плечи приходилась вся работа по дому, и у нее совершенно не было времени на уроки. После окончания шестого класса в школу она больше не явилась. Родители вы-дали ее замуж за вдовца, взрослого мужчину, годившегося бедной девушке в отцы, если не в деды. Надо сказать, что семья была у них очень большая и бедная. Ее отец Имам батрачил, где попа-дется, а мать только и умела каждый год плодоносить. Выдав замуж Айшат, они видно надея-лись на какую-либо помощь со стороны зятя. Этому неравному браку возмутились даже самые спокойные люди нашего села, включая дедушку. Год спустя Айшат родила ребенка. А еще год спу-стя, умер ее муж. Дети мужа от первого брака выставили бедную девушку за дверь вместе с но-ворожденным, заявив, что ей больше нечего делать в их доме. А родной отец не пустил ее домой, сказав, что не намерен кормить еще два лишних рта. Так Айшат осталась на улице. Но мир не без добрых людей. Моя любимая Секне-диде приютила ее у себя.
Когда эта новость дошла до моих ушей, я так обрадовалась, что решила убедиться в этом лично, сразу же помчалась к ней домой. Увидев меня, бедная девушка заплакала. Немного успоко-ившись, она излила мне всю душу. Оказывается, муж постоянно издевался над ней, а иногда и из-бивал. Она была в его доме за место служанки. Без права лишено слова, Айшат должна была вы-полнять все его прихоти. Узнав об этом, я пришла в ужас.
-Слава Аллаху, что он умер! - восторженно произнесла я, искренне обрадовавшись за нее.
-Не говори так, - остановила меня Айшат, - Лучше бы он был жив. Видишь, что теперь со мной произошло, - девушка опять заплакала, - Живу из милости в чужом доме. Мне не на что жить, - сквозь слезы произнесла она, - Я ведь теперь не одна…Мне надо поднять на ноги сына.
Ее слова вызвали у меня смешок. Я смотрела на нее, и удивлению моему не было конца. Ростом с вершок, с лицом ребенка она думала о том, что собирается вырастить ребенка. У нее было огромное доброе сердце. Я на ее месте станцевала бы на могиле такого мужа-тирана, а она его жалела.
Наконец Айшат немного успокоилась и подняла на меня свои черные глаза. С минуту она смотрела на меня молча. Взгляд ее становился все проникновеннее.
-Маизат, пусть моя судьба послужит тебе примером. Ты умная и очень красивая. Не подда-вайся ни каким обещаниям и не смотри на богатство, когда будешь выходить замуж. Поверь мне, за этой чертой кроется то, к чему ты можешь быть абсолютно не готова…
-Знаешь Айшат, я решила никогда не выходить замуж, - с легкостью произнесла я, не дав ей договорить.
Она засмеялась.
-Это ты сейчас так говоришь. А когда появится тот самый человек, весь мир вокруг тебя расцветет, и даже камни покажутся тебе цветами, и жить ты будешь только им одним.
Она говорила почти так же, как мама.
-Только не говори мне, что ты была влюблена в своего мужа. Я все равно тебе не поверю…, - выпалила я недоверчиво.
-А я и не любила его, - ответила она спокойно.
-Тогда откуда ты можешь знать, что мир вокруг расцветет?…
-Я вышла замуж за него, ради его младшего сына, в которого была влюблена давно.
Мои глаза округлились и готовы были выпасть из орбит, к тому же и онемела…
-Я знаю, ты удивлена, - она выбрала не правильное слово. Я была шокирована, - Но это был единственный путь, чтобы всегда быть рядом с ним.
Я посмотрела на ребенка, который лежал в люльке, и непристойная мысль закружилась в моей голове.
-Да это так, - подтвердила она мои мысли, - Это его сын. Думаешь, ради чего я все это тер-пела в доме мужа, - жалобно застонала она. Ее слова искали понимания.
-Он знает? - спросила я.
Она кивнула в знак согласия и довольно улыбнулась. Я не знала, что сказать и молча, смотрела на нее с широко раскрытыми глазами. Она вдруг схватила меня за руку и кинулась передо мной на колени.
-Маизат, прошу тебя! Аллахом заклинаю, не говори об этом никому! - взмолилась она, - Не снести мне позора, если об этом кто-нибудь узнает. Если я когда-нибудь от чужого человека услышу об этом хоть слово, то наложу на себя руки. И только на твоей совести будет моя смерть!
-Айшат, клянусь, никто об этом не узнает! Знаешь, я всегда думала, что ты очень слабая де-вушка, но я ошибалась. Ты молодец, и не отчаивайся! Я думаю, в глубине души ты счастлива, - я была так сражена отвагой этой девушки, что другого я сказать не могла.
Она кивнула в ответ и поцеловала мою руку. Ее лицо озарилось счастьем, от былой печали не осталось и следа. Видно ей было тяжело носить в себе эту тайну, наконец, высказавшись и, найдя мое понимание, очень обрадовалась.
-Что ты теперь будешь делать? - спросила я.
-Устроюсь на работу и буду жить дальше, - бодро произнесла она.
-Но у тебя же нет должного образования? - спросила я. Но ответ я ее не расслышала, потому что всецело отдалась своей, только что родившейся идее. «Образование?! Я пойду учиться дальше!» «Поеду в город!» «К тете!» - мысли завертелись в моей голове, как колесо мельницы. Я даже не успевала их перебирать. Меня охватила волнительная дрожь.
-Ты чего так сияешь? - спросила она.
-Айшат, я знаю, что мне теперь делать! Я поеду учиться! - с криком кинулась я на шею, и громко поцеловав ее в щеку, выбежала из комнаты, оставив обескураженную женщину смот-реть мне вслед.
Почти на крыльях счастья я «прилетела» домой и заявила маме о своем намерении. Она в это время поливала огород.
-Мама Абумуслим скоро поедет учиться в город. Я тоже могу поступить в училище…
Ответа сначала не последовало. Я предполагала , что она не захочет даже об этом слышать и приготовила кучу слов, чтобы ее уговорить. Но мне не понадобилось этого делать.
-Я тоже об этом думала. Замуж тебя не могу отдать, бестолковая еще. Работать не пущу. Дома сидеть тоже не дело… - сообщила она мне, после длительного молчания, - Мы с твоим де-душкой решили отправить тебя и твоего брата к тете. Я уже написала ей письмо и жду отве-та. Но запомни одно, если ты не поступишь и провалишься на экзаменах, второго раза не будет. - Она подняла на меня свои голубые глаза полные строгого взгляда, - Не вздумай огорчать своего дедушку. Он верит и надеется на тебя.
И вот теперь я здесь. Я на втором курсе в финансовом техникуме, а мой брат учится в же-лезнодорожном техникуме.
Завтра отправлю конверт, адресованный дедушке. Вот он, лежит передо мной на столе. Как бы я хотела увидеть его счастливое лицо. Должна тебе признаться, дорогой друг, что все это я пишу, потому что сильно скучаю по дому, по маме. Здесь конечно все очень мило и красиво, но все равно мне хочется домой…
«5декабря1935год
До чего же здесь холодная зима. Вот смотрю в окно, а там все белым бело, словно на город надели белое покрывало. Почти неделю лежу в постели. Опять заболела. Тетя и вся ее семья ухаживает за мной как за маленьким ребенком. Абумуслим опять дежурит возле меня. Доктор сказал, что у меня ларингит. Всю неделю я молчала, как рыба в воде. Только сегодня почувствова-ла себя лучше и смогла озвучить свои мысли.
Я так заскучала по маме, что вдруг вспомнила про тебя. Прочитала тебя несколько раз, и на душе стало легче.
Знаешь, все это время мне некогда было скучать: занятия, подружки… Да, у меня теперь есть подружки и не одна, и не две, а целых шесть. Мы почти все делаем вместе. И в библиотеку ходим вместе, и гуляем тоже всей гурьбой. Они все такие замечательные и добрые. Но у меня есть не-которые подозрения, что вовсе не я им нужна, а мой дорогой братец. Каждый раз при виде его они начинают кривляться и робеть. Но надо признать, что и братец оказывается тоже не из робкого десятка, как я о нем всегда думала. Видать весь в отца. Успевает за моей спиной тайно встречаться с несколькими из них. Не знаю почему, но меня это злит, или, как это называется, вызывает некоторую ревность. Хотя я знаю, что не имею права лезть в его личную жизнь. Ведь рано или поздно все равно настанет час нашей разлуки. Это лишь вопрос времени.
Что касается моей тети Римы, то она мне всецело заменяет мать. Ее муж военный, майор по званию, служит в одной из частей расположенных за городом. Славный и добрый человек. Два ее взрослых сына напоминаю мне моих братьев в детстве, тоже дерутся межу собой по каждо-му пустяку. Они относятся ко мне, как к родной дочери и сестре. Но мне почему-то, все равно хочется домой…
« 17 марта1936 год
Сегодня получила письмо от матери, но оно скорее меня огорчило, чем обрадовало. Мою доро-гую Секне-диде похоронили месяц назад. Именно столько шло письмо от мамы ко мне.
Она умерла во сне, как и ее сын. Пусть Аллах упокоит ее душу с миром! Я думаю, что она счастлива на небе, потому что на земле она совершила много добра.
А что касается меня, то в моей жизни ничего особенного не происходит. Все так же посещаю занятия, а после часами просиживаю в библиотеке. Задают много уроков. Надо все выполнять в срок.
« 11 сентября1936 год
 Вот уже несколько дней как у нас начались занятия в техникуме. Еще каких-то девять меся-цев и я поеду домой.
Это лето, во время каникул я отдыхала в деревне Р…, Тульской обл. со своей подружкой Олей у ее бабушки Нины Петровны. Деревня была небольшая, располагалась между большим лесом и полем, где росли одни подсолнухи. Дед Макар, муж бабы Нины, который работал в местном колхозе, каждый день приносил по «солнышку» (подсолнух) нам. Мы с Олей ими объелись.
Я так прибавила в весе за лето, что теперь придется расшивать всю одежду. А что можно было еще ожидать от меня, которая, только и уплетала за обе щеки сладкие бабушкины пироги и блины, не забывая при этом запивать их парным коровьим молоком. А про малину и землянику, и прочие ягоды, в поисках которой мы почти целыми днями пропадали в лесу вместе с деревенски-ми девушками, я просто молчу. С Олей я весело провела каникулы - утро у нас уходило на сладкий сон, день на завтрак, а вечер на развлечения вроде, посиделок с девочками или походами в лес и на речку.
Еще я побывала на нескольких деревенских свадьбах, которые очень сильно отличаются от тех, которые я привыкла видеть у нас в селе. Здесь невесте не закрывают лицо, и она всю свадьбу сидит рядом со своим женихом, а когда ей захочется, она может с ним и станцевать. А самое интересное, когда все кричат «горько», они демонстративно целуются при всех. Какой ужас! Как мне становилось стыдно, когда они это делали. У меня начинали гореть щеки, и чувствовала, что начинаю краснеть. Приходилось каждый раз опускать голову, чтобы никто не заметил мое багровое лицо.
Как-то за ужином я рассказала бабе Нине о наших горских обычаях, традициях и свадьбах. Она долго смотрела на меня с широко раскрытыми глазами и время от времени вздыхала, и еще несколько раз сказала «Бедные женщины!» Не понимаю, что ее так удивило?!
Еще я с Олей ходила на рыбалку. Дед Макар несколько раз заставил меня закинуть удочку. Правда я не сумела ничего поймать. Зато сам наловил несколько штук трески, пока мы собирали рядом в лесу хворост. Чудный старик! Он напомнил мне моего дедушку Гаджиали! Такой же доб-рый и спокойный. Очень любит давать советы и рассказывать всякие истории из своей молодо-сти. После рыбалки он развел костер и сварил нам суп-уху. До сих пор помню вкус этой мужской стряпни.
Одним словом, лето я провела на славу. Когда тетя увидела меня на пороге квартиры, она взмахнула руками, и удивленно ахнув, уставилась на меня. Она с трудом узнала растолстевшую племянницу, да еще в чужом сарафане (в свой я не влезла)…
***
Лето 1937 год
На обратном пути из Махачкалы, куда Насир был командирован с работы на два дня, он решил погостить у матери в Касумкенте, с которой не виделся несколько месяцев.
-Ты уже три года в Курахе, совсем один. Весь отдался работе. Мы месяцами тебя не видим! - причитала женщина, по имени Сарат. Накрыв стол для сына, она уселась рядом и тепло по-матерински погладила его по руке, - Может, переведешься сюда в Касумкент. Ты умный и образо-ванный у меня. С легкостью найдешь хорошую работу, - тихо предложила женщина.
-Нет, мама! Мне нравится в Курахе. И я вовсе не один. У меня много друзей, - попытался он успокоить ее.
-Тамошние горцы дикий народ! Они разгуливают с ружьями на плече, а за пазухой всегда кин-жал. Зарежут без слов! - озабоченно запричитала Сарат. - А ты у меня тоже не из робкого десятка. Вспыльчивый! Боюсь я за тебя! Боюсь Насир! Осторожней там!
Прикрыв своей ладонью ее руку, он подсел к ней ближе.
-Да, мама! Ты права. Горцы они такие! Именно за это я их и полюбил. У них слово дело! И во-все они не дикие, просто смелые честные люди. Никому не позволяют над собой насмехаться, - улыбнулся матери Насир. Подвинув к себе тарелку, он с аппетитом принялся за еду.
-Только твоей вкусной еды мне не хватает в Курахе, - проговорил он с полным ртом.
За то время, что они не виделись, женщина заметила, что сын возмужал.
-Если ты переехал бы сюда работать, то каждый день бы ел с маминых рук. Мы с Аминат жи-вем одни. Иногда тяжело с хозяйством справляться. Мужская помощь необходима. Твои старшие сестры замужем, редко навещают нас, - осторожно намекала женщина...
Насир ничего не ответил.
-Хоть женился бы уже! Сколько девушек вокруг! Да разве тебя это волнует…, - продолжала она о своем.
В эту минуту со двора послышался шум…
-Мама! Мама, у ворот стоит автомобиль! Чей он? - послышалось за дверью.
-О, брат! - вскрикнула с порога тощая девушка с улыбающимися глазами.
Аминат, младшей из трех сестер Насира, было пятнадцать лет, но у нее все еще были замашки озорного ребенка. Увидев любимого брата, она бросилась к нему в объятья.
-Да ты стала совсем большая! Меня ростом догнала! - обнял ее радостно Насир.
-Так это твоя машина у ворот стоит? Там орава детей! Я еле их прогнала!- с важным видом вскрикнула девушка.
-Нет, машина не моя, но я приехал на ней. Это машина принадлежит парторганизации - райко-му партии Кураха. Первый секретарь райкома серьезно поранил ногу, на лошадь взбираться ему тяжело, вот и допросился у начальства в Махачкале какой-нибудь автомашины для временного служебного пользования. Когда узнал, что я умею водить, командировали меня пригнать автомо-биль.
-Ты и водителем у него будешь? - живо поинтересовалась сестра.
-Нет, есть на селе парень, который умеет водить, только он пригнать отказался. Разрешения на вождение у него нет. А машинистам и трактористам из колхоза, первый секретарь не доверил та-кое дело.
Расположившись за столом рядом с братом, она мило улыбнулась.
-Покатаешь меня? - попросилась она.
Насир согласно кивнул.
-Хотела бы я тоже быть первым секретарем райкома...- мечтательно сказала девушка.- Теперь он будет важно в автомобиле разъезжать по селу.
-Машина нужна ему для срочных выездов в другие села, - объяснил Насир. - По селу он пеш-ком ходит.
Сарат неожиданно поднялась с места и расположилась на широкой тахте.
-Как же болят мои ноги! Стулья не для меня! - запричитала она.
-Сынок что ж он своего подчиненного не отправил, а тебя в такую даль нарядил?! - возмутилась женщина, массируя одной рукой колено.- Ох! Как же они болят! - вздохнула она.
-Мама в таких маленьких селениях, все друг друга хорошо знают, и нет понятий подчиненный или начальник. Есть уважение к старшим и внимание к младшим. Первый секретарь райкома про-стой обычный сельчанин. Он так же, как и остальные мужчины приходит на годекан интересуется проблемами людей. Сидит среди них, общается. Когда узнал, что я имею разрешение на вождение, по-дружески поручил мне пригнать автомобиль. Вот и все.
-Красивая машина, а как называется? Она новая? - все не унималась Аминат.
-Скорее старая. «Победа» называется. Но для села, и это подойдет.
-Насир, ты говорил, что в Курахе госбанк открывают? Есть новости? - поинтересовалась жен-щина.
-Я как раз и в Наркомфин съездил. Все, правда. Уже в сентябре в селе начнет работать контора Госбанка. Оставил заявление о переводе на должность заведующего кассовым отделом или глав-ного бухгалтера. Обещали перевести…
-Разве ревизором в финотделе плохо работается?
-Не плохо, мама, но с этой должности могут перевести в любой другой район. А я не хочу переводиться в другие районы. В Курахе я себя хорошо чувствую. У меня там много друзей, с многими руководящими начальниками в хороших отношениях. Привык уже к тем местам... А для работы в Госбанке нужны новые образованные кадры. На селе таких мало. Вот я и перевожусь внутри села с одной работы на другую.
-То есть мы тебя в Касумкенте еще не скоро увидим...- огорченно опустила глаза Сарат.
-Я буду приезжать чаще! Обещаю! Раз в месяц ты будешь видеть меня.
Казалось, эти слова сына немного успокоили женщину.
-Хотя бы так! - покорно приняла она его ответ.
-Брат, а невесту ты еще не нашел в Курахе? - задала сестра каверзный вопрос и ехидно улыбну-лась.
-Нет, никто за меня не хочет выходить, - отшутился Насир, - Может, ты мне кого найдешь? Кстати, как твоя подруга Зара поживает? - спросил он ненароком.
-Все так же сохнет по тебе! «Когда приедет твой брат?» «Скоро приедет твой брат?» - иронично изобразила Аминат свою подружку, - Она уже видела автомобиль у ворот, догадается, что ты здесь. Не сойти мне с места, если она вскоре не найдет причину и не заявится к тебе. Так что берегись! - громко засмеялась девушка.
-А что ты смеешься? Может быть, я и женюсь на ней. Она хороша собой. Любит меня…
-Ты серьезно?
-Вот расскажу ей потом, как ты о ней отзывалась, устроит она тебе смешки-потешки, - пошутил Насир.
-Шутки шутками сынок, пора тебе о свадьбе подумать, - тут же поддержала разговор озабочен-ная мама, - Ты уже взрослый человек, работаешь. Можешь содержать семью. Кто же в Курахе бу-дет о тебе заботиться, готовить тебе еду? Если местные жители увидят тебя возле плиты или за стиркой, они засмеют тебя, - тут же высказалась Сарат, подхватив удобный момент про разговор о свадьбе, который сын всячески избегал.
-Так, пойду-ка я - дров наломаю, а то скоро зима, печку нечем будет вам топить, - Насир напра-вился, к выходу застегивая при этом пуговицы рубашки.
-До зимы еще полгода!-засмеялась Аминат.
-Сынок, я говорю серьезно! - взмолилась мать.
-Не волнуйся мама, никто меня не засмеет, я сразу обо всем договорился, - попытался успоко-ить ее сын.
Сарат вопрошено посмотрела на сына. Аминат, тоже повернулась к нему.
-Жена хозяина квартиры, где я живу, с первого дня готовит для меня и стирает одежду, и заодно убирает мою комнату. А я им за это плачу двойную цену, - пояснил молодой человек, увидев устремленные на него две пары удивленных глаз.
-Все равно тебе пора обзаводиться семьей! Скоро твои племенники женятся, а ты …
-Я буду только рад, - бросив последнюю фразу на ходу, он спешно, скрылся за дверью.
Спустившись во двор, он заметил, что погода заметно изменилась. Стало серо и прохладно. Начинало моросить.
У ворот лежал навал безобразно раскинутых поленьев.
Собрав в кучу и наколов их топором, он стал аккуратно складывать дрова в стенку. Когда под вечер он уже заканчивал работу, снаружи кто-то тихонько постучал в ворота.
Открыв железный засов, он увидел перед собой соседскую дочь и был приятно удивлен.
-Добрый вечер! - робко произнесла гостья. Завидев молодого мужчину, она заметно покраснела.
-Зара! Я тебя не сразу узнал! - выразился удивленно Насир.
Пред ним стояла стройная милая девушка с красивыми выразительными глазами, застенчиво ежившаяся под его изумленным взглядом.
- Мама передала пирог…, - сказав, она поднесла ему тарелку с угощеньем.
-У меня руки грязные. Ты проходи в дом, - Насир отошел в сторону, пропуская ее во двор.
Поблагодарив, девушка прошла к крыльцу и вскоре скрылась за парадной дверью. За ней про-шел и шлейф аромата духов. Насир поймал себя на мысли, что она была слишком нарядно одета для простого визита к подружке. « Красавица!» пронеслось у него в голове. Закончив работу во дворе, он вернулся в дом. Стол к ужину был накрыт.
Зара, после недолгих уговоров подружки осталась на ужин, а Насир присоседился рядом и стал ухаживать за женщинами во время трапезы. Оживленно беседуя за столом, он поддерживал их веселое настроение.
-Брат, говорят в тех краях очень красиво. Это правда? - поинтересовалась Амина наслышанная от брата о красоте горного края.
-Да, правда. Природа там очень живописная. Я и сам не прочь прогуляться в горы, но вот из-за работы все не получается. При первой же возможности устроим поход, я отвезу вас к водопаду и тебя и маму.
-Ой! Нет, сынок! Мои больные ноги этого путешествия не выдержат, - пожилая женщина, си-девшая на тахте, тут же провела по колену рукой. Подвинув пустой соседний стул, она подняла на него больную ногу. - Хотя я давно хочу посмотреть, как ты там устроился…
-А можно мне тоже поехать с вами? - уличив момент, попросилась Зара.
-Конечно, можно! Обещаю, вас обеих отвезу в Курахские горы, - обязался Насир, после чего гостья заметно почувствовала себя уверенней.
-А там не опасно? - спросила Аминат обеспокоенно.
-Опасности нас везде поджидают сестра. Даже здесь…, - бросил он беглый взгляд на Зару.
Со слов сестры Насир знал, что девушка влюблена в него давно. И ему всегда доставляло удо-вольствие подыгрывать Заре. Его это забавляло. Девушка заметила его взгляд и невольно улыбну-лась. Любое проявленное внимание со стороны молодого человека девушка воспринимала с большой радостью.
-Темно уже на дворе, я пойду. Мама забеспокоится, - поблагодарив за ужин, Зара собралась уходить.
-Я провожу тебя! Мне как раз надо мотор проверить..., - Насир тоже поднялся с места.
Молодые люди вскоре вышли во двор. На улице стояла непогода. Моросил мелкий дождь, дул легкий прохладный ветерок. Было так темно, что они еле различали силуэты друг друга.
-Здесь очень скользко, ты можешь упасть! Дай руку!
 Не дожидаясь ответа, Насир ухватил девушку за запястье. От прикосновения его руки жаркий поток хлынул, откуда-то снизу и ударил ей в лицо. Порывы прохладного ветерка, придавали ей силы, чтобы удержаться на ногах. Выйдя из ворот, она подбежала к автомобилю.
-Он твой? - поинтересовалась Зара.
-Нет, - ответил Насир. - Попросили пригнать!
Молодой человек открыл дверцу автомашины и включил зажигание. Зара нагнулась к окошку. В этот момент он включил фары и улица осветилась.
-Хочешь, садись!- предложил он.
Девушка радостно обогнула автомобиль и уселась на переднее сиденье. Она осмотрелась и улыбнулась водителю.
-Нравится?
-Очень!- с удовольствием ответила Зара. - Я часто вижу твоего друга Салмана на такой же ма-шине, - заметила она
-Я не удивлен! Его отец первый секретарь Касумкентского РК ВКП(б). Наверное выезжает, что-бы похвастаться перед местными красавицами.
-Не думаю, что перед всеми! - иронично повела она бровями.
Насир не понял, но не стал дальше интересоваться.
Он несколько раз нажал на педаль и машина, не сдвинувшись с места, зарычала.
-Все работает, - удовлетворенно проговорил он.
Зара поняв, что пора выходить из машины, дернула за ручку. Та не поддалась с первого раза. Насир вышел из машины и открыл дверцу с внешней стороны. Взяв ее за руку, он помог Заре выйти из машины.
-Не нужно провожать! Кто-нибудь еще увидит, - промолвила она как-то несвязно, и с неохотой высвободила свою руку, - Я сама дойду…
-До твоего дома два шага, ни кто и не заметит, - попытался он успокоить смущенную девушку. Подавать большие надежды ей он не собирался и решил, что пора выходить из игры.
-А если тетушка, узнает, что я не проводил свою сестренку Зару, то она меня просто съест, - шутливо бросил он ей.
« - Сестренку?!» - молнией пронеслось у нее в голове. Ей захотелось возразить ему, но она за-пнулась. Одно слово, вылетевшее из его уст, вмиг перевернули ее иллюзии с ног на голову. Слезы навернулись ей на глаза. Что -то нескладно произнеся на прощание, она ушла.
Насир остался смотреть ей вслед. К Заре он относился тепло по-братски, и давать ей пустую надежду на взаимность, будучи сам неуверенным в своих чувствах он не хотел. Внешне она ему нравилась. Иногда, Насир даже представлял ее своей женой, но хорошо зная ее тщеславие, страсть к красивым вещам и к богатству, что-то его останавливало. Насир  так же хорошо знал, что друг детства Салман - единственный сын партийного руководителя района, давно был влюблен в нее. Высокий симпатичный парень Салман всеми силами добивался любви и симпатии
Ошеломленная Зара вернувшись, домой ушла в свою комнату. Усевшись на подоконник, она вновь стала перебирать в голове все его движения взгляды и слова, сказанные за весь вечер. Облик любимого человека все еще держался перед глазами -удивленные большие глаза, изумленно смотревшие на нее, в минуту, когда увидел ее на пороге, приятный вежливый голос, наслаждавший ее слух весь вечер, и его последние слова, которые так сильно ранили ее сердце.
«Весь вечер он не отходил от меня, шутил, смеялся и даже давал некоторые намеки, но что могли значить его последние слова?» Она была в полном смятении. Комок, встрявший в горле, мешал ей дышать. Слезы брызнули из ее круглых больших глаз. Она сама не понимала, почему именно этот человек оставался для нее таким желанным, когда у нее был немалое количество по-клонников.
В свои шестнадцать лет Зару смело можно было назвать красавицей. С вьющимися черными волосами, всегда красиво уложенными в прическу, выразительными чертами лица, и очаровательной округлой женственной фигурой, она могла вскружить голову любому парню. Зара, любившая красиво одеваться и подчеркивать свою красоту, всегда мечтала об обеспеченной жизни в будущем, а потому она внимание обращала только на ребят из обеспеченных семей. Остальных она просто не замечала. Насир, хоть и не был из богачей, но Зара питала нежные тщеславному разуму чувства. Он был ее мечтой. При одном упоминании его имени внутри у нее все переворачивалось. Как она не старалась выкинуть его из своей головы, ничего с собой поделать не могла. Она любила его, и открыто об этом сказала его сестре.
Наконец решившись рассказать Насиру о своей любви, и думая, что тот не устоит перед ее кра-сотой и будет к ней взаимен, Зара решила написать ему письмо и рассказать все, что накопилось в ее влюбленном сердце. Письмо, конечно же, попало в руки адресата и он только убедился в том, о чем итак уже знал, но то, что он выложил бедной девушке в лицо по приезду из Кураха, поставило последнюю в неловкое положение. Насир поступил, как всегда, хитро, ловко отвертевшись от нежелательной проблемы, заявив бедной девушке, что никакого письма от нее он не получал. При этом он еще убедительно солгал, сказав, что не так давно почте в Курахе случился небольшой пожар. Зара ему поверила.
Так она и жила испытывая тягостные муки между любовью терзавшей ее сердце и вниманием ухажеров, ублажавших ее честолюбивый разум.
***
Небольшая крытая повозка, покачиваясь из стороны в сторону, подъезжала к окрестностям Ка-сумкента, когда на горизонте над высокими вершинами показались свинцовые грозовые тучи. Внезапно поднявшийся ветер, взвел пыль столбом, и сухие листья  и  сор завертелись в воздухе. Погода менялась на глазах. Извозчик суматошно несколько раз хлестанул кнутом по спинам за-пряженных кобыл, от чего те резко понеслись вперед. В мгновенье ока, еле двигающаяся повозка довезла усталых пассажиров в самую глубь села и остановилась у небольшого базара, где шла оживленная торговля.
-Приехали! - громко объявил извозчик и повернулся к пассажирам.
Несколько человек поспешно вышли из повозки и, расплатившись с мужчиной, растворились в толпе людей. Последней вышла молодая девушка. Обогнув телегу, она подошла к извозчику.
-Вот ваши деньги, - вручила она несколько монет мужчине, - Не подскажете, как мне добраться до Кураха?
Извозчик быстро спрятал деньги и странно посмотрел на девушку. Красавице, которой перед ним стояла, на вид было не больше шестнадцати лет.
-Сейчас начнется гроза, вряд ли ты найдешь транспорт. В такую погоду на дорогу никто не вы-ходит, - выдавил он, наконец. Но, заметив огорченный взгляд девушки, добавил, - Отправляйся к старой мельнице. Там бывают приезжие люди из тех краев. Может быть, тебе повезет.
-А где находится старая мельница?
Мужчина указал рукой в сторону высоких гор.
-Ты вообще, откуда будешь? - поинтересовался он.
-Из Кураха…
-А почему одна? Где твои родители?
Девушка ничего не ответила но, поблагодарив его и схватив небольшой чемодан, направилась к указанному месту. Как она узнала еще от нескольких прохожих, дорога к мельнице лежала через все село, и располагалась у самой окраины.
Вскоре ясное небо полностью покрылось тучами, нагнанными сильным порывистым ветром.
Быстрым шагом девушка направилась к мельнице в надежде, что сможет кого-то застать, но придя туда, сильно разочаровалась. На широкой деревянной двери висел громадный ржавый замок и вокруг не был ни души. Дорога, которая пролегала перед мельницей, тоже была безлюдна. Внезапный раскат грома, заставил ее вздрогнуть и спрятаться под крону ивы, которая росла у самой дороги. Большие капли резко хлынули откуда-то сверху, и дождь стал стеной перед ней. Поставив на землю чемодан, она прижалась к стволу дерева.
Прошло больше часа. Дождь лил все сильней и сильней, отхлестывая странную мелодию. Земля под деревом тоже взмокла, и образовались лужицы. Грязная вода текла по дороге ручьем, унеся с собой сухие листья и мелкий сор, попадавшийся по пути.
Дождь и пасмурная погода навеяли на нее грусть и непонятную тревогу. Вокруг не было ни души. Впервые оказавшись совершенно одна в незнакомом месте, в непогоду одиночество и страх слилось у нее внутри, и от нахлынувших ощущений дрожь пробежала по хрупкому юному телу. Но, быстро поведя плечами, она отряхнулась от этих ощущений, словно сбросила все с плеч и гордо выпрямилась. Прислонившись к дереву, она стала ждать, пока кончится дождь, решив, что пойдет до села пешком.
Некоторое время спустя она заметила, как вдали из-за поворота показался автомобиль черного цвета. По мере того как она подъезжала ближе, ход ее замедлялся. Сравнявшись с деревом авто-мобиль притормозил.
-Девушка, если вам в сторону Кураха, я могу вас подвезти, - из машины раздался приятный мужской голос, который заставил девушку отвлечься от своих мыслей.
Молодой парень с интересом смотрел на нее, опустив стекло дверцы автомашины. Из-за стеной стоявшего дождя, лица его было не разглядеть.
-Нет, спасибо! - вежливо ответила, она и отвернулась, дав понять водителю, что разговор с ним окончен.
Машина медленно отъехала. День клонился к вечеру, а повозки все не было. А дождь все не утихал.Прошло некоторое время, пока эта же автомашина вновь появилась из-за холма. На этот раз она ехала в обратном направлении. Проехав мимо девушки и сделав круг, она остановилась возле нее.
-Хотите, я вас отвезу до дома? - любезно предложил молодой человек. Голос его звучал с ис-кренней заботой .
Она обеспокоено посмотрела на него, но ответа не последовало. Молодой человек продолжал говорить из машины.
-Мне не хочется уехать, оставив вас одну здесь, - признался он, и потянувшись к задней дверце, открыл ее, - Садитесь, я вас отвезу.
-Опасно находиться девушке одной на дороге. Тем более в такое время… Дождь! Намокнете и заболеете! Не бойтесь, я вам ничего плохого не сделаю, - продолжал он говорить с места.
Она оглянулась. Вокруг ни кого не было. Дорога все так же была пустынна. Она всерьез встре-пенулась. Ей вдруг стало страшно. Незнакомец хоть и выглядел дружелюбно, но все же волнение охватило ее. Собрав все внутренние силы, девушка решила дать ему отпор.
-Слушай ты, езжай, куда ехал и нечего тут круги рисовать! - нахмурив лицо, грубо ответила она.
-Какая ты дерзкая?! - возмутился водитель, - Я тут ей хочу помочь, беспокоюсь за нее, а она…! - он громко захлопнул заднюю дверцу и резко дал по газам.
Из-под колес прыснула грязная вода и волной, обрызгало девушке платье.
Она вскрикнула и ужаснулась.
Автомобиль притормозил, и, дав задний ход, остановился возле нее. Выйдя из машины, води-тель подбежал к ней.
-Ради Аллаха, простите! Я этого совсем не хотел! Здесь большая лужа. Не заметил…, - стал оправдываться он.
-Да вы совсем взмокли! Может быть, вам дать что-нибудь накинуть! - любезно предложил он.
Девушка смотрела на него исподлобья. Готовая разразиться страшными ругательствами, она еле сдерживала себя. Платье было испачкано основательно. Мокрые следы от грязи отчетливо виднелись на ее сиреневом шелковом платье.
Сделав над собой усилие, промолчав, она вышла из-под кроны и, схватив двумя руками за по-дол, встала под ливень, чтобы дождь смыл всю грязь с платья.
Мужчина, чувствовал себя неловко и виновато посмотрел ей вслед.
-Да и что вы так упрямитесь! Я только хочу вам помочь! - он развел руками.
-Вы сделали для меня все что смогли. Теперь, прошу вас, оставьте меня в покое! - процедила она сквозь зубы.
-Не могу же я оставить вас в таком виде на дороге.
Она сделала вид, что не слушает его, и повернулась к нему спиной. Продолжая держать подол платья, она пыталась сохранить спокойствие.
-Раз так, я тоже встану под дождь с вами! - он подошел и встал перед ней.
Капли дождя вмиг намочили его одежду. И волосы, зачесанные назад, спали на лоб.
-Вы просто осел! - выпалила она ему в ярости, - Чего вы от меня хотите?! Никогда не видела столь упрямого человека!
Вблизи он хорошо рассмотрел ее. Выразительные миндалевидные карие глаза, обрамленные длинными черными ресницами, ясно блестели на бледном овальном лице. Тонкий прямой нос и алые губки кривились от возмущения. А нахмуренный лоб так и кричал от гордости. Мокрые во-лосы, непослушно вылезшие из длинной косы, прилипли к лицу и шее, а платье пристало к стройному изящному телу.
Ее красота заворожила его, от чего он невольно восхищенно улыбнулся.
-Вы упали с неба вместе с дождем? Что вы тут делаете одна в такое время?- поинтересовался он.
Под его пристальным взглядом девушка совсем съежилась. Поняв, что все это может кончиться для нее не добро, она вернулась  к  дереву и , схватила свой небольшой коричневый чемодан, за-кинув на плечо маленькую дамскую сумочку, пошла прочь, оставив позади немного удивленного парня.
Прекрасно понимая, что добраться пешком до родного села ей придется, по меньшей мере, пять-шесть часов, она решила уйти, чтобы сейчас не оставаться рядом с подозрительным молодым человеком. (хотя и считала это абсурдным)
«Подозрительный» молодой человек продолжал стоять под дождем и смотреть ей вслед.
-Упрямая! - еле слышно с некоторой злобой произнес он и сев в машину, и сильно захлопнув при этом дверью, он проехал мимо девушки с оглушительным ревом и скрылся за ближайшим холмом.
Ветер утих. Дождь стал мельче. Девушка же вздохнула облегченно и обернулась, чтобы по-смотреть, нет ли на дороге повозки или какого-нибудь другого транспорта, на чем можно было добраться до дома. Дорога была пустынна. Вскоре дождь вовсе прекратился. В воздухе запахло свежестью травы и полевых цветов. Сквозь темно-серые тучи показался яркий луч солнца, а за ним на горизонте показалась многоцветная радуга. В мгновенье все кругом озарилось и стало по-ходить на красивый сад. Послышалось щебетание птиц и стрекот кузнечика.
Остановившись, она поставила на кочку у дороги чемоданчик и слегка наклонившись, осмотрела свой внешний вид. Взглянув на свое одеяние, девушка охнула: черные туфли промокли основательно и при каждом шаге из них брызгала грязная вода, на мокром прилипшем к телу платье, все еще виднелись грязные разводы. Волосы, взлохматились и торчали в разные стороны.
Встав под лучи солнца, она распустила конец длинной косы, чтобы дать волосам немного об-сохнуть. Сняв туфли, она вылила из них всю воду и, достав из сумочки платочек, стала обтирать их насухо.
Подул легкий ветерок. Жаркие лучи солнца за несколько минут высушили платье и волосы. Она опять заплела косу, на все еще влажные волосы, и собрала их в пучок затылком. Встав посре-ди дороги и, подставив лицо навстречу прохладному ветру и жаркому солнцу, она простояла не-сколько минут закрытыми глазами, мечтательно наслаждаясь блаженным ветерком. Но открыв глаза, ужаснулась - навстречу ей медленно направлялась та самая автомашина. Подъехав, автомо-биль остановился в нескольких метрах перед ней, загородив дорогу. Девушка даже не пошатну-лась.
Выйдя из машины, парень облокотился об дверцу и молча уставился на нее. Его чуть широкие губы раскрылись в усмешке, а пронзительный взгляд карих глаз не сходил с ее лица. Она же стоя-ла босая пред ним. Спокойно надев все еще сырые туфли, она гордо выпрямилась, схватив покла-жу, решила продолжить путь. Водитель, обогнув автомашину с другой стороны вышел ей навстречу.
-Чего вы от меня хотите? - всерьез рассердилась она. - Не загораживайте мне дорогу!
Ей было не до шуток, и она решила дать ему понять, что совершенно не боится его.
-Не бойтесь меня…, - сказал парень, остановившись в двух шагах от нее.
-Да что вы заладили «Не бойтесь! Не бойтесь!» Я вас и не боюсь! - она отошла назад.
-Тогда почему вы не хотите, чтобы я вам помог?
-Не нужна мне ваша помощь! Не понятно?!
-Хорошо! - молодой человек поднял обе руки, - Я сейчас же уеду, только ответь на вопрос.
-Какие еще вопросы? - возмутилась девушка. - Ну, вы наглец! Мало того, что он меня обрызгал грязью, так я еще должна отвечать на его вопросы! - развела она руками, словно обращалась к не-видимому свидетелю.
-Можно узнать, откуда вы?
-Нет…
-Хотя бы назовите ваше имя?
-Зачем? Что вам даст мое имя?
-Хотелось бы знать имя столь отважной и дерзкой особы.
-Да вы еще и хам к тому же! - девушка удивленно раскрыла глаза.
-Не пристало девушке в вашем возрасте так грубо выражаться. Если вы и впредь будете так се-бя вести, вряд ли кто-нибудь захочет на вас жениться.
-О моем замужестве не тебе думать!
-Хорошо, что мы перешли на ты. Так как тебя зовут?
-Это не смешно! Шутки шутками, а я не намерена вас больше слушать. Пропустите меня! - приказным тоном сказала она, и сделала несколько шагов вперед, но увидев, что он остался на месте, остановилась.
Девушка обернулась назад. Дорога все еще оставалась пустынной. Ожидаемого транспорта все еще не было, что абсолютно ее не радовало.
-Спешите домой? - спросил он более спокойным тоном.
-Я не хочу с вами разговаривать!
-А вы не боитесь, что я вас сейчас украду.
- Чтооо? - ее глаза округлились. От  удивления она оцепенела.
-Украду, - повторил он спокойно, - Смотрите, кругом никого. Мы одни. Сил у меня хватит. В багажнике есть веревка. Вот сейчас свяжу тебя и увезу куда-нибудь.
Она все еще вглядывалась в выражение его глаз, пытаясь понять, шутит он или говорит всерьез.
-Послушай, герой! Если приблизишься ко мне, обещаю, что ты пожалеешь!
Видно эта угроза так нелепо прозвучала из уст худощавой девушки, что молодой человек разразился громким смехом.
-А что ты мне сделаешь? - усмехнулся он.
-Я может, и не сделаю, а вот этот нож войдет в твою глотку!- быстрым движением руки она до-стала из-за пояса узкий маленький кинжал.
-Спрячь свой нож! Ты меня уже напугала! - еще больше расхохотался он. - Клянусь, с тобой не соскучишься! С виду ангел, а внутри бес сидит!- произнес он довольным голосом, после того как немного успокоился.
-А вот и ваша повозка, - указал он движением головы в сторону села.
Девушка обернулась и заметила, как со стороны Касумкента в сторону гор неспешно направля-лась крытая повозка.
Мужчина почувствовал, как напряжение мгновенно сошло с ее хрупких плеч, и улыбнулся. Она тут же спрятала оружие за пояс, и поправила волосы. Движения ее стали более уверенными.
Подождав, пока девушка сядет в повозку, он помог ей с чемоданом. Она заметила, что крепкая мускулистая фигура, мужественное лицо, ясные карие глаза и чуть широкие губы в легкой улыбке все еще смотрели ей вслед. Вскоре парень уселся в авто и тронулся вслед за телегой. Подъехав близко к ней, он просигналил и, объехав повозку, скрылся за холмом.
Она облегченно вздохнула, и закрыв глаза откинулась к стенке. «Наконец-то я еду домой!!!» Эта мысль неотступно завилась вокруг нее. Улыбка невольно отразилась на лице. Внезапно подлетая откуда-то со стороны и так же внезапно исчезая в воздухе, мысли оставляли в душе девушки легкое волнение и трепет.
Повозка медленно поднималась по извилистой горной тропинке вверх. Девушка открыла глаза и посмотрела на пассажиров. Средних лет женщина мирно дремала, на плече своего супруга, уса-того пожилого мужчины. Рядом сидела молодая женщина с ребенком, мирно спавшим у нее на коленях.
Устроившись удобно, девушка стала наблюдать за тонкой лентой удаляющейся дороги, которая оставляла за собой повозка. Извиваясь, как змеиное тело, дорога поднималась на вершину горы к самому небу. По мере того как повозка поднималась выше и выше, взору пассажиров открывался вид почти на всю округу. Высокие голубые, а местами даже синеватые горы, как большие молча-ливые великаны окружали местность, и казалось, им не было конца: плавные, извилистые очерта-ния голубых и зеленоватых контуров длинной цепью уходили в неведомую даль. Где-то вдали виднелись глиняные крыши саклей горных селений и аулов. Растительность, покрывавшая горные вершины сверху казалась ковром, сотканным из цветов и невысоких кустарников. В свете солнечных лучей здесь переливались все цвета изумрудной и серо-голубой зелени, посреди которой местами выглядывали красные и желтые цветы маков и одуванчиков. Звонкое цоканье лошадиных копыт, стук и скрежет деревянных колес, на которых, покачиваясь, держалась повозка, нарушали тишину горной местности.
По пути извозчик несколько раз остановился у прохладных родников, чтобы напоить рыжих кобыл. Он разговаривал с ними, нежно поглаживая их бока и гриву. Вот уже несколько часов подвозил он своих пассажиров из самого Дербента, его полная людьми повозка к вечеру почти опустела. Вскоре она покинула окрестности очередного села, и пассажиров осталось две молодые женщины и ребенок. Поднимаясь и спускаясь по извилистым горным дорогам, повозка подъехала к большому горному перевалу. Измученные жаждой и долгой дорогой, кобылы с трудом взбира-лись по крутому склону. Наконец поднявшись на самую вершину перевала, по которой гулял про-хладный ветерок, наполненный ароматом горных цветов, извозчик остановился под большой одинокой чинарой, чтобы дать отдых лошадям.
Пока уставшие животные и их хозяин отдыхали в тени дерева, девушка решила немного прой-тись и осмотреть знакомые с детства места. Она спрыгнула с повозки и прошлась по тропинке, которая вела вниз к селу. Обогнув небольшую каменную глыбу, выступавшую у самого края горы, она скрылась из вида оставшегося, у нее за спиной извозчика и женщины с ребенком.
Подойдя к самому краю обрыва, она остановилась. Вся величественная красота, что была преж-де, куда-то отступила, спрятавшись за высокой каменной глыбой. Широко раскрыв глаза, девушка восторженно смотрела на родное село с высоты птичьего полета. Прошло всего лишь три года, как она покинула родной край, а ей казалось, что прошла целая вечность. Как большое гнездо ласточки, село было привито к высоким горам и утопало в зелени садов. Небольшие постройки, расположившись друг над другом, уходили к вершинам гор. Рисуя своими силуэтами причудливые картины, дома походили на большие голубятни, между которыми местами виднелись узкие ленты покатых улочек.
Где-то внизу у самого подножия гор раскинулись колхозные поля, на которых виднелись боль-шими кучками, лежавшие пожелтевшие стога первого сенокоса. Залитое золотистыми лучами яр-кого солнца, это место напоминало собой маленький уголок земного рая. Девушка привстала на носочки, чтобы глазами отыскать свой родной дом. Но среди густой растительности садов и улич-ных деревьев видны были только глиняные крыши неказистых домов. Подхваченная благословенным дуновением теплого летнего ветерка неотступная мысль о скорой встрече с родными, и чувство оказаться дома вновь закружилась вокруг нее. Вскоре она подсела в подъехавшую к ней повозку, и они тронулись дальше в путь. Въехав в окрестности села, девушка зачарованно вглядывалась в родные улицы и в лица мимо проходящих людей.
- Приехали! - громко объявил извозчик, остановив телегу возле небольшого майдана.
***
« 10 июля 1937года
Дорогой друг, я дома! Вчера утром тетя и несколько подружек проводили меня на поезд. А се-годня рано утром я уже была на вокзале в Дербенте. Добравшись до Касумкента на повозке, я попала под проливной дождь, чего никак не ожидала. Осталась на дороге совсем одна, и чуть не попала в пренеприятнейшую ситуацию. Какой-то оголтелый тип все рисовал круги на автома-шине вокруг меня. Грозился украсть… Но я дала ему понять, что не из пугливых и вскоре он от-стал. Хотя надо признать, что преступником он не выглядел, напротив, манеры его поведения говорили о внутреннем благородстве. У меня сложилось впечатление, что он не хотел оставлять меня на дороге одну. Просто подшучивал надо мной. Он оставался со мной до тех пор, пока не приехала повозка. Бросая мне колкости, все же помог мне уложить чемодан. Но все же незнако-мый человек…
А вот извозчик мужчина лет тридцати-тридцати пяти, вел себя подозрительно. По его внеш-нему виду можно было сказать, что бедняга питается раз в день, его залатанная старая одежда висела на костлявых плечах, как последний осенний лист на дереве, готовый сорваться при пер-вом же порыве ветра. По всей видимости, шаткая повозка и пара кобылок, были единственным богатством, которая приносила ему небольшой доход.
Со мной ехала женщина с ребенком. Спустившись с повозки, она забрала свои сумки и поспеш-но ушла, даже не попрощавшись. Я отдала деньги извозчику и смотрела ей вслед.
Он тем временем уже несколько минут смотрел на меня.
- Ты что на меня так смотришь? - спросила я. Надо признаться, случай с автомобилистом меня так растревожил, что очутившись на родном майдане, я почувствовала прилив сил и уве-ренности.
-Может вас на эту сдачу довести до дома? - растеряно спросил он, указывая на свою ладонь, наполненную мелкими монетами.
Бедный извозчик пал под мое подозрение, а он всего лишь хотел услужить. Вид его был плачев-ный, и мне стало его жалко.
-Оставь их себе, я так дойду, - бросила я ему, и, забрав чемодан, направилась в сторону дома.
Оказавшись в лабиринте знакомых с детства улочек, мне стало спокойно. Ничего здесь не из-менилось с тех пор, как я покинула эти места. Все такие же старенькие дома, окруженные зеле-ными садами; пересекавшиеся между собой маленькие переулки, местами, обложенные каменны-ми невысокими заборами у самых краев обрывов и все тот же открывавшийся отсюда прекрас-ный вид синих гор, плотным кольцом окружавших все село.
По пути мне встретились несколько односельчанок, с которыми я поздоровалась, но те только удивленно посмотрели мне вслед и пошли дальше, о чем-то между собой шепчась. Наверное, не узнали, потому что не получила от женщин никакого ответа на свое приветствие. Лишь легкий кивок головы. Лица людей, которых я встречала по пути домой, были мне знакомы, и казались немного повзрослевшими. Но они все почему-то странно смотрели на меня, как будто видели в первый раз.
-Кто эта красавица? - услышала я за своей спиной изумленный мужской голос, обращенный к своему собеседнику.
-Наверное, какая-нибудь новая учительница, - послышался ответ, довольно таки пожилого мужчины.
Вслед себе я услышала еще несколько удивленных высказываний, но уже от молодых ребят, которые, скучившись, сидели на скамейке возле железной калитки соседнего дома. Увидев издале-ка, они повернулись в мою сторону, и молчаливо уставились. Но когда я подошла ближе, до меня стали доноситься их шутливые колкости. Это были мои друзья детства, но они совершенно не признали меня, свою былую подружку. По всей видимости, моя внешность очень изменилась, раз эти сорванцы не признали меня. Даже сравнявшись с ними, они не выказали мне приветствия. Точно не узнали!
-Эй, гюзяль, посмотри, что ты со мной сделала! - крикнул один из них мне вслед. Обернувшись, я увидела молодого парня с закрытыми глазами, изображавшего из себя слепого. Это был Аза-мат. Я сразу заметила, что парень вырос и возмужал, но повадки остались такими же, как в детстве.
-Верни мне глаза! Они пошли за тобой, - продолжал шутить парень.
Ребята, сидевшие возле него, громко засмеялись.
- Постой, разве это не Маизат?! - услышала я шепот одного из них, обращенный к другому. Тот удивленно привстал. Он узнал меня и помахал рукой. Помахав ему в ответ, и бросив в их сто-рону насмешливый взгляд, я пошла дальше.
Вскоре я дошла до родных ворот нашего. Моя тоска по дому была столь сильной, что завидев его, издали, я невольно остановилась, и восторг восхищения вырвался из моей груди. Расположен-ный в глубине сада, он утопал в зелени и цветах. От ворот к дому вела витиеватая каменная лестница, плавно переходившая в длинную тропинку, обложенную горным камнем. Положив на скамейку у ворот чемодан, я протянула руку, чтобы постучать, но дверь была не заперта и пода-лась легкому движению руки.
Я спустилась и прошла вглубь двора. По краям тропинки цвели пионы и лилии. Сад был полон деревьев, от которых исходил сладкий аромат цветов.
Спелые красные черешни выглядывали из-за широких темно зеленых листьев, прямо над моей головой. Недалеко от дерева черешни, скривившись в ленивой позе, стояло дерево дикой груши, словно пушистым снегом, покрытое белыми цветами.
Я стояла в саду и вдыхала аромат цветов до тех пор, пока меня не обнаружила мама.
- Маизат, доченька! Приехала?! - донесся до меня ее трепетный голос откуда-то со стороны дома.
- Здесь столько цветов! Я не могу от них оторваться! - крикнула я ей посреди сада.
- Ты же знаешь дедушку. Это он все для тебя старается. Не дает мне сорвать даже один цветок для вазы. «Вот, - говорит, - приедет хозяйка этих цветов, у нее и спрашивай разреше-ния!» - мы, весело смеясь, вошли в дом.
Подумать только, сколько радости могут доставить привычные, родные стены. Оказавшись на знакомой веранде, я вновь огляделась. Вдоль четырех комнат и просторной кухни окнами вы-ходившей во двор проходила открытая веранда с резными деревянными барьерами. Цепляясь за узорные отверстия барьера тонкими длинными черенками наверх пробирались молодые ростки винограда.
-Сестра! - услышала я радостный возглас. Внезапно передо мной внезапно вырос худощавый мальчик.
-Исмаил! - моему удивлению не было конца. За три года он очень вырос и лицом походил на ма-му.
Пока мы с братом обменивались приветствиями, мама в это время уже накрывала стол блю-дами, которые она приготовила к моему приезду. Сладкая халва, с белым пушистым хлебом, ис-печенный в тандыре, лепешки начинённые зеленью и творогом, пирог с мясом и картошкой исто-чали вкусный аромат. Голубцы, завернутые в тонкие листья винограда, были так изумительны, что я съела их целую гору.
-Все так вкусно, я не могу остановиться! Когда же ты успела столько наготовить? - я была удивлена.
-Я же знала, что ты вот-вот должна приехать, поэтому и готовилась каждый день, - с до-вольной улыбкой мама, поднесла на стол горячий плов.
Она вертелась возле стола, поднося один за другим все угощения.
-Присядь на минуту, я все равно столько не съем, - пыталась я ее остановить, но она не успо-коилась, пока не поднесла все, что приготовила.
Вконец опустившись на деревянный табурет у края стола, она стала наблюдать за тем, как я с набитым ртом, пытаюсь ей рассказать о жизни в городе. Мама смотрела на меня очень вни-мательно, будто не слушала.
-Ты очень изменилась Маизат! Выросла! - внезапно она погладила меня по щеке. - Когда про-вожала пару лет назад на учебу, ты была взбалмошным ребенком. Теперь…Теперь ты другая. Взрослая девушка на выданье…, - мама вздохнула. Ей было печально не оттого что я выросла, а от того что время неизбежно мчится.
-Но так ли изменился твой упрямый и строптивый характер, как и твоя внешность?! - доба-вила она в шутку.
В эту минуту ко мне подбежал Исмаил.
-Мама, этот шалунишка так вырос, что теперь нам будет трудно управлять им, - я провела рукой по, «ежиком» торчавшей, шевелюре на голове брата.
-А ты привезла мне то, о чем я тебе написал в письме? - в ожидании ответа его глаза округли-лись и уставились на меня.
-Ты их получишь при условии, что всегда меня будешь слушаться, - поставила я ему условие, и вручила обещанный подарок.
Мальчик радостно потер руки, схватив сверток, выбежал из комнаты.
Это «то», было не что иное, как резиновый мяч и пластмассовый пистолет, о котором мне напоминал в каждом письме.
-Побежал к своим друзьям и будет теперь хвастаться перед ними, - предположила мама.
Прошло еще некоторое время, пока я услышала снаружи мужской хрипловатый голос:
-Зейнаб!…Зейнаб!… Доченька, почему ты меня не встречаешь?
На пороге появился дедушка. Увидев меня, он восторженно воскликнул, и мы кинулись в объя-тия друг другу, как два старых крепких друга. Мы так давно не виделись, что я сразу заметила, как сильно он постарел.
-Быстро покажи мне свой диплом, дитя мое! - радостно скомандовал он, чуть расслабив объ-ятия.
Я достала из сумки свидетельство об окончании финансового техникума.
-Вот! - протянула я ему документ.
Он достал свидетельство из пакета, подошел к окну и внимательно прочитал его несколько раз.
-Значит, ты теперь у нас счетовод-бухгалтер! - гордо сказал мужчина, подняв одну бровь, внимательно вглядываясь в строки документа.
-Что здесь делает эта четверка? - возмутился он.
-Я заболела, и... - не успела я договорить, как он похлопал меня по плечу, и поспешил успокоить.
-Ничего, пусть стоит там, чтобы тебя не сглазили! - шутливо бросил он мне.
Весь вечер он не отпускал меня от себя. Подробно расспрашивал обо всем. Дедушка так радо-вался моему возвращению, что время от времени я замечала слезы на его глазах. Усадив меня ря-дом, он периодически гладил по голове, а иногда просто молча обнимал.
Наконец после долгих задушевных разговоров с ним, я вошла в свою маленькую, уютную комна-ту. Цветы сирени, которые стояли на столе в небольшой медной вазе, сохранившейся еще после пожара, наполнили комнату нежным ароматом. Здесь почти все на своих местах, только куда-то исчезли с полок учебники.
За окном давно стемнело. Я пишу эти строки, пока не забыла все подробности долгого пре-красного дня. Железная кровать с мягким шерстяным матрасом уже заправлена и ждет, гото-вая обнять меня в своих теплых объятиях. Только сейчас, в тишине этой комнаты я чувствую во всем теле усталость от долгой дороги. В голове стоит шумный гул людских голосов, смешавший-ся со стуком и скрипом колес, повозки, а в ногах чувствуется свинцовая тяжесть…»
* * *
-Ну что Насир, пригнал райкомовский автомобиль? - в дверях кабинета показался Усман. Он со свойственной, ему легкостью, кинул на стол папку с бумагами и приблизился к соседнему рабочему столу. Поздоровавшись за руку, придвинув стул, он уселся напротив друга.
-Ага, - кивнул Насир в ответ, не отрывая головы от работы.
-Оставь писанину! Рассказывай, давай! Какие новости привез? - нетерпеливо зазвучал голос Усмана.
Отодвинув от себя бумаги, Насир откинулся на спинку стула и довольно улыбнулся ему.
-Вижу по твоему лицу, что новости хорошие!
-Да, так. Утвердили новую контору Госбанка Курахского района. В сентябре начнет работу. Штат утверждают. Я оставил свое и твое заявление о переводе. Думаю, нам не откажут… - много-значно улыбнулся Насир.
-А кого управляющим назначают?
-Не знаю пока, наверное, кого-нибудь из своих направят. А там уже будет видно! - предполо-жил Насир.
-А где он будет располагаться? В селе кроме райкома и сельсовета и зданий то нет серьезных, - Усман кинул взгляд на майдан. За окном стояла солнечная погода.
-Комиссия приедет скоро. Все решит. Первый секретарь тоже в курсе. Ему уже сообщили.
-А машиной-то он был доволен? Что за марка? -
-«Победа» 1928 года выпуска. Ходовая, у него не очень. Да и ржавая в нескольких местах… До Касумкента доехал хорошо, а вчера пока ехал до Кураха пару раз заглохла на подъеме. Секретарь райком с заместителями ждал меня допоздна, стол в кабинете накрыл. Обмывали автомобиль до утра. Наш начальник тоже был.
-Ты бы отдохнул, после обеда бы пришел на работу, - предложил Усман, заметив опухшие глаза друга.
-Я не стал беспокоить дядю Данияла так поздно, сразу пришел сюда. Поспал немного в твоем кресле. Оно более удобное, чем мой стул. Кстати где ты его взял?
Усман довольно улыбнулся и кинул взгляд к своему рабочему месту.
-Когда сменилось начальство в прошлый раз, привезли мебель. Вот я и ухватил его для себя. Знаешь, сидишь в нем и начальником себя чувствуешь! - мечтательно подметил он.
Друзья весело рассмеялись.
-В родных краях был? - поинтересовался Усман.
-Да, заезжал к матери по дороге сюда. Все жалуется, что мало бываю у нее. Все пытается меня женить…
-А на счет женить она права. Ты уже взрослый, серьезный мужчина. Пользуешься уважением. Любая девушка села выйдет за тебя замуж.
-А я не хочу любую Усман, - заведя руки за затылок, Насир откинулся на спинку стула и мечта-тельно уставился в потолок. - Я хочу особенную…
-Где ж тебе взять такую? Я показал многих, но ты даже глазом не повел. Тебе даже сестра моей жены не понравилась. Что с ней не так? - Усман недовольно фыркнул. - Я уж понадеялся что своя-ками станем, но нет…Не такая она!…
Смешным движением Усман покрутил кистью руки и изобразил друга.
-С ней все в порядке Усман, все так! Это я не могу свое сердце заставить полюбить! - Насир все так же смотрел в потолок.
-Между прочим, она ждет и надеется еще. Жена недавно намекала, спрашивала, что ты решил, - с некоторой надеждой прозвучали слова Усмана.
-Пусть не ждет. Я пока не готов,- отрезал Насир
-Хорошо, не будем больше об этом… - поднявшись с места, Усман уселся за свой рабочий стол. И стал наблюдать за другом, который все еще смотрел в потолок и о чем -то думал о своем. В ка-кой-то момент он заметил, что друг широко улыбнулся.
-Тебя черти с потолка развлекают? Чему ты улыбаешься? - поинтересовался он.
Насир продолжал улыбаться.
-Знаешь, вчера история одна приключилась…,- он посмотрел на друга, все так же широко улы-баясь. Тот, подвинув ближе письменный прибор начал что-то записывать в журнал.
-Что за история? - поинтересовался он, не отрываясь от дела.
-Только я выехал из Касумкента, как пошел проливной дождь. Я решил не возвращаться и мед-ленно продолжить путь. Так вот, выехал за окрестности села, еду. Вижу на обочине у старой мельницы, под деревом стоит человек. Девушка молодая, где-то лет шестнадцати, ровесница моей сестры.
-И…, - заинтригованный рассказом друга, Усман был весь во внимании.
-Я предложил подвезти ее, но она сразу отказалась. Строптивой оказалась. Послала меня куда дальше.
-Ого…!!! - удивился Усман.
-Ее грубость меня так разозлила, что я нажал на газ что есть силы и уехал. И тут я слышу ее крик. Испугался, дал назад. Выхожу из машины. Смотрю - она вся в грязи. Аж, до шеи обрызнул ее грязью из-под колес.
В кабинете раздался дружный хохот.
-Шел дождь, и она быстро все смыла с себя. Но…
Насир вздохнул и облокотился на стол.
-Но что? - несдержанно спросил Усман.
-Но сколько я не пытался, она так и не приняла мою помощь. Упрямая!
-И что ты так и оставил ее там?
-Нет, конечно. Сначала я отъехал, но потом подумал, и вернулся обратно. Опасно было ее оставлять на дороге одну. Черт возьми, красавица еще та! Характер острый! Грозилась мне но-жом… - мужчина опять громко расхохотался.
-Ножом?
-Да…Смелая такая…
-Откуда она была?
-Не сказала! Как ни старался выпытать, ничего не сказала… Но она села в повозку, которая ехала до Кураха.
-Ну-ка опиши мне ее, может, я узнаю по внешности, - попросил Усман.
Насир призадумался, пытаясь в подробных мелочах вспомнить ее внешность. Улыбнулся краем губ.
-Усман что мне тебе сказать? Рост выше среднего, стройная, изящная. У нее длинная черная ко-са. Лицом очень красивая, …
-Да таких много здесь, трудно будет ее отыскать…, - нахмурив брови, призадумался мужчина.
-Нет, Усман ни одна их тех, что ты мне показывал, не похожа на нее. Эта другая, дерзкая. За се-бя постоит… Я раньше ее никогда не видел.
-Значит, она не здешняя, - немного подумав, добавил друг. - Потому что я тебе показал всех де-вушек нашего села. От края до края.
-Может быть Усман, может быть, - согласился Насир. - Но я очень хотел бы увидеть ее снова.
 ***

