Книга 2 "Руны". Часть 1 "Тревожность"
В воздухе пахнет тревогой,
Сердце снедает тоска,
Вновь выступаем в дорогу,
Будет она не близка...
Замок Уэлк
Обычным зимним вечером на равнинах Рохлэнда, как всегда, пусто. Можно проскакать много вёрст и не встретить ни единого человека. В морозную снежную стужу каждый предпочитал греться дома у трескучего тёплого очага, а не слоняться по такому лютому холоду. Даже дозорные, совершившие последний объезд ещё до наступления сумерек, сидели по уютным харчевням, поглощая пиво с горячим мясом и проигрывая друг другу в кости скудное жалованье.
И в замке Уэлк происходило то же самое. Все, кроме несчастных караульных, валяли дурака в казармах, или же горланили песни в местном трактире, смачивая лужёные глотки терпким элем и радуя звонкой монетой его хозяина, Фрэда.
Джеоф, как обычно, гонял новобранцев в просторном Зелёном зале, построенном нарочно для таких занятий. Несмотря на то, что могучий джеломский верзила оставался обычным наёмником, командир гарнизона по достоинству оценил его навыки и доверил ему столь непростое дело. Совсем ещё зелёные парнишки едва-едва могли удержать в руках копья и затупленные мечи. Бывшему гроссовику королевской дружины предстояло научить этих неопытных юношей с трясущимися руками и растерянным взглядом подороже отдавать свои жизни. А в том, что отдать их придётся многим, Громила не сомневался. Всё тревожнее вести несли государю со всех уголков Британии накануне зимы. В трактирах только и говорили, что по весне начнётся большая война. И оставалось только гадать, как скоро этим юнцам придётся столкнуться с настоящим противником.
- Половина из вас погибнет в первом бою, - громко, чтобы каждый услышал и отложил себе в памяти, заявил Джеоф и взмахом руки поманил одного новобранца, - Ударь меня так, словно хочешь убить.
Парнишка неуверенно замахнулся и попытался обрушить клинок на шею наставника, но тот немного сдвинулся в сторону и быстрым шлепком по руке выбил меч.
- Подними, - велел здоровяк.
Новобранец нагнулся за клинком, и в этот момент Громила отвесил ему такого пинка под зад, что бедняга протащился вперёд и неуклюже шлёпнулся на пол под дружный хохот товарищей.
- Здесь нет ничего смешного! - сурово рявкнул Джеоф, - Враг не даст вам пинка, а снесёт голову, если вы уроните меч.
- Это же не благородно! - возмутился опрокинутый юноша.
- Забудьте о благородстве. Человек, который хочет вас убить, не соперник на рыцарском турнире. Ему плевать, что о нём скажут девицы и споют менестрели.
- Но бывает же благородство на поле боя, - возразил другой.
- Да-да! - подхватил третий, - Сэр Горланд, например, схватившись с сэром Арвином в битве на Сирых Холмах трижды позволил ему поднять меч, пока тот не признал, что не сможет победить, и не сдался. Об этом поют все менестрели от Скары Бра до Темницы Змей!
- А перед этим он подкрался сзади к оруженосцу сэра Арвина, совсем мальчишке младше тебя, и прирезал его, как свинью. Об этом в твоей песне поют? Зато сам сэр Горланд давеча в трактире очень похвалялся той схваткой, - Джеоф обвёл новобранцев суровым взглядом, вздохнул и взялся объяснять такую очевидную для него вещь, - Вы не лорды и не сэры. Никто не станет с вами благородничать! Уронил меч - уронишь голову! Я хочу, чтобы вы это твёрдо запомнили.
Юноши понуро опустили головы. Большинство из них верили, что война - это дело достойное, благородное и даже чем-то красивое, как воспевается в бардовских песнях. С честными поединками, уважающими друг друга противниками, сверкающими доспехами и оружием. Они ещё не видели всей грязи, крови и вони, которые бывают на настоящем поле боя. В песнях звучало "сразил" и "поверг", но мало кто задумывался о том, что за этими красивыми словами стоят разбитые головы, вспоротые животы с вываливающимися внутренностями, а то и вовсе разрубленные надвое смердящие тела. Они не видели ужас, застывший в глазах убитого недруга, не знали дурманящего запаха битвы, запаха дерьма, перемешанного с кровью. Не слышали воплей товарищей, потерявших руку или ногу. И не чувствовали того подкатывающего к горлу страха, который нужно всей волей держать в узде, чтобы не броситься в бегство.