У дверей колхозной конторы собралась шумная толпа и это место напоминало собой в эти ми-нуты Дербентский базар, переполненный крикливыми торговцами. Рабочие колхоза получали зарплату. Труженики хорошо знали строгий нрав главного бухгалтера колхоза Анвара, который не любил шумиху и ценил строгий порядок. Поэтому рабочие заходили в кабинет по одному человеку и получали свои кровные деньги, остальные же ожидали во дворе конторы своей очереди.
- Лейла, а ты что пришла? Опять мать заболела? - обратилась одна из стоявших женщин к мо-лодой девушке, которая приближалась к стоявшим женщинам.
- Жалуется на головную боль, - с некоторой грустью сказала девушка, и подошла к женщине, которая сидела с карандашом и бумагой в руке записывала в очередь.
- Проходи так, я тебя пропускаю, - подошла к ней другая женщина. Это была сотрудница мате-ри Лейлы, которая работала с ней в одной бригаде.
Подождав некоторое время, пока выйдет очередник, Лейла вошла в здание. Несмотря на то, что на дворе стояло лето, внутри помещения было прохладно и пахло сыростью.
Постучавшись в дверь с табличкой « главный бухгалтер», девушка, не дождавшись ответа, во-шла внутрь.
- Добрый день, - поздоровалась она и сделала несколько шагов вглубь кабинета к столу, за ко-торым сидел симпатичный молодой человек, с натянутым выражением лица.
- Ты кто? Как фамилия? - сухо спросил он, не отрывая взгляда от лежавших перед ним бумаг.
- Я Лейла, дочь вашей сотрудницы…
- Моей сотрудницы? - устремил, наконец, Анвар свои удивленные глаза на девушку, - Какой еще сотрудницы?
- Меня мама послала за зарплатой, - взволнованно ответила девушка на неожиданный вопрос, - Ферьят, ваша сотрудница…
Мужчина все еще недоумевал и смотрел на нее.
-А, рабочая что ли? Фамилия? - опять сухо спросил он с некоторым пренебрежением.
Лейла назвала фамилию.
-А тебе известно, что без доверенности я не могу выдать тебе деньги. Откуда мне знать кто ты такая, - голос его был настолько строг, что девушка затрепетала.
-Вы можете спросить это у кого угодно, - движением руки указала она на дверь.
Анвар смотрел на нее изучающим взглядом. Она была одета очень нарядно, как на свадьбу. Шелковое пурпурное платье почти облегало ее полноватую фигуру, выделяя все округлости тела. Каштановые волосы были заплетены в толстую длинную косу, свисавшую на грудь. Черные глаза взволнованно уставились на молодого человека, который рассматривал ее с ног до головы.
-Вы не волнуйтесь, я расписываюсь точно как мама, - быстро произнесла девушка, боясь, что ее сейчас могут выставить за дверь.
Анвар не сводил с нее глаз.
-Точно как мать говоришь? - повторил он ее слова и, встав с места, подошел к шкафу с полками, на которых лежали маленькие ящики с множеством карточек.-Номер бригады? - спросил он.
-Седьмой, - ответила Лейла с облегчением, поняв, что с пустыми руками она не уйдет.
Передвинув несколько ящичков, и порывшись в одном из них он, наконец, достал карточку.
-Подойди, - сделал он знак рукой, направляясь к столу.
Девушка повиновалась.
-Это расписывалась твоя мама, - указал он на роспись, - нарисуй мне такую вот здесь, - подви-нул он к ней белый лист бумаги и дал в руки перо, макнув ее в чернильницу.
Она, сделав несколько движений рукой, расписалась на листке бумаги. Анвар взял в руки оба листа бумаги и подошел к окну. Он стоял с минуту, всматриваясь в почерк, потом подошел к шка-фу и достал наугад еще несколько карточек.
-А теперь такие скопируй, - указал он подписи внизу карточек.
Девушка, не моргнув глазом произвела и такие. Он опять подошел к окну и стал рассматривать. Прошло несколько минут, прежде чем он заговорил.
 -У тебя талант, - произнес он, наконец.
Девушка широко и смущенно улыбнулась. Анвар подошел к столу, дав девушке расписаться за место матери вручил ей несколько купюр и мелких монет.
- Как твое имя? - спросил он.
- Лейла, - любезно ответила она.
- Ну что ж Лейла, у тебя хороший талант художника я смотрю. А чем ты занимаешься?
- Ничем, если не считать домашней работы.
- Образование-то у тебя есть?
- Шесть классов.
- А почему ты не идешь работать? Взрослая уже.
- А куда я пойду, рабочим что ли?
- А почему нет, - удивился Анвар.
- Да, ну что ты! - робость Лейлы испарилась в считанные минуты, когда к ней проявили интерес и при том еще похвалили ее таланты, - не хочется мне работать простой колхозницей.
- А какая же тебе нужна работа?
- Например, помощницей главного бухгалтера, - тонко намекнула она и улыбнулась.
От удивления Анвар невольно отодвинулся назад.
- Я смотрю, ты очень смелая! - подошел он близко к ней и положил ей руку на плечо. Она ко-кетливо повела глазами и отошла от него в сторону выхода.
- Мне как раз и нужна помощница. Я подумаю над твоим предложением и дам знать, - голос Анвара изменился.
Улыбнувшись ему многозначно, Лейла вышла из кабинета.
***
Каждый год к концу осени в селе проводили праздник урожая. Эта добрая традиция зародилась с тех самых дней как на территории бывших Курахского и Агульского участков Кюринского округа, с присоединением сел: Чираг Лакского округа и Юхари-Мака, Бурши-Мака и Ашага-Мака Кутур-Кюринского участка Кюринского округа образовался Курахский кантон. А чуть позже, кантон преобразовали в район. На праздник съезжался народ со всей округи и с близлежащих сел. В организации праздника участвовали все руководящие органы села и района, но основными его организаторами являлись колхозы, а так же другие предприятия района.
На улице стояла переменчивая погода: пушистые белые облака в небе передвигал легкий ветер, и время от времени яркие лучи солнца пробивались через них, игриво озаряя все село.
Небольшая площадь, украшенная разноцветными лентами и транспарантами, выражавшие красноречивые лозунги, была переполнена людьми. Представители соседних колхозов стояли по отдельности. Впереди каждой колоны важно стояли руководящие лица. Возле них, высоко держа в руке расписанные таблицы, обозначавшие достижения за прошедший период, достойно держались передовые труженики, а за ним почти весь коллектив колхоза или предприятия.
Несмотря на то, что площадь на первый взгляд казалась небольшой, она спокойно размещала на себе огромное количество людей.
От мала до велика здесь были все: мужчины и женщины смешавшись, стояли в толпе и внимали речам первого секретаря райкома партии, красноречиво выступавшего с высокой трибуны. Перешептываясь тихо смеясь, незамужние красавицы стояли недалеко от основной массы людей, . Праздник был для них поводом выйти в свет и показать себя во всей красе. А молодые ребята, как всегда позади них. Время от времени их взгляды застывали на девушках, после чего раздавались насмешливые колкости и дружный смех. Дети крутились и бегали возле родителей.
Обстановка на главной площади села была оживленная и праздничная.
После торжественного открытия праздника, глава громко стал перечислять все достижения района за последний год, назвав имена и фамилии лиц особо отличившихся передовых тружени-ков, а так же особо торжественно было объявлено об открытии в селе ковровой фабрики и конто-ры Госбанка.
После его непродолжительной речи, слово было предоставлено председателю местного колхо-за, который вручил несколько грамот лучшим труженикам прошедшего урожайного года, затем объявил о начале увеселительных развлечений. Громко заиграла музыка, певцы ашуги и голоси-стые певицы пели народные песни, молодые ребята отплясывали лезгинку, а собравшиеся вокруг люди громко аплодировали им. Недалеко от всех, у сквера канатоходцы демонстрировали свое мастерство. Зеваки, собравшиеся вокруг, удивленно смотрели на них.
Насир в кругу своих новых сотрудников конторы Госбанка, который последние два месяца ра-ботал на селе, наблюдал за всем этим в центре майдана. Он уже не первый год видел веселые праздники села. Они ему были по душе. Народ веселился, играла музыка, погода стояла чудесная, отчего у всех присутствовавших настроение было заметно приподнятое. Все радовались и шутили друг с другом. В какой-то момент ему показалось, что в толпе, он увидел знакомое лицо. Только он открыл рот, чтобы подозвать Усмана, как тот окликнул его.
-Насир, кажется мне это или нет, ты как будто все время кого-то высматриваешь? Усман обло-котился на плечо друга, и тихо шепнул ему:
-Не ту ли красавицу ищешь?
Насир кивнул и не стал отрицать.
-Я подумал, что она тоже могла быть здесь. Мне даже показалось, что я видел ее. Но это была не она.
Последние слова прозвучали с некоторой горечью.
-Ах, горе мне горе! Сердце горит в огне любви! - Усман с ироничной досадой стал напевать строки из старой лезгинской песни.
-Перестань! Я просто так сказал!
-Насир Матиевич я смотрю, как только вы перешли работать в Госбанк, совсем забыли про нас, - за спинами мужчин неожиданно показался бывший начальник,- Мне совершенно не нравится ваше поведение!
-Гасан Рагимович!? - искренне удивленно произнесли друзья в один голос.
За начальником показались еще насколько мужчин. Особо из них выделялся начальник право-охранительных органов района - высокий грузный мужчина в форме.
-Что происходит? На работу ты не заходишь, хоть бы дома навещал старого человека. Ты ведь рядом живешь! Почему мой дорогой сосед прячется от меня? - слова пожилого начальника отрад-но отозвались в ушах Насира.
-Виноват! Работа, - решил он как-нибудь оправдаться. - Новое место, много неизвестных доку-ментов…
-Мы все работаем, - с укоризной продолжал мужчина, - Это не повод забывать старых друзей.
-Про Усмана я вообще молчу! - бросил он недовольный взгляд на него. - Без Насира уже жить не может! И тут висит на нем!
-Это Насир во всем виноват! Увел вашего лучшего сотрудника за собой,- шутливо подстрекнул кто-то из присутствовавших мужчин.
-Надо его наказать! Зазнался! - грубо отозвался усатый мужчина в милицейской форме.
Все весело рассмеялись.
-Как же мы накажем его Ильяс? - бывший начальник вопрошено посмотрел на усатого мужчину в погонах.
-Легко! - уверенным голосом отозвался тот. Он повернулся к Насиру и добавил, - Сегодня после полудня возле колхозных полей состоятся состязания спортсменов. Пехливаны со всего района выйдут на поле. Ты записан как участник!
Насир только открыл рот…
-Не удивляйся, это я настоял, чтобы тебя записали. Мне известно, что ты не один раз выступал на сборных соревнованиях, когда учился в финансовом техникуме, - он поднял указательный па-лец, указывая, что следующие слова не так маловажны для него, - Никчемные люди нам тоже ни к чему! А так как я первый был рад тебя здесь видеть, то надо тебе из этого сделать вывод. Я хочу убедиться, что меня не обманули.
-Да, и еще кое-что! - в значимость следующих слов, добавил, - Ты будешь выступать от имени районного центра! Постарайся выиграть…Иначе, они тебя не простят… - движением головы он указал на толпу людей на майдане.
-Ну и задачу вы мне задали! - Насир был крайне удивлен. Но понял сразу, что отказываться, значит подписать себе приговор и признать трусом.
-А то! Думаешь, я прощу тебя за то, что бросил меня…- шутливо упрекнул бывший начальник.
-А Усману какое наказание назначите? - спросил кто-то из присутствующих.
-Усман унесет на своих плечах Насира, когда тот проиграет сегодня, - хлопнув в ладоши, весело сказал мужчина в погонах по имени Ильяс.
Мужчины весело рассмеялись.
Поле состязаний располагалось под открытым небом возле колхозных полей, как и сказал Иль-яс. Это было единственное равнинное место, и находилось оно у подножия села. Весь народ спу-стился сюда, чтобы понаблюдать за предстоящим зрелищем.
В состязаниях участвовали молодые крепкие ребята с каждого села по одному человеку. Все участники, важным видом стояли в ожидании объявления конкурса. Наградой победителю служила лошадь, которая стояла недалеко на поле. Пощипывая сочную траву, животное понуро смотрела в сторону людей.
Насир среди остальных спустился к участникам.
Наконец, после того как все участники были на месте, председатель колхоза Али объявил о начале состязаний. Прошли первые участники: высокий, костлявый парень и маленького роста крепыш, с довольно дерзкими самоуверенными манерами.
-Я справлюсь с ним! - с уверенностью сказал он, указывая всем на соперника, и смело напра-вился на того.
Через минуту его обратно привели на руках. Худощавый соперник оказался намного сильней, чем он. Толпа громко засмеялась. Некоторые освистали его.
Партнеры сменяли один другого, но до конца было еще далеко. Толпа собравшихся, после каж-дого тура состязания шумно кричала. Болельщиков было больше чем простых обывателей. Кто поддерживал участников, а кто высмеивал проигравших.
Первым противником Насира был молодой парень такого же роста и веса. Немного продер-жавшись на ногах, соперник быстро сдался. Вторым соперником оказался его бывалый противник Шахверди. Завидев Насир еще среди участников, он подошел и крепко обнял его.
- Я заберу у тебя сегодня свою победу! - уверенно и спокойно сказал Шахверди.
Насир пожелал ему удачи.
В деле Шахверди оказался не таким уверенным. Стараясь выиграть, он отдавал все силы в борьбе с противником. Игра была столь увлекательна, что болельщики какое-то время сосредото-ченно смотрели, старясь не шуметь. Но проигрыша Шахверди, они не простили.
Его шумно проводили с поля состязаний. Недовольный он сел недалеко от остальных. Несколько мужчин стояли возле и успокаивали расшатанного великана.
Некоторое время соревнования еще продолжались между молодыми спортсменами окрестных сел. Наконец организаторы объявили финальный выход. Последним участником был Насир и Ильяс. Будучи начальником правоохранительных органов, последний был в районе большим лю-бителем спорта. Особенно ему нравились рукопашные поединки, которые он устраивал между своими сотрудниками молодыми милиционерами. Так он решал спорные вопросы. Это было осо-бенностью его метода работы. Он считал, что боевые тренировки очень необходимы сотрудникам милиции, и лично принимал участие в спортивной жизни подчиненных. Сопротивляться ему было бесполезным занятием.
Все с большим интересом смотрели на последних участников состязаний. Ильяс представлял свое родное село Кабир. Насир же прекрасно понимал, что если он проиграет этот бой, то может больше не возвращаться в село. У него был единственный шанс одержать победу, и этим завоевать доверие сельчан. Ему только одно было непонятно, этим поступком бывший начальник хотел поддержать его или же выставить за село.
Собравшись духом, он вышел на игровое поле. Началась борьба между ним и Ильясом. Поеди-нок длился долго. Насир чувствовал сильное тело и дух противника. Ильяс имел привычку во время боя говорить колкости. Он заводил противника дерзкими высказываниями. Насир злился, и это придавало ему сил. Он слышал, как собравшиеся болельщики громко поддерживали соперника. Лишь изредка кто-то толпы громко выкрикивал имя Насира. Сделав несколько попыток и отвлекающих маневров нападения, Насир наконец сумел схватить и уложить его под себя. Прижав сильным телом, он применил несколько профессиональных приемов, и противник от боли признал поражение, начал стучать одной рукой о землю.
Публика замерла. Наступила тишина.
-Выиграл! - раздался на поле радостный восклик Усмана, - Он выиграл!
Подбежав к другу, он крепко обнял его и попытался поднять его. За ним ринулись и остальные участники. Подбежав к Насиру, они вместе подняли его на руки и стали подбрасывать вверх. Тол-па громко зааплодировала победителю.
-Наконец-то нашелся наш победитель! - восторженно обратился ко всем собравшимся глава района, после того как спортсмены и болельщики немного успокоились.
После недолгого обращения ко всем участникам и организаторам праздника он обратился к по-бедителю.
-Насир мы от всей души тебя поздравляем и дарим тебе того прекрасного молодого скакуна. Ты заслужил его! - затем он обратился ко всем собравшимся, - Торжественно объявляю, что село Курах и его жители в этом году является основными победителями праздника!
Насир взял за поводья скакуна и громко поцеловал его в шею. Поле состязаний залилось друж-ным смехом.
-Как ты назовешь его? - поинтересовался кто-то из толпы.
- «Галиб» - означает победитель, - восторженно сказал он.
Мужчины долго не отпускали победителя.
- Отметим победу нашего Насира! - громко предложил Усман.
Праздник для всех продолжился в сквере. Накрыли широкий стол, за которым собрались все участники, пили хорошее домашнее вино, и ели шашлык из свежей баранины.
После праздника Насир, ведя скакуна Галиба за поводья, отправился домой.
Даниял и его жена Бике с улыбкой встретили его у ворот.
-Теперь у вас два постояльца, - сказал шутливо Насир, загоняя лошадь во двор.
-У нас места для всех хватит, - ответил довольный Даниял, - Ты за него не переживай, я буду за ним ухаживать, как за своим.
После этого случая, когда Насир занял первое место на праздничных соревнованиях отношение к нему в селе, да и на работе, резко изменилось. Он чувствовал глубокое уважение, которое сельчане оказывали ему.
***
-Усман, тебя ждет Насир, - сообщил ему охранник Фархат, как только мужчина появился в две-рях здания.
-Когда он приехал? Он что ночевал здесь? - удивленно высказался Усман, узнав, что, Насир ко-торый несколько дней пребывал в командировке, вернулся на работу.
Войдя в кабинет он застал друга с пером в руке, тот сидел за своим рабочим местом и подвинув близко к себе чернильницу что-то записывал в журнал.
-Наконец-то! Явился! - не поднимая головы, сказал Насир.
-Мне сказали, что давно ждешь, случилось чего? - немного напугано спросил Усман с порога.
-Не бойся, ничего страшного не случилось,- успокоил его друг.
-Рабочий день только начался, а ты уже тут как тут. Конечно, жена тебя с утра не дергает, за скотиной ухаживать не надо...
-Скажем так, во-первых, рабочий день начался полтора часа назад, - с укоризной посмотрел он на друга. - Во-вторых, ты опоздал на утреннее совещание…
-Есть еще и в-третьих? Я случайно не уволен за это?- спросил Усман, с некой опаской.
- Пока нет, но если ты так и впредь будешь приходить на работу с опозданием, управляющий может на тебя серьезно рассердиться.
-Зато я ответственный работник, - в свое оправданье ответил Усман, и широко улыбнулся.
-Что ж, ответственный работник, тогда слушай внимательно! Займись этими бумагами! - с важ-ным видом сказал Насир, - Управляющий поручил, - подвинул к Усману кипу бумаг, которые ле-жали справа от него на столе.
-Что это? - его глаза засветились, просматривая листы, - Они не похожи на финансовые доку-менты. Какие-то схемы?!…- многозначно подметил он, опять взглянув на бумаги.
-Это планы зданий, - объяснил Насир.
-А зачем они нам?
-Затем друг мой, что, наконец-то нам выделили участок земли. Будем строить новое здание банка. Все необходимые документы вот тут, - указал он на папку, которая лежала на его столе.
-Мне и тебе поручено вести строительство нового здания. Нам нужно выбрать план, составить по нему смету, найти мастеров, каменщиков плотников и т.д. Так как тебя не было на совещании, управляющий просил передать тебе, что главным ответственным лицом по строительству назначает тебя, я буду заниматься материальным обеспечением.
-Почему именно мы?- возмутился Усман, озадаченный, новой проблемой, - Лично у меня дел много! - он нервно подошел к окну и кинул папку на подоконник
-Во-первых, в здание сельсовета нас поселили временно. А во-вторых, - продолжил он, - почему бы нам с тобой этим не заняться, неужели мы не достойны того, чтобы работать в приличном помещении, чтобы вокруг нас было приятно и уютно.
В целом я с тобой согласен. Просто боюсь, успевать не буду. Жена у меня болеет серьезно! - огорченно сказал Усман. Он все еще стоял у окна и смотрел в никуда.
-Что с ней? - поинтересовался Насир.
-В том то и дело…! Я ее и Дербент возил, и здесь показал. Никто не может понять, что с ней. Постоянная слабость, часто на головокружение жалуется… - развел он руками. - Замучился я друг! Как я буду успевать?
-Не волнуйся Усман! Твою банковскую работу я беру на себя. Со строительством тоже вместе управимся. Чем смогу помогу! Поэтому, просмотри эти проекты, посовещайся с мастерами, они могут дать тебе ценный совет. А когда я приеду, мы еще раз обсудим подробно эту тему.
-И куда это ты опять собрался? - удивленно вскинул он брови.
-Мама болеет, надо навестить ее. Да и дома я давно не был. Поеду на несколько дней. Побуду, пока она не вылечится.
-Мама-это святое! - согласился Усман.
-Я пойду, не буду мешать тебе!
-Ты мне не мешаешь, просто хочу успеть закончить пока, извозчик не уехал. Он там еще?
Усман посмотрел в окно. На краю майдана, возле повозки, стоял худощавый парень и громко зазывал пассажиров.
-Да, орет во все горло, как утренний петух! - заметил он.
Пожелав Насиру доброго пути, Усман вернулся в свой кабинет, сел за рабочий стол и принялся разбирать бумаги, разбросанные на столе. Окно его кабинета выходило на майдан. Он заметил, как Насир поздоровавшись с местными аксакалами с годекана, медленно направился к извозчику, зазывавшему пассажиров до Дербента.
О чем-то поговорив с ним, Насир встал у фургона и долго стоял там. Отдавшись изучению проектов, Усман вскоре забыл про него. Раскрыв папку, он стал по одному рассматривать планировки зданий. Несколько из них отложил в отдельную папку.
Как вдруг Насир пулей влетел в его кабинет.
-Быстрей! Быстрей идем со мной! - позвал он и выбежал обратно. Удивленный Усман поспеш-но вышел следом. Взволнованного Насира он догнал посреди майдана. Молодой человек возбуж-денно озирался по сторонам, будто искал кого-то.
-В чем дело? Что случилось? - напуганный неожиданным поведением друга, спросил Усман.
-Я только что видел ее! - голос Насира был взволнован.
-Кого? О ком ты?
-Да я о ней! О той девушке! Куда же она могла пойти? - сокрушенно произнес Насир, все ози-раясь по сторонам.
-Которую у дороги встретил? - уточнил Усман.
Насир кивнул, и, почесывая затылок, возбужденный он смотрел то в одну сторону майдана, то в другую.
-Куда же она пошла? Только что ведь была здесь!
-А чего сразу меня не позвал? - возмутился друг.
-Так я махнул тебе рукой, думал, увидишь меня из окна! А ты так и не появился. Пришлось са-мому прибежать. Не успел все равно! - Насир был раздражен.
-Спросил бы у извозчика, в конце концов! Он-то всех на селе знает, - предложил Усман.
-Я спрашивал. Ответил, что никогда ее не видел…
Насир был так огорчен, что это явно выражалось в его взгляде.
-Ты уверен, что это та девушка?
-Да, уверен!- громко и злобно сказал он.
Насир и сам не знал, почему сейчас злился. Его даже раздражали вопросы друга, который хотел помочь.
-Откуда и куда она шла?
-Вон с той стороны! - указал Насир рукой в сторону невзрачного здания у сквера.
-Там только почта и магазин. Может она еще там. Пошли…
Усман ушел вперед. Насир крикнув извозчику дождаться его, поспешил за другом.
Войдя в магазин, Усман поспрашивал у продавца, не заходила ли к нему молодая девушка.
-Нет, рано еще! Утром мало кто заходит. Была только бабушка с ребенком. И все, - повел тот плечами.
Выйдя из магазина, оба товарища поспешили к зданию почты. На крыльце стоял молодой па-рень в фуражке почтальона и курил.
-Мехди, девушка сюда приходила. Не знаешь, куда пошла?
-Стройная такая? - самодовольно пуская дым из ноздрей спросил Мехди.
-Да, да, - предположительно кивнул Усман.
-Кинула письмо в ящик и быстро ушла.
-Ты знаешь ее? Чья будет? - спросил Усман.
Мехди кинул огарок самокрутки в стеклянную банку, стоявшую на крылечке.
-Я и сам хотел бы знать кто она, - широко улыбнулся он, оскалив обкуренные желтые зубы.
-То есть ты ее не знаешь?
-Нет, - утвердительно ответил парень. - А тебе она зачем? Ты вроде женат Усман.
-Она кое-что уронила, вот хотели ей вернуть, - увернулся Усман, многозначно посмотрев на Насира. Тот кивнул.
Молодой почтальон только пожал плечами.
-Нельзя ящик вскрыть, посмотреть на конверте обратный адрес?
-Нет, - сухо ответил Мехди, - Ключи у начальника. Хочешь сам к нему подойди!
-Я понял!
Друзья вернулись к майдану.
-С утра пошла на почту… Значит, она все-таки здешняя…- делал свои выводы Усман по пути.
Насир шел молча. Он думал о своем.
-Крепко она тебя зацепила Насир, раз ты на ее поиски бросился, - сказал Усман, провожая друга к повозке. Усман подтрунивал, - Кто же так растревожил сердце моего друга? Кто эта смелая девушка?
-Перестань Усман! Никто мое сердце не растревожил.
-По тебе видно дружище! Видно! - с ухмылкой подметил он и похлопал друга по спине. - Кто бы она ни была, мы найдем ее Насир. Ты поезжай домой, навести мать. Отдохни. А я постараюсь узнать о ней что-нибудь.
-Нет, не нужно! Я просто хотел… - Насир запнулся, не зная, что сказать. Но он и сам не понял, почему вдруг бросился на ее поиски. Ответа так и не нашел. Как бы он ни старался забыть ее, мысленно этот образ все еще стоял перед его глазами. Если раньше он не особо засматривался на девушек, то теперь он искал образ незнакомки в каждой девушке, которую встречал на пути.
Усман иронично поглядел на растерянного друга. Еще раз, пожелав ему приятной дороги, по-жал руку на прощанье и вернулся на работу.
***
 Алое солнце медленно опускалось на горизонте, над высокими тесно прижимавшимися друг к другу холмами. Все небо было залито золотисто-розовым светом. Местами висевшие белые вспе-нившиеся облака, были подобны большим островкам в огромном бескрайнем океане неба.
За всей этой весенней красотой Зара мечтательно наблюдала сидя на подоконнике, выходивше-го на улицу окна дома. Постепенно над предгорным селом опустились сумерки, и вся окрестность вскоре потонула во мраке. Она все еще сидела там, когда внезапно с улицы в нее кто-то бросил камешек.
-Зара, - почти шепотом произнес мужской голос откуда-то снизу.
Девушка посмотрела вниз, но никого не заметила, несмотря на то, что глаза ее привыкли к тем-ноте.
-Кто здесь? - так же тихо спросила она.
Из-за стены показалась чья-то голова.
-Не узнала меня.
-Салман, ты? - вскочила она с места.
-Да, - ответил голос, - Спускайся сюда.
Девушка кивнула ему и исчезла в комнате. Выйдя на небольшую веранду, она увидела, что мать и сестра, увлеченно готовят ужин на кухне. Она спокойно прошла мимо них, не сказав ни слова.
-Ты куда собралась? - спросила Асият, младшая сестра Зары.
-Куда надо, - грубо ответила она и спустилась по лестнице вниз. Асият пошла за ней.
-Ася, иди помоги мне, куда ты убежала? - послышался со второго этажа голос матери.
-Что ты ходишь за мной по пятам. Иди тебя мама зовет! - приказным тоном сказала Зара, от-крывая калитку сада.
-А что ты забыла в саду в это время? - все не унималась Ася, заподозрив неладное.
-Все тебе скажи.
-А - ся, Асияаат! - опять послышался мамин голос сверху.
Ася фыркнув себе под нос что-то недовольно, шагнула по лестнице в верх.
Зара же тут же развернулась и направилась к воротам. Убедившись, что за ней никто не под-сматривает, она скрылась за воротами.
-Ты что так долго? - спросил мужской голос.
-Тише ты, - приложила она палец к губам и отошла от ворот к забору, за которым располагался небольшой сад, - Когда приехал?
-Сегодня. Еще днем. Еле дождался вечера, чтобы увидеться с тобой.
-Закончилась твоя учеба или еще…?
-Еще последний год и все. Потом мы с тобой ...
-А что это у тебя в руке, - не дала она договорить юноше.
-То, что ты просила - духи «Ландыш», - протянул парень ей маленькую коробку.
Зара взяла в руки и широко улыбнулась.
-Салман, они, наверное, очень дорогие! Сколько я тебе должна?
-Не думай об этом. Пустяки. Я так сильно скучал. Даже написал тебе письмо, только не отпра-вил ее.
-Почему?
-Боялся, что твои увидят. А ты?
-Что я?
-Ты скучала?
-Конечно, - спокойным голосом ответила Зара, не сводя глаз с коробки духов, которые еле были видны в темноте.
-Зара, что ты делаешь в саду? - раздался голос матери откуда-то сверху.
-Идуу, - громко ответила девушка, повернувшись лицом к дому, - Салман, мне надо идти, - опять шепотом заговорила она.
 Когда мы еще увидимся? - нетерпеливо спросил молодой человек.
-Не знаю.
-Я завтра приду. В это же время. Пока! - сказав, Салман скрылся за углом дома, откуда он вне-запно и появился.
Как только он скрылся, Зара тут же открыла коробку и приложила флакон к носу. Воздух во-круг наполнился тонким ароматом ее любимого ландыша. Вдохнув несколько раз аромат духов, и быстро закрыв коробку, она спрятала ее за пояс и вошла во двор.
-Зарааа!
-Иду, мама иду! - ответила она криком, и поднялась к матери на кухню. Армат вкусной выпечки наполнил всю веранду, от чего девушка невольно ахнула.
-Зара, пойди, оденься! - указала женщина, сделав движение кивком головы. - Пойдешь к Сарат. Пирог отнесешь. Видела, днем Насир ворота чинил. Пусть поест сынок.
-Насир приехал?! - воскликнула Зара. - Мама, почему раньше не сказала?
-Если будешь чаще выходить из своей комнаты, будешь в курсе всех событий, - с укоризной подметила Асият, перемывавшая посуду у стола. - Сидит, да только в зеркало глядит! Ничего по дому не делает!
-Молчи! А ты для чего?!- бросила старшая сестра. - Будешь ворчать, не наденешь больше мое розовое платье! И верни гребень, которую потеряла!
-Девочки перестаньте! - звонко приказала мать. - Вы вечно ругаетесь! И не стыдно! Обе на вы-данье, а все как дети малые.
Фыркнув, Зара скрылась в дверях, и вернулась через несколько минут в синем платье в мелкий белый горох. Волосы были собраны наверху в пучок. Розоватая помада в тон губ, делала черты ее лица более выразительными. В глазах стоял живой блеск.
Приняв от матери завернутый в полотенце горячий пирог, она упорхнула словно бабочка, оста-вив за собой шлейф аромата ландыша.
Через несколько минут она оказалась в кругу соседской семьи. Гостей дома оказалось больше чем ожидалось. Кроме хозяйки дома, которая лежа в постели раздавала указания детям, и младшей дочери Аминат, за широким накрытым столом оказались и две старшие сестры Насира Ажер и Фатимат. Будучи замужними женщинами, они редко появлялись в доме матери, но услышав, что она слегла от болезни, стали навещать ее каждый день.
Насир, весь день работавший по дому: починил все задвижки окон, наколол дров, навел порядок в саду, к вечеру усталый присоединился к сестрам.
Женщины занимались уборкой дома и приготовлением еды. Ощутив заботу родных детей, Са-рат почувствовала себя легче. Силы стали возвращаться к ней.
Увидев Зару в дверях никто не удивился. Сестры приветливо встретили ее, усадили за стол, и весь вечер уделяли внимание. Зара тоже активно помогала им: убрала со стола грязную посуду, встряхнула скатерть, сервировала стол к чаю.
-Зара мне как родная дочь! - любовалась Сарат с места, и восхваляла гостью. - Наравне с Ами-нат всегда помогает: и хлеб испечет, и уборку сделает, и кушать иногда приготовят вместе. Золото дитя! Такую бы мне невестку сыну!
При этих словах Зара ярко покраснела. Насир промолчал, не выказав никакой эмоции.
-А чего такую искать? Вот она! Ее и заберем! - дружно подшутили старшие сестры.
Зара, взволнованно засуетилась, но увидев безучастность Насира, сглотнула и поднялась с ме-ста.
-Я, наверное, пойду! Поздно уже!
-Аминат, проводи подругу! - скомандовал Насир. Голос прозвучал его сухо. - Темно на улице, возьмите лампу с собой! - при этом сам не поднялся с места.
Зара с Аминат вскоре вышли. В комнате наступила тишина. Все молча уставились на Насира.
-Брат, ты хоть шанс какой бы дал девушке! Она так нарядилась, так надушилась! Старается по-нравиться тебе! Ну что ты?! - с упреком сказала Ажер. Поправив матери подушку, она помогла женщине сесть.
Фатимат поднесла матери чай. Та осторожно взяла в руку горячую чашку и подозвала сына.
-Насир, иди, сядь ко мне! Поговорить надо! И вы садитесь, девочки!
-Мама…Не сейчас! - неохотно проговорил Насир, поняв о чем пойдет речь. Но, не посмев ослушаться мать, взял стул на котором сидел, и, поднеся к кровати, уселся на нее, повернув спин-кой в животу.
-Я стара, силы уже не те. Не сегодня, завтра Аминат выйдет замуж. Ты то в Курахе, то в Махач-кале, то еще где. Девочки каждая в своем доме, со своими семьями. У них мужья, дети…Сам по-нимаешь… Невестка твоего брата после его смерти эту дверь ни разу не открыла. Дочку не пока-зывает мне…, - спокойным внятным голосом начала Сарат. - Ответь мне Насир, с кем я должна провести старость, родив пятерых детей?
Дети молча слушали ее.
-Эта девочка выросла на моих глазах. Красивая, скромная, хозяйственная. Из порядочной се-мьи. Самое главное - она любит тебя. Какая тебе еще нужна? - уставилась она на сына.
-Мама, ты права. Она всем хороша. Но любит она не меня. Вот в этом ты ошиблась!
-Для кого же она так прихорашивается? Не для меня ведь…?! - многозначно спросила Сарат. - Расскажи что знаешь?
-Нет! Ничего говорить я вам не стану! А то знаю я ваши женские языки! Разболтаете на всю округу! Просто вы должны поверить моим словам. Она любит другого мужчину и вскоре выйдет за него замуж.
Насир оставил обескураженных женщин одних и вышел из комнаты на открытую веранду.
Дул весенний прохладный ветер. Достав из кармана брюк папиросу, он сделал несколько затя-жек. Но услышав шум со двора, бросил сигарету в огород, чтобы никто ни узнал о его новом при-страстии.
Иногда по ночам, когда не спалось, он подолгу гулял в саду Данияла. Когда однажды тот за-приметил бессонного квартиранта, посоветовал ему покурить скрученную им папиросу.
-Этот табак особый! Мягкий! Я его в Дербенте у одного торговца на базаре купил! - хвалился Даниял. - Он же меня снабдил и бумагой, и научил, как скрутить папиросу. Выкуришь одну в ночь, на душе тишина! Спокойно! Спишь до утра как убитый!
С этими словами он вручил Насиру с десяток сигарет.
-Спрячь! Будет плохо на душе, покури, успокойся! Только смотри, чтобы моя не увидела. А то задаст мне, и тебе еще достанется!
Вспомнив Данияла, Насиру стало весело на душе.
-Я все видела! - вдруг от мыслей его отвлек голос Аминат. - Сейчас маме расскажу!
-Не смей! - пригрозил Насир - Иди сюда! - движением руки он подозвал ее.
Та послушно подошла.
-Аминат ты этого не видела! А взамен исполню любое твое желание.
-Желание? Это хорошо! Дай подумать…Чего же я хочу? - жеманно покрутилась девушка. Не-много подумала и резко выдала:
-Женись! Вот мое желание!
-Нууу! Это не твое, а мое желание… Ты для себя что-нибудь загадай. Может платье купить те-бе? Или новую обувь.
-Нет, брат. Ничего такого не хочу. Ты бы и вправду женился. Мама болеет, потому что пережи-вает за тебя. Все время говорит, что помрет и не увидит твоей свадьбы…
-Хорошо, я женюсь, только вот невесты то у меня нет.
-Брат, не мое это дело, но я знаю, ты очень нравишься Заре. Она как-будто загорается при од-ном твоем имени. Но, я вижу, тебе она не так нравится…
Насир вздохнул.
-Зара хорошая девушка. Но вы с мамой опоздали. Зара летом выйдет замуж за Салмана.
Насир заметил, что при упоминании имени Салмана Аминат совсем не удивилась.
-Я смотрю, ты обо всем знаешь! - удивился брат.
-Я знаю, что Салман бегает за ней. Но она его не любит.
-Это она тебе сказала? - спросил Насир с ухмылкой. - Аминат! Если девушка любит одного парня, с другим она встречаться не должна.
-Нет! Нет! Брат, она с ним не встречается!
Насир крепко обнял сестру и поцеловал в лоб.
-Я не женщина и не сплетник. То, что я тебе скажу остантся между нами. Ни маме, ни кому, ни тем более Заре ты не скажешь о том, что я тебе сейчас расскажу.
-Клянусь! Честное слово никому не скажу! - девушка сжала кулаки перед собой и внимательно посмотрела на брата.
-Она наряжается не для меня, как вы все думаете, а для Салмана. Они тайком встречаются с За-рой. Я их видел у ворот сегодня вечером. Они думали что одни, меня в темноте не заметили. После того как Зара ушла в дом, я догнал Салмана. Поговорили! Мне хотелось узнать, с какой целью он встречается с ней. Его уверенный ответ меня удивил. Они планирует в следующем году летом сыграть свадьбу. Он ждет, пока учеба закончится.
-Это Салман тебе сказал?
-Лично! - подтвердил Насир. - Я конечно его предостерёг, сказав, что если его намерения не честны, то не позволю девушку обижать. Но Салман, заверил меня, что они встречаются с про-шлой весны и у него самое серьезное отношение к Заре. - Насир глубоко вздохнул. - Знаешь, если бы это был кто-то другой, я может и не поверил бы. Но Салмана я знаю с детства. Он очень хоро-ший умный парень. Честный и порядочный. Если Зара выйдет за него замуж, она будет счастлива. К тому же он единственный сын у отца…
Аминат была крайне удивлена.
-Странно! - лишь выдавила она из себя.
-Этот разговор ты не слышала!
Сестра легонько кивнула.
-Ну, все пойдем в комнату! - Насир внезапно почувствовал холод во всем теле. Продрогший он быстро схватил руку сестры и потащил ее за собой. Вместе они весело вбежали в комнату и встали у искрящей дровами печи.
 ***
«12 апреля 1938 год
Прошел почти год, как я вернулась с учебы. Время прошло незаметно. Ничего особенного не произошло за этот год. Пришло недавно письмо от Абумуслима. Он перешел на вечернее обуче-ние, а днем работает на заводе. После учебы хочет служить в армии.
Так же получила несколько писем от подруг, которые пишут, что устроились работать кто бухгалтером на завод, кто продавцом в магазине, моя лучшая подруга Оля работает воспитате-лем в саду. Мама помогла ей. В городе получить работу легко. Я же получив профессию, вынуж-дена сидеть дома. Все это время мама ни за что не соглашалась отпускать меня на работу.
-Что плохого в том, если я пойду работать? У тебя, что много денег? - как-то сказала я ей.
-Я сказала, нет! Значит все! - отрезала она, - Вот выйдешь замуж, хоть на ушах прыгай! В нашем доме еще ни одна женщина не работала. И ты не пойдешь! А деньги твои мне совсем не нужны!
-Они нужны мне! Все мои платья износились… - возразила я.
-Ишь, как заговорила! Пожила в городе пару лет, уже возгордилась? - мама всерьез рассерди-лась на меня.
-Прости! Но мне хочется попробовать свои знания на практике. Что в этом плохого? - наста-вила я.
Она только хмурила брови, и делала вид, что не слышит. Так заканчивался почти каждый наш разговор. Мое желание идти работать она никак не принимала всерьез.
Сколько мы с дедушкой ни уговаривали ее, мама все упиралась. Дедушка уже сдался.
Мама конечно крепкий орешек, но я ведь ее дочь!
Вчера, после очередного моего выпада, она, наконец, сдалась.
Мы вместе готовили на кухне ужин. Она чистила картошку, я замешивала тесто для хинкала.
- В этом году картошка вся плохая, - возмутилась она, обнаружив очередную сгнившую кар-тошку в мешке. - Совсем мало выручили от урожая. Если так будет и в следующем сезоне…
- Я поеду на заработки …,- в шутку продолжила я ее фразу, и засмеялась.
Недолго думая, она пустила в меня картошкой.
- Один уехал! Так и не вернулся!
- Еще раз напомнишь! Палкой получишь! - разозлилась она.
- Я же пошутила! Мама! - успела я только сказать, как она бросила работу и вышла из кухни.
Фраза брошенная мной случайно сильно задела ее. Я поняла, что очень обидела и поспешила за ней, только успев помыть руки.
Мама была в своей комнате. Стояла у окна, и смотрела в темноту. Я подошла близко и крепко обняла ее за пояс.
 - Не плачь! Я сделаю все, как ты хочешь, только не плачь! Не хочешь, не пойду работать! Я обещаю, что больше никогда не затрону эту тему. Я довольна тем, что есть. Если перешьешь на меня свое бархатное платье, буду с удовольствием его носить. И не нужно мне ничего поку-пать…
Мама не смогла сдержаться и заплакала. Слезы, душившие ее, пролились по нежным румяным щекам. Тело вздрагивало от тяжелых вздохов.
- Ты сейчас напомнила мне его! Он тоже был такой самоуверенный, довольный собой. Любил деньги, роскошь и красивые вещи…Вот и потерял голову увлекшись красотой и богатством.
Мы долго стояли обнявшись. Я не отпускала ее, и крепко держала за талию, слушала, как сту-чит ее сердце, как дыхание становится ровным и спокойным. Мне хотелось ее поддержать ее, но я не знала как.
- Мам! Что такое богатство по сравнению с тобой? Этот мир меркнет перед твоей красо-той. Цвет твоих глаз подобен небу, а волосы земле.
- Начиталась дедушкиных книг…, - улыбнувшись, сказала она.
- Начиталась…, - согласилась я.
- Тебе стало больно? - мама нежно прикоснулась ладонями к моим рукам и несколько раз по-гладила их. В этом прикосновении был океан любви.
- Нет, совсем не больно! Твоя картошка упала в тесто. Придется новое тесто замесить! - усмехнулась я.
Я заметила, как мама улыбнулась, и мне от этого стало спокойней. Я вдруг поняла, что не хо-чу ее оставлять одну. Никогда!
- Мам!
-Что? - ответила она, немного успокоившись.
- Только замуж не выдавай меня. Обещаю, я буду всегда с тобой жить, никогда тебя не остав-лю.
- Глупая! Все, такая же глупая! На, что ты мне?
Повернувшись ко мне, она погладила меня по щеке и ушла.
Бедная моя матушка, сколько она слез пролила из-за этого человека. Она так сильно измени-лась. В некогда черных волосах теперь сверкают серебряные нити.
А глаза, на которые даже я засматривалась в детстве, совсем потускнели. Что сделала жизнь с моей матерью? Нет не жизнь, а любовь! Эта непонятное чувство- любовь, которая без разрешения поселилось у нее в груди и всю жизнь, потом превратило в ожидание случайной встречи с тем, в кого так сильно любит.
Еще вчера вечером, запрещала мне даже заводить разговор о работе, а сегодня утром ни свет, ни заря явилась ко мне, когда я еще спала и говорит:
- Я передумала. Ищи себе работу!
Глаза опухшие, голос хриплый. Наверняка всю ночь проплакала.
Я и раньше видела ее такой, но теперь это почему-то начинает меня беспокоить.
Но поиски работы я все - таки начала. Пока безуспешно, правда…»
***
-Насир, мастера и подмастерья готовы, материал есть, участок выровнен. Что дальше?
Вот уже почти месяц как Усман, был весь в заботах. Он настолько серьезно относился к пору-ченному управляющим заданию, что целыми днями занимался подготовкой к предстоящему стро-ительству нового здания. Подготовив все необходимое, он рано утром явился на работу, чтобы сообщить об этом своему другу, который активно ему во всем помогал.
-Дальше? А дальше строить! - спокойно ответил Насир, - Сегодня же начнем прокладку фунда-мента.
Строительство началось. С утра до вечера Усман, следил за ходом стройки, а вечером после ра-боты отправлялся к управляющему и докладывал обо всей проделанной работе за день. Все вы-ходные Насир и Усман проводили на стройке. Переодевшись в рабочую одежду, они помогали рабочим.
Так как вся работа делалась вручную, без помощи техники, стройка грозилась затянуться до зимы, чего начальники стройки ни в коей мере не хотели допустить.
Насир с Усманом хотели завершить строительство к концу осени, чтобы зимой уже начать ра-ботать в новом здании. Поэтому работа кипела здесь во всю мощь.
Так прошел месяц.
В один из летних вечеров уставшие друзья после стройки, решили немного отдохнуть, окунув-шись в теплые воды реки Курах-чай, протекавшей у подножия села.
Искупавшись в реке, они присели на берегу, на большом валуне. Насир невольно уставившись в течение реки призадумался. Он слегка улыбался. Мысли его унеслись назад в недавнее прошлое.
-Ты чего улыбаешься? - спросил Усман, завидев сияющего друга.
-Так, - широко улыбаясь, Насир откинулся на валун.
-Опять вспомнил ее? Почему я не удивлен?
Присоседившись рядом, Усман облокотился на камень.
-Странные вещи творятся в нашем мире! Не объяснить ведь! - задумчиво заметил он.
Увидел однажды человека и не можешь его забыть. Думаешь, о нем думаешь…И сколько бы не пытался - забыть не можешь. Если разум включить, ведь совсем чужой человек, а как хочется что-бы именно этот человек был с тобой всю жизнь.
-Ты это сейчас про кого?
-Да, я так в общем. А даже если про себя…Никого кроме своей жены я не хотел бы в этой жиз-ни знать… Ну, я имею ввиду в качестве супруги. Она ведь сразу понравилась мне, когда я ее уви-дел.
-Ты кстати, не рассказывал, как встретил ее!
Усман довольно вздохнул и тоже откинулся на соседний валун. Солнце постепенно опускалось за горизонт. В небе местами мягкие облака закрывали макушки вершин. Мужчина, мечтательно улыбнулся и посмотрел на Насира.
-Отец был приглашен в соседнее село на свадьбу. Сын его близкого друга женился. Мать меня отправила с ним, мол, много пить начнет, чтобы я присматривал.
-Ну, свадьба как свадьба! Как она и предрекла, отец стал пил с остальными, я за ним присмат-ривать. Друзей много, с каждым по стакану, и вконец, он такой пьяный! Под вечер сидеть уже не мог. Хорошо, сосед его друга к себе пригласил отоспаться. До дома два шага. Я уговорил отца лечь спать, чтоб особо не буянил. Уговорили, уложили! У нас ведь свадьбы по два дня играют. Первый день на стороне жениха гостей встречали, а на следующий день надо за невестой ехать. А тут невесту надо везти из соседнего села. А село находится за соседней горой и вдобавок, реку надо перейти. Нас молодых с утра нарядили, каждому коня вручили, да наказали, чтоб жениха охраняли всю дорогу. Дали в руку по палке шашлыка, флаги и все поехали за невестой. Нас, в об-щем, было где-то человек пятьдесят. Веселье было еще то! Всю дорогу состязались на скакунах, отбирали барашка друг у друга на скаку. Днем остановились отдохнуть на перевале. Женщины начали петь, плясать. Накормили нас халвой, лепешками с начинкой, а барашка этого на вертеле пожарили.
Насир, слушал друга с большим интересом, не перебивая.
-Среди нас был один конюший. Вот мастер так мастер! Он научил своего коня плясать под лез-гинку. Я впервые видел такое! Конь и головой вертел и крутился и ногами топтал и все в ритм. Это зрелище!
Весело мы провели время на перевале.
Так вот после полудня только добрались до села невесты. Ну, песни пляски начались. Познако-мились с братьями невесты. Нас всех приняли хорошо, накормили, напоили. Через какое-то время смотрю, а жениха-то нет!
-Как нет? Он же был с вами! - удивился Насир.
-Жених-то был, так братья невесты его украли, пока мы за столом сидели. Тут началось насто-ящее веселье. Оказывается в этом селе древний обычай - на свадьбе крадут жениха и требуют вы-куп у родственников.
-И сколько денег попросили?
-Деньги им были не нужны, а условие поставили! В течение часа мы должны были найти жениха, иначе все пешком идут домой, оставив и лошадей, и подарки. Ты представляешь! Они ведь не шутили. Все с оружием стоят! А лошадей около двадцати! Мы в панике бросились, кто куда искать жениха. А они все давай над нами смеяться: «Зачем пришли? Кто такие будете? Что за родня такая? Как жениха могли потерять по пути? Невесту без жениха не отдадут!» И все такое! Мы отчаянно давай искать!
Я как раз соседский хлев обыскивал, когда в меня кто-то камешек бросил. Смотрю, девушка молодая рукой подзывает. Я тут же к ней. Она мне тайные знаки посылает. Мол, смотри в тандыр во дворе. Я сначала не понял, думал она глухонемая. А сам смотрю на нее зачарованный. Так ее стало жалко! - сложил Усман руки на груди, у сердца, - Думаю: «Как же несправедливо при такой красоте, иметь такой недуг!» Она мне злобно: «Ты что глухонемой! Я же объясняю, в тандыре ваш жених!»
В ущелье раздался дружный хохот.
-Я так обрадовался, что она здоровая, разговаривать умеет, обнял ее, да и закружился с ней. В этот момент понял: «Моя!». Она оторопела и давай меня колотить. Я говорю: «Не отпущу, пока имя не скажешь!»
-Сказала?
-Да, Саният! - Усман довольно улыбнулся, - Жениха мы достали из тандыра, весь в саже. Мы с Саният отмыли его, привели в порядок и отвели к отцу невесты. Тут родственники невесты успо-коились, дали согласие на брак и отпустили. Мы забрали невесту и пустились в обратную дорогу. Но перед тем как уехать я при всех объявил, что вернусь в это село за Саният.
И вернулся. Через два месяца сыграли свадьбу.
-А тебя в тандыр не посадили? - с насмешкой спросил Насир.
-Пытались, но я как следует, подготовился. Со мной поехали такие крепкие кунаки , воору-женные до зубов…, - Усман сделал движение кулаком. - Так что дорогой Насир, как говорила моя покойная бабушка, за миг от сердца к сердцу любовь прокладывает тропу. Если та девушка твоя судьба, тропа уже проложена…
***

Из-за приоткрытой двери кабинета главного бухгалтера колхоза раздавался веселый женский смех.
- Лейла, не смейся так громко, а то нас могут услышать, - шепотом произнес Анвар, и, подойдя к двери, плотно закрыл ее.
Но Лейла не могла успокоиться, и смех распирал ее еще больше. Он был звонок от того, что душа ее радовалась внезапному везению, о которой другие девушки могли только мечтать.
Несколько дней спустя после их первой встречи Анвар лично подошел к матери девушки и вы-разил ей свое желание принять дочь на работу, сказав при этом, что у Лейлы красивый почерк, а ему как раз для заполнения документов и нужен человек, который пишет разборчиво. Женщина была польщена этим и сразу дала согласие, а в глубине души у нее родилась слабая надежда и на удачное замужество дочери.
Не столько председателя Али, а сколько его сына Анвара боялись в колхозе, как грозы. Он слыл очень строгим и не давал спуску никому. Все хозяйство полностью было под его контролем. Без одобрения Анвара в колхозе не делалось ничего. На работе Анвар поддерживал строгий порядок, но в целом работники колхозной конторы и весь рабочий коллектив его недолюбливали.
На следующий же день Лейла, нарядившись в свой самый лучший наряд, явилась в контору.
Несмотря на строгость, Анвар принял ее с широкой улыбкой. Лейла, которая давно положила глаз на Анвара, была несказанно рада такому повороту судьбы. «Гора, к которому Магомед шел, вдруг пришла к нему сама» думала она. Лейла, которая и не надеялась на признание Анвара, теперь наслаждалась его обществом: улыбка не сходила с ее румяного лица, а в карих глазах горели кокетливые искорки.
Анвару только стало легче и веселее работать. Основную письменную работу за него делала Лейла, а в свободное время, когда в конторе никого не было, они запирались в кабинете.
 На людях «парочка» старалась держаться далеко друг от друга. Стараясь скрыть свою привязанность, они не перекидывались даже взглядами, чтобы никто не заметил.
В горном селе, где были очень строги нравы, не допускалось, чтобы молодые люди открыто, встречались, а тем более оказывали друг другу знаки внимания на людях. Это оскорбляло общество, где моральные устои не допускали никакого разврата.
В конторе Лейла, стала «правой рукой» Анвара.
В этом небольшом горном селе Анвар считался одним из самых завидных женихов: богатый, симпатичный, да к тому же перспективный, на что местные девушки особо обращали внимание.
Он нравился многим девушкам. Но ему не нравилась никто.
***
Поиски работы Маизат, продолжались. Все подходящие рабочие места в небольшом горном се-ле были заняты. Пришлось обращаться в конторы близ лежащих сел, но там поиски работы при-несли не самые лучшие результат. Ей предложили место счетовода на одной из сельских ферм, но ферма располагалась от села так далеко, что дорога туда и обратно пешком занимала почти полдня и была далеко не безопасна.
В один из теплых сентябрьских дней она решила сходить в колхозную контору, хотя была наслышана о том, что некий Анвар, занимавший должность главного бухгалтера в колхозной конторе был далеко не равнодушен к молодым девушкам. Она также была наслышана о его деспотичном характере, но ввиду того, что сама была не из робкого десятка, решила лично разузнать, нет ли в колхозе свободного места бухгалтера или мелкого служащего.
Длинное одноэтажное здание колхозной конторы, куда она направилась, располагалось на окраине села. Анвар, стоял на невысокой веранде у входа, и с довольным видом наблюдал за ра-ботниками на колхозных полях, на который открывался отсюда прекрасный вид. Неожиданно внимание его привлекла фигура молодой особы, которая показалась вдали, со стороны села. Вы-соко подняв голову, она шла гордо, самоуверенной походкой. По мере того как Маизат приближалась, Анваром овладевало любопытство. Устремив взгляд на девушку, он стоял не шевелясь. Наконец, она подошла ближе, ступила на первую ступень лестницы, поднялась вверх и, потянув ручку двери, скрылась за ней. Ни разу за это время она не посмотрела в сторону молодого человека, который не сводил с нее удивленных глаз.
-Это еще кто такая? - прошептал изумленно Анвар.
Войдя внутрь, Маизат прошла по темному коридору, и остановилась у двери с вывеской «Отдел кадров». Прочитав объявление на двери, что все рабочие места в колхозе заняты, она решила войти и попытать счастье. Маизат тихонько постучалась. Мужчины, разговаривавшие между собой в конце коридора, замолчали и уставились на нее. Наконец последовало приглашение войти. Это был женский голос, который девушке показался очень знакомым. Маизат потянула за металлическую ручку и открыла дверь. Но сделав первый шаг, она застыла в недоумении.
-Лейла?! - вырвалось из груди удивленное восклицание.
-Да, Лейла, - ответила девушка, которая с важным видом сидела за столом напротив. Увидев кузину, она еще выше занесла свою голову и сделала надменное выражение лица.
-А что тут удивительного? Я, как некоторые, не трачу время на всякую там учебу. Узнав о моих способностях, меня и без всякого диплома приняли на работу, как видишь. А ты зачем пришла? А, кажется, я догадываюсь! - не дав сказать и слова, Лейла выразила свою мысль, - Ты ищешь работу!
На лице Лейлы появилась злорадная улыбка. В это время в кабинет вошел и Анвар. Он тоже остановился возле двери и посмотрел на Маизат.
-Проходите, присаживайтесь, - вежливо предложил он, указывая рукой на стул возле своего ра-бочего стола.
-Нет, я уже ухожу, - ответила она.
-А что вам было нужно?
-Уже ничего.
Увидев, что Анвар проявил интерес к Маизат, Лейла всполошилась.
-Анвар Алиевич, девушка ищет работу. Но я сказала, что у нас все места заняты. Ведь это так?! - не дожидаясь, ответа она продолжила, - Я сказала ей, что вы человек добрый и можете принять ее на место рабочей в колхозе, но она ответила, что ей такая работа не нужна.
-Это так? - спросил Анвар.
Маизат ничего не ответив вышла из кабинета и столкнулась в дверях с каким-то мужчиной.
-Ох, простите! - извинилась она.
-Маизат! Ты! Когда приехала?
В темном коридоре она не могла различить лица мужчины. Кто-то открыл дверь, и при свете солнечных лучей, Маизат узнала бывшего соседа Усмана.
-Усман, я почти час ждал тебя на крыльце. Наконец-то, ты пришел, - послышался голос Анвара за спиной.
-Я задержался на стройке…
Мужчины, продолжая разговаривать, уставившись вслед удаляющейся тонкой фигуре девушки.
-Кто она? - обратился Анвар к Лейле, когда Усман уже вошел в кабинет.
-Это моя кузина Маизат, - ответила Лейла.
-А зачем она приходила сюда? - поинтересовался Усман.
-Ищет работу, - надменно ответила она, - Видите ли, ей нужна работа министра!
-А что у нее есть специальное образование? - спросил Анвар.
-Да. Она, кажется, техникум закончила то ли на бухгалтера, то ли на счетовода, - еле из себя выдавила Лейла.
-Ты зря выставила ее поспешно. Я мог бы найти для нее какую-нибудь подходящую работу.
-Анвар Алиевич, неужели я плохо справляюсь?
-Ну что ты Лейла, конечно нет. Просто тебе было бы веселее работать вместе с сестрой, - решил он выкрутиться из положения, почувствовав нотки ревности в голосе сотрудницы.
-Анвар, я пришел по поводу трактора. Ты же знаешь, мы хотим закончить строительство к де-кабрю, поэтому для работы требуется тяжелая техника…, - начал свой разговор Усман, после того как Лейла, оставив мужчин наедине, скрылась за дверью.
***
Маизат помогала матери, когда услышала стук в ворота. Оставив работу, она поспешила к две-ри.
-Куда ты так поспешно убежала? Боишься, что я опять тебя схвачу подмышку? - пошутил Усман с порога.
Девушка улыбкой ответила на шутку.
-Доченька кто там? - послышался голос матери.
-Тетя Зейнаб это я! - Усман прошел по лестнице вниз к коровнику, где Зейнаб прилепляла кизя-ки к стене.
-Это ты Усман! Сколько не виделись, сынок!
Между ними завязалась дружеская беседа. Маизат с лестницы наблюдала за разговором.
-Ну, кто скажет, что это та самая чумазая девчушка, которая доводила весь наш переулок до безумия, - шутливо произнес молодой человек, бросив взгляд на девушку.
-Видишь, Усман как бежит время. Не успеешь оглянуться, как я уже и бабушкой стану, - пошу-тила Зейнаб, с некоторой грустью.
-Ты зачем сегодня в колхозную контору приходила? - обратился он к Маизат.
-Работу ищет, - ответила Зейнаб вместо дочки, - Теперь молодежь пошла другая. Сначала им учебу подавай, а потом работу ищи, - не довольствовала женщина, - Это мы с Фатимой глу-пые,(Фатима - мать Усмана) Вышли замуж на кого родители укажут, не думая ни о чем… А этим видите ли хочется быть самостоятельными… - продолжала она роптать.
-Тетя Зейнаб, на мой взгляд, в этом ничего плохого нет. Я тоже отправлю учиться свою дочь, когда она вырастет, - улыбнулся он.
-Отец решил отправить ее после школы учиться. Все утверждал, что внучка его умная, а знания пропадут зря. Надо, мол образование ей дать. Ну что поделать? Дала согласие.
-Теперь вот заладила, что надо работать.
-Какая у тебя специальность? - опять обратился Усман к Маизат.
На этот раз она ответила сама.
-Младший финансовый работник.
-То есть бухгалтер? - уточнил он.
Маизат кивнула в ответ.
-Почему к нам не пришла?
Девушка пожала плечами.
-Усман, я конечно против того чтобы она работала. - в разговор опять вступила Зейнаб, - Моло-дая незамужняя девушка… Сам понимаешь… Вдруг обидит кто?
-Кого? Ее?! Да она сама кого хочешь, обидит! - шутливо подметил Усман
Все втроем дружно рассмеялись
-Потом, разве к финотделу подступишься? Твой начальник, наверное, своих людей берет на ра-боту…, - неуверенно сказала женщина.
-Тетя Зейнаб я в финотделе уже не работаю. Прошлой осенью перешел в Госбанк.
Женщины удивились.
-Я в том году слышала про открытие банка в селе, но не знала, что ты там работаешь, - уяснила Зейнаб.
-У нас новая контора. Обученных сотрудников пара человек. Ее легко можно обучить. Тем бо-лее что, у нее соответствующее образование. Управляющий, хоть не из наших, но неплохой чело-век. Я поговорю с ним.
Женщина посмотрела на него с интересом.
-Маизат проводи гостя в дом, я сейчас приду, - обратилась она к дочери.
-Не беспокойтесь тетя Зейнаб, я пойду. Просто проходил мимо. Дай, думаю, загляну. Давно не виделись.
Через минуту Усман ушел немного потрясенный красотой девушки. Он, конечно, относился к Маизат как к младшей сестре, но, тем не менее, ему почему-то еще раз захотелось увидеть ее.
На следующий день он решил узнать, нет ли свободных вакансий младшего служащего в банке. В последнее время он так редко появлялся на работе, что весь следующий день он решил провести банке, привести в порядок дела. По приходу на работу, первым делом он направился к кабинету управляющего.
-У него сегодня много посетителей, - по-русски сказала женщина, работавшая секретаршей. Она была женой управляющего, который был приезжим из города.
Усман кивнул ей и прошел в кабинет Насира.
-Дружище, у меня к тебе есть просьба!- обратился он к Насиру, который уткнувшись в книгу, сидел на рабочем месте.
-Для тебя все, что хочешь, - ответил Насир, не отрываясь от чтения.
-Посмотри штатное расписание. Нет ли у нас свободных вакансий.
Насир достал из ящика рабочего стола журнал и пролистал его.
-Окончательный штат будет утвержден после окончания стройки. Но по временному штатному расписанию можно принять еще четыре человека - два кассира, бухгалтер и печник. Есть четыре места. Ты кому ищешь работу?
-Одна девушка ищет работу, - начал он.
При этих словах тот косо посмотрел на него.
-Ты что это, старый бабник, замышляешь? Решил за молоденькими поухаживать? Смотри у ме-ня, я все расскажу твоей жене, - шутливо пригрозил Насир.
-Она итак все знает, рассказывай.
- …???
-Эта девушка, внучка старого учителя. Они раньше жили по соседству с нами. Она для меня как младшая сестра. Когда я вчера пошел в колхозную контору…, - Усман рассказал ему все, что было накануне.
-Значит, она финансовый техникум окончила, говоришь? - удивленно вскинул брови Насир. - Образованный сотрудник нам сейчас как раз кстати.
-Я тоже сразу об этом подумал. Потом поговорю с управляющим. Думаю, он не откажется при-нять ее на работу,- предположил Усман.
Насир призадумался.
-Странно! Горянок ведь за порог села не пускают! Как такое возможно?! Окончила техникум!... Это же ей пришлось, как минимум три два-три года в городе жить. Как смогли родители такое допустить? Девушка... Одна в городе! - недоумевал он.
-Насир ты вроде образованный парень, а говоришь какие-то глупости. Кто одну ее в город от-правит? Во-первых она туда с братом поехала учиться, во-вторых в городе у учителя живет стар-шая дочь, она у нее жила, а у той еще два взрослых сына...Это уже три брата рядом... А на счет ее чести и достоинства, можешь не сомневаться. Смелости ей не занимать! Отпор даст любому раз-бойнику, - при этих словах Усман широко улыбнулся.- Помню, как она дралась со всеми маль-чишками в переулке. Мы, взрослые ребята иногда разнять ее не могли. Сколько не ругали ее за шалости, бесполезно! Только учителя слушалась! Так что друг, ты не думай о плохом. Иначе и сам бы не стал беспокоиться.
-Хорошо Усман! Как только начальство даст согласие, я оформлю на работу твою знакомую.
-Кстати, девушка очень даже хороша собой! - сказал Усман, вставая с места и направляясь к двери.
Насир искоса посмотрел на него.
-Дружище, мы уже давно убедились, что наши с тобой вкусы не совпадают. Не старайся зря.
Усман улыбнулся, так, будто ему что-то вспомнилось.
-Анвар вчера с нее глаз не сводил. Мне показалось, что она сильно заинтересовало его. Еще бы, девочка так похорошела!
Насир молчал. Думая о своем он невольно заулыбался.
-Друг, ты меня вообще слышишь? - поинтересовался Усман, стоявший у двери.
-Да, да - ответил Насир и тоже встал с места.
-Может, хватит думать о своей незнакомке! Забудь уже друг, не мучай себя! - махнул он рукой и вышел из кабинета.
Насир подошел к окну и открыл створку. В лицо мгновенно повеяла, осенняя прохлада. Мелкий дождь моросил за окном. Площадь была безлюдна. Чувство непонятной грусти вновь проникло в его сердце. Он не мог понять, откуда оно взялось. То ли из дождя, то ли от усталости, а может быть из мыслей о ней…
-Не могу забыть, не получается, - произнес он печально вслед своему помощнику, и вновь при-нялся работать.
***
Несколько дней спустя.
-Тетя Зейнаб, здравствуйте, - Усман войдя во двор, поздоровался с женщиной, которая пекла хлеб в тандыре.
-Усман, проходи в дом, - пригласила она, и сделала навстречу ему несколько шагов.
-Я зашел на минутку, чтобы сказать, что у нас в банке есть свободное место кассира. Я говорил начальнику о Маизат, он сказал, что примет ее на работу. Пусть завтра придет на работу ко мне.
-Хорошо я обязательно передам ей. Она очень обрадуется. Спасибо тебе Усман за заботу. Пусть хранит тебя Аллах!
-Не надо меня так благодарить. Я же ничего еще не сделал. Ну, я пойду, - он уже собирался вы-ходить, как женщина остановила его за руку.
-Постой, сынок, возьми хлеб, - милым голосом произнесла женщина и вручила ему горячую ле-пешку.
-С удовольствием, - Усман взял хлеб и вскоре вышел из ворот.
Маизат была несказанно рада, услышав эту новость из уст матери. Она еле дождалась следую-щего дня. Утром, нарядившись в свой самый лучший наряд, она направилась к зданию сельсовета.
Возле дверей здания стояли двое мужчин и курили.
-Здравствуйте, дядя Фархат. Здравствуйте дядя Иса - поздоровалась она с ними.
Мужчины посмотрели на нее удивленно.
-Прости доченька, ты кто? К кому пришла?
-Я внучка Гаджиали, вы меня не узнали?
-О, Аллах! Не верю своим глазам. Так ты та самая маленькая девочка, которая расписывала ме-лом все наши стены, - всплеснул руками старик.
-Не верю своим глазам, как она выросла! Уже невеста! Как раз я своему сыну ищу невесту. А твой дед, как всегда молчит, - подхватил Иса.
-Ты зачем пожаловала? За дедушкиными сбережениями? А? - пошутил Фархат.
-Нет, дядя Фархат, мне нужен Усман. Он у себя? - спросила она немного смущенно.
-Тебе повезло, он еще здесь.
-А где он еще мог быть? - удивилась девушка странному ответу Исы.
-Он теперь наш строитель. Новый банк строит, - подняв указательный палец, важно произнес охранник.
-Ну иди иди, задерживать не будем. Да кстати, отделение банка в левом крыле, кабинет Усмана в конце коридора, - указал Иса и повернулся к Фархату.
Девушка сделала несколько шагов и очутилась в темном коридоре. Она с минуту простояла, пока ее глаза не стали различать отдельные предметы. Наконец некоторое время спустя она спо-койно прошла по коридору. Немного побродив по небольшому лабиринту, она очутилась возле указанных дверей. Постучав, она вошла.
-Маизат, хорошо, что ты пришла рано, а то я собирался уже уходить.
-Хотите, я приду завтра, когда у вас будет больше времени, - предложила она.
-Нет, нет, - закрывая папку с бумагами, которая лежала перед ним, - Пошли, я ему уже говорил, что сегодня ты придешь.
Управляющий банка оказался пожилой мужчина, тучного телосложения, с добрыми глазами. Усман разъяснил причину визита, на что мужчина потребовал документ об образовании. Он надел очки и внимательно изучил документ.
-Хорошо! Я доволен! - мягким голосом коротко отметил он, - Пусть Насир оформит ее в штаты. Отведи к нему.
Вместе они вышли от управляющего и прошли по коридору дальше, к кабинету, которая распо-лагалась в середине коридора. Дверь была приоткрыта. Усман вошел первым.
-Проходи сюда, присаживайся, - пригласил он свою знакомую, - Насира нет в кабинете. Кажет-ся, он вышел. Я сейчас его найду. А ты пока располагайся.
Усман скрылся за дверью, оставив девушку одну в кабинете. Она, оставшись одна, огляделась. Первое, что привлекло ее внимание, это книжные ряды, красовавшиеся в шкафу. Видно хозяин часто пользовался ими, так как несколько книг оставили после себя пустоты. Она подошла ближе и стала всматриваться в названия книг и авторов. Больше всего здесь было книг Ленина и разная финансовая и экономическая литература. На самой нижней полке, лежало несколько художе-ственных книг. Они были сложены невпопад. В кабинете стоял порядок, каждая вещь лежала на своем месте.
В коридоре послышались приближающиеся шаги и мужские голоса, но Маизат увлеченная книгами, не обратила внимание на шум. Мужчины показались в дверях.
-Насир это та девушка, о которой я тебе говорил…, - представил ее Усман, и онемел, когда уви-дел их изумленные лица.
-Ты?!
-Ты?! - заголосили они одновременно.
Резко выпрямившись, Маизат насторожилась.
По губам Насира прошла чуть заметная радостная усмешка.
-Вы знакомы? - удивленно спросил Усман.
-Да, в некотором роде, - ответил Насир, которому это утро преподнесло настоящий сюрприз. Он старался сохранить спокойствие.
-Усман, я, наверное, пойду! - Маизат направилась к выходу.
-Подожди, подожди! - он схватил ее за руку, - Объясни что происходит! Он чем-то обидел тебя?
-Кого? Меня? Он? - всерьез возмутилась она, исподлобья взглянув на молодого человека.
-Наоборот Усман, это она мне угрожала ножом! - усмехнулся Насир.
Усман, не понимающий что происходит, стоял между ними переводя изумленный взгляд с од-ного на другого.
-Спасибо за заботу, Усман, но я лучше поищу работу в другом месте!
-Вот именно, поищите работу в другом месте! Нам нужны образованные способные кадры, а не какие-то трусливые неумехи! - кинул Насир и прошел к рабочему столу.
-Здесь серьезная организация! - важно подметил он.
-И никакая я тебе неумеха! У меня есть диплом! - громко заявила девушка.
-Усман, кого ты мне привел? По всей видимости эта девушка свой диплом купила на базаре, раз испугалась здесь работать! - засомневался Насир.
Удивленный Усман только открыл рот, чтобы сказать слово, но Маизат перебила его.
-Послушайте, никто вам не давал права сомневаться в моих знаниях и способностях! - выпалила задетая за живое девушка.
-Тогда посмотрим, на что ты способна, - последовал ответ.
Вызов был брошен, и она приняла ее, надо сказать с удовольствием.
-Пожалеете еще о своих словах! - ответила она и огрела, его с ног до головы надменным взгля-дом.
-Для начала покажи свой документ об образовании, - потребовал сухим голосом Насир.
Усман взял из рук Маизат документ и предъявил Насиру. Тот окинул его критичным, строгим взглядом.
-Оформим тебя на испытательный срок три месяца! - произнес он со всей строгостью и посмот-рел на Маизат, та смотрела на него с нахмуренным лицом. - Я думаю, мы сможем оценить твои способности за этот срок. А там посмотрим.
Маизат, кинув на него презрительный взгляд, молча вышла из кабинета.
-Насир, откуда ты ее знаешь?- удивленным голосом спросил Усман
-Так это она и есть! Эта та самая девушка, о которой я тебе рассказывал. Усман ты себе не представляешь, какую услугу ты мне оказал.
-И с порога ты решил ее обидеть? - с укором посмотрел на него Усман.
-Прости друг! Так сложилось! Ты же видел, она уже хотела сбежать. Пришлось бросить вызов ей…
-Скажу сразу тебе друг! Я тебя очень уважаю, но в обиду ее не дам! - Усман многозначно по-смотрел на Насира.
-Понял! - кивнул тот в знак согласия.
Как только Усман скрылся за дверью, Насир громко хлопнул в ладоши.
-Ну что, Фейзулаева Маизат! Покажи мне, на что ты способна! - Широкая улыбка озарила его лицо. Он вдруг понял, от чего ему было так грустно все это время.
 ***
«3 сентября 1938 год.
Несколько месяцев моих отчаянных поисков работы, наконец, увенчались успехом. Но все на самом деле оказалось не просто.
Начну с того, что в селе все рабочие места оказались заняты. Это и не удивительно. Село ма-ленькое, работы не так много. Да и мест, куда я могла устроиться всего несколько, и везде все вакансии заняты. В поисках мне активно помогал дедушка, он очень хотел, чтобы я работала учительницей арифметики, но по новым школьным требованиям, нужно дополнительно пройти педагогическую практику в другой районной школе. Мама категорически отказалась меня отпус-кать в другое село.
Следующим, кто давал мне советы был дядя Гамзат. Он нашел несколько вакансий, но все в соседних селах. Согласился сам возить и привозить меня на фургоне. Но дедушка отказался наотрез, да и мне показалось это неправильным. Беспокоить каждый день взрослого человека, сопровождать меня туда и обратно было немыслимо. Тогда, по настоянию дяди я обратилась в местную колхозную контору. Большой неожиданностью стала для меня встреча с Лейлой, рабо-тавшей в кабинете отдела кадров. Почему дядя промолчал, не знаю. Как только я появилась в дверях, Лейла вела себя со мной как начальница. Было явно заметно, ее нежелание моего пребы-вания там. Да и начальник ее показался взыскательным и предвзятым человеком.
Самым неожиданным моим доброжелателем оказался Усман. Да, да тот самый Усман, кото-рого я ненавидела в детстве. Мы встретились с ним в колхозной конторе, столкнувшись в дверях. Обменявшись любезностями, расстались. Вечером того же дня он пришел к нам домой. Узнав, что я ищу работу, он сказал, что предложит мою кандидатуру управляющему Госбанка, кото-рую не так давно открыли в селе, и куда он перешел работать с недавних пор. Как выразился Усман, в банке практически отсутствовал младший банковский персонал. И сотрудник с финан-совым образованием был им как раз кстати. Моей радости не было конца. Мама и дедушка тоже были довольны. Я с нетерпением ждала, когда Усман придет с долгожданным ответом. И вот, наконец, пару дней спустя он постучал в наши ворота. Ответ оказался для меня положительным. Договорившись об утренней встрече, он ушел.
Надо признаться, утром я долго выбирала платье. Как говорил мой дед, первое впечатление можно произвести только в первый раз. Хотелось, чтобы первое впечатление обо мне сложилось хорошее, потому я выбрала темно синее муслиновое платье с белым воротником и косынка из тонкого белого шифона с синим краем. Завязав платок на затылке, я взяла маленькую сумочку, в которой еле уместился мой документ об образовании, получив благословение дедушки, в сопро-вождении мамы вышла из дома. Мама проводила меня до ворот и осталась стоять там, пока я вовсе не исчезла из виду. Было видно, как сильно она переживает.
- Ради Аллаха, Маизат ни с кем не ругайся! И с незнакомцами не разговаривай…, - предрекла она меня.
Я пообещала ей, что никаких нареканий к своему поведению не вызову.
Но не тут-то было! В первые же минуты на новом месте, мне пришлось держать спор с не-знакомцем. Кто бы мог подумать, что тот самый молодой человек на автомашине, все пытав-шийся меня «похитить», окажется в будущем моим непосредственным начальником.
Крайне удивившись, увидев меня с Усманом в своем кабинете, он выразил сомнение о моей гра-мотности. Я была жутко разгневана, задета за живое. В какой-то момент я решила уйти, но прислушавшись к совету Усмана, поняла, что если уйду, то дам повод усомниться в своих способ-ностях. Потребовав мой документ, он с подозрением взглянул на него, несколько раз повернул в руке, и с недовольным лицом передал Усману. Была бы его воля, он меня и на порог банка не пу-стил, но он не управляющий! И ему пришлось подчиниться, и оформить меня на работу.
Сегодня я приступила к обязанностям служащего банка. Но прежде чем это случилось, мне пришлось прождать полдня в коридоре. Когда утром я пришла на работу, оказалось, что управ-ляющий отсутствовал. Усмана тоже не оказалось на месте. Дядя Иса поздоровался со мной в коридоре, и больше я его не видела. Охранник Фархат, сидел на прилавке на крыльце и разговари-вал с мужчинами. Я решила зайти к секретарше, и несколько раз дернула за металлическую руч-ку, но дверь была заперта.
-Она уехала вместе с мужем. Управляющим! - услышала я за спиной знакомый голос того не-знакомца.
Когда обернулась, лицом к лицу столкнулась с ним. Насир (так кажется, его зовут) стоял пе-редо мной и смотрел строгим сухим взглядом.
-Ты так поспешно вчера ушла, что забыла написать заявление о приеме на работу. Иди в мой кабинет! - скомандовал он и прошел к себе.
«Вас не учили здороваться?!» чуть не слетело с моих губ, но я успела вовремя остановиться. Я молча последовала за ним, хотя мне этого совсем не хотелось.
-Садись! - указал он на стол напротив своего рабочего стола. Затем подвинул ко мне черниль-ницу, перо и чистый лист бумаги. - Пиши! Тебе продиктовать или сама справишься?
-Справлюсь! - таким же сухим тоном ответила я ему, и принялась писать.
Он все время стоял у стола, и я не могла понять, куда он смотрит, на меня или на лист бумаги. Закончив писать, я вручила ему заявление. Он несколько раз прочитал его вслух. У меня было ощущение, что он ищет ошибку в тексте. Не найдя таковую, он молча, с недовольным лицом по-ложил лист в серую папку на своем столе.
-Младший служащий персонал банка, находится в моем подчинении! Я отвечаю за вашу рабо-ту. Любая ваша ошибка - мой промах! Поэтому я попрошу внимательного обращения к своим прямым обязанностям. Буду проверять лично, и требовать со всей строгостью. На работу не опаздывать!...
Проводя инструктаж, он расхаживался в кабинете с важным видом. Несколько раз остано-вился у окна. Затем дошел до двери...Посмотрел есть ли кто в коридоре. Вернулся в кабинет, и опять принялся ходить туда-сюда...
В какой-то момент мое внимание привлекла книга, лежавшая на краю его стола. Это была ху-дожественная литература. Я попыталась издалека прочитать его название и имя автора. Он заметил, что я его совершенно не слушаю и встал между мной и книгой.
-Ваше рабочее место рядом, в соседнем кабинете, но там пока еще не все готово. Когда при-дет Усман, мы все организуем. А пока будешь работать в его кабинете.
-Тогда я пойду! - встала я с места, и направилась к двери.
Его тон разговора мне совершенно не нравился. Он хотел дать мне понять «кто в доме хозя-ин». В нашем случае гость указывал хозяину дома, как и что, делать. Он ведь не из нашего села и даже не нашего района, я считаю, что он должен уважительно относиться ко всем жителям села, даже не смотря на то, что занимает какую-либо должность и говорить с ними уважи-тельным подобающим тоном. Со мной же он вел себя крайне высокомерно. И пока не произошла очередная стычка, я решила покинуть его общество.
-Куда? - удивился он.
-На свое рабочее место! - бросила я ему, уходя.
-Но Усман еще не пришел!
-Я подожду его в коридоре.
Он хотел что-то сказать, но не успел. Я громко хлопнула дверью перед его носом.
Наконец, оставшись одна в коридоре, я глубоко выдохнула, и немного успокоилась. Став у узко-го окна, я посмотрела на майдан. На улице стояла переменчивая погода. Из-за кучковатых серых облаков иногда пробивался луч солнца. Люди неспешно сновали туда-сюда по своим делам. Годе-кан был пуст. У крыльца дядя Фархат по-прежнему мило беседовал с работниками сельсовета.
Несколько раз дверь за моей спиной открылась и закрылась, но я не услышала ни шагов, ни ка-ких-либо слов в свой адрес.
Мало того что в коридоре было темно, так еще холод стал меня постепенно пробирать. Я была легко одета, и быстро продрогла.
В какой-то момент я решила пойти домой и вернуться на работу после полудня, и в это время дверь за моей спиной вновь открылась. Последовали четкие шаги в сторону соседнего кабинета, затем поворот ключа в замке.
Дверь открылась с таким скрипом, что я невольно обернулась.
Насир возился с ключом.
-Чем стоять без толку, можете привести свое рабочее место в порядок! - предложил он и прошел внутрь.
Послышались шаги в кабинете, и резко подуло со стороны дверей. Было понятно, что он от-крыл окно.
-Не желаешь взглянуть! - послышался его голос.
Как же мне не хотелось идти туда, но пришлось опять подчиниться. Подойдя к дверям, я оки-нула взором, свое рабочее место и почти пришла в ужас. Это был не кабинет банковского ра-ботника, настоящая свалка. Стулья и столы стояли друг на друге невпопад, комоды и ящики, бы-ли придвинуты к стене безобразным образом. Тут же на полу громоздились коробки и пустые ячейки от ящиков, вместе с кипой бумаги. У другой стены стоял большой железный сейф, из ко-торого торчали железные ключи. По всей видимости, сейф был пуст. Рядом высились две дере-вянные этажерки, а на них коробки с бумагами. В кабинете стоял смешанный запах бумажной пыли и сырости. На стенах в нескольких местах сошла штукатурка. Кабинет был узкий и длин-ный, на данный момент жутко невзрачный.
У меня был растерянный вид. Пока я приходила в себя, требовательный начальник спустил стулья со столов и вынес несколько из них в коридор.
-Подожди, я сейчас тебе помогу! - услышала я, наконец, громкий голос Усмана со стороны входа. Я буквально выдохнула. Насир это заметил и улыбнулся краем губ.
Усман, свойственной ему легкостью, быстро снял пиджак, вручил его мне и принялся перетас-кивать столы и стулья в коридор вместе с коллегой. По ходу дела он оживленно рассказывал На-сиру как идут дела на стройке. Какой материал надо закупить. Каких мастеров еще надо пригласить и все такое…
Наконец друзья освободили кабинет от хлама. Оставшиеся столы, стулья и комоды с ящиками расставили по местам.
-Получается всего четыре рабочих места, - заметил Усман, после того как все было размеще-но по своим местам.
-Да, так и рассчитано по штатному расписанию, - подтвердил Насир, - Осталось навести по-рядок…
Хоть он и стоял спиной ко мне, все же поняла, что последние слова были обращены ко мне.
-Маизат, у тебя есть возможность выбрать удобное для себя место, - любезно сказал Усман, и улыбнулся, указывая рукой в сторону кабинета. - Тебе не придется сидеть тут одной. У нас есть еще одна кандидатура на должность кассира. Она на следующей неделе приступит к рабо-те.
Я улыбнулась в ответ. Это была приятная для меня новость.
Ступив на порог кабинета, я осмотрелась. Теперь он показался мне более комфортным и уют-ным.
-Усман, где можно взять дрова и спички, - попросила я, увидев в углу кабинета печку.
-Что? - один голос спросили мужчины.
-Если тебе холодно, надень мой пиджак, - предложил Усман.
-Нет, мне не холодно! - отказалась я, отдав ему пиджак, - Здесь очень сыро. Если не высушить воздух в помещении, мы будем дружно болеть. Надо хотя бы на несколько часов затопить печь. Сквозняк не поможет, - указала я на открытое окно.
Они молча согласились со мной и позвали дядю Фархата.
-Девушке понадобится ваша помощь! Сделайте, пожалуйста, все, что она скажет, - Насир дал указание старику охраннику. Тот безропотно подчинился. Надо заметить, что с охранником он разговаривал очень вежливо, не то, что со мной.
Когда мужчины ушли по своим кабинетам, я принялась наводить чистоту и порядок. Дядя Фархат затопил печь, которая поначалу страшно дымила, но потом он прочистил трубу, и дро-ва быстро загорелись. В помещении стало уютно.
Затем он принес мне два ведра воды, показал мне, где стоит веник и швабра. Пришлось первый день поработать уборщицей. Не скажу, что мне это было неприятно, наоборот, я чувствовала себя очень бодро.
Я начала со стен, они были страшно пыльные, затем прошлась влажной тряпкой по всем пол-кам. Дядя Фархат не отходил от меня. Ему, по всей видимости, было очень скучно, и он решил занять меня смешными историями из своей молодости. Он был почти ровесником моего дедушки, возможно чуть моложе. И был очень забавным.
-Я хорошо знал твою бабушку! - улыбаясь, сказал он мне, кода я перемывала все столы и сту-лья, - Одна из красавиц нашей молодости. Когда она шла по улице мы, молодые ребята, любова-лись ею. Всегда нарядно одетая, аккуратно причесанная. Нежная, приятная девушка была. Гру-бого слова никогда не говорила. Честно сказать, если не твой дед…, - старик смешно почесал за-тылок.
-Почему же вы не оказались смелее. Надо было первым признаться в своих чувствах! - решила я его поддержать, поняв, что он хотел сказать, - Может она выбрала бы вас! - засмеялась я.
-Разве с твоим дедом потягаешься?! Он образованный был, поэт, ашуг. Сразу покорил сердце девушки. Уважаемым человеком был в селе, как и сейчас.
-А хочешь, я расскажу, как твой дед хитро похитил девушку? - иронично спросил он.
Мне было конечно интересно, что он расскажет, и согласилась выслушать его.
-У твоей бабушки были два брата Билал и Асрет. Оба ребята способные к знаниям. А Гаджи-али умный молодой учитель. Вот он этих ребят учил, какие уроки он преподал им, я не знаю, но те как научились писать и читать сразу в город подались. И видали мы их…,- помахал он рукой. - Один в Ленинграде сейчас живет, а другой поблизости в Махачкале. А сам, как избавился от братьев, сразу на сестре и женился. Вот! Какой хитрый дед твой!
Дядя Фархат своим рассказом очень развеселил меня.
-Она с Секне были подружки, все делали вместе. И замуж в одни и те же дни вышли за двух друзей. Правда судьба оказалась жестока к ним обеим! Что поделать?! - развел он руками, - Раз-ве мы решаем, сколько и как нам жить. Мы проходим пути предопределения Аллаха! Куда ука-жет Всевышний, туда и идем!
Пока я заканчивала свое дело, старик рассказал еще несколько забавных историй. Время про-шло незаметно. За окном уже смеркалось, когда в дверях кабинета показался вдруг взволнован-ный Исмаил.
-Маизат, мама волнуется! Просила меня сходить за тобой!- малыш явно переживал.
-Ой! А который час? - вспомнив о времени, обратилась я к охраннику.
Тот достал из нагрудного кармана часы на серебряной цепочке и, посмотрев, ответил.
-Почти семь!
-Стада вернулись в село, а ты тут все не закончишь! - сокрушался брат.
Я быстро доделала работу, Исмаил вылил грязную воду, дядя Фархат погасил огонь в печи и зажег керосиновую лампу. Нас с братом в темном коридоре он провел до входной двери. Уходя, я заметила, что двери кабинета начальника открыты, но там никого не было. Мы столкнулись с ним лицом к лицу на крыльце. Хоть он и не курил, но вокруг стоял запах табака.
-Насир, с каких пор ты куришь? - услышала я как старик, требовательно задался вопросом.
Ответа так и не последовало…»
***
« 5 декабря 1938 год
Вот уже три месяца работаю младшим специалистом в районном банке.
Нас в кабинете несколько человек, все женщины, и, конечно же, я по возрасту младше всех. Иногда мне кажется, что я устроилась не на работу, а на посиделки с женщинами. За работой они с утра до вечера разговаривают про свои домашние дела, обсуждают знакомых и их поведе-ние, дают друг другу советы, до мельчайших подробностей обсуждают последние новости. Лю-бимой их темой является обсуждение поведения нашего непосредственного начальника Насира. О нем они готовы говорить весь день. Волей неволей я узнала все подробности из его недавнего прошлого.
А между мной и ним идет настоящая война. Он чуть ли не каждый день дает мне большой объем работы, а в конце дня, вызывает к себе и начинает меня отчитывать как школьницу, со-мнительно высказываясь о проделанной работе.
-И что за алим  только дал тебе в руки диплом?!
-Что за кляксы ты мне здесь написала! И это ты называешь цифрами, у тебя тройка похожа на восьмерку, а единица это вообще семерка или наоборот, я даже не пойму. И вообще, что у те-бя за почерк? Какие-то каракули!
-Эти две проводки сделаны неправильно. Надо их переделать. А хвалилась - то как!
И такое я слышу почти каждый день. Еще ни разу за все это время он не похвалил меня как работницу. Конечно, я тоже не остаюсь в долгу. Мне всегда есть, что сказать на каждое его замечание и, на мой взгляд, это его и злит во мне. Перед тем как все показать ему, я проверяю все по несколько раз, и только убедившись в том, что все у меня нормально я предоставляю работу на его суд. Он усиленно начинает искать какую-нибудь проволочку, но когда таковых не находит, то начинает злиться и придираться к каждой мелочи.
Завтра мой испытательный срок подходит к концу, а сегодня я высказала ему все, что о нем думала. А случилось это вот как.
Утром состоялось совещание в кабинете Насира. Управляющий заболел, а вместо него сове-щание провел Насир. Он сидел в кресле с важным видом и все говорил и говорил про общие темы, которые, слава Аллаху, меня уже не касались, потому что я больше чем уверена, что завтра пой-ду искать новую работу для себя.
Я совершенно не слушала его и, усевшись в самом дольнем углу возле окна, одним глазом наблю-дала за тем, что происходит за окном, а другим, можно сказать смотрела на моего начальника.
 Первые дни декабря. За окном легкий пушистый снег медленно падал на замерзшую землю, и по-степенно покрывал все свободное пространство на площади. Несмотря на холод на годекане си-дело несколько человек. Укутавшись в бурки и папахи, они напоминали сборище пастухов. Муж-чины оживленно вели какую-то беседу. Женщины, возвращались с родника. А прекрасные горы, окружавшие все наше село, сегодня выглядели очень тускло и серо, как и мое настроение в этот день.
Совещание в кабинете все продолжалось. Я сидела дальше всех, в самом конце стола, напро-тив Насира. Из-за треска древесины за моей спиной в печи я почти его не слышала.
Подопрев одной рукой подбородок, а другой, теребя выпавший из пучка волос локон, я наблюда-ла за каждым из работников. Мужская половина - дядя Иса, который вечно сватает меня за младшего сына, Усман, любимый и единственный друг нашего «глубоко уважаемого» Насира, Камал, новый истопник, всегда краснеющий, когда его о чем-то спрашивают, словно новая неве-ста перед женихом, и дядя Фархат, уборщик и в то же время охранник, которого можно напу-гать игрушечным пистолетом, к тому же вдовец - вся эта команда сидела по одну сторону сто-ла. По другую же сторону стола сидела женская половина - Зияра, новая кассирша, опытный ра-ботник, раньше работала в райсовете бухгалтером. Тащит на себе шестерых детей и пьяницу мужа. Рядом с ней Серфинат. Та же судьба, только детей поменьше - трое. Подруги часто из-ливают друг другу душу, но как только появляется возможность, тут же «перемывают косточ-ки» друг другу. Самира - пришла на работу сразу после меня, добрая женщина и, наверное, един-ственная, которую я очень уважаю. Никогда не лезет в чужие дела и к себе никого не подпуска-ет. Часто вижу ее с опухшими глазами, как бывает когда долго, долго плачешь. Как-то мама рассказала, что она пережила в детстве большую потерю. Потеряв родителей, позже потеряла и брата. Брак тоже не удался. Детей нет. Одним словом несчастная женщина.
И во главе стола - это сам Насир. Правая и левая рука нашего управляющего. Молодой, даже слишком молодой для такого ранга руководителя. Говорят, своей должности он обязан дочери одного из чиновников в Наркомфине, где после учебы он проходил практику. Хотя волнует ли меня это?
Я не знаю, как это случилось, но когда я очнулась от своих наблюдений и размышлений, то ока-залось, что в кабинете мы остались одни - я и мой начальник. Сидели мы напротив друг друга.
-Если ты на меня насмотрелась, можешь приступить к своим обязанностям! - услышала я сквозь мысли его насмешливые слова.
Я, как ошпаренная кипятком, внезапно вскочила с места. Наверное, цвет моего лица выдал ме-ня с головой.
-Не надо краснеть и делать вид, что тебе стыдно! Уж я-то теперь знаю, какова ты на самом деле! Это ж надо так смотреть на мужчину! - причитал он. Слова его разили меня, одна за другой, - Как ты меня находишь?! - с ехидной улыбкой внезапно спросил он, и тут конечно я не выдержала.
-Да что ты себе придумал? Кем ты себя возомнил?! Я всего лишь задумалась!
-Задумалась обо мне? - он явно надо мной издевался.
-Думаешь, если ты мой начальник, то тебе все дозволено… И вообще знаешь кто ты?! - Ты…Ты… - Я не могла подобрать подходящего слова, - Все! Я ухожу! У меня закончился испы-тательный срок. И слава Аллаху больше я никогда не услышу твои замечания… Завтра я принесу заявление об уходе. Нет! Я напишу его сегодня же, сейчас! - Стук двери, которую я захлопнула, эхом отдалось у меня в ушах.
В коридоре меня кто-то взял за руку.
-Что произошло? Что за крики? - это был Усман, прибежавший на стук захлопнувшей двери, - Пошли! - повел он меня за собой, пока остальные работники не успели появиться в коридоре.
-Успокойся, пожалуйста, - протянул он мне стакан с водой, - Что случилось?
-Ничего, - ответила я, - Усман, где у тебя перо и бумага, - спросила я каким-то ломанным не своим голосом. Он указал мне на свой рабочий стол.
-Маизат, не делай глупости! Подумай о матери и дедушке. Ты взрослая и не можешь всю жизнь сидеть на их шее.
Усман мне был, как старший брат и я прекрасно знала, что он был прав, но после того, что произошло, мне уже было стыдно появляться перед Насиром.
Усман долго упрашивал меня не делать этого, но другого выхода не было. Написав заявление, я оставила его у него на столе и вышла из здания.
В дверях я столкнулась с Насиром. И как только он открыл рот, что-то мне сказать, как его окликнул какой-то мужчина.
Вот так мы и расстались. Но признаться честно, расставаться с работой мне не хотелось.
Домашним я до сих пор ничего не сообщила. Мне просто стыдно.»