В зал зашёл Йоло. Он стал почётным гостем государя, как посланник воли лорда Эландила, а потому мог спокойно пережидать зиму в замке, наслаждаясь праздным бездельем, время от времени развлекая его хозяина игрой на лире. Но британцу без дела не сиделось, и хотя его раны едва-едва затянулись, он взялся упражняться с мечом. Правда, достойный соперник окрепшему песнопевцу никак не находился. Громила недурно обращался с оружием, но быстро распалялся от жалящих уколов и царапин и пускал в ход огромные кулачищи. И тогда уже окрепшему песнопевцу приходилось улепётывать по всей зале в поисках спасения. Ланс, наблюдая за такими поединками, весело посмеивалась, глядя на забавное зрелище. И не столько над прыгающим по-заячьи бардом, сколько над покрасневшей от злости физиономией своего мужчины, походившего на рассвирепевшего бера в такие моменты и готового разорвать британского ловкача голвыми руками. Потому такие опасные поединки решили прекратить, и Йоло продолжил упражняться в одиночку. Лишь иногда ему составлял компанию молодой следопыт Шамино, тоже неплохо владеющий мечом, хотя и заметно уступая британцу. Но государева служба не позволяла юноше уделять много времени подобным тренировкам.
- Что, свежее мясцо подвезли? - усмехнулся британец, оглядывая новобранцев Джеофа.
- Меч в руках удержать не могут, - посетовал здоровяк, потом велел подопечным, - Так, за дело! Разошлись по двое, учимся крепости рук. Один пытается выбить оружие из рук соперника, другой удержать. Начали!
- Сколько их погибнет по весне? - тихонько сказал бард.
Джеоф задумчиво потёр заросший щетиной подбородок. Уже много дней он с утра до ночи пропадал то в карауле, то в учебном зале, не находя даже времени побриться. Мало, слишком мало дней оставалось до весны. Как скоро этим юнцам придётся вступить в настоящий бой? Как многому он успеет научить их прежде, чем отправить на верную смерть?
- Ты чего пришёл-то? - спросил он британца, не отрывая взгляда от нелепо размахивающих оружием новобранцев, - Помочь, али подраться?
- А что, мне, пожалуй, стоит поупражняться с самыми толковыми. Есть же у тебя подающие надежды?
- Найду, - согласился Джеоф, - Из некоторых выйдет толк.
- Но это в другой раз. Тут государю вести принесли из Тин Уиндома. Разграбили две деревни, думают на лихих людей Тавернака, давненько там всякий сброд собирается, никак управу на него не найдут. Так сэр Дю Пре добровольцев собирает, не хочешь развеяться? Заодно вон молодёжь свою проверишь в деле.
- А чего там, некому с шайкой разбойников разобраться? Как же они воевать собрались-то?
- Да те разбойники совсем не простые. Тавернак уже долгое время стоит бесхозным, прежние-то его владетели повывелись, а новых пока не сыскалось. Земли эти торговые, через них дорога идёт меж Британией и Уэлком, вот и повадился местный люд в разбойные шайки собираться, да обирать купцов. Временно там граф Уиндом хозяйничает, но ему особого дела нет, своих забот хватает, а от безнаказанности лиходеи распустились вконец, уже и на соседей набегают в голодную зиму.
- Так чего ж этот граф сам с ними не разберётся?
- Поймать их непросто, они же местные, в основном, разбежались по домам после набега, оружие попрятали, в рубахи переоделись и ищи-свищи ветра в поле. Там же в каждой деревне своя голова, того и пойми, кто честно живёт, а кто разбойничает.
- Коли покрывают друг дружку, так и спросили бы с целой деревни, а Высшие там уже разберутся, кто прав, кто виноват.
- Это полночь, тут своих бить не принято. Власть графа и без того на честном слове держится, а начни он карать всех без разбору, так и вовсе её лишится - вмиг в леса уйдут и тогда уже мало не покажется.
- Да, чудно... - Джеоф внимательно рассматривал, как стараются его новобранцы и отмечал для себя самых толковых, - Что ж, развеяться я непротив. Только Ланс не говори, а то ведь за нами увяжется.