« Никогда я еще не открывала тебя два раза в один день. Удивительно, но сегодня мне опять придется поделиться с тобой впечатлениями.
После полудня, а именно в это время мы с тобой расстались, я долго сидела у себя в комнате одна. Прокручивала все произошедшее в голове несколько раз, и каждый раз винила себя за свою оплошность. Почему так получилось, я не знаю.
Весь день дома я находилась одна. Ни дедушки, ни матери дома не было. А брат был в школе. Я стала думать над тем, что мне сказать родным: врать мне не хотелось, а сказать, что выкину-ла на работе такую глупость, было позорно. Я ломала голову над этим несколько часов, как вдруг я услышала стук в ворота. Сердце мое заколотилось, я сразу подумала, что пришла мама или де-душка. Выхода не было, надо было открывать дверь. Несмотря на холод, во двор я вышла в одном тонком домашнем платье. Пока я медленно шла к воротам, я еще раз услышала нетерпеливый стук в дверь. Наконец моя рука потянулась к замку, поворот ключа и тяжелая дверь отворилась.
Картина предстала передо мной совершенно неожиданная - это оказался мой начальник На-сир. Глаза мои округлились и я, естественно, онемела от неожиданности.
-Вот, - вручил он мне папку с бумагами, - это была твоя работа на сегодня, но раз ты решила отдохнуть сегодня, так и быть принесешь мне это завтра.
Я еще стояла в дверях не способная сказать и слова, когда он ушел прочь.
Вернувшись в дом, я прижала папку к груди и долго улыбалась. Потом села за дедушкин пись-менный стол и принялась за работу».
* * *
 Тем временем отношения Анвара и Лейлы становились  все  ближе. Для самовлюбленного Ан-вара это был всего лишь очередной флирт, легкое развлечение, но для Лейлы он был самым же-ланным человеком. В любой удобный момент они, уединялись от посторонних глаз. Иногда лишь громкий хохот Лейлы был слышен по всему коридору здания конторы. Лейла готова была пойти на все, лишь бы Анвар был только рядом с ней, лишь бы он не отвернулся от нее. Она очень силь-но влюбилась в Анвара и надеялась на взаимность.
Али несколько раз делал замечания сыну, но ему все было нипочем. Фривольное поведение Лейлы очень оскорбляло его, но поделать с этим он ничего не мог. Так хотел его сын. На каждое замечание председателя колхоза, она, ехидно улыбаясь, отвечала, что они уединяются для того, чтобы им не мешали работать.
***
« 10 января1939года
 На следующий день после того случая, я вошла к Насиру в кабинет и поставив на стол папку, молча вышла. После этого дня он больше так и не дал мне ни одного поручения. Я не смотрю в его сторону. Мы почти не видимся, не считая отдельных минут, когда он по делу заходит к нам в кабинет с каким-нибудь поручением к сотрудницам.»
***
Между тем, как Насир внешне ни старался держаться с Маизат холодно, внутри у него кипела буря из двух стихий. С одной стороны его пробирало невыразимое счастье от того, что, наконец, он встретил женщину своей мечты и без памяти влюбился как мальчишка, полностью отдавшись этому чувству. Но с другой стороны к нему подкрадывались боязнь и сомнения. Он боялся что девушка, которую он случайно обидел, могла отвергнуть его. В таком случае он выглядел бы по-смешищем в глазах людей. Для того, чтобы сделать ей предложение руки и сердца он хотел быть уверенным, что она примет его любовь. Ему вдруг вспомнились слова одной сотрудницы случай-но брошенные в его присутствии « ревнует, значит, любит» И в этом его союзником могла стать только ее ревность. Для начала между словом он сказал одной работнице, что в Касумкенте у него есть невеста, на которой он скоро собирается жениться, что естественно в тот же день получило огласку.
-Насир, ты меня удивляешь! Скрыл от меня важную новость! Ты уже не считаешься со мной? - под вечер в его кабинет с удивленным лицом вошел Усман.
-Что за слова? Какую еще новость я могу скрыть от тебя? - невозмутимо спросил Насир, сидев-ший за рабочим столом.
-Это правда, что ты в следующем месяце женишься?
-Кто тебе такое сказал? - улыбаясь, спросил он.
-Как кто? Да об этом все село говорит. Мне ребята на стройке сказали.
В кабинете раздался громкий хохот.
-До чего опасны эти женщины! - сквозь смех произнес Насир. Он подробно объяснил Усману, для чего он затеял все это, - Поверь мне, я совершенно не ожидал, что новость выйдет за стены этого здания. У меня была только одна цель.
-Насир я совершенно не понимаю тебя, - развел возмущенно руками Усман, - Зачем тебе все эти игры? Не легче ли пойти сказать Маизат, что ты ее любишь и хочешь на ней жениться.
-Не могу. С тех пор, как мы поругались, она ни разу не взглянула на меня. Я ей безразличен.
-Ты что хочешь, чтобы она кричала на каждом углу, что ты ей очень нравишься?
-Усман, я прекрасно понимаю, что поступаю не совсем правильно. Но другого выхода у меня нет, - Насир обеими руками провел по своей шевелюре и, откинувшись на спинку кресла, закрыл глаза на мгновенье, - Это не город, а село. И причем село со строгими горскими обычаями. Я не могу с ней открыто поговорить при всех, пригласить ее куда-нибудь или просто вместе прогуляться. Ты же сам понимаешь, где мы живем.
-Тогда сходи к ее дедушке и попроси разрешения увидеться с ней и поговорить.
-Не говори глупости. Он пошлет меня куда-нибудь подальше… Скажет еще, что это за началь-ник, если разрешения просит со своей сотрудницей поговорить. Нет, нет….
-Тогда… Хочешь я ей об этом скажу…
-Нет Ты опрокинешь мой авторитет, и вообще я хочу на ней жениться, я сам ей  все скажу.
-Если хочешь на ней жениться, мой тебе совет - поторопись, как бы ты не упустил ее. Ты не единственный, кому она нравится. На нее уже давно идет «охота».
Насир нахмурил брови и призадумался.
-Ладно, я разберусь…
Усман кивнул в ответ.
-А как там наши дела на стройке? - спросил Насир.
Усман со вздохом присел на деревянный стул, и развернул державшие в руках бумаги.
-Вот принес тебе список всего того, что необходимо закупить для внутренней отделки. А это накладные на товар, который вчера привезли из Дербента, - он протянул бумаги начальнику. На-сир, взяв бумаги, просмотрел их неторопливым взглядом, - А в целом, если все будет нормально, то через месяца два мы уже будем работать в новом здании.
Но ожидаемый переезд затянулся на три месяца из-за непогоды. К самому концу зимы, новое здание банка было отремонтировано полностью. В первый же весенний день работники банка перешли в новое здание. И отметили они свой праздник с большой радостью. Были приглашены руководящие лица района, а так же и сам глава совета старейшин почтенный Джалил-буба.
После осмотра здания все гости прошли в большой зал, где их ожидал накрытый стол. Первым предоставили слово Джалил-буба.
-Прежде чем, мы начнем отмечать это прекрасное событие, - встал с места старик, и обратился к присутствующим, - я должен извиниться перед этим молодым человеком, - движением руки он указал на Насира, сидевшего рядом с управляющим в углу стола.
 Все в недоумении посмотрели на него, но нарушить тишину никто не решился.
-Когда-то я его сильно обидел, - начал он, - задел его мужское достоинство, но он промолчал, ничем на мой выпад не ответил. Я сильно засомневался в его способностях, не доверял его моло-дости, его неопытности, но он оказался лучше, чем я думал. Своей работоспособностью доказал и показал мне, что он выше моих слов. «Это мелочь, пустяк!» - скажете вы, но ведь это только нача-ло его жизни. Посмотрите на него, как молод он, как бьет сила и мужество из него. Насир, - старик взглянул на него с уважением, - я от имени всех односельчан и от себя лично благодарю тебя, за то, что ты с Усманом сделали. Многим не помешало бы взять с тебя пример, - обернулся он ко всем остальным.
Присутствовавшие промолчали. Некоторые отвели взгляд в сторону, словно эти слова их не касались.
-Насир, за тебя сынок! - подняв наполненный рог с вином, старик быстро осушил его до дна.
Остальные последовали его примеру.
***
«1 марта 1939 год
Сегодня после праздника, который был устроен для сотрудников в честь переезда в новое зда-ние банка, мы - работники остались наводить порядок в кабинетах. Первый день весны, стояла солнечная погода. Мы расставляли новую мебель по кабинетам, наводили порядок в бумагах, по-том принялись зашторивать окна, где естественно понадобилась мужская сила, забивать кар-низы. Управляющий после торжества уехал по делам, а Насир с Усманом присоединились к нам, и стали помогать. Настроение у всех было хорошее, и сотрудницы стали подшучивать над начальником.
-Насир, твоей жене очень повезет, - шутливо улыбаясь, произнесла Зияра.
-Почему вы так решили? - поинтересовался Насир, который стоя на столе молотком забивал гвозди в карниз.
-Как почему? Да потому что ты такой внимательный, хозяйственный. Только смотри, не пе-рестарайся…
Стены комнаты задрожали от дружного женского смеха.
-Кстати, Насир, когда же твоя свадьба? А то мы ждем, не дождемся… - сказала как бы невзначай Серфинат, которая стояла возле него и подавала гвозди.
-Скоро, как только погода потеплеет, - произнес Насир довольным голосом, - Хорошо, что вы мне напомнили про свадьбу, я заработался и про нее совсем забыл.
-Про свадьбу ты говоришь, а невеста-то у тебя хоть есть? Сказал, что засватал…Когда мы ее увидим? - продолжала свой допрос Серфинат, ехидно улыбаясь.
-Конечно, есть, - услышала я его радостный возглас, - Я как-нибудь привезу ее до свадьбы сюда, познакомлю с вами. Я выбрал себе самую красивую девушку Касумкента.
Женщины, развесив уши, слушали его болтовню, про невесту. Теперь им будет, о чем погово-рить несколько дней.
-Надо съездить к ее родителям на днях, и назначить день свадьбы, - особливо произнес он.
Я стояла в самом дольнем углу кабинета и пришивала кольца к портьере. Не знаю почему, но вдруг моя рука дернулась и я уколола палец иглой. Почувствовав острую боль, невольно вскрикну-ла, а перед глазами вдруг все поплыло.
Я только успела широко раскрыть глаза, чтобы не выронить слезы, как вдруг передо мной очутился Насир, а за ним и все остальные окружили меня в одно мгновенье. Он без всяких колеба-ний взял меня за руку и посмотрел на палец, откуда торчал сломанный конец иглы. Острие так глубоко зашло в сердцевину, что трудно было его вытащить.
-Сейчас я нажму сильно, а ты потерпи! - раздался его голос возле моего лица. Не успела я, как следует подготовиться, помню только, как крик вырвался из моей груди, и я ушла куда-то вниз.
-Усман принеси водку! - прозвучали его слова, как в тумане. Открыв глаза, я увидела, что все собрались возле меня и машут газетами. Палец был перевязан чьим-то носовым платком...
Как мне в эту минуту стало стыдно! Это было просто ужасно. Я упала в обморок из-за како-го-то пустяка. Поднявшись и извинившись, вышла из кабинета.
В коридоре возле окна стоял Насир и курил. Он смотрел куда-то вдаль, прищурив глаза. Услы-шав звук двери, он обернулся. Наши взгляды встретились впервые.
Не сказав ни слова, я ушла домой.
Но самое ужасное то, что боль осталась. Не знаю в пальце ли она, или где-то внутри, но точ-но знаю, что все мои сегодняшние слезы именно от этой боли.»
***

Зара стояла перед зеркалом и спешно приводила себя в порядок. Вечером в селе играла свадьба, на которую она собиралась вместе с подружкой Аминат. Ей предстояла тайная встреча с Салма-ном. « Сегодня ему не придется перелезать через забор» с довольной улыбкой думала Зара.
Волнистые каштановые волосы были аккуратно уложены на голове в пучок, от наведенных стрелок круглые глаза казались длиннее, пухлые губы были четко очерчены нежно розовой пома-дой, а выражение лица менялось в каждую минуту, изображая перед зеркалом то страсть, то стро-гость, то кокетство. Платье из розового тонкого крепа сидела на ней хорошо.
Убедившись, что все в порядке она открыла свою миниатюрную лакированную сумочку и до-стала оттуда полупустой флакон духов с любимым запахом ландыша. Насладившись вдоволь, она несколько раз опрокинула флакон на палец и провела им по лицу, шее и волосам. Комната мгно-венно наполнилась нежным цветочным ароматом. Покружившись еще немного перед зеркалом, она улыбнулась себе, и вышла из комнаты.
Выйдя из ворот, она увидела Аминат, обнимавшая только приехавшего брата. Увидев Зару, На-сир улыбнулся. Лицо ее мгновенно изменилось. Она засияла от внезапно переполнившего ее сча-стья. Как нельзя, кстати, она была в отличной форме, чему была рада.
- Куда наши красавицы направляетесь? - шутливо спросил молодой парень, не спуская глаз с Зары, которая вся засмущалась.
-Мы приглашены на свадьбу, - ответила Зара, - сегодня моя подруга выходит замуж.
-Отличная новость, - улыбнулся Насир, - смотрите, не пляшите слишком много, ноги намозолите, а то на моей свадьбе некому будет танцевать.
-А ты что женишься? - глаза Зары мгновенно округлились, и в голосе послышались тревожные нотки.
Но вопрос ее так и остался без ответа. Из ворот появилась Сарат и кинулась обнимать сына. Вскоре они скрылись с глаз за железными воротами.
Девушки отправились на свадьбу подружки.
-Аминат, на ком женится твой брат? - путаясь в мыслях спросила Зара.
-Кажется, он нашел себе девушку в Курахе.
-Ты серьезно? А кто она?
-Я еще не успела об этом спросить, - отвела Аминат взгляд от подруги.
Вечер был опять испорчен. От приподнятого настроения Зары не осталось и следа.
Почти два года прошло, как Зара и Салман начали тайно встречаться. Об их отношениях, никто не знал. Так считала сама Зара. Но Салман был так счастлив, что не скрывал свои отношения с ней. Все его друзья были в курсе. Салман, уже заканчивал учебу в городе, и ждал лета, чтобы сделать предложение любимой девушке. Он был влюблен по настоящему, но Зару привлекало в нем только благополучное материальное положение. «Если я выйду за него замуж, жить буду припеваючи!» думала она, слушая его задушевные речи.
-Зара, я влюбился в тебя с первого раза, - сказал он ей как-то при встрече.
-А когда это было? - спросила она с притворным интересом.
-Давно еще, - начал он, - Как-то, раз я пришел к Насиру, и ты была у них дома с его сестрой…
Услышав имя возлюбленного у нее внутри все оборвалось. Зара изменилась в лице. Забыв про собеседника и его душевную историю первой встречи, она думала о своем. « Как бы я хотела, что-бы вместо тебя здесь сейчас сидел он, и так же ласково на меня смотрел, рассказывал мне как, он влюбился в меня, мечтал бы о нашем общем будущем…» Она невольно вздохнула.
Салман увлеченно рассказывал, а мысли девушки были далеки от него.
Через какое-то время она очнулась от своих мыслей и посмотрела на парня. С дымящей сигаре-той в руках, он молча смотрел на нее при слабом свете луны.
-Ты что на меня так смотришь? - удивилась она, увидев пронзительный взгляд.
-Я несколько раз окликнул тебя, но ты и глазом не повела! - упрекнул он.
-Прости, я просто задумалась?
-Можно узнать, о чем ты задумалась на полчаса?
-Так, о своем…, - сказала она и улыбнулась ему.
-Но ты так вздохнула, словно тебе на плечи положили тяжелый груз.
 Нет, тебе показалось, - виноватым голосом произнесла она. - Не бери в голову. Я в последнее время себя плохо чувствую, - попыталась она оправдаться.
***
« 22 марта 1939 год
Вчера, 21 марта, в селе был традиционный праздник Яран Сувар - символические проводы зимы и встреча весны.
Последний раз на таком празднике я была в детстве с Абумуслимом и его друзьями. Повзрос-лев, я перестала ходить на шумные гуляния. Не с кем было пойти. Мама не любила праздники и всегда сидела дома. А мне одной стоять среди шумной толпы было бы неловко. Я и вчера не пред-полагала, что пойду, но днем неожиданно пришла жена Усмана, попросила пойти с ней на празд-ник. Она заверила меня, что ей не с кем пойти. Я с удовольствием согласилась.
Работники дома культуры и сельского совета организовали праздничный концерт для сельчан. Приехали канатоходцы из дальнего аула. А еще пригласили из Ашара дрессировщика лошадей. Под музыку два скакуна отплясывали лезгинку. Весь народ им шумно аплодировал, и долго не отпуска-ли мастера.
Вечером, когда на село начали спускаться сумерки, на  площади села разожгли большой ко-стер. Дети, и взрослые, образовав круг стали смотреть, как ловкие и смелые ребята перепрыги-вают через языки пламени. Мужчины из ружей стреляли в воздух. На майдане стоял стойкий за-пах пороха. Возможно, несведущий путник, проезжавший мимо, подумал бы, что в селе началась война.
Мы с Саният стояли чуть дальше от толпы, откуда открывался хороший вид на костер и прыгунов. Местные женщины раздавали приготовленные к празднику угощения.
Неожиданно к нам подошел Усман.
-А где твоя любовь? - с иронией спросила Саният у мужа. Сначала я удивилась, потом поняла, кого она имела в виду.
-Вот! - через минуту к нам присоединился Насир.
Поздравив нас с праздником, друзья встали в нескольких шагах от меня.
На площади было шумно. Друзья разговаривали громко, думая, никто их не слышит. Но я услышала весь их разговор.
-Насир, посмотри туда, - сказал Усман.
-Странно! Интересно, что он здесь делает, - произнес Насир удивленно, - Впервые вижу его на празднике.
-Я знаю, почему он здесь.
-Почему?
-А ты следи за ним и узнаешь, - проговорил Усман.
Мне стало интересно, и слегка повернув голову, увидела, куда они смотрят. Они наблюдали за Анваром, стоявшим недалеко, и смотревшим в нашу сторону. Я заметила, что его неподвижный взгляд падает на меня.
-Ну что? Что я тебе говорил? - сказал Усман, и усмехнулся, - Хватит играть, берись за дело побыстрей, а то ее уведут прямо из-под твоего носа.
О какой игре говорил Усман? Кого он имел в виду? Я недоумевала…
В какой-то момент я заметила, что Анвар направляется к нам. Он, поздоровавшись, прошел мимо нас и подошел к мужчинам.
-Добрый вечер, - вежливо поприветствовал Анвар.
Мужчины в свою очередь тоже поздоровались с ним.
-Поздравляю с новосельем! Слышал, что вы недавно переехали в новое здание. - Анвар был очень любезен.
-Спасибо, - послышался сухой ответ Насира.
-Вам говорят, штаты добавили? - поинтересовался он.
-Да, добавили, - ответил Усман,- А ты что работу ищешь?
-В колхозе слишком шумно, очень много народу и дел нескончаемое количество. Сколько не трудись, а все не успеваем. Одним словом неблагодарная это работа, - жаловался молодой чело-век, - Если нашел бы спокойную работу, то с большим удовольствием бы ушел оттуда.
-У нас на днях место топника освободилось, - шутливо произнес Насир. Мне показалось, что он старался задеть Анвара за живое.
Анвар ничего не ответил, но и не ушел. Он больше общался с Усманом. Пока мы не ушли, Анвар остался стоять с мужчинами.
А сегодня он нанес нам неожиданный визит.
-Анвар, вы решили лично прийти за колхозными деньгами? - затрепетала Серфинат, увидев, главного бухгалтера колхозной конторы в дверях нашего кабинета, - А где Курбан, ваш помощ-ник? Обычно он приходит за зарплатой рабочих.
-Он в отпуску, - со строгим видом произнес Анвар, даже не взглянул на женщину. Глаза его были заняты осмотром здания.
Новое здание было отстроено хорошему проекту. Оно начиналось с большой широкой лестни-цы, и небольшого фойе. Кабинеты и центральный зал, где работники обслуживали клиентов, бы-ли просторные и обставлены новой мебелью. По лицу Анвара было заметно, он остался доволен уведенным.
-Где я могу получить деньги? - обратился он, наконец, к женщине, которая стояла перед ним в ожидании его слов.
-В кассе, но для начала вам необходимо заполнить вот эти бумаги, - протянула она несколько банковских бланков.
-Вы не могли бы их заполнить сами? - произнес надменным голосом Анвар.
-У меня если честно слишком много работы, но я могу поручить это молодому специалисту.
- Маизат, помоги, пожалуйста, Анвару заполнить эти документы, - обратилась женщина ко мне и, положив на мой стол бумаги, она вышла из кабинета.
-Присаживайтесь, - предложила я Анвару, который не спускал с меня глаз, - Что у вас?
-Мне надо получить деньги для работников колхоза, - усаживаясь на стул передо мной, произ-нес он, - Вот необходимые документы и чек.
-Хорошо, - произнесла я и принялась заполнять бланки.
Анвар сидел и смотрел на меня.
Неожиданно дверь кабинета резко открылась, и на пороге показался Насир.
-Какая неожиданность! - произнес он, открыв двери кабинета как бы случайно, - Какими судь-бами к нам?
Анвара передернуло от неожиданности, но вовремя сумел себя взять в руки.
-Мой помощник в отпуске, вот и пришлось прийти самому, - объяснил он свой неожиданный визит. Повернувшись ко мне, он улыбнулся.
-Какие у вас вежливые сотрудницы, наверное, одно удовольствие с ними работать. Вмиг по-могли мне с этими бюрократическими тонкостями, - усмехнулся он.
-Все, можете забрать, - произнесла я, - Здесь должен расписаться управляющий, - указала я ему на нужную графу в одном из документов, - потом в кассу за деньгами.
-Огромное вам спасибо! Вы очень любезны, - вежливо произнес Анвар и опять улыбнулся, - От-ныне, за деньгами буду приходить я сам, - намекнул он, многозначно улыбнувшись.
Насир, продолжавший все время наблюдать за нами с порога кабинета, повернулся, чтобы уй-ти.
- Теперь я к управляющему, - промолвил Анвар и прошел вслед за Насиром, но покидая кабинет, он опять улыбнулся.
Дверь, наконец, захлопнулась.
-Что за тип! - невольно вырвалось у меня.
Не могу сказать, что Анвар был уродлив или груб в поведении. Но в нем было что-то такое, что отталкивало от него. Хотелось, чтобы поскорее он ушел.
Через минуту в дверях появился Насир, с выражением грозовой тучи на лице.
-Вы хорошо знаете свои трудовые обязанности? - сердито и громко бросил он с порога мне.
-Да, - ответила я.
Мы почти никогда не разговаривали, за исключением коротких фраз брошенных по работе ми-молетно, и его грубый тон разговора меня крайне удивил.
-И что, в ваши обязанности входит заполнять карточки клиентов? - тон был неизменным.
-Нет! - отрезала я.
Поняв, что начальство недовольно, я хотела объяснить, что выполнила просьбу сотрудницы.
Не успела сказать и слова, как дверь захлопнулась с такой силой, что стены задрожали.
Я в оцепенении застыла.
Через несколько минут в кабинет ворвалась сотрудница Серфинат.
-С ума сошел! Границы вежливости потерял! Он уже не знает, как разговаривать с взрослыми людьми! - причитая, она подошла к своему столу.
-Что-то случилось? - поинтересовалась я, заметив слезы на ее глазах.
-Насир вызвал меня в кабинет, и отчитал, за то, что занимаюсь не своими обязанностями и еще остальных отвлекаю!
Женщина почти плакала.
Я не могла понять, что его так разозлило, и решила все узнать у Усмана. Поднявшись с места, я вышла в коридор и направилась к нему. Насир был в его кабинете, и я стала невольным свидете-лем разговора двух друзей.
-…На всех кричишь сегодня! Недовольный какой-то! - услышала я голос Усмана.
-Усман, я сегодня еле сдержался, - нервно произнес грозный начальник. Было слышно как, он нервно расхаживался туда-сюда по кабинету.
-Что случилось? - удивленно спросил Усман.
-Сегодня приходил Анвар за деньгами.
-И что?
-Я сразу почуял неладное, - рассерженно произнес Насир.
-Но это государственное учреждение.
-Никто не спорит! Понимаешь, он сидел в ее кабинете и пялился на нее в упор, пока она там заполняла какие-то бумаги для него.
-Что я тебе говорил?
-Он не спускал с нее глаз…!
-Мое мнение ты уже знаешь. Я больше не буду повторяться, - Усман был очень спокоен.
Насир продолжал сокрушаться. Речь шла, несомненно, обо мне. Я быстро ушла, пока другие сотрудники меня не заметили под дверью.
Вернувшись к себе, я села на место и стала складывать события мозаики.
Если бы я не знала, что Насир, как он сказал « нашел самую красивую девушку Касумкента», то подумала бы что ревнует Анвара ко мне. Насир, я и Анвар. Это был несуществующий в при-роде треугольник. Но почему он складывал его в своей голове, я не могу понять».



***
-Анвар, не обо мне ли ты целый день мечтаешь? - спросила Лейла, желая поднять настроение своему начальнику.
Но Анвар только окинул ее оценивающим взглядом и промолчал.
-Что с тобой сегодня происходит? Ты даже разговаривать со мной не хочешь, молчишь весь день, - недовольно высказалась девушка.
-Лейла, а не пойти ли тебе домой? - с безразличным тоном спросил Анвар, даже не удостоив при этом девушку взглядом.
-С чего бы это! У меня столько работы…
-Тогда работай и не задавай лишних вопросов, - Анвар быстро отрезал ее слова.
-Нет, уж лучше я пойду домой, - обиженно произнесла девушка, и забрав свою сумку направи-лась к выходу.
Дверь хлопнула громко.
Выйдя за порог кабинета, Лейла прослезилась. Но в темном коридоре ее расстроенный вид ни-кто не заметил.
Анвар остался сидеть в своем кабинете до тех пор, пока на улице совсем не стемнело.
Прошло несколько дней.
-Лейла, кем тебе приходится старый учитель Гаджиали? - задал как-то вопрос Анвар между де-лом.
-Он родной дядя моего отца, - сообщила девушка немного удивленно, - А почему ты спрашива-ешь?
-Так, просто, - ответил молодой мужчина, - Я вот думал о женитьбе…
Глаза Лейлы нервно забегались, внутри что-то екнуло.
-Так вот, - продолжил Анвар, - На мой взгляд, мужчина спокойно может прожить и без жены, а учитель живой пример, - внезапно для Лейлы высказался он.
-Но он был женат и у него есть дети…
-У него только одна эта дочь или еще кто есть? - поинтересовался Анвар.
-У него две дочери. Одна здесь, другая с мужем в городе живет.
-А почему эта в город не уехала? - продолжал Анвар задавать вопросы ничего не понимающей Лейле. Анвар в силу своего эгоизма, никогда никем не интересовался, тем более односельчанами.
-Ее бросил муж, - с равнодушием произнесла она.
- Интересно почему? Зейнаб, кажется, ее звали, - Лейла ему в ответ кивнула, - она симпатичная женщина, недурна собой …
-Анвар, разве внешность только нужна женщине? Ей нужна еще и хитрость, чтобы прожить с мужчиной. Тетя Зейнаб просто очень глупая, как и ее дочь Маизат.
-Почему ты считаешь, что она глупая? - тут же спросил Анвар, услышав, наконец, заветное имя.
-Как еще можно назвать девушку, которая, при своей красоте, до сих пор не вышла замуж. Ты себе даже представить не можешь, какие удачные партии она упустила!- возмущенно фыркнула Лейла.
-Видите ли, она строит из себя умную! Ей нужна специальность, работа и все такое! - продол-жала девушка.
-Но может быть у нее другая причина не выходить замуж, - предположил Анвар.
-Какая?
-Ну, например, может быть она влюблена в кого-то или …
-Что? Эта бесчувственная ? - почти смехом произнесла девушка, - Анвар не смеши меня. Ско-рее гром грянет в ясном небе, пока она даст свое согласие на замужество.
-Все девушки мечтают выйти замуж! Ты об этом так уверено говоришь, что…
-Конечно, уверена я в этом. Ведь это мой отец всю жизнь старается для них…
Все думают , что старый учитель содержит семью… Нет! Это мой отец им вечно помогает. Ни-как не может искупить вину брата, который, поняв сложный характер тетушки, сбежал от нее, - изливалась Лейла, - Он женихов ее дочери находил, но она им отказала…
Лейла еще долго изливала душу Анвару, который ей в ответ только кивал. Самую важную ин-формацию он получил от нее - Маизат была свободна.
***
« 11 июня 1939год…
Дедушка серьезно заболел и лежит в постели несколько дней. «Сердечный приступ» сказал врач, который пришел на осмотр.
-Отец, ты совсем ничего не ешь, исхудал совсем, - мама заботливо вертелась возле него.
-Это чай из горных трав. Выпей, и тебе полегчает!
Но он лежал с полуоткрытыми глазами на тахте, заправленной несколькими матрацами и одеялами, и даже не разговаривал.
Все свое свободное время провожу возле него.
Сегодня сидела рядом с ним и просто молчала. Я думала, он спит.
-Маизат, что случилось? - спросил он меня.
-Ничего дедушка, все хорошо, - ответила я и отвела взгляд к окну, потом уставилась куда-то вверх.
-Ты боишься уронить слезу! - заметил дедушка тихим голосом, - О чем так тревожится твое сердце?
Я промолчала и повернувшись к нему, провела рукой по щеке. Несколько минут я рассматрива-ла его… Болезнь, мертвенной бледностью отражалась на его лице.
-Просто я боюсь потерять того, кого очень люблю…
… мои слова имели совсем другой смыл. Я говорила это себе, а не ему. Несомненно, мне было жаль дедушку. Но сердце мое болело и о другой потере.
Он скоро женится. Сегодня утром к нам на работу пришли две девушки в его сопровождении. Одна из них сильно была похожа на него, и я сразу без слов поняла, что это его сестра, как он потом ее и представил. А вот другая, как я поняла была та «самая красивая девушка Касумкен-та» - очень красивая, стройная девушка держалась с ним немного смущенно. Все сразу поняли, что это его невеста, хотя он ее представил, как подругу сестры.
Насир никогда до этого дня меня не вызывал к себе в кабинет и никаких поручений серьезных не давал. Я всегда делала только свою работу. Утром он вызвал меня к себе в кабинет. Увидев меня девушки, замолкли и уставились на меня. Удивительно, но он представил меня им, как свою лучшую работницу и дал мне некоторые поручения. Одним словом, я должна была сделать то, чего он сам не успел сделать. Вынести документы из кабинета он мне не разрешил, «они очень важные» как он выразился, а потому я должна была сделать все в его присутствии и под его строгим контролем. Работы было очень много, и она заняла у меня почти весь день. Одним сло-вом за работой я провела весь рабочий день в его кабинете. Он отменил все свои важные дела, писанину поручил мне, а сам развлекал гостей, особенно одну из них.
Его сестра села возле меня и стала наблюдать. Я все время чувствовала на себе ее взгляд.
-Как тебя зовут? - спросила она меня. Я естественно ответила. Аминат, так звали ее, любез-но предложила мне свою помощь, на что я ответила, что вполне справлюсь и сама. Мы немного поговорили с ней, потом она опять присоединилась к своей подруге и брату, которые в это время сидели в другом конце кабинета за маленьким журнальным столиком, и о чем-то тихо шушука-лись. До меня изредка доносился их тихий смех.
Надо признаться, мне было слишком трудно находиться в их обществе. Я чувствовала себя лишней. У меня в груди было ощущение, что я мешаю молодым влюбленным, хотелось побыстрей уйти.
Время от времени в кабинет заходили работники с разными просьбами к Насиру. То его вызывал к себе управляющий. И он выходил куда-то надолго, а потом возвращался с широкой улыбкой. Но улыбался он только ей.
Наконец я закончила свою работу и собралась уйти. В это время вошел Усман, которого целый день не было и мне стало заметно легче.
-Все, закончила, - сказала я, и встала с места, чтобы уйти.
-Хорошо, - произнес Насир, который сидел ко мне спиной, - Свободна! - добавил он сухо, даже не повернулся ко мне.
Я направилась к двери, но тут я услышала голос Аминат:
-Насир, ты обещал нам показать местность.
-Да кстати, помнишь, ты обещал показать горы Кураха, - услышала я голос другой девушки.
-Но я сам не знаю местность, - ответил он.
-Все места в округе знает она, - сказал Усман.
-Кто?
-Маизат.
Услышав свое имя, я невольно остановилась и повернулась к Усману.
Аминат тут же вскочила с места и подбежала ко мне.
-Маизат, пожалуйста, не откажи нам. Сходи с нами в поход. Я специально приехала, чтобы посмотреть на окрестности Курах-дере .
-Но я не могу…, - попыталась я отказаться.
Тут и Насир обернулся и Усман подошел ко мне.
-Завтра выходной день. Давайте мы устроим поход в горы, - предложил Усман.
-Усман, избавь меня от этого, - взмолилась я.
-Маизат, я не верю, что тебе не хочется вновь очутиться там, где ты весело проводила время с братом. Покажи девушкам местность!
-Пожалуйста, - опять попросила Аминат.
-Но там небезопасно: змей полно и тем более поход в горы займет очень много времени.
-Для безопасности мы тоже с вами пойдем, - заголосил Насир. За все это время мы впервые посмотрели друг на друга. Я сразу отвела взгляд.
-Я приглашу и свою жену, чтобы вам было веселей, - сказал Усман.
-Но…, - только успела сказать я, как Аминат радостно обняла меня.
Ее отношение меня очень удивило, но возразить я не смогла. Надо признаться, что эта про-гулка была бы кстати. Я давно не была в горах. Она на время вернет меня в беззаботное счаст-ливое детство. Итак, завтра мы идем в поход, но мне очень грустно.
Мне предстоит еще один день пыток, но я справлюсь. Потом все закончится, и я приду в себя, от кошмарного сна.
В ночном небе сияют яркие звезды. Сон совсем не идет».

«…прошел день
Когда я пришла на назначенное место, все были в сборе. Усман со своей женой, Насир со своей сестрой и невестой.
Я надела платье из синего штапеля в мелкий цветок, а сверху накинула теплую кофту, потому что высоко в горах всегда прохладно. Аминат была одета, как и вчера, а вот ее подружка Зара, так кажется, ее звали, была одета очень нарядно, и от нее на километр исходил терпкий аро-мат духов.
Итак, мы отправились в путь. Обогнув холм, где на макушке располагалось сельское кладбище, мы направились к западу от села к высоким вершинам ЦIару Дага , у подножия которого проте-кала река.
Я старалась держаться подальше от этой группы. Мысли время от времени уносили меня в детство. Каменные глыбы, встречавшиеся нам на пути, были самыми обыкновенными большими валунами, хотя в детстве нам всегда казалось, что именно за ними прячутся девы  и страшные демоны, которые хотят нас съесть или в лучшем случае просто напугать. Мы всегда обходили их стороной. Я вспоминала своих друзей, их шуточки и наши бесконечные игры.
Все казалось таким же, как и прежде. Высокие вершины, трава, цветы, и даже воздух - все это было из моего детства. Мы поднимались медленно, потому, что «кое-кто» не привыкла хо-дить по таким склонам. И все мы должны были ждать, пока она передохнет.
Аминат не отходила от меня. Мы ушли немного вперед. Я рассказала ей, что каждая вершина в округе носит свое название, упомянула о трагической судьбе Гияр-шехер .
Дождавшись остальных, вскоре мы подошли к пещере.
-Осторожно! Здесь очень скользко, - предупредила я остальных, пройдя вперед.
Мне в глаза бросились надписи, которые мы оставляли в детстве на стенах пещеры. Это были обычные детские ругательства, а самое главное под ними красовались наши имена, среди кото-рых было и мое. С надписями ничего за все эти годы не случилось. Только теперь мы повзрослели, и со мной не было тех друзей. Я долго смотрела на свои каракули, а сердце внутри почему-то сжималось. Мне вспомнилось, какой была счастливой в те минуты, и почему сейчас, оказавшись вновь здесь, чувствую себя самой несчастной женщиной в мире.
-Маизат, помнишь, сколько раз я заставал тебя здесь с твоими дружками? - услышала я сквозь мысли голос Усмана. Повернувшись к остальным, которые громко читали надписи из моего детства, он стал рассказывать про мои шалости.
-Неужели ты уходила так далеко от дома? - ужаснулась Аминат.
-Тут же очень опасно! - заголосила Зара, и раскрыла еще шире свои и без того большие глаза, - Как же твоя мама тебя отпускала?
Меня изнутри что-то душило, я не могла произнести и слова. Что мне мешало говорить, я не знаю, но их вопросы так и остались без ответа.
-Бедная тетушка Зейнаб, она исходила все ноги себе. Один раз я поймал ее вместе с братом вон на той вершине, - указал он рукой на высокую гору на противоположной стороне, - Туда да-же взрослые боятся ступить ногой, там очень много змей. Пастухи никогда не загоняют туда овец. А она и ее брат Абумуслим и шайка малолетних дружков…
Усман продолжал рассказывать истории из моего детства, а мне становилось все трудней и трудней удерживать просившиеся слезы. Вдруг краем глаза я заметила, что Насир тайком наблюдает за мной. Я прошла немного вглубь пещеры, чтобы никто не увидел моих слез.
Немного успокоившись, я вышла из укрытия. Подобрала под ногами несколько горных минера-лов и показала, как с помощью них можно разжечь огонь. ( Обычно мы так и разжигали огонь). Я потерла два минерала друг о друга, и в темноте показались искры. Аминат повторила это за мной. Зара решила удержаться от этой затеи.
Мы долго бродили по горам. Я с Аминат в основном шли впереди всех. Влюбленная пара и Усман со своей женой шли за нами. До нас доходил веселый смех Зары, не отходившей, от своего жениха.
Наконец мы спустились к реке. Мужчины изъявили желание искупаться. Смотреть на полуго-лых мужчин мне не хотелось. Я решила прогуляться одна, пока они будут купаться. Перейдя реку через деревянный мостик, я вошла в подлесок, расположенный у невысокого лесистого холмика.
 Спрятавшись между деревьями, я тайком наблюдала за ними. Зара с Аминат сидели на берегу, рядом с женой Усмана и за разговорами наблюдали за мужчинами.
Пройдя по лесу, я обнаружила тропинку и поднялась вверх. Ближе к макушке лес стал редеть, и мне открылась небольшая поляна, усыпанная цветами, а за ним покатый спуск.
Я сняла косынку. Она тут же была подхвачена легким ветерком, которое било мне в лицо. Сняв кофту, кинула ее на траву, и побежала к спуску. Встав у самого края, я закрыла глаза.
« Ах, если только я могла взлететь! Как бы далеко я улетела!» подумала я тогда.
В моих видениях появились озорные друзья, я четко слышала их голоса и песни, мне вспомнились наши игры. Мне не хотелось открывать глаза и возвращаться в реальный мир. В такой позе я простояла до тех пор пока не почувствовала за спиной чье-то дыхание. Обернувшись, увидела пе-ред собой Насира. Он был один. Его мокрые волосы были взъерошены, рубашка была распахнута и развевалась на ветру.
Между нами было расстояние в один шаг. Никакой возможности убежать от него у меня не было. Сделай я шаг вперед, попадала в его объятья, а если назад, то покатилась бы вниз.
Поймав мой тревожный взгляд, он приблизился еще ближе.
-Почему ты сбежала? - спросил он, не сводя с меня пытливого взгляда.
-Мне отчитаться перед тобой? - ответила я вопросом на вопрос.
-Да, хочу знать!
-Мы не на работе! Я здесь не твоя подчиненная! - напомнила я ему. - Ушла и все! Боишься за-блудиться?
Он смотрел в мои глаза, и этот взгляд мне совсем не нравился.
-Кстати, что ты здесь делаешь, не боишься, что твоя милая невеста, где-нибудь упадет и разобьет себе голову? Кто же тогда придет ей на помощь? Нехорошо на бедного Усмана остав-лять сразу трех женщин, - сказала я. - Все-таки эти места кишат змеями, несмотря на райский вид.
-А почему именно она так беспокоит тебя? - спросил он.
Тут я поняла, что прокололась.
-Дай-ка угадаю… Здесь только две причины либо ненависть, либо ревность. Так какая из них? Первая причина или вторая? - он с умным лицом продолжал рассуждать вслух, - Первая отпада-ет сама собой, с чего тебе ненавидеть человека, с которым ты знакома всего второй день, так значит остается вторая - ревность. Ты ревнуешь! - произнес он и широко нагло улыбнулся.
-Еще чего?- громко отрезала я. - Что ты вечно о себе думаешь? Ничего я тебя не ревную! - он страшно разозлил меня. Мне хотелось изо всех сил возразить ему,- Возомнил себя единственным мужчиной на свете?!
-Дай мне пройти! - приказала я.
Насир даже не сдвинулся. Он продолжал странно смотреть на меня. Я боялась поднять на не-го глаза.
-Выходи за меня замуж!- внезапно сказал он.
-Чтооо?! – у меня почти  отвисла челюсть, я была крайне удивлена. Мне было непонятно по-чему он ведет со мной такой разговор, когда внизу у реки его ждала невеста.
-Маизат, ты же знаешь, что давно нравишься мне! - голос его стал серьезным и спокойным. Глаза смотрели на меня, будто просили о помощи.
От этой фразы я почти онемела.
-Какой же ты двуличный?! - возмутилась я всерьез. - Там тебя невеста ждет, а ты тут со мной флиртуешь! И не стыдно! Я сейчас же ей все  расскажу!
Он рассмеялся.
Я хотела сбежать, пытаясь вырваться из ловушки и споткнулась. Он ухватил меня за за-пястье и потянул к себе, помогая мне удержаться на ногах.
-Осторожно! Упадешь! - всерьез испугался он.
-Тебе то что?- Я попыталась вырваться, но было бесполезно. Он крепко держал мою руку.
-Я говорю серьезно! - намекнул он опять.
-Не говори глупости! У тебя невеста есть! И все уже давно об этом знают! Пусти!
-Не дергайся, а то упадем!
-Отпусти меня сейчас же! Пытаешься обдурить меня! Ненавижу тебя! - возмущенно крикну-ла я.
Но он схватил меня за талию и прижал к себе.
-Я же сказал, что люблю тебя! Ты мне не веришь?! - громко бросил он мне в лицо.
-Не смей дотрагиваться до меня!
-Ну, давай доставай свой нож!
-Ах ты, наглец, отпусти меня сейчас же! Пустиии!!! - помню я свой крик, и дернувшись назад мы покатились вниз.
Мы катились кувырком в объятьях друг друга вниз по спуску, никак не могли зацепиться и остановиться. Единственное, что помню, он очень крепко держал меня одной рукой. В какой-то момент все потемнело в моих глазах, и я куда-то канула.
Первое ощущение, когда я открыла глаза - был гудящий звон в ушах. Приподнявшись с места, я присела. Руки и ноги мои были в царапинах, платье было основательно испачкано. Осмотревшись по сторонам, я увидела, что Насир лежит недалеко.
Вскочив, я подбежала к нему поближе. Он лежал возле большого камня, глаза были закрыты, лицо его было в крови. Сначала я его дернула за руку и позвала несколько раз, но он не откликнул-ся.
-О, Аллах, кажется, я его убила! - в страхе произнесла я почти вслух, но надежда не покидала меня и я стала его тормошить, но он не реагировал. Из моих глаз покатились слезы, и я почти потеряла надежду, но тут же вспомнила, что надо послушать сердце я прильнула к его груди и услышала четкий ритм. Не успела я поднять голову, как услышала:
-А говорила, что не любишь!
Вместо того, чтобы кинуться на него с кулаками, я посмотрела на него и улыбнулась. Чувство радости от того, что он был жив, оказалось сильнее его слов. Он тоже улыбался мне.
Этот хитрец притворился мертвым, чтобы посмотреть на мою реакцию и тут, конечно, я попалась. Мне захотелось ему возразить, но усталость и ломота в теле не позволили мне даже подняться с места, где я сидела.
-Выйдешь за меня замуж? - опять спросил он меня.
-А как же…, - я только открыла, чтобы спросить про его невесту.
-Она мне не невеста, а просто соседская дочь и подруга моей сестры, - ответил он, - Ну так что, выйдешь за меня или нет?
Мои губы меня не послушались, и, кажется, я ответила «Да».
***

Самые светлые мечты Зары рухнули в один миг, когда Насир объявил всем, что он скоро же-нится на Маизат. Она еле сдержала слезы, которые норовили вырваться наружу. Не дождавшись следующего утра, тем же вечером, решила уехать из Кураха. На все уговоры Аминат остаться до утра, подруга так и не поддалась.
Вскоре новость облетела все село.
Когда Анвар узнал об этом, пришел в бешенство. Мысли о Маизат не давали ему покоя с тех пор, как он увидел ее на крыльце конторы. Всем сердцем чувствовал, что она единственная де-вушка, которая ему по-настоящему понравилась. Узнав это из уст Лейлы, новость буквально за-стала его врасплох.
-Что с тобой Анвар? На тебе лица нет! Тебе плохо? - Лейла подбежала к начальнику и постара-лась ему помочь. Она налила воды и поднесла ему.
-Уходи, оставь меня! - сказал он тихо, стараясь справиться с внутренними эмоциями.
-Может врача...
-Выйди вооон! - не выдержав, закричал он ей в лицо.
Девушка оторопела и удивленно отошла. Оскорбленная, она живо покинула кабинет.
-Опять он опередил меня! Почему ему так везет! - Анвар, оставшись один, со злостью смахнул все бумаги со стола.
Лейла последние несколько дней чувствовала себя очень плохо. У нее постоянно кружилась го-лова, и часто стала падать в обморок. Некоторое время спустя она узнала, что ждет ребенка от Ан-вара. Новость ничуть не огорчила ее, а наоборот.
-Ну, милый мой, теперь тебе придется жениться на мне! - ликовала она. С момента встречи с ним Лейла делала все возможное, чтобы добиться расположения Анвара. Теперь она считала, у нее был веский аргумент, чтобы окончательно заполучить его.
На следующий же день она решила ему об этом объявить.
Принарядившись, она отправилась на работу.
-Лейла, да тебя просто не узнать! - высказал Анвар свое восхищение, увидев ее с порога.
-У меня для тебя есть новость, и, причем очень важная! – девушка широко улыбалась.
-Интересно, что это за новость ты мне можешь с утра сообщить? - удивился молодой человек.
-Анвар, у нас будет ребенок! - Лейла сияла от счастья, но, увидев шокированный вид своего возлюбленного, выражение ее лица стало меняться на глазах.
-Ты с ума сошла! Ты просто рехнулась! - взорвался он, услышав новость. В глазах отразился ужас , лицо стало красным от злости, - Как ты этого допустила? Немедленно избавься от него! - мужчина был в ярости.
-Но, Анвар! …
-Я ничего не хочу слышать! Избавься, и все!
-Нет, ты должен жениться на мне, чтобы узаконить его рождение! - попыталась добиться своего девушка.
-Так вот чего ты добивалась все это время! - громко злорадно засмеялся он, - Ты в своем уме! Чтобы я женился на тебе? На такой развратной девице, как ты?
Лейла стояла перед ним с удивленными глазами. Она не узнавала своего нежного возлюбленного, который был с ней всегда любезен и обходителен.
-Анвар, одумайся, не говори так! Ты же всегда говорил, что любишь меня…
-Лейла, единственная твоя ошибка - что ты веришь каждому слову мужчины, который проявит к тебе интерес. Я в тебе это уже давно заметил. И ты хочешь, чтобы я взял в жены такую женщи-ну? Мой тебе совет, избавься от ребенка пока не поздно! - повернувшись к окну, он язвительно ухмыльнулся и добавил, - Пока твой живот не вырос, и ты не опозорила весь свой род.
-Мой род горой встанет за меня! Если они все явятся сюда, тебе придется жениться на мне!
-А с чего ты решила, что я признаюсь? В колхозе мало симпатичных ребят?!... - Анвар много-значно посмотрел на нее.
-Не поступай со мной так! Умоляю тебя! Анвар! - Лейла упала перед ним на колени. Она плакала навзрыд.
Мужчина одной рукой помог подняться ей с колен.
-Держи себя в руках! И сделай, что я тебе говорю! - серьезно, внушительно сказал он.
-Но как я это сделаю?! Мне необходимо поехать в город, а я ни кого не знаю там… Кто мне по-может? - сквозь слезы, еле выговорила Лейла.
Анвар сохранял спокойствие и был непоколебим. Казалось, слезы девушки ничуть не трогали его.
-Ладно, так и быть, я помогу тебе, - сделал он одолжение.
-Приходи завтра на работу, я не хочу тебя видеть с таким лицом здесь, и вообще пора тебе по-менять место работы, слишком долго ты у меня задержалась, - произнес Анвар озадаченным ви-дом.- В последнее время ты меня раздражаешь!
-Ты не сделаешь этого! Пожалуйста, не надо! Я сделаю все, что ты хочешь, только не лишай меня радости видеть тебя каждый день!
Не готовая к такому повороту событий, мысли ее лихорадочно путались в голове, в ногах ощу-щалась дрожь. «О Аллах, какой меня ждет позор, если я вовремя не смогу избавиться от ребенка! Первым делом выдворят из села, но это еще ничего!… А что будет с моими бедными родителя-ми!… Как мне сказать об этом матери… А если узнает отец!…О, нет!…»
Ферьят, мать Лейлы долго не могла прийти в себя от услышанной новости. Побледнев, она в шоке опустилась на колени и начала безутешно бить себя кулаками.
-Позор! Позор мне! Позор на мою седую голову! Как мне людям в глаза смотреть! Как мне дальше жить!..- причитая, рыдала она, - Бедный мой муж! Мои сыновья! Проклятая, почему ты о них не думала?! Как им теперь ходить по этим переулкам?!
-Мама, прости меня! - бросилась Лейла к ее ногам, когда та в слезах отвернулась от дочери, - Прости, пожалуйста... Не оставляй меня сейчас, мама, - Лейла продолжала рыдать в ногах матери.
Через несколько дней Анвар вызвал Лейлу на работу.
 - Здесь лежат деньги и адрес, по которому ты можешь обратиться в Махачкале.
Это мой дядя, он направит тебя к кому надо. Я написал ему письмо, поэтому не волнуйся. Я представил тебя, как жену моего лучшего друга. Поэтому имей в виду - ничего про меня не рас-сказывай.
-Анвар, может быть, ты передумаешь! Не заставляй меня это делать. Я готова развестись с то-бой, как только он появится на свет, - взмолилась Лейла, - Только позволь ему родиться. И я сразу уеду куда-нибудь. Никогда не буду тебе докучать…
-Об этом не может быть и речи! - резко отрезал он и, положив конверт перед ней, повернулся и поспешно пошел к двери.
-И еще…, - задержавшись в дверях, посмотрел на нее, - Не появляйся здесь больше никогда. Ты уволена! - со словами он громко захлопнул дверь. Удаляющиеся шаги Анвара болью отдавались в ее душе.
На следующее утро Лейла с матерью были на пути в Махачкалу. Мать с дочерью сохранили причину отъезда в тайне, сообщив семье, что в городе им необходимо приобрести некоторые вещи по хозяйству и одежду на зиму. Ничего не понимающий Гамзат дал свое согласие на отъезд, хотя был немало удивлен внезапному желанию жены и дочери.
Это был зловещий день в судьбе Лейле. Операция была сложной и оставила свой неисправи-мый след. Ей сообщили, что она не сможет больше иметь детей. В больнице ей пришлось остаться на пару суток.
По приезду домой отец сразу заметил мертвенно бледный вид дочери.
-Гамзат, наша дочь чуть было не умерла! Она так сильно отравилась ягодами, которые я ей ку-пила на базаре, что пришлось прямо с рынка отвезти ее в больницу, - стала рассказывать правдо-подобные небылицы Ферьят, - Бедная девочка! Все эти дни я провела в больнице с ней, а как только она оправилась, мы сразу же решили приехать домой. Я даже за покупками не смогла пойти! - выразила она свое сожаление.
Гамзату и в голову не приходило, что жена его обманывает. Он жил с ней много лет. А Лейла просто молчала и смотрела, как мать защищает ее. В эти минуты она презирала себя настолько, что готова была покончить жизнью. Свою жизнь она считала теперь бесцельной и пустой.
***
« 7 августа 1939 год
Последние несколько дней наш дом был полон гостей. На мое сватовство собрались все наши родственники. Они помогали маме подготовиться к такому важному дню. Больше всего суетился дедушка.
Помню, в тот день, вернувшись из похода, сообщила маме и дедушке, что Насир хочет прийти в гости и поговорить с ними, их охватило жуткое волнение.
-Случилось, наверное, что-то ужасное! Не натворила ли ты дел? - затрепетала мама. - Отец, я же говорила, не надо было ее отпускать работать…
Дедушка сохранил спокойствие, и дал свое согласие.
На следующий день Насир с Усманом пришли в гости. У ворот их встретила мама и проводила к дедушке. Я же решила не показываться им на глаза, ушла в свою комнату, и как последняя тру-сишка тихо устроилась на подоконнике, скрестив ноги.
Они долго говорили в комнате дедушки. Было слышно, как по веранде туда-сюда ходила мама. В один момент она зашла ко мне в комнату и удивленно улыбнулась.
-Глупая девочка! Почему сразу не сказала, что свататься придут! Я всю ночь не спала, так разволновалась!..
Она подошла и крепко обняла меня. Я пыталась успокоиться, но слезы выдали меня с головой.
-Ах, девочка моя! Ах! - взгрустнула мама, вытирая слезы на моих щеках, - Это судьба каждой женщины! - ей тоже было трудно говорить.
В эту минуту дедушка позвал маму, и она быстро вышла из комнаты. Гости вскоре ушли и меня к себе вызвал дедушка.
Я вошла тихо, как виноватый ребенок, и встала у двери.
-Иди ближе! - сделал он движение рукой и раскрыл свои объятия.
Я подошла. Спокойно обняв меня, похлопал по плечу.
-Я вижу, он достойный человек, и нравится тебе. Поэтому дал ему свое согласие.
Промолчав, я спрятала лицо на его груди.
На следующий день, как только я пришла на работу, на меня обрушился шквал поздравлений. Все сотрудники собрались в кабинете управляющего на совещании, и как только я появилась в дверях, они дружно пожелали нам счастья. Насир с довольным видом, принимал поздравления, мне же хотелось всем возразить, но моя смелость куда-то делась. От растерянности и смуще-ния, я большей частью молчала. Все последующие дни я не знала, куда себя деть, желание спря-таться куда-нибудь подальше и поглубже долго не покидало меня. Сотрудницы при каждом удобном случае намекали на скорую свадьбу.
Стоило Насиру зайти в кабинет по какому-либо вопросу, женщины мило улыбаясь, наблюдали за нашими эмоциями. Я уже вовсе перестала смотреть в сторону двери, и почти не разговарива-ла ни с кем.
-Девочка, пожалей бедного Насира! Улыбнись хоть разок ему!
-Перестань отворачиваться и прятать лицо! Совсем бедный исхудал, бегает из кабинета в кабинет без конца…
-А Маизат разве не исхудала. Посмотри, какая она бледная. Бедняжка молчит все время, буд-то заболела…
- Конечно, заболела! Любовь это тоже болезнь, притом неизлечимая…
- Ничего! Они излечатся после свадьбы…
Смешки, издевательства да дружный смех…Такое я слышу почти каждый день. Моим со-трудницам очень нравится подтрунивать над нами.
Насир же вел себя более чем обычно. Мы будто молча договорились не выказывать чувств публично. Старались вести себя обычно, лишь иногда на общих кабинетных собраниях я ловила на себе его довольный взгляд.
Сватовство было назначено на начало августа. И вчера состоялось это важное событие.
Из Касумкента приехали родственники Насира - мама, сестры с мужьями и детьми, дяди и тети. В нашем селе сватовство проходит шумно. Родня жениха, танцует и поет, когда заходит в дом невесты. Эти же шли спокойно, величаво, как свита царя. Все важные, красиво одетые, знатные. С полными подносами сладостей в руке впереди всех шли сестры Насира. Сам «царь» шел позади всех в сопровождении Усмана и дяди Данияла.
Мама ужаснулась, увидев многочисленную делегацию.
-У нас очень много родственников! Многие хотели приехать. Но мама пригласила только са-мых близких, - шепнула мне на ухо Аминат, которая, завидев меня, бросилась на шею.
-Наконец, я увидела твое светлое лицо, дочка! - мама Насира, полная женщина румяным лицом нежно обняла меня. Она усадила меня рядом и почти весь вечер держала за руку, и время от вре-мени внимательно разглядывала мое лицо.
-Сарат, хватит! Не сглазь девочку! Она совсем смутилась! - шутливо бросила какая-то жен-щина из гостей.
-Я наглядеться хочу, девочки! Так долго ее ждала! Мне теперь и умереть не страшно! Я до-вольна! Я очень довольна! - женщина мило улыбнулась мне и крепко сжала мою руку.
От имени жениха мне преподнесли золотое кольцо и красную шаль. Было так же очень много других подарков от родственников. Должна признать, что подарки были дорогими и очень краси-выми. Я всегда слышала, что касумкентские любят наряжаться, теперь я это увидела своими глазами.
Вечер прошел весело и шумно. Назначив день свадьбы на конец сентября, родственники жени-ха уехали.
Моя же родня долго не расходилась, пока не помогли маме все убрать и привести дом в поря-док.
Все были очень довольны. Мама и дедушка были счастливы.»
***
Салман тем временем праздновал обручение с Зарой. Молодой человек был на вершине сча-стья.
Последняя встреча Зары и Салмана состоялась как обычно в саду. Это была теплая летняя ночь. На небе ярко сияли звезды. Зара с не большой охотой спустилась в сад. У нее было не то настрое-ние. После вчерашнего дня, который она провела в Курахе, разбитость чувствовалась во всем теле. Ей уже ничего не оставалось, как просто отдаться течению времени, чтобы вновь прийти в себя, поднять свой внутренний дух.
Она сидела у себя в комнате, когда в ее открытое окно бросили маленький камень, завернутый в бумажку. Это была записка от Салмана, в которой говорилось, что он будет ждать ее там, где и всегда. Вечером, когда стемнело она, пошла в сад, где под деревом ее уже ждал Салман.
- Я несколько раз приходил к твоему окну, бросал камни, даже звал тебя, а тебя нет и нет. Где ты была все эти дни? - нетерпеливо спросил Салман, узнав, что любимой не было дома.
- Говори по тише, а то услышат еще. Я была у родственников, - солгала она, и глубоко вздох-нув, присела на пенек.
Молодой человек присоседился рядом с ней на корточки.
-Я думал, куда же ты могла исчезнуть так сразу, ничего не сказав мне.
-Это случилось внезапно, - тихим голосом ответила девушка.
-Ну и как твоя поездка?
-Лучше бы я осталась дома, - со вздохом ответила Зара.
-Мне совсем не нравится твое настроение, что-нибудь случилось? Тебя кто-то обидел?
-Нет, все хорошо.
-Зара, я тут подумал и решил, что больше не хочу с тобой встречаться…
Девушка удивленно уставилась на него.
-В том смысле, что не хочу встречаться тайно, как преступник. Поэтому считаю, что надо всем объявить о наших отношениях. Я предлагаю тебе стать моей женой.
Настроение Зары заметно улучшилось. Поднявшись с места, она вывела его на лунный свет и посмотрела ему в лицо.
-Что случилось? Почему ты на меня так странно смотришь? - удивился Салман.
В Заре разговаривал какой-то чужой голос: « Он ничуть не хуже его. И ростом вышел и лицом, и богат, и умен. О каком Насире Зара ты еще мечтаешь? Посмотри, как этот юноша влюблен в те-бя? Ты с ним будешь жить очень счастливо. Это твоя судьба. Соглашайся!»
-Салман, ты и вправду очень любишь меня? - спросила она дрожащим голосом.
-Конечно, я ведь не раз об этом тебе говорил, - удивленно ответил парень
-Я согласна! Я выйду за тебя замуж, - произнесла она, и слезы брызнули из глаз.
-Не плачь, - произнес он и крепко обнял ее. Зара еще сильней прижалась к нему, пытаясь выка-зать взаимность. Но как бы она себя не обманывала, в глубине души чувствовала, что всегда будет любить только одного человека.
Пару недель спустя Зара и Салман были обручены. И теперь жениху никто не запрещал наве-дываться в гости к своей невесте.
;
Часть 2
« 4 сентября 1939год
Всю прошлую ночь, размышляя над своей жизнью, я не могла сомкнуть глаз. Сказать честно, представляла, какой будет наша свадьба, и счастливые моменты своей будущей жизни. Между мыслями меня посещали какие-то зловещие сны, от которых я тут же просыпалась. Наконец, после долгих «мучений» мне удалось сомкнуть глаза, и под самое утро я увидела сон.
Я с Насиром стояли на высоком холме. Все было как наяву: ветер, солнце, трава и земля. Мы молча смотрели друг на друга, как вдруг земля под нашими ногами стала расходиться в разные стороны. Я стояла на одной стороне, а он на другой. Мы отдалялись друг от друга с каждым мгновеньем все дальше и дальше. Вдруг из недр земли между нами потекла река. Вода была чи-стая и прозрачная. Забыв про Насира, я глядела в воду. Постепенно река стала мутнеть, а потом и вовсе почернела. Вдруг откуда ни возьмись, ущелье заполнилось трупами животных. Меня охватил страх, и я проснулась.
Проснувшись, я долго думала над сном, пытаясь его растолковать, но тревожное чувство не покидало меня.  Связать его с реальностью не имелось никакой причины пока… Пока я утром не пришла на работу.
С тех пор, как я стала невестой Насира, не прошло и месяца. Все готовились к свадьбе. Все, казалось бы, шло хорошо. Мы оба были счастливы, хотя вовсе и не делились впечатлениями. Про-сто это было написано на наших лицах, в наших глазах. Мы были рядом и знали, что нам больше ничего от жизни не надо.
Но, по всей видимости, нашему счастью придется подождать некоторое время.
Утром, как только я пришла на работу, мне бросилось на глаза, что работники между собой шептались. Выглядели они озабоченно и как-то странно смотрели на меня. Почуяв неладное, я решила наведаться к Усману, который всегда охотно делился со мной всеми новостями.
Только протянула руку, чтобы открыть дверь, как вдруг она открылась сама, и в дверях пока-зался Усман.
-Проходи, я ждал тебя! - его тревожный тон мне совсем не понравился.
-Что-то случилось? Все шепчутся за моей спиной. Где Насир?
Усман выглядел неважно. У меня возникло ощущение, что он куда-то собрался уходить.
-Я так не хочу огорчать тебя, но все равно ты все узнаешь! Это лишь вопрос времени… - ска-зал он печально.
-Да, говори уже, Усман! Не тяни?
-Насир уехал на похороны. Мама умерла у него…
-Что?! - только вымолвила я, как Усман усадил меня на стул.
Лицо милой женщины, словно ниоткуда появилось в моих мыслях. Я вспомнила, нашу един-ственную встречу и то, как она была счастлива. Моему огорчению не было конца, будто весь мир обрушился. Было очевидно, что наша свадьба состоится не скоро. Но не это беспокоило меня.
Как же чувствовал себя Насир? Что он переживал в эти минуты? Потерять самого дорогого человека в мире…
Будучи не в состоянии работать, я вернулась домой, отпросившись у управляющего. Он пони-мающе отнесся ко мне.
Вот пишу эти строки, а мысли там, с ним…
Мама с дедушкой тоже поехали на похороны».
« 11 октября 1939 год
Прошло больше месяца, прежде, чем я увидела Насира.
Вчера утром, придя на работу, я сидела за бумагами. В кабинете я была одна.
Как вдруг дверь открылась, и на пороге появился Насир. Он долгое время отсутствовал, внеш-ние изменения были очевидны.
Вид у него был неважный. Глаза выражали глубокую боль утраты.
-Мне надо с тобой поговорить,- сказал он. Голос был серьезен.
Он широким шагом прошел к окну. Я выразила ему свои соболезнования, уселась на свое место и приготовилась слушать его.
Он некоторое время молчал.
-Что-нибудь случилось? - спросила я, не выдержав.
-Я должен уехать, - сообщил он мне.
Я промолчала.
-Почему ты ничего не спрашиваешь? - возмутился он.
-А что я должна спросить? - удивилась я.
-Куда уезжаю, зачем? Или тебя это совсем не волнует? - упрекнул он.
-Но ведь ты вернешься, - как ни в чем не бывало, ответила я, не зная еще сути разговора.
Он ухмыльнулся.
 - Меня переводят в Кайтагский район, опять в финотдел, старшим инспектором бюджета. И до следующей весны я пробуду там. Указание Наркомфина, - сказав он насторожился. Я замети-ла, как он наблюдал за моим молчанием.
-А весной меня ждет армия! - он достал из кармана бумагу и протянул мне, - Возможно, еще года два или три, ты меня не увидишь, а может быть еще больше.
Развернув листок, я увидела в углу фиолетовую печать Касумкентский Районный Военный Ко-миссариат ДАССР, ниже текст, что призывается на действительную военную службу и вклю-чен в список граждан весеннего призыва.
-Наша свадьба не состоится. Сама понимаешь, траур! - продолжал он, - Я уезжаю через два дня.
Я по-прежнему молчала. И вдруг мне вспомнился мой сон. Теперь я точно узнала его значение. Он предвещал нам разлуку на неизвестное время.
Я все размышляла и прокручивала в голове каждый миг моего сна, когда сквозь мысли до меня донесся его голос.
-Три четыре года это большой срок для тебя, готова ли ты к этому испытанию или нет, су-меешь ли ты меня дождаться или нет? - мне казалось, что он размышляет вслух. Он задавал мне вопросы, на которые я про себя отвечала, что готова ждать его вечно, но вслух я не сказала ни слова. Я просто не могла ничего сказать, потому что в горле у меня застряло что-то тяжелое. Это что-то хотело вырваться, но я не позволяла. Оно стало во мне разрастаться и вскоре, тя-жесть проникла во все мое тело. И только придя домой, я его сумела выпустить сполна. Но легче мне все равно не стало. А его вопросы так и остались без ответа. Возможно, он понял, что зада-ет их мне слишком много, и решил промолчать.
Мы не обменялись ни словом. Он сообщил мне то что должен был сообщить и ушел, не получив от меня нужного ответа.
    Сегодня Насир опять зашел ко мне. Поздоровавшись, он направился к окну, распахнув форточ-ку, достал из кармана сигарету и закурил.
-Я не знала, что ты куришь, - сказала я.
-А я и не курю, просто решил немного…, - посмотрев на самокрутку, и глубоко вздохнув, он вы-бросил его в окно. Устремив взгляд вдаль, он продолжал стоять у окна.
-Что ты решила? - прозвучавший вопрос был для меня неожиданным и непонятным.
-О чем ты?
-О нас?
-Не понимаю?
Он смотрел на меня внимательно.
-Ты понимаешь, что я уезжаю надолго, и свадьба наша не скоро состоится. И вообще ничего неизвестно… - добавил он осторожно. - Думаю, лучше будет для тебя расторгнуть нашу по-молвку. Что скажешь?
Я почувствовала, что холод начинает пробирать меня.
-Ты расторгаешь помолвку?- со свойственной мне прямотой, спросила я. - Как же легко ты отказался от меня?
-Ну что ты, - он широко улыбнулся и подошел ко мне. Взяв меня за руку, он нежно сжал ее, - Не говори так. Жениться на тебе - это самая большая моя мечта.
-Тогда зачем ты разрушаешь ее?
В ответ он промолчал.
-Я подумал, что, неизвестно, сколько времени я буду отсутствовать. Сколько лет протянется моя служба...
-Я дождусь…, - вырвалось у меня.
-Уверена?! - улыбнулся он.
-Уверена, - не моргнув глазом, ответила я.
Мои слова его заметно развеселили. Какое-то время мы смотрели друг на друга. Он не отпус-кал мою руку, а я и не пыталась ее отнять. Я хотела крепко запечатлеть его образ в моей памя-ти на предстоящие годы разлуки…
Он о чем-то говорил и говорил.
-…Я не знаю, как долго затянется моя служба. Если вдруг со мной что-то случится, ты устрой свою судьбу. Выходи замуж! Не жди…
Он продолжал говорить, а я только смотрела на него. В какое-то время он стал расплываться в моих глазах…
Наконец он замолчал.
Сняв с шеи золотую нить, на которой висел медальон, я протянула ему.
-Это сура из Корана, - повторила я слова бабушки Секне, которые когда она сказала мне, - Этот медальон-талисман достался мне от моей покойной бабушки. Я носила ее почти всю жизнь и никогда не снимала с шеи. В ней удивительная сила - она охраняет того, кто его носит от дурного глаза, от болезней и даже от несчастных случаев. Чем сильнее ты ее будешь любить, тем сильнее она будет тебя оберегать! Люби ее так сильно, как только сможешь, и никогда не снимай со своей шеи, - я не могла больше говорить.
Вручив ему медальон, я вышла, оставив его одного. Так я рассталась с ним.
Только на следующий день, когда я пришла на работу, я поняла, что мой мир опустел. Пусто-та чувствовалась внутри, словно от меня осталась только оболочка.
Я как сумасшедшая реагировала на каждый звук открывающейся двери. Мне казалось, что по коридору ходит он. И вот сейчас он откроет дверь и покажется в дверях, но это всегда был кто-то другой. Я не видела его отъезд, а потому мне и казалось что он где-то рядом. Я пыталась обмануть себя, но напрасно. Реальность была жестока. Его нигде не было.
На моем столе лежали бумаги, которые должен был подписать Насир. И я, недолго думая, схватила их и направилась в его кабинет. Постучавшись, я вошла. В знакомом кресле никого не оказалось. Сердце мое сжалось.
Я подошла к письменному столу, на краю аккуратно были сложены папки с бумагами и не-сколько журналов. С другого края лежали деревянные счеты. Рядом с рабочей тетрадью красо-валась чернильница с высоким гусиным пером.
Мне вспоминались минуты, когда мы впервые встретились, и унесенная временем я смотрела в пустоту.
-Маизат, он уехал еще вчера, сразу как ты ушла. Я сам проводил его, - сообщил мне Усман, вдруг появившийся возле меня из ниоткуда.
-Кто же теперь за него? - спросила я.
-Пока я, - улыбнулся он.
Я улыбнулась. Мне была приятна эта весть. Уж лучше он, чем кто-нибудь неизвестный.
Оставив бумаги, теперь уже на его столе, я вышла из кабинета».
***
« 20 июня 1940 года
Прошла долгая зима, и долгая весна.
Как права была моя мама, любовь, поселившаяся во мне, тоже превратила мою жизнь в одно ожидание случайной встречи с любимым.
За все это время Насир приехал в село лишь два раза: в конце марта на праздник весны и вчера, чтобы попрощаться перед отбытием на военную службу в ряды Красной армии.
Совсем не хочется описывать наши встречи полные тоски и печали. Из его рассказов я поняла, что у него нет свободного времени. Края те совсем ему не по душе и все это время ему было там ужасно одиноко.
-Месяцами не слышу родную речь! - жаловался он Усману, когда в коридоре случайно подслу-шала их разговор. - Никого из родных нет, квартира служебная, живу один. Ползимы не выходил из дома, все время болел.
-Начальство по прибытии из армии, обещало вернуть меня сюда на работу..., - надеялся он.
Выглядел он плохо.
-Тяжелое испытание послала нам судьба! - сказал он мне на прощание.
-Два- три года пролетят незаметно! Ты даже не успеешь оглянуться, как вернешься, - мои слова успокоили его».
***
« Август. 1940 год
Инженерно-маскировочное училище. г. Лепель…
Маизат, сегодня я решил завести дневник. Каждое слово, которое я напишу, будет обращено к тебе. Я решил рассказать тебе все, что увижу за эти годы. Весь свой путь, который я про-делаю, я посвящаю тебе, потому что знаю, где бы я ни находился, и куда бы ни шел, если я останусь в живых, то мои дороги приведут меня только к тебе.
 Не знаю, как долго протянется мое путешествие. Но пока ты ждешь меня, я уверен, что го-ды эти пройдут незаметно для нас обоих.
 У меня здесь очень много друзей. Нас после учебки распределят по воинским частям. А по-том разойдемся, кто куда, может быть, и не встретимся никогда больше. Расставаться с дру-зьями всегда трудно, а когда знаешь, что навсегда, то это еще трудней…»
***
Осенью 1940 года Зара вышла замуж за Салмана. Отношения супругов были поначалу бескон-фликтными. Муж к ней хорошо относился, и поэтому она старалась не обижать его. В критические моменты Зара сама уходила от ссоры, так как боялась возненавидеть Салмана. Временами, когда Зара оставалась в полном одиночестве она часто ловила себя на мысли, что думает не о своем муже. Мысли ее были с тем, с кем в она находила всегда свое сердце. С каждым днем она все больше и больше Зара понимала, что ни муж, ни его семья, ни даже богатство и благополучие , за которым она всегда гналась, больше не интересуют ее.
***
« 5 декабря 1940 год.
Сегодня утром, когда я вошла в кабинет, на рабочем столе лежал конверт, адресованный лич-но мне. На пожелтевшем листке значилось только мое имя и никакого обратного адреса.
Я сразу его распечатала. Это был маленький листок с адресом войсковой части. Я не поняла сразу, что это за адрес и откуда оно взялось на моем столе. Перевернув листок, мое сердце за-прыгало от радости. На листке значилось коротенькое письмо:
« Маизат здравствуй!
Пишу тебе свое первое письмо, с момента как мы расстались. Долго не мог писать, потому что еще не знал, куда распределят. Наконец неделю назад приехал войсковую часть, на место прохождения службы.
Адрес мой на конверте. Пиши мне. Буду ждать. Насир.»
Этих нескольких слов было достаточно, чтобы ощутить прилив новых сил. Ни минуту не раз-думывая, я написала ему письмо и в тот же день, оно ушло по адресу.
Позже, когда я вошла в кабинет управляющего, Усман сидевший рядом с ним многозначно улыбнулся мне.
- Это ты принес весточку? - спросила я его, когда вместе вышли в коридор.
Он молча ответил кивком головы».
« 22 июня 1941 год
Я не открывала твои страницы с тех пор, как получила от Насира короткое письмо в надеж-де, что, открыв тебя вновь, я напишу уже про нашу встречу…Но видно не судьба…
Все это время прошло, как один нескончаемый день. Я вся отдалась работе, за мое усердие ме-ня повысили в должности. Усман по-прежнему является помощником управляющего банка и надо признать, что справляется он неплохо…
Абумуслима призвали в армию весной. Пишет, что у него все хорошо, служба ему нравится.
Я получила несколько писем от Насира сначала из Белоруссии, потом из Выборга, из Ленин-градской области , а теперь вот и не знаю…
Словом, я пишу и не знаю, как написать как о самом главном…
Вся наша семья сидела на кухне за завтраком, когда к нам в двери постучалась соседка. На стук вышла мама и вернулась вся в слезах.
-Доченька, что случилось? - испуганно спросил дедушка.
-Война! Отец, война! - еле выговорила она дрожащим голосом.
-Что за война? О чем ты, Зейнаб?
-Началась война! - сказала она, и на лице ее отразился ужас. - Мой Абумуслим!...Ой, что те-перь будет?
Я не могла произнести и слова. Смысл слова «война» стал доходить до меня постепенно, когда я почувствовала, что к моему лицу вновь приливает кровь.
Не знаю, каким будет мое будущее темным или светлым, но этот черный день я не забуду ни-когда.
В своей жизни я не видела слез мужчин, не считая детских слез моих братьев. Слезы дедушки меня просто опустошили. Увидев, как он плачет, я поняла, что случилось что-то очень страш-ное. Меня охватила непонятная дрожь…. До сих пор это ощущение не покидает меня.
На улице творилось нечто невообразимое. Все сельчане и стар, и млад, охваченные тревогой направлялись на главную площадь. Люди с испуганными лицами смотрели на радио, которое, не-давно повесили на майдане. Грозный голос сообщал:
«Внимание! Говорит Москва! Заявление советского правительства. Граждане и гражданки Советского Союза, сегодня 22 июня в 4 часа утра без объявления войны германские войска напали на нашу страну, атаковали границы…»
Сообщение повторялось несколько раз. Женщины плакали. Мужчины стояли, как на похоронах. Даже дети, забыв про свои забавы и игры, удивленно смотрели на толпу, и о чем- то периодически шептались. Их глаза не были похожи на глаза детей. Они были наполнены страхом и тревогой.
Казалось, что даже птицы не пели в садах, и вся красота наших горных пейзажей стала без-ликой и прозрачной. А все это от того, что наша встреча, Насир, ушла от нас надолго, если не навсегда…
Люди не расходились. Днем на майдане состоялся многолюдный митинг, на котором собрав-шиеся выразили готовность вместе с Красной армией выступить на защиту Родины. Многие наши сельчане проявили патриотизм, прямо с митинга направились в райвоенкомат и сельский Совет с заявлениями зачислить их в ряды действующей армии добровольцами. Объявлено военное положение…»
***
Из дневника гвардии старшего лейтенанта Меликова Магомед-Насира Матиевича:

« Калининский фронт. Октябрь 1941 год.
С 1 по 8 октября находился в отделе кадров в г. Вышний Волочек, что в Калининской об-ласти. Только сегодня 10 октября вместе с несколькими лейтенантами и моим лучшим дру-гом Петровым получили назначение в 67 ОСБ. Прибыв в расположение части, которая находится в лесу, севернее Вышнего Волочка, я принял взвод на автомашинах с взрывчат-ками и минами. Завтра отправимся на город Калинин.

11 октября1941г.
 В 5.00 утра отправились на «летучках»(автомашины) в путь. Приехали на станцию Ка-лашниково. Здесь нам сообщили, что в городе Калинине враг высадил десантников. Двига-емся на Калини. День холодный, идет первый снег.

13октября1941г.
Все эти два дня враг бомбил колоны на шоссе Ленинград-Москва.
Дер. Иваново. Прибыли в 21:00, после утомительно марша, легли спать. Утром управле-ние колхоза нас накормила вареными курицами, и вдобавок отдали нам в дорогу. Здоровый, бодрый, чувствую хорошо. Погода - сухой мороз с ветром. Вышли в путь в 12:00.

15 Октября1941г.
Сегодня я был первый день на фронте. Под деревней Киево, получив от командира зада-ние преградить путь по шоссе Калинни - Киево - Ивановка, мы отправились сажать «кар-тошку» ( мины). Моя первая практическая работа. Выпал первый снег. На улице стоял жут-кий холод. С работой справились быстро и умело. Мои ребята отличные саперы. Я ими очень доволен.
Пока на несколько дней останемся жить здесь. Я сдружился с трактористом Мишей. Жи-ву в его доме.
На завтра получено задание, минировать мосты и ставить фугасы.

21 Октября1941г.
Несмотря на осень и выпавший недавно снег, погода в эти дни стоит солнечная и ясная. Удивительная вещь солнце, когда она вот так выглядывает из-за туч, на душе становится немного светло и приятно.
Вчера поступило сообщение, что наступление врага приостановлено. Войска двигаются на Запад.
После проверки участков я, с другом решили прогуляться по лесу. Леса здесь густые, вет-вистые. Петров оказывается хороший знаток грибов. С таким другом я не останусь голод-ным нигде.
Набрав немного хвороста, мы разожгли костер и пожарили грибы, которые собрали. Мои ребята были очень довольны и благодарили Петрова и меня за отличный вкусный обед.
Завтра едем в сторону Калинина.

25 октября1941 г.
Охраняем все минные поля. Отправился в 1-ый участок. Вражеские стервятники (само-леты) творили свои гнусные дела. Впервые испытал бомбежки. Ненависть и презрение к врагу все нарастает.

28 октября1941г.
Только сегодня к утру мы прибыли в Калинин. Здесь идут жаркие бои. Слышен грохот Советской Артиллерии. Беспрерывно - день и всю прошлую ночь звенели Катюши . Здесь как в аду, а может быть и еще жарче.
После полудня прошел мокрый снег. Теперь все здесь в грязи.
На Запад все так же колоннами двигаются войска.

5 ноября1941г.
Прибыли в город Валдай, ( сдав участки 133 СД). Готовимся в поход в Купенькино.
Предстоит 78 километров пешего пути через лес. Эти места кишат врагами. Надо быть предельно осторожными, чтобы не попасться им в руки.

12ноября1941г.
В походе день и ночь прошли 55км. Еще надо пройти 20 км. Протертостей(скандалов) во взводе нет. Мужской дух бойцов хороший.

13 ноября1941г.
Мы медленно продвигаемся вперед. Жалко смотреть на моих солдат. Некоторые из них разговаривают между собой, другие, молча, вглядываясь в дорогу, идут вперед.
Сказать честно мне тоже дорога удается тяжело, но я не имею права сдаваться.

15ноября1941г.
 Рота в больном состоянии прибыла в Купенькино в распоряжение 426 ОСБ(отдельный саперный батальон). По прибытии устроил взвод. Получив зимнее обмундирование, водку и хорошую еду, ребята хорошо расслабились. Всю трапезу поднимали тосты за Родину.

16-20 ноября1941г.
Занятия идут нормально по расписанию.

29 ноября1941г.
Мороз и снег до колен, в 5:00 утра учебная тревога - ушли на 15км и там прошли занятия. Все хорошо.

30 ноября1941г.
По боевой тревоге в 5:00 утра вся СД двигаемся на фронт.

1 декабря1941г.
День холодный, снег, мороз все двигаемся на Запад.
Дер. Матющенки. Большой перевал, прошли 40 км. Дальше двигаться будем 12:00.

4 декабря 1941г.
Весь пятисуточный холодный, зимний путь прошли без обморожения. Только ночью пришли на место назначения.
Наступившая зима суровая и очень холодная. Снег, не переставая, валит несколько дней подряд. Кажется, мир спрятался под толстым белым покрывалом.
Завтра подготовка на посадку «картошки» (мин).

7 декабря1941г.
Холодный день, мороз, вьюга. Все деревни уцеплены врагом. Тишина - птицы быстро улетают с Запада на Восток. Человеческих следов не видать. Издалека слышен грохот ар-тиллерий. Это бьют наши под городом Осташково (левый фланг)

9 декабря 1941г.
Холодный зимний день, около 30 градусов мороза. Сажаем «картошку»( мины) около 25 т. Работа закончится не раньше 10-12 числа.

10-25 декабря 1941г.
Посадка закончена. Задача охранять. Дни холодные землянки нет. Земля мерзлая, пере-живаем самые холодные дни, очень трудно.

27 Декабря1941г.
Сегодня утром из госпиталя вернулся к нам мой друг Петров Виктор младший лейтенант. Привез 15 литров водки. Отметили его возвращение, Санька играл на гармошке, ребята танцевали. Весело было. Но вечером получили приказ идти на деревню Долгие-Нивы, на 5 километров проложить «картошку». Надо уложиться в срок на 2 дня. Поэтому торопимся. Холод 35 градусов.
Через три дня будем встречать новый год.

1 января 1942 г.
Холод 30 градусов. Стоим у озера Хочи в Северном Осташково. Выросла борода, но холод не позволяет брить.
Недалеко от нас, артиллерия беспрерывно посылает врагу «гостинцы» из дальнобойных в честь Нового года. Получили по 100грамм и мерзлый хлеб. Настроение улучшилось.

9 января1942г.
В 10:00 началась артподготовка. 30 минут и наступление на оборону немцев в узлах со-противления деревни Колода, Барутино, Коковкино Осташковского р-на .
В 15:00 наши войска овладели всеми пунктами, где они находились.
Враги долго сопротивлялись, но мы оказались сильнее: взяты первые пленные, злые фрицы.