- Понял, не дурак, - усмехнулся Йоло, - И это... Среди них найдутся и прирождённые маги, в академиях не обучались, но тоже кое-что умеют.
Верзила бросил на британца недобрый взгляд.
- Вот с этого и нужно было начинать!
Дю Пре тоже подолгу гонял новобранцев, обучая их строевому бою, дисциплине, выдержке, владению копьём и мечом. В отличие от Громилы, нанявшегося в гарнизон, рыцарь занимался этим неблагодарным делом из прихоти быть чем-то полезным. Он не нуждался в жаловании, его расходы оплачивала Торговая гильдия, после выставляя счета родовому поместью. Как и другие рыцари, собравшиеся в замке к зиме, Дю Пре был почётным гостем на пирах государя и пользовался его расположением. И стремился отплатить великодушному хозяину верной службой.
Но в этот вечер рыцарь, проклиная свою участь, замерзал в карауле, радуясь только двум вещам - крепкому бренди и компании болтливого коренастого коротышки Дайли, решившего провести нынешнюю ночь подальше от шумного веселья таверны. Бородатый тильмонд, казалось, вовсе не чувствовал зверского холода, сумевшего просочиться в низкую сторожевую каморку, несмотря на каменные стены, толщиной в косую сажень. Хотя, пожалуй, здесь было немного теплее, чем на других постах.
- Чего нахмурился, благородный сэр? - спросил Дайли, растягивая толстые губы в шутливой улыбке, - Беда какая случилась?
Рыцаря всё чаще терзали угрюмые мысли. Так неосторожно данная им клятва висела тяжёлым грузом на сердце изгнанника. Рано или поздно её придётся исполнять. Но сегодня Дю Пре одолели иные мрачные думы.
- Новобранцы... Совсем ещё неопытные юнцы. Скоро я поведу их в первый бой, - рыцарь сделал глубокий глоток, немного помолчал, чувствуя, как приятные струйки тепла расползаются по всему озябшему телу от пищевода и желудка, и продолжил, - Многие из них погибнут. Но времени нет. Если не показать им настоящую схватку, позже погибнет ещё больше.
- Отправляешь людей на убой? - широкое красноватое лицо Дайли вмиг посерьёзнело, - Что, всё так плохо?
- Да, ерунда... Ватага разбойников, сброд одним словом, с отрядом опытных воинов можно разделать с небольшими потерями.
- Да только нужно учить молодняк?
- Да... - изгнанник встал и размял деревенеющие суставы, - Чтобы одних научить, другие должны погибнуть. Я и прежде водил новобранцев в бой, и никогда не сомневался. Кто-то погибал, кто-то оставался калекой, но остальные становились сильнее. Вот только тех готовили подолгу, гоняли с зари до зари, прежде, чем испытывать в деле. Эти же совсем сопляки, едва научившиеся с какого конца за меч браться!
- Понимаю, - кивнул тильмонд, подметая растрёпанной бородищей холодный пол, - Ты же возьмёшь старину Дайли с собой? Глядишь, вместе выдюжим, и молодняк твой прикроем, кого сможем.
Этот весёлый коротышка, как и его раненый друг, был казадом. Британия их признавала вровень рыцарям, а потому друзья пользовались теми же привилегиями, что и Дю Пре. Но и подобно изгнаннику жаждали покрыть себя славой на службе государю. Поэтому рыцарь из Тринзика не удивился просьбе тильмонда, ведь нести возмездие престола налётчикам считалось особой честью. К тому же, отважный казад искал возможность отплатить своим спасителям той же монетой.
Зимой в Уэлке было невыносимо скучно. Сам замок, издревле прославившийся своей неприступностью, давно не подвергался нападению. Где-то на окраинах Рохлэнда и за его пределами можно было встретить ватаги разбойников или полудиких народов, не признающих британского престола, а то и разнообразных чудовищ, густо населяющих Полуночный Лес. Но в самом сердце Британии царили спокойствие и безмятежность. В такие лютые морозы его защитники тоже прекращали свои прославленные вылазки, чреватые не столько боевыми потерями, сколько врагом куда более страшным - озверевшей стихией. Если на белых равнинах Рохлэнда, простиравшихся на множество вёрст от обители лорда Британика, вовсю бушевали ледяные ветра и хозяйничали снежные бураны, то в сени лесных деревьев безгранично властвовал неподвижный холод, продирающийся под одежду и сковывающий суставы цепкими лапами.