10 января 1942г.
Двигаемся на Каковкино. По пути гражданский, который возвращался, Колову донес, что недалеко в 300 метрах, около 20 человек немцев автоматчиков.
Да, пришлось биться с мелкими группами автоматчиков в течении 3 часов.
Снег толщиной 50см, густой лес, не позволяет окружить врага и уничтожить. Здесь мне пришлось впервые биться с врагом. Но потом прибыл взвод лыжников. Враг обстреливаю-щий из землянки и «кукушек» (автоматов) был уничтожен и 5 человек взяты в плен.

11 января 1942 год.
Пришли в Каковкино. Мирное население, скрывающееся от немцев, вышли на свободу и радостно встретили нас. Нам рассказали о зверствах немцев и слезы мучений их все натал-кивали нас на истребление гадов-фашистов.
Преследование продолжается. Обоз отстал на 15 км. Не евшие толком 25 суток и не спав-шие 3 суток.

15 января 1942г.
Мороз, холод, ночью 22 часа пришли в Заречье. Взвод устроился хорошо и сам неплохо, на русской печи, устал ужасно. Хозяйка дома приступила варить картошку, приготовила чай. В 24:00 все готово. Встал, покушал, чаю попил и лег спать опять на печке. Я так устал. Из по-следних сил пишу. Рядом со мной лежит Колька из моего отряда. Он уже давно спит, даже не шевелится. Устал парень, как и мы все.
У меня уже глаза закрываются…»

19 января 1942 г.
Деревня Октябрьская - последняя деревня Ленинградской области. Весь день обеспечи-вали инженерное обучение войск: прокладка дорог, разминирование дорог, отдельные заня-тия. Пробудем пару суток здесь и пойдем дальше. К вечеру привезли нам водку. Мой друг Петров организовал гулянку: играла гармошка и гитара из деревни. Молодые девушки Аня, Люба, Зоя и т.д. и д. р День и вечер провели хорошо.

21 января 1942 г.
День туманный, немец бежит, не догнать. Воняют фрицы-гансы как поросята.
Ночь в дер. Минино, Пустошковского р-на Калининской области.
11 пошли в баню, вымылись и закусили с водкой. Я, Петров и Королев - большие друзья.

26 января 1942г.
Преодолевая все сопротивления врага, прокладываем путь пехоте артиллерии. Бои уже идут за Пустошкой.
Пустошка взята. Все дома уцеплены. Деревья живут. Пережили все ужасы прошлого.
У людей вновь лица становятся живыми. Слезы вытерты навсегда.

28 января 1942г.
Теплый день, видна река окутанная туманом. Среди леса видны клубы дыма, искры ко-торые ветром разносит на Запад. Это деревня Власьково Великолукского района сожженная немцами при отступлении. Враг еще за деревней.
Вражеские самолеты разведывают местность в поисках наших частей, Через три часа в небе появляются их «Черные крылья» и стали с высоты сбрасывать на нас бомбы. Но ника-кая сила не сможет нас задержать. Мы держим путь на Запад! Это приказ!
На дороге, при прокладке дорог на версты вновь 3-й раз летают «Черные крылья». Взводу пришлось очень туго, но примерялись к местности, вышли без потерь, не смотря на то, что враг делал массированные налеты 20 с (самолетов).
Жалкие бомбы фашистов пропали бесцельно.
***
« 30 января 1942год
Мой дорогой безмолвный друг, знал бы ты как тянется это время. Мне иногда кажется, что наши старые часы самые медленные в этом мире.
Когда я об этом сказала дедушке, он долго смеялся, а потом произнес, что это мое сердце слишком торопится.
-Только куда? Жить?- задала я себе вопрос.
-Нет! - получила ответ изнутри.
-Тогда что?
-Не знаю!
-Нет, знаешь, знаешь. Не обманывай себя. Ты хочешь увидеть его. Ты хочешь знать, что вой-на, наконец, закончилась, и в этом мире воцарился мир, - ответил мне внутренний голос.
Несколько дней назад я видела слезы одной женщины, которая получила «похоронку» на сына. Все эти дни ее плачь не выходит из моей головы. Когда я остаюсь одна, в моих ушах слышен только ее стон, а перед глазами убитое горем лицо. До чего же страшно сознание того, что от тебя навсегда ушел тот, кого сердце так ждет.
В моей жизни почти все по-прежнему. Если не считать того, что частенько к нам захажива-ет самодовольный ханжа - Анвар, и обязательно заглянет в мой кабинет, отыскав какой-нибудь предлог, чтобы заговорить. А вчера имел наглость предложить мне перейти к нему в колхоз бух-галтером. Я, конечно, дала знать, что мне очень хорошо сидится на моем месте, тогда он от-шутился, намекнув, что если Магомет не идет к горе, то гора сама придет к Магомету. Широко улыбнувшись, он удалился.
С фронта плохие новости. Враг активно наступает вглубь страны. Наша армия пытается удержать оборону на дальних рубежах.
Многие в первые же дни войны ушли добровольцами на фронт . Часто вижу толпы родствен-ников у военкомата.
В селе открыли фонд в помощи Красной армии. «Все для фронта, все для победы!» висит на стене здания сельсовета красноречивый лозунг. Люди оказывают посильную помощь: отдают деньги, скот, ценные вещи, продукты длительного хранения.
Колхозы и другие предприятия района перешли на усиленный трудовой режим.
В первые дни открытия фонда дедушка отвел туда почти весь наш домашний скот, оставив одну молодую корову с теленком, и несколько голов мелкого рогатого скота.
Мама устроилась работать на ковровую фабрику. Женщинам села роздана шерсть и нитки. Вяжут теплые носки и варежки и другую одежду для бойцов Красной армии. Я тоже с мамой по вечерам вяжу.
Слышала, что некоторые сельчанки ложат в теплые носки письма своим близким, в надежде на случайное совпадение. Так вот и живем».
***
2 февраля1942г.
Для меня сегодня радостный день - вступаю в ряды ВКП(б), первичную партийную орга-низацию. Приняли меня кандидатом в члены ВКП(б).
Находимся в деревне Верьете-2, который стоит на холме. Везде поляны и болота. Враг не успел сжечь деревья и сбежал. Гражданское население возвращается из холодного леса. Воз-рождается вновь жизнь.

10 февраля 1942 г.
Деревня Дубровка. После расформирования роты, получаю новых бойцов. Все до единого подходящие. К 18:00 получил приказ разведать передний край обороны немцев дер. Черко-вичи. Вьюга, снег по колено, бездорожье. Идем в Черковичи.
ДКК утвердил прием ВКП(б).

11 февраля 1942г.
6:00 еще темно. Хутор Копылово. Небольшого роста старик, в поношенной черной куртке быстро уходит с вещами за плечом, на восток. В 2,5 км виднеются трубы заводов, слышен шум паровоза, голая степь, на поле видны подбитые танки, машины. Это машины и танки немцев подбитые нашими в 1941 году.
Бьет наша артиллерия, летят самолеты, бой идет ожесточенный - это бой за городом Ве-ликие Луки, где нам с боем надо разведать передний край обороны.
Задача выполнена в течении 2 суток. Потерь нет.
Вражеская оборона подготовленная заранее.

15 февраля 1942г.
Деревня Дубровка. Стоим в обороне. В течении трех дней сажали «картошку»(мины) на переднем крае обороны. Живем в небольшой квартире. На улице холод, вьюга, земля мерз-лая не удаётся копать. А копать необходимо. У нас задание.
Враг из орудий обстреливает нас беспрерывно, но снаряды не долетают на 200-300метров.

22 февраля 1942г.
День ясный. «Черные крылья» опять бомбят Красные казармы в Максимовке. Отважные 25 человек отражают многочисленные контрудары врага. Враг подорвался на нашем поле. Подорвался и 1 танк.

29 февраля 1942 г.
Деревня Токарево. День ясный. Холод 30 градусов. Строю огневые точки, деревню пре-вращаю в опорный пункт. Гражданское население радуется. Поддерживает нас. Живем в домах. Здоровье прекрасное.

9 марта 1942г.
Деревня Ушатино.
Ясный день, сухой мороз дует через окошки, печка топится весь день. Самовар во всю ки-пит паром. Марфуша подает чай и завтрак, сидим за столом: Полищук, Королев, Педголин и я. Большие друзья.
Почтальон приносит приказ (выписка) от 27.02.1942г. о присвоении мне звания лейтенант и другим боевым товарищам, в честь чего устроили обед с водкой.
День провел хорошо.

20 марта1942г.
Дер. Карцево. Холодный сухой день. местами лежит снег. Иду с 10 бойцами на боевое за-дание - делать разведку в тыл врага. Разведка на станции Насва.
Дух бойцов бодрый. Не боятся. Это главное.
Вчера получил твое короткое письмо. Некоторых моих друзей забрали на фронт. Буду очень надеяться, что все они воротятся живыми и здоровыми.

10 апреля 1942 г.
Деревня Карцево. Учебные занятия на лыжах и тактика, поход на лыжах на 10км вдоль реки Лов. Сильный холодный мороз. Поход совершил, чувствую усталость, ели утром, до ужина должны пройти еще 5км. Водки нет. Махорки тоже.

15 апреля1942г.
День холодный. До 15:00 учебные занятия, а в 17:00 по тревоги пошли на боевое задание в тыл врага, на разведку. Ночью враг поджигал деревни. А днем два раза пошел на контрата-ку. Все их попытки уничтожить отряд Разумова провалились. Немцы откатились назад. От-ряду Разумова выручка была боевая дружественная.

18 апреля 1942г.
В 15:00 после боя пришли обратно. Устали, мокро, не ели сутки, а кухня далеко в Карцево.

30 апреля1942 г.
Деревня Карцево.
В течении 6 дней опять занятия, в 16:00 строили из снега город Великие Луки. Занятие штурм города. Действовали все слаженно. Занятия прошли успешно.
Сильно устал. Мороз. Холодно.

1 мая1942г.
В последнее время так мало времени остается, что забываю делать записи.
Я вместе со своим отрядом находимся в деревне Гритсково. День солнечный. Снега боль-ше нет. Зеленеют деревья. Живем в деревне. Барышни уже ходят в майских юбочках. При-ятно на улице.
Вместе с гражданским населением строим обороны. Работы очень много, не скоро спра-вимся.

23 мая1942г.
Работы на обороне кончаются. Завтра уходим на другой рубеж обороны.
Писать особо не про что.

5 июня 1942г.
Деревня Малая Усвятка.
День теплый. Живу в небольшом доме, хозяйка очень хорошая. После работы гуляли с отрядом. Здоровье хорошее. Комары мучают, их много, не дают спокойно работать. А босые барышни на гуляниях все букетами гоняют комаров. Жара только начинается. Получили обмундирование.

10 июня1942г.
Дер. Долгая. Это небольшая деревня расположена на берегу реки Кунья не далеко от же-лезной дороги. Противник из дальнобойных орудий каждый день обстреливает эту деревню и станцию. Мы строим обороны только ночью. Скучно мне. Все мои друзья далеко от меня, я один здесь с небольшим отрядом. Ребята все неплохие, но слишком быстро утомляются и жалуются.
Вот потеплеет, отведу их купаться на речку.
Живу у Кудрявцевых. Квартира чистая, а хозяйка грязная, обед готовит грязно, а сама болеет. Другого дома нет.
Не получаю письма из уже больше 3 месяцев.
 
25 июня1942г.
Работа идет нормально. Первый раз искупались в реке и наловили много рыбы. Вечером сварили из нее уху, а оставшуюся часть пожарили на вертеле.
Живем на квартире с боевыми друзьями. Играет патефон. Палит рук Королев, рассказы-вает анекдоты. Немножко веселее в эти дни, хотя враг рядом.

15 июля 1942 г.
Деревня Трулино. Прохладный день. Живем чистой на квартире с боевыми друзьями. Играет патефон, к нам в гости зашли барышни. Королев рассказывает анекдоты.

21 июля 1942г.
Деревня Трулино. Провожу занятия с бойцами по спец подготовке. День жаркий. Во вре-мя занятий жидкость на складе воспламенилась. Левая рука в трех местах обожглась. Ту-шили пожар с трудом.

14августа 1942г.
Получил два письма от Маизат. От радости слезы у меня. Будто она со мной. Ее ласковое письмо напомнило о прошлом, любовь наша заставила меня плакать.
Деревня Литвиниха.
Каждый день строим дороги до переднего края обороны.

21 августа1942г.
День и ночь на дороге. Строю колонный путь со взводом на пять километров. Материал далеко. Лошадей нет. Бойцы уже устали. Спим все эти дни очень плохо и мало. То и дело приходится идти на боевые задания. Днем в основном проводим учения.

31 августа1942г.
 Деревня Литвиниха. Сегодня политрук вручил мне членский билет ВКП(б). Королев ор-ганизовал гуляния. Я вспомнил старые дни и станцевал лезгинку.
***
« 2 сентября1942 года
Этот вечер прекрасен. Вот сижу я на веранде и смотрю вдаль. Разорванные тучи плывут по розовому небу к закату. Вечерний воздух свеж и прозрачен. Грустно шепчутся деревья за садовой оградой.
Вчера вечером получили письмо от брата Абумуслима. Пишет, что служит в одной из частей 5-й армии Западного фронта. Мама долго смотрела на письмо и перечитывала ее несколько раз. Они не виделись больше шести лет, с тех самых пор как мы вместе, после окончания школы по-ехали учиться.
Бедная моя мама. За последние годы она сильно изменилась. Ее черные локоны осеребрились. В очаровательных голубых глазах погас тот ясный свет, на который я всегда засматривалась. Не так давно, когда я была счастлива, зная, что мое сердце никому не принадлежит, я часто дума-ла, что моя мать зря проливает слезы по тому, кто ее был не достоин. Но теперь, оказавшись почти в таком же положении, я понимаю, что ею двигали только сильные настоящие и нежные чувства к отцу. Теперь я уверена, что слезы она проливает, сожалея о том, что когда-то давно прогнала его с порога нашего старого дома.
Исмаил совсем вырос. Больше меня ростом. Он главный помощник в доме. По утрам учится, а после обеда работает сторожем в колхозе.
Мой любимый дедушка все еще держится на ногах, хотя очень и очень постарел. Он все так же сочиняет стихи и песни, а иногда и поет, передергивая струны старого инструмента. Только теперь в них много печали.
С войны одни плохие вести.. В наши края она приносит только смерть…Многие женщины в селе носят только траурную одежду»
***
Уволившись с работы, Лейла проводила все дни дома, в бесконечном одиночестве. Ни родные, ни близкие не могли понять, что произошло с озорницей. В глазах ее погас былой блеск, она больше не улыбалась. Она не радовалась новым нарядам, которые для нее по-прежнему привозил отец из каждой поездки в Баку. Закрывшись в своей комнате, Лейла проводила часы в полном одиночестве. Она жила воспоминаниями о своем возлюбленном, о том, что приобрела и потеряла счастье в один миг. Поняла, что совершила страшную ошибку, за которую заплатила слишком вы-сокую цену. Но, проплакав все свои слезы, Лейла все равно ощущала внутри, что сердце по-прежнему любит того, кто так жестоко с ней обошелся. Она не могла выкинуть Анвара из головы. Днем и ночью она думала о нем. Иногда направлялась в колхозную контору, чтобы просто взгля-нуть на любимого мужчину, который в свою очередь делал вид, что совершенно не замечает де-вушку. Видя безразличие в глазах Анвара, она возвращалась домой, запиралась в комнате, и про-водила ночь в слезах.
Видя мучения дочери, Ферьят страдала еще больше. Она пыталась помочь ей…
-Лейла, пора бы тебе чем-нибудь заняться. Выкинь ты его из головы. Уже много времени про-шло. Пора забыть, что случилось. Надо жить дальше.
-Устройся на работу. Слышала вчера, что на почте освободилось место почтальона. Парень, что там работал, ушел на фронт добровольцем. Жена начальника почты моя хорошая знакомая, так вот она сказала, что поговорит с мужем, чтобы взяли тебя туда на работу…
Но Лейла осталась равнодушна к просьбе матери.
-Доченька, ты изводишь себя, а ему все равно. Он любит другую…
-Кого? - встрепенулась Лейла. В глазах ее мгновенно вспыхнул огонь ревности, - Кого он лю-бит? Почему ты мне раньше об этом не говорила мама?
-Зачем тебе все это? Ты должна забыть его, иначе к добру это тебя не приведет...Лейла, прошу тебя, - взмолилась женщина.
-Кто она? Как ее зовут? - настаивала девушка.
Ферьят поняла, что совершила ошибку, сказав ей об этом. Но было уже поздно. Она поднялась с места и собралась, было выйти из комнаты, как Лейла тут же преградила ей путь.
-Ты должна мне сказать, кто она! - заявила твердо.
Женщина продолжала молчать.
-Скажи кто та, из-за которой я так страдаю… Мама не молчи!…Скажи!
Ферьят опустила взгляд.
-В колхозе ходят слухи, что Анвар влюблен в Маизат. Он хочет в скором времени перейти на работу в банк. Начальником кассового отдела, - добавила она.
Лейла побледнела от злости.
-Опять она на моем пути! Проклятая! Как же я ненавижу ее! - зло проговорила девушка, - Так вот из-за кого я страдала все это время.
-Лейла, доченька, опомнись! Выкинь ты все это из головы. Пора тебе начать новую жизнь. За-будь его, забудь…
-Нет, мама! Она должна страдать, так же как и я… - словно охваченная новой мыслью произ-несла она. - Она пожалеет, что на свет родилась!
Слова дочери напугали Ферьят всерьез.
-Лейла ты сошла с ума. Что ты собираешься сделать?
-Увидишь мама!
-О, Аллах, за что ты послал на мою голову это несчастье! - запричитала женщина. Она ухватила дочь за плечи, и притянула к себе, - Пожалей меня, Лейла! Пожалей свою седую мать. Не лелей в себе скверные мысли. Забудь его!
-Как мама? Если можно было бы вырвать сердце, я бы вырвала его с корнями. Но это не спра-ведливо, что я страдаю из-за этой мерзавки. Почему он любит ее, а не меня?! Почему все любят ее, а не меня?! Даже родной отец…Он всегда восхищался ею, а не мной. С самого детства, она порти-ла мне жизнь, и теперь она… Нет мама! Анвар не достанется ей! Я умру, но не допущу этого! - решительно прозвучали ее слова.
Несколько дней спустя Лейла уже работала разносчицей почты в селе. Работа пришлась девуш-ке по душе, у нее появилась новая возможность частенько наведываться в местную колхозную контору, доставлять почту.
 ***
 
7 сентября 1942 года
Деревня Серегино. Строили дороги протяжностью 11 км . Ровно в 9: 00 пролетел над нами «стервятник» и сбросили бомбы. Мы успели вовремя скрыться. Но он не смог от нас уйти. Огнем зенитной артиллерии и пулеметами сбили его. «Стервятник» рухнул на землю.
Но не тут-то было. За ним прилетел второй и третий. Одуревшие немцы сбрасывали бом-бы с высоты 100 метров.
Огонь зенитчиков усилился. Стреляли со всех видов оружия. Вскоре у одного из самоле-тов загорелся хвост. За ним загорелся второй и третья вражеская машина. С горящих само-летов немцы прыгнули с парашютами.
« В ружья!» скомандовал я бойцам, и все мы десять человек ринулись на поимку немцев. Двоих убили еще в воздухе. Третьего взяли в плен. Они отстреливались из пистолета.
Взяли и трофеи: парашюты, карты, оружие и т.д.
Один из них был из Кёнигсдорфа, а двое других австрийцы.

28 сентября 1942 г.
Деревня Литвинога. Все строим мосты и дороги. Получили «летучки» две машины. Ми-нируем передний край обороны.

5 октября 1942г.
Деревня Кривандино.
Наконец я получил долгожданное письмо. Настроение хорошее.
Живу у хорошей хозяйки. У нее две дочери Катя и Таня. Очень уважительные барышни.
После занятий с друзьями гуляем. Водка есть. Здоровье хорошее.

24 октября 1942г.
Все по-старому. Строим мосты. Еда есть. Живу хорошо.

7 ноября 1942г.
Сегодня состоялся митинг до 22:00. Приготовили обед из трех блюд. Королев веселит ре-бят анекдотами. День провели радостно.
* * *
Время шло. Люди жили надеждой на лучшее будущее. Новости с фронта были неутешитель-ными. Враг гулял по стране, грабя и разрушая на своем пути все. Не щадили ни стариков, ни жен-щин, ни детей. Люди вынуждены, стали покинуть свои дома и бежать от голода, разрухи и неми-нуемой смерти. Многих судьба занесла в Дагестан.
Среди беженцев была и Милена, молодая девушка лет двадцати. Она была одна, без родных. Мать умерла еще до войны, а отец поляк, воевал на фронте уже два года. От него давно уже не было вестей. Приехав к родным в деревню под Белгородом, Милена чудом спаслась от врагов, которые уже настигли эти края.
Не имея возможности вернуться, домой в Ленинград, она присоединилась к беженцам и попала с ними в Дагестан, в Касумкент.
Девушка жила в доме одинокой пожилой женщины, приютившей ее. Женщина дала ей понять, что в доме места много, но жить совершенно не на что. Милена сразу поняла, что надо чем-то кормиться. Еще до войны она работала в типографии стенографисткой, умела набирать текст на печатном станке.
Следующим же днем, как нашла жилье, она отправилась на поиски работы. Она обошла все конторы в селе, но везде вакантные места были заняты. И все же ей повезло. Придя к дверям зда-ния отделения милиции, Милена прочитала объявление о том, что требуется секретарь - маши-нистка. Обрадовавшись, она с большой надеждой вошла внутрь здания, и обратилась к милицио-неру, сидевшему за столом в дежурной комнате.
-Здравствуйте, я по объявлению, - произнесла она, движением руки указав на дверь. И тут же услышала грубый мужской бас.
-Наверх по лестнице и прямо. Начальник у себя.
Спустя минуту она уже была на втором этаже здания.
Подойдя к дверям кабинета, девушка отдышалась, затем осторожно постучала.
-Добрый день, - поздоровалась она и тихонько вошла внутрь.
-Я вас слушаю, - испытующе взглянул на нее человек за длинным столом, в просторном каби-нете.
-Я по объявлению…, - заикаясь, промолвила Милена.
-По какому? - мужчина очень удивился.
-Там на дверях…, - сделала движение рукой девушка, - Требуется секретарь … , - неуверенно добавила она.
Мужчина немного подумал:
-Ах, это! - вспомнил он.- Так простите, мы уже взяли человека. А объявление просто забыли снять. Приношу свои извинения…
Она собралась уйти, как ее остановили:
-А вы кто по профессии?
-Я стенографистка. У меня хороший опыт работы. Я работала в типографии…В Ленинграде … - спешно добавила она последние слова.
-Так вы к нам из самого Ленинграда? - при этих словах начальник милиции поднялся с места и движением руки подозвал ее, - Проходите, присаживайтесь, - предложил он, улыбаясь.
Девушка приняла приглашение.
-Я ведь бывал в ваших краях, - все так же с улыбкой продолжил мужчина, усаживаясь перед де-вушкой. - Расскажите, как вы сюда попали?
-Я беженка. Приехала сюда несколько дней назад … - Милена, почувствовав теплый прием, подробно рассказала свою историю.
-Война, война! Все перемешала, все скомкала…, - грустно произнес начальник, выслушав рас-сказ девушки. - Но вы не переживайте. Я найду для вас место. Мои следователи еле справляются с бумагами, вот и поможете им.
-Кстати как ваше имя? - спросил он.
-Милена, - ответила девушка.
-Хорошо. Тогда начнем прямо сейчас. Салман! - громко кликнул он.
Через минуту в кабинет начальника вошел молодой мужчина в милицейской форме.
-Салман, эта девушка наша новая сотрудница…
Тот внимательно посмотрел на Милену. Худенькая девушка, лет двадцати, с милым лицом до-вольно улыбнулась ему. От ее улыбки повеяло теплом, и Салман невольно улыбнулся ей в ответ.
-Она поможет тебе напечатать протоколы, с которыми ты возишься вот уже месяц. Покажи ей рабочее место…, - с намеком в голосе произнес начальник.
-Идемте со мной, - произнес молодой следователь, выходя за дверь кабинета.
Девушка поблагодарила начальника и вышла вслед за Салманом.





***
15 ноября 1942г.
День холодный. Живу под открытым небом, минируем мосты и дороги. Холод, негде греться. Деревня далеко.
Вражеские самолеты все разведают местность и бомбят. Провизии нет.

23 ноября 1942 г.
Деревня Кривандино.
День холодный, дороги занесены, прокладываем дороги. Бойцы устали. Ночью пошли на разминирование мин в переднем крае обороны. Ночь темная, разминируем под огнем врага, в деревне Жестки (под городом Великие Луки). Враг беспрерывно обстреливает нас, мины не видать, холодно и свистят пули и осколки снарядов. На минах подорвался отличный боец Хрустов.

5 декабря 1942 г.
Деревня Кривандино.
Опять летят «черные крылья». Натворили свои гнусные дела, улетели. Жертв нет, есть раненные. Ненависть к врагу все нарастает.

9 декабря 1942 г.
Познакомился с девушкой. Она рассказала, что в 1936 году жила в Махачкале. Умеет го-товить «хинкал». Вечером пришла в гости к нам принесла с собой самогонку. Когда ели хинкал вспоминал прошлое, чувствовал себя как дома.
В 23:00 нас отозвали. Мы покинули деревню.

12 декабря 1942 г.
С 10 декабря стоим на исходном рубеже под городом Великие Луки в Сергиевских Слобо-дах. Открытое поле, мороз с ветром. Враг стоит в 500 метрах. И день и ночь нахожусь по ог-нем. Наша артиллерия работает хорошо. Прямым попаданием мин разбил ВИТ 210 ВВ.
Спать невозможно, очень холодно. Сижу 3-е суток в ячейке. Есть приходится один раз в сутки ночью. Час за часом ждем приказ о штурме города Великие Луки. Наши соколы день и ночь бомбят город. Враг поджигает крайние дома города.
Здоровье у меня хорошее, но холод берет по коже. Водка есть. Немного согреваюсь.

13 декабря 1942 г.
Все ждал приказ о штурме города Великие Луки, где осел враг. Наконец приказ получили. В 12:00 началась арт подготовка. В 13:00 поднялась пехота.
Я с пятью бойцами проложили путь пехоте на минных полях. Кругом рвались снаряды, пули свистели, земля дрожала под ногами. В воздухе стояли земля и дым
Ничего не было видно. Все ползком продвигались вперед на врага.
Прошли удачно. Проходы были готовы. Вслед за нами прошли танки. Уничтожая врага, прорвали оборону противника. Мы были уже в городе.

14 декабря 1942 г.
Штурм и блокировка огневых точек врага в винокуренном заводе. Ровно в
9:00 началась артподготовка. Флангирующий огнь врага и водная преграда реки Ловать не позволяют блокировать огневые точки врага.
Лед разбит, строю переправу для пехоты. Жарко, пот течет до пятки. Ровно в 19:00 закон-чили работы на переправе, а в 21:00 овладели заводом. При этом мной с пятью бойцами по-дорвано два ДЗОТ врага. Бой только разгорается. Враг отчаянно сопротивляется. Ночью полсотни самолетов в воздухе. Моторы шумят, слышен грохот орудий, земля трещит, в воз-духе стойкий запах пороха.

22 декабря1942г.
Отбиваем контратаки противника. Враг четыре раза пошел в контратаку. Все атаки от-биты, враг зашел с тыла и здесь он откатился, понеся большие потери.

23 декабря1942г.
В 12:00 штурм Красных Казарм. Нам блокировать ДЗОТ. При поддержке других родов войск. И эту тяжелую задачу выполнили. Враг в этот раз имел один ДЗОТ и один бетониро-ванный колпак.
Уже 8 суток на холоде, спать не приходится. В целом чувствую себя хорошо, только ноги мокрые, полушубок разнесло. Борода выросла на два сантиметра.

24 декабря 1942 г.
Все по-старому. Сильно хочется спать, уже глаза распухли, красные. От взрывов бомб ок-на дрожат, стекла осыпаются на землю, треснула стена дома. Ровно в 13:00 опять «свадь-ба»(бой). Разгромили из всех видов оружия, штурм второй казармы. Преодолевая все сопро-тивления врага прорвались на первый этаж здания. Враг еще на втором этаже. Неудачно. Враг обошел кругом. Бой входу уже как три часа. В 18:20 меня ранили в правую ногу выше колена. Я вышел с поля боя. Ночь спасла мне жизнь. В этот час мои бойцы воюют. Жаль расставаться с боевыми друзьями.

20 декабря 1942г.
Уже вторые сутки то на носилках, то на санях, эвакопунктах. Ранение сильно меня тре-вожит, вставать нельзя.
Операцию сделали, теперь хочется спать, но нога сильно болит. Борода выросла как мох. Знакомы принесли блины и молоко, а аппетита нет. В ушах звенит грохот орудия.
***
«…21 декабря 1942 года
Дорогой дневник, прошло два месяца, как я не открывала твои страницы. Сейчас я расскажу тебе, что случилось за это время.
Это был один из октябрьских дней. Я возвращалась после работы домой, и вдруг, у самых во-рот меня кто-то окликнул сзади. Это был знакомый голос. Я обернулась.
-Лейла, ты? - удивилась я, увидев кузину, с кипой писем в руке и сумкой почтальона за спиной. Я сразу поняла, что она теперь работает почтальоном. - Ты сменила работу?
-Да, - сухо ответила она, но голос ее прозвучал неприветливо.
Мы всегда недолюбливали друг друга, и я не обратила на это никакого внимания.
-Ты хочешь отдать мне письмо? - радостно спросила я, надеясь, что, наконец, молитвы мои были услышаны, и я получу весточку от Насира.
-Да, - опять сухо ответила она, и, подойдя ко мне, протянула конверт. Но радость моя смени-лась тревогой.
Я обратила внимание на печать на конверте. Это был письмо, с синей печатью из военного комиссариата города Ржева, где воевал мой брат Абумуслим.
Сердце мое екнуло в груди. Я попыталась распечатать его, но руки мои так дрожали, что мне удалось это с большим трудом. Достав содержимое пакета, пробежала глазами по бумажке. «Извещение». Матери сообщалось, что ее сын погиб при выполнении боевого задания в сентябре сорок второго года. Буквы путались перед глазами, терялся смысл слов. Я вновь сосредоточилась и почти вслух прочитала написанное...
Боль утраты пронзила меня насквозь. Два месяца как его нет в живых, а мама все ждала от него письма. Слезы градом ринулись откуда-то изнутри, им уже не было конца.Я слышала соб-ственный стон, и никакими силами не могла сдержать себя.
-Ты уже пришла? - услышала я в тот момент за спиной голос матери.
Я невольно обернулась.
-Что случилось доченька? - задала она вопрос и застыла на месте, увидев мои слезы.
Какое-то время мы молча смотрели друг на друга. Я намеренно тянула время, не отвечая на ее вопрос. Но она догадалась.
Она выхватила из моих рук «похоронку» и скрылась за воротами, откуда я услышала страш-ные рыдания.
-Абумуслим! Мой Абумуслиииим! - крик материнской боли, до сих пор стоит в моих ушах.
Все что произошло потом, было уже как во сне. На похороны, если это можно так было назвать, пришло много народу. Несколько дней близкие родственники не покидали наш дом. Осо-бенно дядя Гамзат. Он то и дело пытался утешить маму. Казалось, что он больше переживал смерть брата, нежели она. Его искренние слова сострадания, произносимые при каждом удоб-ном случае, вечно влюбленный и сочувственный взгляд, обращенный на маму, говорили о том, что он делит ее горе. Была бы его воля, он, наверное, умер бы за брата, лишь бы не увидеть слез лю-бимой Зейнаб.
Дедушка пытался держаться изо всех сил. Но время от времени я замечала, как он тайком утирает слезу.
Однажды, я стала свидетельницей отчаянных его слез …
Стоял ноябрь, листья с деревьев почти опали. Деревья были голые. Я лежала на кровати в сво-ей комнате и о чем-то размышляла, как вдруг услышала, кто-то закашлял в саду.
Поднявшись с места, взглянула в окно. Возле груши, что росла под моим окном, стоял дед. За-дохнувшись в судорожном кашле, обессиленный он прислонился к дереву.
Я хотела было побежать к нему на помощь, как вдруг услышала:
- За что? За что? - взмолился он. - Разве я забылся в грехе? Украл или убил кого? Или горд и не почитаю тебя в своих молитвах…Почему именно мою Зейнаб ты избрал для мучений, чем она за-служила это?
Он говорил с Богом, так, словно он стоял перед ним лицом к лицу.
- Неужто, счастья нет на этом свете! Ведь не для себя просил, а для детей!
Из покрасневших глаз потекли слезы. В следующую секунду он сполз на землю и закрыл глаза.
Я стояла, не зная, что мне делать, то ли идти ему на помощь или оставить его наедине с Бо-гом…
Время идет и делает свое дело. Мама заметно постарела. Вся в черном, платок с головы по-чти не снимает. Свет угас в глазах, и не улыбается совсем.
Я осталась без одного крыла. Мой дорогой Абумуслим, ты самый светлый человек, которого я знала в жизни. Пусть тебя нет больше в этом мире, но я всегда буду думать о тебе как о живом. Мы вместе родились, только со мной ты умрешь по-настоящему. Твой подарок мне всегда будет напоминанием о твоем добром отзывчивом сердце.

На работе у меня тоже плохие новости. Усман в начале декабря добровольцем ушел на фронт. Теперь начальником стал Анвар. И надо сказать, заметно изменилась вся обстановка на работе.
Начал он с того, что, найдя причину, подставил перед управляющим одну из старых сотруд-ниц. Теперь кассиршу Серфинат заменила молоденькая девушка, а вместо старика Фархада, ра-ботает его бывший водитель. Меня в должности повысил до главного бухгалтера, а дядя Иса, который работал на этом месте, ушел на фронт. Со мной он вежлив и учтив. Но не нравится мне все это. Чую не тот он, за кого он себя старается выдать.
А еще не так давно в наше село прибыло очень много беженцев. В основном это женщины с детьми и старики. Бедные люди, оставшись без крова, голодные и холодные им пришлось поки-нуть родные края. Но наши сельчане постарались помочь всем. Никто на улице не остался. Всех приютили. Мы тоже пригласили жить к себе женщину с ребенком и молодую девушку Аню.
Валя с грудным ребенком Лешкой. Лешкин отец ушел на фронт, когда она только заберемене-ла. И теперь он даже не знает, о том, что у него растет сын. Все это я пишу с их слов. Малыш крепкий. Наша корова стала для него молочной мамой.
А Аня замужем не была, хотя ей двадцать пять лет. Ее мать была повитухой в родном посел-ке, и она переняла это ремесло у нее. Как только стало об этом известно в селе, к ней стали при-ходить женщины за помощью. В основном ее приглашают к роженицам, потому что сельский врач мужчина. И ни одна беременная женщина не желает наблюдаться у него.
Таким образом, Аня теперь местная акушерка. Помогает и беременным и роженицам…
Мы с ней очень дружны. Она рассказала, что у нее был жених, хотели пожениться, но война помешала. А потом она узнала, что он погиб на фронте.
Я тоже рассказала ей, что я невеста солдата, и жду его с войны. Она поинтересовалась, жив ли он. А я ответила, что да жив. Хотя даже не знаю, жив ли он на самом деле.
Сколько писем я ему за последние полгода написала и ни одного ответа. Не знаю что думать.
Но эти письма и не возвращаются, что удивительно. Каким-то образом исчезают.
Надо как-нибудь поинтересоваться у Лейлы, как можно их истребовать по почте.
Она частенько наведывается к нам на работу. Почту управляющему доставляет…»
***
24 декабря 1942г.
На летучках приехали в 23:00 в Калинин. В 3:00 25 декабря вражеские самолеты наделали свои темные делишки и одна бомба угодила во второй вагон. Я в седьмом, вставать нельзя.

27декабря 1942 г.
Лежу в Калинине с 25 числа. В палате, встретил раненного лейтенанта Шатрова из наше-го батальона.

30 декабря 1942 г.
В поезде нас, раненных, отправляют в Александровск ( через Москву). Поезд сильно дер-гает. Нога болит. В вагоне встретил земляка. Исаев Гаджи аварец с Казбековского района с.Гуни.(ДАССР) Земляк тоже ранен.

1 января1943 г.
Лежу в госпитале № 2591 г. Иваново
Только сегодня по радио услышал, что наши войска овладели городом Великие Луки. Мне стало радостно и весело.

15 января 1943г.
Все лежу в госпитале. Первый день встал, хожу на костылях. В коридоре встретил п/ком взвода Савельева, сержанта Жильнова и бойца Кондорова, которые были со мной внутри города. Чувствую себя немного лучше.

8 февраля 1943г.
Уже хожу. Нога поправляется.

13 февраля 1943
Уже выздоровел. Последний день в госпитале. Через несколько дней в Москву.

19-21 февраля 1943
Москва… Гордость наша. Живописный город. В городе мороз не чувствуется. Снег тает еще в воздухе. Офицеры здесь ходят опрятно одетые. Плохо, что я в валенках. Не идет офи-церу ходить здесь неопрятном виде. Даже стыдно стало.
Кругом ходят трамваи, легковые машины. Едва видны машины ГАЗ, ЗИС-5. Вчера побы-вал везде, ходил пешком и на трамвае ездил. Не могу насытиться городом. Как здесь краси-во. Два раза побывал на Красной площади. Ходил пешком. Вот Кремль, где живет вождь Сталин, а здесь мавзолей Ленина. В эти дни он закрыт. Был в метро, очень красиво, инте-ресные места. Очень чисто, хоть воду пей с земли. На вокзалах жаль бросить на пол даже окурок или спички, до того чисто.
Пожить бы здесь хотя бы немного.
Есть пиво водка и еда. Только времени нет. Еду на фронт.

25 февраля1943г.
Город Калинин.
Очень много домов сожжено фашистскими оккупантами. Перед тем как вернуться в часть, вместе с друзьями решили посмотреть город. Очень красивые места, только разрухи много. Фашисты уничтожили половину города, самые хорошие дома.

26 февраля 1943г.
Холодный день, идет крупный снег. На товарном поезде, то на тормозах, то в тамбуре приехал в город Кувшиново в отдел кадров. Получил назначение обратно в свою часть. Это обрадовало меня. Я снова встречусь с боевыми друзьями. Ровно в 13:00 выехали из Кувши-ново. Поезда очень перегружены, на станции очень долго стояли. В 23:00 прибыли в знако-мый город Городец. Прошел час - объявили воздушную тревогу. Начинается снова...

1 марта 1943 г.
В 10:00 прибыли в Великие Луки, где год с лишним тому назад стояли немецкие изверги, где с боями нам приходилось отвоевать у фашистов каждый дом. Вот винокуренный завод, где трое суток держали, отбивали контратаки немцев. Вот и дом, где меня ранило. Вот это место, где истекая кровью, пролежал под огнем врага раненным. Теперь все это превращено в груды развалин и спахано снарядами, бомбами. Нет ни одного живого уголка. Мусор, тру-бы, руины все в снегу. Но это все не безмолвно, это имеет свой голос. Голос мщения!

2марта1943г.
Деревня Бабки.
10км от г. Великие Луки. Снова встретился с друзьями Королевым, Подголиным и др. В честь встречи они организовали обед с водкой. Землянка небольшая. Живем снова втроем. Снова возрождается боевая дружба. Снова на фронт.

5 марта 1943г.
Деревня Бабки превращена немцами в голую степь. Недалеко от КП к-да СД на пере-крестке дороги немцы поставили авиабомбы, это как мины замедленного действия. Мне приказано подорвать его и очистить дорогу для движения. Дело очень серьезное. Вес авиа-бомбы 1000 кг. Днем много движения, а ночью темно, ничего не видать. Ровно в 4:00 утра применив сам смекалку и находчивость, бомба была подорвана. Хоть мы отошли на кило-метр от него, встретили первый взрыв авиабомбы. Земля так дрожала, лед под ногами в толщину 10см треснул. Дорога расчищена, путь свободен.

9-10 марта 1943 г.
Деревня Пулково.
После длительного марша 80 км, прибыли сюда. Чувствую усталость, лег спать на печке. В небе летают «стервятники»(вражеские самолеты) Уснул. И вдруг три взрыва. Проснулся. Думал, не суждено будет выжить. Кругом дым, пыль ничего не видать. Стервятник попал в угол дома. Сердце стучит злобой и ненавистью. Он ищет смерть и скоро найдет его. Мы ото-мстим. Отомстим за народное горе.

15 марта1943 г.
Вот опять в Великих Луках. Город снова возрождается из пепла.
Колонами на запад двигаются танки , пехота. Живем на берегу реки Ловать
Мы строим землянки. Враг все обстреливает город из ст. Чернозема. Стоим во 2-ом эше-лоне. Чувствую себя хорошо. Снег тает под ногами.
Писем нет.

1 апреля 1943г.
Рыбики.
Все восстанавливаем разрушенные немцами мосты и дороги в городе. Живу с боевыми друзьями в небольшой землянке.
Есть у нас питание , водка и табак.
Уже 19 дней работаю в должности зам. комротой по строевой части.
Нет ничего лучше на фронте, чем жить с боевыми друзьями и воевать со смелыми бойца-ми.

10 апреля 1943 г.
Рыбики. День ясный, солнечный. Тает снег, разваливаются берега Ловати. В воздухе кружат наши «соколы»(самолеты Красной армии). Летят на запад, угощать немецких извер-гов. Строю дороги на передний край обороны уже как 10дней.
Чувствую себя хорошо.
Жду письма от Маизат.


* * *
Анвар сидел за бумагами в своем кабинете, когда от работы его отвлек тихий стук в дверь.
-Войдите, - произнес он, в ответ.
В следующую секунду на пороге показалась Лейла.
-Это опять ты? - сухо и недовольно прозвучал голос Анвара. - Я же просил тебя относить кор-респонденцию секретарю, а не мне.
-Да я так и сделала… - робко ответила девушка.
-Тогда что тебе здесь надо?
-Мне надо поговорить с тобой.
-Лейла нам больше не о чем говорить. Неужели ты не понимаешь, что между нами все давно кончено…
-Да, я все понимаю. Выслушай меня, не гони с порога, - взмолилась она и шагнула к нему.
-Что еще? - раздраженно прозвучал голос Анвара.
-Я знаю, что ты влюблен в Маизат.
От неожиданности Анвар изменился в лице.
-Какое тебе до этого дело?
 Слова Лейлы взбудоражили его сознание. Он, словно, почувствовав опасность, вскочил с места и приблизился к ней. Схватив девушку за плечи, угрожающе посмотрел ей в глаза.
-Не смей лезть в мои отношения с ней! Поняла! Иначе…
-Да у тебя и отношений то с ней нет! - смело бросила она ему в лицо. - Думаешь, я не знаю, как ты сохнешь по ней, а ей все равно. Она и в сторону твою не смотрит! Все ждет своего Насира. Только я знаю, как разрушить ее надежды и мечты, - с этими словами она достала из сумки не-сколько сложенных в треугольник  солдатских писем. - Вот его письма. Я уже почти год собираю их, и не отдаю ей. Пусть ждет!
Она еще раз полезла в сумку и достала еще несколько конвертов.
-А это ее письма. Видишь, они оба у меня в руках! - торжествующе злорадно произнесла она.
-Лейла, ты исчадье ада! Как ты можешь?
-Могу. И не только это. Я могу разлучить их.
-Как?
Лейла, поняв, что сумела заинтриговать Анвара, лукаво улыбнулась ему и вырвалась из его рук.
-Легко. Ты, наверное, еще помнишь о моем великом таланте? - она кинула на мужчину много-значный взгляд.
-Подделывать чужие подписи? - тайный смысл ее слов постепенно стал доходить до Анвара.
-И не только подписи, но и почерк, - довольным голосом добавила девушка.
В кабинете на некоторое время воцарилась тишина. Анвар интригующе смотрел на нее.
Лейла же молча наблюдала, как взгляд его меняется.
-Я так понимаю, ты что-то хочешь взамен…, - сделал, наконец, он свое предположение.
-Ты же знаешь, все в этом мире имеет свою цену.
-И какова твоя цена? - отчеканил он каждое свое слово.
-Я хочу работать здесь, возле тебя…
-Лейла, ты опять за свое, - недовольно фыркнул Анвар. - Неужели ты не понимаешь…
-Нет, я не хочу этого понимать. Ты нужен мне. Я люблю тебя, Анвар, - в порыве чувств она бросилась к нему и обняла его.
-Анвар, не гони меня! Позволь мне только быть возле тебя! - в слезах начала она умолять его, - Я сделаю все, что ты захочешь. Ты можешь жениться на ней, делать все что хочешь, я не буду тебе мешать. Все равно я замуж ни за кого не выйду, потому что не могу иметь больше детей. Ты един-ственный мужчина, которого я знала…
-Прекрати лить слезы! Отпусти меня, сюда может кто-нибудь войти! Прекрати этот театр! - не-довольно кинул он и попытался вырваться из ее объятий. Но девушка была в отчаянии. Наконец он сжалился над ней.
-Хорошо, хорошо. Я найду тебе какую-нибудь работенку здесь, только ты должна сдержать и свое слово. Ты должна разлучить их, и как можно скорее.
Она подняла на него влажные от слез глаза и широко улыбнулась.
В эту минуту жизнь, с новой силой ударила в Лейле. Существование ее вновь приобрело смысл. Словно оживший цветок после дождя, она весело улыбнулась ему.
-Анвар…, - она еще сильнее прижалась к нему.
-Ну, все, все! Вытри свои слезы, - произнес Анвар, и, высвободившись из ее объятий, вернулся к рабочему столу.
-Хотя нет, ничего не пиши. Просто забирай их письма. Неизвестность хуже смерти…
***
« 30 апреля 1943 год
Был вечер. Я пришла с работы уставшая и сидела в своей комнате, смотрела на закат. Как вдруг в комнату ко мне вошла мама. Она была взволнована чем-то и, посмотрев на меня, неожи-данно спросила:
- Доченька, как я выгляжу?
- Хорошо, - как бы невзначай ответила я и пригляделась к ее облику. Ничего необычного я не нашла, все как всегда.
- Может мне переодеться в другое платье, не старое ли оно? - прихватила она одной рукой подол и присмотрелась. - Хотя нет, не стоит, - махнула она рукой.
- Мама что с тобой? - поведение мне ее показалось необычным.
Она вдруг замешкалась и присев на край кровати схватилась за голову.
- Что с тобой, тебе плохо? - всерьез испугавшись, подбежала я к ней, - Тебе помочь?
- Нет, хотя даже не знаю, может и плохо, - голос прозвучал ее голос тихо.
- Мама?! - я присела рядом и поддержала ее одной рукой.
Она склонила голову на мое плечо.
- Отец твой приехал. Во дворе стоит с дедом разговаривает и Гамзат с ним. Я из окна его увидела, сразу к тебе примчалась.
Только в этот самый миг, увидев, как сильно она волнуется, я поняла, силу ее любви к отцу. Те-перь прокручивая ленту жизни назад мне вспоминается, что за все годы разлуки с отцом мать ни разу не выронила плохого слова о нем.
Теперь я поняла истинное значение ее слов, сказанных мне несколько лет назад. Вся ее жизнь была ожиданием мига случайной встречи с любимым. Наконец этот миг настал. Бедная моя Зей-наб. Любовь, которую она уже казалось, забыла, и похоронила внутри себя, вновь воскресла и да-ла о себе знать. Ей с трудом удавалось справиться с этим чувством.
- Мам, ты до сих пор любишь его? - осторожно спросила я.
Она подняла на меня свои голубые глаза, полные слез.
Некоторое время мы, молча, просидели. Мама успокоилась и отозвалась на зов дедушки, кото-рый уже несколько раз окликнул ее с веранды.
Она поднялась с места, поправила себе платье, расправила плечи, словно воробышек, промок-ший от дождя, и глубоко вздохнув, направилась к двери. Остановившись на мгновенье, она по-смотрела на меня, словно желая получить мое одобрение.
- Ты самая красивая женщина, из всех кого я знаю, мама. Он даже не понимает, что потерял и наверняка уже жалеет об этом, - улыбнулась я ей в ответ. Мои слова заметно взбодрили ее. Она смело открыла дверь и скрылась за ней.
Я осталась одна. Окружавшая меня тишина вдруг наполнилась свинцом, и начала «душить» меня. Мысли об отце возникали из ниоткуда, и их уже было так много, что меня это начало раз-дражать. Мне долго не хотелось выходить навстречу к этому человеку. Что я могла сказать ему? Или он мне? Что связывало нас? Он был чужим родным для меня, который, казалось бы, умер для нас для всех. Но сколько сердце не придумывало причин, разум не уступал, твердя свое: « В тебе течет его кровь! Иди! Хотя бы взгляни на него! Найди в нем свои черты, может это за-ставит тебя относиться тепло к нему! » Мне пришлось подчиниться своему разуму.
Отца (как странно это слово произносить и даже писать для меня) я нашла сидящим за накрытым столом в кухне, где рядом с ним сидел дядя Гамзат и дедушка.
Мой выход заставил насторожиться всех. Когда я показалась в дверях, этот человек встал и поздоровался со мной.
-Маизат, как ты выросла, я не узнал тебя! - прозвучавший голос был для меня совершенно чу-жим, несмотря на то, что наше внешнее сходство было абсолютным.
-Да, годы жестоки, они делают детей неузнаваемыми, - холодно ответила я. Могла ли я ска-зать, что-то теплое человеку, которого видела, чуть ли не первый раз в жизни.
Почуяв, мой неприветливый тон, дедушка сразу решил разрядить обстановку.
-Гамзат ты, кажется, говорил, что в этом году твоя корова дала двойню…
-Да…, - ответил дядя.
Я перевела взгляд на маму. Она выглядела веселей обычного, словно жизнь началась в этот день для нее заново. Кажется, она была счастлива в эти минуты. Нет, я уверена в этом - она была счастлива именно в этот момент. Он был рядом и это почти все, что нужно было ей. И я как никто другой, отлично понимала ее.
Вечер прошел спокойно. Немногим позже вернулся с работы Исмаил. Мне, конечно же, было интересно наблюдать за тем, как поведет себя брат при встрече с отцом, которого никогда не видел. Но ничего необычного не произошло.
Поздоровавшись, Исмаил присоединился к мужчинам за столом. Ужин прошел незаметно за разговорами. Основной темой обсуждения, конечно же, была война.
-Я очень хотел попасть на фронт. Несколько раз писал прошение в военный комиссариат Баку, но, к сожалению, не взяли из-за состояния здоровья. Но добился того, чтобы меня записали в резервисты, - в голосе отца я почувствовала искреннее рвение. Несмотря на то, что я его совершенно не знала, эти слова внушили мне глубокое уважение к нему.
«Может не так уж он и плох, - подумала я в этот момент. - Не зря ведь мама любит его, зна-чит, есть за что». Хотя выводы мне еще предстоят.
-А что со здоровьем? - спросил Исмаил.
-Перенес тяжелую болезнь, две операции на сердце…, - пояснил он в ответ.
В этот момент я заметила, как мама насторожилась.
-Болезнь до сих пор прогрессирует? Что говорят врачи, нельзя ничем помочь? - не унимался брат. Казалось, он не хотел терять то, что только что приобрел.
-Нет, слава Аллаху, болезнь отступила, но…
Отец рассказал ему о своем недуге и тот в конец успокоился. Затем поступили новые вопросы Исмаила, а отец отвечал на них с большим желанием.
Со стороны складывалось впечатление, что отец и сын даже не разлучались.
Мама была довольна. Улыбчиво ухаживая за гостями, время от времени включалась в мужской разговор, а еще чаще поглядывала на бывшего мужа.
-Тебя скоро призовут в ряды Красной армии, готов к службе? - спросил отец у Исмаила.
-Конечно, я хотел добровольцем записаться на фронт, но дедушка…, - Исмаил косо посмотрел на деда.
-Да я вмешался, и остановил его, - согласно признался дед. Подняв грузный взгляд на маму, он медленно продолжил, - Мы не переживем еще одну потерю. Это слишком…
Внезапно возникшая тишина, казалось, была бесконечна. Это было больно ощущать. Воспоми-нания вдруг нахлынули на меня. Образ Абумуслима возник перед моими глазами. Но тяжелее всего эти слова перенесла мама. Она вдруг замешкалась, что-то уронила, и, извинившись, вышла из комнаты.
-Зейнаб, прости, я не хотел..., - вдогонку кинул дед.
-Я поговорю с ней, - неожиданно отец встал из-за стола и вышел вслед за мамой.
Наконец, он нашел момент побыть с ней наедине, и мгновенно воспользовался этим.
Тут и я решила вмешаться.
-Дядя Гамзат, как поживает моя кузина? Наверное, тяжело работать на почте, разносить по селу письма.
-Она на днях уволилась, нашла работу в банке. Теперь вы будете видеться чаще, - ошарашил он меня своим ответом. - Вместо нее теперь Ферьят работает. Иногда Лейла помогает матери разносить почту.
Новость оказалась для меня не слишком приятной, но я через силу выдавила улыбку.
Отношения наши с Лейлой были всегда непростыми, мы виделись не часто, а при встрече нам особо не о чем было и поговорить. И как она это смогла заполучить рабочее место у Анвара, для меня стало загадкой.
За своими размышлениями я и не заметила, как осталась одна на кухне. Прибрав на столе, я принялась перемывать грязную посуду. Мне стало душно, и я приоткрыла окно, решив немного проветрить помещение. Первым что донес до меня легкий ветерок это, был ласковый голос от-ца, обращенный к матери. В этом голосе было столько нежности, что невольно мое сердце сжа-лось. Я еще немного приоткрыла окно и встала ближе. В саду было тихо. Было уже очень темно. Слова отца четко доносились до меня.
-Зейнаб, все эти годы я ни на минуту не переставал думать о тебе. Неужели ты думаешь, что я забыл про тебя и про то, что нас связывало….
-Может меня ты и не забыл, но твои дети… Как ты мог забыть их? Ты даже не смог прие-хать на поминки Абумуслима, своего родного сына…, - с упреком сказала мама
-Нет, нет, Зейнаб ты не права! Когда я узнал, что он погиб, у меня случился сердечный при-ступ, я попал в больницу. Поэтому я не смог приехать на похороны. Я только оправился, набрался сил после болезни и вот я здесь… Клянусь тебе, не было дня когда я не думал о вас. Гамзат не даст мне соврать, я всегда писал ему с просьбой сообщать мне все о тебе и детях. Он в каждом письме писал, что у вас все хорошо. Я был спокоен за вас.
Видно отец закурил, потому что до меня донесся запах табачного дымка.
-Зейнаб, я по-прежнему…
-Нет! Не надо! Не говори ничего! - твердо отрезала мама, - Мы прожили свою жизнь, каждый по-своему, а впереди нет ничего кроме старости…
-Позволь мне хоть в старости быть с тобой. Я хочу вернуться. Я всегда любил только тебя! Клянусь тебе, Зейнаб! Я так скучал по тебе все эти годы. Аллах свидетель этому. Не гони меня! Мы можем быть вновь…
-Заман, неужели ты думаешь, что я поверю тебе? Спустя почти двадцать лет ты вдруг вспомнил меня и детей. С чего ты решил, что я приму тебя обратно? Я уже не та девчонка, ко-торой когда-то ты вскружил голову. Заман, я прожила целую жизнь в одиночестве, глядя в эти ворота. Каждый раз, когда кто-то стучался, я надеялась, что это будешь ты... Но тебя не было целых двадцать лет. Это слишком долго. Тебе не кажется? Я уже смогла забыть тебя…
-Я не верю твоим словам. Если так, то почему замуж не вышла? Я знаю, что к тебе приходили женихи, я все знаю…
Наступило долгое молчание. Я, словно превратившись в каменную статую, стояла, почти не дыша, в ожидании следующих слов. Но было тихо…
-Зейнаб, наши чувства живы…, - возобновил отец разговор.
-Нет, ты ошибаешься. Даже не пытайся…
-Когда много лет назад я вернулся к тебе, ты сама выгнала меня. Не захотела больше видеть, даже выслушать…
-Если бы тогда ты сказал, что не любишь ее, что это просто твоя ошибка молодости все могло быть иначе! Но ты выслушал мою гневную речь и сделал свой выбор. Ты ушел к ней! Теперь поздно что-либо менять…, - мама так тяжело вздохнула, что невольно вслед за ней вздохнула и я, - Надеюсь, что ты был счастлив с ней, - грустно прозвучали ее следующие слова.
-Я безмерно виноват. Совершил ужасную ошибку, из-за которой мы оба пострадали и мучаем-ся до сих пор.
-Нет, я не был счастлив с ней, если ты хочешь это знать. Аллах наказал меня! Только после свадьбы я узнал, что Саная была больна эпилепсией. Это тяжелая болезнь. После рождения до-чери, у нее начались первые приступы. С годами их стало больше. Возле нее все время должен был находиться кто-нибудь, чтобы оказать первую помощь. Поверь, моя жизнь превратилась в ад. Постоянные лекарства, больницы, санатории. Ей нужен был полный покой. Стоило лишний раз понервничать, как приступы тут же учащались. Так и прожил с ней эти годы. Зейнаб я устал!
-Бедная женщина, - сочувственно прозвучал мамин голос.
-А меня ты не хочешь пожалеть?
В ночной тишине молодыми листьями деревьев играл легкий ветерок. Как я не прислушивалась, ответа так и не последовало.
 Перед отъездом в Баку отец пришел попрощаться. Не знаю почему, но на сей раз, мама была холодна и неприветлива. Она даже не улыбнулась, и не предложила отцу сесть. За нее это сделал дедушка. Он позаботился о госте и предложил чашку чая. Я принесла угощение, и осталась в комнате вместе с ними.
Дед с отцом говорили о мужском - о войне. Отец между делом поглядывал на мать, иногда улыбался мне. За все время пока отец находился дома, мама не проронила ни слова, была молчали-ва, и всеми силами пыталась скрыть грусть в глазах. Она то и дело опускала глаза или делала вид, что все это ей безразлично, словно хотела сказать «это не моя история, это не про меня».
Немного еще побыв, отец вскоре поднялся, чтобы уйти.
-Мне пора, я сегодня уезжаю в Баку, - сказал он, и повернулся ко мне, - Маизат приезжай ко мне, если конечно, захочешь. Передай и Исмаилу, что я буду рад увидеть его у себя. Вот адрес, - со словами он полез в карман и достал листок бумаги сложенный вчетверо.
Мы с дедушкой проводили его до ворот, мама не пошла с нами. Осталась дома.
Выйдя за ворота, отец подозвал меня к себе.
-Скажи маме, что я…, - он вдруг замешкался, бросил взгляд в сторону дома, - скажи, что хо-чу…, Хотя нет, не надо.
-Берегите себя! Прощай! - он повернулся, чтобы уйти.
Не знаю, почему, но в этот самый момент мне вдруг захотелось, чтобы он остался. Я вдруг поняла, что именно этого человека действительно не хватало в моей жизни. Видно это был зов крови.
-Отец! Не уезжай! - вырвалось у меня из груди. Впервые в жизни я обратилась к нему. Он обернулся и широко улыбнулся мне.
-Я вернусь…обязательно…
-Ты обещаешь?
Он кивнул. Мы улыбнулись друг другу еще раз. Он подошел ко мне и крепко обнял, затем про-шептал:
-Скажи ей, что все лучшее, что было в моей жизни связано с ней!
Уходя, он бросил взгляд к дому. Мама стояла на веранде и смотрела ему вслед.
Все последующие дни мама была молчалива и печальна, словно ее не было с нами. Она была за-думчива, старалась все время уединиться, остаться со своими мыслями и чувствами наедине. Ее что-то подавляло изнутри, и это бросалось в глаза.
Кажется, я догадывалась о причине ее грусти - ее величество «любовь». Вновь «она» мешала ей жить спокойно. Конечно, спустя столько лет получить от любимого человека признание в любви, знать, что чувства не погасли, и все еще живы в обоих сердцах… Можно ли было это пе-режить спокойно? Я понимала ее.
Несколько дней спустя, я передала ей слова отца. Она промолчала в ответ. В конце я добавила: -Он обещал вернуться!
Тут мама не устояла и широко улыбнулась… Я была права…»
***
1мая 1943г
Сегодня ожидаем старшину с водкой. Сегодня праздник. Был митинг. Бойцы отдохнули. 15 дней, как нет снега.

10 мая 1943г.
Солнечный прохладный день. Уже 10дней живем в лесу. Наши войска заняли деревню Чернозем. А мы строим инженерные сооружения минируем ДЗОТ

20 мая 1943г
Деревня Перегово. Опять строим мосты и колонный путь. На улице грязь, болотистые места.
За боевые действия и смелость в боях с немецкими фашистами получил медаль
«За отвагу». Но мне важна не медаль, а наша победа. Я воюю за Родину, а не за медали.

1 июня 1943г.
Деревня Куделино.
Стоим во втором эшелоне. Расположено в лесу, болотистые места. В 200 метрах течет река Ловать. Опять строим мосты и дороги. А с сегодняшнего дня занятия с бойцами.
Живу с Королевым, купаемся в реке каждый день. Ловим рыбу.

21 июня 1943г.
Деревня Куделино.
Все по-старому. Занятия и стройка.

***
Весь вечер Зара простояла у окна. Мужа все не было. Нервно теребя в руках подол кофты, она с волнением смотрела то на часы, то в окно, которое выходило на улицу. Она была пустынна в эти часы. Уже давно было за полночь…
В последнее время Салман почти всегда опаздывал. Причина была одна - работа.
-Я расследую сложное дело…
-Выезжал на происшествие…
-Сегодня заработался…
Это или что-то вроде этого Зара слышала почти каждый вечер. Она почему-то не верила ни од-ному его слову. В последнее время он, словно стал для нее чужим.
Муж и жена ссорились по пустякам, а иногда даже Салман проявлял к ней полное равнодушие. Что-то изнутри подсказывало Заре, что между ними стоит невидимая тень женщины.
Прожив с мужем почти три года, она не смогла родить ему ребенка, но они еще были молоды, и Зара не теряла надежду на материнство. Несмотря на то, что война гремела по всей стране, Зара почти ни в чем не нуждалась. Хорошие отцовские связи Салмана, помогали и в эти трудные годы прожить семье безбедно. С самого начала семейных отношений Салман пытался угодить жене во всем, но он не чувствовал взаимности от нее. В их отношениях стоял холодок, источник которого ему был непонятен. Это угнетало и мучило его, спросить об этом напрямик он не решался.
Зара жила меж двух огней. Муж, ей ни в чем не отказывал, любил безгранично, и терпел ее ка-призы, но воспоминания о человеке, которого она никак не могла забыть, невидимой стеной стоя-ли между ними. Первое время ей удавалось не думать о нем, замужество, новая жизнь, новый дом и заботы отнимали у нее свободное время, но как только все утряслось, и Зара привыкла к своей новой жизненной роли, мысли о любимом мужчине начали случайно или сознательно возвращаться к ней. Поначалу она говорила «им» твердое «Нет!», пыталась их отогнать от себя. Твердила себе, что, будучи замужем, думать о другом мужчине, грешно. Но Зара не могла заставить свое сердце замолчать.
Наконец, дождавшись мужа, она встретила его недовольным молчанием у окна в спальне.
-Я тебе всегда говорю, ложись, не жди меня! Ты прекрасно знаешь, какая у меня работа... Слу-чился несчастный случай, мы выезжали на происшествие..., - первое, что произнес Салман, увидев недовольное лицо жены.
-Ужинать будешь? - перебила она его.
-Нет, есть не хочу. Я лучше пойду спать. Устал страшно..., - сняв с себя на ходу одежду, он вру-чил их жене, а сам юркнул в постель.
Неожиданно ей в нос ударил знакомый запах ландыша. Она принюхалась к одежде мужа и по-няла, что милицейская форма источает женским ароматом.
-С кем ты сегодня был? У тебя есть любовница? Говори кто она? - в нервном порыве она сорва-ла одеяло с мужа.
-Ты что себе позволяешь? - вскочил Салман на ноги.
-Эта одежда провоняла женскими духами! Кто она?! - завопила Зара.
-Не придумывай, никого у меня нет! Я утром надушился твоими духами, вместо своих и все!
Услышав такой ответ, Зара немного успокоилась. Салман лег спать.
Утром мужчина рано ушел на работу, надев другую рабочую форму. Проснувшись, Зара пер-вым делом решила убраться дома, и подняла с пола грязную одежду мужа. Только в свете утрен-него солнца, она заметила следы женской помады на его голубом воротнике.
Вечером она устроила ему очередной скандал.
Отношения мужа и жены начали портиться на глазах.
 
В марте 1943 года с войны мобилизовался родной брат Зары Аскер. Получив тяжелое ранение, он потерял ногу и не мог больше воевать.
Вернувшись, домой он решил жениться на девушке, которая, как он считал, нравилась ему с детства. Аминат, предстала перед ним еще прекрасней, чем была, когда в 1939 году он уходил в армию. За четыре года она выросла и заметно похорошела…
-Ты столько лет жил рядом и никогда не говорил мне о своих чувствах. Что же на тебя вдруг нашло? - спросила Аминат, когда молодой человек признался что хочет жениться на ней.
-Ты была еще ребенком. Я решил подождать пока ты вырастешь… Да и потом армейская служ-ба, затем неожиданно грянула война…Не знал когда вернусь, да и вернусь ли вообще. Конечно, я пойму, если ты откажешь… - Аскер отвел взгляд. Ему было больно говорить о своем нездоровье.
-Ни один человек не знает, что его ожидает в жизни…, - мягко ответила Аминат., - Я согласна...
Через месяц они сыграли свадьбу…
Зара, когда узнала о помолвке брата, страшно разозлилась. Сама того, не понимая, она предло-жила брату, отказаться от брака с Аминат.
-Но почему? - удивленно и даже немного оскорблено спросил Аскер. - Что плохого она тебе сделала? Вы, как я помню, были лучшими подругами. Я думал, именно ты будешь больше всего рада этому браку.
Зара сначала хотела рассказать, что ее брат Насир, отказал ей в любви, но немного, подумав, промолчала и пожелала брату счастья…
-Да что с тобой? Чем ты так огорчена? - вслед себе услышала молодая женщина.
Зара не находила этому объяснения. Насир часто снился ей, мысленно она была всегда с ним. Салман же раздражал ее всем своим существом. Любой разговор с мужем заканчивался сканда-лом. Если раньше она требовала объяснения по поводу его частых задержек, то теперь все больше и больше это ее переставало волновать. Она часто наведывалась в родительский дом, где теперь хозяйничала ее бывшая подружка Аминат.
Часто в разговорах с ней Зара упоминала Насира, или направляла разговор в нужное русло.
Как-то в очередной раз, когда она пришла в гости к матери, невестка Аминат сказала, что полу-чила письмо от брата. Это так взволновало Зару, что попросила дать ей это письмо:
-Конечно, - любезно ответила Аминат, и, достав из шкафа письмо, дала золовке.
Та спокойно, пытаясь скрыть свое волнение, развернула солдатский «треугольник» и беглым взглядом прошлась по письму. Затем еще раз внимательно прочитала ее. Но одно место она пере-читывала и перечитывала вновь.
«… Дорогая сестра, я очень рад твоему бракосочетанию с Аскером. Он замечательный человек.
У меня все относительно неплохо. Только вот думается мне что, кое-кто забыл меня. Ты зна-ешь, о ком я говорю! Уже почти год я не получаю письма от нее. Если у тебя будет возможность, узнай как она. Не вышла ли замуж или может все еще ждет (надеюсь)…»
-О ком это он говорит? - еле сдерживая огорчение, спросила Зара, наконец.
-Ну конечно о своей невесте Маизат.
-Как можно не писать своему жениху? - искренне возмутилась она. - Видно и вправду замуж вышла! Она живет в горах, а там сама знаешь, горянки долго не засиживаются. Знаешь Аминат, по-моему, эта девушка была недостойна твоего брата…
-С чего ты это взяла?
-Мне показалось, что она слишком высокого мнения о себе…
-Нет, Зара, на самом деле она такой только, кажется. Я тоже сначала подумала так же…
-Вот видишь…
-Нет, нет…, - поспешила Аминат опровергнуть слова Зары., - На самом деле она очень милая и простая девушка. Иначе бы Насир никогда бы не выбрал ее. Уж я-то знаю вкусы своего брата. Только вот почему она не пишет? В чем причина? - задумалась Аминат, - Надо бы узнать о ней. Но вот как? - задалась она вопросом.
-Я могу узнать! Салман часто выезжает в командировки. Он бывает в тех краях. Я попрошу, чтобы узнал о той девушке. Как ее звали? - притворно запамятовала Зара.
-Маизат. Ее звали Маизат, - повторила Аминат.
-Ну, конечно же, такое редкое имя, я и забыла, - улыбнулась она.
-Зара, если ты узнаешь что-нибудь про нее, я буду тебе очень благодарна. А то мне надо напи-сать брату
-Конечно, можешь не сомневаться. Я помогу, - заверила Зара свою подружку.
Зара и не собиралась давать никакие поручения мужу. Ответ у нее был уже готов. Но, тем не менее, она решила немного повременить, чтобы все выглядело естественно.
Прошло больше месяца, и как-то очередной раз как Зара навестила свою родню, разговор о бы-лом возобновился как бы невзначай.
-Ох, кстати, я забыла тебе рассказать…, - начала Зара.
-О чем? - спросила Аминат.
-Это касается той девушки, с которой помолвлен твой брат.
-И что, что ответил Салман? - в голосе молодой женщины отдалось волнение.
-Знаешь дорогая, наверное, я тебя огорчу, - Зара выдержала паузу.
- Она вышла замуж, и у нее уже есть ребенок…
-Я не могу в это поверить! - Аминат с искренним сожалением прослезилась.
-Ну, ну родная тебе вредно волноваться в твоем положении, - Зара быстро усадила подругу на стул и дала воды. - Не стоит. В свете полно хороших девушек, которые достойны твоего брата.
-Может оно и так Зара, но что я напишу Насиру . Он ведь так любит ее, и думает, что она все еще ждет его. Ведь они были помолвлены. Я не верю этому. А ты уверена, что это она? Может Салман напутал чего?
-Ты что сомневаешься в правоте моих слов? Подумай сама, к чему мне тебя обманывать… Я понимаю, правду иногда трудно принять, но…
-Что же мне ему ответить? - твердила Аминат, проливая слезу.
-А ты ничего не пиши. Если скажешь правду, он может сильно огорчиться! Да и сама понима-ешь, что он может выкинуть! Мужики они такие, еще под пулю полезет. Не пиши ничего, не надо. А когда вернется, сам правду узнает…
-Может ты и права, не стоит ему сейчас «сыпать соль на рану», - согласилась Аминат.
Зара же искренне верила в собственный обман. Она была почти уверена, что невеста Насира уже замужем «Девица с такой внешностью вряд ли засидится дома, - думала она, - да и ждать сол-дата с войны, у которой нет конца, и сложить на алтарь свою молодость и красоту вряд ли она от-важится. Еще неизвестно, вернется ли живым наш солдат!» от последней мысли ей стало плохо. Она отмахнула от себя эту неприятную мысль и, посмотрев на Аминат, улыбнулась…
***
1 июля 1943г.
Деревня Дрожжино.
Провожу занятия с командирским составом по инженерному делу.
Живу с Татьяной Дмитриевной и Толей. Попросил ее приготовить хинкал. Помог и пока-зал, как приготовить. Три года не ел. На следующий день она сама приготовила еще раз. Понравилось.
Часто вспоминаю Маизат. Былые счастливые дни.



21 июля1943г.
Сегодня убываем из г. Великие Луки на поезде. Путь держим на Ржев. В вагоне прохлад-но. Играет гармошка…Поем красноармейские песни.
Перебили лукских фрицов, а теперь интересно каких побьем? Скоро встретимся с ними лицом к лицу.

23 июля1943г.
Вот и приехали на ст. Ломоносово. А теперь в поход на 70 км. Весело, когда живешь среди товарищей. Когда бойцы бодрые и веселые.

27 июля 1943 г.
Город Духовщина. Ясный солнечный день.
Весь передний край немецкой обороны видно, как на ладони. Видно как качает рожь вол-ною на стороне противника. Строю НП к-ру СД (наблюдательный пункт командира стрел-ковой дивизии) на опушке леса. Противник в 300 метрах от нас. Работать не дает. День и ночь обстреливает нас из орудий пулеметов.
Работы много, на 10 дней хватит. Ночью спим на открытом поле под обстрелом.

29 июля 1943 г.
Все там же строим НП. Ровно в 21:00 враг после артподготовки пошел на наступление на наши позиции. Станковый и ручной пулемет рядом. НП в 5 метрах.
Враг перенес огонь на нас. Отважные мои бойцы 27 человек не растерялись. Вместе с пе-хотой открыли ураганный огонь и сорвали их наступление на высоту.
Враг понес большие жертвы.

8 августа 1943г.
Духовщина. Работали ночью. НП(наблюдательный пункт) закончили строить в 8:00 утра. Легли спать, но мне не спалось. Потом все-таки уснул. Видел плохой сон. Чувствовал, не-приятность случится.
Встал, влез на дерево, чтобы посмотреть в бинокль (в 13:00). Через некоторое время со-шел с дерева, но бинокль оставил на суку. Не успел слезть с дерева, как вражеский снайпер точно выстрелил в бинокль и разбил его.
Вечером получил приказ явиться в часть. Ровно в 15:00 собрался и поднял обоз - ушли. По дороге захотелось переобуться. Смотрю, мои вещи уже пропали: гимнастерка, диагоналевые брюки и ряд др. вещей.
Нет писем совсем. Беспокоюсь.

13 августа 1943 г.
День ясный, солнечный. В 12:00 наши наступают - наступает гвардия. В 11:00 началась артподготовка. Кругом дым, в воздухе пахнет порохом. Хорошо работают наши «Катюши»
Ровно в 12:00 пошли вперед. Прорвем сильные укрепления обороны противника в глу-бине 10км. Вот армейцы ступают тысячами. Слава Советской Армии! Враг получил и еще получит гвардейский удар. Настроение бодрое.
Первая оборона противника Спас Углы, Клепики, Каменка, Колорево, Гремилово подо-рвано нами. Мы вплотную подошли к городу Духовщина.
Вражеская авиация хочет деморализовать нас. Но быстры наши зенитчики и летчики. Уже подбита 21 машина противника, а целой деревни нет.
***
15 августа 1943 год
Удивительная вещь судьба. Недавно нашлись родственники Вали. Она писала всем своим близ-ким с тех пор, как приехала в Курах. И наконец, после долгих ожиданий близкая родственница матери отозвалась из Дальнего Востока, из Хабаровска. Женщина сразу же собралась в дорогу.
Мы с мамой и Аней пытались ее отговорить. Но она была непреклонна.
-Путь очень долгий! У тебя ребенок маленький! Нелегко будет, - умоляла мама.
-Ты чего как угорелая сорвалась? Погоди, окончится война! Не вечная же она. Вместе уедем! Пожалей дитя! - просила ее Аня, - Да и куда в такую даль собралась?! Денег сколько понадобит-ся?
-Не отговаривайте меня девочки! Вы зря теряете время! Все равно уеду! - Валя была неумоли-ма.- Денег мне доехать хватит. Хочу отправиться в путь пока тепло, зимой будет туго... По-этому поеду сейчас...
-Валя, если тебе плохо живется у нас, скажи! Мы все сделаем, чтобы исправить ситуацию. Или тебя кто-то обидел? - пыталась я понять причину ее внезапного решения.
-Прошу вас не нужно так думать. Я увидела только тепло и заботу от вас. В ваших краях живут замечательные отзывчивые люди. Я очень рада, что попала к вам. Вы оказали нам неоце-нимое гостеприимство. Но пока живы мои близкие, пока я знаю, где они, я хочу быть с ними... Тем более они уже ждут меня с ребенком. Если со мной что-то случится, мой сын будет расти в своей семье...
Никто не смог остановить Валю. Через несколько дней мы проводили ее в путь.
Аня очень плакала, провожая ее. Я прекрасно понимала ее. Потерять всех. Остаться одной в чужом незнакомом краю было, наверное, ужасно.
-Я знаю, каково тебе сейчас, - обняв Аню по-сестрински, мы вместе шли домой. - Ты чувству-ешь себя одинокой, брошенной и никому не нужной.
Аня, утирая слезы, лишь кивнула своей кудрявой головой, которая повисла на моем плече. Ро-стом чуть ниже меня, слегка полноватая фигура, вцепившись в мою руку, шла рядом.
-Я хочу сделать тебе предложение руки и сердца! - сказала я.
Она подняла голову и удивленно вскинула на меня красивые зеленые глаза.
-Будешь моей сестрой? - спросила я важно.
-Маизат, ты меня прям сватаешь?! - Аня от природы была белолицей и румяной. В этот мо-мент она покраснела.
-Сватаю, сватаю! - серьезно сказала я. - У меня нет родной сестры, я предлагаю тебе стать моей сестрой. По-настоящему! Это значит, что ты навсегда останешься жить здесь, примешь наши обычаи и традиции. Я научу тебя печь хлеб в тандыре, правильно держать на плече медный кувшин, вместе по утрам будем ходить на родник за ключевой водой, будешь вывязывать национальные узоры на коврах и носках, говорить на лезгинском языке...
-Мне надо принять мусульманство и сменить имя? - спросила она с тревогой.
-Нет, все, что было у тебя при рождении твое. На это я не претендую... Только родство...
-Тогда я согласна! - она бросилась мне на шею.
Теперь Аня, каждый день внимательно изучает нашу культуру. Старательно выговаривает некоторые понятные ей слова. Помогает маме печь хлеб тандыре. Она твердо решила для себя, что останется жить в Курахе, когда закончится война.
За последний год я написала несколько писем на фронт. Но не получила ни одного ответа. Мне тревожно. Не знаю что делать. Я стараюсь не думать о «плохом». Наверное, он очень занят. Кто знает, в каких местах ему сейчас приходится воевать, сколько всего он претерпевает. Пусть не пишет, только бы был жив».
***
21 августа 1943 г.
Вот город Духовщина 64,5 км.
В 10:00 «свадьба»(бой) Разыгрались «Катюши», артиллерия. Враг сопротивляется. Вра-жеская авиация 120 шт. самолетов налетела на нас. Оставила свой поганый след.
Настроение удовлетворительное. Получил назначение на командира роты.

27 августа 1943г.
Деревня Рябово.
Уже как восьмой день все проводим инженерные работы на переднем крае обороны. Са-жаем «огурцы»(снаряды) очень трудно. Мы близко к противнику, на открытом поле. Силь-ный вражеский обстрел.

10 сентября 1943 г.
Целую ночь, проделывали проходы в минных полях противника. Есть потери. Пулями пробит мой шинель в трех местах. Чувствую себя хорошо, нет только водки.
И строение сожжено немцами.

14 сентября 1943г.
Ровно в 10:00 опять «свадьба», наступает наша гвардия. Пусть чувствует враг. Мы знаем, что он зарылся в землю, как крот - вышибем!
В 17:00 оборона противника прорвана. Преследуем врага.

25 сентября 1943г.
Враг бежит, не догнать его. Слабо сопротивляется, потому что они привыкли жить и обо-роняться в земле, как кроты, а теперь негде им прятаться. Вот и бегут.

28 сентября 1943г.
Деревня Черняны.
Враг отступает, заминировал все. Уже за два дня изъяли около 1000 мин, 30 фугасов. Враг сопротивляется. Гражданское население радостно встретило нас. Угостили молоком и едой. Живу в деревне. Чувствую себя хорошо.

2 октября 1943г.
Деревня Рубежница Лиозненский р-н (Белоруссия). Эта небольшая деревня на больша-ке(большая наезженная дорога). Вот воронки, вот фрицы и вот техника разбитая нашей авиацией.
29.09.43г угостили фашистов солидно.
Четвертый день занимаемся разминированием дороги. Опять изъято 541 мина, 17 фуга-сов. В самой Рубежнице у моста снял 47 мин.
Питаемся досыта. Есть и водка.

3-8 октября 1943 г.
Деревня Рубежица.
Данный мной приказ командиром взвода Ивановым - разминировать до Пнево дорогу не выполнил. Я получил за это. Неприятно. Чувствую себя плохо, потому что без вины виноват стал.
08.10.43 г. живу в деревне Дубровка - пауков много. Руковожу на дороге.

13 октября 1943г
Деревня Реуты. (Белоруссия) Южная опушка леса.
Получив назначение на новую должность, явился в 227 стрелковый полк.
В течении двух лет беспрерывно служил в одной части, а сегодня в другой. Это очень не нравится мне. Скучаю, нет терпения. Расстался с боевыми друзьями.

14 октября 1943 г.
Деревня Буры. Высота 220.8. Целую ночь делал проходы в минных полях. Ровно в 12:00 был бой, но враг сопротивлялся усиленно. Продвинулись плохо. Наши самолеты два раз бомбили. Нас тоже обстреливают. Мины взрываются совсем рядом в 30 метрах. Плохо чув-ствую себя.

25 октября 1943 г.
Высота 220.8.
Всю ночь прокладывали мины в полях. Делали проходы для своих ребят. Обводка силь-ная, проводы перетянуты в пять рядов, в них проходы сделаны в трех местах. Враг сильно обстреливает по нашему расположению.
Наша авиация их бомбит. Лежим 7 человек. Враг нас заметил и перенес на нас огонь, уга-дал сволочь. 3 снаряда вокруг нас взорвал. Разбил винтовку бойца. Мы покрылись землей.
Но наши силы, техника, а особенно авиация действительно превосходит противника в не-сколько раз.
Живу в ровике. Начинаются холода.

8 ноября 1943 года.
Стоим на исходном рубеже. В 11:00 ожидаем приказ. В 12:00 вышли вперед на шоссейную дорогу Смоленск -Витебск.
Не спим трое суток. Слышал, что враг хочет отрезать нас.

10 ноября 1943 г
Деревня Деревище. Не доходя до Витебска 22км по шоссе.
Ровно в 10:00 враг с обоих сторон окружил нас. Завязались ожесточенные бои.
Это еще «цветы», «ягоды» впереди. Сил мало, но мы не сдаемся.

12 ноября 1943 г.
Лес, южнее деревни Колесниково.
Враг каждый день обходит и хочет оставить нас в кольце. Ровно в 13:00 противник снова закрыл нам «дверь»(выход). Землянок нет. Противник обстреливает нас день и ночь, поло-жение критическое... Без сомнений понятно, что врага мы отбросим, откроем себе дорогу, но для этого требуется большая сила, и будут большие потери.
Дали тревогу, противник пошел в обход. Положение тяжелое.
Не ели сутки.



14 ноября 1943 г.
Живем в лесу. Сегодня должны отбросить противника. Ожидаем танков. Ровно в 16:00 со стороны Лучиновки противник с батальоном пошел на разведку с боем. Подорвав на 500 метров подошел к нашим тылам, стоявшим около нас и натворил свои гнусные дела.
Получил приказ от командира полка « В составе батальона отбить врага, взять всех сапе-ров». В лесу враг подошел на 150 метров и вел с нами бой в течение 2-х часов. Пробиты в шинели пулями рукава. Ровно в 18:00 противник был отброшен и погнали до Лучиновки. На поле боя осталось 27 фрицев. Взяты мной их карты и другие важные документы. Настроение улучшается.

15 ноября 1943 г.
В 10:00 красная ракета - сигнал танковой бригады о наступлении. Началась «свадьба». Бой длился 5 часов. В 15:00 врага отбросили. Танковая бригада подошла к нам и выручила нас. Враг просчитался. На поле боя осталось много трофеев и убитых немцев.
Дорога (кольцо) открыта. Чувствую усталость. 6 суток не спали. Негде. Холодно.
***
Печальное известие, пришедшее с фронта, окончательно сразило Зару. Аминат получила извеще-ние о смерти брата. Вот уже несколько дней в ее отцовском доме проходили поминки. Сестры, родственники близкие собрались, чтобы почтить память Насира.
«Похоронка» прошла по рукам всех родных и близких. Зара долго держала его в руках. Она пе-речитывала его вновь и вновь. Этот клочок официальной бумаги говорил ей, что новой встречи с любимым человеком больше не будет. Она с трудом справлялась со своими чувствами. Ей пона-добилось еще некоторое время, чтобы принять это.
Привыкший к раздраженному и подваленному состоянию Зары, Салман не мог понять, с чем были связаны внезапные перемены в поведении жены. В последние дни Зара проявляла небывалое внимание к мужу. Встречала приветливо, интересовалась его делами, работой, однажды даже решила нанести ему визит на работу.
Примерив несколько нарядов, она выбрала подходящее серое платье, накинув сверху черное меховое манто, направилась на работу к мужу. По пути она заметила, как несколько прохожих проводили ее восхищенным взглядом.
Свернув в переулок, где располагалось здание Районного Управления Милиции, она важно во-шла внутрь и обратилась к дежурному милиционеру с просьбой указать ей кабинет лейтенанта милиции Рашидова Салмана. Милиционер вежливо проводил девушку на второй этаж и указал на последний кабинет в конце коридора.
Поблагодарив дежурного, Зара направилась к кабинету. Подойдя близко, она услышала, как за дверью раздавался чёткий звук печатающей машинки. Улыбнувшись, она потянула за ручку и во-шла внутрь без стука. Молодая девушка с рыжими волосами и глазами цвета неба, остановив ход печатного станка, изумлено уставилась на нее.
-Что вам надо? - требовательно спросила она.
Зара, не ожидавшая, увидеть в кабинете мужа постороннего человека, оцепенела.
-Это кабинет Рашидова? - уточнила Зара.
-Да, - послышался ответ,- Если вы свидетель по делу о хищении, то подождите в коридоре. Он сейчас на совещании.
-Возможно я даже потерпевшая, так что подожду его в кабинете! - утвердительно произнесла Зара и, пройдя внутрь, опустилась на стул перед оторопевшей девушкой.
-Вы не можете здесь находиться! Это служебное помещение! - увидев наглое поведение, она указала Заре на дверь.
-Сядь! И занимайся своим делом! - громко приказала гостья, - А когда товарищ Рашидов при-дет, пусть посмеет меня выгнать!
Девушка не стала с ней спорить и, опустившись на стул, продолжила печатать.
Зара осмотрелась. Кабинет был узкий. Два стола прилегавших друг к другу, были завалены папками и канцелярскими принадлежностями. Темный шкаф-этажерка и небольшой железный сейф высились у стены, За окном шел мелкий ноябрьский дождь. На стене за пустующим стулом висел небольшой масляный портрет худощавого комиссара с тонкой козьей бородкой в кожаной кепке и с инициалами внизу Ф.Э. Дзержинский. Повернувшись к двери Зара заметила, что на ве-шалке у дверей висит похожее на ее меховое манто. У нее внутри все перевернулось.
-Откуда у тебя это? - кинулась она к вешалке.
Зара сняла одежду с плечиков и судорожно подошла к окну.
-Оно же точно такое же, как мое! - проговорила женщина удивленно. - Кто тебе ее купил? - ревностно спросила она.
-Я купил! - услышала Зара. В дверях с папкой в руке показался Салман. - Я покупал это пальто ей, тебе и жене начальника управления. Я через связи отца выписал со склада три таких манто.
-Жене начальника понятно, а у нее есть деньги, покупать такое дорогое пальто? Зарплата ма-шинистки позволяет так одеваться? Салман ты обманываешь меня?
-Ты права Зара, ее зарплата не позволяет. Ты не нападай на нас, сядь и успокойся.
Салман был крайне сдержан. Спокойно пройдя к рабочему месту, он сел на стул. Заметив без-мятежность мужа, Зара подошла к его столу. В руках она все еще держала чужое манто.
-Милена беженка из Ленинграда. Она уже два года работает с нами. Помогает с бумажной ра-ботой. Это очень грамотная, усердная девушка. И наш коллектив решил сделать ей подарок. Мы все сложились и купили ей это пальто. Если не веришь, можешь подойти к начальнику и спросить.
Салман смотрел ей в глаза и пытался сохранить внешнее спокойствие. Зная заранее, что на этом ее подозрения не окончатся, он добавил.
-Она помогает сейчас мне с завалившейся работой, - указал он на рабочий стол, - А основном она сидит в приемной начальника.
Слова мужа казалось, немного успокоили ее. Зара повесила манто на место и молча ушла. День был испорчен.
Салман выдохнул и многозначно посмотрел на Милену. Та глубоко выдохнув, закрыла глаза.
 ***
 21 ноября 1943 г.
Кругом открытое поле. Негде лечь. К нам прибыло пополнение. Вновь должен начаться бой.
Точно в 12:00 наступаем на деревню Ковалево. Враг имеет сильно укрепленную оборону. Началась артподготовка, кругом дым, гул орудий. Сидим в ровике, длина два метра. «Раз мимо» говорю я, «два мимо, три мимо», а четвертый сволочь угодил точно в брусовер. Меня оглушило на сутки. «Успеха... !»
Состояние удовлетворительное. Да, на Калининском фронте легче было, а здесь надо быть умнее и хитрее.

28 ноября 1943 г.
Стоим под деревней Ковалево уже как пятый день, все сажаем «картошку» (мины) на пе-реднем краю обороны.
Враг тоже укрепляется, ставит проволочные заграждения.
Ровно 22:12 сыграл «Сикритач»(?) штука нехорошая, не нервы здорово действует, плюс к этому разрывы как от авиабомб - не спасешься нигде.
Вот воронка в трех метрах от нашей землянки. Все поле черное. Настроение неплохое.

6 декабря 1943 г.
Лес севернее Шухры. Правый фланг большака(широкой наезженной дороги) Смоленск-Витебск. Провожу практические занятия с бойцами. Готовимся к наступлению.

15 декабря 1943 г.
Опять готовимся к разминированию вражеских мин и обеспечению проходов в инженер-ных сооружениях ночью 15.12.43г.
Поля открыты, на снегу хорошо заметны черные пятна, маскировочных халатов нет, а задачу надо выполнить.
В 22:00 задание выполнил, несмотря на ураганный огонь врага.
В пути враг снова из орудий встретил нас, но он на днях получит свой пай. В этом сомне-ний нет.
Слава Советской Авиации, которая день и ночь уничтожает врага. Сегодня ночью здоро-во их угостили.

18декабря 1943 г.
Деревня Кольбана.
Живу в ровике, холодно, открытое поле. Даже нет веточки, очень трудно без дров. Пищу готовить не на чем. Уже десятые сутки в холоде. Сегодня должно быть наступление. До чего немецкие звери довели наше мирное население. Вот половина женщин отогнанных немцами. Сегодня они вновь возвращаются в свои деревни. На протяжении 10 км сожжены все дерев-ни.

21 декабря 1943 г.
 Открытое поле, живу в ровике. Топить нечем, не дров, да истопить нельзя.
Ровно в 11:00 начал артподготовку. В 12:00 вперед!
После трех часов боя долговременную оборону врага, обеспеченную инженерными соору-жениями прорвали в районе Дробцы, Якушеньки, Ситьяки, Абрамовки. Продолжаем наступление.
Внезапное наступление подавил многие огневые точки немцев. Вот зимние фрицы граби-тели, в женских платочках, вот и фины-халу( перевод с лезгинского «халу» - дядя). Их носы опущены до земли.
Я интересовался - убитых фрицев-минометчиков 6 человек. Двое по документам оказа-лись немцы, один румын, один француз, один фин. Вот они все, кто грабит родину. «Освобо-дители»... Эти освободители сегодня получили свою заслуженную кару от советского танки-ста.

22декабря 1943 г.
Деревня Утузы. Живу в немецких блиндажах в 6-8 накатов. Хорошая большая землянка. Противник из Станьково без перерыва обстреливает нас. Четыре нападения на землянку, но не пробило. Здесь накопилось много людей. Это все противник видит, кроме того здесь же стоит артиллерия.
С 13:00 до 2:00 ночи прошла беспрерывная перестрелка, с обоих сторон взрывы. Рядом с землянкой в 2-3 метрах все выпахано. Сыграли в 6-тистволки и «скрипочки», но деревню удержали.
В 5:00 утра 23.12. нам приказано(нашему полку) овладеть большаком.
В 7:00 большак в наших руках. Противник не удержал наш натиск. В панике бежит.
В 12:00 23.12. мы уже около Западной Двины.

24 декабря 1943 г.
Прорыв, обеспечив, мы идем на прорыв в Левый фланг под Ковалево. Чувствую сильную усталость. Уже пять суток не спавший, на холоде, а сейчас марш на 70 км. Холод, дороги за-несены снегом.

26 декабря 1943 г.
Опять по-старому под Королево, ни землянки, ни шалаша. Утомившись в боях на правом фланге, чувствую себя плохо, жар, головная боль.

29 декабря 1943 г.
Температура повышенная 39.8 градусов. На машине прибыл в Лиозно, в госпиталь №2612. От большака до госпиталя 1 км. Гражданские принесли меня на руках. Тяжело бо-лею и плохо соображаю.

5 января1944 г.
Лежу в госпитале, температура все держится повышенная 38.9. Чувствую себя плохо.
***
« 9 января 1944 год…
Я одна дома. Мама с Аней куда-то ушли. Исмаил на работе, а дедушка, кажется на годекане, с утра его не видела…
Теперь я всегда дома, если и выхожу, то с Аней к роднику за водой. Я конечно, скучаю по своей работе , но после того, что я пережила, возвращаться туда нет смысла…
Возвращаясь назад в прошлое (которое мне совсем не хочется вспоминать) должна расска-зать следующее.
После того как в нашей конторе появилась Лейла, жизнь на работе пошла по другому руслу. Поначалу все было замечательно: она была приветлива со всеми работниками. Даже со мной. Охотно исполняла все поручения управляющего и была внимательна к своей работе и даже поль-зовалась уважением и доверием коллектива.
Но постепенно мы поняли, что она является ушами и глазами нашего непосредственного начальника Анвара. Обычно, где собирается женский коллектив, между делом всегда есть о чем посудачить и посплетничать. Любимой темой наших работниц была, конечно же, личная и об-щественная жизнь нашего начальника, хотя и другие коллеги мужского пола не были обделены вниманием. Так как Лейла, тоже теперь являлась сотрудницей, она с удовольствием присоединя-лась к женским обсуждениям и активно поддерживала темы. Она живо вставляла свои инте-ресные замечания, и не менее ярко представляла тот или иной факт в новом свете. Со стороны казалось, что Лейла «спелась» с женской половиной коллектива и была счастлива.
Я же, как сторонний наблюдатель, просто внимала их речам, оставаясь при своем закрытом мнении. Меня не привлекали такие разговоры, хотя должна признаться иногда хотелось пожало-ваться на Анвара. Его чванство и снобизм порой не имели границ, а честолюбие так и лезло из него. Иногда я задавала себе вопрос, откуда в нем все это? Притом, что его отец был замеча-тельным человеком и пользовался большим уважением не только в селе, но и во всем нашем рай-оне.
Сыну же везло меньше. Мало того, что он был скуп на похвалу, он еще был строг и непривет-лив с сотрудниками. За что его и не любили. Порой Анвар мне напоминал барина, вынужденного считаться с «низкой челядью», словно не находя равное себе общение. Иногда я заставала его за чтением художественных книг. В основном это была французская и английская классика. И только Аллах знает, где он их доставал в такое непростое время!
Однажды управляющий вызвал к себе двух кассирш и объявил им, что они уволены. Со слов со-трудниц, причину увольнения заключалась в том, что женщины не справляются с должностными обязанностями, и при этом было тонко подмечено, что все рабочее время они тратят на не-нужную болтовню и распространение сплетен, слухов и прочих небылиц.
Женщины расстроились, плакали и извинялись перед управляющим, но тот не уступил и остался при своем решении. Женщины отметили, что при вынесении «приговора» присутствовал и Анвар, и довольным видом поддакивал управляющему. Все сразу поняли, что это было дело рук Лейлы, и с ней перестали считаться. В нашем кабинете теперь она появлялась редко, только по крайней необходимости.
Вслед за коллегами пришел и мой черед уйти с работы, но в моем случае было все ровно наобо-рот. Я всегда знала, что Анвар не равнодушен ко мне. Это было написано на его лице, а точнее во взгляде. Всегда при встрече он приветливо улыбался, и почти всегда я ловила на себе его восхи-щенный взгляд.
По долгу службы мне часто приходилось наведываться к нему в кабинет, и он всегда был лю-безен и обходителен со мной. Анвар вскакивал с места, как только видел меня в дверях своего ка-бинета. Конечно же, этот факт не улизнул, от наших всевидящих и наблюдательных сотрудни-ков. За спиной, а иногда в глаза, я слышала такие речи:
-Бедный Анвар, сохнет, а ей все равно!
-Не дождется он взгляда Маизат!
-Насир опередил его!
Соответственно, все это доходило до ушей Анвара посредством Лейлы.
Однажды, это было под вечер, я собиралась уходить домой, как одна из сотрудниц сказала, что Анвар ждет меня в кабинете. Я взяла заодно и бумаги, которые надо было подписать, пошла к нему. Постучавшись, я вошла. В кабинете стоял стойкий запах спиртного, что показалось мне очень странным. Обычно он не позволял себе такие вольности.
Анвар сидел в своем кресле, держал в руках сигарету и на этот раз не встал, как обычно, хотя был любезен.
-Проходи…Присаживайся, - пригласил он меня.
-Здесь бумаги, которые надо подписать, - протянула я ему папку.
Он, молча, взял ее и отложил в сторону.
-Они нужны срочно! Мне надо составить отчет по ним…Мы и так не успеваем, по срокам, - попыталась я выказать неотложность своего визита.
-Бумаги подождут! Может, поговорим! - предложил Анвар, затягиваясь сигаретой. При-стально посмотрев на меня, он пустил дым из ноздрей.
Я ощутила, как неприятная дрожь пробирает меня. Приблизительно зная, о чем пойдет речь, я промолчала в ответ.
-Знаешь, сейчас непростое время... - начал он…, - Война… Неизвестно, чем все кончится…
-Ну почему же, все очень даже закончится хорошо! - возмутилась я. Разве можно было пред-положить, что-то плохое, когда люди живут надеждой на лучшее …
-Хотел бы и я быть так уверен, как ты! - сказал он.
-Что же тебе мешает? - спросила я.
Он хмыкнул…
-Видно ты живешь в мечтах! О реальности не знаешь ничего! Знаешь, что там творится? - спросил он, сделав движение головой.
-Знаю! Слушаю радио каждый день! - твердо ответила я и посмотрела ему в глаза. Мне хоте-лось спросить у него, что же он может знать о войне сидя дома, под отцовским крылом. Но не стала…
С минуту мы так и смотрели друг на друга. Должна признать, Анвар был красив как мужчина. Высокий, он чинно сидел в кресле, что возвышало его еще больше. Зеленые глаза смотрели в упор на меня, словно изучали каждую черточку на моем лице.
-Ждешь его! Вижу, что ждешь! - злобно фыркнул он. Поднявшись с места, он прошелся по ка-бинету.
-А что если твои мечты рухнут? А что если твой Насир никогда не вернется с войны?- неожиданно сказал он.
-Вернется! Всем назло вернется! - отрезала я. Но за моим кажущимся спокойствием уже начиналась буря.
-Насир никогда не вернется с войны! Ты зря теряешь время…- он достал из ящика комода га-зету «Красная звезда» и протянул мне. – На, читай!
Я взяла газету и внимательно начала разглядывать каждую страницу. В основном встреча-лись статьи о войне и передовых сражениях, о служивых, которым были присвоены медали и ор-дена.
-Предпоследняя страница, правая колонка сверху, - сухо указал он.
Я послушно раскрыла страницу. В правом верхнем углу была надпись «Вечная слава героям!» внизу был приведен список павших бойцов, под Витебском.
«При разминировании полей…, - вслух прочитала я. Глаза лихорадочно начали штудировать текст и нижеприведенный пофамильный список. Несколько фамилий были на букву М. Непроиз-вольно они остановились на пометке Меликов М.М , дальше шли несколько русских фамилий…В голове все перемешалось, буквы и слова путались перед глазами.
Анвар что-то промолвил.
-Не говори мне ничего! - поднявшись с места, направилась к двери. Мне хотелось вырваться наружу. Что-то душило мою грудь.
Он тут же преградил мне дорогу.
-Постой! - остановил он меня. - Ты убедилась?
-Это однофамилец! - бросила я ему.
-Нет Маизат! Это не однофамилец. Я писал в Наркомфин, им приходит сводка о погибших сотрудниках. Сегодня пришло письмо из Махачкалы. Они подтвердили...
-Ты врешь! Это не может быть правдой! - я чувствовала, как земля уходит из-под моих ног. Анвар ухватил меня.
-Он действительно погиб. Мне очень жаль…
-Тебе? Жаль?! - его слова меня поразили. Он пытался выразить искреннее сочувствие, но у него плохо получалось. - У тебя нет сердца, о какой жалости ты говоришь? - вырвалась я из его рук.
-У меня есть сердце. И оно думает о тебе…Постоянно… Ты прекрасно знаешь, что давно нравишься мне…И мои чувства к тебе самые искренние.
-Маизат, выходи за меня замуж! -Анвар стоял очень близко, и его пьяные глаза смотрели на меня с надеждой. - Ты ни в чем нуждаться не будешь...Будешь жить, как королева...Если захо-чешь, уедем в город...У нас в Махачкале есть дом...
Он строил мечты, которым не суждено было сбыться...
Я почти не слушала его, и его признание и предложение руки и сердца едва меня заинтересова-ло. Мои мысли были всецело заняты тем, что видела в газете.
«Разве мало людей с фамилией Меликов? М.М. тоже совпадение! Ну и что, что сапер! Послед-ний раз он писал мне из города Великие Луки. Надо посмотреть на карте, где этот город нахо-дится. А Витебск это кажется в Белоруссии...» Больше всего я злилась на то, что не знала в ка-кой войсковой части и на каком фронте служит Насир. Я давно не получала писем от него. «Неужели так трудно написать два слова?» разозлилась я тогда.
За моими мыслями я забыла про Анвара, который стоял и что-то говорил.
-Он во всем хорош? Не так ли? - Анвар этими словами сравнивал себя с Насиром.
Я чувствовала, что если скажу да, то окончательно разозлю его. Я попыталась выйти из ка-бинета, но он преградил мне путь.
-Неужели у меня нет шанса? - спросил он. - Чем я хуже его? Ответь мне!
 Он крепко схватил меня за руку.
-Я не отпущу, пока не ответишь!…
-Ты пьян! Отойди! - попыталась я вырвать свою руку.
Его злорадная улыбка напомнила мне в этот миг волчий оскал. Я вдруг поняла, что он задумал недоброе. И не ошиблась. Одной рукой ухватив меня за талию, другой за подбородок он набросил-ся на меня, в попытке поцеловать.
-Что ты себе позволяешь?! Немедленно выпусти меня! - приказала я и попробовала вырваться из его цепких объятий. Несмотря на свою худощавость, сила в нем оказалось неимоверная.
-Что? Думаешь, я слабак, какой! - смело выпалил он.
Одним движением руки он закрутил мои руки за спину, и, нагнувшись ко мне, вновь повторил попытку. Но я ловко увернула голову, и он не смог осуществить задуманное. Это его еще больше разозлило.
Я, конечно же, не уступала и продолжала борьбу.
-Выпусти меня сейчас же! - потребовала я опять, но он не собирался меня слушать.
-Маизат, выходи за меня замуж!
-Ни за что! - громко отрезала я.
-Твой Насир никогда не вернется с войны! Он погиб! Погиб! - со злостью заорал он мне в лицо.
-Нет! - услышала я свой громкий крик. Словно отражение в зеркале я увидела лицо Насира пе-ред собой. В этот миг мне показалось, что Анвар хочет отобрать у меня надежду на счастье. Моя злость придала мне столько сил, что освободив свою руку, я, что есть силы, влепила ему звонкую пощечину. Он немного оторопел и выпустил меня из объятий…
В следующую минуту он громко расхохотался. Я быстро побежала к двери. Но он нагнал меня и, схватив за руку, потащил к столу.
-Строишь из себя невинную?! - прошипел он. - А мы сейчас проверим! Ты небось уже вертелась с ним на этом столе…
-Мерзкий человек! Да как ты смеешь! И ты еще надеешься, что я тебя полюблю! Ты хочешь знать, в чем между вами разница? Так я тебе отвечу - ты трус, а он герой…Ты никогда не ста-нешь таким как Насир…, - выпалила я.
-Глупая, твой герой уже на том свете! А ты останешься старой девой! - со злостью бросил он мне в лицо. - Или…Или ты уже познала счастье в его объятьях?...
Анвар стал говорить гадости, о которых я даже не хочу писать...
Словно управляемая какой-то неведомой силой, я схватила со стола чернильницу и метнула ему в лицо. Вмиг его лицо посинело от краски…
-Я буду счастлива, умереть его невестой, нежели жить твоей женой вечно! - бросила я ему в лицо и выбежала из кабинета.
Ввернувшись к себе, я собрала вещи и покинула стены банка. Навсегда...
Матери я смогла объяснить ситуацию, но вот деду нет.
Я не верю Анвару. Это не может быть правдой. Я знаю, какой он подлый человек. Насир жив! Да, он давно мне не пишет. Может, он ранен или очень занят. Может он даже забыл меня, но я знаю, что он жив...Что-то подсказывает мне  внутри, что он жив...»
***
11 января 1944 г.
Лежу в госпитале, сегодня чувствую себя хорошо. По радио слушал передачу из Москвы - Аршин Мал Алан, после чего мне стало хорошо. Все вспоминал о своей родине. Часто вспо-минаю Маизат. Видел ее во сне. Плакала. Мне стало не по себе от этого на душе.

30 января 1944 г.
Уже здоров. 27.01 сделали мне переливание крови. Благодаря большевистской заботе док-тора я выздоровел и иду сегодня в отдел кадров 39 Армии.

31 января 1944 г.
Деревня Матушево 15 км от г. Лиозно.
В 19:00 получил назначение выехать в свой корпус «5». Продпункта нет, и идти далеко. Устал.

2 февраля 1944 г.
Под Витебском деревня Колесниково, в темном лесу, где 10.11.43г враг окружил нас в те-чении 5 дней. Здесь штаб 5-го корпуса. Меня оставили в резерве. Как раз совпадение . 2 -го февраля в 10:00 наши наступают, гул выстрелов не прекращается.
Ночевать негде, в землянке сыро, капает, а я в валенках. Худо.

5 февраля 1944 г.
Все идут ожесточенные бои. Я нахожусь в этот раз в 4-х км от передовой. Скучно в тылу, когда все воюют.
В 17:00 пешком пошли на 8 км от Витебска в деревню Тешки. Кругом военные, орудие и техника. Двигаемся вперед на запад.
В 21:00 мне командуют с штаба корпуса, проводить команду девушек до города Ярцево.
В 22:00 вышли. Одно плохо, все воюют без меня...
Хочу посмотреть Смоленск.

7 февраля 1944 г.
Вчера приехали в г. Лиозно. Спать негде, пришлось спать в бане.
Сегодня прибыли в г. Рудня, получив продукты, выезжаю дальше. Немецкие фашисты уничтожили здесь все хорошие дома, остались только деревянные. В 21:00 прибыли в КПП деревню Архипово по шоссе Витебск-Смоленск. В КПП есть столовая, баня, павильон и т.д. Отдохнули хорошо.
Шоссе Москва-Минск никто не пересекает. Кругом все деревни сожжены немцами, но со-ветские патриоты быстро восстанавливают. Сотни мостов разрушенных немцами восста-навливаются. Работы идут здесь день и ночь.

8 февраля 1944 г.
Город Ярцево. Ночью приехал сюда. Живу(остановились) у хозяйки 75 лет. Красивая женщина, но замужем не была...Интересно почему...
Город был большим, а сегодня осталось только десяток домов. Все разрушено и сожжено немцами. Расположен город на холмах и скатах. Мне не нравится здесь. Погода холодная, под ногами скрепит снег. Здоровье хорошее.

09 февраля1944 года.
г. Смоленск.
Всю ночь проходил по городу. Город расположен на сопках, и в лощинах. Интересный ис-торический город. Но весь сожжен немцами, а сегодня возрождаем.
Спим в городской бане, т.к. для жилья пригодных мест очень мало.
Часто бываю в городе Ярцево…»

11-12 февраля 1944 г.
Ночью прибыли в деревню Заготино. Прошли пешком по снегу 67км. По прибытии нас приняла хорошая семья. Лег сразу на печку и уснул крепким сном. Утром в 10:00 завтракал самогонкой и соленой капустой. Ел борщ. В обед и ужин было то же самое.
Хозяйка хорошая уважительная женщина, хозяин тоже. Они спорят, стоит шум и крики, но все это шутки. Веселая семья, жизнерадостная.
На дворе вьюга. Вечером пойду в баню. Давно не был. А завтра еду в город Труево через Смоленск.
Фронт стоит далеко в 60км от нас.
Здоровье хорошее. Сегодня сам чинил гимнастерку, пришил погоны. Война научила даже стирать.

13 февраля 1944 г.
В пути в город Ярцево, сопровождаю женский отряд. Переночевать было негде, пришлось в деревне Архипово остановиться в павильоне.
Да, плохо с женщинами ездить. Довели меня до крайности. Нина старшина, ох и женщина! Я еще таких не видал! Правду говорят «есть три зла - бабы, черти и козлы!» Лучше воевать, чем ездить...
Очень холодно, мороз. Питания нет. Покупаем на базаре.

14-18 февраля 1944г.
14-го команду сдал. Еду обратно в штаб 5-го корпуса. Холодно, мороз. На машине надо ехать около 200км.
Зимнее обмундирование осталось в подразделении. Я без перчаток.
Был в Смоленске еще раз. Город восстанавливают. Трамваи не ходят. Мост через Днепр не закончен, все строится. Немецкие изверги всю трамвайную линию сняли и увезли в Гер-манию. Под мостом Днепра остались немецкие шестистволки, которые не успели фашисты под натиском Красной армии увезти.
Разрушены и сожжены все хорошие дома, сняты железнодорожные пути, транспортные линии, электрические станции выведены из строя, фабрики и заводы разрушены авиабом-бами. Вот гнусные дела фашистов.
Историческая крепость Смоленщины еще стоит, но авиабомба кое-где ее разрушила. Кра-сивая крепость-стена.
Немецкий самолет «Ю-88» носом ткнулся в землю и стоит абсолютно перпендикулярно. Если захочешь так поставить, не можешь. Как гвоздь стоит. Очень зрелищно. Этот самолёт был сбит нашим истребителем в августе 1943 года.


25 февраля 1944 г.
В ночь на 19-е переночевал в г. Рудня. Весь день не везло, и здесь не повезло. Перед ночле-гом заходит Н... к хозяйке и стал ко мне придираться, из-за чего пошли в НКВД. Он говорит, что я «тыловик», а хожу с оружием. Оружия мало , и ему захотелось у меня его забрать. Я объясняю, что фронтовик, и некогда оформляться с оружием. В удостоверении указано все. Но все равно отобрали ТТ (пистолет). Вот их слова - «вы делаете просрочку, а потому либо оружие сдать, либо будут говорить со мной по-другому».
Ничего не поделаешь. Война. Не буду на это внимание обращать. Жаль ТТ, отечествен-ный. Кроме того воюю с ним два года. Безжалостные люди.

20 февраля 1944 г.
Овраг южной деревни Пешки под Витебском. Прибыл вчера, ночлег очень плохой. От-росла борода, бриться не могу, холодно. Уже 15 дней околачиваюсь, новое назначение никак не могу получить. Места нет.
20-го получил назначение командира роды в 17-ю СД (стрелковая дивизия), прибыл в 15:00. Командир батальона дал приказ идти в назначение, кроме 1-й роты.
Видно ребята хорошие, дружные. Принимать роту буду завтра. Есть еда, водка и ночлег. Ходить в землянке можно, только согнувшись.
***
« 23 февраля 1944год
 Зима, в этом году оказалась особенно морозная. Несмотря на конец, она не уступает гряду-щей весне: на склонах еще лежит снег, хрустальными подвесками сверкают сосульки на черепи-цах домов, и соломенных крышах сараев и курятников.
Как любит часто повторять дедушка всему свое время приходит…Вот и приходит время вес-ны, а зима не уступает…
Коротаю дни дома. Теперь у меня одно увлечение - тку ковер. Обычно к такому делу привлека-ют и других мастериц…Но я решила, что сотку его одна. Аня иногда садится рядом.
Мама мне помогла все приготовить… За зиму мы спряли очень много ниток из овечьей шерсти, покрасили ее в нужные цвета, я решила применить их в деле.
Дедушка с Исмаилом собрали деревянный двухметровый станок и смастерили все инструмен-ты. А я подобрала узор…
Итак, я начала осваивать новую для себя профессию. Нет, конечно, азы я знала с детства.
В доме бабушки Секне, была комната - мастерская, где стоял большой станок для вязания ковров. Там всегда стоял запах шерсти, и было очень много ниток разных цветов. Кроме того злополучного сундука, в ее доме все было без замка, как и эта комната. Вечерами, когда солнце садилось, во дворе и в саду уже делать было нечего, мама с бабушкой садились под свет кероси-новых ламп и ткали ковер.
Я устраивалась где-то между ними, и просилась включить меня в работу. Бабушка, взяв меня за руки, учила меня завязывать узелки, из которых потом складывался узор. Я всегда удивлялась тому, откуда она может знать, сколько надо в ряду завязать красных узелков, а сколько синих, и естественно всем интересовалась. Она терпеливо объясняла мне, что каждая клеточка узора, это узелок на ковре, и обязательно надо все связать так, чтобы узор совпадал с рисунком…
Иногда я надоедала и маме… Когда та уже заканчивала очередной свой шедевр, я спокойно могла завязать где-нибудь на узоре свой кривой узел…Маме приходилось возмущаясь распарывать его… Так я и научилась…
Почти каждый день дедушка приносит «фронтовые» вести. На годекане, где он бывает каж-дый день, мужчины обсуждают войну… Как любит он повторять «Серый аппарат грозный на вид, но приносит очень много добра…»
«Сегодня есть радостные новости с фронта, - сообщил он, как только пришел домой.
-Враг отступает! По радио передали, что наши войска вплотную подошли к городу Кривой Рог…Всегда слышу по радио одну фразу - Курс на запад! Одержим победу! - сказал он с вооду-шевлением и поднял свой кулак над головой. Весь вечер он пребывал в веселом настроении. Его настроение передалось и мне.
Его слова вселили веру и огромную надежду…
Мы победим в этой войне! А как иначе?! Он обязательно вернется, я верю! Вернется…Анвар врет! Врет!»
***
12-13 мая 1944г.
В 10:00 прибыли в город Смоленск. Давно, два месяца назад прощался с тобой. Здрав-ствуй город! Здравствуй снова на фронт!
Погода ясная, но еще холодно. На крышах домов еще держится утренняя роса. Вот знако-мая мне фронтовая дорога Москва-Минск-Смоленск -Витебск.

13-14 мая 1944г.
Все еду на автомашинах только ночью. Этой ночью ночевал в деревне Катынь, в 27 км от Смоленска. Солнечный день, но холодно. Даже морозно.
Катынь это та деревня, где фашисты творили свои мерзкие дела, где ими было убито 10 тысяч человек поляков. Вот «Козьи Горы», где фашисты заковали тысячи людей. Вот и Ка-тынский лес , где до войны цвели цветы, шуршали листья, а сегодня этот лес немцы сруби-ли, с корней срезали деревья, превратили в кладбище.
В 13:00 надо ехать, а то стемнеет, ехать 10 км и пешком идти 5 км до Дубровки.
Плохи дела мои, варежку потерял. Руки в машине мерзнут. Курить даже неохота, морозно.

15-16 мая 1944 г.
Деревня Пески. Самая дальняя деревня Смоленской области. Недалеко Белоруссия.
Солнечный день, все тает. Ароматный воздух. Я снова с офицерами. В честь моего воз-вращения состоялось небольшое гуляние с водкой. Наконец мы вместе. Настроение хоро-шее.
***
« 16 мая 1944год
Весна время туманов, и моросящих дождей. В горах всегда очень пасмурно в это время года. Особенно с утра…Смотришь в окно и ощущение, словно пребываешь в каком-то сказочном в оторванном от мира, царстве…Никого или почти никого и ничего не видно. Ступаешь по горным тропам лишь только потому, что знаешь дорогу. Такая погода всегда навевала на меня тоску и угрюмость… Но сегодня могу сказать, что даже пасмурная погода мне не испортит настрое-ние…
Недавно, когда снег на холмах совсем растаял, мы с мамой и несколькими женщинами из наше-го села пошли к святыне, что возвышается на самом высоком холме в нашей округе. Пеший путь занимает почти весь день. Это место, где похоронен святой человек. При жизни он много помо-гал людям и перед смертью завещал всем, приходить к его могиле. Все приходят сюда с просьбами к святому: кто подлечить свои болячки, кто попросить ребенка, кто еще о чем…
Откуда я все это знаю?
Разве не мне знать об этом! Ведь именно сюда я часто приходила с бабушкой Секне, будучи еще ребенком. Я усаживалась рядом с ней, когда она, держа перед собой Коран, начинала читать молитвы одну за другой. Пока она читала молитву, я наблюдала за остальными… Кто вслух, а кто про себя начинали повторять за ней слово за словом. После чтения молитвы, люди один за другим обращались к святому с просьбами, они совершали обход вокруг могилы усопшего, после чего завязывали на дереве, что возвышалось у изголовья могилы, заветный лоскуток. Дерево было обвешано полинявшими разноцветными лоскутками и ленточками, и украшено несколькими ове-чьими черепами, принесенными в жертву в честь радостного события в семье. В основном это было связано с рождением ребенка мужского пола.
Конечно, и у каждого из нас была просьба, своя сокровенная мечта, о которой мы молча, про себя сказали святому...
Стоит ли говорить о том, что у всех в голове одна мысль - чтобы поскорей закончилась война, чтобы отцы, братья и сыновья вернулись домой, чтобы мир воцарился в нашем мире.
-Дорогой святой,- обратилась я к нему, когда настал мой черед, - я прожила не так много, чтобы сказать, что моя жизнь наделила меня большой мудростью. Может быть, желание мое покажется тебе эгоистичным, но именно оно только живет в моем сердце, и именно этим же-ланием я живу. И ты, наверное, уже догадываешься, о чем я хочу тебя попросить! (ведь вам там все видно наверху!) Не знаю, сколько времени отпущено мне прожить в этом мире. Но я готова отказаться от своих лет, лишь бы Насир пришел с войны живой и здоровый! Больше ничего не хочу и не попрошу никогда, обещаю! Только бы он был жив…
И сегодня (за все время, что мы рассталась с Насиром, а прошло почти четыре года) впервые я увидела его во сне…Хвала Аллаху! Услышана моя молитва! Он жив, я уверена…
Я была в саду, но не помню что делала. Вдруг почувствовала на себе чей-то пристальный взгляд и посмотрела в сторону. Насир стоял, прислонившись к дереву груши, что растет под мо-им окном. В руках что-то держал, мне показалось, это было письмо, он протягивал его мне... Но во сне все не четко и я не смогла понять, что это было на самом деле ( не важно). Он стоял и улыбался.
Я почему-то не удивилась и приняла его визит как должное. Бросив работу, я решила подойти к нему и спросить когда же он, наконец, вернется. Но стоило мне сделать шаг, как он исчез…
Проснувшись, первым же делом бросилась к окну, убедиться, что это был вовсе не сон…
Разочарованию моему не было конца. Реальность была настолько жестока, что комок пока-тил к горлу… За окном туман и только начинает светать… А я пишу эти строки…»
***
3-й Белорусский фронт
24 мая 1944г.
Лес, деревня Пжи Стасьево. Солнечный день. Высоко в небе летают наши «соколы» лет-чики. Прекрасный майский день, воздух наполнен ароматом сирени, везде зелень и цветы. Ветер волнами бьет в лицо. С каждым часом голые леса окутываются зеленью.
Сегодня сдал зачет по всем видам боевой и политической подготовки. Зачет принял гене-рал-майор танковых войск нашей армии и четыре полковника.
День прошел хорошо.

25 мая 1944 г.
Деревня Борки. Северо-восточнее Витебска..
Получил соответствующие документы направления и др. прибыл в распоряжение НИС 262СД на должность НИС (начальник инженерной службы) полка.
Солнечный день, прохладно, но в шапке жарко. Снова встречаюсь с фронтовыми това-рищами, снова настоящая фронтовая жизнь. Вот землянки, шалаши, солдаты с котелками идут за обедом.
Сегодня думал снова пообедать с фронтового котелка, как на фронте.

26-28 мая 1944г.
 Живу в землянке в лесу. Настроение плохое, до сих пор определенного назначения не по-лучил. Все же мне не хочется идти на должность НИС полка. Ибо я люблю иметь дело с сол-датами, с бойцами. С ними жизнь веселая радостная.
Погода солнечная. В лесу запах цветов и травы.
Солдаты поют песню «Пусть ярость благородная». Офицерский состав пока не знакомый. Сижу, скучаю в землянке, знакомых нет.

1 июня 1944г.
Живу все здесь же в землянке. В 12:00 принял 1-ю роту. Командный состав, а так же сол-даты добрые, с ними воевать можно, молодежь.
Погода ясная, солнечная.
Скучно мне. Нет писем от сестер. От Маизат. Никто не пишет. Забыли. Но все же наде-юсь...

2-4 июня 1944г.
Уже трое суток строим оборону под городом Витебск.
Трудно, потому что люди не знакомые, враг может идти на хитрости, кроме того никто в пехоте не был.
В 13:00 03.06 враг под сильным арт-огнём пошел на нас, на разведку с боем. Но отважные саперы не дрогнули. Есть потери, ранения. До немцев 200-400 метров. Лежит черная степь, а пули свистят.
Ночи глухие, темные и тускло звезды мерцают.
Да, пехоте трудно, а потом трудно нам саперам.

5-15 июня 1944г.
Деревня Каспарова, что восточнее Витебска.
Солнечный день. Работаем и занимаемся каждый день. Озеро рядом в 300метров от нас. Здесь хорошо, потому что купаемся каждый день, глушим рыбу.
Июнь месяц, а все же на дворе холодно, топим печки.
Настроение неплохое. Здоровье хорошее.
Готовимся к настоящим наступательным боям.

16-19 июня 1944г.
Деревня Вороново.
Стоим в 15 км в овраге около железной дороги. Занимаемся. Практически противник каждый день дает по оврагу артналеты. С высоты видно красивый город Витебск.
19.06. строим НП к-ру СД ( наблюдательный пункт командиру стрелковой дивизии) неда-леко от Лучеса, подносом врага. Живу неплохо, настроение хорошее, готовимся к наступле-нию.

19-23 июня 1944г.
Уже третьи сутки на передовом, ночь и день заграждаем все. Заграждение- минные поля как у себя, так и у противника.
Враг дает очень сильный арт-пулеметный огонь. Не дает работать.
20 и 21 проделали всю работу. Трудная задача. Сегодня имею потери, подрывы на минах. Хорошие солдаты уходят.

23 июня 1944 г.
На исходном - день сражения с врагом, день решительного наступления на Витебск. Мы действуем в направлении на Протьково – Бондино - Мосино - Федоровка-Волосово.
В 12:00 началась артподготовка. Земля бушует под ногами, трясется все, дым , пламя огня - вот что видно вокруг.
Слева действуют пять человек, посылает гостинцы фрицам. Там у них не весело сейчас. Дерутся наши с гордостью.

24 июня 1944г.
Оборона немцев прорвана. Бои идут в окрестностях города Витебск. Создаем котел фри-цам. Наши «соколы» не дают фрицам опомниться. Ох какая радость, какой моральный дух поднимается у наших солдат, когда наши «соколы» летают по 100-150 шт.
Особенно сегодня наши летчики действуют как никогда. Впервые я вижу у нас столько самолетов. Ну даем же жару фрицам!
День сильный ясный. Уже идут июньские фрицы, «чижи» пленные. Ох какое чувство ра-дости, когда вся Красная Армия бьет фрицев беспощадно, победно!

25-26 июня 1944 г.
Все сжимаем кольцо для фрицев. Вот и фриц, и их «Непобедимая немецкая армия». Сего-дня табунами идут к нам в тыл - сдались в плен.
Интересно вот начальник штаба одного батальона 306 Немецкой дивизии. Он одет в гражданский костюм, на носу очки. Фамилия Коц Файман из Дюссельдорфа. Воюет с 1939 года, четыре раза награжден. Он был в боях, походах Польши, Голландии, Бельгии, Фран-ции Италии, а сегодня как курица. Он говорит «был во многих походах, и сейчас в русском походе, но скажу одну истину - наши немцы не боятся французов, поляков и других, но рус-ских солдат, особенно самих русских боятся. Сколько не бей, все ползут и ползут только вперед».
Вот какое впечатление у капитана Коц Фоймана на счет наших русских. Интересная кар-тина наблюдать, как по полям, по дорогам идут строями( табунами) к нам фрицы по 200-500-700 человек. Их никто не конвоирует, потому что с ними (кто сдается в плен - их не трогали) дел мы не имеем. Наше дело вперед. После штурма 26.06 овладели городом Витебск.

27-28 июня 1944 г.
После массированных авиационных налетов весь немецкий гарнизон г. Витебск выходит и сдает оружие и все что есть, но некоторые офицерские группы уходят все на Запад, стара-ются дойти до Германии. Нет, не уйти им, поймаем. Мы идем на Запад. Мы идем по больша-ку, которое ведет на город Сенно.
Дорога немцев пять дней тому назад была отремонтирована силами гражданского насе-ления. Они хотели по этой дороге подтянуть свою силу, технику, а сегодня на этом большаке протянули они свои ноги.
Я вижу в 1 км справа и 500 метрах слева(прошли от Витебска уже 10км) все валяются го-ры трупов, вся техника брошена. Вот самоходка, вот «Фердинанд» (самоходный танк истре-битель Элефант немецких войск во времена ВОВ) и вот их расчеты, все они ткнулись носом в кювет.
Слава нашему оружию, слава советским «соколам», слава Родине!

29-30 июня 1944г.
Вчера прошли город Сенно. Здесь особых боев не было. Одна группа сопротивления - они уже уничтожены, взяты трофеи. Настроение хорошее, солдат живет богато.

1-10 июля 1944 г.
Далеко остался город Витебск. Далеко тот край. Мы идем на Запад. Скоро будет западная Польша. Недавно прошли город Лепель, где 1 сентября 1940 года где хотел учиться, но не смог. Но я с городом Лепель знаком, когда поступал в инженерно-маскировочное училище.
Сегодня город разрушен, пепел и развалины.
Идем строем, идем с песнями. Отдыхаем и купаемся по 2-3 раза. Жарище в походе. Каж-дый день по 35-40 км проходим. Ноги в мозолях. Ничего пройдет.
Здесь группа фрицов добравшихся сюда после их окружения в Витебске. Забрались дале-ко, но мы их поймали на реке Березино около города Чашники.
Вот и вторая группа 63 человека, многие офицеры.
Мы как раз купались на реке Березино по Чашники в 1 км, из леса выходят 63 человека фрицев. Они на палку надели свои белые рубахи и идут к нам в плен.
Прибыли в город Чашники, где раньше стояли полицейские, стоял гарнизон, а сейчас ме-телками метут улицы фрицы.

11-15 июля 1944 г.
Западная Польша.
Наши пограничные заставы здесь. Направление, где немец пошел в наступление на нас. Все разрушено здесь, но скоро возродится.
Погода жаркая-пыль сухость во рту. Каждый день идем по 40 км. Устали.

16 июля 1944 г.
Город Докшица. Солнечный день. У же прошел от Витебска более 200 км, все идем на своих двоих. Крепкие наши солдаты.

20 июля 1944г.
Город Малый Свенцьяне. Позади Докшица и Линтухи.
Прошли много верст, но особых сопротивлений противника здесь в пути не встречали, потому что основные передовые его части уничтожены под Витебском. Здесь враг кругом заминировал берега реки и упорно сопротивляется. В Малом Свеньянце пришлось порабо-тать, строим под огнем переправу, разминировали берег.
Сам город красивый, чистый, уютный

21 июля 1944 г.
Идем на Запад, от Мала Свеньянца на 20 км, пустыня, песок. Измучился. Нет ни деревни, ни воды, и мы фляги не забрали. Воды нет, язык сухой. Идем уже 11часов, не заканчивается эта пустыня. Открытое место, глазами не осмотреть. Нет ничего, ни деревьев, ни кустов. Машинам здесь не проехать, лошади устали. Нужна вода!

22-26 июля 1944г.
Деревня Щешоли.
Маленькое местечко, противник кругом заминировал. Работал не мало. Мирное население эвакуировано врагом. Вещи валяются на произвол судьбы. Мы их не трогаем, нам они не нужны. Но яблоки кушаем.

27 июля 1944 г.
Город Укмерге. Этот небольшой город полностью заминирован кругом. Даже берега реки Свента заминированы и мост длиною 120 метров подорван. Интересный красивый желез-ный мост был. Враг отшил на правый берег, не дает нам ходу.
Наша задача строить мост под бомбежкой, под огнем противника. Мы строим мост дли-ною 57 метров. Враг не давал нам строить мост, но он просчитался. Ох и бомбил же сволочь нас целый час с минированием с высоты 50 м. Есть раненый. Задачу выполнили с честью.

28 июля 1944 г.
В местечке в 5км от Укмерге. Константиново. Сегодня наступление возобновляем. Задача построить броды для танков 9 шт.
Ровно в 9:00 утра мы строим броды на реке Армана. Самолеты низко летают 80 шт. Ду-мали наши заходят справа на лево, а нет дали по нам. Земля треснет вот вот!
Откуда в человеке столько коварства, причинять горе и беды. Но ничего, воинского духа хватало у каждого. Не терялись. Задачу выполнили.

30 июля 1944 г.
Деревня Сифисновка. Находится среди лесов, идут направо и налево проселочные дороги.
Ничего особенного не произошло. Жарко, строим мосты. Трубы взорваны противником.

29 июля 1944 г.
Деревня Виги.
Строим на реке Ланкесса мост и два брода. В 18:00 противник нас сильно обстрелял. Я не успел сесть на лошадь, а «Арсен»(лошадь) мой бежит галопом, не сумел удержать. Налет продолжался 15 минут. Ничего, задачу выполнили.
После постройки мостов идем на деревню Белзшиз и на Лаудишки.
В Белзшизни мы потеряли хорошего сапера Мишу. Умный был парень, очень жалко.

1 августа 1944 г.
Деревня Бояно на реке Невяжа.
Строим мосты под огнем противника, снимали мины. Идем на Запад. Враг сопротивляет-ся. Он удерживает город Недяйнай. Жарище. Купаемся под огнем и строим переправу. Чув-ствую себя неплохо. Вишни едим, их здесь много.

3 августа 1944г.
Восток идет на Запад через деревню Бояны. Клементо высота 585 района деревни Щара-ва, где густо заминированы дороги. Действуем впереди пехоты. Дело сапера почетное.
В 15:00 на реке Дубисса района деревни Буткишка строим мосты обезвреживаем мины. Жарко, невозможно.
В 17:00 прошли через реку Дубисса. Река с крутыми берегами. Противник яростно сопро-тивляется, но прорвали и прорвем еще.

4 августа 1944 г.
Утро. Ясная погода. Идем на Запад с боями. Самолеты бомбят нас сверху.
В 10:00 идем по деревне Йодайце. Дубисса позади.
Есть водка и самогон. Есть каштаны, но еще не созрели. Ребята литовцы говорят, что не едят их. Я рассказал, как их надо приготовить.
Противник атаковал нас опять и углубился в Йодайце. Положение не важное. На нас идет восемь танков. Ничего, отобьемся. Прорвем. Вперед!

5-12 августа 1944 г.
Район деревни Погрявже. Находимся в боевых рядах пехоты. В 40-45 км разведаны доро-ги, снято 197 мин. Противник ведет редкий огонь из пулемета. Но арт-минированные налеты сильные. Стоим здесь уже 7 суток. Враг откатился. Лежим, отдыхаем в лесу. Воздух аро-матный.

13 августа 1944 г.
В поход идем на деревню Чертоголь. Выход в 21:00 в ночь.
Идем вдоль фронта. Не ни выстрела, ни ракет. Наверное фриц опять уйдет. Где-то слыш-ны немецкие голоса, гул моторов.
Лесная ясная ночь. Пришли в указанное место в 3:00.
Древня Кайздайце. Неужели ложимся?! Ужин-завтрак будет вместе. По всему фронту ти-шина.

14 августа 1944 г.
Деревня Кайздайце.
Под гул арт-пулеметных выстрелов проснулся в 5:00. Несдержанно гремит канонада. В летнем чистом утреннем воздухе сверкают вспышки артиллерийских залпов. Земля дрожит от пальбы орудий.
Гражданское население бежит в панике. Бегут оседланные в повозки кони. Ничего не по-нятно. Враг спозаранок пошел в наступление. Сильный артобстрел ведут. Противнику уда-лось вклиниться на 3км.
Летят наши соколы. Дают жару фрицам.
В17:00 наступление врага захлебнулось. Атаки отступили с большими потерями.

17-19 августа 1944 г.
Стоим, держим оборону. В день 6 часов отдыхаем, а ночью все идем на передний край. Минируем, создаем прочную оборону. Спать не приходится под сильным пулеметным огнем противника. Зато установили около 10 тысяч мин. Задача выполнена в очень трудных усло-виях, не имея траншея, под сильным огнем врага, в 80-100 метрах от него. Работали слажен-но, оперативно.
Слава моим саперам! Любую работу они выполнили и выполнят еще. Храбрые муже-ственные бойцы воюют за Родину. Вечная слава героям!

*** 
« 7 сентября 1944 год…
В нашем селе проживают старики, женщины и дети, почти не осталось мужчин, все ушли на фронт…Немногие вернулись, конечно же только искалеченные, так сказать, негодные к служ-бе…
Исмаилу скоро восемнадцать, по-прежнему рвется на фронт, но дед крепко стоит на своем. «Не пущу!» говорит.
В один из дней, когда дедушка совершал в саду намаз, я присела на край подоконника и стала прислушиваться к его речам…Конечно, я не понимала о чем были его молитвы, но слова сливались в мелодию, и так красиво звучали, что невольно мыслями ушла в свое детство, вспомнила бабуш-ку Секне, совершавшую намаз по пять раз на дню, моих друзей, с которыми носилась по нашей округе, которые все до одного теперь ушли на фронт, моего брата Абумуслима, тенью ходившего за мной… Увлеченная своими воспоминаниями, я не заметила, как прозвучал дедушкин чунгур… Дедушка сидел и пел песню… Потом отложив свой инструмент он, тихо заплакал…Он выражал свою боль в песне...
 Вся жизнь нашей семьи вдруг прошла перед моими глазами… Каждому из нас было о чем пе-чалиться… Все мы были одиноки в своей судьбе и дедушка, и мама, и я… Мы ждем от жизни че-го-то светлого, но судьба упорствует, как не сдаемся и мы... Мы ждем и надеемся…
-Спустись ко мне, дочка! - услышала я голос деда. Сверху он мне показался таким стареньким и беззащитным, что я решила немедленно обнять и сказать, как сильно я его люблю…
Я тут же распахнула створки окна и прыгнула в сад. От ужаса дед даже вскочил с места.
Бросившись к нему, я крепко обняла его…
-Абрек (разбойник), мой маленький абрек! - он ответил мне такими же крепкими объятиями…
Исходившее от него душевное тепло согрело меня, и почувствовала себя лучше.
Оторвавшись, я вгляделась в его морщинистое лицо…лоб и краюшки глаз покрылись многочис-ленными мелкими морщинками, кожа на носу и подбородке вся сморщилась, губы были поджаты, только глаза…глаза светились голубым светом…в них отражалась вся его сущность…мудрость, ум и доброта души…Вот он весь в трех определениях..
-Время безжалостно! - сказала я.
-Все мы стареем, - спокойно ответил он. - Моя песня так сильно расстроила тебя?! - спросил он, усаживая меня рядом с собой.
-Спой еще одну песню, - попросила я.
Он опять неспешно взял чунгур и провел по ней пальцами. Тут же прозвучали слова, и песня уже лилась рекой. На этот раз он подобрал более быструю музыку, чтобы развеселить меня.
-Вот как действует музыка на нас, - сказал он закончив свое исполнение, - Как каждая мелодия имеет свою душу, как каждое слово имеет свое значение, так и жизнь человека имеет свой смысл… Все мы живем в этом мире с определенной целью…
-Почему же цель одних людей отнимать жизни других? - спросила я. Конечно же, я имела в виду фашистских оккупантов, вторгшихся в нашу страну, нарушивших наше спокойствие, при-несших на землю столько горя, оставивших матерей без сыновей.
-Почему им не живется спокойно, ведь все мы гости в этом мире, как ты всегда говоришь?
-Не каждый человек может понять, свое предназначение. Но каждому дается выбор...
Я не поняла его слова…
-Этот мир делится на добро и зло…на веру и неверие , на любовь и ненависть, - продолжил дед, поймав мой взгляд, - И каждый человек выбирает по какому пути ему идти…
Например, твой Насир стоит на пути добра. Его жизнь наполнена добрым смыслом. Душа его, обретет покой в раю!
-Но я не хочу, что б он умер! - возмутилась я и тут же почувствовала, как кровь хлынула к мо-ему лицу. Я не сдержалась…Это оказалось сильнее меня…
-Он обязательно вернется! Верь, ведь именно твоя вера дает ему силы…, - легко похлопал он меня по плечу. - И Аллах на небесах все видит. Он исполняет желания тех, кто искренне верит в него…
-Ах вот вы где? Сидите здесь воркуете, а мы вас ждем к ужину два часа…, - вдруг услышали мы.
Мама с недовольным видом подошла к нам, и как было свойственно только ей, тихо возмути-лась и подсела к нам. Аня пришла следом.
-Хорошо здесь… - заметила она и посмотрела на дедушкин инструмент.
Он сыграл нам еще несколько своих произведений.
Этот сентябрьский вечер был действительно было хорош…Красно- оранжевое солнце еще держалось где-то над горизонтом, в противоположной стороне небосклона уже сияла маленькая звездочка…Теплый ветерок дул нам в лицо…Вальсируя с пожелтевшей листвой, он медленно но верно оголял деревья…
Так беспощадно время! Очаровывая нас красотой природы, год за годом оно забирает у нас жизнь…»
***
20 сентября 1944 г.
Деревня Лушкайце.
Небольшая деревня, расположенная на восточном берегу Дубиссы в 15 км. Солнечный день. Гражданское население эвакуировано. Дома в деревне нараспашку. Хуторская система. Фронт в 15 км.
Находимся на отдыхе. Настроение нормальное. Хата грязная, бедная.
Завтра занятия.

21-22 сентября 1944 г.
Деревня Лушкайце.
Все по-старому. Аккуратно идут занятия по расписанию. Есть самогон. Питание неплохое.

23 сентября 1944г.
Деревня Лушкайце.
Солнечный осенний день. По большакам идет большое движение техники. Весело.
В 12:00 еду на коне получить орден «Красная звезда»
В 13:30 23.09 от командира Стрелковой Дивизии генерал-майора Усачева получил орден.
В 14:00 отметили награду. Старшина запасал водку, в честь награды выпили ее.
День прошел хорошо. Настроение хорошее.

24 сентября 1944 г.
Деревня Контуны.
Эта деревня небольшая, расположена на правом берегу Дубиссы. В 10 км находится про-тивник.
В 3:00 утра получил приказ обойти противника в 400 метров.
Строим НП к-ра СК(наблюдательный пункт командира стрелкового корпуса). Противник ведет сильный огонь. Строить надо много и несколько дней. Материала нет. У мирного населения нельзя ничего ломать.
День солнечный. Задачу выполняем на высоте 137,0. Противник беспрерывно обстрели-вает нас.
К полудню в небе появились облака. Ожидается дождь.

27 сентября 1944 г.
Деревня Контуны.
Уже три дня идут сильные дожди. Строим НП под огнем. Все мокрое, грязное. Сушить нельзя, костер не разведешь. Противник недалеко.
К 14:00 показалось солнце и опять дождь. Настроение не очень.

28 сентября 1944г.
Работа завершена, ухожу в расположение. Солнце светит, земля высохла. От осеннего ветра волной качается рожь. Хлеб не сожгли.
Обрывистые крутые берега Дубиссы. Открытый простор на восток. Глазами не охва-тишь. Красиво.
На дороге встретил молодую девочку. Она была насильно эвакуирована немцами из-под Ленинграда. Она рассказывает , что здесь с 1942 года. Была рабыней у одного помещика де-ревни Бежински Бейна Антония. Он не давал ей хлеб, хотя держал 13 пудов зерна. Над ней поиздевались и прогнали. Она с жалобами ко мне пришла. Принял меры.
Ох, как ее жалко стало. Молодая, никого здесь нет. Поиздевалась над ней судьба. В «под-метках» помещика провела два года суровой жизни.
Сегодня освобождена.

28 сентября 1944 г.
Деревня Лушкайце. Прошли 15км. Снова надо идти и строить НП в деревне Перкунишки, южнее города Расейняй.
Устали, не спавшие, мокрые. Ничего, приказ есть приказ.
Туманный день сегодня, грязно и идти еще 20км. Здоровье хорошее, настроение не очень.
Хотя бы 2-3 часа отдохнуть за 2 дня. Ничего, зато есть песня:
«Пройдет война, залечат раны
И снова жизнь у нас забьет ключом»

29-30 сентября 1944 г.
Деревня Перкунишки.
Это те самые высоты, те места откуда 14 августа немцы каждый день обстреливали нас из артиллерий, а сегодня на этой высоте строю НП. Солнечно, видимость хорошая. На здоровье не жалуюсь.

1-5 октября 1944 г.
В ночь на 1 октября пришли опять в деревню Пушкайцы. Проводим занятия. Уже семь раз перешел реку Дубисса. Темно, трудно ориентироваться на маршрут, выполняю боевую задачу.
Вот должна начаться опять наша «свадьба»(бой)
7:00 6.10 прибыл на высоту 120, район Чертоголь (г. Шикшны). Противник ведет силь-ный огонь.
В 13:00 пошли в наступление. Земля дрожит. Клубы дыма. Ротный поднялся на 300 мет-ров в воздух. Впервые вижу такой арт-минный налет - фрицам капут!

6-10 октября 1944 г.
13:00 Деревня Колнуй.
После решительной атаки обороны врага прорваны.
В 15:00 овладели деревней Колнуй, высотой 113 и городом Расейняй. Идем на Запад.
Солнце, воздух пахнет порохом. Дым, пыль, все движется вперед на врага.
Сопровождаю строевые полки.

7 октября 1944 г.
Деревня Бершты наша. В деревне Венгерское враг удерживается. Настроение хорошее. Воздух гудит, Самолеты летят на Запад.

8 октября 1944г.
Далеко осталась Дубисса, Шикшны, где день и ночь ползал на боевые задания.
В 13:00 прошли несколько деревень. В 23:00 прибыли с боями в местечко Воджгири. Гражданское население не эвакуировано. Есть русские граждане, старики и старушки из Орша, Витебска и Прибалтики. Они угощают нас, как своих освободителей, молоком и яго-дами.
Утром я захожу в сад - яблоки, вишни хотел сорвать - фриц заминировал. Вот гад!
Я сапер, мне не проблема угадать уловки врага.
Солнечно, пыльно на дороге. Сухо во рту. Воды мало.
Идем по направлению на г. Юрборг. Враг сопротивляется. До города 4км.
Мы в деревне Александровка. Солнце печет.
Прорвемся все равно.
В 20:00 штурмом овладели городом Юрборг.

9 октября1944года
г. Юрборг
Противник сильно обстреливает нас. Он закрепился на левой стороне реки Неман.
Строим мосты. Трудно форсировать. Идем на северо-запад от Юрборга на Аустоголен. В 9:00 вышли. Идем по большаку. Солнце, пыль, дорога забита техникой. Идем в логово зверя, осталось 3 км.

10 октября 1944 г.
Обратно прибыли в Юрборг. Перешли через реку Неман. Враг под ударами наших натис-ков откатился назад.

11 октября 1944 г.
Враг отступает, густо заминировал дороги. Сняли мины. Есть подрывы. С утра работаю. В общем разминировал в этом районе 170 км дороги со своими орлами.
Интересное рассказывают о фрицах гражданские. С ненавистью и презрением отзываются о них.
Вот колона русских и литовцев, изгнанных со своих земель, из Литвы и Белоруссии. Они рады возвращаться домой. Не уйти фрицам от расплаты.

12-13 октября 1944г
Деревня Словики.
Враг закрепился в этом районе за рекой Шелиута. Мы стоим в лесу. Ночью минируем пе-редний край обороны.
Враг хотел нас сегодня взять врасплох, с артналетом пошел в наступление, но захлебнул-ся. Дали мы им жару.
Чувствую себя хорошо. Здоровье хорошее. Стою в лесу в плащ-палатке. Рядом кони щип-лют траву. Много народу здесь.

17-18 октября 1944 г.
В 20:00 17 10. Идем на юго-запад на Ширвинт (Германия). Поход 45 км. Идет дождь. Не спали, только в 5:00 легли на час. Мокро, кругом грязь.
Прибыли 18.10. В районе Ширвинта идут ожесточенные бои, дерутся наши гвардейцы. Мы идем в обход на 200км от Ширвинта.

19 октября 1944 г.
Сегодня передовые немецкие части форсировали реку Шешута в районе города Науми-стис (севернее Ширвинта) у пограничного столба Л-53S4.
За нашу свободу, за нашу Родину, за Сталина на берегу Шешиты мы выпили и поклялись Родине отомстить немцам за муки наших братьев, слезы матерей и оставшихся сирот-детей.
Вот проклятая земля сейчас охвачена дымом и пламенем. Пусть помнят немцы что зна-чит Россия, что значит Красная Армия!

20 октября 1944 г.
Деревня Эгемишноль. Ночь переночевал здесь. В 3:00 получил приказ идти на должность НИС 95 ОСП. В 9:00 пришел в 95 ОСП в деревню Гросс Вингилен.
Чувствую большую работу, по-видимому, временно будем стоять в обороне. Противник держится за рекой Зес Грабен. Живем в подвале, враг сильно обстреливает, в двух метрах от дома взорвался снаряд. Чувствую скуку, ибо люди незнакомые, лежу на полу, под головой шапка, в сапогах.

21-25октября 1944г.
Деревня Гросс Вингилен. В течении 21,22,23 октября отбивали атаки противника. 24.10 ушли в другое направление через реку в район Эндрунен, через лес.
Идем семь человек. Шли за командиром полка, точно не знаем еще где противник идет. Шли долго через лес и чуть не наткнулись на противника. После обстрела откатились мы все назад в лес, и в конце концов пришли в место назначения в деревню Эндрунен. Целые сутки ходил, устал и нахожусь под обстрелом противника, нет времени даже побриться и умыться. Здоровье неважное.

26 октября 1944г.
Враг откатился за деревни Баужен-Эргесвальде, Варнокален, Крузен Хопфендорф, Белен. Создаем прочную оборону.

26-29 октября 1944г.
Деревня Скроблинен.
Уже 5 суток создаем оборону, очень трудный, гравий и глина не поддаются откапыванию, мучаюсь и ругаюсь немало, и меня ругают. Нет проволоки, нет мин, а враг коварный. Все нахожусь в 200 метрах от фрица, открытое поле, копать очень трудно. Первоочередные ра-боты закончены к 20:00,но еще много много надо работать, чтобы создать прочную оборону. Противник старается восстановить положение и нас отбросить за Шешулу.
Да, жарко не сплю уже шестые сутки. Здоровье неважное, кашель не проходит.

1-4ноября 1944г.
Деревня Иагинен на озере Вилюньер.
На этом участке уже больше месяца все в 100-200метрах от противника создаю оборону, устанавливаю заграждения. Не сплю уже 9 суток. Сплю как вор минутами и то не засыпаю. Враг с 1-го ноября каждый день скапливает силу в Эгерсвальде. Хочет идти в наступление. Чтобы не попасть врасплох день и ночь не спим. Все тревога за тревогою. Не умывался пять дней. Скучно до не возможности, здоровье неплохое, но все чувствую сильную усталость, утомленность. Есть приказ, мою просьбу якобы удовлетворили. завтра сдаю должность НИС 95 ОСП другому. Я очень рад.
Солнечный холодный день, ветер, морозно. Водка есть, табака достаточно, все же не хо-чется здесь ничего.

5-6 ноября 1944г.
 Дер. Петшляукен.
После встречи со своими солдатами выпил, закусил и лег спать в 20:00 5.11.44г
По 12:00 6.11.44г. Хорошо горячей водой умылся. Чувствую себя хорошо. Завтра праздник проведу с солдатами. Без солдат мне скучно, я люблю жить в обществе, люблю поделиться мнением с товарищами. Ходил в кино «Секретарь райкома». После кино выпил водку, написал письмо Маизат. А то в течение полтора месяца не писал. Настроение хорошее.

7-8 ноября 1944г.
Деревня Петшляукен.
Небольшой гостиный двор, осаженный скверами, статуями, сегодня занимаем мы. Холод-ный, как зимний день. Целый день пьянствовал, гулял, пьянствовал.

15 ноября 1944г.
Деревня Петшляукен.
Днем приходится спать, а целую ночь работаю со своими солдатами на переднем крае.
Грязь по колено. Проклятое место, хуже, чем наша Калининская область. По деревней Варнакален попал под сильный артналет. Дал жару. Каждый день на боевом задании, не ни одного свободного часа.

15-25 ноября 1944г.
Деревня Петшляукен.
Все по старому, работаем на переднем крае, более 20 шт установил «картошек»(мин). Грязь дождь пасмурная погода. Каждый день сильные артиллерийские напады.
Работаем ночью в темноте, как кроты.
 
1 января1945 года
Новый год встретили на вражеской земле в 15-20 км от Шешулы от границы. С 8 вечера до утра не спали, пили водку. В 11:00 сидели у доктора втроем все пьяные. От свечки заго-релась елка. Тушили пожар, было очень трудно справиться с пламенем. Новый год встрети-ли замечательно. Писал письмо с Новогодними приветами. Все сгорело.

5 января 1945 г.
На стройке все говорится о наступлении, надоело стоять на одном месте, все дышим наступательным духом. Двигается к нам с востока техника и живая сила.
Холодный зимний день. Готовимся к наступлению. Немецкие самолеты летают очень ма-ло. Наши «соколы» каждый день бомбят, не дают ходу врагу, работают на славу.

10 января 1945 г.
Деревня Петшляукен.
Сухой мороз, ясный день. Целый день летают наши самолеты, а противника самолетов не видно, исчезли. Идет ежедневно авиа артиллерия, пехотная инженерная разведка переднего края противника. С 25.12.44г каждый день с боем разведываем передний край, каждый день разрушаем заграждения. Сегодня действовали у меня 4 группы саперов, сделав 8 проходов у противника под носом, сняли 47 мин.

13 января 1945 г.
Деревня Петшляукен.
Слева слышно сильное арт-наступление, наверное наступление началось, бьет сильно, партиями летят «Петляковы» «Илюшины» (названия советских самолетов) , их сочетания, очень много, нет конца партиям.
В 14:00 сильная канонада, наверно враг сопротивляется.
Ясный зимний холодный день, мороз, снег скрепит под ногами. У нас тишина, все любу-емся природой и самолетами.

15 января 1945 г.
Деревня Петшляукен.
Целую ночь летают наши «соколы». В своей жизни я не видел такого сплошного огня со стороны противника, как 21:00 14. 01.45г. летают наши самолеты, а враг открывает зенит-ный огонь. Нашим все равно, как через решето зерна...
Вот это огонь, не видел я такого огня никогда. Мы готовимся к наступлению, думаем идти вперед на Запад. Все равно прорвем. Наступают гвардейцы.

16 января 1945 г.
Деревня Петшляукен.
Уже четвертые сутки все на передовой, проделываю проходы, дорожки.
Сильный мороз, первый день такой мороз, ясный день, снег шуршит под ногами.
Целый день наши «соколы» бомбят фрица, четыре дня как идут ожесточенные бои.

17 января 1945 г.
Сильно укрепленная полоса обороны немцев на рубеже Хопфендорф, Пилкален, Эгоре-вальда, Варнакален прорвано. В 16:00 идем на Запад, враг опрокинут за 10 км. Двигаемся по маршруту Вилюнон, Шварпельн, Вильтаутон. Еду на автомашине, мороз, метель, еще в жизни не видел. Вьюга, как вихрь, дым кругом, ничего не видать. Ночуем в деревне Вильта-утон. Здоровье нормальное.

18 января 1945г.
12:00 с боями идем по маршруту Ужпияунен и Уипискзальтен, Гроссе Шорелен, Дорбен-джен. Здесь отдых, вчера спал в разрушенном сарае вместе с лошадьми, холодно, не мог за-снуть.

19 января 1945г.
Деревня Будетен. Очень большая вьюга, мороз, так ослепнуть можно. Фриц снова оказал-ся заранее подготовлен на рубеже.
Ровное открытое поле, ни леса, ни куста, нам и окопаться плохо и двигаться плохо. Про-тивник просматривает хорошо.
Прошли Гитшкен, переночевали в деревне Клепатен. Холмистая местность. Каждую де-ревню в холодный зимний день берем с боем.
Здоровье нормальное.

26 января 1945 г.
В 10:00 идем на город Вилипен на Запад, Рагнит и Тильзит остался в 8 км вправо. Мы обошли, фриц оттуда бежал. Мороз сухой забирается до кожи.
Сегодня Рагнит горел.
Ясный день, сильный холод.

21 января 1945 г.
Спали в деревне Гайдветхен. Идем на Запад. Тяжело, сильно сопротивляется фриц.

24января 1945 г.
Идем на Запад через Петкулен лесом 6км. Тохен, Шаген Гроге, Михелау прибыли в 0:30 и до 4:00 искали где ночевать. Легли на холодной дороге, на снегу, и чуть не уснул. Очень хо-лодно, сухой мороз. Вот деревня Попендорф, она не большая. Кенигсберг-Стербург она сего-дня наша. Здесь не даже сарая, негде отдохнуть. Все полно военных. Так пришлось ночевать под носом врага
В 13:00 уходили севернее Мильхбудде по большаку. На реке Дайме у города Тотау мне сказано идти на разведку, на там фриц. Выхожу на задачу, разведка сделана под артобстре-лом. Трудная задача. Ничего выполнили. Противник сильно обстреливает нас, он в 700 мет-рах от нас. Задачу выполнили, идем назад, на северо-запад на деревни Попендорф, Грюнлинд, Кикенсдорф, Дайбудхен, что в лесу ШтаадФорс, в деревне Кляйн Байудоршинель. Едем по голубому лесу. Ночь никого нет. На нас напали автоматчики. Мы не растерялись, отбили их.
Не знаем где противник, где наш, идем рискованно. Итак после долгих перестрелок вы-шли с леса. Нашли наш батальон. Напугал здорово нас, застал врасплох в лесу. Все обо-шлось, устали.

25 января 1945 г.
Идем через деревню Лайпен. В 14:00 на реке Дайме у деревни Байкенен производил уси-ление льда. В Гросс Кайлау противник сильно обстреливает. Фриц по всей реке Дайме подо-рвал лед. На расстоянии 50 км, на ширине 10-15 метров.
В 20:00 перешли в город Гольдбах. Отдохнул 4 часа, глаза красные, лицо опухшее. Про-студился сильно, кашляю.