В особо холодные вечера мало кто решался надолго покидать свои уютные жилища и тёплый трескучий очаг. Охота в такие дни становилась совсем невозможной, но предусмотрительный правитель велел каждую осень до отказа набивать кладовые, которые спасали обитателей замка от неминуемой голодной смерти. Не одну суровую зиму уже пережил Уэлк на государевых пайках. Правда, многие и попадали из-за них в долговые ямы. Зато оставались живы.
Но, несмотря на лютую стужу, находились смельчаки, которые всё же отваживались покинуть надёжные крепостные стены ради весёлой охоты. И порой им попадалась не только напуганная дичь, не успевшая вовремя укрыться в разлапистом ельнике.
Среди таких отчаянных охотников был и молодой ставерд Шамино. Выросший в холодных землях Скары, следопыт, казалось, вовсе не замечал колючего мороза. Заледеневшие даже в меховых рукавицах пальцы юноши крепко держали узду, уверенно правя коня в дремучую чащобу Леса. В тот раз с ним отправились Дю Пре и ещё один суровый охотник с полуночного побережья. Троица надеялась на приличную добычу, вроде укутанного тёплым мехом благородного оленя или свирепого вепря, разнообразящих довольно скудный в зимнее время стол. Хотя открыто об этом не говорили, но жестковатая солонина уже порядком всем поднадоела. И лишь такие отчаянные вылазки позволяли самым отважным порадовать желудок. Но и они, бывало, возвращались ни с чем.
Вот тогда, во время очередной такой вылазки, они и натолкнулись на двоих обмороженных путников из подгорного народа, неведомо по каким причинам покинувших родные пещеры в такую дурную погоду. Их упрямству могли позавидовать многие храбрые воины и суровые владыки. Один из странников не мог идти сам, и виной тому был не только лютый мороз, сковавший его короткие ноги, но и страшная рана на левом бедре, оставленная когтями или зубами какого-то жуткого зверя, в сравнении с которым свирепые вранги показались бы домашними овцами. Его более рослый и широкоплечий друг, назвавшийся Дайли, соорудил нехитрый возок из веток и прутьев, перетянутых грубой мешковиной, на котором и тащил раненого товарища по заснеженной равнине. Надрывисто сопя, он упорно тянул салазки, не останавливаясь и не сбавляя шага. И не подумал бросить огромный мешок или тяжёлую секиру, дабы облегчить ношу.
Пышные чёрные усы и роскошные бороды отважных путников покрывала снежно-белая изморозь. Обветренные губы были испещрены кровавыми трещинами и разрывами от до боли сжатых зубов. Когда-то красноватые лица стали шершавыми и бледными, и только пухлые щёки покрывал морозный румянец.
Могучая широкоплечая фигура Дайли осунулась и ссутулилась. А побелевшие костяшки пальцев, до боли вцепившиеся в тугую верёвку, казалось, готовы были вот-вот рассохнуться и рассыпаться.
Каким чудом тильмонды смогли преодолеть столь нелёгкий и опасный путь, оставалось загадкой. Начало зимы в этих краях славилось самыми безжалостными к путникам ветрами и обильными снегопадами, а дикие хищники и твари куда пострашнее их, от голодухи подбирались совсем близко к торным путям и лесным селениям.
Вероятно, не подоспей трое охотников на быстроногих ретивых конях, отчаянные странники свалились бы и замёрзли в каком-нибудь холодном сугробе. Но всем удалось благополучно добраться до замка, переночевав на постоялом дворе, одном из построенных в дне верхового пути от Уэлка по указу предусмотрительного государя. Пешим путникам на такой переход понадобилось бы ещё много дней. А тяжко раненый и вовсе мог не дожить до заветной цели.
Больше всего изумила Дю Пре несказанная отвага Дайли. При их приближении уставший и замёрзший казад, пошатываясь на предательски непрочных ногах и глядя на них замутнённым взглядом, поднял свою секиру и выступил вперёд, готовясь насмерть сражаться за себя и друга. Второй коротышка, как раз на время очнувшийся из полузабытья, тоже попытался взяться за топор, намериваясь дорого продать свою жизнь. Но, почуяв, что это ему не силам, ограничился длинным кинжалом.