26 января 1945 года
8:30 Дер. Вильмедорф
Идем на запад с такими же боями. Все большаки полны убитыми немцами и техникой.
11:00 в деревне Тимсдорф
14:30 в деревне Вахтсникен, где с драками занял место для отдыха. Легли спать, а мороз жуткий. Ушли в 20:00 в деревню Бросдорф, где сволочь фриц вывел из строя целый расчет «Катюши». Когда остался без расчета, мне стало очень печально. Хотел вести огонь, но не знаю, не владею
Отомстим фрицам за все. Не далек день радости и свободы.
От немцев освободим всех наших братьев и сестер. Вот на восток идут колоны женщин и пленных офицеров. Они головы опустили. Им не нравится , что мы пришли…

...Часть записей дневника утеряна.
***
« 9 мая 1945 года
Счастливейший день для всех людей!
Дорогой дневник, не знаю, хватит ли мне терпения написать до конца, все, что случилось за один сегодняшний день, который одновременно открыл мне позорную клевету и вселил надежду на счастье …
Ночь длинная, да и после сегодняшних событий я не смогу уснуть…
Утром как обычно, я поднялась очень рано, и пошла к роднику за водой. Всегда я туда прихожу первой, люблю наблюдать за тем, как просыпается природа… Туман постепенно рассевается под лучами солнца, и глазам открывается неописуемая величественная красота изумрудно - зеленых вершин. Ароматом цветов и травы наполняется вся округа, а источник играет для меня свою за-бавную мелодию. Иногда я подолгу стою, не набираю воду в кувшин, чтобы прислушаться к мело-дичному ритму воды…
…Но сегодня я оказалась там не одна. Меня опередила лошадь. Животное утоляло жажду.
Вокруг родника были следы подков, я поняла, что животное ручное. Опустив медный кувшин на землю, я подошла ближе и погладила его по спине. Не отрывая головы от питья, лошадь фыркнула, но не сдвинулась с места. Пока она пила воду я еще несколько раз погладила его по гри-ве.
-Вот где ты! А его ищу со вчерашней ночи! Ассалям алейкум, доченька! Ох, заставил он меня поволноваться! - скороговоркой еле дыша, произнес, седовласый мужчина, подошедший к роднику.
-Ва алейкум Ассалям, дядя Муртуз! Эта лошадь ваша? - спросила я.
-Да. Ночью каким-то образом ему удалось покинуть стойло, - сказал мужчина.
Завидев мой непонимающий взгляд, он улыбнулся.
Он похлопал животное по гриве и погладил ее несколько раз.
-Куда же ты сбежал? Разве я плохо кормлю тебя, плохо смотрю за тобой…хорошая моя…, - погладил он несколько раз лошадь. Затем мило улыбнулся мне и произнес следующее:
-Доченька, у меня к тебе есть разговор,…Конечно, я хотел об этом поговорить еще раньше, но знаешь, как-то не решался…, - неуверенным голосом начал мужчина.
-О чем это вы, дядя Муртуз? - спросила я напрямик.
-Прошлой осенью вернулся с фронта мой сын Айдар, он получил серьезное ранение и его моби-лизовали. Но теперь он в порядке, конечно раны дают иногда о себе знать, но как мужчина он очень даже ничего…
-Не понимаю…, - разговор был совершенно не ясен для меня.
-Мы хотим женить его в этом году. Я не так богат, но немного скопил на старость… Что нам с женой много надо? - пожал он плечами.
-Дядя Муртуз, при чем здесь я? - я все еще не понимала его.
-Ты знаешь, я этим слухам не верю…И Айдар не верит…
-Каким слухам, о чем это вы?
-Маизат, я знаю ты, очень порядочная девушка, из хорошей семьи…Наш Айдар хочет на тебе жениться…Он сказал, что…
-Дядя Муртуз о каких слухах идет речь? - перебила я его. Я была всерьез заинтригована.
-Пожалуйста, скажите мне, о чем идет речь? - взмолилась я.
Пожилой человек вгляделся в мои глаза, и, поняв, что я действительно не понимаю, о чем идет речь, опустил голову.
-По селу давно ходят слухи, что у тебя с Анваром была бесчестная связь...Кто - то говорил, что ты сама не давала ему покоя на работе… А кто-то, что ему пришлось тебя уволить, пото-му что ты постоянно домогалась его, с просьбой жениться. А когда он отказал тебе, то ты об-лила его чернилами…
-Доченька я не верю этому… И Айдар не верит! Он говорит….
Он что-то еще говорил, но их смысл перестал до меня доходить…
…Я была несправедливо опорочена… Первое, о ком я подумала, это был дедушка...Если такое дойдет до его ушей, он просто умрет от переживаний... Но как быть, как опровергнуть все эти слухи, О, Аллах! За что такое?
Я вдруг почувствовала сильную руку на своем плече…
-Не переживай ты, так! Не бери в голову! Ох, я старый дурак! Как я мог! - начал он причи-тать, - Я так и знал, что ты чистый цветок! Прости меня! Какой же я глупец!
Не помню, как потом наполнила кувшин, как дошла до дома…Но по прибытии домой у ворот меня встретила мама…Она стояла с соседкой и о чем то мило разговаривала.
-Маизат, что с тобой? - удивилась она, увидев мое заплаканное лицо, и последовала за мной во двор.
Я стояла посреди двора и не могла успокоиться. Гнев и обида смешались в груди.
-Да, положи ты этот «камень» на землю и расскажи, наконец, в чем дело? - она сама сняла с моего плеча кувшин.
-Мама, я опозорена!!! Анвар распустил грязные слухи обо мне…
Она внимательно взглянула. Вдруг я прочла в ее взгляде, что ей все уже давно известно.
-Ты что знала обо всем? - спросила я.
Она опустила взгляд и слегка кивнула.
-Давно уже знаю. Сразу, как ты ушла с работы.
-Но почему ты не рассказала мне об этом?
-Зачем? К чему тебе эти глупые слухи? Ты ни в чем не виновата…
-Но…
-Девочка моя, на все есть Аллах! Он решит судьбу тех людей, которые тебя несправедливо оклеветали…
Поразмыслив немного я, пришла в бешенство.
-Мама это могли сделать только они! - вскричала я.
-Кто?
-Лейла и Анвар…Какие же они подлые! - ярость и злость так охватили меня в этот миг, что мысли о мести внезапно затмили мой разум.
-Теперь уже ничего не поделаешь!
-Почему ты сразу не сказала мне об этом?
-Иди ко мне! - она крепко обняла меня, - На все воля Аллаха! Пусть он решит их участь!
-Но это не справедливо!
-Справедливости очень мало на свете…, - с горечью в голосе ответила она. - Пойдем в дом. Успокойся.
Мы вернулись в дом. Завтракать мне совсем не хотелось, я удалилась к себе.
-Как теперь мне жить? - задала я себе вопрос. - Разве я смогу смотреть людям в лицо, когда столько грязи обо мне сказано! Как доказать людям, что все это неправда!
Я уселась на подоконник, и, ухватившись руками за колени, всматривалась в горизонт.
Солнце было уже высоко на небе. Небо было голубое голубое, чистое, без единого облака.
«Может покинуть эти края, поехать к отцу…» - посетила меня мысль, но я ее тут же отки-нула. «Это все равно, что признать свое поражение. Нет, не позволю! Надо как-то с этим бо-роться…Но как?»
Наверное, я просидела на окне больше часа, как вдруг в мою комнату ворвался радостный Ис-маил.
-Победа! Слышишь, мы победили! Война закончилась, сестра! - крикнул он. Подбежав ко мне, он подхватил меня на руки, и закружился со мной.
Я все еще не понимала, что происходит. Трепет от слова «Победа» охватило меня.
-Что? Что? Повтори! - попросила я.
-Победа! Победа! Победа! Ураааа…! - брат, все еще держа меня на руках, кружился.
Я не верила своим ушам. Когда чего-то так сильно ждешь и это происходит, нужно еще ка-кое-то время, что-бы в это поверить…И это время никак не наступало!
Следом за Исмаилом прибежала Аня с красным заплаканным лицом.
-Наконец-то! Наконец-то это закончилось! - кинувшись в мои объятия, бедняжка громко ры-дала. Я крепко обняла ее.
У нас не было слов. Эмоции радости и долгожданного счастья переполняли нас.
Вскоре мы выбежали из дома на улицу…
Там творилось что-то невообразимое! Люди смеялись и плакали одновременно, кто танцевал, кто крепко обнимался друг с другом. Женщины от радости пели песни и плясали.
С нами по соседству жили две семьи. С самого моего детства я помню, как они постоянно непримиримо враждовали между собой, но сегодня они крепко обнимались.
Все люди направились на майдан. Когда мы пришли, там уже было много народу. Люди по-здравляли друг друга, делились счастьем.
По радио несколько раз передали информацию о победе наших войск, и подписании акта о без-оговорочной капитуляции германских войск...
Люди ликовали и радовались. Настроение у всех было счастливое. Многие плакали. Одни пото-му что дождались этого счастливого дня, другие потому что потеряли близких и родных в этой войне.
Через некоторое время с невысокой трибуны выступил глава сельского совета с речью…
Он поздравил всех сельчан с победой, потом вызвал всех участников войны, которые мобилизо-вались по той или иной причине, их было совсем немного, человек шесть или семь. Выразил им свою признательность и благодарность и объявил их самыми почетными людьми в селе. Он так же сказал, что каждый, кто вернется живым, будет удостоен этой чести пожизненно. А пав-шим объявил славу в веках.
Люди долго не расходились. Так было приятно наблюдать за ними, их лица светились от сча-стья, а в глазах были слезы.
Дорогой дневник, счастье нельзя передать словами, его можно только увидеть, почувство-вать, иногда и прикоснуться…Это самое прекрасное чувство на свете…Сегодня самый счастли-вый день для всех. Мне не спится…Радость и надежда наполняет мое сердце»




***
Война ушла в историю. Люди начали новую жизнь. Страна поднималась из страшных руин. Живые и раненые воины возвращались в родные места, к родным и близким. Время долгого ожи-дания сменилось радостью встреч и началом новой жизни.
Но для Зары это время оказалось тяжелым испытанием. После долгого лечения ей, наконец, удалось забеременеть, и казалось счастье, теперь посетило ее семейный очаг. Она была очень рада и искренне верила, что отношения с мужем наладятся, появление ребенка все изменит. Узнав но-вость, Салман не проявил никакой радости, а лишь намекнул ей, что, наконец, сбылось то, чего она так тщетно и долго добивалась.
Он так же часто отсутствовал по ночам, находя различные отговорки. Дома появлялся по необ-ходимости, а во время домашнего пребывания либо молча делал работу по дому, либо отсыпался после «ночной службы». Иной раз они так в молчании проводили целые дни.
Зара вдруг поняла, что Салман давно уже не любит ее, и все ее попытки как-то заинтересовать мужа, тщетны. Но было уже поздно…
Беременность ее подходила к концу. А тут закончилась война, и многие беженцы возвращались в родные края. Милена тоже мечтала вернуться домой поскорей. О своем возвращении в Ленинград она объявила Салману сразу. Тот не задумываясь, решил последовать за любимой женщиной, тем более что разговор об этом и раньше заходил между ними. Милена все же сомневалась, что Салман соглашается с ней из чувства любви и привязанности. Но как только момент настал, Салман выразил свою готовность. Милена же была счастлива. Она знала, что в Ленинграде, их ждет прекрасное будущее.
Написав жене короткое письмо, в котором Салман выражал искреннее сожаление, он последо-вал зову своего сердца.
«Зара, так сложилась наша судьба. Я полюбил другую женщину. Я очень сожалею .
Дом и все имущество я отдаю тебе и ребенку. Распоряжайся по своему усмотрению.
Прости!» Зара много раз перечитывала письмо. Мужчины, которых она любила, покидали ее. Сначала ушел Насир, который был ближе всего сердцу, потом Салман, которого она очаровала с первого взгляда.
***
« 28 июля 1945год
В эти прекрасные летние дни наше село напоминает место дислокации военных. Многие сол-даты уже вернулись домой к родным.
Наш Исмаил так очарован военной формой, что только и твердит с утра до ночи, что ему давно пора идти в армию служить.
Получив согласие дедушки и одобрение мамы, он на днях пошел в военный комиссариат, не до-ждавшись повестки, сам записался на следующий призыв.
А сегодня вечером, он с радостью делился об этом с нашим дорогим гостем Усманом.
Несколько дней назад, мама рассказала, о его возвращении. И мы всей семьей хотели наве-стить его, но он опередил нас. Сегодня вечером, Усман с женой были у нас дома.
Все такой же прекрасный отзывчивый человек. Военная форма была ему к лицу. Он немного прихрамывал на одну ногу, сказал, что получил ранение. Весь вечер рассказывал о войне, и тех ме-стах, где воевал. Исмаил задавал много вопросов, гость охотно отвечал. Дедушка слушал и до-вольно кивал головой.
Перед тем как уйти, он спросил меня, нет ли вестей о Насире. Я очень удивилась! Ответила, что давно не получаю от него писем, и выразила надежду, что он мне что-нибудь расскажет. Но Усман сказал, что потерял его адрес и даже не помнит, сколько времени прошло с момента, как писал другу. Обещал, если узнает какую-нибудь новость, то обязательно сообщит.
После войны детей сирот осталось в районе много. И не так давно в нашем селе открыли детский дом. Аню, пригласили работать медсестрой. Я тоже устроилась воспитателем в одну из групп. Детей привезли не только с нашего Курахского района, но даже из соседних районов. Жители села часто посещают детей, приносят гостинцы, одежду, связанную своими руками, продукты. Иногда я остаюсь на дежурстве ночью. Ни мама, ни дедушка совсем не против этого.
Хоть работа для меня немного сложная, мне очень нравится быть с детьми. Самое главное, ни одному ребенку не дать почувствовать одиночество. Некоторые детки совсем от меня не отходят. Иногда по вечерам, я читаю им сказки. Дедушкины книжки, пришлись кстати. Он охотно отдал мне их, сказав, что мы давно уже выросли, и теперь пора их передать следующему поколению. Он так же отдал мне сборник своих личных стихов, написанных от руки. Но эту драгоценную тетрадь я сохранила для себя».
***
Записи из второго дневника  гвардии капитана Меликова Магомед-Насира Матиевича:

«Китай
13 августа 1945 г.
17:00 Все в движении. Сейчас стоим на обед. Уже 60 км проехали на машинах, бойцы устали. Вот недалеко виден первый китайский хутор, за все время пути, а прошли мы 250 км от границы, живого человека или дома, хаты не видал. Это кочующая большая юрта.
Сукунера, где начинается основная железобетонная оборона японцев. Налево на высоких сопках, траншеи и берлоги, землянки под хребтом не возьмет ни бомба, ни миномет.
Здоровье не очень хорошее, все же ничего. Короче говоря, не край, а тюрьма.
Жара, нет терпения. Сапоги чинили два раза, а подошва все болтается. Это все не важно - все равно пройдем врача 90 «б» СМ.

14 августа 1945г.
Двигаемся по лощине вдоль берега реки Кунрери (Гуйрелхе). Идет сильный дождь, дви-жение плохое, грязь. Противник заградил дорогу в двух местах. Река, вода поднялась на до-рогу на 50 см. Грязь, объезда нет, пробка.
В 12:00 поели. Небольшая солнечная засуха. Объездом двигаемся вперед.
Началась крутая высота. Вершины не видать. Лошади очень устали, не везут. Повозка без колес, люди мокрые. Идем 2км в час в гору, 700 метров в час.
 Кругом горы, не видать лощин, хутора и живого китайца. Нет ни дорог, ни тропинки для объезда. Опять высота перед нами. Вижу кукурузу, гречку, подсолнух и т.д.
17:00 Перед нами небольшая хата китайца(землянка). Виднеется хутор.
Вот нас встретили первые китайцы. Деревня Андора(кочующие) и деревня Андзыюире (Андзи-Айле)
Китайцы босые и голые. На голове соломенные шапки, как зонтик, одеты во все рванное, не обутые, босые. Прибегает к нам и поднимает большой палец руки, говорит по-китайски «Саньго» это значит, что мы хорошие.
Здоровье удовлетворительное. Погода паршивая.

15 августа 1945 г.
В 4:00 проехали ст. Балтай. Это недалеко от Вансмао-Солунс.
Есть убитые японцы. Их много, их перебили наши передовые танкисты и летчики. Это первое их сопротивление началось от границы. Я убил троих японцев.
В 12:00 идем пешком в кукурузник. На нас напали пять японцев с ножами. Их мы побили, очень нахальные они.

16 августа 1945г.
Отдыхали ночью в 30 км от станции Балтай. Идем на город Вансмао. Кругом горы. Пого-да солнечная. За четыре года впервые ел арбузы и огурцы. Жарил кукурузу, мне это очень интересно стало.
Местность похожа на Кавказ, но населенности нет.
В 14:00 приехали в г. Вансмао, здесь стоят наши самолеты. Целый день летают далеко вперед. Началась так называемая усталость «трофейная езда» кто на чем, кто на ишаках, на лошадях, на телегах, ибо устали.

18 августа 1945 г.
Все идем пешком, местность пересеченная. Вчера очень сильный дождь, по дорогам езды нет. Двигаемся машины, повозки и люди по шпалам железной дороги.
Третьи сутки как пьяный. Мало водки взяли в городе, впервые за четыре с половиной го-да ел помидоры.
Здоровье неважное, устал, грязный, в порванной одежде. Тяжело в походе, отдыхаю 4 часа в сутки.

19 августа 1945 г.
Все идем на юго-восток. Целые сутки стоим на ногах. Сегодня прошли горы, начинается равнина. Вчера под 20:00 прибыли под город Таунань. Сегодня снова двигаемся вперед.
Все есть разговоры, что война закончилась, но официально не объявили. Писем не полу-чаю, газеты последний раз читал месяц назад. В тяжелых условиях двигаемся вперед, грязь.

22 августа 1945 г.
Все без изменений. Ханган остался далеко позади. Находимся за Каптуном в 50км. Погода паршивая, бездорожье. Вода, грязь, как уже 7 часов под дождем. Промок насквозь, карманы полные воды. Сапоги порванные, у правого сапога подошва отлетела. Мои кони устали, ху-дые, не везут. Повозку запрягли ишаку. Поход очень тяжелый. Здоровье не важное.

24 августа 1945 г.
Все по старому, ноги устали нет терпения. Идет сильный дождь.
В 16:00 на станции Молинь нашел дрезину. Запрячь нечем. Бойцов трудно перебрасывать.
В 18:00 к дрезине запрягли быка. Еду как монгольский шах, и смех и слезы.
В 22:00 начинается темнота. Бык везет по шпалам, не хочет идти. Пришлось ночевать на станции Молинь.

25 августа 1945 г.
Станция Молинь.
9:00 выступаем дальше вперед. Дороги не проходимые. Все идем по железной дороге. Вод-ки хватает, но чувствую себя устало.
Дождливый день, грязь, вода. Хлеба нет как уже 5 дней.

27 августа 1945г.
Станция (нет названия)
8:00 В конце концов, после долгих походов, долгих маршрутов сегодня наверное грузим эшелоны. Пьянный, нахожусь в вагоне, пишу.
16:00 Погода солнечная, кругом зелень, видны огороды. Хорошо.

28 августа 1945г.
Вижу трубы заводов и башни.
8:30 Нахожусь в Мукдене. Это громадный город, который тянется более 60 км. Сколько вижу, люди все в корзинках(соломенных шапках). Вот человек везет баран в двухколеске. Вот трехколесный велосипед, сзади женщина сидит, а сам ногами толкает. Интересно. Я это все читал в книгах в школе, сейчас вижу глазами. А народу сколько, как грибы.
Здоровье хорошее.

29 августа 1945 г.
Прибыли в город Дальний. Живописный город. Этот порт построен Царской Росси-ей(русскими) в 1925-1930 года. Очень красивый город. Кругом люди- женщины, дети, ба-бушки, мужчины на крышах, на стенах, на деревьях, в кюветах. Везде люди и все машут ру-ками. Показывают большой палец. Кто на ишаке, кто на двухколеске, кто пеший и все ма-шут, и говорит «Саньго» хороший, здравствуйте.
В городе ходит трамвай, кругом зелень. Красивое место.
12:00 стоим на станции уже как 2 часа. Скоро опять поедем куда-то. Здесь тупик.
Погода солнечная. Водки у нас много.
За четыре с половиной года первый раз ем гугърияр  цпицар  Съел целый пуд. Живу как на Кавказе.
13:15 едем в направлении Порт-Артур. Я в вагоне ему фрукты.
23:00 До станции Порт Артур 13 км. Вижу башню на сопке (Вышка Камсю)

30 августа 1945 г.
3:00 город Порт-Артур. Пьяный вдребезги. Пишу на станции.
5:00 не видно ничего, темно, все спят. Выгрузились ровно в 4:00. Стоим на станции Порт-Артур. Это страшная русская твердыня сейчас передо мной. Здесь сорок с лишним лет ходи-ли японские самураи. Пьяный, не могу писать.

31 августа 1945 г.
Станция Порт-Артур.
13:00 Наши ребята половина уехали на 15 км. Я с солдатами стоим еще с имуществом. Еще здесь надо похмелиться. Пьяный как черт, от радости от гордости, вспоминая безвод-ные степи Монголии и трудности, которые были в Хингане.
Солнечный день. Поезда здесь аккуратно останавливаются и выезжают. Наших хлопцев на станции все встречают с русскими кличами «Ура!» Целый день.
17:00 Пьянный, надо голову окунуть в холодную воду. Ничего не понимаю, даже не пред-ставляю где мы. Пишу, как идет…
Какой-то китаец сопровождает нас. Идем пять человек.
***
« 19 сентября 1945год
Мы потеряли дедушку. Хоть прошел почти месяц со дня его смерти, а все не верится, что его с нами больше нет. Тяжелая утрата. И не только для нас. На похороны пришло много народу. В те дни наш дом и двор напоминал пчелиный улей. Весь джамаат с глубоким почтением проводил его в последний путь. Родственники, соседи и близкие люди не покидали наш дом. Не оставляли маму одну.
Смерть дедушки застал меня врасплох. Его уход опустошил меня, как будто бы погас свет внутри, будто наступила вечная темнота. Его любовь и забота были подобны солнечному свету. Он всегда был для меня опорой. Как часто подмечала мама, мы были как два хороших друга.
Потерю словами не предашь…
Иногда я подолгу сижу в его комнате.
Дедушка любил полумрак. Створки окна всегда были приоткрыты слегка. Как-то я спросила, почему он всегда сидит в темноте.
- В темноте, человек говорит со своим сердцем, - ответил он мне. Он был прав.
Дедушка был человеком с большим сердцем, и в принятии важных решений руководствовался только им. Раньше в его комнате играла музыка. Перебирая струны инструмента, он делал запи-си в тетрадь. Теперь инструменты аккуратно лежат на своих местах. На столике порядок, ря-дом с бумагами лежал молитвенный коврик и четки.
В комнате стоит тишина…
Исмаила уехал на службу. Я мама и Аня теперь одни.
Тетя Рима приехала на несколько дней, на похороны, но сразу же уехала. Один из сыновей по-гиб на фронте, другой раненым вернулся с войны, требует ухода.
-Он единственная моя опора Зейнаб! Я и муж сейчас все силы отдаем, чтобы восстановить здоровье сына! - со слезами на глазах рассказывала она маме.
Мама больше не стала ее уговаривать остаться. Тетя уехала следующим утром.
А пару дней назад к нам приехал неожиданный гость.
Я была во дворе, когда услышала стук в ворота. Открыв дверь, я обомлела. Отец вместе с дя-дей Гамзатом стояли напротив меня. Я проводила гостей в дом. Мама встретила их спокойно, так как и остальных гостей. Накрыв на стол, мы все сели вместе ужинать.
Говорил за столом в основном дядя Гамзат. Он вспоминал истории из детства, из жизни де-душки. Мама поддерживала разговор, слегка кивая головой. Отец смотрел на маму и молча слу-шал. Я лишь наблюдала за этим треугольником.
В какой-то момент отец нарушил свое молчание неожиданной фразой.
-Я переезжаю сюда жить! Навсегда! - он внимательно посмотрел на маму.
В наступившей тишине, отчетливо было слышно тиканье часов, висевших на стене.
-Ты мне о возвращении ничего не говорил! - выдавил из себя удивленный дядя Гамзат.
-В феврале месяце я овдовел. Дочь давно замужем. Я уже несколько месяцев живу один. Давно уже хочу переехать, теперь вот окончательно решил.
В словах отца я уловила следующий смысл: «Я возвращаюсь к тебе Зейнаб, хочешь ты этого или нет!» Маме же с трудом удавалось сохранять спокойствие.
-Я принесу чай, - вымолвила она и вышла из комнаты.
Я представляла, что творилось в душе мамы, представляла, что думает отец. Но что пере-живал бедный дядя Гамзат в эти минуты, было трудно представить. Он смолк, сложил руки на колени, и будто бы перебирал внутри себя ворох мыслей. Улыбка на губах, тревога в глазах. Что это было? Не знаю. Но я догадывалась…»
***
20 сентября 1945 г.
Станция Тучзенцы.
Живу по старому, а все же нормальной мирной жизни еще не видать.
Нет писем от родных, не видать свою Маизат. Далек мой родной край.
Нет веселья - одна водка. А как ни скажи хорошо на родине. Видал всю Финляндию, бы-вал в Выборге, Ленинграде, Москве, Тарусе, Великих Луках, Невеле, Духовщине, Калинине, Клине, Костроме, Саратове, Ярославле, Иванове, Владимире Баку, Воронеже, Сталинграде, Минске, Орше, Витебске, Лепеле, Смоленске Рудне, Лиозне, Чашках, Небрезине, Новосвен-цьянске, Укмерге, на Дубиссе, Расейняй, Кинайдае, Юргборге и прошел всю Восточную Пруссию, города от Москвы до станции Крымская в Чите, и все же тянет меня в родную де-ревню Касумкент и Курах, где вся жизнь, радость и веселье.
Вот сижу как час и все припоминаю прошлое, как будто ничего не было, а вспомнишь на сердце больно больно и тяжело за своих друзей, за своих бойцов, тяжело что родных братков не осталось. Да, были бы сейчас с нами те друзья, которые воевали 1941,1942,1943,1944 го-дах. Война кончилась, а здесь все еще отдельные групп самураев действуют, а зря себя му-чают… Итак, страна «восходящего солнца» сейчас на заходе.

1 октября 1945 г.
Порт Артур.
Утро. Прохладный осенний день. Живу все по-старому. Кроме водки нет ничего, для весе-лья и водка надоела.
12:00 Нахожусь на башне высотой 65,3 метра. Гора Перепелиная. Эта башня построена японцами за победу над русскими в 1904-1905 годах.
Вот Золотая гора, вот утес Электрический. Вправо выдается северо-запад. Гора высокая, где наши деды воевали. Эту гору в 1904 году отстоял один человек против японцев 73 чело-век. На юго-востоке Крестовая гора, на северо-востоке форт №2, форт №3 Орлиное гнездо. На юге форт №5 и №6. На Орлином гнезде виднеются старые русские пушки, их два №245 и №247. На каждой горе в честь победы над русскими японцы построили памятники. И сейчас снова над этими высотами, и над русской твердыней Порт Артур реется Знамя Победы!

3-10 октября 1945 г.
Деревня Тученцзы.
Все еще жарко, о холоде рано думать. Каждый день еду то на машине то на лошади 2 км от деревни Тученцзы. Руковожу по оборудованию арт-складов. У меня работаю более 800 солдат японских самураев. Большинство в очках, лица широкие, брови длинные, а глаза черные и маленькие как у мышки, лица желтые и все безбородые - «Коса» 

10 октября 1945 г.
Деревня Тученцзы. Солнечный день. Я так же руковожу и строю арт-склады. Сегодня ка-кой-то китайский праздник. Везде их флаги, знамена, везде по дорогам сделаны арки, везде танцы, крик и шум.
12:00 собрание во дворе школы, около 2 тысяч человек, все в черных кимоно, в длинных поясах, без головного убора. Один выступил перед микрофоном. Все слушают. Кончил речь. Выходят из школы 12-15 человек, все ряженные - кто как одет. Один весь черный, другой весь белый, девочки крашенные. Представление.
Праздник большой, все веселые, школьники поют национальные песни. Кто-то говорит что «День Независимости Китая», а кто-то сказал, что это день встречи Чан Кайши с Лени-ным. Так и не понял. Но праздник был веселый, нас много угощали.

11-16 октября 1945 г.
Деревня Тученцзы.
Особых изменений нет. Хорошие жаркие дни. Пьем сакэ, его здесь до черта много.

17 октября 1945 г.
Город Дайрен.
Вчера ночью прибыли сюда ровно в 21:00. Нахожусь на особом правительственном зада-нии. Японская концессия, химкомбинат. Со мной моя рота. Солнечный день, приступаю к работе.

18 октября 1945 г.
Город Дайрен. Химзавод.
Эта громадная японская концессия тянется до 8 км, где сосредоточены основные заводы химии. Выполняем волю родины. Химкомбинат эвакуируем. Он теперь перестал быть япон-ским, теперь он наш. Пусть наша родина будет могуче и сильней. Работа кипит круглые сутки, не стоим ни днем и ночью, работаем в две смены.
Здоровье нормальное. Писем от родных нет. Злой я на Маизат. Почему она не пишет?...

27 октября 1945 г.
Город Дайрен. Химзавод
День и ночь трудимся, работаем. Очень тяжело, детали большие, все припасы закрепле-ны, трудно удается их снять. За то ценность какая. Все на вес золота. Все детали германские и американские. На многих деталях марка «Далмон».
Китайцев здесь очень много. Их здесь больше, чем нужно, черт их родил!

25 октября 1945 г.
Город Дайрен
Сегодня был на японском базаре, который расположен от порта на 15 км. Что угодно можно найти, а японцы до чего ласковые стали. Вот несколько лозунгов, написанных по-русски: «Пожалуйста, добрые наши Победители, заходите, милости просим!»
Второй лозунг: «Красная Армия, просим, заходите, здесь есть все - чай, какао, чемоданы, машины и т.д.»
Это бардак, эта их культура первобытной казалась мне, да не ошибся - так точно! Здесь на базаре на втором этаже 30-40 женщин всех мастей, всех размеров, японки, кореянки, ки-таянки. Бесхвостые, безгрудые, в очках...Разврат... Наши ребята без разбору к ним... Писать трудно о таком, но впечатление ужасное. Я стоял и наблюдал 15 минут. Одна красавица, за-вивка хорошая, еле ходит, и плачет. Солдаты пристают, она с ними... Разврат до невозмож-ности... Но проклял я ту, что 13 человек сумела пропустить за короткое время... У нас за та-кие вещи, черт его знает что с ней было бы...Это бардак! В бардаке бардак!
Это у нас единственная страна, где молодежь живет радостно, культурно, где дано право на отдых, на труд и на образование».
Последняя запись из дневника гвардии капитана Меликова М. М.
***
« 3 ноября 1945 год…
Возвращение отца оказалось правдой. Это случилось довольно быстро. Пока привезли его вещи из Баку, он жил у дяди Гамзата. Потом подыскал себе жилье недалеко от нашего дома, снял комнату, у одинокого вдовца. Перевез туда свои пожитки, и обустроился. Надо сказать, к нам домой он не наведывается. По приезду нашел какую-то причину и пришел один раз в гости.
В целом он сохраняет дистанцию. Но зато каждый день он проходит мимо нашего дома - идет по своим делам. От мужчин нашего села, он сильно отличается, статный, одет по-городскому. И внешне очень хорош.
Мама все это тихо наблюдает, и пытается сохранять безразличие к поведению отца. В по-следнее время она стала очень раздражительна. И совсем недавно у меня с ней состоялся непри-ятный разговор.
Был вечер. Аня была на дежурстве. Мы сидели в большой комнате - я за книжкой, а она распо-ложилась напротив меня у печи, вязала теплые носки брату.
- Маизат, у меня к тебе есть серьезный разговор, - нарушила она наше тихое молчание.
- На днях, когда ты была на работе, приходила соседка Разия. Сказала, что приезжал к ней брат из Дербента. Ты, кажется, знаешь его…
- Тот, что давно с фронта вернулся?
-Доченька он не вернулся, его мобилизовали из-за ранений. Не пригоден, стал для службы…
- Так вот, он оказывается овдовел… У него есть дети. Двое. Мальчик и девочка… Он сам не-плохой человек… Работает машинистом на железнодорожной станции…В Дербенте у него свой дом…, - каждое предложение она тянула, и говорила осторожно.
- Мама к чему этот разговор? - я уже испытывала нервную дрожь.
- Он хочет жениться, дети маленькие, им нужен уход.
- И…
- Ты понравилась ему. Хочет прийти в гости, чтобы поговорить с тобой. Я сказала…
- Мама ты, кажется, забыла, что я невеста другого человека! - напомнила я ей.
- Ну, какая же ты невеста? Ты лелеешь пустые мечты! Насир никогда не вернется с войны. Он погиб! Давно! Еще в сорок третьем году по нему были поминки в Касумкенте. Я не хотела го-ворить, чтобы не расстраивать тебя... - мама виновато смотрела на меня.
В комнате нависла такая тишина, что слышен был лишь ход часов. Но и этот тихий звук до меня уже не доходил. Я будто окаменела в этот момент. Умерла...Превратилась в прах.
Несколько минут мы молчали. Я смотрела на нее и не понимала что происходит.
-Прости! Я знаю, что поступила плохо...
Она глубоко выдохнула…
- После того, как ты ушла с работы из банка, меня мучили сомнения, действительно Насир погиб или нет. Я попросила отца узнать правду. Он наводил справки. Если ты помнишь, он как-то ездил в Касумкент. Ездил к родственникам Насира. Приехал очень расстроенный. Сказал, что сестры получили похоронку на брата…
Она подошла ко мне и схватила за руки.
- Я так же знаю, что ни за что не уговорила бы тебя выйти замуж за другого, потому что не поверишь мне. Но теперь пришло время открыть правду. Сама видишь, война закончилась как полгода, а его нет. Он не вернется…Нет смысла ждать…
Я вырвалась из ее рук. Мне было тяжело говорить.
- Маизат! Прошу тебя! Ты не ребенок, смотри правде в глаза…Девушки твоего возраста, де-тей в школу провожают… А ты?!…Твоя красота редкий дар, но время сотрет и ее… Пока моло-да надо устроить свою судьбу…Доченька…Если не хочешь с этим, есть еще один человек, кото-рый давно хочет с тобой познакомиться…
В моих глазах все расплывалось. В груди было ощущение, что сердце вырывают живьем.
- Девочка моя! - мама крепко обняла меня. И не отпустила, пока я не успокоилась.
- Это не может быть правдой! - сказала я ей. - Что-то подсказывает мне, что он жив… Мне хотелось найти такие слова, которые убедили маму в моей правоте. Но вся моя правота была основана на одной, безграничной вере.
Я искренне верю в существование Аллаха, и полна уверенности, что Он исполнит мою един-ственную просьбу. Одну, всего лишь одну! Единственную, на которой стоит вся моя жизнь!
- Больше всего на свете я хочу видеть тебя счастливой моя красавица! - не унималась мама.
« Тогда не отнимай у меня счастье… - хотелось мне сказать ей.- Не отнимай у меня то, что делает меня счастливой!»
Мама глубоко вздохнула и отвернулась от меня. Она медленно села на свое место и принялась вязать дальше.
- Я знаю, каково это ждать, не дожидаясь! - вздохнула она и посмотрела на меня... - Я не веч-ная. Когда из армии вернется твой брат, он создаст себе семью. В этом доме будет править другая женщина. А ты будешь у нее на услужении. Если вообще тебя не выставит за порог…, - недовольно высказалась она.
-Ты должна подумать над моими словами! Я ответила соседке, что у нас сейчас траур, и ни-какой речи о свадьбе пока не может идти… Маизат, у тебя есть время до следующего лета…Не вынуждай меня принимать решение за тебя.
-Не нужно тебе ждать до следующего лета, мама! - тихо сказала я ей.- Я никогда ни за кого не выйду! Вот тебе мой ответ!
Пусть даже она права, все же надежда не покидает меня.
Я никогда не писала об этом. Потому что не поверила Анвару, который сунул мне газету под нос, не верю времени, которая пролетает и не дает никакой надежды, но я верю в слова дедушки - Аллах исполняет просьбу того, кто искренне верит в него…»
***
«16 марта 1946 год
Время идет. Но все же есть у меня еще надежда. Многие солдаты еще не вернулись домой. Они продолжают службу. Страна поднимается с руин. Так сказал Усман, который на днях при-ходил к нам в гости. Он разговаривал с мамой, а смотрел на меня. Мы с Аней в это время накры-вали стол для гостей. Я поняла, что он имел в виду, и улыбнулась. Он тоже улыбнулся, будто го-ворил мне «Я тоже жду его вместе с тобой и не теряю надежды...»
Усман был не один. Изредка он заходил к нам. И в прошлый раз, несколько недель назад, с ним был его друг Джамал, ( как он представил) здоровый парень с густыми черными усами. Первый раз я приняла это как обычный визит вежливости, но второй раз меня это удивило. Зачем он пришел с тем же человеком? Я долго пыталась понять из его разговоров цель визита, но он гово-рил ни о чем. Так обсуждали будничные проблемы.
Друг его в основном молчал, как и в первый раз. Он сидел рядом с Усманом за столом и тихо наблюдал за нами.
Некоторое время спустя, когда совсем не о чем было уже говорить, Джамал неожиданно встал и обратился к маме.
- Если позволите, то я хотел бы поговорить с вами о вашей дочери, - сказал он.
Мы все, я, Аня, мама и мужчины были в этот момент в гостевой комнате. Мы помогали маме, которая наливала чай гостям.
Было слышно, как в печи тихо трещали поленья. Мне вдруг стало не по себе, и я невольно взглянула на Усмана. Он в этот момент посмотрел на меня и приложил палец ко рту, словно хо-тел сказать «Молчи».
- Пусть мой визит не покажется вам странным. Я пришел с определенной целью... - продол-жал мужчина говорить с мамой, - У меня серьезные намерения взять в жены вашу дочь Аню...Если позволите, то я хотел бы с ней поговорить...
Мама осторожно, очень медленно поставила горячий чайник на место и повернулась к муж-чине. Аня застыла на месте с чашкой в руке.
Это было очень неожиданно для нас, и мы, не зная, что сказать все молчали.
-Ты конечно прав, Аня мне как дочь, - наконец нарушила тишину мама и посмотрела на Аню. Та уже поставила чашку на стол и вернулась ко мне с багровым лицом.
- Судьбоносные решения все же принимает она сама...
Аня в этот момент вышла на веранду. С позволения мамы Джамал последовал за ней.
Оставшись одни, Усман нам все объяснил. Оказывается, они уже давно нравятся друг другу. Когда Джамал был на войне, его жена умерла от болезни, маленькая дочка осталась одна на иждивении бабушки. Та тоже вскоре покинула этот мир, ребенка отдали в детский дом. К нам. Когда отец вернулся с фронта, он забрал девочку. Там в детском доме он впервые и увидел Аню, которую ее дочь любит, как родную мать.
Аня действительно очень сердечный человек, и многие дети были привязаны к ней.
Вскоре молодые люди вернулись обратно. По их лицам мы поняли, что по сему быть свадьбе.
Свадьба назначена на начало апреля...»

;
Часть 3
29 мая 1946 года. Махачкала.
Народный комиссариат финансов ДАССР
Молодой мужчина в военной форме стоял у окна в длинном коридоре на втором этаже здания и наблюдал за прекрасным майским днем. Ярко светило солнце. Ветер, нагнанный с Каспия, сильно раскачивал тонкие зеленые макушки деревьев. За окном был слышен шум городской жизни.
-Товарищ Меликов, вы можете пройти, - из дверей кабинета напротив появилась девушка и пригласила военного пройти за ней.
Кабинет, куда мужчина прошел, был просторный, с высокого потолка свисала увесистая люст-ра, в центре стоял длинный стол и стулья, расставленные по краям. Длинный стол упирался в дру-гой стол, за которым сидел мужчина пожилого возраста в очках. При виде посетителя, он поднял-ся с места и приветствовал военного крепкими объятиями.
-А мы уже и не надеялись, что увидим вас вновь товарищ Меликов. Рад, очень рад, что вы сно-ва с нами. Проходите, располагайтесь…, - пригласил руководитель и присел за широким столом рядом с гостем.
-Я решил зайти к вам и доложить, что моя военная служба закончилась. Готов приступить к гражданской службе, как только прикажете...
-На родине был?
-Нет, я с поезда сразу к вам…
-Тогда вот, что дорогой Насир! Ты сейчас в отдел кадров иди. Бумаги пусть твои зафиксируют, военный билет покажешь им. Они там знают что делать.
Два месяца отпуска оформим тебе, поезжай к родным, отдохни…Кстати они в курсе , что ты жив здоров?
-Да, командование части направило им письмо с опровержением моей гибели. Я был сильно ранен, и пролежал на поле боя несколько часов без сознания. Ошибочно записали меня в список погибших. Направили похоронку домой. А там и поминки справили по мне…, усмехнулся он. - Но потом все исправили…
-Мы тоже получили весточку из военного комиссариата вашего района сначала о гибели, потом и опровержение направили. Можешь быть спокоен, мы внесли изменение в твое личное дело. Все в порядке.
-Я бы рад с тобой посидеть поговорить, но понимаю, как спешишь домой. Дорога дальняя. Все давай! Я сейчас позвоню в отдел кадров. А тебя жду через два месяца…Отдохни как следует.
Спустившись на первый этаж, товарищ Меликов отметился в отделе кадров, вышел из дверей здания. Обернувшись, он окинул довольным взглядом красную табличку с надписью « Народный комиссариат финансов ДАССР». На улице стояла по-настоящему летняя жара. Вдохнув полной грудью воздуха, поправив фуражку и полы гимнастерки, молодой человек накинул на плечо вещмешок, и смело шагнул на прилегающую к зданию улицу. Пройдя вдоль широкой городской площади, он свернул на улицу Комсомольская  и спустился по переулку, ведущей к берегу Кас-пийского моря.
Синева морской глади хорошо просматривалась издали. С Каспия дул легкий морской бриз. Народу на берегу было не так много. Несколько человек купались в море. Недолго полюбовав-шись морским пейзажем, Насир глянул на наручные часы, которые показывали далеко послеполу-денное время, он поспешил к вокзалу.
Вернувшись на станцию, молодой человек купил билет, и сел на первый прибывший поезд до Дербента. Трехчасовой путь прошел незаметно для него. Весь путь он спал, и по прибытии вече-ром в Дербент он чувствовал себя бодро.
Пешком направившись на станцию пассажирских фургонов, он сел в ту, что ехала в сторону Магарамкента. На последний фургон до Касумкента он опоздал.
Дорога домой казалась ему длиннее, чем все годы службы. Пришлось, добраться до родного Касумкента на попутных. Лишь глубокой ночью, Насир был у ворот родного дома. Некоторое время он стоял у ворот. Глубоко вдыхая воздух, он наслаждался тишиной, царившей на родной улице. Чувство глубокого спокойствия проникло в его душу. Он тихонько толкнул дверь, и та оказалась незапертой изнутри. Насир вошел во двор, осмотрелся по сторонам. Глаза, привыкшие к темноте, хорошо различали предметы. И он сразу заметил изменения.
Над парадным входом в дом висел козырек, которого раньше не было, по двору был наведен порядок. У ворот выглядывали кусты роз. Он медленно, прошелся по двору, стараясь не шуметь, потянул ручку входной двери.
-Ах, сестра! Все такая же! Никогда не запирает на замок! - шепотом произнес он и улыбнулся.
Поднявшись по невысокой лестнице на веранду, он вошел в гостиную, где вся семья раньше проводила время по вечерам. В комнате никого не оказалось. Было темно и прохладно. Он прошел в остальные комнаты и понял, что в доме никого нет.
Бросив вещмешок в угол, Насир снял фуражку. Запах родного дома, пустые комнаты навеяли на него некую грусть и воспоминания о матери. Он невольно затосковал.
Откинувшись на одну из кроватей, он уснул крепким сном.
Открыв глаза лишь к полудню следующего дня, он заметил, что кто-то заботливо укрыл его теплым пледом. За окном со двора были слышны людские голоса, и доносился запах шашлычного дыма.
Выйдя во двор, молодой человек увидел, что во дворе накрыты столы. Все близкие родственники суетились, переговаривая шепотом между собой. Завидев его в дверях дома, они толпой ринулись к нему. Сестры, зятья, повзрослевшие племянники родные, близкие и соседи кому успели сообщить, все собрались вокруг него.
Старшая сестра Ажер уткнувшись в грудь брата, рыдала от счастья. Выросший на ее руках На-сир был для нее все равно, что родной сын. Женщина долго не отпускала его.
Окруженный родными, Насир быстро забыл о вчерашнем одиночестве.
...Все последующие дни Насир встречал и провожал гостей. Родственники, друзья, соседи и близкие знакомые каждый день приходили приветствовать фронтовика.
-Война закончилась, а тебя нет и нет!
-Мы боялись, не случилось с тобой чего плохого!
-Твоя служба продлилась больше чем положено!
Такие слова приветствия слушал Насир почти от всех кто приходил к нему в гости.
Среди гостей он заметил Зару, которая уже несколько дней приходила вместе с Аминат, и по-могала на кухне. Как-то выбрав момент, он поинтересовался у сестры о жизни Зары.
-Ты же знаешь, она стала женой твоего друга Салмана. Во время войны сюда приехала одна молодая женщина. Она работала у него секретаршей или что-то вроде того. Очаровала она его, и когда война закончилась, он вместе с ней уехал в Ленинград.
Отец Салмана умер еще в 1944 году, дом и все имущество Салман оставил Заре и ребенку, ко-торого она родила через полгода после его отъезда. Теперь она живет там одна. Хотя должна при-знать к ней недавно приходили свататься. Но она запретила об этом даже думать…
-Жаль ее, - услышав историю молодой женщины, Насир искренне огорчился.
-Аминат!
-Слушаю брат, - отозвалась она.
-Я все хотел спросить тебя, и писал тебе не раз об этом, ты ничего не слышала о Маизат? Не знаешь как она?
Аминат замешкалась, не желая отвечать на вопрос брата. Но тот настойчиво ждал ответа.
-Не переживай, скажи что знаешь!
-Возможно то, что я скажу, огорчит тебя. Но я слышала, что она вышла замуж. Давно еще, года три назад…
Она заметила, как Насир побледнел, но сохранял спокойствие.
-Брат, дорогой! Ты не должен так переживать! Возможно ее заставили выйти замуж…Пойми ее…Я не хотела тебе про это писать...
-Не беспокойся Аминат! Ты же видишь, я совершенно спокоен. Наша связь с ней держалась только на одном слове. А перед отъездом, я сказал, что она вольна поступать, как захочет. Поэто-му я особо не надеялся… Да и вообще я это так спросил…
Как Насир не пытался убедить сестру в своем безразличии, Аминат заметила глубокое разоча-рование в глазах брата.
-Это ты меня укрыла пледом? - перевел Насир тему разговора.
Женщина кивнула.
-Когда в конце апреле получила твое письмо, я в тот же день отворила ворота и привела дом в порядок. Каждый вечер я снимала замок с двери, а утром заходила в дом с надеждой увидеть тебя. Вчерашнее утро было самым счастливым...
Аминат крепко обняла брата.
-Ты не представляешь, что было, когда из военкомата получили похоронку на тебя.
Сестра Ажер рвала на себе все волосы, причитая, что дом отца опустел. Она особенно пережила те трудные дни. Потом через месяц мы получили твое письмо и не знали что думать. Ажер с письмом отправилась к военкому, чуть не поругалась с ним. Он обещал все выяснить. Позже, некоторое время спустя военком лично пришел к сестре Ажер и попросил дать садака  и сообщил, что ты жив. Сестра Ажер приготовила много еды, собрала всех близких.
… Насир долго откладывал поездку в Курах, но должен был поехать по служебному вопросу. Он уже решил для себя, что попросит начальство перевод в родное село Касумкент, а если не по-лучится с работой в банке, то уволится и найдет другую работу. Но обязательно вернется в Касум-кент. Ему так же хотелось узнать, как обстоят дела у его бывших сотрудников, и знакомых сель-чан, не вернулся ли с фронта друг Усман…И как бы он не гнал от себя мысли о Маизат, все же хотелось знать правду.
Собравшись в дорогу, он попрощался с сестрами, пообещав вернуться через несколько дней.
Дорога до Кураха заняла больше времени, чем ожидалась. Фургон, который вез пассажиров, сломался на полпути, и на починку колеса ушло несколько часов.
Повозка въехала в окрестности села, когда уже начало смеркаться. Насир хотел еще засветло прибыть в село, и обойти всех, кого знал. Но ему пришлось с главной площади села прямиком направиться к дому Данияла, у которого он жил постояльцем.
Густой туман окутывал село в эти часы. Было почти темно, и Насир не различал лица прохожих людей.
Хотя за годы отсутствия он не заметил никаких особых изменений в селе, все же дышалось ему теперь здесь по другому. Одна мысль, что Маизат находится где-то рядом, волновала его, но в то же время доводило до безумия и то, что она за кем-то замужем. Стараясь думать на отвлечённые темы, вскоре он завернул в знакомый переулок.
Калитка ворот дома, куда он прибыл, был открыта нараспашку. Зная, насколько осторожен и ревнив был хозяин дома, Насир удивился. Войдя во внутренний двор, он несколько раз окликнул хозяина. Но сразу никто не ответил. Лишь погодя некоторое время, на пороге дома появилась женщина.
-Одна овечка потерялась, Даниял пошел ее искать. Скоро придет! - Насир узнал знакомый ме-лодичный голос жены Данияла.
-Тетя Бике, добрый вечер!
-Кто вы! Подойдите ближе…, - Насир заметил, как женщина прищурилась.
-Теперь узнали? - спросил он, сделав несколько шагов к порогу.
От удивления женщина оторопела.
-Ты ли это Насир?! Дорогой!
Она радушно обняла его и, прослезившись, повисла на его шее.
-Вы меня простите за вторжение, но куда я мог еще пойти, как ни к вам. Ваш дом для меня стал родным.
-Ты правильно сделал, сынок! Это и есть твой родной дом! - услышал он голос Данияла раз-давшийся сзади.
Хозяин дома закрывал за собой ворота, держа в одной руке овечку.
Даниял и его жена радушно встретили Насира. Он вдруг почувствовал, что никогда и не поки-дал это место.
« По-настоящему я был счастлив только здесь » вдруг понял он.
Вскоре хозяйка щедро накрыла на стол, и все вместе долго провели время за ужином.
Даниял по порядку рассказал Насиру о всех событиях, произошедших в селе за последние годы. Насир охотно делился с ним о событиях прошлой войны, о местах сражений, о краях, где довелось ему побывать...
-Я бывал во многих городах и селах нашей страны. От Калинина до Австрии дошел, потом в обратный путь от Москвы до Дальнего востока в Китай. Могу с уверенностью сказать, что мы жи-вем в самой великой стране мира. И наш вождь товарищ Сталин самый великий вождь в мире.
-За Сталина! - прозвучал тост Данияла.
-За Сталина! - поддержал его Насир.
Прозвучавший тост был отмечен стаканом крепкого домашнего вина. Мужчины пили стоя.
-Кстати, Насир, забыл тебе сказать, ведь твой товарищ Усман, тоже вернулся с войны! - вдруг вспомнил Даниял.
-А его жена уже ждет ребенка! - подметила хозяйка Бике.
Насир очень обрадовался вести о друге. Немного пьяный, он весело поднял бокал:
-За друзей! И тех товарищей, которые вернулись с войны!
Дальше прозвучало еще несколько тостов: за тех, кто не вернулся с войны, за Родину, за Стали-на…
Мужчины еще долго сидели за ужином, и были изрядно пьяны. Когда хозяйка предложила им отдохнуть, было уже далеко за полночь.
-Насир твоя комната ждет тебя. После тебя там никто не проживал. Мы больше не сдавали ее никому. Можешь лечь. Я уже постелила.
-Тетя Бике, вы самая сердечная женщина которую я знаю. Здоровья вашим рукам… - поблаго-дарил ее молодой человек.
Женщина просияла от услышанных добрых слов в свой адрес.
Насир встал из-за стола, хотел было пойти лечь спать.
-Насииир! - остановил его громкий голос пьяного Данияла. - Утром рано сходи на родник!
Тот удивленно посмотрел на хозяина дома.
-Коня своего напоишь, и женщину своего сердца увидишь!
Насир промолчал в ответ.
-Сынок, почему молчишь? Ты ни разу не спросил про нее? - удивилась Бике, заметив тяжкое молчание молодого человека.
-Зачем мне на нее смотреть! Пусть на нее смотрит муж, - сухо проговорил Насир.
-Упаси Аллах! Что ты такое говоришь сынок? Не замужем она…, - удивилась Бике.
-Как не замужем?
-А как она выйдет замуж, если ее жених только вернулся? - заголосил Даниял. Слова его пута-лись. - Ты… тоже… поверил сплетням?
-Каким еще сплетням? - удивился он. - Тетя Бике расскажите вы…
-А что рассказывать Насир? Маизат как была твоей невестой, так и осталась ею. Хотя знаю, что женихи повадились за ней, но ... Непреклонная она осталась. Никому не дала согласие. Ее твоей невестой считают в селе…
-А что за сплетни?
-Ты меньше слушай его. Старик не знает что несет…
По голосу женщины, Насир заметил, что она что-то скрывает.
Но само известие о Маизат, так обрадовало Насира, что он почти отрезвел. Поднявшись к себе в комнату, он лег в постель и долго не мог уснуть.
Мысли не давали покоя. Как вереница, они появлялись одна за другой.
«Не замужем она! Не замужем!» Слышал он сквозь мысли голос Бике. «Ты тоже поверил сплетням?» слышался с другой стороны голос Данияла…
« Что за сплетни? Что же случилось? Мне нужно знать всю правду!» не унимались мысли в го-лове Насира. Почти до самого утра он не сомкнул глаз.
Спозаранок поднявшись с постели, он вышел во двор. Хозяева еще спали. На заднем дворе до-ма несколько раз крикнул петух, пробуждая все село. Вскоре послышались петушиные крики со-седних дворов.
Насир вышел в сад и, взяв с собой ведро холодной воды, нагнувшись вперед по пояс, окатил себя холодной водой. Взбодрившись, он выпрямился и глубоко вдохнул воздуха.
Несмотря на май месяц, утренняя прохлада в горах была схожа с зимней. На вершинах склонов виднелся густой туман. Солнца еще не было видно.
Вернувшись в комнату, Насир надел гимнастёрку, затянул пояс, и заправив постель, спустился вниз. Под лестницей, на гвоздях, он нашел верхнюю одежду Данияла, легкий тулуп сшитый из овечьей шкуры, и шапку из овчины. Надев их, он вышел на задний двор и вывел коня из стойла. Животное покорно стояло, когда Насир надевал на него поводья. Затем, открыв калитку, он вывел коня на улицу и направился к роднику.
На улице было серо и сухо. Улочки были пустынны в этот час.
Спустившись к площади села Насир остановился, и осмотрелся вокруг. Он заметил кое-какие изменения на майдане, некоторые здания были отстроены заново, а другие просто выкрашены в новые цвета, в сквере среди позеленевших деревьев стоял памятник и годекан стоял на прежнем месте.
Немного постояв, он направился к прилегающей к майдану улочке и спустился вниз.
Приближаясь к роднику, он чувствовал, как учащается его сердцебиение. Насир чувствовал волнение, но старался сохранять спокойствие. Предстоящая встреча тревожила его сознание: « Какой она сейчас стала?... Узнает она меня или нет? Может просто взглянуть на нее и уйти... Мо-жет она вовсе и не придет сегодня на родник…» Вопросы и ответы кружились в сознании его, а ноги, будто сами несли его вперед.
У родника никого не оказалось. Насир прошел чуть дальше родника и уселся на большой ка-мень, привязав коня перед собой к большому валуну.
Прежде чем к роднику стали приходить люди, прошло больше получаса. Из своего укрытия он заметил двух приближающихся женщин. Они странно посмотрели в его сторону, и о чем то по-шептались. Заполнив водой кувшины, они ушли, оглянувшись назад.
Потом пришла женщина с маленьким ребенком. Сначала она напоила ребенка, затем заполнила ведро, и, взяв за руку дитя, ушла.
Прошло еще некоторое время, пока на конце улицы не появилась девушка, с кувшином на пле-че.
Насир почти сразу узнал ее гордую осанку. Одной рукой придерживая полы длинного черного платья, она осторожно ступала по каменистой, местами затоптанной тропе улицы, стараясь не упасть. Темная косынка была завязана за затылком, открывая овальное лицо, длинная коса свисала с плеча на толстом вязаном жилете. Она ни разу не взглянула в его сторону.
Когда девушка подошла ближе, Насир смог разглядеть ее лучше. Она заметно похудела, и была бледна. Немного повзрослевшие черты лица, но ничуть не изменившееся выражение ее черных глаз были прекрасны. Довольно улыбнувшись краем губ, он опустил шапку на лоб, и поднял ворот одежды. Думая как правильно поступить, он сидел в своём укрытии, и тихо наблюдал на ней.
Та помыла кувшин сначала сверху, затем ополоснула внутри и подставила под струю.
Набравшись мужества, Насир поднялся с места, и, освободив коня, приблизился вместе с ним к роднику.
-Позвольте напоить животное? - спросил он не своим грубым голосом.
Девушка, убрала кувшин и отошла в сторону. Животное прильнуло к воде.
Она отвернулась и вовсе не смотрела на него.
-Можно мне испить из твоего кувшина красавица? - спросив Насир, решил заговорить с ней.
Та обернулась и удивленно уставилась на него. Потерявшая дар речи Маизат стояла с широко раскрыли глазами. Она была поражена. Мужчина заметил, как слезы блеснули на ее глазах, и она сглотнула.
Насир не мог наглядеться на нее. Он всегда держал в памяти образ Маизат, старался не забыть черты ее лица, но то, что он увидел сейчас, превосходили все его ожидания. Она стала более пре-красной, чем он помнил ее.
« Что-то изменилось в ней! Ее взгляд! Он полон страданий! » заметил он про себя.
Некоторое время они молча стояли, пока животное, которое между ними стояло, испив воды, не отошла в сторону.
Молодой человек взял кувшин девушки и подставил под струю воды.
-Слышал я, кое-кто замуж пыталась выйти, пока меня здесь не было? - сухо прозвучали его слова. Насир хотел пошутить с ней.
-И кто же это? - еле выдавила девушка, широко улыбаясь.
-Некая внучка, уважаемого учителя… Кажется Маизат звали ее…, - он шагнул к ней.
-Ложь все! - уверенно отрезала она.
Глаза ее плакали, а губы улыбались.
-Ждала меня? - подойдя близко к ней, тихо спросил Насир.
Девушка слегка кивнула головой и улыбнулась.
Ему хотелось еще поговорить с ней, но мысли будто застряли в воздухе. Не зная о чем спро-сить, он просто стоял возле нее, и наслаждался ее присутствием. Он наблюдал, как она время от времени поднимала на него смущенный счастливый взгляд.
-Я столько писем тебе написал…, - нарушил он наконец длившееся молчание, - Писал до самой Победы… Не терял надежды… Скажи, почему не отвечала?…
-Твои письма я получала до конца сорок второго года. И ответила на каждое из них…Писала и потом, но не было ответа…
-Маизат, я делал запрос на полевую почту…Мне дали подтверждение, что письма все дошли до адресата…
Девушка удивленно еще шире раскрыла глаза.
-Раньше моя кузина, а теперь и ее мама работает на сельской почте. Я несколько раз ходила ту-да и спрашивала у нее, нет ли на мое имя писем, но они уверяли, что ничего нет.
-Странно! - удивился Насир. - Я очень злился на тебя все это время. Значит, ты ничего не полу-чала?
-Нет, - уверенно ответила Маизат. - Я интересовалась у брата Усмана, не знает ли он твой но-вый адрес, или что известно ему о тебе…Но и он дал отрицательный ответ…
-Тогда куда же делись наши письма?
Девушка пожала плечами. Насир задумался.
-Люди сюда идут! - заметила она и сделала движение головой.
При этих словах молодой человек отошел от нее, и взял коня за поводья.
-Хорошо, я разберусь с этим! - кинул он ей напоследок и ушел.
***
«1 июня 1946 год
 Это самое счастливое утро в моей жизни. Мне не хватит слов описать свое состояние, пере-дать то волнение, которое я почувствовала, внезапно увидев перед собой Насира. Это было столь ожидаемо мной, но случилось так неожиданно…
Немыслимо… Этого дня я ожидала много лет, представляла себе как это произойдет…
И теперь не могу осознать, что это случилось. Случилось вопреки всему. Вопреки тому, что была война, и что он умер для всех, вопреки словам Анвара, уверениям мамы, вопреки времени, которое разлучило нас на долгие годы…
О, Всевышний Аллах, исполнив мое единственное желание, ты проявил ко мне свое безгранич-ное милосердие! Прими мою искреннюю признательность и благодарность!
Наша короткая встреча состоялась у родника. Я как обычно пошла за водой очень рано, по-тому что чуть позже начинается столпотворение. Собираются девушки, женщины с детьми. И родник становится подобен Дербентскому базару.
С момента нашей последней встречи прошло почти пять лет. Насир сильно изменился, по-взрослел и возмужал. Перенесенные тяготы отпечатались на его лице. Один Всевышний знает, что довелось ему пережить за эти трудные годы.
Первое, что бросилось в глаза, это темные круги под глазами, и легкая седина у висков.
Но голос…Голос был тот же. Он выдавал смелость и дерзкий характер, как и раньше…Я узнала его сразу. Этот голос заставил встрепенуться, вывел меня из равновесия…Я, кажется, забыла обо всем на свете и, едва, увидев, просто оцепенела. Удивлению не было конца. Даже сейчас, пишу эти строки, а сама думаю, может сон был поутру, и я что-то путаю…
Как только я вернулась с родника, у ворот меня встретила мама. Она подметала перед воро-тами и мило перекликалась с женщиной с соседского дома.
Завидев меня, она остановилась.
-Случилось чего? Отчего ты светишься? - полюбопытствовала женщина.
-Неужели видно? - ответила я вопросом на вопрос и прошла во двор.
Закрыв ворота, она пошла следом за мной. Я остановилась посреди двора, чтобы отдышать-ся. Поставила кувшин на землю и уставилась на маму.
-Чего смотришь? Что случилось? - она бросила веник поодаль и подошла ко мне.
-Ты смеешься или плачешь? - недоумевала она. - Маизат! Тебя кто-то обидел? Сказал кто че-го? Не пугай меня девочка! Откуда слезы? Чему ты улыбаешься?- почти вскрикнула она.
Я вскоре отдышалась.
-Ты была неправа мама. Насир жив!
-Не говори глупости!- сделала она движение головой.
-Он вернулся! Я только что видела его! И говорила с ним…
От последних моих слов женщина онемела.
-Вы все твердили, что он умер, а он жив!
Но мама быстро сумела вернуть меня к реальности. Брови ее нахмурились, будто эта весть вовсе не порадовала ее. С тревогой посмотрев на меня, она забрала кувшин, и вошла в дом.
Молчание она сохраняла еще долго. Лишь за завтраком, спросила:
-Если он был жив все это время, почему не известил тебя?
-Он сказал, что отправил много писем… Но они до меня не дошли…
-Странно! Если писал бы, Гамзат или Лейла непременно приносили бы письма тебе.
Врет он!
-Нет, мама, не врет! Он спрашивал настойчиво, с некой обидой. Требовательно!
Даже сказал, что делал запрос на полевую почту…
-Удивительно, - подметила мама.
-Я думаю, ошибка в адресе, или что-то перепутали на почте. Знаешь, ведь и мои письма до не-го не дошли..
Мама промолчала. Она о чем-то размышляла.
-Он сказал, что разберется с этим, - добавила я и наш разговор на этом прекратился.
Я наблюдала за мамой весь день, надеялась, увидеть радость в ее глазах. Но на ее лице было только беспокойство. Я не сдержалась и спросила об этом напрямик.
-Ты с утра молчишь. Разве ты не рада за меня?
-Пока нет, - выдала она короткую фразу.
-Что значит, пока нет? Почему «пока»? - хотелось добиться точного ответа.
-Прошло много лет. Человек многое повидал. Наверное, изменился характер, взгляды на жизнь…Я вот подумала, не поменяет ли он свое мнение…
-То есть не захочет жениться на мне? - высказала я ее предположение, - Зачем же он тогда спозаранок пришел к роднику?
Мама промолчала в ответ.
-Ты не об этом беспокоишься, мама. Я догадываюсь, что тебя так гложет! Ты боишься спле-тен, которые разнес по селу Анвар…
Кивком головы мама подтвердила свое сомнение.
-Насир не поверит клевете. Я уверена!
-Эх, девочка! Ты не знаешь жизни! Мужчине в этой жизни прощаются даже измены, а жен-щине не простят и напраслину…
-Если Насир поверит сплетням, то я выйду замуж за того на кого, ты укажешь мама.
Даю слово!
Пришло время испытать твои настоящие чувства Насир. Поверишь или нет, любишь или нет. Время покажет!»
***
Вернувшись, домой Насир поднялся к себе комнату и прилег на кровать. Проснулся он ближе к полудню. День за окном был солнечный. Вскочив с постели, он вспомнил все, что пережил утром, и настроение его заметно поднялось. Невольно ему вспомнилось то время, когда он впервые приехал в Курах и очутился в стенах этой комнаты.
«Что изменилось с тех пор? Прошли годы, и вот я опять здесь. Я будто спал и видел долгий дурной сон. Вот сейчас спущусь вниз, а там очаровательные люди мило спорят на кухне. Меня так же ждет любимая женщина. И Усман где-то рядом... Ведь совсем ничего не изменилось. И я так же счастлив... Счастлив!» Он широко улыбнулся и, поднявшись с места, поправил одежду и постель. Подойдя к шкафу, он достал из нагрудного кармана маленькую расческу и, взглянув в зеркало, расчесал волосы.
- Усман...!!! Дружище !Я уже иду! - негромко сказал он улыбаясь.
Забрав со стула верхнюю одежду, он вышел из комнаты. Внизу были слышны голоса хозяев дома.
- Тетя Бике, случилось чего? О чем вы так беспокоитесь?- спросил Насир, завидев женщину, выходившую во двор с тазиком в руке.
- Вот говорю Даниялу нельзя пить так много! Его всю ночь рвало! - возмутилась она.
- И что?! Не умер ведь! Я же пил за возвращение нашего сына Насира, - отозвался Даниял с ме-ста. Укутавшись в серую бурку, он лежал у стены весь бледный.
- А никто тебе не запрещает пить, только надо знать меру! - кинула она ему со двора. Вернув-шись в комнату, она убрала грязное белье и поправила ему подушку. - Сначала поел бы досыта, а потом бы пил...
- Ты же знаешь дорогая жена, что мне нравится больше пить, чем есть,- виновато сказал Дани-ял.
- Вот и хорошо! Лежи в постели, и весь день пей кислое молоко. Вон я тебе сколько приготови-ла, - она поставила перед ним большой глиняный кувшин и кружку.
- Ну не злись ты так! Бике!
- Хорошо, что Насир утром выгнал скот со двора! Бедные животные задохнулись бы весь день в хлеве, дожидаясь тебя.
- Ах, сынок! Какой молодец! - довольный промолвил старик. - Бике, оставь меня! Займись сы-ном, он голодный! Покорми его... - велел он негромко.
- Насир, все на столе! Иди, поешь сынок! - вежливо подозвала его женщина.
Молодой человек послушно сел за накрытый стол.
- Ты видел ее? - почти шепотом спросила Бике, нагнувшись к нему.
Он многозначно улыбнулся, кивнул головой и принялся за еду.
Женщина улыбнулась в ответ и, тихо похлопав его по плечу, отошла.
После трапезы он вышел из дому и направился на майдан.
Мужчины, что сидели на годекане радостно приветствовали его. Вскоре возле него собралось много народу. Сельчане выражали ему искреннее признательность и благодарность. Окружив плотно, они долго не отпускали его: подробно расспрашивая обо всем, интересовались в каких землях, в каких воинских частях ему пришлось прослужить. Молодой человек охотно делился с ними своими впечатлениями, поведал о годах, проведенных на войне.
Насир так же узнал от жителей, что многие ребята не вернулись с войны. Среди них были те, которых он считал своими друзьями. Ему рассказали, что за годы войны появилось в селе не-сколько новых предприятий и построили детский интернат для детей-сирот.
-Твоя невеста там работает воспитателем! - промолвил пожилой мужчина, что сидел рядом с ним.
-Какая же она теперь ему невеста?! Анвар сделал свое дело! - бросил шутливо кто-то из толпы.
От последних слов молодой человек побледнел. Он почувствовал, что внутри что-то оборва-лось.
Ему вспомнились слова Данияла, сказанные за ужином. Он нахмурился и, поднявшись с места, обратился к мужчинам.
-Что случилось?! Расскажите мне сейчас же! - голос его прозвучал сердито.
Все сохраняли молчание, наступила гробовая тишина. Насир чувствовал бурю поднимавшуюся внутри.
-Ну! - выдался он вперед.
-Послушай сынок, ты успокойся! Сядь! - пожилой мужчина, что сидел рядом, спокойным голо-сом подозвал его сесть обратно, - Мы скажем, что слышали, но выводы делать тебе.
-Когда ты уехал из села, на твое место в банке пришел Анвар. Прошло не так много времени, как по селу пошли слухи, будто Анвар крутит любовь с твой невестой. Никто из нас не является свидетелем тех событий. Это всего лишь слухи. Но... - мужчина смолк, поглаживая бороду, он поднял на сердитое лицо Насира осторожный взгляд.
-Но что? - нетерпеливо спросил Насир. Его пытливый взгляд не сходил с лица старца.
Глубоко вздохнув, мужчина продолжил:
-Между ними точно что-то произошло, потому что Анвар ходил несколько дней с почерневшим лицом.
-Как почерневшим?- удивился Насир.
Кто-то из толпы засмеялся.
-Работники банка говорили, что Маизат бросила в него чернильницей со стола. А вот за что я не могу тебе сказать... Не знаю..., - развел он руками.
-Я знаю!- из толпы вперед выдался мужчина средних лет с бегающим взглядом маленьких се-рых глаз. - Моя жена слышала такую историю, что между молодыми завязалась крепкая дружба. У них начались шашни, - ехидно улыбнувшись, он покрутил пальцами, - Маизат потребовала у Ан-вара жениться на ней, а тот якобы отказался, назвав ее последними словами, указал на дверь. То-гда она разозлилась и метнула в него чернилами.
-Не верю я этому! - сказал кто-то из толпы. - Не такая она девушка! Брат Насир не верь ему!
-Ты чего за нее выступаешь, нет дыма без огня! Он сам все решит! - прытко ответил тот.
Толпа загудела.
Насир сидел, схватившись обеими руками за голову. Отчаяние, смешанное с гневом охватило его и душило изнутри.
Несколько мужчин вступили меж собой в оживленный спор.
-Анвар известный подлец! Наверняка все было наоборот!
-Зачем тогда она крутила с ним?
-А ты видел? Чего язык распустил? Не было такого! У меня соседка в банке работает. Она все-гда говорила, что девушка очень скромная...
-С виду все скромницы, кто знает, что у них в голове?!
Спор не прекращался.
- Хватит!!!
-Прекратите немедленно! - яростно прозвучал чей-то голос. Толпа расступилась. Перед со-бравшимися появился Усман.
-Не успел человек приехать, как вы решили отравить его сознание! Не могли промолчать?!
-Дружище! Кого ты слушаешь?!
-Насир! Дорогой! - Усман крепко обнял друга.
-Как вы могли про нее такое сказать? Она же выросла перед вами! - слова Усмана взывали к со-вести и звучали неистово.
-А чего мы? Мы рассказали то, что знаем! - ответил все тот же человек с серыми глазами, - Он рано или поздно все равно бы узнал обо всем.
-Усман не ругай никого! - сказал Насир, немного успокоившись. - Они правы, дыма нет без ог-ня! А что произошло, я выясню! - грозно прозвучали его слова.
Вскоре оба друга покинули площадь, и направились к дому Усмана. Семья друга встретила На-сира как родного, быстро накрыли богатый стол, приготовив любимые блюда. Весь вечер друзья рассказывали друг другу о фронтовой жизни, о боевых товарищах, о сражениях, о городах и селах в которых они воевали.
-Насир, ты намерен вернуться в Кайтагский район или же переведешься сюда? - поинтересовался о жизненных дальнейших планах друга Усман.
Насир задумался. Не зная, что ответить, он некоторое время размышлял.
-Если все, что я услышал сегодня, правда, думаешь, я смогу здесь жить и работать? - ответил он вопросом на вопрос.
Тот промолчал в ответ.
-Я не снесу этот позор! Публично расторгну помолвку!
-Я бы так не спешил, - сказал Усман, поднимаясь с места. - Не верю я в эти сплетни! Маизат честная и порядочная девушка. Ты помнишь, сколько раз я тебя предостерегал по поводу Анвара. Помнишь! Этот подонок, наверняка домогался ее. Она дала отпор, и тот не стерпел, решил оклеветать девушку. Наверняка так Насир!
-Не знаю друг! Если так, то почему все говорят, что они любовь крутили на работе. Почему ни-кто не сказал, что только Он домогался ее, а Она этого не хотела? Я несколько раз услышал они...они...они...??? Как это случилось, что их имена объединили? Может она подумала, что я по-гиб и дала волю Анвару. А он, воспользовавшись положением начальника, закрутился с ней? Кстати, в каком году Анвар пришел на работу в банк?
-Как я понял сразу после того, как уехал на фронт, - особо не раздумывая, ответил Усман. - В сорок втором году.
-Точно! Именно после сорок второго года я перестал получать от Маизат письма. Хотя утром она заверяла, что писала мне не переставая. А я то, дурак, поверил! Вот, значит, как дела обстоят!
-Насир, друг дорогой, не делай поспешных выводов! Мы завтра вместе пойдем в гости к Маизат, и ты спросишь у нее, как обстояли дела.
-Я не хочу больше ее видеть! - с ненавистью сказал Насир.
Поднявшись с места, он широким шагом несколько раз прошелся по комнате. Достав из карма-на пачку папирос, направился к окну. Открыв форточку, нервно закурил одну.
-Лучше бы я погиб на этой проклятой войне! Услышать такое по приезду! - гневно произнес он. - Хотя честно сказать, особо и не надеялся, что она может дождаться меня. Я уже давно не получал о ней никаких вестей. Иногда, даже гнал от себя плохие мысли. Думал, случилось чего плохого, заболела, умерла…
Сестра по приезду вообще сказала, что Маизат давно замужем и дети у нее есть.
Было больно конечно, но сумел взять себя в руки, успокоиться! Смирился и простил ее! А вчера дядя Даниял с женой заявляют мне «Невеста тебя ждет не дождется!» Я почувствовал, будто крылья выросли за моей спиной. Еле дождался утра, чтобы спозаранок пойти к роднику и взглянуть на нее. А сегодня услышав такое от сельчан, провалился в преисподнею! - Насир яростно ударил кулаком так, что стекла в окне задрожали.
Усман поспешил успокоить друга. Он дружески обнял его, и усадил рядом с собою на деревян-ную тахту.
-Насир, тебе надо успокоиться, подумать и принять правильное решение! Если ты выслушаешь только одну сторону, будешь крайне несправедлив к другой стороне. Представь, что ты судья, и твоих в руках судьба двух людей. Разлучить их или соединить вместе, будет зависеть от твоего решения. Выслушай ее, потом поступай, как знаешь.
Насир решил прислушаться к совету друга.
Ночь он провел в доме Усмана, который наотрез отказался отпускать его к Даниялу. Это была одна из самых тяжелых ночей в его жизни. Он не спал, лишь лежал на кровати с закрытыми глаза-ми. Смешавшиеся в голове мысли не давали покоя. Периодически перед глазами всплывало не-винное лицо Маизат. В какой-то момент он поднялся с постели и долго расхаживался по комнате, но почувствовав усталость, вновь вернулся и лег. Утром, когда открыл глаза, заметил, что солнце уже очень высоко стоит в небе.
Толком, не позавтракавши, он поторопил товарища. К полудню вместе направились к дому Маизат...
-Ты мне вот, что скажи, где сейчас находится этот несчастный? - услышал Усман неожиданный вопрос.
-Анвар что ли? - уточнил Усман.
-Он самый, - кивнул Насир, ступая тяжелым шагом, словно его ждала виселица.
-Вчера, когда я уходил он был своем кабинете, - сказал Усман, и посмотрел на друга.
Он был возбужден, и бессонная ночь хорошо отразилась на его опухшем лице.
-Ты не изводи себя заранее. Будь спокоен, смотри ей в глаза, когда будешь говорить с ней, - да-вал ему советы Усман.
Дойдя до ворот дома Насир несколько раз нервно постучал. Дверь отворилась не сразу. Через какое-то время на пороге появилась женщина в фартуке, испачканном мукой.
Увидев внезапных гостей, она мило улыбнулась и приветливо пригласила их домой.
Выказав почтение Насиру, она поинтересовалась о его жизни и здоровье. Тот бездушно ответил на ее приветствие и спросил про дочь.
-Маизат как раз собиралась на работу. Хорошо, что вы ее застали! - скороспешно произнесла женщина.
-Лучше бы она сидела дома! - грубо вырвалось у Насира.
Ступавший впереди Усман невольно обернулся. Женщина резко запнулась, услышав неприят-ный тон разговора.
Нахмурившись, она молча проводила гостей в дом.
Маизат, встретила неожиданных гостей на веранде. Она была удивлена столь раннему визиту, и почти ничего не произнесла.
-Дочка, проводи гостей в комнату! Накрой стол! - повелела женщина с порога
Я сейчас вернусь, у меня тесто в тандыре выпекается. Принесу вам горячий хлеб...
-Не беспокойтесь! Мы ненадолго... - сухо промолвил Насир и прошел в комнату.
-Тетя Зейнаб, я очень люблю горячий хлеб. Пойдемте, я помогу вам, - разувшийся Усман надел обратно свою обувь и вышел вслед за женщиной.
Маизат, несколько удивленная поведением Насира, осталась смотреть ему вслед. Но вовремя вспомнив, что нельзя гостя оставлять без внимания поспешила за ним.
Войдя в комнату, она застала своего возлюбленного стоявшего у окна. Подтянутая гимнастерка заправленная в широкий кожаный пояс с кобурой, придавал ему строгий вид.
Выпрямившись и широко расставив ноги, сложив руки за спиной, он молча смотрел в окно. Неприятный холодок проник в ее сердце. Маизат была растеряна. Она тихо встала у дверей в ожидании его слов.
-Рассказывай! - громко скомандовал он.
Девушка невольно вздрогнула.
-Что рассказать? - тихо спросила она, не понимая, что он хочет от нее услышать.
Он резко обернулся и гневно посмотрел на нее.
-Рассказывай, как весело провела ты время в объятиях Анвара! Как забыв о чести и достоинстве развлекалась с ним! Расскажи как растоптала наши отношения в грязь…Расскажи, как унижалась перед ним!
Он направился к ней семимильными шагами, и широкой ладонью резко ударил дверное полот-но, на которую она упиралась.
-Говори! И не смей меня обманывать! Я все знаю! - в ярости бросил он ей в лицо.
Девушка от испуга онемела. Кровь отхлынула от ее лица, и она вся побледнела.
-Твои обвинения напрасны, - наконец вымолвила она. - Нет ничего такого, и не было!
-Постыдилась бы врать! Взрослая уже! Ты же гордилась смелостью! Найди остатки мужества и признайся мне во всем…
-В чем мне признаться? Все твои обвинения ложь!
-Ложь?! По-твоему, я вру? Врет все село? Врут все кроме тебя?! Вчера на годекане, я не знал, куда себя деть, когда услышал, про вашу позорную связь! Мужчины в один голос обсуждали ваш бурный роман. Ты это ложью называешь?!
-Что?! Нет никакой позорной связи у меня с Анваром! С этим последним человеком! - Маизат всерьез рассердилась. Отойдя от него вглубь, комнаты она растеряно посмотрела на него.
-Почему он вдруг стал последним человеком для тебя? Разве он не хорош собой, не умен, не образован и богат?! Занимает хорошую должность...Разве не отличная партия для тебя? Почему он стал последним человеком? Почему? Объясни мне? - от яростного голоса в комнате сотрясался воздух.
-Молчишь?! А я сам тебе скажу! - более спокойно произнес он. - Ты закрутилась с ним так, что отдалась ему душой и телом. Потом захотела, чтобы он женился на тебе, и скрыл твой позор. А когда он отказался, ты разругалась с ним и кинула в него чернильницей со стола. Там твоя сме-лость и закончилась! Ты не чернильницей бросила в него, а честью своей! Все в селе узнали про твой позор!
Он глубоко выдохнул и снова отошел к окну.
-Все эти годы я жил с мыслью о тебе! Гордился, что нашел самую чистую порядочную девушку в невесты. Даже когда от тебя не было вестей, надежда не покидала меня…Я лучше бы умер на этой войне...
Наступившее молчание было свинцовым.
-Ты больше не существуешь для меня! - глубоко выдохнув, спокойно произнес Насир Некото-рое время он еще стоял у окна, затем развернувшись, он направился к двери.
-Стой! - почти криком остановила его Маизат.
Он невольно обернулся, и увидел, что она со слезами на глазах смотрит на него.
-Ты можешь уйти навсегда из моей жизни, но прежде… - она сглотнула, - Прежде выслушай!
Насир неохотно остановился.
-Мне все равно, что говорят обо мне люди! Да, я кинула в этого подонка чернильницей, но это было не так, как тебе сказали…
Она перевела дух и продолжила.
-В тот день Анвар вызвал меня к себе в кабинет, и выразился о своих серьезных намерениях по отношению ко мне, сказал, что хочет жениться, что ему нужно только одно мое слово...
Я тогда напомнила ему о тебе. Тогда он достал из ящика газету и сунул под нос, сказав, что те-бя давно нет в живых. Что ты умер, погиб при выполнении боевого задания. Показал письмо из Наркомфина…
Межу нами началась перебранка. Он стал оскорблять тебя…
-И тогда ты кинула в него чернильницей? - спросил Насир.
-Нет!
- ?
Маизат выдержала паузу.
-Он был пьян и набросился на меня…
В эту минуту Насир подошел к ней, схватив за плечи тряхнул ее.
-Ответь мне на один вопрос! Только на один! Он прикасался к тебе?
Глаза его пытливо забегали по ее лицу.
-Он пытался … Пытался меня…
-Что???
-Пытался поцеловать… - слезы брызнули из ее глаз. - Тогда я метнула в него…
-Почему ты не достала свой нож? Почему не воткнула в него, как хотела воткнуть в мое горло?
-Абумуслим дал мне нож в дорогу! Я никогда не ходила с ним по селу…
Насир отпустил ее и нервно стал расхаживаться по комнате.
-Ты поверила ему, и поэтому перестала писать мне! - сделал он вывод с ее слов.
- Нет, я писала тебе все годы войны, до самых последних дней…
-Тогда где эти письма? - удивленно заорал он.
-Не знаю… - сделала она движение головой. - Но ведь я тоже от тебя ничего не получала! Сколько не спрашивала на почте, ответ был один. Ничего нет!
-Что-то здесь не так! Что-то не так! - со словами он вышел из комнаты, громко хлопнув дверью.
Стены комнаты задрожали так, что пыль посыпалась с потолка. Маизат схватилась за голову.
Через несколько минут в дверях появился Усман.
-Где Насир? - окинув комнату взглядом, удивленно спросил он. Но увидев заплаканное лицо девушки, молча ушел.
Насир тем временем направился к зданию Госбанка. По пути несколько человек окликнули его, но он шел так, словно ничего не видел и не слышал.
Дойдя до двери здания, он заметил знакомые лица бывших сотрудников на крыльце, которые радостно приветствуя, окружили его.
Отвечая на их приветствие, он нетерпеливо смотрел на сторону входных дверей.
-Скажите Анвар у себя? - спросил он невзначай.
-Да, конечно! В твоем кабинете, - подметил кто-то из них.
Никого, не слушая, оставив удивленных мужчин позади, он прямиком вошел в здание и очу-тился в широком коридоре. Несколько человек о чем-то переговаривались меж собой. Увидев, как молодой мужчина в военной форме резко вошел в фойе, они разом смолкли и уставились на него.
Недолго раздумывая, Насир широким быстрым шагом направился к знакомой двери и, не по-стучавшись резким движением руки, открыл двери и скрылся за ними.
-Не ждал?! - громко кинул он Анвару, который от неожиданности вскочил в кресле.
Онемев, с раскрытым ртом он с минуту смотрел на него, широко раскрытыми глазами. Колени Анвара мелко задрожали. Во рту мгновенно пересохло.
-Ты?! Жив?! - еле прошептал он. Но сумев взять себя в руки, сел обратно на свое место и вы-дохнул. - Чего тебе надо?
-Я смотрю, ты удобно устроился здесь! Тихо и спокойно, не то, что в шумном колхозе…
Подойдя близко к столу, Насир широко расставив руки наклонился над ним, как орел над до-бычей.
-Кресло мое забрал, и девушку решил себе присвоить?
-Ах вот ты о чем? - самодовольно оскалился Анвар. - Кресло, пожалуй, мне больше по душе, чем эта девушка…, - с издевкой в голосе рассмеялся он.
-А может не по зубам она тебе оказалась?! Придумал басни ей о моей кончине, решил хитро-стью ее взять?! - спросил Насир.
-Не нужна мне эта дешевка! Ничем от остальных она не отличается! Немало я видал таких, - отпарировал Анвар. - Поначалу я тоже думал, что она особенная. Но не так долго я ее уговаривал. Быстро далась!
-Тебе? Она? Далась быстро?... - Насир схватил его за ворот и взвел на ноги. - Ты кому собака, сказки рассказываешь? Отвечай немедленно, что ты с ней сделал?
-Отойди от меня! - вырвался Анвар из его рук, и вышел из-за стола. - Я говорю правду!
Да, далась она мне! А потом стала меня уговаривать жениться на ней. Я ответил, что никогда не женюсь на падшей женщине…Тут она взбесилась! Набросилась на меня словно сорвавшаяся с цепи собака!
-Что за газету ты ей показал? - еле сдерживая себя, спросил Насир.
-Газету? - Анвар удивленно вскинул брови. Глаза нервно забегались. - Ничего…Ничего не по-казывал…, - задрожал его голос.
-Где письмо из Наркомфина?
-Что еще за письмо? Придумала она все, чтобы тебе запудрить мозги. Не было никакого письма из Наркомфина! - отрекся Анвар.
-Даже я знаю, что было! Я копию на днях получил…Мерзавец, ты же врешь!
Решил девушку оклеветать! Опорочить!
-Очнись Насир! Она обманывает тебя! Не попадайся на ее уловки. Отведи ее к врачу сам убе-дишься!...
От этих слов Насир закипел. Перевернув стол перед собой, он набросился на Анвара и всыпал ему несколько тяжелых ударов.
-Это ты пойдешь сейчас к врачу! Я перекрою тебя на мелкие кусочки, что б они долго шили те-бя! - в гневе бросил он ему в лицо, - Знаешь, сколько таких фашистов пришлось мне перебить на войне! Еще одним станет в мире меньше …
Насир достал из кобуры пистолет и направил на Анвара.
-Вставай! - громко приказал он. - Отвечай мне!
Анвар, держась за стену, еле поднялся на ноги. Покрасневшее лицо было в кровоподтеках в не-скольких местах. Волосы были взъерошены, одежда разорвана.
Красивый синий галстук свисал с плеча.
-Ты трогал ее своими грязными руками? - Насир прицелился.
-Это мучает тебя! Не так ли? - с наслаждением выговорил Анвар. - Трогал ли я Маизат своими руками…Трогал ли я ее нежную кожу, гладил ли я ее длинные черные волосы? Целовал ли я нежные алые губы?
Он громко нервно расхохотался.
Пуля, вылетевшая из пистолета, угодила Анвару в грудь.
-Насир! Стой! Не надо! - показавшийся в дверях взбудораженный Усман, набросился на друга забрать пистолет, как прозвучал еще один выстрел. В этот раз пуля попала в потолок. Усман успел выхватить оружие из рук друга. На пол посыпалась штукатурка, осколки стены и пыль.
На шум прибежали остальные сотрудники. Вскоре в кабинете собралось много народу.
-Насир! Как ты здесь оказался?
-Что здесь произошло?
-Анвара убили!
Удивленные возгласы эхом отдавались в голове Насира.
-Срочно врача! Он еще дышит! - закричал Усман.
-Быстро, он может умереть! - подозвал он на помощь.
Прибежали несколько сотрудников, и, подняв на руки Анвара, вынесли его из кабинета.
Насир бессильно опустился на кресло.
-Позовите милицию! - тихо сказал он кому-то из сотрудников.
***
« 2 июня 1946
В моей жизни было много горьких дней и ночей, но эта самая тяжелая из всех. Этот день страшней самого страшного дня, а ночь чернее самой черной ночи. Не могу прийти в себя от тех обвинений, которые услышала сегодня в свой адрес. Нервная дрожь в теле до сих пор не прошла.
Обидней всего не яростные слова Насира, а то, что он поверил всем кроме меня. Все кому он безразличен, оказались для него правы, кроме меня, для которой он дороже жизни.
После того как он покинул наш дом прошло совсем немного времени, как с работы прибежала Аня, и принесла дурные вести.
-Чего на работу сегодня не пришла? Там такое творится! Один военный напал на сотрудника банка, стрелял в него из пистолета! - бросила она с порога.
Я потеряла дар речи.
-О, Аллах! - воскликнула мама, и многозначно посмотрела на меня.
-Раненого отвезли в больницу, врачи борются за его жизнь. А военный в милиции, его в тюрьму посадят… - сняв обувь, она бросилась ко мне. - Маизат, там все говорят о тебе. Я потому и примчалась, чтобы узнать, как это с тобой связано?!
При одном упоминании слова «тюрьма» внутри меня все оборвалось. Где же справедливость?! Потеряв годы жизни на войне теперь, из-за бесчестного человека ему придется сидеть еще и в тюрьме. От одной этой мысли мне хотелось закричать на весь мир! Еле сдерживаясь, я ушла к себе. Аня что-то бросила мне вслед…
Не помню сколько времени прошло. Я лежала, уткнувшись в подушку. Мама несколько раз за-шла ко мне. Женщина была очень беспокойна. Я притворилась, что сплю.
За окном день уже давно сменился ночью, когда я услышала на веранде какие-то голоса. Поду-мала, что любопытные соседи пришли в гости. Но прислушавшись, поняла, что это был голос отца, доносившийся со стороны кухни. Я поднялась с постели и встала у двери, слегка приоткрыв ее.
-Что ты хочешь знать?- грозно звучал мамин голос.
-Я хочу знать правду Зейнаб! Она моя дочь, я имею на это право! - заявил отец.
-С какой совестью ты говоришь мне о правах? Ты воспитывал ее с рождения, или был рядом, когда она росла? Или же в трудные дни беспокоился за нее?! - мама была зла.
-Хорошо, пусть у меня нет никаких прав...Но я беспокоюсь. То, что про нее все говорят, муча-ет меня.
-А ты не мучайся! Будь с ними заодно! - бросила она сердито.
-Зейнаб!!! - заорал отец.
-Я тебе вот что скажу Заман! Клянусь прахом своего отца, нет у меня бесчестного ребенка. Я приложила все свои силы и старания, чтобы вырастить достойных и преданных детей! Никто из них не предатель и не изменник!
Эти слова мамы были обращены к отцу. Он молча слушал.
-Моя дочь стала жертвой гнусной клеветы! Я не могу открыть каждую дверь в этом селе и объяснить каждому жителю, что ее оклеветали. Но на все есть воля Аллаха! Пусть покарает он каждого бесчестного человека! Пусть этот мир обрушатся на их головы!
-Я тебя понял! - тихо сказал отец.
Вскоре он ушел. Я слышала, как мама плакала навзрыд. Мне хотелось прийти ей на помощь, но без сил я вернулась к своей мокрой подушке.
Устала я! Как же сильно устала я! Ничего больше не хочу в этой жизни! Я принесла своей се-мье одни страдания...И не только семье, но и Насиру тоже...
Я знаю, что потеряла его! Навсегда! Никогда больше он на меня не посмотрит! Выберет себе другую женщину! Пусть не здесь не сейчас, но ведь это непременно произойдет!
И где я тогда спрячусь?! В каком ущелье укроюсь?! Под какой горой мне себя похоронить?! В чем же будет смысл моей жизни?
Нескончаемы мои испытания! Колесо жизни так и несет меня по краю обрыва...
Ах, если, только я могла выбрать, как мне жить, то предпочла бы умереть в день своего рож-дения! Лучше бы Абумуслим был жив вместо меня! И дедушка тоже! Я бы подарила им свою никчемную жизнь...
Мама, оказалась права... Мужчине в этой жизни прощаются даже предательства и измены, а женщине не простят и напраслину…
Теперь ничто значения не имеет.
За окном сейчас светает. Как красив этот розовый восход! Макушки гор спрятались за таю-щими облаками... Просыпается природа... А я хочу умереть!»


***
Несколько дней жители Кураха были взбудоражены событиями последних дней. Конфликт, произошедший между молодыми людьми, вызвал широкий общественный резонанс. Люди разо-шлись во мнениях, принимая разные стороны.
На майдане вот уже несколько дней шли бурные обсуждения и не прекращались споры.
-Насиру повезло, что Анвар выжил, иначе надолго сел бы в тюрьму за убийство! - говорил по-жилой мужчина, упершись о посох сидевший в ряду соратников на годекане.
-Да, председатель Али не простил бы ему гибель единственного сына! Вон сколько людей он вызвал из Махачкалы и Дербента. Врачи, адвокаты, эксперты...Всех кормит дома! - заметил тот, что сидел рядом.
-Эти адвокаты не помогут ему, начальник милиции на стороне Насира. Он взял у него подписку о невыезде, потому что тот честно сознался во всем.
-Да и как у него рука поднимется арестовать Насира?! - негодовал молодой человек, в гимна-стерке без погонов. - Он фронтовик. Войну от А до Я прошел. Дослужился до офицерского звания. Капитана получил не за красивые глаза! А Анвар трус! Сидел всю войну дома, держась за мамину юбку, пока наши ребята погибали на войне... - горячился он.
-Погоди, не трус он! - кто-то из мужчин встал на защиту Анвара. - Ты молод и ничего не зна-ешь! У него с детства слабое здоровье! Помню как Али мучился с ним, все время по больницам возил. Не годен Анвар к военной службе! Точно знаю! Да и виноват ли он на самом деле, никто не знает. У каждого своя правда! - развел он руками. - А отвечать Насиру придется! Зачем он сразу к оружию приложился... Привык на войне решать все пулей! Здесь не война...!
-А что? Проклятых фрицев надо было с ложечки кормить?! Дауд-буба, скажи Аллаху спасибо, что ты стар и не видел эту войну своими глазами! Знаешь, сколько бравых друзей погибло на этих руках... - гневно выдался вперед молодой человек в гимнастерке.
-Парень успокойся! Речь сейчас не об этом, - посохом стукнул о землю один из старцев.-
Дауд прав у каждого своя правда. Насир конечно погорячился! Но его тоже можно понять! Он, как мужчина смыл с себя позор, пытаясь защитить честь своей невесты...
-Разве теперь она ему невеста! Не успел парень уйти на фронт, так она тут же за другого ухва-тилась! Испугалась наверное, что без мужа останется! Тьфу! - кинул какой-то старик.
-Не говорите про нее такие слова! Если Насир откажется от нее, я готов сегодня на ней женить-ся! И за ее честь буду держать ответ! - из толпы раздался разгоряченный голос молодого парня.
-Ты лишился рассудка Айдар! Кто тебе позволит привести в дом падшую женщину!
-Клевета все отец! Пусть выйдет сюда тот, что подтвердит, что она падшая, и пусть помнит, что будет свидетельствовать перед Всевышним! - парень по имени Айдар вышел в середину и посмотрел на толпу, - Ну! Скажите кто-нибудь, что она падшая! Кто видел? С кем была?
-Айдар!!! - зарычал с места отец.
-Я вырос с ней, и знаю, какая она! Пусть все смеются надо мной, только не говорите про нее такие слова!
-Молчи! - громко рассержено посмотрел мужчина на сына.
-Отец, ты же был согласен со мной, - огорчился парень.
-Разве я знал, что все настолько серьезно! И речи больше не заводи о ней... - отец размахнулся рукой, и хотел ударить парня.
-Ни за что я не откажусь от нее! - кинул молодой человек ему и пошел прочь.
Тот громко выругался, и подняв с земли камушек, разъяренно бросил непослушному сыну вслед.
Мужчины стали его успокаивать. Поднялся шум.
-Хватит! Тихо!!! - звонко крикнув, самый пожилой аксакал из всех присутствовавших опираясь на посох, еле поднялся на ноги.
Толпа послушно стихла. Наступила гробовая тишина.
Аксакал несколько раз закашлялся! Насупившись, он серьезно посмотрел на собравшихся лю-дей.
-В нашей долине произошло событие из ряда вон выходящее. Среди нас живет человек, позво-ливший напасть на честь и достоинство молодой девушки, и не захотевший отвечать за то зло, которое ей причинил. А вы спокойно попустительствуете этому, и оправдываете его мерзкое деяние! - с укором старик посмотрел на всех. Он был крайне огорчен, - Разве у палки не два конца? Разве только девушка виновата, что попала в беду? Кто знает, какими речами он обманул ее и завлек в свои сети?! Почему же только ее вы обвиняете? Значит каждый из вас таков! - указал старец пальцем на всех, - Значит, так воспитали мы вас?!
Все молчали и слушали возмущенного главу старейшин села.
-Ай, Гаджиали! Семь раз ты, наверное, перевернулся в гробу! - возвел старик руки к небу. - Твои уроки прошли даром этой долине... И хвала Всевышнему, что не дал тебе дожить до этих черных дней! Пожалел он тебя! А меня оставил гореть в этом аду!...
-Джалил- буба это не так!!! - кто-то хотел оправдаться перед ним...
-Замолчи! - прикрикнул старик, постучав несколько раз посохом. - У каждого из вас было время высказаться до меня. Долго слушал я вас! И никого, кроме отважного Айдара, мужчиной назвать не могу.
-Женщины слабые существа, но Аллах наградил их великим терпением. Вызовите к своей совести, когда едите хлеб, испеченный их руками, пьете воду, которую несут они на своем плече, ложитесь в постель, нежно стеленную для вас. Через адские муки они проходят, рожая вам детей! Вместо того чтобы встать сегодня на защиту женщины, каждый из вас готов унизить и оскорбить ее из всех сил. А если она упадет, так вы еще топчете ее в грязи, вместо того, чтобы подать руку.
Мужчина перевел дыхание и оперся на посох, перенося его из одной руки в другую.
-Эта девушка никогда не сможет прийти сюда и сказать в свою защиту хотя бы одно слово. Ей придется молча принять наше решение и жить с этим всю жизнь. Нет у нее иного выхода.
Он выдержал некоторую паузу, прежде чем сказать следующие слова.
-Решение будет таковым! Когда сын Али вылечится и встанет на ноги, он возьмет на себя от-ветственность и женится на той, чье имя сумел опорочить.
А парня, который заступился за честь девушки надо спасать! Не позволим человеку, доблестно прошедшему путь страшной войны, сидеть в тюрьме. Наш долг помочь ему сейчас!
-Шахид! - громко позвал старик.
Вышедший из толпы мужчина средних лет, покорно встал перед ним.
-Слушаю Джалил-буба!
-Ты же в милиции работаешь. Спроси у своего начальника, что мы можем сделать, чтобы по-мочь Насиру. Передай ему, что жители села поручаются за него. А если не хватит жителей нашего села, весь вилаят  поднимем ему на помощь. Не дадим его в обиду!
Публика дружно поддержала его.
***
«20 июня 1946год.
Вот уже несколько дней прошло, как я оправилась от болезни, внезапно свалившей меня с ног. Высокая температура держалась несколько ночей, горло отекло изнутри, и было больно гло-тать.
-Ангина! - с видом умного знатока объявила Аня, которая все дни навещала меня.
Мама серьезно испугалась.
-Не волнуйтесь тетя Зейнаб! Врач с больницы сказал, что сейчас эта хворь успешно лечится. Вот! - она достала из кармана белый порошок, завернутый в тетрадный лист.
-Это стрептоцид! Его больным на раны сыплют, чтобы микробы убить. Принимать на кон-чике чайной ложки три раза в день! Разжевывать! Так врач сказал! - распорядилась она. - И все время пить ромашку! Отвар!
-Ой, у меня же свежая трава есть! Я сейчас же его приготовлю! - со словами мама убежала на кухню.
Аня, взяла чайную ложку со стола, и, набрав лекарство, дала мне. Лекарство оказалось ни горьким, ни сладким. Словно сухой песок, он медленно растворился у меня во рту.
Затем она поправила подушку за спиной и принялась приводить в порядок мои волосы.
Бережно, старясь не причинять боль, подруга сплела мне косу на боку, и помогла переодеться в сухую одежду. Опустившись на край кровати, она мило усмехнулась. Зеленые глаза улыбались, на румяном круглом лице, кудрявые волосы пшеничного цвета маленькими спиральками выступали из-под косынки у висков.
-Знаешь, у нас в Спасске жил один старый художник. Иконописец. Еще до советской власти, в годы своей молодости он расписывал стены в окружных церквях. Деревенские так любили его, особенно старчие. Мастер был своего дела! В каждом доме, стояла икона, расписанная его ру-кой. Я вот подумала, если он сейчас был здесь, написал бы самую красивую икону с твоего печаль-ного лица.
-Не богохульствуй! - еле выговорила я.
Она нежно погладила меня по руке.
-Ах, Маизат, как я сейчас завидую! Разрази меня гром, как хочется быть на твоем месте...
Она прочитала удивление на моем лице.
-Это ж ты от такой красивой любви сейчас умираешь! Эх, щааастье!!!
Мне было трудно смеяться. Ее русский с народным акцентом меня всегда забавлял.
Я любила слушать ее, не перебивая.
-Этот твой военный дивно любит тебя! Даже глазом не моргнул, лихо уложил окаянного од-ним выстрелом. Поделом подлюке! А нечего было, рыло распускать в чужом огороде...
-Врачи все, как один удивлены...Чудом говорят в сердце не попал олуху! Ох, и слава Богу не по-пал! - перекрестилась она, - Жалко ведь военного! Я ведь видела его на днях? Ой, какой симпати-иишный! - вытянулась она всем телом.
-Как? - удивилась я. - Разве его не арестовали?
-Я, смотрю, тетушка прочно бережет твои нервы, ничего не рассказывает. Лежишь себе по-леживаешь, и совсем ничего не знаешь!
-Там революция! - указала она рукой на дверь.- Все ваши сельские решили заступиться за него. Куда надо прошение напишут, что б военного спасти от тюрьмы. Подписи собирают... А воен-ный ходит по селу важно. Спокойно занимается своими делами. С него подписку взяли, что б ни-куда не сбежал. Да и куда он сбежит? Ему любо с тобой одним воздухом дышать!
В эту минуту в комнату вошла мама со стаканом горячего напитка.
-Пей! - суетливо сунула она мне в руку кружку.
-Ложечкой! - вставила Аня, и поднесла мне чайную ложку. - Медленно, вот так!
А я завтра вернусь! Детки заждались меня...
Аня навещала меня каждый день, пока я окончательно не встала на ноги.
Позже я удостоверилась, что она говорила правду.
Порой было время, когда я не знала о чем писать, и моя дорогая тетрадка подолгу валялась на полке. Теперь важные события происходят в моей жизни почти каждый день.
Летние ночи в горах не такие жаркие, но в эти июньские дни стоит палящее солнце. Воздух согревается днем так, что некуда спрятаться ночью. Душно. Из всех комнат нашего дома де-душкина комната самая прохладная. Туда никогда никто не заходит и ставни окна всегда плотно закрыты.
Прошлой ночью я решила поспать там. И ведь прав был старик Фархат, когда говорил, что мы проходим пути предопределения Аллаха. И жара была не случайна в эти дни, она несла в себе событие.
Дедушкины окна выходили на соседнюю улицу, если встать ногами на подоконник, то можно увидеть крышу дома, в котором с недавних пор жил отец.
Приоткрыв створку, окна, чтоб воздух в комнате проветривался, я легла спать.
Видно уснула сразу и крепко. Увидела во сне дедушку. Он как обычно при жизни еще сидел на излюбленной тахте в углу напротив кровати и делал записи в блокноте.
-Маизат! Вставай! - посмотрев на меня исподлобья, громко повелел он.
Я была уже в одежде и куда-то спешила у двери.
-Воду возьми! - бросил он мне вслед.
Резко проснувшись от сна, я посмотрела в угол. В комнате было темно. В какой-то момент мне послышались неразборчивые голоса с улицы. Я инстинктивно бросилась к окну и увидела, как огненное зарево на соседней улице ярко освещает ночное небо.
-Итак, жарко, зачем костры разжигать!- первое, что подумалось мне. Помню, что потом ли-хорадочно полезла на подоконник. Горела крыша, рядом с отцовским съемным домом.
«Дедушка!» вспомнился мне сон.
Быстро накинув платье и платок на голову, я выбежала на улицу. Стремглав добежав  до со-седнего  переулка, я поняла, что ошиблась. Горел дом, в котором жил мой отец.
Сонный народ только собирался. Я осмотрелась по сторонам. Не увидев отца, я громко позва-ла его несколько раз. Люди сновали туда- сюда кто с ведрами кто с кувшинами воды.
-Где отец? Где мой отец? - громко закричала я.
Нигде не было видно его лица. Я поняла, что он может быть еще в доме и ринулась туда.
-Куда?! - какой-то мужчина попытался остановить меня, и цепко схватил за руку.
-Он погибнет! - громко закричала я ему в лицо и, выхватив из его рук ведро, облила себя водой и вбежала в горящий дом.
-Сумасшедшая! Стой! Сгоришь заживо!- несколько человек кинулись за мной.
Да, сейчас мне легко об этом писать, но в тот момент, я прекрасно понимала, что если не по-спешу, то потеряю отца навсегда.
Сейчас я удивляюсь тому, как внезапно окатила себя ведром воды. Видно самой природой за-ложен в человеке инстинкт самосохранения.
В доме горели все деревянные перекрытия, стоял страшный дым. Закрыв лицо краем мокрого платка, я лихорадочно вбежала в одну из комнат. Там никого не оказалось. Выбежав снова на горящую веранду, я влетела в дальнюю комнату. За мной быстро забежали мужчины. Вместе мы обнаружили спящего отца.
Так мне тогда казалось! Позже, в больнице выяснилось, что у него случился сердечный при-ступ. А пожар загорелся от керосиновой лампочки, висевшей на открытой веранде. Порывом ветра он сорвался вниз и разбился, а сожженный фитиль быстро разнес огонь по дому.
Больше всех в этой истории мне стало жалко маму. Помню когда, мужчины вынесли отца на улицу, все быстро окружили его, чтобы оказать первую помощь. Народу было очень много.
-Где моя дочь?! Где мой ребенок?! Маизааат! - разрывался в толпе мамин голос. В людской су-ете ее еле удерживали несколько человек. Обессиленная она почти лежала на земле.
-Мама, я здесь! - сквозь толпу протиснулась я к ней. - Здесь я! - крикнула я ей, чтобы она быстро успокоилась.
Завидев меня, она ринулась ко мне. Упав на колени, схватившись крепко обеими руками за мои ноги, женщина плакала навзрыд. Мы долго не могли ее успокоить.
-Зейнаб, смотри, жива твоя красавица!
-Успокойся, родная!
-Вот же она, перед тобой! - женщины с соседних домов не отходили от нее.
Обливаясь слезами, тело ее вздрагивало у моих ног.
Наконец выплакавшись, мама еле успокоилась и отпустила меня. Мы помогли ей подняться на ноги, умыли лицо холодной водой. И она немного пришла в себя.
Вскоре мы направились в больницу к отцу, которого мужчины давно унесли на руках. С нами пошло еще несколько человек, жители соседних домов.
Помню пока шла, чувствовала жжение на левом запястье. Но в темноте ничего не было видно.
Только в больнице в кабинете врача, в свете керосиновых ламп, я увидела большой пузырь на своем запястье. Забавный! Большой, размером в два вытянутых пальца, он смешно высился на моей руке. Я притронулась к нему. Пузырь был твердый.
-У нее ожог! Улыбается еще! - покачав головой, по-русски сказал пожилой доктор, вернувший-ся в свой кабинет спустя час. Все это время он спасал моего отца в соседней палате, в которую никого не пускали. Доктор был не из наших, приезжий из города. У нас часто менялись доктора и учителя. Советское правительство заботилось о своем народе, потому ценный опыт образован-ных врачей и учителей дошел до наших краев. Все жители в равной степени и бесплатно могли получить медицинскую помощь и хорошее образование. Их присутствие было значительным и полезным для нас. Оттого в селе к приезжим относились с особым почтением.
Я встала и приветствовала его. Доктор оказался человеком очень вежливым и с большим чув-ством юмора.
-Скажите, он в порядке? - осторожно поинтересовалась я здоровьем отца.
-Жить будет! - в духе заявил он. - С такой дочкой, должен долго жить!- улыбнулся он мне.
-У него есть ожоги? - поинтересовалась я вновь.
-Нет, Аллах миловал! Только с сердцем плохо стало. Огонь видно до него не дошел. Помощь по-доспела вовремя.
-А у тех людей, что вынесли отца из пожара все в порядке? - не унималась я.
-Нет! - внимательно посмотрел он на меня, но поняв, что мне стало не по себе от его слов, добавил,- Одному долго не придется стричься. Волосы на голове подгорели. А другому придется обновить гардероб, но ожогов ни у кого нет.
Мое настроение заметно поднялось, и я успокоилась. Усадив меня на стул, он внимательно осмотрел руку.
-Только тебя печка не пожалела...Но не переживай!
-Сейчас забинтуем! Залечим твою ранку героиня! Таких смелых девушек не каждый день встретишь!
Достав из стеклянного шкафа бутыли с желтым раствором, он по очереди обработал рану каждым. Затем достал большую коричневую банку со зловонной коричневой мазью, нанес ее на руку и аккуратно забинтовал.
-Будешь приходить ко мне на перевязку каждый день. Всю неделю! - дал он мне строгое указа-ние.
Выйдя в коридор, я обнаружила маму в обществе дяди Гамзата и нескольких сельчан. Дядя нервно расхаживал туда-сюда. Было заметно, как сильно он переживает. Тетя Ферьят сидела рядом с мамой о чем-то шепталась с ней. Завидев меня, дядя Гамзат быстрым шагом подошел, нежно схватил забинтованную руку и выразил великодушное сочувствие.
Следом за мной из кабинета вышел доктор и направился к маме.
-Вот список лекарств, которые срочно необходимы вашему мужу! Приобретите их в город-ской аптеке. Сейчас он, как никогда нуждается в вашей заботе! - сказал он. Ничего не сведущий об отношениях родителей доктор настоятельно давал правильные советы маме. - Состояние его стабильное. Сейчас он спит. Утром можете забрать его домой. Ему нужен полный покой! - до-бавил он вконец и ушел, оставив листок в маминых руках.
Все кто были рядом, и слышал милые советы доктора, многозначно улыбнулись ей. Но она как всегда, сделала вид, что ее вовсе не касаются слова доктора.
-На! Позаботьтесь о своем родственнике! - со словами вручила она листок тете, и поднялась с места, чтобы уйти.
-Зейнаб, это тебе доктор дал рекомендации, вот сама и заботься о своем муже! - широко улыбнувшись, тетя Ферьят поднялась с места и, отдав листок обратно маме, направилась к вы-ходу.
Мама осталась в растерянности смотреть, как следом за женой покинул здание и дядя Гам-зат. Остальные вскоре тоже вышли. Мы с ней остались в коридоре одни.
-Пойдем! Утром все решим! - сказала я ей и вместе вышли из больницы. На улице давно уже было светло. Солнце поднималось из-за гор.
Платье на мне все еще было влажным особенно подол и края рукавов. Это очень хорошо ощу-щалось на улице, где в воздухе блуждал легкий не согретый солнцем ветерок.
Краем глаз во дворе у ворот больницы я заметила небольшое мужское столпотворение. Дядя Гамзат быстрым шагом направлялся к мужчинам.
Сравнявшись с ними, я услышала фразу, может специально, а может случайно брошенную кем-то из них.
-Насир, тебе надо было взять ее с собой на войну...Вдвоем вы быстро перебили бы всех фри-цев...
Все громко рассмеялись.
Прикинувшись глухонемой и одновременно слепой, я быстро прошла мимо.
Что он потерял в такое время там? Зачем он пришел? Я ведь больше я не существую для не-го...Так он, кажется, сказал!
Утром мама долго упиралась, не хотела принимать отца.
-Он попал в беду, ему нужна помощь! Если дядя Гмзат заберет его к себе, как я буду видеться с ним? Кто будет заботиться о нем? Тетя или Лейла? Ты же знаешь, я никогда не переступлю порог дома, в котором живет Лейла! - уговаривала я ее все утро.
-Тебе придется это сделать! Я не желаю его видеть в этом доме! - мама была настойчива.
-Если тебе он безразличен, то мне нет! - я указала ей на забинтованную руку.
-Не для того я спасла его, чтоб умер в руках Лейлы! Не позволю! - бросила я маме свое послед-нее слово, и положив в карман одежды рекомендации доктора и деньги, направилась на майдан.
Слава Аллаху народу на майдане было всего несколько человек. Извозчик громко, несколько раз объявил о том, что через несколько минут собирается отъехать.
Я подошла к нему и поинтересовалась, сможет ли он купить в Дербенте или Касумкенте, что было ему по пути, лекарства для отца. Он любезно согласился. Вручив ему список и деньги, я по-шла в больницу навестить отца.
Часы, что висели в больничном коридоре, показывали половину десятого утра.
Увидев меня медсестра, сказала, что отец еще спит и лучше прийти за ним после полудня.
-Пусть доктор еще раз осмотрит его! - сказала она мне. Я согласилась и пришла домой.
Прождав больше трех часов, я, снова отправилась в больницу. Когда зашла в палату, отец уже был на ногах, собирался уходить. Увидев меня, он очень обрадовался.
Я поинтересовалась о его здоровье.
-Мне все рассказали! - сказал он, обняв меня крепко. Поднеся мою забинтованную руку к губам, он нежно поцеловал его. - Дочка, как ты могла так рисковать? А если бы ты серьезно пострада-ла ?! - с трепетом в глазах посмотрел он на меня, - Моя жизнь уже ничего не стоит...
-Не говори так отец! Твоя жизнь бесценна, и ты даже не знаешь насколько, - остановила его. - Если тебе она больше не нужна, позволь мне распоряжаться ею! - попросила я.
-Хорошо, моя гюзяль! Я исполню любое твое желание! Говори, что мне сделать для тебя...
-Возвращайся домой! - промолвила я.
Он удивленно посмотрел на меня и покачал головой. Отец все еще держал меня в своих крепких объятиях.
-Зейнаб никогда не примет меня обратно! - глубоко вздохнув, он снова покачал головой. Его глаза были полны сожаления.
-Тебе надо завоевать ее еще раз! - смело сказала я, - Она любит тебя! Но очень сильно обиже-на. Пришло время исправить ошибки, отец...
Он погладил меня по голове и поцеловал в лоб.
-Я некоторое время поживу у Гамзата. А потом...
-Нет, отец! Я пришла сюда за тобой! - настойчиво сказала я. По глазам его было видно, что он боится мамы...
-Она тоже ждет тебя! - попыталась я развеять его сомнения.
-Чем я заслужил такой подарок от судьбы?!
-Может Аллах видит твое искреннее раскаяние и дает тебе еще один шанс?! Не упускай его!
Он некоторое время молча раздумывал, но потом все же согласился.
Вскоре мне сделали новую перевязку. И наконец, после полудня мы пришли домой. Пока мы шли, нас несколько раз остановили прохожие сельчане. Они поинтересовались здоровьем отца, и ода-рив меня щедрой похвалой, крепко пожали руку.
За последнее время, я впервые чувствовала себя счастливой.
Когда мы вошли во двор, он оказался пуст. Я ожидала этого, была даже готова, к тому, что у мамы внезапно появились дела, и она куда-то ушла. Но нет. Она накрыла щедрый стол и ждала нас дома. Спокойно приняла, и сказала отцу, что может жить в комнате дедушки.
Мы с ним невольно переглянулись. Я подмигнула ему. Мама, заметив это, покосилась на меня и молча ушла на кухню.
Во время трапезы, они сидели напротив друг друга. С моего положения было очень удобно наблюдать за их довольными лицами.
Весь оставшийся день мама носилась по дому, не обращая внимания на отца. Женщина искала пятый угол. Все ее ожидания закончились, нет больше случайных встреч, теперь куда ни по-смотрит, любимый рядом. Как не старалась она скрыть свое волнение, было очевидно, сердце прыгало в ее груди от радости.
К вечеру отец зажег дома все лампы и, взяв инструмент дедушки сел на веранде. Это был пре-краснейший летний вечер. Он сыграл тихую мелодию на сазе. Я застыла, слушая мотив, мама тихо встала рядом. Оказывается, отец был умелым музыкантом, что для меня было полной неожиданностью.
-Почему ты удивлена?! Разве твой дедушка не рассказывал, как бестолковый племянник при-ходил брать уроки музыки, а вместо этого похитил сердце его любимой дочери? - обратился он ко мне.
Я многозначно посмотрела на маму и улыбнулась, заметив, как слова отца довольно отрази-лись на ее лице.
-Судя по твоей игре, могу отметить, что все же дедушкины уроки прошли не зря, - взбодрила я его. - Ну, сыграй мне самую любимую! - повелела я шутя.
Отец кивнул, и смело передернув струны инструмента, сыграл красивую мелодию.
-Зейнаб, ты помнишь эту песню? - многозначно посмотрел он на любимую.
По ее лицу было видно, что с этой песней у нее была давняя связь.
-А что за песня? Это не дедушкин мотив. Никогда не слышала ее, - поинтересовалась я.
Отец еще раз передернул струны, настроил инструмент и тихо спел:

В небе тают облака, а вдали течет река,
Мои грустные глаза, смотрят только на тебя...
И твердят глаза, любя, в сердце горя не тая
«Посмотри же на меня! Посмотри же на меня!»

В небе тают облака, а вдали течет река
Ее грустные глаза, нежно смотрят на меня
И твердят глаза, любя, в сердце горе хороня
«Не смотри же на меня! Не смотри же на меня!»

В небе тают облака, а вдали течет река
Наши верные сердца, съединились на века
Говорят теперь любя, не смолкая, не шутя
«Полюбила я тебя! Полюбила я тебя!».