Миновать драки помогла лишь горделивая золотая эмблема лорда Британика - свирепый бер разрывает пасть огнедышащему дракону. Свой шлем рыцарь давно разбил, а потому одолжил другой в оружейнях Уэлка, пока Юлиус не справит новый. Этот символ был известен всем в Британии от мала до велика. Для друзей он означал поддержку и защиту, а врагам обещал неминуемое поражение.
Дайли молча опустил грозное оружие, ничем, однако, не выдавая своей радости. Разве что облегчённым вздохом и блеском воротившейся надежды в глазах. Лицо его по-прежнему оставалось хмурым и источало суровую решимость.
Позже спасители познакомились и со вторым тильмондом. Звали его Дюрин, и кружка терпкого эля, поднесённая ему в дорожном трактире, надолго вырвала его из лихорадочного забытья. Потому что за первой он потребовал вторую, за второй третью и так до тех пор, пока не заполнил им обширное брюхо-бочонок, сильно истощавшее за время путешествия. Воочию люди убедились, что в потреблении хмеля с этим небольшим, но бойким народцем, не может состязаться никто.
Однако, к еде он почти не притронулся, в отличие от своего прожорливого друга, мигом поглотившего тройную порцию вяленой солонины с капустными пирожками, и потребовавшего добавки.
Никаких слов благодарности от отважных коротышек спасители так и не услышали. Но молчаливое рукопожатие оказалось выразительнее всяких речей.
Зато в Уэлке их встретили с почётом и славой, а лорд Британик даже выразил личную признательность за спасение благородных казадов и пригласил новоявленных героев вместе с уже немного пришедшими в себя коротышками на пир, устроенный в их честь. Командир следопытов даже освободил двоих прославившихся охотников ещё на день, дабы те хорошенько проспались и отдохнули.
Тильмонды оказались на редкость славными и крепкими ребятами. Уже через седмицу оба твёрдо стояли на ногах, а повеселевшие лица вернули былой красноватый оттенок. Дайли даже добровольно вызвался ходить в караулы, а то и в дозоры, однако был вынужден признать, что наездник из него никакой, а вторым седоком он будет только мешаться. Дюрин же из-за своей страшной раны был вынужден оставаться в тепле каменных стен, благо что не в постели.
В каморке неслышной тенью появился Шамино. Рыцарь никак не мог привыкнуть к бесшумной манере следопытов Уэлка перемещаться по замку. А грубые серые плащи поверх удобной меховой одёжки без знаков различий растворяли скользящие фигуры в сгущающихся сумерках, делая их незаметными так же и глазу.
- Доброго вечера, сэр! - поклонился молодой охотник, - И тебе, славный казад! Пришёл вас сменить.
- А где твой товарищ? - ответил рыцарь, протягивая бурдюк.
- Нынче он должен быть из гарнизона, - в обычных порядках Уэлка было ставить в караул разных людей, кого из рыцарей-добровольцев, кого из гарнизона, наёмников или следопытов, - Но я пришёл пораньше, чтобы просить тебя, славный сэр, взять меня в твой поход.
- У вас тоже слышали?
- Разумеется. Нужно выследить ватагу налётчиков, досаждающих Тин Уиндому. Следопыты тебе пригодятся, вызываюсь добровольцем!
Широкое чёрнобородое лицо тильмонда растянулось в ухмылке.
- Ха! А молодёжь-то у вас не робкой дюжины! А ты печалился!
- Шамино опытный воин, - вздохнул рыцарь, - И умелый мечник, не в пример тем юнцам, за которых тревожно моей душе. Он не пропадёт.
Следопыт ответил лёгким признательным поклоном.
- Хорошо, беру. Командиру сказать не забудь.
Ланс продолжала бороться с праздным бездельем, не в силах найти себе подходящего занятия. Джеоф днями пропадал на службе. Юноши ещё по началу зимы отбыли в Гэлвэйн, провинцию на закате полудня Рохлэнда, где им предстояло учиться у магистра Логастра, великодушно принявшего подающих надежды ребят ещё при первом их визите вместе со старшими друзьями. Вообще, это была идея златовласой красавицы, а далёкий ото всякой волшбы Громила не стал возражать. Магистр, высокий лысеющий старик, заверил бывшего гроссовика, что в его владениях юным друзьям верзилы ничего не угрожает. Убедившись в надёжности стен и достойной охране, Джеоф согласился с подругой, что сдружившимся юношам будет лучше остаться на попеченье Логастра, где они смогут спокойно развивать свои дарованья в компании сверстников. Особенно рад был Олвин, сильно встревоженный постепенно возвращающейся меланхолией друга. Занятия магией могли бы вернуть парню интерес к жизни.
Катрина устроилась в богатом доме, весь второй ярус которого для неё откупила Торговая гильдия, сразу взявшая на себя всю ответственность за благополучие девочки, увидев пергамент от Волмира. Жизнерадостная и общительная дочка купца даже предлагала всем спутникам поселиться у неё - места было много, а рыжеволосая девчонка привыкла к тесноте даже самых богатых комнат постоялых дворов. Однако, с ней остались только Джеоф и Ланс. Да и то здоровяк поначалу хотел отказаться, но его подруга настояла принять предложение юной спутницы. Ведь они обещали купцу приглядеть за его дочерью, и проще это делать, живя под одной крышей.
Дю Пре предпочёл поселиться на постоялом дворе, где возможно закатывать гулянки и водить девок, не смущая юную барышню. Британец принял приглашение государя, а Юлиус, напросившийся в помощники к местному оружейнику, довольствовался каморкой у кузни, работая от зари до зари не покладая рук, лишь изредка встречаясь с друзьями в таверне за чаркой доброго эля.
Поначалу подруги все дни проводили вместе, беззаботно болтая о том о сём в домашнем тепле, или гуляя по оскудевшим лавкам в вечных поисках каких-то обязательно нужных безделушек. Даже попробовали раз заняться рукоделием, как подобает обычным женщинам. Правда, дело сие у них не пошло - хотя обеих и учили заботливые тётушки в совсем малые лета, интерес у них быстро иссяк. Зато готовка вызывала у рыжеволосой девчушки буйный восторг, и старшая подруга, так же питавшая слабость к этому ремеслу, охотно ей помогала. Нанятая Торговой гильдией женщина, занимавшаяся хозяйством Катрины, поначалу думала, что её стряпня не нравится жильцам и очень возмущалась в душе. Но позже поняла прихоть купеческой дочки и даже взялась немного подучивать её.
К вечеру обе подруги, немного уставшие от общества друг дружки, с нетерпением ждали со службы голодного Джеофа, перед которым можно похвастать новыми кулинарными успехами под его забавные байки.
Но вскоре Ланс и вовсе стала оставаться одна. Катрина зачастила к местному лекарю, где днями напролёт помогала ему пользовать хворых и раненых. Последних было немного - в холодное снежное время стычки случались нечасто, разбойники тоже грелись по домам и убежищам. Зато недугов, процветающих морозными зимами, хватало с лихвой. От лёгкой простуды до горячей лихорадки без памяти. С ними-то и боролись не щадя своих сил уже пожилой слабо видящий лекарь и его молодые помощники.
Поэтому златовласой красавице, не владеющей каким-то полезным ремеслом, оставалось бесцельно слоняться по замку в поисках занятия. Она очень обрадовалась местной библиотеке, богатой аккуратно разобранными свитками, книгами и картами, подробно описывающими земли и историю этого мало знакомого ей мира. Но молодой любознательной женщине не хватало терпения подолгу корпеть над пыльными летописями, а потому остальную часть дня она проводила в наблюдении за тренировками своего могучего друга, праздных прогулках по замку и отвлечённых беседах с его обитателями, находившими время для оных.
Вообще-то, загадочная голубоглазая красавица с вновь побелевшей нежной кожей, утончёнными чертами лица, стройной фигурой и пышными золотистыми локонами интересовала многих. Сменив грубоватую одёжку и высокие сапоги на подаренные Катриной богатые платья с башмачками, прекрасная чужеземка ещё больше стала походить на принцессу из сказки, только обруча и дорогих украшений не доставало. Джеоф как-то пытался одолжить у Дю Пре на покупку искусно сделанного из серебра с позолотой ожерелья, на которое пал её взгляд. Но услышав об этом Пройдоха строго-настрого запретила ему тратиться на подобные побрякушки, которые она всё равно бы не стала носить, поскольку те "лишь мешают в бою" и она "не фарфоровая кукла". Простоватый верзила хотя и догадывался, что подруга просто бережёт его небогатое жалованье, спорить не стал. К тому же она отвергала подарки наиболее смелых ухажёров теми же словами.