-В молодости я сочинил ее для твоей мамы, и ни для кого больше не пел! - удивил он меня.
Я поняла, что отец перешел в контрнаступление.
Как хорошо, что тот дом сгорел. Прости меня Всевышний, наверное, я единственный человек в нашей округе, который так восхваляет местные пожары. Они странным образом положи-тельно влияют на мою жизнь. Этот огонь вернул мне отца... Маме покой души...А нашем доме вновь поселилась музыка... »
***
-Всем встать! Суд идет! - громко заявил секретарь суда, худощавый молодой мужчина в сером пиджаке серьезным видом окинул взглядом, переполненный людьми зал суда.
Народ толпился в дверях и в коридоре, с улицы доносился гул толпы.
Услышав возглас секретаря, все разом поднялись на ноги. Вошедший в зал судья, пожилой мужчина в очках с безмятежным выражением лица, занял центральное место за широким столом. Два народных заседателя быстро прошли за ним и стали по обе стороны от него справа и слева.
Публика в ожидании слов судьи сохраняла тишину. Сотни глаз с интересом наблюдали за тем, как он, раскрыв серую картонную папку, объявил:
-Слушается уголовное дело в отношении Меликова Магомед-Насира Матиевича 1916 года рождения уроженца села Касумкент Касумкентского района ДАССР, в совершении преступления по статье 142 Уголовного кодекса РСФСР: «Умышленное тяжкое телесное повреждение, повлек-шее за собой потерю зрения, слуха или какого-либо иного органа, неизгладимое обезображение лица, душевную болезнь или иное расстройство здоровья, соединенное со значительной потерей трудоспособности». Судебное заседание объявляю открытым! Прошу ввести в зал подсудимого! - распорядился он.
Под конвоем в зал суда вошел Насир, и, пройдя быстрым широким шагом, занял свое место на скамье подсудимых.
Судья посмотрел в зал поверх роговых очков, и более удивленным видом, чем обычно, сел на место. После чего собравшиеся заняли свои места.
Секретарь суда доложил о явке государственного обвинителя, защитников и остальных участ-ников процесса.
Установив личности свидетелей, судья удалил их из зала, затем установил личность подсуди-мого, вручил обвинительное заключение и разъяснил его права. После чего обратился к потерпев-шему и разъяснил его права.
После соблюдения всех тонкостей уголовного процесса суд приступил к судебному разбира-тельству.
Председательствующий предоставил слово обвиняемому. Насир видел как, публика внимательно смотрела на него. Молодой человек встал и подтянул полы гимнастерки, свисавшей ниже бедер без пояса.
-Товарищ Меликов, вам понятно, в чем вас обвиняют? Что вы можете рассказать суду в свою защиту? - мягко и спокойно спросил судья. Он подвинул очки ко лбу и устремил внимательный взор на подсудимого.
-Да, я в полной мере признаю содеянное! Я действительно выстрелил в потерпевшего, - сказал Насир твердым и уверенным голосом, - и готов понести соответствующее наказание. Но при этом хочу отметить, что ничуть не сожалею об этом.
При этих словах по залу прошлось бурчание голосов.
-Это ж надо, какой наглец! - возмущенно громко выговорился председатель колхоза Али, си-девший в первом ряду рядом с сыном.
Судья стукнул молотком по столу, указывая собравшимся о необходимости соблюдения тиши-ны в зале, продолжил.
-Товарищ Меликов, мной изучены некоторые материалы дела, это характеристика на ваше имя из Наркомфина ДАССР, а так же послужной список. Ваш боевой путь отмечен множеством пра-вительственных наград. Свидетельские показания из материалов дела характеризуют вас как ува-жаемого человека в селе и районе. По всему видно, что вы здравомыслящий человек. Объясните суду о мотивах вашего безрассудного преступления! Расскажите, как все произошло!
-Все итак известно...Что еще рассказывать? - нехотя сказал Насир.
-В связи, с чем у вас возник конфликт с потерпевшим? - спросил судья напрямик.
Подсудимый некоторое время сохранял молчание.
-Я не хочу это обсуждать! Я же признался, что совершил преступление. Вот и судите меня без всяких там допросов.
Судья поняв, что от подсудимого не дождется должного объяснения, предоставил слово потер-певшему.
Анвар самодовольно прошел к небольшой трибуне.
-Расскажите суду, все, что случилось с вами в тот день!- повелел судья. Прислонившись к спинке кресла, он внимательно посмотрел на бледного молодого мужчину, с видом несчастной жертвы, стоявшего у трибуны.
-Ваша честь, я находился на своем рабочем месте, когда ко мне в кабинет бесцеремонно вло-мился, этот человек! - Анвар не смотрел в сторону Насира, а лишь пренебреженно указывал рукой на него.
-Я, конечно, крайне удивился!...
-Скажите, пожалуйста, вы знали подсудимого раньше или же это ваша первая встреча? - пере-бил его председательствующий.
-Да я знал его раньше.
-И какие у вас были раньше отношения?
-Никакие! У меня с такими людьми не может быть никаких отношений.
-Продолжайте... - сделав запись в блокноте, судья вновь посмотрел на Анвара.
-Так вот, он подошел к моему рабочему столу, и стал меня оскорблять, выражаясь нецензурной бранью.
-Я, конечно же, ответил на его оскорбления, и указал на дверь...
-А чем мотивировал он свое поведение? В чем была причина скандала? - спросил судья.
Анвар прежде перевел дух и посмотрел на Насира косым взглядом.
-Как я понял из его жарких речей, он был крайне недоволен, что я занял его место в Курахском Госбанке.
Насир ухмыльнулся. Судья, заметив это спросил:
-По документам товарищ Меликов с конца 1939 года перевелся в Кайтагский район на долж-ность инспектора бюджета в финотдел. А вашу должность занимал в это время Асаев Усман. Он добровольцем ушел на фронт в 1942 году, а затем пришло ваше назначение.
Судья обратился к подсудимому.
-Подсудимый, встаньте! Ответьте суду, товарищ Алиев прав в своих разъяснениях? Вы дей-ствительно предъявляли к нему такие обвинения?
-Нет. Должности принадлежат государству, а не физическим лицам. Я не предъявлял к нему та-ких требований, да и не мог, в силу того, что, да и всем это известно, рабочие места распределя-ются сверху из министерств и ведомств, а не по выбору и хотению простого гражданина. Куда меня направляли туда я, и ехал! - ответил Насир.
-Скажите, почему вас внезапно перевели в Кайтагский район? С чем это связано?
-Меня вызвали в Наркомфин и поставили перед фактом, что срочно направляюсь в другой рай-он в связи с отсутствием соответствующих специалистов. Как я понял, была острая нехватка образованных опытных кадров. Да и направлялся я временно. Всего на год. А там вызвали на армейскую службу, а дальше война...
Зал слушал внимательно.
-То есть у вас не было претензий к занимаемой должности товарища Алиева.
-Нет, и не могло быть! - твердо ответил Насир.
-Я вас понял! Продолжайте товарищ Алиев,- судья снова сделал записи в блокнот. - Что было дальше?
Вернувшись к своим мыслям, Анвар продолжил свои показания.
-Ну, что! Ему не понравилось, что я попытался выгнать его из кабинета, и между нами началась перебранка. Он перевернул рабочий стол, важные банковские документы оказались под его ногами. Растоптал их не глядя. Потом слово за слово... Он достал пистолет... И выстрелил в меня в упор.
По залу прошлась волна недовольства.
- Что случилось дальше, не хорошо помню. Но я точно слышал, как прозвучал еще один вы-стрел...
-И ты подумал, что умер! - шутливо бросил кто-то из зала.
Раздался громкий дружный смех.
Анвар побледнел.
-Тихо! - несколько раз постучал молотком судья.
-Это все ваша честь! - закончил Анвар свою речь.
Судья, удостоверившись, что ни у кого вопросов к потерпевшему нет, предложил ему занять свое место.
Затем он преступил к допросу свидетелей согласно списку. В соответствие с законом, подписав клятву о даче правдивых свидетельских показаний, свидетели по одному разъясняли суду о происшествии, очевидцами которого стали, и занимали место в зале суда среди остальной публики.
Выслушав почти всех свидетелей, судья вызвал следующего:
-В зал суда вызывается свидетель Асаев Усман Гаджиевич.
Люди у дверей широко расступились и под шумные возгласы толпы, в зал вошел Усман.
Он был в военной форме, в погонах старшего лейтенанта, с орденами и медалями на груди. Держа в руках папку с большим количеством документов, он сосредоточенно прошел к трибуне.
-Я вижу, публика особенно встретила вас. Что вы можете нам рассказать? - обратился судья к нему после соблюдения всех процессуальных тонкостей.
Усман неспешно разложил бумаги на столешнице трибуны и осмотрелся в зал.
-Уважаемый суд, дорогие сельчане, я сейчас хочу рассказать правду, которую этот уважаемый человек, красноармеец, гвардии капитан, мой коллега и ближайший друг товарищ Меликов Магомед-Насир в силу своего достойного мужского воспитания хочет уберечь от огласки.
-Усман не смей! - крикнул с места Насир.
-Подсудимый соблюдайте тишину! - сделал замечание судья.
-Продолжайте... - обратился он к Усману.
-Хочу сказать следующее. Наряду с этим судебным разбирательством, мы сегодня должны слушать и дело о защите чести и достоинства девушки, имя которой товарищ Алиев Анвар недо-стойно опорочил. А товарищ Меликов единственный, кто встал на защиту. Сегодня я перед всеми докажу, что настоящий преступник сидит в зале на месте потерпевшего.
-Что ты себе позволяешь? Да мои адвокаты вмиг уничтожат тебя! - вступился за сына разгне-ванный Али, указывая движением головы на двух тучных мужчин сидевших напротив прокурора на арене суда.
Зал мгновенно шумно отреагировал.
-Товарищ Алиев, ваших адвокатов я не боюсь! - уверенно бросил ему Усман. - У меня доста-точно ума и сил, чтобы встать на защиту правды.
Судья быстро навел порядок в зале.
-Конечно, я не отрицаю того, что Насир стрелял и ранил Анвара. Это случилось на моих глазах. Но он защищал от клеветы и наговоров свою невесту...
-Скажите, чем вы докажете свои слова? Ведь это весомые обвинения. А клевета это уголовное преступление,- предупредительно сказал судья.
-Я знаю ваша честь! Поэтому хочу разъяснить следующее, - он перелистал перед собой папку. - С разрешения управляющего банка, который здесь в зале присутствует, я принес в суд очень важ-ные банковские документы. Они имеют государственное значение. По этим бумагам денежные средства переходят в оборот. Именно по этим документам денежные средства перешли в личное пользование граждан, подписи которых товарищ Алиев Анвар, пользуясь своим служебным положением, умело подделал. Куда дел он денежные средства, пусть ответит перед комиссией, которая на днях нагрянет из Наркомфина и перед законом, - рукой он указал на прокурора, сидевшего перед ним.
-Что? - вскочил с места Анвар. - Это клевета!
Зал взорвался. Гул раздался такой, что судья на некоторое время выдержал паузу, чтобы народ успокоился.
-Усман, ты думаешь, о чем говоришь? Это очень серьезно! - с места поинтересовался Насир.
Усман утвердительно кивнул.
-Товарищ Асаев, это очень серьезное обвинение! Если ваши слова не подтвердятся, на вас бу-дет возбуждено уголовное дело по статье 161 УК РСФСР «Клевета, т.-е. распространение заведо-мо ложных, позорящих другое лицо измышлений»
-Я согласен. Но прежде чем вы это сделаете, ваша честь, пусть товарищ Алиев ответит, кто был его сообщником.
-Как смеешь ты обвинять Анвара в хищении государственной казны?! Мой сын не такой го-лодранец, как ты!
Али рьяно вскочив с места, с кулаками направился на Усмана, чтобы ударить за ложные обви-нения предъявленные сыну. Но несколько мужчин сидевших рядом еле удержали и успокоили его.
Шум в зале не прекращался.
-Тихо! Иначе всех удалю из зала! - громогласно кинул судья, вскочив с места.
Прошло некоторое время, пока народ еле успокоился.
-Товарищ судья, товарищ прокурор, мои слова не пустые обвинения. Если Анвар сам не скажет кто его сообщник, я хочу пригласить этого человека в зал. Он, то есть она подтвердит, что я гово-рю правду, - произнес Усман.
-Хорошо, - удивленные судья и прокурор одновременно дали свое согласие.
-Дядя Гамзат, пригласите сюда вашу дочь! - повернувшись к залу, обратился он к полному туч-ному мужчине, стоявшему в толпе народа у дверей. Несколько удивленный мужчина вышел и вернулся вскоре в сопровождении жены и дочери.
Лейла, с напуганными глазами вошла в зал, и, увидев огромное количество народа, невольно побледнела.
-Подойдите, девушка не бойтесь! - увидев трепещущую новоявленную свидетельницу, спокой-ным тоном сказал председательствующий. - Ваши показания очень важны для нас. Но сначала назовите имя фамилию, возраст и род занятий.
Прежде чем подойти к трибуне глаза Лейлы нервно забегались по толпе. Не сумев с первого взгляда отыскать лицо Анвара, она несвязно ответила на вопрос судьи.
-Громко! Повторите громко! Ваши слова заносятся в протокол, - повелел судья.
Девушка более звонко произнесла имя, фамилию и место работы.
Повернувшись к залу, она еще раз пробежалась глазами, и заметила Анвара сидящего в первом ряду среди нескольких мужчин рядом с отцом и матерью.
Они давно не виделись, и девушка сразу заметила мертвенную бледность его лица. Связано ли было это с ее появлением в зале суда, или же это был отпечаток перенесенного ранения, она могла только гадать. Но она постаралась ему выразить на лице, в эмоциях свое безнадежное положение, в котором внезапно оказалась. Тот не выдал никакого участия, спокойно смотрел на нее.
-Скажите, вы работаете «младшим обслуживающим персоналом» конторы Курахского отделе-ния Госбанка, не так ли?
-Да, - подтвердила Лейла.
-Что входит в ваши обязанности?
-В основном занимаюсь приемом и отправкой банковской корреспонденции. Регистрирую по журналам учета все письма и отношу на подпись управляющему. Выполняю и другие указания начальства...
-Товарищ Асаев утверждает, что вы можете подтвердить преступное хищение денежных средств банковских счетов. Он говорит, что товарищ Алиев подделывал подписи советских граж-дан и списывал с их счетов деньги. Что вы знаете об этом? - серьезно спросил прокурор с места.
Лейла нервно посмотрела на Анвара. Тот старался не смотреть на девушку и отвел глаза в сто-рону.
Она стояла, не решаясь говорить правду, потому что знала, что если выдаст Анвара, то потеряет любимого навсегда, а если возьмет вину на себя, то ей придется отвечать за преступление перед законом. С минуту она раздумывала, озирая беглым взволнованным взглядом толпу людей в зале.
-Да, я могу подтвердить это. Но Анвар ничего не делал. Это я подделывала все подписи. Он ни в чем не виноват! - заголосила она нервно.
-Что, ты такое несешь Лейла? - услышала она громогласный голос отца, раздавшийся сзади.
-Доченька! Как это? - мать в слезах бросилась к ней.
-Мама...
-Отец...,- растерянно промолвила она, увидев перепуганные лица родителей.
Публика вновь зашумела.
Несколько раз, громко стукнув молотком, судья призвал зал к порядку.
-Итак, вы утверждаете, что подделывали банковские документы, расписываясь чужими подпи-сями? - уточнил судья.
Девушка кивнула.
-А что это были за документы, вы можете нам сказать? И как вам удалось вынести деньги из банка?
-Деньги? - удивилась девушка, - Никаких денег я не видела. Я только подписывала бумаги и все!
-Вы знаете, что за такие дела вас сейчас посадят в тюрьму? - вскочил с места прокурор, - Не-медленно расскажите, кто ваш сообщник?
Голос прокурора прозвучал так свирепо, что девушка растерянно невольно посмотрела на Ан-вара.
-Скажи им ты! Я же никогда не брала денег, Анвар!
Зал замер. Настала такая тишина, что разговоры из коридора четко доносились до присутство-вавших в зале суда.
Девушка почти плакала.
Анвар, услышав свое имя, сразу поднялся с места.
-Не впутывай меня в свои грязные дела! С кем ты завертелась в очередной раз, кому помогала с тем сама и разбирайся! - презренно кинул он.
-Чтооо?! Я?! Завертелась?! - в слезах шокировано промолвила она.
-Ты что такое несешь? Ты ответишь за оскорбление! - выругался в адрес Анвара из зала Гамзат.
-Говорю, что знаю и видел своими глазами! - бросил молодой человек, повернувшись к отцу девушки. - А если я вру, пусть ваша жена посмеет меня остановить.
Все в ожидании посмотрели на женщину. Та без чувств упала в обморок. Люди быстро вывели ее из зала и помогли прийти в себя…
Столкнувшись перед всем народом с жестоким предательством любимого человека лицом к лицу, Лейла заревела.
-Анвар!!! Ты самый подлый человек, каких только видел свет!!! - завопила она.
Поняв в этот момент, что не в силах больше выдержать, она неожиданно вышла на середину зала перед прокурором и судьей, и громко объявила.
-Слушайте меня все! Слушайте весь народ!!! Моя сестра Маизат ни в чем не виновата! Этот подлый человек оговорил ее специально, чтобы скрыть свой позор!
-Я свидетельствую! Я свидетельствую перед Всевышним Аллахом и всем честным народом, что этот мерзавец оклеветал мою сестру!
-Ты не можешь свидетельствовать, тебя не было там! - с места злобно бросил Анвар.
-Была! Клянусь, Аллахом была! - дрожащим голосом возбужденно крикнула она ему в лицо. Посмотрела на всех и громко сказала, - Когда Маизат с бумагами зашла в его кабинет, я стояла в коридоре. Она не заметила меня. Через какое-то время послышался шум с той стороны. В коридо-ре было слышно, как они громко ругались. Я бросилась туда. Посмотрев в замочную скважину, я увидела, как Анвар напал на девушку и пытался зажать ее своим телом. Закрутив ей руки за спину, он упорно покушался на честь девушки и домогался ее.
-Я слышала, как он чернил тебя в ее глазах! - Лейла лихорадочно посмотрела на Насира. Тот, застыв на месте, жадно ловил каждое ее слово, - Он говорил...
Лейла мстительно посмотрела на Анвара.
-Что он говорил? - нетерпеливо спросил Насир.
Лейла смолкла, не отрывая яростного взгляда от Анвара.
-Говори Лейла, Анвар тебе ничего не сделает! Даю слово! Не бойся! - произнес Усман.
- Оставь ее Усман, я итак знаю, что он говорил ей!- вставил Насир. - Анвар сказал Маизат, что я погиб и никогда не вернусь с войны! Уговаривал ее выйти замуж за него!
-Нет, Насир! Ты знаешь только часть правды! Это он говорил в самом начале, когда был слиш-ком вежлив с ней,- злобно усмехнувшись, Лейла, посмотрела на Анвара, который почуяв ожесто-ченность девушки, выдался вперед.
-Замолчи! Заткнись, я тебе сказал!- в ярости крикнул Анвар.
-Нет! Насир должен знать, как ты мерзко оклеветал его, - настойчиво смело сказала Лейла. - Насир, Анвар попрекал Маизат, что ты бросил ее и сбежал в Кайтагский район, перед самой сва-дьбой, потому, что она не так невинна, как кажется и уже успела стать твоей женой до свадьбы. Он обвинял ее в мерзостях, которых ты с ней совершал в укромных уголках кабинета. Он говорил, что теперь ей трудно будет выйти за кого - либо замуж, и предлагал девушке стать его любовницей...
-Что? - ошеломленно выдохнул Насир.
-Как? - послышались удивленные возгласы из толпы.
-Тогда Маизат сумела вывернуться и влепила ему звонкую пощечину. Бросив в Анвара чер-нильницу со стола, она выбежала из кабинета.
-Это и есть настоящая правда люди! Слышите меня! Это правда!- выдохнула Лейла.
-Почему же ты не помешала Анвару так поступить с твоей сестрой? - спросил кто-то из зала.
-Да! Ты же была там!
-И как тебе только не стыдно сейчас о ней говорить! Где твоя совесть была тогда?
-Если ты тогда вмешалась бы, всего этого не произошло!
Люди в зале не могли успокоиться.
-ы ничем не лучше Анвара.
-В Сибирь, в ссылку их!
-Бессовестные! - народ все не довольствовал.
-Анвар, скажи, правда, что она говорит? - схватив обеими руками за ворот, взыскательно спро-сил отец сына. - Неужели так я тебя воспитал! - заорал Али в лицо сыну. Весь собравшийся народ наблюдал, как Али с ужасом на лице смотрел на сына. Невыразимая боль унижения стояла в его глазах.
-Нет! Она обманщица, отец! - не способный смотреть в глаза родителю Анвар уводил взгляд.
-Тогда расскажи, всем как было! - неистово потребовал Али.
Анвар выпутался из рук отца и повернулся к публике.
-Да я признаю, что Маизат не виновата. Не было у меня никакой любовной связи с ней. И ничего такого я ей не делал. Она нравилась мне давно. Я всего лишь предложил ей выйти за меня замуж.
Анвару было трудно говорить. Он старался выбирать каждое слово при разговоре.
-В тот день я был сильно пьян. Честно говоря я толком и не помню что произошло… Но мы се-рьезно поругались…Ей не понравилось, что я рассказал ей о своих чувствах. «Тоже» с характе-ром!... Она совершенно не воспринимала меня, и это задевало меня всегда…Тут я разозлился… Между нами началась ссора…Признаю, что обидел ее…Ну а потом, она вылила на мое лицо чер-нила…
-И в тебе не хватило мужества, признаться в этом? - негодовал отец. - Зачем надо было мстить невинной девушке?
-Я не собирался ей мстить, но Лейла сама предложила мне план мести и сама же предложила рассказать всем остальным придуманную историю…
-Не ты ли был в ярости, когда увидел свое черное лицо и поклялся отомстить. Все орал: « Я так ее очерню, так очерню, что век не смоет позор!» - с укором высказала девушка.
-Лейла, ты сейчас хочешь меня вымазать в грязи, а из себя строишь святую. Лучше расскажи, как прятала письма, которые они друг другу писали! Как удерживала их у себя все годы войны! Да они и сейчас у тебя! - бросил Анвар.
Возглас удивления прошелся по судебному залу.
-Так это твоих рук дело? А ну говори где письма?- окончательно вскипел Насир.- Да как ты по-смела...? Да как вы оба посмели вторгнуться в нашу личную жизнь?
Негодовал подсудимый с места. Он гневно ударил кулаком о скамью.
Лейла невольно вздрогнула.
-Я верну, все верну! Насир, прости меня! Простите меня люди! - заорала Лейла, - Этот человек обманом заставлял меня делать подписи. Я не знала, зачем они ему нужны. Я не притрагивалась ни к чьим деньгам. Клянусь Вам! Я не виновата! Не виновата! - бросив последние слова, Лейла выбежала из зала суда.
Никто из присутствовавших, даже не попытался ее остановить.
В зале воцарилась абсолютная тишина. Люди в задумчивости и чувством глубокого разочаро-вания сохраняли молчание.
-Да, товарищ Асаев, вам действительно удалось доказать в суде, что мы живем в обществе, где есть коварные и ничтожные люди! - несколько огорченно высказался председательствующий. - Если хотите что-то добавить, то мы вас слушаем.
Свидетель Усман, который ни на шаг за это время не сдвинулся с занимаемого места, развернул папку, и достал скрепленной большой канцелярской скрепкой кипу бумаг.
-Да, есть еще кое-то очень важное для нас для всех, - рукой он показал на зал. - Уважаемый суд, и все участники процесса, возможно, вы удивлены, почему здесь собралось так много народу се-годня. Что заставило их всех сегодня сюда прийти. Вот у меня здесь есть обращение односельчан и прилагающийся к нему список всего взрослого населения нашего села с именами, фамилиями и их подписями! - Усман развернул папку и звонко зачитал обращение, - Уважаемый суд, мы ниже-подписавшиеся, жители села Курах Курахского района Дагестанской АССР, обращаемся к вам с просьбой  защитить перед советским законом и оказать посильную юридическую помощь товари-щу Меликову Магомед-Насиру Матиевичу, человеку, посвятившему нашему району несколько трудовых лет своей жизни. А так же достойному сыну своей родины, защищавшему страну от фа-шистских оккупантов с первых дней войны до самого его завершения.
Считаем, что уголовное преступление ему пришлось совершить в состоянии крайнего душевного потрясения. Испокон веков, заступаться за честь любимой женщины принимается как достоинство мужчины. Его поступком мы, жители села только восхищаемся, потому что он сумел постоять за честь и достоинство нашей дочери и сестры. Пусть он не один из нас, но он оказался лучше нас, чем выражаем ему наше глубокое почтение.
Мы просим вас не судить строго товарища Меликова М.М. и поручаемся за то, что такое он больше не повторит.
Характеризуем его только положительно, считаем, что такие кадры нужны советскому государ-ству на свободе, а не в тисках тюремного заключения.
Большая просьба прислушаться к нашему мнению. С уважением жители села Курах… - Усман оторвал свой взгляд и с надеждой посмотрел на председательствующего. - Товарищ судья, люди в зале подтвердят каждое слово. Вот все подписи, - поднял он список.
-Передайте через секретаря, - указал председательствующий.
Усман послушно отдал секретарю список, и многозначно посмотрев на удивленного Насира, схватив остальные бумаги, покинул трибуну. Присев в зале рядом с управляющим банка, несколько мужчин, поддержали его крепким рукопожатием.
Судья объявил, что все стороны были выслушаны в суде и предложил высказаться экспертам.
В качестве эксперта был вызван в зал суда врач, давший заключение о состоянии здоровья по-терпевшего.
-Скажите, пожалуйста, вы как специалист, как описываете состояние вашего пациента? В со-стоянии он трудиться на благо обществу или это уже безнадежно больной человек, инвалид? - спросил судья, немного наклонившись вперед. - Мы сейчас хотим понять, сильное ли увечье нанес подсудимый здоровью потерпевшего.
Врач немного задумался и посмотрел на адвокатов.
-Думаю, что вы должны вспомнить о клятве и подписку о неразглашении заведомо ложной информации в сфере своей профессиональной деятельности, которую только что подписали, - напомнил судья, заметив сомнение в глазах медработника.
-Я вас понял товарищ судья. Как эксперт, я дал заключение, что мой пациент в тяжелом состоянии. Таковым он и был, когда поступил на лечение в больницу. Но теперь я вижу, что лечение прошло очень успешно и товарищ Алиев может приступать
к своим служебным обязанностям, когда только пожелает.
-То есть вы хотите сказать, нанесенное ранение не является тяжким? - уточнил судья.
-Нет. Я бы даже сказал, он легко отделался… - уверенно произнес эксперт.
В зале раздался дружный смех.
Эксперт вскоре, занял свое место в зале.
- Что ж приступим к прениям сторон. Слово предоставляется государственному обвинителю, - судья откинулся на спинку высокого кожаного кресла, и внимательно посмотрел на выражение лица прокурора.
Государственный обвинитель, чинный мужчина с грозным лицом, громкими словами начал свою речь.
-Уважаемые граждане, высокий суд, участники процесса, сегодня мы имеем дело с преступлением, расследование и судебное рассмотрение которого привлекло к себе большое общественное внимание.
Напомню коротко суть произошедшего. 2 июня 1946 года товарищ Меликов М.М. вероломно, без всяких объяснений, напал на сотрудника конторы Курахского отделения Госбанка товарища Алиева А.А., во время исполнения последним служебных обязанностей. Ворвавшись в его кабинет, он тяжело ранил товарища Алиева А.А., выстрелив ему в грудь в область сердца из личного короткоствольного оружия ТТ. При этом товарищ Меликов М.М. не назвал причин и не дал объяснений своим преступным действиям. Его действия были квалифицированы по статье 142 Уголовного кодекса РСФСР, которое подразумевается как нанесение тяжких телесных повреждений с умыслом, за которое полагается наказание лишение свободы сроком до восьми лет.
В ходе судебного разбирательства выяснилось и подтвердилось, что огнестрельное ранение бы-ло нанесено в состоянии аффекта, то есть под влиянием внезапно возникшего сильного душевного волнения. Что дает основание, переквалифицировать данное преступление по статье 144 УК РСФСР «Телесное повреждение, подходящее под признаки 1 части ст.143, нанесенное под влиянием внезапно возникшего сильного душевного волнения, вызванного насилием над личностью или тяжким оскорблением со стороны потерпевшего». Часть 1 статьи 143 УК РСФСР гласит «Умышленное легкое телесное повреждение, не опасное для жизни, но причинившее расстройство здоровья» Основываясь на вышеизложенном, прошу суд, переквалифицировать действия подсудимого по статье 144 УК РСФСР и назначить наказание Меликову М.М. исправительные работы срок шесть месяцев.
Напряженный зал мгновенно ожил. Люди были довольны речью прокурора и радостно ликовали. Несколько человек покинули помещение, чтобы сообщить остальным
Судья несколько раз постучал молотком и призвал народ к тишине.
-Слово предоставляется защитникам потерпевшего. Пожалуйста, вам слово.
Один из адвокатов, поднялся с места.
-Мы конечно подготовили длинную речь в защиту потерпевшего. Но, - он окинул взглядом присутствовавших людей, добавил, - она нам не понадобится. В целом понятно, что нападение для потерпевшего явилось серьезным потрясением, и он получил серьезное увечье. Пуля все-таки прошла у сердечной аорты в нескольких миллиметрах, и серьезно угрожала его жизни. Но у нас есть прекрасные специалисты в области медицины, которые сумели вовремя оказать помощь по-страдавшему и спасли его из лап смерти. Мой подзащитный на ногах, чувствует себя хорошо. Обсудив с нами некоторые детали дела, он пришел к мнению, что прощает этот поступок подсудимому и не желает предъявлять ему гражданский иск о восстановлении расходов связанных и лечением и восстановлением здоровья. С мнением государственного обвинителя он согласен полностью. Учитывая все обстоятельства дела, прошу суд принять справедливое решение по данному делу! - адвокат, слегка выдохнув, сел на свое место. Он снова посмотрел в зал и заметил, что люди были довольны.
-Что ж, нам осталось только выслушать подсудимого! Подсудимый встаньте! - приказал председательствующий - Вам предоставляется последнее слово.
Насир поднялся и вытянулся. Он смотрел в зал, и видел, как люди переживали за него. Глаза его взмокли.
-Я хочу сказать спасибо всем людям, кто сегодня пришел поддержать меня и верит в мою правоту. Ваше присутствие придало мне сегодня много сил. Я так же хочу выразить глубокую признательность своему лучшему другу Усману, который в трудную минуту протянул мне руку дружбы. Он активно поддерживал и старался подбодрить меня, и ни на минуту не сомневался во мне.
Что касается моего поступка, да мне пришлось поднять оружие на человека, но я повторюсь, что не сожалею. Я приму любое решение, которое суд посчитает правильным.
Все молчали. Даже бывший председатель колхоза Али, сокрушенно сидевший рядом сыном, не поднимал глаза.
-Суд удаляется в совещательную комнату, для вынесения приговора! - объявил председательствующий. И вскоре, вместе с народными заседателями покинул зал суда.
Большая часть народа покинуло душное помещение, вышли на свежий воздух.
На улице стояла послеполуденная жара. Народ у здания суда взбудоражился. Люди, в ожидании окончательного решения суда, терпеливо не расходились. При этом они обсуждали все подробности меж собой, высказывали свои мнения, выражали сочувствие и сострадание в отношении подсудимого.
Поступок Анвара и ее сообщницы, вызвал самое большее негодование среди народа. Объединившись вместе, они приняли в отношении каждого из них свое незыблемое решение.
В зале суда в это время царила непринужденная обстановка. Насир все еще находился на скамье подсудимых, под присмотром конвоиров. Усман с дозволения прокурора присоседился рядом. Сельчане, в окружении которых они сидели, дружно потешались над друзьями.
-Это, наверное твои последние башмаки Усман! Остальные истоптал пока ходил по селу и подписи собирал!
-Есть еще одни, на свадьбу друга надену! - весело ответил молодой человек.
-Если Насира отправят в Сибирь лес рубить, он за ним и туда побежит.
-Конечно, побежит! Кто-то же должен держать второй конец пилы, - шутили они.
Насир хоть и наслаждался обществом и поддержкой сельчан, но он будто слушал их одним ухом. Все его мысли были далеко. В душе он корил себя, что не сразу поверил Маизат и обвинял напрасно. Бросив случайный взгляд в сторону, Насир столкнулся взглядом с Анваром. Привалившись одной рукой к подоконнику, он уныло, с тихой завистью в глазах смотрел на Насира, окруженного многочисленными друзьями. Печать одиночества стояла на его лице. Заметив взгляд недруга, Анвар отвернулся к окну. Али сидевший в обществе управляющего банка и двух адвокатов, и оживленно тихим голосом переговаривался с ними.
-Усман, как ты внезапно эту свидетельницу отыскал? - поинтересовался Насир.
-Да, расскажи, - потребовал кто-то из мужчин.
Все уставились на Усмана.
-Говорят же, на воре шапка горит! - начал он. - Еще несколько месяцев назад, мне срочно пона-добилось подписать бумаги у нашего управляющего. Его на места не оказалось. Тут одна из со-трудниц говорит, Лейла тебе любую подпись нарисует, каким хочешь, почерком напишет. Оказывается, она не раз демонстрировала им свое мастерство. Девочки весело смеялись и шутили. Сна-чала я это пропустил мимо ушей. Не придал значения. А недавно в документах обнаружил рас-хождения. Я прямиком к начальнику. Он смотрит на меня удивленно, разводит руками, мол, как такое не заметил. В нескольких карточках клиента росписи граждан вызывали сомнения. Хищение было на лицо, а у нас на носу ревизия. Я с начальством давай проверять все бумаги. Вон сколько накопилось, - указал Усман на папку, которую не выпускал из рук.
Под каждой поддельной бумагой подпись управляющего. Точь в точь. Он не мог понять, как это случилось. И я вдруг вспомнил про Лейлу. Рассказал управляющему. Мы решили ее хитростью взять, в кабинет вызвали и поставили перед фактом. Я сказал, что обнаружил подделанные ею документы. А управляющий пригрозил ей тюремным сроком. Созналась... Сразу ... Даже отпираться не стала.
Мужчины удивились.
-Лейла девушка трудолюбивая и исполнительная. Но она всегда особенно относилась к поручениям Анвара. Я давно знал, что они дружны меж собой. Но, что он так использует ее ...
Прошло некоторое время, пока народ вновь собрался в зале суда.
Секретарь громко объявил:
-Встать, суд идет!
Судья, чинно прошел вперед, а следом и народные заседатели, заняли свои места у длинного стола. Зал слушал его стоя.
-Приговор именем Российской Советской Федеративной Социалистической Республики в составе..., - громко начал чтение приговора судья.
Сосредоточенно провозгласив вступительную и описательно-мотивировочную часть текста, он объявил резолютивную часть, которую все ждали настороженно и большим нетерпением,
-Приговорил Меликова Магомед-Насира Матиевича признать виновным в совершении пре-ступления предусмотренного статьей 144 Уголовного кодекса РСФСР и назначить ему наказание в виде штрафа в размере 300 рублей в доход государства. Меру пресечения Меликову М.М. « под-писку о невыезде» оставить до вступления приговора в законную силу. Согласно статье 350 УПК РСФСР приговор может быть обжалован в течение 14 дней со дня его провозглашения, - судья остановился и поверх очков посмотрел в зал.
Люди довольно улыбались и перешептывались.
-В связи с тем, что в ходе судебного разбирательства обнаружились факты банковских махинаций, государственному обвинителю поручается произвести прокурорскую проверку по данному факту и принять соответствующие меры.
Судебное заседание объявляется закрытым! - объявил он, и хотел покинуть помещение, как его остановил звонкий голос пожилого аксакала.
-Товарищ судья, если вы закончили свою речь, можно мне теперь сказать! - спокойным голосом обратился к председательствующему пожилой старец в высокой папахе с посохом, в руке вышедший к трибуне.
Судья подал знак, чтобы все сели.
Участники процесса и присутствовавшие в зале люди заняли свои места.
-Да, Джалил - буба говорите, я вас слушаю, - мужчина был крайне вежлив в обращении со старцем.
-Не к вам, я к народу, - промолвил старик и повернулся к залу. Прежде чем начать говорить, он поправил папаху на голове и уныло посмотрел в зал.
Люди сидели в ожидании его слов.
-Джамаат! - громко обратился он к залу, - Я прожил так много, что не веду уже счет своих лет. В этой долгой жизни видел всякое. Печали и радости посещали мое сердце в разные дни. Каждое из них я принимал с благодарностью, потому что и то и другое, есть не что иное, как испытание, от Аллаха. Так нас учили старшие! В моей молодости говорили: - «Какой мост построишь по та-кому и пройдешь!» Человек должен пройти путь жизни, с достоинством преодолевая препятствия, а препятствия это каждый миг, каждый час, каждый день.
Мы должны жить и довольствоваться тем, что имеем, невзирая на чужое. И этому научить своих детей с малых лет. А кто упустит этот важный урок, будет страдать так, как сейчас страдает Али, - назидал старик. Он с горечью посмотрел на Анвара и его поникшего отца. - Сегодня мы имеем дело с бесстыдством, наглостью и бесчестием, не имеющим себе равных! В моей груди есть слова, которые я не хочу говорить. Мне больно их произносить. Но я должен огласить мнение народа.
Мужчина смолк и перевел дух.
-Али! - обратился он к бывшему председателю колхоза, который мгновенно поднялся с места, услышав свое имя, - Ты много лет прослужил на благо народа, и сделал все возможное в тяжелые годы войны, чтобы не оставить их голодными. Не испугавшись гласа закона, в каждый дом ты распорядился раздать по полмешка пшеницы и ржи из государственных запасов, чтобы люди как-то выжили в то страшное время. Я называю это мужеством! Но ..., - старик негодующе посмотрел на Анвара, - ...не сумел воспитать эти качества в своем сыне. Он не стал тем сыном, которым ты сегодня можешь гордиться. Не справился ты с той любовью, которой Аллах наградил тебя. Слишком многое ты ему прощал...
Мужчина посмотрел на людей, и видел согласие на их лицах.
-Сегодня принято решение и тебе придется его принять! Мы, жители этой долины выдворяем твоего сына Анвара из этого села... Никто в этом вилаяте больше не желает знаться с ним.
-Чтооо? - с ужасом воскликнула женщина, сидевшая рядом с Анваром. - А мне что прикажете делать? Убить себя? Он мой единственный сын! - со словами вскочила она на ноги и посмотрела в зал.
-Ты можешь ехать с ним! - сказал свое твердое слово Али.
-А как же ты? - посмотрела женщина на мужа.
-Я здесь родился, здесь и умру! - бросил мужчина ей в лицо. Не в состоянии больше оставаться, он быстрым шагом покинул зал.
Женщина сокрушенно проводила взглядом мужа, и беспомощно посмотрела на сына. Выбор был для нее слишком трудный, она бессильно опустилась на кресло и, закрыв лицо руками заплакала.
Анвар безмолвно принял решение сельчан.
-Девушка, которая ему помогала, уже наказана Всевышним. Совесть, которая поздно проснулась в ней, будет всю жизнь напоминать ей о глупостях, которые она совершила...
В зале долго царила тишина.
Джалил - буба медленно направился к выходу. Все остальные неспешно последовали за ним...
Вскоре подсудимого тоже освободили из-под стражи. Усман, не отходивший от конвоиров в ожидании друга, встретил его крепкими объятиями. В сопровождении нескольких мужчин друзья вышли на улицу, где их дожидалась оживленная толпа.
Поздравления мгновенно посыпались на них со всех сторон. Люди выражали искреннее радушие Насиру, а Усмана благодарили за оказанную помощь. Они долго не отпускали молодых людей. Обсуждения гнусного поведения Анвара и Лейлы не прекращались. Люди были взбудоражены, и выражали сожаление Насиру.
Люди постепенно начали расходиться. Заметив это, Даниял, присутствовавший здесь весь день, неожиданно остановил всех.
-Дорогие сельчане задержитесь еще на минуту! - громко обратился он ко всем. Затем он по-смотрел на Усмана. - Усман, дорогой, мы с тобой не завершили одно очень важное дело.
Молодой человек удивленно вскинул брови.
-Что за дело, дядя Даниял?
Люди все были заинтригованы, и интересом смотрели на пожилого человека.
-Невесту-то мы посватали, а жениха-то еще не женили! Кроме меня и тебя родственников у Насира здесь нет. Ты его брат, я отец… Мы с тобой сейчас же должны пойти к Зейнаб и назначить свадьбу на ближайшую дату.
Люди громко заликовали.
-Слушайте меня внимательно! - радостно продолжал он. - До недавних пор я был бездетным человеком, но сегодня это не так! У меня теперь есть сын! И в моем доме скоро зазвучит зурна и чунгур*(музыкальные инструменты народов Кавказа). Всех сельчан я приглашаю на эту свадьбу! - мужчина был очень счастлив.
Усман тут же выказал ему поддержку.
-Я не пойду с вами, - выразился Насир. - У меня есть одно дело.
-Что важнее для тебя, чем это? - тихо поинтересовался Усман.
-Утром я видел, как Маизат шла на работу. Мне надо срочно переговорить с ней, - ответил На-сир почти шепотом.
-Хорошо, ты поговори с ней, а мы с Даниялом пойдем к родителям. Это дело слишком затяну-лось друг, - похлопал он его по плечу.
Под громкие добрые пожелания сельчан Даниял вместе с Усманом направились к дому невесты, завершить начатое дело.
Насир прямиком направился к зданию детского дома.
Дойдя до дверей одноэтажного неказистого здания, он остановился. Подождал некоторое время, и, набравшись смелости, вошел в открытые двери.
В фойе две женщины в белых халатах активно занимались уборкой. В помещении стоял запах хлорки. Перетаскивая маленькие обувные шкафчики с места на место, они протирали пыль под мебелью.
-Добрый день! - поздоровался он.
Женщины удивленно уставились на не прошеного гостя в военной форме.
- Мужчина, сегодня у нас санитарный день. Детки возвратятся только к вечеру, - известила одна из них
-А где они сейчас? - поинтересовался военный.
-Ушли в поход. Погода сегодня прекрасная, решили показать им окрестности села, пока мы тут наводим порядок.
-Можно узнать в какую сторону они направились?- поинтересовался озадаченный молодой человек.
-Вам что так срочно надо? - выдалась вперед одна из них.
-Срочно! - кивнул мужчина.
-Они не так далеко. Спуститесь к роднику, оттуда свернете к Кетин Дагу, дальше по тропинке вверх.
Поблагодарив женщину, Насир спешно покинул здание и ушел домой. Оседлав коня в стойле, он вывел его на улицу и, взяв за поводья, направился в сторону Кетин Дага. Выйдя за пределы села, он вскочил на лошадь и поскакал по указанной тропинке в сторону высоких вершин.
Погода стояла невероятная. Жара спала, в лицо бил приятный ветерок, долина была залита пением невидимых птиц и журчанием реки. В какой-то момент всадник умерил шаг коня. Неспешно поднимаясь по зеленому склону, он наслаждался красотой скалистого края. Издалека доносились детские голоса и смех. Поднявшись чуть выше, ему вскоре открылась зеленая лужайка, где под присмотром старших резвились дети. Образовав несколько групп, старшие детки соревновались меж собой, младшие неподалеку сидели с воспитателем.
Насир неспешно приблизился к ним. Он искал глазами Маизат, но не обнаружил ее среди взрослых.
Завидев наездника дети, бросив игру, сразу окружили его. Выразив громкое восхищение, не-сколько ребят попросились покататься на коне. Насир усадил на спину животного пару ребятишек и нарисовал с ними небольшой круг.
Воспитатели вскоре тоже подошли к ним.
-Дети отойдите от лошади! Это опасно! Она может ударить вас копытом! - постаралась одна из женщин усмирить детей. Но те даже не желали слушать ее. Они встали в круг и просились покататься.
Одна из женщин, с пшеничными кудрявыми волосами близко подошла к Насиру.
-А я вас знаю! - улыбнувшись, сказала она.
Насир удивился.
-Я русская. Аня меня зовут. Из Рязанской области родом, из Спасска, - пояснила женщина. - Мы беженцами прибыли сюда во время войны. Несколько лет жила в доме тети Зейнаб. Ее дом стал для меня родным, Маизат мне как сестра.
-Сейчас вы не живете с ними? - поинтересовался Насир.
-Я вышла замуж, за вашего местного… - смущенно улыбнулась она.
Насир осмотрелся по сторонам.
-Не ищи, ее здесь нет! Она ушла туда, - сказала Аня, и рукой указала в сторону скал.
-Там же опасно! - удивился Насир.
-Вот и скажи ей об этом, когда увидишь на каком-нибудь обрыве.
-Давно ушла?
-Давно, как только как мы здесь решили остановиться. Помогла нам немного и ушла…
-И когда вернется?
-Думаю не раньше вечера.
-Совсем сумасшедшая!
Насир быстро схватил за поводья, и попрощавшись с детками вскочил на коня.
-Ноо! Ноо! - подхлестнул он животное и быстро умчался в сторону скал.
Вскоре пение птиц и журчание реки остались далеко за его спиной. Вся зеленая округа куда-то пропала, впереди были только серые скалы.
Проскочив немалый путь, Насир остановился. Не зная толком, куда податься он немного поду-мал и решил продолжить путь к самой вершине. Туда пролегала слегка заметная тропка.
Места были ему совершенно незнакомые, и он прекрасно осознавал, что если свернет с прямого пути, точно заблудится.
Поднявшись выше, он увидел, наконец, Маизат, стоявшую на скале, за которой больше не было видно троп. Она стояла неподвижно, вытянувшись, всматривалась вдаль. Широкие полы легкого летнего платья темно зеленого цвета, развевались на ветру. Черная длинная коса спадала на плечо. Косынка цвета спелой вишни, подхваченная дуновением ветерка, реяла в ее руке.
Сойдя с коня, Насир оставил животное и поднялся к ней. Подойдя ближе, он остановился в не-скольких метрах от девушки.
Та не оборачивалась, и Насир не хотел нарушать тишину. Молодой человек заметил, как она нахмурилась и приблизилась к краю обрыва.
-Зачем пришел? - спросила она, даже не обернувшись. Голос ее прозвучал строго.
-Ты не могла бы отойти от края, - осторожно попросил Насир.
-Зачем?
-Сорвешься вниз! - предостерег он.
-Тебе-то что? Может, я этого и хочу, - бросила девушка сердито.
-Тогда не думай долго! Чем раньше прыгнешь, тем быстрей закончатся твои муки.
Да и, кстати, верни кольцо, - спокойно произнес он.
-Чтооо? Какое еще кольцо?- удивленно обернулась она.
-У меня на следующей неделе свадьба… Ты разве не слышала?
Она удивленно посмотрела  на него.
-Врешь!
-Не вру! Спроси у Данияла и Усмана. Да у кого хочешь, спрашивай. Все тебе скажут, что на днях у меня свадьба.
-Тебя вроде должны были сегодня судить! Свадьба у него! - заинтриговалась она.
Насир отошел от нее и присел на высокий валун.
-Суд отложили на другой день. Мне дали время жениться, а потом я с женой уеду отсюда. Если отправят в Сибирь, она согласилась со мной поехать. Говорит так полюбила, что готова, в каторгу за мной пойти.
Она все еще всматривалась в выражение его лица, и не могла понять говорит он всерьез или же хочет только разозлить ее.
-Так что верни кольцо!
-В магазине полно колец, купи ей другое! - кинула она.
-Другую не могу. Это кольцо принадлежит моей матери. Оно принадлежит нашей семье.
-Хорошо! - согласилась она после некоторых раздумий.
Резким движением сорвала с шеи цепочку, на которой висело все эти годы кольцо, и, подойдя к молодому человеку, вложила в его руку.
-На! - сказав она резко обернувшись, пошла прочь к спуску. Насир пошел следом.
-Ты же собиралась прыгнуть?! - напомнил он ей. - Говорил же, если сразу не прыгнешь, то по-том не захочешь. В таком деле не надо долго раздумывать.
Маизат молча ушла вперед.
Схватив за поводья коня, понуро стоявшего недалеко, Насир повел его за собой.
-А ты не хочешь пожелать мне счастья? - спросил он, поравнявшись с ней.
-Нет! - бросила она.
В какой-то момент она остановилась и злобно посмотрела на него.
-Между прочим, у меня тоже свадьба скоро!
-Чтооо? - покосился Насир на нее. - Какая еще свадьба? - спросил он рассержено.
-А ты разве не слышал? Когда ты со своей женой уедешь на каторгу, меня выдадут за Анвара. Так решил совет старейшин!
-Ты тоже так решила? - остановил он ее за руку.
-Конечно! А чего раздумывать? Когда ты сказал, что Анвар неплохой кандидат в мужья, я задумалась! И вправду, он хорош собой, богат и образован. Единственный сын уважаемого председателя колхоза. Он так любит меня, что стойко ждет моего решения уже много лет. Ты разве не видишь, ему за тридцать лет, а он до сих пор не женат. Разве его любовь не достойна награды? - Маизат многозначно посмотрела на молодого мужчину, и вырвалась из его рук.
-Не неси чушь! - заорал Насир. - Ты что это себе позволяешь? За Анвара она выйдет!
Я этот мир обрушу на твою голову!
-А чего ты злишься? Тебе можно жениться, а мне нельзя выходить замуж. Какая тебе разница, как и с кем я проживу свою жизнь? - бросила она ему в лицо. - Ты же расстался со мной, - указала она на кольцо в его руке, - Сказал, что не желаешь меня больше знать! Между нами больше ничего нет. Все закончилось! А теперь…
Она перевела дыхание…
-Теперь каждый идет своей дорогой!
Бросив последнюю фразу, она ушла прочь, оставив в растерянности молодого человека.
Спуск оказался более сложным для Насира, чем подъем. Конь несколько раз споткнулся и слег-ка поранил копыто. Маизат увидев раненое животное, примчалась обратно.
-Возьми косынку, перевяжи ему ногу, а то ему будет больно идти! - предложила она помощь. Насира молча перевязал рану.
Солнце на горизонте потихоньку спускалось за горы. Вечерело.
-Надо поспешить до темноты, а то заблудимся! - бросила она обернувшись.
-Если бы ты не взбиралась так высоко, мой конь не пострадал бы.
-А тебя никто не просил идти за мной! Мог бы дождаться внизу.
Прошло больше часа, пока они спустились к поляне, на которой дети с воспитателями собирались возвращаться в село.
-Маизат, ты иди домой! Мы сами справимся, - сказала Аня, завидев ее издалека. Остальные воспитатели тоже пожелали ей доброго пути.
Вскоре она, а позади нее Насир с раненой лошадью вошли в окрестности села.
Маизат шла впереди, и не оглядываясь. Они лишь прислушивалась к топоту копыт за спиной.
Дойдя до майдана, она свернула на родную улицу. Теперь их дороги должны были разойтись окончательно, как она предполагала. Но она все еще четко слышала топот конских копыт за спи-ной.
Пока шла девушка заметила, что жители села загадочно мило улыбаются им.
-Не пойму, чего они так улыбаются? - спросила Маизат.
-Сейчас я спрошу, - отзывался Насир, и окликнул молодого парня, который только что прошел мимо.
-Гаджи скажи, чего ты улыбаешься? А то девушка не может понять!
-Так скоро же твоя свадьба, вот я и радуюсь! - забавно бросил он и ушел.
-Так это правда? - изумилась Маизат.
-А ты что думала, я вру! - ответил он ей сердито.
В этот момент двое мимо проходящих мужчин поздравили Насира с предстоящей свадьбой.
Маизат растерянным взглядом проводила удаляющиеся фигуры мужчин.
-Какой же ты быстрый! - еле вымолвила она.
-А то! Клин надо клином выбивать! Я и так много времени потерял! Но ты не волнуйся. Мы с женой очень скоро уедем отсюда. Ты больше никогда не увидишь меня.
-Не ходи за мной! - гордо бросила она ему и продолжила путь.
-Я за тобой и не хожу! Моя невеста живет на вашей улице, я к ней иду!
Она остановилась, и сокрушенно посмотрела на него.
-Не мог найти девушку с другой улицы?!
-Сердцу не прикажешь. Мне понравилась девушка с вашей улицы.
-Что ж, тогда иди впереди меня! Я не хочу, чтобы люди снова судачили обо мне.
-Хорошо! - согласился Насир и спокойно ушел вперед.
Маизат остановилась и стояла там до тех пор, пока мужчина вовсе не исчез из виду.
На улице смеркалось. Вечер тихо опускался на село. Пока она медленно дошла до ворот, почти совсем стемнело. Стараясь скрыть негодование, она, еле сдерживая себя, вошла во двор, и оставшись одна дала волю слезам. Примкнув к железным воротам, девушка тихо заплакала. Тело ее мелко содрогалось, грудь вздымалась от тяжелых вздохов.
***
« 10 июля 1946 года
Последние дни мне совершенно не было покоя. Нет, не от людей и событий во внешней жизни. Я не могла найти покой от самой себя. Мысли посещавшие меня в эти дни были чудовищны. Они поглотили меня целиком и полностью. Чем я только не занимала себя, чтобы не думать о пред-стоящем судебном процессе. Разум, твердивший, что Насир больше не имеет отношение к моей жизни, проигрывал в эти дни моему сердцу, тяготевшему одной мыслью, что его скоро далеко и надолго увезут в неизвестном направлении. Увезут вновь, далеко от моего сердца, от моих глаз, от меня самой и бросят в какую-нибудь страшную темницу. Как же я буду жить? Как я буду дышать? Никто в мире не мог мне ответить на этот вопрос, даже сам Всевышний Аллах мол-чал и не подавал никаких утешающих знаков!
Вчера на работе я предложила заведующей пойти с детьми на прогулку в горы. Чтобы женщина согласилась, я привела ей с десяток доводов: что дети знать свой родной край с малых лет, что прогулка развеет всех, что надо размять кости взрослым, я описала ей красоты, открывающиеся с высот, рассказала как полезно устраивать такие прогулки для поднятия настроения...Я наговорила ей разного. Бедняжка стойко и безмолвно выдержала мою речь. Вконец она вышла в коридор громко позвала помощницу из соседнего кабинета.
- Элси, дай указание уборщицам, что у нас завтра санитарный день! Пусть хорошо проветривают помещения и сделают генеральную уборку. А всем воспитателям объяви, что утром идем в поход в горы Кетин Дага. Соберите с утра детей, думаю, прогулка пойдет им на пользу.
- Теперь довольна! - сказала она, вернувшись в кабинет.
Я улыбнулась. Она подошла близко и сочувственно посмотрела на меня.
- От правды далеко не убежишь, родная! Но я тебя понимаю!
Я молча покинула кабинет.
Вернувшись, домой после работы, я сразу ушла к себе. Мама несколько раз позвала меня на ужин. Сначала я не выходила, но потом все-таки решилась и подошла к двери, но слова отца остановили меня.
-Зейнаб, не тревожь ее! Твои заботы ей сейчас ни к чему. Ей итак тяжело!
Я отошла от двери и вернулась на кровать, на которой до этого провела два часа в слезах.
В какой-то момент сказала себе, будь, что будет и приказала себе уснуть. Закрыв глаза, я дол-го блуждала в своих мыслях, наверное до самого утра. Помню, как за окном начало светать, когда мои веки тяжело закрылись.
Увидела под утро сон, где Абумуслим принес мне красные лакированные туфли, какие носят актрисы в городских театрах, и приказал надеть. Я послушно надела их. Они пришлись мне впору. Довольная я покружилась перед ним. Но это уже был Насир...
За завтраком я спросила у мамы, что может значить этот сон, скрыв конечно про Насира.
- Туфли это дорога. Красные, лакированные...?- задумалась она, - Твой брат наряжает тебя в дорогу...- объяснила она мне.
«Интересно в дальнюю дорогу или в мир иной?» подумала я, но побоялась сказать об этом маме.
Когда шла на работу, я как обычно завернула в Глухой переулок, чтобы быстрей дойти до работы. На этой двадцатиметровой улочке нет ни окон, ни ворот, только каменные стены не-скольких домов, по-соседски связанных меж собой. Потому он и назывался Глухим. Как только я завернула в него, как наткнулась на Насира, стоявшего в конце переулка. Он был один и будто выжидал кого-то. Сначала я сделала вид, что не вижу его. Но поняв, что это может быть нашей последней встречей, я набралась наглости и взглянула на него. Он смотрел на меня.
От моего взгляда он вытянулся и отвел глаза, но остался стоять там же. Военная форма очень шла ему. На голове фуражка со значком над козырьком, гимнастерка цвета желтой глины с капитанскими погонами, с орденами и медалями на груди, среди которых четко выделялась пятиконечная красная звезда. Одежда была заправлена в кожаный ремень без кобуры. Широкие брюки были заправлены в высокие военные сапоги черного цвета, вычищенные до блеска.
Для человека, ступавшего под приговор на скамью подсудимых, он выглядел вполне спокойным. Его глаза говорили мне, что он смирился со своей судьбой, и принял ее такой, какая есть. Я поняла, что он пришел попрощаться со мной.
Во мне поселилась некая надежда... Проходя мимо, я замедлила шаг, чтобы он остановил меня и сказал, что считает меня по-прежнему своей невестой, что не разрывал между нами никаких отношений. На что я, несомненно, ответила бы, что буду ждать его, сколько потребуется. Но, этого не случилось...
Дойдя до конца переулка, я обернулась. Его уже не было. Он ушел... В этот самый момент, я поняла, что он ушел навсегда...
Смутно помню, как я дошла до работы, и как потом отправились в поход с детьми со всем коллективом.
Дойдя до места отдыха, я помогла разбить небольшой лагерь, где детки могли отдохнуть. Нашла отговорку, что хочу, собрать для отца немного свежей душицы и зверобоя, и для этого нужно подняться повыше.
Сотрудницы были не против, и попросили собрать немного травы для них, на что я согласилась и ушла в направлении высоких скал.
Несколько часов, я медленно бродила по зеленым лугам. В моих мыслях я находилась на судеб-ном процессе, где судья выносил приговор. Этот приговор он выносил не только ему, но и мне. Весь его срок, буду отбывать и я. Мое сердце было с ним. Оно уже успело побывать с ним на армейской службе, на войне, а теперь отправится с ним в тюрьму... Куда бы он ни пошел, мое сердце всегда будет с ним, только он об этом не будет знать... А это совсем не важно...
Так прошел почти весь день. Я и не заметила, как дошла до самой вершины. В какой-то мо-мент я очутилась на краю самого высокого обрыва. Только высокие горы могли показать тому, кто их покорит красоту и величие этого мира. Оттуда открывался потрясающий вид на всю округу. Дома близлежащих сел, сверху были похожи игрушечные кубики сложенные друг над другом невпопад. Река внизу тянулась по всему ущелью как длинная серая змея, и мне смутно отдавалось его игристое журчание. Макушки близлежащих гор были хорошо видны с моего положения. Снизу всегда казалось, что верхушки гор всегда острые, и даже негде на них ногой ступить. Но здесь можно было разгуляться, как по широким полям. Я любила эти вершины, любила с детства. Ощущения, которые они навевали, были неповторимыми. Горизонт был необъятен для глаз. Холмы, реки и поля простирались по всей долине, и казалось, им нет конца и края. Мягкие, как вата облака, таяли, проплывая под ногами. Залитое ярким солнцем, наш край напоминал райский уголок. Так, свысока, и с большим восхищением и любовью мог смотреть только Бог.
Так же, как в детстве, совсем забыв о времени, я была увлечена созерцанием великолепия родного края. Эти наблюдения немного отвлекли меня от того зачем я сюда сбежала. Мне стало заметно легче, и я была рада этому. Как любила часто повторять Аня, каждый в этом мире несет свой крест. Собравшись с мыслями, я поняла, что нужно возвращаться и принять свою судьбу, как есть. Повернувшись, чтобы уйти, я вдруг увидела, что судьба сама идет ко мне навстречу.
Всадник в военной форме, очень похожий на Насира на лошади, медленно поднимался к вершине. Изредка поднимая голову, с измученным видом, он осматривал окрестности, словно искал что-то или кого-то.
Я быстро достала из кармана красную косынку, в которую собиралась завернуть лечебные травы и встала так, чтобы он заметил меня. Косынка, хорошо развевалась на ветру, и он про-сто не мог меня не заметить. Встав к нему спиной, я дождалась пока он подойдет ко мне близко. В моей груди было ощущение полета, будто выросли крылья за спиной. Сотни вопросов и тысячи мыслей вихрем закружились в моей голове. Мне было жутко интересно, чем закончился суд? Что его заставило так высоко подняться ко мне? Хватило ли Анвару мужества рассказать всю правду на суде? Если так, что он теперь думает обо мне? А если нет, так ли еще выгляжу непристойно в его глазах, как ему описали сельчане?
Он не нарушал молчание и ждал, пока я повернусь к нему. Я же разрывалась внутри на части и, не выдержав спросила, зачем он пришел.
Его ответ оказался самым неожиданным для меня. Объявив, что скоро женится, он потребовал у меня назад обручальное кольцо. И сказал, что б я бросилась со скалы, долго не раздумывая. Зная его хитрый характер, я сначала не поверила ему, но потом, спустившись в село, поняла, что он говорил правду. Несколько сельчан поздравили его с предстоящей свадьбой, и тут все мои надежды рухнули.
Ощущение в груди холодного застрявшего ножа не покидало меня. Я поняла, что смерть не такая уж страшная вещь! Предательство, вот что было страшнее. Я действительно пожалела в ту минуту, что не бросилась вниз со скалы.
Пока шли к селу, и по селу мы успели поругаться несколько раз, и самым ужасным было то, что он выбрал себе невесту с нашего переулка и довольным видом направлялся к ней. Я пропустила его вперед, чтобы он ушел быстрей. Но... Смотреть ему вслед оказалось больней, чем он шел бы позади меня. Я смотрела, как уносит кольцо, которое я носила на своей груди несколько лет другой женщине. Это пронзило меня...
Я только успела зайти за ворота, как боль вышла из меня градом слез. Переживания душили меня изнутри. Прошло еще немного времени, пока мне удалось успокоиться.
Постояв немного с закрытыми глазами, я перевела дыхание, успокоилась, поправила волосы, и закрыла железную дверь на засов. Ступив на каменное крыльцо лестницы, чтобы спуститься во двор, я вдруг почувствовала, что нахожусь здесь не одна. Не успев обернуться, в ту же минуту внезапно кто-то схватил меня за руку и остановил.
-Если так сильно плачешь обо мне, зачем за Анвара замуж собралась? - услышала я знакомый голос. Привыкшие к темноте глаза, четко различили лицо Насира. Он стоял так близко, что я чувствовала его дыхание у своего лица. Откуда он внезапно появился, я могла только гадать.
-Ты что здесь делаешь? - от неожиданности вскрикнула я.
-К невесте своей пришел! Я, кажется, говорил тебе, что она живет на этой улице! - он многозначно посмотрел на меня.
-Ты издеваешься надо мной?! Ты всю дорогу издевался надо мной! - обида не покидала меня.
Неожиданно он цепко схватил меня за обе руки.
-Как иначе я привел бы тебя домой? Ты стояла на краю обрыва готовая броситься вниз. Если бы я подошел близко, ты скинула бы и меня с собой.
-Тогда зачем кольцо забрал?
-Это уловка, чтобы увести тебя от обрыва!
-А так не мог сказать «Отойди»?!
-А я сказал!
Я осеклась, вспомнив, что он прав.
-А суд? - тут же вспомнила я,- Состоялся? Или ты меня опять обманул?
-Обманул! - широко улыбнулся Насир.
-Какой же ты наглый! И что сказали?!
-Что «И что сказали»? - переспросил он.
-Ну, чем закончился суд?
-Ааа! Судья сказал, чтобы в следующий раз я в Анвара не стрелял, а только посильнее избил, чтобы знал, как клеветать на порядочных девушек.
-Не шути! - потребовала я.
-Штраф 300 рублей.
-И все? - я была крайне удивлена, что он так легко отделался.
-Да!
-Тебя не посадят в тюрьму?
-Не посадят... Спасибо Усману и всем сельчанам, - глаза его выражали искреннюю радость.
Невольный вздох облегчения вышел из моей груди. Я читала ответ в его глазах, и, убедившись, что он говорит правду, улыбнулась ему.
-Маизат, ответь мне на один вопрос!- спросил Насир. - Если бы меня посадили в тюрьму на долгий срок, чтобы ты сделала?
-То же, что делала все эти годы. Невеста всегда будет ждать своего жениха, - не раздумывая ответила я.
Насир, достал из нагрудного кармана гимнастёрки золотое кольцо, все еще висевшее на рваной цепочке.
-Больше никогда не снимай его! - сказал он, и надел кольцо на палец моей правой руки.
-Никто, кроме тебя в этом мире не достоин, ее носить,- его последние слова были как противоядие для умирающего. Я пыталась скрыть свою радость, но ее было слишком много. Как ребе-нок, назад получивший любимую игрушку, моя широкая улыбка не сходила с лица. Он внимательно наблюдал за выражением моих глаз, и в какой-то момент я поняла, что нахожусь в опасности. Не знаю, зачем он наклонился ко мне, но я, почуяв неладное, резко отошла от него, и умчалась прочь.
Вскоре мы зашли в дом, где нас ожидали гости. За накрытым столом в большой комнате мы нашли отца в обществе дяди Данияла, Усмана и дяди Гамзата. Мама, которая никогда не нарушала традиции местного этикета, с довольным видом сидела рядом с отцом в обществе чужих мужчин. Перед ней стоял отпитый стакан вина, и выглядела она довольно весело.
Завидев нас в дверях, гости дружно встали и усадили нас за стол. Прежде чем сесть, Насир познакомился с отцом и сел рядом с ним.
Мужчины были навеселе.
-Насир, где вы так долго были? - поинтересовался Усман.
-Да, где вы были?- подхватил дядя Даниял.- В конце концов, нам пришлось день свадьбы назначить без вас.
-Пришлось подниматься за ней на вершину Кетин Дага. Это было нелегко! - утомленно сказал Насир.
-Ах, друг, как я тебя понимаю!- сочувственно улыбаясь, сказал Усман, - Прими мой дружественный совет! Купи себе прочную обувь, и крепкого коня. Еще не одну вершину ты увидишь с ней...
Мама понимающе улыбнулась.
Только дядя Гамзат сидел немного унылый. Словно его внутри что-то гложело.
Из общих разговоров за столом я узнала некоторые подробности прошедшего судебного процесса, и сразу поняла, почему был так опечален дядя Гамзат. Позже он попросил у меня прощения за поведение дочери.
-Я прощу ее при одном условии, - сказала я дяде. Он удивленно поднял на меня горемычные глаза. - Вы тоже должны ее простить!
Мужчина не ожидал от меня этих слов.
-Дядя Гамзат, Лейла по настоящему полюбила Анвара, но этот недостойный не смог ее оце-нить… Разум не советчик влюбленному сердцу. Лейла действовала по велению своих чувств, и со-вершила глупости. Не отворачивайтесь от нее, из-за этой ошибки. Она уже получила наказание за это, причем сполна. В конце концов, ей придется с этим жить дальше, а ваша злость только ожесточит ее сердце. Разве слезы в ее глазах успокоят вас?
Он задумался.
-Вы сейчас как никто другой нужны ей. Дайте ей время…
Дядя прослезился, но удержал слезу. Было видно, как было ему больно. Кивнув мне в знак согласия, он ушел.
В дверях я заметила, как он достал бумажный сверток и передал его Насиру. Тот кинул на меня взгляд и спрятал сверток за пазуху. Гости вместе вышли из дому. Отец проводил их до ворот.
Вернувшись в дом, он взял дедушкин саз, и, усадив рядом меня и маму, спел любимую песню. Он так хорошо настроил инструмент, что мелодия лилась из нее как журчащая река. Отец был не-много пьян, и видно это придало ему смелости. Он громко от всего сердца спел песню, сочинившую когда-то для мамы.
Мама неожиданно спела с ним. После того как песня закончилась, отец отложил саз, взяв ма-мину руку накрыл ладонью.
-Зейнаб! - вымолвил он. - Перед лицом Всевышнего Аллаха и нашего ребенка, я прошу твоей руки! - отец достал из кармана брюк бархатный синий мешочек. Вынув серебряное кольцо с выгравированными арабскими буквами, и голубым камнем, протянул маме. - Прими назад это кольцо, которое ты когда-то кинула под мои ноги.
Женщина встрепенулась. Раскрыв глаза от удивления, она онемела. Было видно, как на нее нахлынули воспоминания.
-Там что-то написано! - заметила я вслух.
-В бесконечном кругу этого кольца, храню я верность для тебя,- мама знала слова наизусть.
-А знаешь Зейнаб, когда я заказывал это кольцо у старого Дербентского ювелира, я принес ему целый стих на арабском языке. Он смешно посмотрел на меня и сказал, «Сынок, я смогу написать здесь только маленькую часть этого текста. Остальное будешь повторять ей каждый день!».
Мы все весело засмеялись.
-Но ты никогда не рассказывал остальную часть, - возмутилась мама. - И как же он звучит?
-А это ты узнаешь, когда наденешь кольцо… - сказал он.
Мама не решалась его надевать. Она сначала посмотрела на любимого, потом на меня и отвела взгляд. Я была вся в ожидании, и хотела ее поторопить, но сдержалась, не стала вмешиваться. Она сама должна была принять это важное решение. Отец смиренно ждал.
-Что будет если я не приму ни тебя, ни это кольцо? - обратилась она к отцу.
-Значит, у тебя больше не будет ни меня, ни этого кольца, - с неким огорчением ответил он.
После некоторых раздумий она взяла кольцо надела на палец.
-Говори продолжение стиха!- сказала она.
Тогда отец достал из мешочка еще одно кольцо и надел на свой палец. Оно было серебряным с арабскими надписями, только без камня. Отец взял мамину руку и приложил к своей так, чтобы кольца сложились рядом.
-Одно кольцо без другого не имеет смысла. Только сложив их вместе можно полностью про-читать стих. Читай Зейнаб! - повелел он.
Мама прочитала на арабском, что в переводе звучало бы так.
« Бесконечен круг кольца, хранит он верность для тебя
И сколько б ни было дорог, вернусь я лишь на твой порог».
Эти слова стали пророческими для них. Мама хранила верность отцу, а ему прошлось пройти множество дорог, чтобы вернуться к ее порогу.
- Я заказал его для себя у другого мастера, в Баку. Они много лет пролежали в этом мешочке. - Я знаю, ты скажешь, что я не был верен тебе. Но верность это не значит находиться всегда рядом, верность это когда сердце не смогло никого полюбить, кроме тебя...
Так как это была маленькая свадьба, здесь не хватало еще одного свидетеля. Я побежала в дедушкину комнату и принесла Коран.
- Мне довелось в этой жизни стать свидетелем вашей разлуки и свидетелем вашего воссоединения. А так как Аллах свидетель всего, что происходит в этом мире, то я с вашего позволения прочитаю молитву.
Я произнесла Аль-Фатиху , Аль-Ихляс , которым меня научил дедушка и сказала:
- Во имя Аллаха Милостивого и Милосердного! Пусть благословит ваше воссоединение Все-вышний!
Сейчас за открытым окном моей комнаты глубокая ночь. Как тиха и прекрасна она. Дует прохладный летний ветерок, взмывая занавески. В кустах за окном слышен стрекот кузнечика. На черном горизонте высоко в небе сияет Луна.
Сон не придет ко мне сегодня, а я и не позову. Разве не хочу я вновь и вновь пережить все со-бытия этого дня? Разве усну я?»
***
«Октябрь 1949 год
 Прошло три года, как не держала я тебя в руках, не открывала твои страницы, и не делала записи. Но обо всем по порядку.
Возвращаясь к событиям трехлетней давности, надо сказать, что наша долгожданная свадьба состоялась в назначенный день. Помнится мне, что в те дни наш дом был полон народу. Родственники дальние и близкие, соседки их дети и мужья, знакомые пришли помогать. Маму я по-чти не видела. Она с отцом и родней всецело была занята подготовкой к свадьбе.
Несколько дней мужчины приводили двор в порядок, а женщины готовили еду, пекли хлеб и сладости. А по вечерам, они усаживались в круг и пели народные песни, собирая мое приданное в сундуки.
За день до свадьбы приехали сестры Насира. Родственники приняли их с большим почтением. Аминат увидев меня, бросилась в мои объятия и стала оправдываться и просить прощения. Я сначала не поняла, но женщина объяснила, что ее ввели в заблуждение, ей, оказывается, сказали, что я давно замужем.
-Я чуть не разлучила тебя с братом! - сказала она мне в слезах. - Если он не поехал тогда в Курах, то я стала бы причиной вашего расставания! Ах, нет мне прощения! - не унималась бедняжка. Она искренне переживала.
-Ты ни в чем не виновата, на все воля Аллаха! Здесь происходили события более ужасающие, - успокоила я ее.
-Я знаю, нам все рассказали! Бедная моя как же ты все это выдержала?! - жалела она меня.- Жизнь сильно потрепала вас, но вы не сдались! Молодцы! - Она крепко обняла меня.
-Маизат, мы привезли тебе подарок! От нас от сестер! Прими его, пожалуйста! - со словами женщина открыла небольшой красный чемодан и достала свадебное платье.
Это было длинное платье из белого атласа, с парчовым валчагом , приталенное с глубоким вырезом на груди. Туника надеваемая снизу была расшита золотой нитью.
-Оно, наверное, очень дорогое! - изумилась я.
-Конечно, дорогое! - самодовольно ответила сестра Ажер. - Разве для дорогой невесты мы за-кажем дешевое платье!
Женщина встала и подошла ко мне. Из всех сестер она больше всего была похожа на брата. Она выделялась острым взглядом больших круглых глаз и резкими манерами.
-Я не отличаюсь хорошим характером, иногда даже очень груба, - сказала она, - Но я не могу не признать твоего мужества. Когда все узнали что брат погиб на войне и смирились с этим, ты одна не опускала руки. Стойко верила и ждала его столько лет! Не знаю, будешь ты счастлива с ним, все-таки он очень несдержанный и ужасно ревнивый парень, но я точно знаю, что он будет счастлив с тобой. Добро пожаловать в нашу семью, дорогая!
-Маизат надень платье, пожалуйста! - попросила сестра Фатимат, которая все это время сохраняла молчание.
-Надень! Надень! - попросили остальные женщины, находившиеся в комнате.
Мне пришлось подчиниться. Портниха, которая в эти дни шила мое свадебное платье, пошла со мной и помогла одеться.
Платье пришлось мне впору.
-Очень хорошо! Превосходно! - отметила женщина.
-Что же делать с тем платьем?- указала я на платье, которое она дошивала,- Вы столько дней старались...
-Значит, быть еще одной свадьбе в селе,- улыбнулась она. - И для нее своя невеста найдется! Не переживай! - махнула она рукой.
Когда я вернулась в гостиную комнату, женщины тут же окружили меня, но больше всех восклицала Аня.
-Ой, чаровница! Ой, прелестница! Ох, и сойдет военный с ума! Диву дастся! За сердце хватит-ся!- причитая, кружилась она вокруг меня.
Сестра Фатимат опоясала меня серебряным поясом - «камари» - с резными узорами.
-Ты не первая невеста, которая входит в нашу семью в этом поясе. Он перешел маме от свекрови, а ей от своей свекрови. Желаю родить тебе сына, чтобы по традиции могла бы надеть его на свою невестку,- выразила она мне свое пожелание.
На следующий день к этому наряду была добавлена хора - шал, платок из узорчатой парчовой ткани, гендже, тонкая шаль без бахромы, и красная тонкая шаль, которой закрыли мне лицо.
Когда мне поднесли кожаные башмаки на невысоком каблуке, я вспомнила Абумуслима, которого видела недавно во сне. Мама была права, брат наряжал меня в дорогу, но разве могла я по-думать, что стану невестой. Как же мне не хватало его в эти минуты. Он тихо стоял бы возле меня, и любовался своей сумасшедшей сестрой. Слезы, откуда ни возьмись, наполнили мои глаза. Мама и женщины как могли, успокаивали меня. Они не могли понять, от чего я вдруг так расплакалась.
-Невесты должны плакать!
-Она ведь покидает отцовский дом! - слышала я голоса женщин.
Во дворе громко заиграла грустная музыка. Отец и дядя Гамзат вошли в комнату и как старшие ,пожелав мне счастья, вывели под руку из дома на улицу, где меня ждала сторона жениха. Впереди меня несли зеркало и керосиновую зажженную лампу. Издревле у нас в Дагестане считалось, что невеста несет с собой свет в дом мужа. Очень плохой приметой считалось, если этот свет погаснет.
На улице, куда меня вывели к жениху, нас ждала веселая процессия. Моя шаль, свисавшая с лица, была тонкая и краем глаз я могла наблюдать, как много народу пришло с женихом. Казалось все село пришло посмотреть на нас в этот день.
Сначала меня хотели посадить на лошадь, но кто-то очень умный подал идею.
-Пешком пойдем! Так веселей!
Несколько всадников с флагами ушли впереди нас. Я шла в окружении женщин, на руках которых были подносы со свадебными сладостями. Они весело кружили под звуки барабана, зурны и чунгура.
Рядом с нами шел чам.  Не могу сказать, что видела его. Он был плотно окружен друзьями, которые всю дорогу танцевали и весело шутили. Музыканты шли впереди нас, играя веселые свадебные ритмы.
Вся процессия шла под зорким присмотром вооруженных кунаков. Всадники шли по обе стороны от шествия.
Хоть на дворе стояло мирное советское время, в нашей долине все так же крали невест из-под венца.
Как я потом узнала, всей свадьбой руководил Усман, который шел впереди музыкантов. В его руках красовалась нарядно украшенная красными лентами палка.
В этот летний день погода стояла чудесная, солнце иногда выглядывало из-за облаков. Не бы-ло ни ветра, ни дождя, было ни холодно и не жарко. Сама природа благоволила нам.
Так, весело мы пришли к дому, где у ворот нас встретила тетя Бике и дядя Даниял в обществе многочисленной родни и сельчан.
По традиции тетя Бике угостила меня медом, чтобы отношения в семье были сладкими, и поднесла к моим ногам тарелку, чтобы я разбила ее. Считалось, что если невеста с первого раза разобьет тарелку, то семья будет крепкая. в дом входит сильная женщина.
Несчастная тарелка разлетелась под моим ударом на мелкие осколки. Люди заликовали, кунаки стали стрелять в воздух. Дядя Даниял взяв меня под руку, пригласил войти в дом. Так я вошла в дом своего мужа.
Последующие несколько дней мы с тетей Бике, которую я считаю своей настоящей свекровью, только успевали принимать многочисленных родственников. В таких селах, как наша, большинство жителей связаны меж собой родственными связями и долг каждого было прийти поздравить невесту в новым домом. А невеста должна одарить каждого родственника подарком и угостить сладостями.
Послесвадебный мужской поток гостей не прекращался. В основном это были друзья, близкие родственники и знакомые, мужа не успевшие приехать в день свадьбы. Они сидели отдельно от женщин, во дворе под виноградником. Пригласив музыкантов, мужчины несколько дней отмечали радостное событие.
Через несколько дней получив приглашение от родственников Насира, мы поехали в Касумкент. Мне доводилось несколько раз побывать там проездом, но я никогда не придавала значения этому селу. Лишь иногда слышала, что люди здесь любят красиво одеваться и гордятся своей образованностью.
Все большое село располагалось на равнине, в долине, где сливаются три реки Чираг-чай, Курах чай и Гюльгери-чай. Касумкент находится на равнине, и почти со всех сторон окружают горы. И в те ясные дни вдали отчетливо виднелись отроги Шалбуз Дага. Касумкент славился плодовыми садами, и это было правдой. Не зря ведь посреди села стоит очень большой по размеру консервный завод.
Площадь села огромная, на нем можно разместить несколько наших майданов, и тянется она широкой улицей к мосту, пролегающему через реку Чираг чай.
По приезду в Касумкент я внимательно всматривалась в дома и улицы. Ни одного дома, расположенного друг над другом я не увидела. По широким улицам разъезжали расписные повозки и красивые автомобили. Дома в основном расположены в глубине восхитительных плодовых садов. На местном базаре каждое воскресенье устраивались ярмарки - из близлежащих районов привозили сюда продукцию колхозы и совхозы.
Родственников у Насира оказалось намного больше, чем я могла себе представить. А еще больше друзей. Все нас приняли с большим радушием. Я словно попала в светское общество, где большое значение придают нарядам и манерам. Почти в каждом доме, куда мне довелось ступить ногой, имелась небольшая библиотека, а в одном даже стояло пианино. Столы накрывались богатые, где особое внимание придавалось сервировке. Для них важно ест гость из обычной тарелки или фарфоровой. Поначалу я думала, что этим самым хозяева хотят похвастаться перед гостями, но потом поняла, что это образ жизни основной массы людей. За столом женщины си-дят вместе с мужчинами, и распивают напитки из хрустальных бокалов, произносят красивые тосты, обсуждают политику и общественную деятельность, следуют последней моде. Касумкентцы большое внимание придают культурной части жизни. Я слышала, как женщины обсуж-дали несколько театральных постановок лезгинского драматического театра в Ахтах, на котором им довелось побывать.
Это был мир не знакомый мне, но я поймала себя на мысли, что такой образ жизни очень расслабляет.
Однажды, когда мы наводили порядок в родительском доме Насира, он спросил, хотела бы я жить в Касумкенте.
Вопрос для меня был неожиданным. Я не была готова ответить на него сразу.
Он оставил свою работу и уставился на меня.
-Тебе не понравилось здесь? - спросил он.
-Скорее наоборот. Но женщины здесь почти не работают в саду и огороде, и мало у кого есть коровы и овцы. Основные продукты молоко масло сыр мясо им приходится покупать за деньги. Хотя у них есть время на ведение хозяйства, они предпочитают тратить его на себя, на книги, на магазины. А еще я узнала в село часто приезжает из Ахты лезгинский театр.
-Да, быт здесь сильно отличается от вашего. Дело в том, что здесь в селе очень много организаций, днем люди работают, а вечером позволяют себе немного отдохнуть...
-Ты к чему это спросил? - поинтересовалась я.
-Ты знаешь, я сейчас в длительном отпуске. Скоро получу назначение, и даже не знаю, куда ме-ня направят на работу. Может, оставят в Кайтагском районе, в котором еще числюсь, а мо-жет, перебросят в другой район. Но я могу уволиться и переехать жить сюда в Касумкент. Что скажешь?
-Мне нет разницы, где жить, только б не было больше войны! - ответила я.
Он сразу понял, что я имела в виду, и улыбнулся.
А назначение он получил через два месяца. В октябре 1946 года решением Курахского ОК КПСС Насир был утвержден на должность управляющего Курахского отделения банка.
Анвар был уволен с занимаемой должности, но каким - то образом Али сумел уберечь сына от уголовной ответственности. Насир не стал вмешиваться. Вскоре семья бывшего председателя колхоза покинула наше село навсегда. Люди поговаривали, что Али уехал из села со слезами на глазах...
Лейла немногим позже вышла замуж за вдовца, дальнего родственника матери и теперь живет в городе Дербенте. Слышала, что она до сих пор не может зачать ребенка.
Однажды в свободный от дел вечер, я решила сесть за письменный стол Насира, и пока он не пришел с работы, сделать записи в своем дневнике. Я давно не открывала его страницы и мне хотелось поделиться новыми впечатлениями. Перед этим я полезла в свою сумку, чтобы взять его. Но тетрадки на месте не оказалось. Дедушкин блокнот, лежавший вместе с ним, был на месте. Я была больше чем удивлена. Перевернув всю сумку, верх дном, поняла, что его нет. Что творилось со мной, можно было предположить. Вещи из шкафа тут же очутились на полу, матрасы все были опрокинуты. Я перевернула в комнате все, что смогла перевернуть, поняв, что его здесь нет, тут же решила, что могла случайно забыть в родительском доме, и умчалась туда. Кажется, тетя Бике спросила что-то у меня, когда я выходила.
Не помню, как дошла до ворот родительского дома, но когда я как ураган ворвалась в свою, теперь уже бывшую комнату, маму чуть не хватил удар.
-Маизат что случилось?! Вы поругались? - испугалась женщина.
-Мама ты не видела мою тетрадь? - обескуражила я ее.
-Ответь мне, ты поругалась с мужем? А тетрадь причина чтобы вернуться домой?!- она смотрела на меня страшно перепуганными глазами.
-Ничего такого! Ты не видела тетрадь?
-Какую тетрадь?- спросила она.
-Синюю, с атласной ленточкой! - нетерпеливо выговорила я.
-И ради какой-то тетради ты неслась как буря? Ты чуть не убила меня! Не знаю я никакой тетради! Сумасшедшая! И когда ты только вырастешь? - со словами она направилась к двери. Затем остановившись, она внимательно посмотрела на меня, - У тебя точно все в порядке?
-Все хорошо, мама не переживай!
-Бедный парень! - промолвила мама и скрылась за дверью.
Забыв обо всем на свете, я занялась поисками драгоценной тетрадки. Просмотрела в доме каждый угол, перебрала все полки с книжками, даже порылась в вещах отца, очень осторожно. На розыски меня ушло больше часа, но результат был нулевым.
С тяжелым сердцем и с пустыми руками я вернулась домой. Насир в это время пришел с работы, и озадаченным видом разговаривал во дворе с тетей Бике.
Завидев меня в воротах, он странно посмотрел на меня и ничего не сказав, последовал за мной в нашу комнату.
-Как это понять? - потребовала он немедленный ответ, указывая на бардак в комнате...
У меня уже не было сил даже разговаривать. Кинувшись на матрац на полу, уткнувшись в него лицом, я заплакала.
Насир был растерян, некоторое время стоял, не зная, что ему делать. Сев рядом, он постарался меня успокоить.
-Объясни, что случилось? - сказал он спокойно.
-Пропала моя тетрадка, - сквозь слезы вымолвила я.
-Что еще за тетрадка? Там деньги лежали? Или что-то ценное? - пытался он понять.
-Нет, сама тетрадь! Она сама и есть ценность! - попыталась я объяснить.
-То есть у тебя просто пропала обычная тетрадь, и ты устроила такой беспорядок?! Интересно, что ты сделаешь, если пропаду я? - мечтательно выдохнул он.
-Порядок- то я наведу, а тетрадь уже не вернешь! Она лежала в моей сумке. Я своими руками положила ее туда. Куда она могла деться?
-Может у мамы оставила? Забыла! Перепутала с другой тетрадью! - пытался он меня успокоить.
-Я только что от мамы. Ее нигде нет и с другой ее невозможно перепутать, - немного успокоившись, ответила я. - Во всей долине она одна такая.
-А можно узнать, что такого ценного в ней?
-Это подарок Абумуслима! Он потратил на нее всю стипендию, чтобы купить ее мне. Это единственная вещь, которая у меня осталась от него.
-Теперь понял! - ответил Насир, обняв меня одной рукой.
-Хочешь, я куплю тебе другую? Выберу для тебя самую дорогую?
-Нет, не нужно! - отказалась я. Он не знал, что содержится в нем, а я и не стала говорить. Ни одна тетрадь в мире не могла ее заменить.
-Не переживай так! Она обязательно найдется!
Но тетрадь так и не нашлась. Я потеряла всяческую надежду и перестала искать ее.
В конце февраля сорок седьмого года у нас родилась дочь Маисат. Насир назвал ее в мою честь, изменив только одну букву.
Роды принимала Аня, тетя Бике и еще одна известная повитуха в селе.
-Маизат, ты тяжело рожаешь! Ребенок недоношенный! Я могу разрешить тебе родить еще одного, лет через пять, но третьего нет! Категорически нет! - Аня всерьез была взволнована.
Я засмеялась, из тех сил, что у меня осталось.
-Ты не можешь мне такое запретить. Я хочу родить сына своему мужу. А если и вторая бу-дет дочь, то я третьего рожу, и четвертого...
-Ты только духом сильная, как женщина нет!- бросила она мне.
Ребенка выходили, дочка росла крепкой, но за первый год жизни она не проронила ни одного звука. Мы страшно волновались, показывали докторам и знахарям. Но они разводили руками, говоря, что ребенок абсолютно здоров. Не поверив местным врачам, Насир обратился к городским. Ответ был один - ребенок здоров!
Я видела, как он внутри переживал. Придя после работы, он часто брал ребенка на руки, и по-долгу разговаривал с ней, рассказывал ей смешные истории иногда и сказки из своего детства. Та внимательно слушала, но упорно молчала.
- Все ты понимаешь, только ленишься разговаривать! Вот скажи слово Папа! Скажи Па-Па!- часто упрашивал он ее. Но ожидаемого ответа все не было и не было. Насир был упорен, настаивал на своем, и ни в коем случае не сдавался. Меня это забавляло, хотя переживала ничуть не меньше. Все же в один прекрасный вечер мы услышали слово «папа» из уст дочери. Радости Насира не было конца. На следующий день он собрал в доме всех друзей, созвал местных музыкантов и сидел с ними до утра.
В августе сорок восьмого года у нас родился сын Алик. Аня которая не оставляла меня все тяжелые дни, облегченно вздохнула.
-Слава Богу! Родила нормально! В срок! Здоровенький мальчик! - вручив ребенка мне, женщина трижды перекрестилась.
-Ты переживала, что я не смогу больше рожать,- сказала я ей.
-Все равно не люблю я третьи роды. Самые тяжелые они... - кинула она мне и побежала к дверям, где ее ждала тетя Бике. - Мы пойдем отца обрадуем! Твой военный жутко волнуется за дверью. Не ел, не спал, стойко дежурил всю ночь...
Через несколько минут ко мне в комнату вбежал Насир. Он наклонился над нами и посмотрел на спящего сына.
-Разверни его! - тихо попросил он. Я сняла покрывало. Помню его долгий теплый взгляд, на ребенка. Помню, как выступили на глазах слезы. Он несколько раз провел пальцем по его щеке.
-На тебя похож, - сказал он мне, и осторожно накрыв ребенка вышел.
Через несколько минут я услышала, выстрелы за окном. Как я потом узнала, это Насир стрелял из пистолета в воздух. Оказывается, он подавал знак своим друзьям, с которыми заранее обусловился. Если родится сын, прозвучат выстрелы, а если дочь, то вовсе не будет никаких выстрелов.
Не смотря на то, что на дворе стояла глубокая ночь, первым примчался Усман. Жена, сразу навестила меня, и все рассказала. За ними примчалась мама с дочкой на руках.
-Маизат, почему сразу не отправила за мной?! - разволновалась мама и взглянула на ребенка.
-Тетя Зейнаб, это случилось внезапно! - солгала Аня, и многозначно посмотрела на меня.
-Дочка, он очень похож на тебя. Словно на твое лицо смотрю... - улыбнулась женщина и поцеловала ребёнка в лоб.
Следующие несколько дней в нашем доме была свадьба без жениха и невесты. Родственники, приехавшие из Касумкента, заполнили весь дом. Нас пришли поздравить друзья и коллеги Насира. Не было дня, когда дом пустовал без гостей.
Я выразила тете Бике свое переживание по поводу того, что им с мужем пришлось потревожиться из-за наших гостей.
-Если еще раз скажешь мне об этом, я серьезно обижусь на тебя Маизат, - сердито сказала женщина. - Разве ты не назвала меня в первый же день свекровью. Ты принесла в мой дом свет. Жизнь заиграла в нем. Мы два старика провели в одиночестве столько лет. Твое появление наполнило мою жизнь смыслом. Я сейчас получила от жизни то, на что и не надеялась никогда. Эти два года самые прекрасные в моей жизни...
После Секне - диде, тетя Бике была самой доброй женщиной, которую я знала. Милое румяное лицо, всегда улыбающиеся глаза. Она ласково называла меня дорогой невесткой. С первых дней она поручила мне все свое хозяйство. Я ни разу не почувствовала себя чужой в этом доме, и порой вела себя так, словно этот дом всегда принадлежал мне.
Однажды я решила переставить в доме всю мебель. Вынесла на улицу все старые ковры, вы-трусила их и убрала в сарай. Из верхней комнаты спустила вниз новый ковер и занавески. Убрав в доме все лишнее, я отдала их дяде Даниялу, сказав, что их те же надо убрать в сарай. Старик послушно выполнил мое поручение. Тетя Бике с удовольствием помогла мне повесить новые занавески. Комната заиграла по-новому.
Вечером, когда Насир пришел с работы, от удивления раскрыл глаза.
-Ты что здесь натворила? - посмотрел он на меня многозначно, словно пытался сказать, зачем я лезу не в свое дело.
-Не смей ее ругать! - вступился за меня дядя Даниял. - Она вольна поступать, как хочет.
-Сынок, не сегодня, завтра мы помрем, вещи так и останутся не использованными. Правильно она сделала, давно надо было их спустить, - вставила тетя Бике.
В нашей комнате, правда, он долго меня отчитывал. Но это было уже не важно.
В сентябре после рождения Алика, вернулся из армии брат Исмаил. За три года, что я его не видела, он заметно возмужал. Армейская форма ему очень шла.
Я поинтересовалась о его дальнейших планах.
-Стану учителем. Хочу преподавать в школе как дедушка,- уверенно заявил он мне. Забегая наперед, скажу, что в следующем сентябре брат уже являлся студентом химико-биологического факультета Дагестанского государственного педагогического института имени Сулеймана Стальского.
Сразу после армейской службы родители решили его женить. Оказывается, избранница уже ждала его. Это была наша сельчанка, хрупкая юная девушка и милыми голубыми глазами.
-Маизат, что скажешь? Как она тебе?- встретил он с вопросами меня в дверях, после того как мы все родственники пришли домой после сватовства. Ему не терпелось узнать мое мнение, - Ты заметила, у нее такие же глаза как у мамы! - бросил он мне на ходу.
-Твоя невеста нежная и прекрасная девушка! - заверила я его. - Она покорная,  и очень добрая.
-Я знал, что Саимат тебе понравится,- облегченно вздохнул брат.
-Исмаил, главное, что она нравится тебе, - сказала я ему.
-Все же сестра, твое мнение было для меня важным!
-Дедушка всегда говорил: жена - это веточка без корней, которое муж сажает в своем саду. Сначала она потребует длительного ухода, но потом пустит корни и принесет щедрые плоды. Дорогой братец, если ты это усвоишь, то будешь счастлив. Он понимающе кивнул.
Свадьба Исмаила состоялась в октябре, после сезона сбора урожая.
Специально по такому случаю, я заказала у портнихи креп-сатиновое длинное платье в пол дымчато-розового цвета. Завязала волосы на затылке в густой пучок и украсила его широкой лентой из той же ткани. И опоясалась реликвийным серебряным поясом. Утром всей семьей вместе мы пошли в родительский дом на свадьбу. Насир ступавший, с дядей Даниялом впереди нас, время от времени оборачивался.
Помню, когда на свадьбе объявили родительский танец, мама с полным подносом свадебных угощений в руке вышла танцевать с отцом. Все родственники бурно поддерживали их в широком кругу. Музыканты оживленно играли свадебную музыку. Все торжествовали и радовались. По-том в круг пригласили Исмаила. Мама от радости сразу прослезилась.
Я стояла со всеми родственниками в стороне и наблюдала за этой трогательной картиной.
- Ой, Маизат, военный с тебя глаз не сводит! Влюбился, кажется снова! - шёпотом подметила Аня стоявшая рядом со мной. - Главное, чтоб он перестрелку здесь не устроил от ревности... - кольнула она меня в бок и тихо засмеялась.
Невольно обернувшись, я заметила, что Насир стоит недалеко от меня в обществе нескольких мужчин и действительно смотрит в нашу сторону. Заметив мой интерес, он вдруг подошел и, схватив за руку, потянул в круг танца.
-Я не умею танцевать! - крикнула я ему.
-Научим! - в ответ бросил он.
Отец с мамой, и остальные родственники окружили нас мгновенно. Усман его жена, Аня с мужем и многие друзья вышли с нами вместе танцевать. Это был мой первый танец в жизни.
Мама повесила на мою шею красную шаль, и вручила зеркало, и шах-маджлиса  объявил, что пора ехать за невестой. Прямо с этого танца длинной шумной процессией мы все направились за невестой. Я была главной енге .
Очень скоро нам довелось побывать еще на одной свадьбе в Касумкенте. Сестра Ажер женила старшего сына. Вся наша семья была приглашена на свадьбу. Не могу не отметить это событие. Она очень развеселила нас всех, и именно после этой свадьбы мы с мужем впервые серьезно поругались.
В Касумкент мы прибыли за день до свадьбы. Все мы отец с мамой, Исмаил и его жена Саимат остановились в родительском доме Насира. Мама смотрела за детьми, я и невестка наводили порядок. В доме долгое время никто не жил, поэтому проветривание и влажная уборка были необходимы.
В какой-то момент я заметила, что Насир тайком подозвал, невестку о чем-то шепчется с ней у лестницы. Он показал ей денежную купюру достоинством сто рублей, и спрятал в карман. Та кивнула и вскоре вернулась к работе. Некое глупое сомнение закралось ко мне в душу. Но я ре-шила дождаться конца событий. Весь оставшийся вечер наблюдала за ними. Ничего, что могло вызвать мое подозрение, не случилось.
Все же вопрос оставался не ясным для меня. Сто рублей самый крупный денежный знак в государстве, это почти две зарплаты обычного служащего человека. Что же он хотел от молодой невестки?
Следующим днем на свадьбе все выяснилось. Во время свадебного торжества, Саимат не-сколько раз выходила танцевать сначала с мужем, потом с отцом. Как новую невестку ее не-сколько раз пригласили родственники Насира. И мой муж каждый раз дарил невестке по сто рублей. Так принято на наших горских свадьбах, когда выходит танцевать женщина, богатые состоятельные родственники по своему желанию дарят ей деньги. Это считается не знаком личной симпатии, а всего лишь уважение, проявляемое к родственнице, знакомой.
В толпе гостей, за моей спиной несколько женщин удивленно ахнули.
-Ты смотри, как он разбогател!
-Конечно, он же банкир! Государственный чиновник! - подхватила другая.
-Интересно кто эта девушка?- задались они вопросом.
-Кто?! Кто?! Родственница жены! - недовольно возмутилась сестра Ажер, которая подошла к ним. Нахмурив густые брови она наблюдала за танцующей Саимат.
-Весь Курахский банк отдал ей в руки! - фыркнула женщина.
Но заметив меня среди остальных, она быстро ушла.
Когда все уехали за невестой, мы с мамой и невесткой отошли в сторону и устроились за накрытым столом среди остальных женщин. Я рассказала им, что услышала от женщин. Саимат весело рассмеялась.
- Вчера вечером, когда мы делали уборку дома, брат Насир подозвал меня и сказал: «Сделаешь кое-что для меня?- Завтра на свадьбе когда ты будешь танцевать, я буду давать тебе эти сто рублей, - показал он деньги, - а ты потом тайком возвращай их мне». Я спросила, зачем это ему понадобилось. Он говорит: «Я же управляющий банка! Мне надо среди родственников и друзей поддержать свой статус. Но мы же разумные люди, нельзя быть расточительными». Я согласилась,- рассказала она.
История была забавная. Позже мы увидели, как Насир эти сто рублей подарил новой невесте (безвозвратно).
На этой свадьбе присутствовала давно знакомая мне девушка Зара, так, кажется, ее звали. Я часто ловила на себе ее острый взгляд. Зачем она на меня так смотрела, я толком не могла понять?
Девушка была ухожена и хороша собой, нарядно одетая с красивой модной прической, чем-то походила на городских. Но ее холодный взгляд пронизывал меня, будто пробирал насквозь.
Ничего плохого она мне не сделала, но ведь у сердца свои глаза...
Я знала, что не нравлюсь ей, так же как и она мне. У нас была взаимная неприязнь с первого взгляда. Некое внутреннее ощущение, подсказывало мне, что Насир стоит между нами. В чем позже я и убедилась.
Ночью, не дожидаясь конца свадьбы, мы рано пришли домой. Детям надо было спать, да и ро-дители тоже были уставшие. Насир остался с родными и пришел очень поздно вместе с семьей сестры Аминат, которая жила в доме напротив.
Окна нашей спальни выходили на улицу, туда, где ворота. Я не спала, просто лежала на кровати. Услышав голоса с улицы, невольно бросилась к окну. Раздвинула занавеску и приоткрыла одну створку. Мне хотелось понять, был ли среди этих людей мой муж. Несколько человек не спеша направлялись в наш переулок. Две женщины и один мужчина попрощавшись с Насиром, вошли в соседние ворота. Мой дорогой супруг направился к нашим воротам, и остановился. Достав из кармана портсигар, он неспешно закурил, что делал крайне редко. Это была лунная ноябрьская ночь. Она была тиха и прекрасна. На улице было прохладно. Он медленно затягивался, и наслаждался тишиной прекрасной ночи. Я все стояла у окна и наблюдала за ним.
Вдруг издали послышались чьи-то неспешные шаги. Было понятно по цоканью каблуков, что шаги были женскими. Девушка приблизилась к соседним воротам и дернула их несколько раз.
-Зара, почему ты идешь одна? - спросил Насир.
От неожиданности она резко обернулась.
-Насир! - услышала я удивленный возглас.
Она неспешно подошла к мужу и остановилась перед ним.
-Почему ты с нами не вернулась? - спросил он.
-Я здесь не живу, просто ключи от дома забыла в маминой сумке. Поэтому пришла.
-Ты живешь одна? - Насир начинал проявлять интерес к девушке.
-Нет с дочкой, - уточнила она.
-Большая, наверное, стала...
-Уже три года, - довольно ответила молодая мама.
-От Салмана нет вестей?
Девушка видно кивнула головой, потому что ответа я не услышала.
-Зара, я все-таки не могу понять, почему он так поступил с тобой. Вы же долго встречались, у вас была такая любовь!
-Да не было у нас никакой любви Насир.
-Постой, Салман действительно любил тебя, я говорил с ним. Он заверял, что намерения у не-го к тебе очень серьезные. И был очень счастлив, когда ты согласилась выйти за него замуж.
-Может он и был счастлив... Я нет, - безразлично отрезала Зара, - И ты прекрасно знаешь по-чему.
-Зачем тогда ты встречалась с ним и вышла замуж? - сердито спросил Насир. - Зря сломала себе жизнь!
-А что мне оставалось делать? Ведь мой любимый выбрал себе другую, - без особого стеснения ответила она. - Как я только не пыталась привлечь к себе твое внимание Насир ...Ты все же выбрал гордую горяночку!
В этот момент что-то холодное начало во мне разрастаться. Я почувствовала, как кровь отхлынула от моего лица.
-Знаешь, я даже твоего друга Салмана влюбила в себя, что б ты ревновал. А тебе было все равно,- ухмыльнулась она.
-Мне не было все равно, - ответил Насир. - Мама и сестры хотели, чтобы я женился на тебе...
-А ты сам этого хотел? - взыскательно спросила она.
-Может и хотел... - спокойно ответил мой муж.
Мое сердце начало каменеть.
-Насир, скажи честно, я хоть немного тебе нравилась?
-Ты и сейчас прекрасная девушка...
-И ты мог бы даже жениться на мне, если не все обстоятельства? - ей хотелось услышать окончательный ответ.
Стояла тишина. Ответа так и не последовало.
-Уже поздно! Тебе надо идти! - заботливо сказал мой супруг.
Девушка, молча поцокала дальше. Дойдя до ворот, она несколько раз громко постучала. Насир выбросив окурок, вошел в ворота.
Я закрыла створку окна и осталась сидеть на том же месте. У меня было состояние опустошенности, такое чувствуешь, когда долго и упорно трудишься, а результата никакого не добиваешься.
Насир вошел в комнату, и, найдя меня сидящей на подоконнике, растерялся от неожиданности.
-Почему не спишь?- несвязно спросил он.
-Разве можно уснуть в такую ночь?! Луна в небе! Признания в любви за окном!
Он все понял и тяжело выдохнул.
-Не бери в голову! Это тебя совсем не касается!- прошел он вглубь комнаты широким звонким шагом и начал нервно растягивать пуговицы рубашки.
-Неужели?! - вскричала я.
-Не кричи! Детей разбудишь! - старался он сохранить спокойствие.
-Почему ты ей не ответил?- я кипела изнутри.
Насир молча продолжал готовиться ко сну.
-Ответь мне! Если не все обстоятельства, ты женился бы на Заре? - громко потребовала я.
-Может и женился бы! Теперь довольна?! - громко и злобно бросил он мне, - А теперь не мешай мне спать! Я слишком устал!
-Не бойся! Не буду мешать! Пусть жизнь раздвинет все обстоятельства на вашем пути!- громко крикнула я ему, и вышла из комнаты.
Тяжелые дубовые двери, звонко лязгнули за моей спиной. Я услышала, как заплакал ребенок. Насир несколько раз позвал меня. Я ушла в сад. Всю ночь я просидела в холодном саду. У меня не было слез. Просто было холодно внутри и снаружи. Не помню, сколько просидела, как уснула у ствола тутового дерева в глубине сада. Очнулась утром на кровати в спальне. Дети мирно спали между нами.
Следующие несколько дней я не разговаривала с мужем. Он тоже был не весел.
По приезду в Курах я сильно заболела. Ангина опять хватила меня. Несколько дней пролежала в постели с температурой. Мама забрала детей к себе, чтобы они не заболели. Насир не выходил на работу, был дома, пытался меня вылечить. Если честно, лечиться я совсем не хотела. Отвернувшись к стене, я часами лежала со своей обидой в обнимку.
-Ты оказывается большая эгоистка! - сказал он мне как-то ночью. Растопив печь, он добавлял дрова в огонь. - Тебя не волнуют даже дети, которые в тебе сейчас нуждаются. Неужели эти глупые слова так обидели тебя! Если я захотел бы, обязательно женился бы на ней. Поверь, ни-кто не помешал бы мне. Зара еще до встречи с тобой писала мне признания в любви. Влюбилась девушка в меня...Разве я могу это изменить? Не мог же я ей нагрубить и обидеть. В этом нет чести для меня. Тем более она родственница моей сестры. Мама и сестры действительно хотели женить меня на ней. Я и сейчас говорю, она неплохая девушка. Но я встретил тебя, и понял, что ты моя судьба.
Он продолжал говорить. А я продолжала лежать к нему спиной.
-Счастье отвернулась от нее. Муж бросил и сбежал в Ленинград с другой. Она с ребенком живет одна.
-Одно сердце двоих не может любить. Не справилась она со своими чувствами...И я не справлюсь, и ты не справишься... Люди могут жениться и расходиться много раз, но сердце всегда с одним человеком связано.
Мне вспомнился отец, который много лет берег свое чувство к маме.
-Твоя ревность беспочвенна, зря ты себя изводишь.
Моя кровать дернулась, он спокойно лег рядом со мной.
-Не подходи близко! Заболеешь! - встрепенулась я с места.
-Пусть!- он обнял меня, - Умрем в один день.
Злость, которую я холила и лелеяла внутри, внезапно куда-то испарилась. Моя улыбка утешила его.
Разумом я с ним была полностью согласна. Мне было жаль эту девушку. Я думала о ней все последние дни и задавала себе вопрос «как я жила бы, будь я на ее месте»…Несомненно, это было тяжело…Но мой муж не понимал одного, сама мысль, что он допускал в свою жизнь другую женщину, доводило меня до настоящего безумия.
До брака любовь иллюзия, настоящие чувства просыпаются только, когда живешь с человеком или же наоборот, они угасают навсегда. Я часто задавала себе вопрос, когда, в какой момент успела в него влюбиться, и окончательно потеряла свое сердце. Кто-то кто услышал бы меня сейчас сказал бы «может, ты влюбилась в его мужественность, или сдержанный характер, или тебе нравится его внешность, а может его смелость привлекла тебя…или…или…или…»
«Нет, и мужественных, и характерных, и красивых и смелых молодых людей было полно в нашей долине» ответила бы я.
Тогда… На дороге…Под дождем…Он не мог никак уехать и оставить в опасности совсем не-знакомую ему девушку. Зачем он возвращался ко мне? Зачем? спрашивала я себя много раз. Теперь я знаю ответ - я влюбилась в его благородство. Насир не отличается красноречием, иногда груб, и бестактен, порой даже беспощаден.
Но его бескрайнее благородство и сейчас восхищает меня. Именно из-за этого качества все очень уважали его - друзья, товарищи, коллеги, сельчане, родственники. Именно из своего благо-родства он защищал Зару передо мной.
А чуть позже он окончательно сразил меня своим великодушием.
Это был один из холодных январских дней. Насир, как обычно ушел на работу, я занималась детьми и хозяйством. День в заботах прошел быстро. К вечеру мы ждали его к ужину, как обычно. Но он не пришел. Он часто задерживался с друзьями допоздна, но и к ночи он не явился. Время на часах было далеко за полночь.
- Дочка, может дела задержали или в гостях засиделся, - успокаивал дядя Даниял видя мое волнение.
Я уложила детей и сидела в окне. Сердце мое было неспокойно. В доме все уже спали.
Недолго думая, я накинула на себя пальто и теплый платок и вышла из дома. На улице было морозно, местами лежавший белый снег отдавал светом. В темноте хорошо было видно дорогу. Я прямиком направилась к зданию банка. Улицы были пустынны. Даже соседская собака, будившая моих детей ночным лаем, ни разу не прогавкала. Видно крепко спала.
Дойдя до дверей банка, я несколько раз постучала. Перепуганный охранник открыл окошко в железных дверях через полчаса.
- Что надо? Кто это в такой час? - взволнованно проговорил он в окошко.
Поздоровавшись, я объяснила сонному мужчине, зачем пришла. Успокоившись и поняв, что ему никто и ничто не угрожает, он открыл задвижку железной двери и впустил меня в фойе. Я во-шла, хотела немного согреться.
- Дочка, управляющий уехал еще утром, - объяснил он, - Я слышал, как он сказал одному из сотрудников, что его не будет несколько дней.
Заметив крайнее удивление на моем лице, мужчина постарался меня успокоить.
- Я думаю, он уехал в командировку в Махачкалу. Может, вызвали срочно! - пожал он плечами.
Поблагодарив его и извинившись, я ушла. До утра я не сомкнула глаз. Обычно он меня предупреждал, если уезжал куда.
Как и сказал охранник, Насир вернулся домой через три дня и был не один.
Он держал за руку девочку десяти-одиннадцати лет.
-Гульшат проходи в дом, не стесняйся! - сказал он с порога. Потом посмотрел на мое удивленное лицо, твердым голосом добавил. - Она будет жить с нами!
Я, конечно, всегда была рада его гостям, но кто была эта девочка, было для меня не ясным.
- Объясни, что случилось! Где ты так долго был? - спросила я.
Он выглядел усталым и расстроенным.
-Я хочу есть. Она тоже. Накрой нам! - приказал он грубо.
Я поняла, что его что-то тяготило.
Во время трапезы девочка с опаской поглядывала то на меня, то на него. Она чувствовала себя неуютно в незнакомой обстановке.
-Не стесняйся, ешь спокойно! - погладила я ее по каштановым кудрявым косичкам. Девочка мило улыбнулась мне.
-Она моя племянница. Дочка погибшего брата. Несколько дней назад ее мама умерла. Я ездил в Касумкент. На похороны, - прояснил, наконец, Насир. - Родственники матери хотели отдать в детский дом. Я не позволил… - выдохнул он. Лицо его было еще хмурым. Я поняла сразу, что ему необходимо было мое срочное одобрение.
-Ты правильно сделал! Я очень рада, что ты привез ее к нам. Сироты, у которых есть тети и дяди не должны пропадать в детских домах. Позор таким родственникам!
Я это сказала, не для того чтобы порадовать мужа. Это были мои искренние слова.
Неужели в их больших домах не нашлось маленького уголка для такой крошки, или у них не было лишней тарелки и ложки. Секне-диде всегда говорила, что человек приходит в этот мир со своей пищей. Как можно было оставаться безучастным к родному человеку, попавшему в беду в малом возрасте.
Услышав мои слова, Насир не сразу показал свое довольство.
-Купи ей все необходимое! Я ничего не забрал, кроме этого, - он достал из кармана свидетельство о рождении и протянул мне.
-Конечно, мы все ей купим. Все самое красивое! - я посмотрела на девочку. Она мирно сложила руки на столе и спокойно смотрела на нас.
-Гульшат, сколько тебе лет? - спросила я у нее.
-Двенадцать, - тихо ответила она.
-Надо ее устроить в школу. Я завтра поговорю со школьным учителем, - заботливо сказал На-сир.
-Пойдем, я познакомлю тебя с сестрой и братом, - я отвела девочку за руку в комнату, где тетя Бике сидела с детьми. За мной вошел и Насир. Я объяснила старушке всю ситуацию.
-Пусть Аллах будет доволен вам, дети мои! Накормить голодного и приютить сироту приравнивается по исламским законам к высшим благим поступкам! - сказала она.
Дядя Даниял, вернувшийся вечером из огорода, тоже поддержал нас.
-Ничего страшного, если жизнь в начале не удалась, главное что б конец был хороший! - погладив ребенка по голове, он взял ручку и поцеловав ее. - Бике, в этом году надо посадить больше картошки.
-Ты поможешь дедушке? - посмотрел он на девочку.
Та довольно кивнула.
-Маизат, в вашей комнате нет места, пусть она ночует с нами. У нас комната большая и теплая, а кровать у печки всегда пустует. Твой свекр любит спать на полу! - с укором посмотрела на мужа.
-Да люблю! На полу хорошо, прохладно! Да и падать некуда! - весело отметил старик.
Так наша семья пополнилась еще на одного человека. Гульшат быстро освоилась. Она очень скоро подружилась с соседскими детьми. У нее кроткий мягкий характер. Моя мама очень любит ее. « Маизат, я всегда мечтала, чтобы ты была такой спокойной!» часто говорит она мне.
Как-то вечером, когда уложив детей, я принялась за вязание, заметила, что Насир работавший за письменным столом, внимательно наблюдает за мной.
-Маизат, у тебя есть какие-нибудь пожелания? - спросил он неожиданно.
Я лишь успела на него взглянуть.
-Не отвечай сразу, подумай! - спешно добавил он. - Может купить тебе новую одежду или золотую вещицу?
-Нет, не нужно ничего!
-Неужели тебе совсем ничего не хочется?
-Все что я хочу, у меня уже есть, - многозначно улыбнулась я, посмотрев на спящих детей.
Мне показалось, что он хочет меня отблагодарить, за то, что я приняла его племянницу.
-Ты можешь привести в наш дом всех своих родственников. И мне за это не нужно никаких подарков.
Он ухмыльнулся, поняв, что я догадалась, подошел ко мне.
-Я хочу тебя отблагодарить! Сделать что-то особенное для тебя! Если честно, я очень переживал…
-Проявить заботу о ближнем долг каждого из нас! О каких благодарностях ты говоришь? Пусть Аллах позаботится о наших детях, если с нами что-то случится. Мне больше ничего не нужно.
Мои слова успокоили его.
-Не все люди помнят о своем долге. И не у всех такое же чистое сердце как у тебя… - с грустью сказал он.
Как же мне хотелось ему ответить, что нет в мире более чуткого и отзывчивого человека, чем он сам. Что я никогда не перестану им восхищаться, что он сам и есть тот подарок, который он хочет мне преподнести.

Прошла холодная зима. Эта весна началась рано. С самого начала марта солнце ярко светило в Курахской долине. Я с детьми стала больше проводить времени во дворе и в саду. Насир смастерил качели для детей. Гульшат с дочкой часами катаются на них. Алик всегда на руках тети Бике. У него прорезались первые зубки. Женщина очень любит малыша, души в нем не чает. «Ко-гда я его держу, у меня ощущение, что в моих руках весь мир!» часто говорит она.
После домашних дел, я часто помогала дяде Даниялу в саду. Я всегда думала, что дедушка лучший садовод во всей округе. Но дядя Даниял превосходил его в несколько раз. Сад образно раз-делен на две половинки - в одной части, растет множество плодовых деревьев, рассаженных по особой схеме, а в другой огород, разделенный на грядки. В каждой грядке разные рассады, особых сортов. Заборная сетка тоже стоит не без дела. Как сказал мой названный свекр «Через месяц дочка, ты увидишь, как расцветет этот забор, огурцовыми и бобовыми соцветиями» Большую часть огорода оставляет для картошки. Она лучше всего растет в наших краях.
-Дядя Даниял в этом году вам придется посадить немного больше картошки, чем обычно! - сказала я ему однажды. Старик удивленно посмотрел на меня. - У нас скоро появится еще один член семьи, - мужчина с благодарностью вознес руки к небу.
Да, в ноябре, если Аллах даст, у нас будет еще один малыш. Я хочу, чтобы у Алика родился брат. Узнав эту новость вся, родня пришла в восторг. Кроме Ани.
-Да ты с ума сошла! Не могла подождать хотя бы два года! У тебя еще слабый организм! Старшую не донесла, Алика рожала две ночи! Ты убить меня решила! - взорвалась она. - Мне, что жить в твоем доме до родов?!
-Я не понимаю, почему ты так переживаешь?! Все женщины в муках рожают детей. Я ведь родила двоих и третьего рожу. Тем более у меня есть ты. Родная моя! - крепко обняла я ее, пытаюсь успокоить. Но мои объятия не помогли.
-У тебя маленький срок, еще есть время избавиться от него! - озадаченно бросила она мне в лицо.
-Аня!!! - прикрикнула я ей.
Поняв, что уговаривать бесполезно, она написала мне целый курс лечебных трав.
-Это укрепит твое здоровье, и для ребенка хорошо!
Теперь она частый гость в нашем доме. Своими наставлениями она допекает и моего мужа.
Весна и лето прошли спокойно, если не считать день рождения Алика, праздновавшийся три дня. Друзья Насира и все близкие родственники пришли поздравить нашего сына с первым годом его жизни. Это потому что проявляют уважение к его отцу.
В начале сентября у Исмаила родился сын Гаджиали. Дедушка вернулся в семью! Надеюсь, он будет таким же чудесным человеком.
А не так давно нашелся мой потерявшийся дневник.
Говорят, что ни случается - к лучшему! В этом я окончательно убедилась.
Это было в конце сентября. В одно утро я проводила дорогого мужа на работу, и вернулась в комнату, чтобы навести порядок. Первое, что мне бросилось в глаза, под его письменным столом лежал лист бумаги, видно выпавший из его папки. Я подняла и поняла, что не ошиблась.
Догонять Насира не было смысла, решила сама отнести ему на работу. Поручив детей тете Бике, я принарядилась и вышла из дому.
Погода на улице стояла чудесная. Солнца не было видно, оно спряталось за пышными белыми облаками. Но было ясно и по-утреннему свежо.
У дверей здания никого не оказалось. Охранник, встретивший меня в фойе, приветливо улыбнулся. Я поздоровалась и прошла внутрь большого кабинета, в котором когда-то работала.
За все годы, что меня здесь не было, почти ничего не изменилось. Даже занавески, которые мы когда-то повесили, были все те же. Только мебель была новая. Я заметила, что штат увеличился, из старых сотрудников остались только две женщины.
Они очень тепло встретили меня и долго не отпускали, вспоминая былое.
-Маизат, помнишь, эти двери не знали покоя от Насира! - вспомнила Самира. Несколько лет назад Самира вышла замуж приезжего врача и теперь у нее двое детей. Женщина была весела, и выглядела очень хорошо.
-Девочки, Насир тогда работал заведующим кассового отдела. В наш кабинет входил он всегда неожиданно, - рассказывала Зияра остальным, - Постоит, скажет что-то важное нам, а сам все смотрит на Маизат. Выходил злой, громко хлопнув дверью. Потом такой грохот стоял в коридоре… Старик Фархат и Усман не знали, куда от него бежать! - громко рассмеялась она. - Целый день ходил туда-сюда хмурый! Строил по струнке всех нас!
-Почему? - поинтересовалась одна из новых сотрудниц.
-Потому что она на него не смотрела! - указала Зияра на меня, - Отвернется к окну, спрячет лицо. А тот входит, выходит, с ума сходит, ищет ее внимания! Ой, как же ими любовалась тогда! Оба влюбленные…
-Нет, нет, я нет… - попыталась я защититься.
-Маизат, мы все знали, что ты в него влюблена. Он сам тоже об этом хорошо знал, но не знал, как тебе подступиться. Ты как колючка, все время пререкалась с ним.
Однажды я зашла к нему, смотрю, у него накурено. Сидит задумчивый. Жалко стало парня! Говорю ему « Насир, долго ты будешь тянуть, пора действовать». «Ей же все равно», отвечает он. И тут я ему подала идею, говорю «Скажи при всех, что у тебя невеста есть в Касумкенте. Увидишь, что будет!» Он так и сделал.
Маизат на следующий день не пришла на работу. Кто-то сказал что болеет, лежит дома с температурой.
Женщины громко расхохотались.
-Пришла через неделю, вся бледная, несчастная. В тот день Насир расположился у нас в кабинете, под предлогом, что его печь дымит. И Усмана с собой привел, чтобы мы не догадались! - продолжала она смеяться. - Ой, девочки, было одно удовольствие за ними наблюдать!
Женщины долго и весело подшучивали над нами.
-Когда родишь ребенка, возвращайся к нам! - попросили они.
Я вскоре нашла причину и покинула их кабинет и направилась к управляющему.
Прежде чем войти, я постучалась.
-Товарищ управляющий, можно к вам зайти!- улыбнулась я ему с порога.
Увидев меня в дверях, он очень удивился.
-Что-то случилось? - испугался он, и, вскочив с места, подошел ко мне быстрым шагом.
-Нет, ты уронил это дома. На полу валялась,- ответила я и протянула ему бумагу. - Я подумала, что она тебе понадобится, поэтому принесла.
Он взял ее и просмотрел.
Я прошла вглубь и осмотрелась. Кабинет управляющего был очень просторный, с двух высоких зарешеченных окон сюда проливался солнечный свет. Посреди кабинета тянулся длинный стол, для приема посетителей и проведения совещаний. Личный стол начальника был обтянут зеленым сукном, с одного края лежали деревянные счеты, с другой высились папки с бумагами. Среди рас-кинутых бумаг высилась хрустальная чернильница с длинным гусиным пером.
По противоположной стороне от окна, тянулся широкий книжный шкаф.
-Хорошо, что ты принесла его. Я искал этот документ...,- довольным голосом ответил он.
-Проходи, садись! Не стой долго на ногах! - заботливо предложил управляющий.
Я послушно опустилась на стул за длинным столом. Он прошел на свое место.
Пока Насир разбирался с бумагами, я успела разглядеть лицо товарища Сталина, смотревшего на меня серьезным взглядом со стены. Степенный, глубоких убеждений человек с тяжелым проникновенным взглядом. В наших горах он чувствовал бы себя как дома, подумала я тогда, и невольно улыбнулась.
-Что такое?- Насир повернул голову и тоже посмотрел на портрет.
-Он чем-то похож на аксакалов с нашего годекана,- сказала я.
Мои слова его очень развеселили.
Стол был длинным. Мы сидели, как начальник и подчиненная.
С моего положения очень хорошо просматривался железный сейф в левом углу, примыкавший к рабочему столу. Его дверца был слегка приоткрыта, и внезапно перед глазами мелькнула знакомая синяя ленточка. Помню, как меня охватило внезапное волнение. Словно превратившись в железную статую, я не могла поднять себя с места. Взгляд застыл. Из его сейфа на меня смотрела давно потерянная тетрадка.
Насир видимо сразу понял, что я увидела.
-Я все объясню! Только не кричи и не надо сразу болеть! - беспомощно попытался он защититься.
У меня было одно желание, бросить в него хрустальную чернильницу, высившуюся перед глазами, только она была далеко от меня.
-У тебя нет сердца! - процедила я. - Ты знал, как я давно ищу его. И, тем не менее..., комок застрял в моем горле.
-Я не брал ее. Она случайно попала в мои руки. То есть брал, но... Когда я открыл дверцу шкафа, она упала мне под ноги. Твоя сумка была открыта. Я поднял и просто взглянул в нее. Понял, что это твои записи...
Он замолчал.
-И?- спросила я, огрев его сердитым взглядом.
Поднявшись, он медленным тяжелым шагом подошел ко мне, и, отодвинув соседний стул, опустился на него.
-Я знаю, что поступил очень плохо. Но я не смог тебе его вернуть... Не захотел, - честно при-знался он, схватив мои ладони.
-И ты читал его?!
-Весь! - кивнул он и самодовольно широко улыбнулся.
Виноватым был он, но почему-то я чувствовала себя неловко. Мне становилось нехорошо от одной мысли, что он читал все мои откровения. Я чувствовала, как кровь нахлынула к моему лицу.
Он сразу заметил это, и попытался меня успокоить.
-Мы уже женаты, тебе не нужно скрывать от меня свои чувства.
-Ты самый наглый человек, которого я знаю! - ответила я и попыталась вырваться из его рук. Он не отпускал и смотрел на меня, как лечащий доктор.
-Маизат, я не умею говорить красивые слова. Но я знаю теперь, что воевал не зря и не зря защищал тебя перед лицом народа. Ты единственная молилась за меня и была честна со мной всегда. Я очень горжусь тобой! Я всегда буду гордиться тобой! - сказал он.
Я молча поднялась и ушла. Не знаю, была ли я довольна его ответом, но чувствовала некое облегчение внутри.
Вечером дневник вернулся домой. И не только дневник, но когда-то мелькнувший перед глазами сверток в руках дяди Гамзата. Насир молча положил все на край стола, и многозначно посмотрел на меня.
-Мне он больше не нужен! - гордо бросила я ему. Признаться честно, мне натерпелось его взять в руки.
-Ты даже не хочешь прочитать мои письма?- досадно поинтересовался он, указав, на сверток.
-Ты же сказал, что Лейла сожгла эти письма!
Стоило ли дальше продолжать допрос. Было и так все понятно. Он скрыл все от меня из известных ему соображений.
-Я тебе принес это! - из кармана широких галифе он достал маленький блокнот в сиреневом твердом переплете и положил сверху свертка.
Позже, когда все уснули, я ушла в соседнюю комнату, прихватив все добро и устроившись удобно под теплым шерстяным одеялом, в свете керосиновой лампы пролистала все по очереди.
Первым был мой драгоценный дневник. Синий бархатный переплет не пострадал, но внутренние страницы заметно потрепались. С первого взгляда было заметно, что некоторые страницы перечитывались много раз. Синяя атласная ленточка, лежала в странице моих скандалов с Анваром. А в одной из страниц лежала записка «что такое оголделый тип?» Легкий смешок вышел из меня.
В сиреневом блокноте были краткие записки из военной жизни, которые я позже я внимательно прочитала.
Все письма были раскрыты и сложены по датам и закреплены скрепкой. Из основного текста можно было сделать один вывод, он не понимал, почему я ему не пишу. Почти каждое письмо начиналось со строк « Я надеюсь, что это письмо дойдет до тебя...». Только в одном письме он выразился очень отчаянно «... отправь мне хотя бы пустой конверт. Я хочу знать, что ты жи-ва...»
Следом шли мои письма, тоже сложенные по порядку, почти такого же содержания.
Утром, когда Насир ушел на работу, справив все домашние дела, моя рука потянулась к пись-менным принадлежностям.
Вот уже почти целый месяц я делаю записи. Стараюсь кратко изложить все, что мне запом-нилось за последние годы.
Этой ночью я видела дурной сон. В нашу спальню пришла Зара, и увела с собой моих детей. На-сир пошел следом за ней. В этот момент в печи погас огонь. Я старалась разжечь огонь снова, но так и не смогла...С холодным сердцем проснулась я. Но ничего Насиру не сказала.
Завтра ноябрь!
Сегодня я открываю последнюю страницу своего дневника. Больше негде писать, да и незачем уже.
Если Абумуслим был жив, он непременно огорчился бы. Страниц тетрадки не хватило на мою жизнь...
Насир, последние слова я хочу написать тебе. Я знаю, ты еще не раз заглянешь в эту тетрадь. Такой у тебя характер! Я благодарна своей судьбе, что родилась в Курахской долине, в семье бедного учителя, в это непростое время, и пережила все тяготы своей судьбы. Я встретила прекрасного благородного человека, ради которого стоило, и жить, и умереть.
Если Аллах предложил мне прожить эту жизнь снова, я бы не раздумывала!»