А ухажёров хватало. Мужчины бросали на прекрасную златовласку косые жадные взгляды. Некоторые, особенно те, кто не знал здоровенного, словно бер, Джеофа, отваживались подойти. Кому-то хватало глупости или нахальства предлагать ей подарки, один раз даже в присутствии Громилы. Юный наглец счёл простоватого с виду верзилу обычным охранником, и едва не поплатился за это жизнью. Благо, накануне войны лорд Британик запретил всякие поединки, а не ввязываться в обычную драку заносчивому юнцу хватило ума. Позже, увидев бой Джеофа с Йоло в Зелёном зале, он горячо благодарил государя в душе.
Вести по замку разносятся быстро, поэтому вскоре от Ланс отстали, ограничившись лишь обычной учтивостью, положенной знатным особам. Хотя о её происхождении никто толком ничего не знал. Осанка, походка и манера держаться кричали о благородной крови, но связь с простоватым наёмником вызывала сомнения.
Сама же она мало о себе рассказывала. Стараясь поначалу держаться придуманной эльфами байки и называть своей родиной Бухту, странница очень быстро поняла, что в таком близком соседстве с Нантом нужна совсем другая история. И не нашла ничего лучше, как оставаться загадкой, делая тонкие намёки на то, что сбежала из отчего дома ради искренней любви с людином, которого строгий отец принять никак не мог. Слух подхватили, а позже и сами додумали, дополнили подслушанными в трактире рассказами странников о своих приключениях, и вот уже по замку ходила красивая романтическая история, которая полностью устраивала Ланс и обеспечила ей тёплый приём в любом доме и за любым столом. Скучающая Пройдоха, когда было нечем заняться, нередко пользовалась этим радушием, находя всё новых знакомцев и узнавая о жизни Уэлка. Правда, в основном это были глуповатые жёны и дочери местной знати. А иногда и сынки безродных богачей, которых родители пытались подсунуть красавице взамен грубоватому джеломскому верзиле. Правда, памятуя о прекрасной любви беглецов, делали это очень ненавязчиво.
Иногда друзья собирались в таверне. Окружающее многолюдье ничуть не охладило их привязанности друг к другу, а скорее укрепило её. Короткий, но наполненный событиями совместный путь очень сплотил разношёрстных странников из разных земель, и за редкими встречами они не уставали вспоминать подробности былых приключений. Здесь, среди людной толпы, где каждый увлечён своими заботами, они по-настоящему поняли, как дороги им эти недолгие, но памятные дни, проведённые в опасной дороге. Они не ушли в забвенье, напротив - размерянная мирная жизнь Уэлка казалась им каким-то туманным сном, наваждением, которое в любой миг может развеяться. Настоящее осталось там, за неприступными стенами замка, где ценишь каждый прожитый миг, который всегда может стать последним. И где только собственный меч и такой же надёжный в руке друга отделяют тебя от смерти. Пережитые воспоминания отчётливо всплывали перед глазами засидевшихся на одном месте странников.
Особенно тосковали, конечно, Джеоф и Ланс. Пройденное с другими казалось им лёгкой прогулкой в сравнении с тем, что они пережили от Джелома. То незабываемое чувство, когда подступающий страх заставляет сердце биться чаще, а побелевшие от напряжения пальцы крепче сжимать рукоять меча, готовясь рубить и кромсать любую угрозу, ни на миг не давало покоя бывшему гроссовику. Ради этого он когда-то давно, будучи ещё совсем зелёным юнцом, бросил кузнечное ремесло приёмного отца и напросился в дружину, накануне кровопролитного нашествия нежити. И ради того же его загадочная и небывало красивая подруга покинула свой уютный дом, подарив сердце дороге...
Юлиус реже других появлялся в таверне, посвещая время упорному труду. Отправляясь в Уэлк показать мастерство и подзаработать, могучий медник ожидал всеобщего признания, ведь в Миноке его работу ценили очень высоко. Но в сравнении с Верхонтом, местным кузнецом, истардом по рождению, помрачневший здоровяк ощущал себя юным подмастерьем. Однако, минокиец не отчаивался и не опускал рук, а тут же взялся учиться у мастера, напросившись к нему в помощники. Разумеется, у Верхонта был ученик, а так же молотобоец, но заказы сыпались один за другим, полным ходом шла подготовка к войне, а потому пожилой широкоплечий оружейник с потемневшим от кузнечного жара лицом охотно взял Юлиуса полноправным работником и даже признавал минокийца равным себе, а поначалу советовал открыть собственную кузню. Соперничества он не боялся, работы с лихвой хватало обоим. Но трепетно относящийся к ремеслу минокиец, глядя на искусную ковку истарда, не мог согласиться с его высокой оценкой собственной грубой работы, а потому предпочёл поучиться у умелого мастера.
Оба кузнеца трудились день за днём не покладая рук. Чинили битые доспехи и оружие, ковали новые, по вечерам плели кольчуги из сделанных за день колец. Юлиус в Миноке занимался больше медницкой работой, но и в оружейном деле тоже смыслил. А под чутким руководством Верхонта у него начали получаться весьма неплохие клинки. Лёгкие, изящные рапиры и тяжёлые двуручные клейморы, острые, как бритва, сабли, благородные прямые мечи, изящные гладиусы, грубоватые палаши, короткие акинаки и, конечно, устрашающе огромные эспадоны и вэрки , созданные как раз для таких мордоворотов, как Джеоф и Юлиус. А так же разнообразной формы ножи и кинжалы. Иногда заказывали и необычные клинки, вроде пламора или глефы. И, разумеется, множество всякого вида топоров, секир, булав и наконечников для копий и стрел. Каждый воин мог запросить здесь оружие по своей руке, и мастеровитые кузнецы охотно брались за работу.
Качеством работа Верхонта ничуть не уступала подгорному народу. Быть может, в чём-то и превосходила её. Оно и понятно - умелый мастер учился у тэргов Дунджеона, всюду прославленных оружейным искусством и издревле ведавших секреты многих сплавов.
Каким образом истарду удалось попасть в те мрачные места, а главное - выбраться живым, оставалось только гадать. Возможно, байки, что травят в людях про Дунджеон, сильно преувеличены. А, может быть, и сам кузнец лукавил, рассказывая о своём обучении у тэргов. Минуло уже полторы дюжины лет, как он основался в Уэлке, восхищая подданных лорда Британика, да и самого правителя своим мастерством.
Над заказами от гарнизона и стражи трудился, в основном, ученик Верхонта, молодой жилистый парень по имени Арчи. Кузнец частенько покрикивал на него, ругал бездельником и дураком, иногда постукивал деревянной палкой по широкой спине. Но не со зла, а ученья ради.
Иногда полюбоваться на работу мастера и похвалить успехи друга заходил и Джеоф, тоже немного смысливший в кузнечном деле. И всегда возвращался весь перемазанный сажей, но довольный, что ему доверили такое ответственное дело, как поддержку жаркого пламени в чудотворном горне кузнеца.
Дайли и Дюрин тоже нередко навещали кузню и с напыщенным видом знатоков признавали, что искусство истарда заслуживает похвалы. Однако, отмечали, что они, тильмонды, доспехи всё же куют попрочнее, а клинки покрепче. В последнем, разумеется, немного лукавили.
По вечерам в "Полуночной Звезде" всегда было людно. Обитатели замка грелись у тёплого очага, налегая на хмельные напитки, и громко обсуждали события минувшего дня, постепенно углубляясь в прошлое. Вспоминали собственные приключения, рассказывали о чужих подвигах, прославленных по всей Британии, травили байки или горланили песни. Зачастую здесь можно было услышать какую-нибудь древнюю или не очень легенду, напыщенно повествующую о делах давно минувших дней. Звучали старинные предания, притчи, пророчества или же просто сказки. Всё чаще и чаще высказывались опасения по поводу нынешних событий в мире. В воздухе витало тревожное ожидание войны...
Но самое веселье начиналось, когда приходил Йоло. Умелые руки местных мастеров наладили его лиру, и появление темноволосого барда знаменовало звучание волнующей, бередящей душу музыки и трогающих сердце баллад. Обычно британец радовал публику своими песнями, в основном грустными и глубоко проникновенными, но иногда исполнял и повсеместно известные куплеты, вроде "благородного сэра", которые знал каждый завсегдатай питейных заведений от Джелома до Британии. Тогда вся публика начинала подхватывать и весело горланить на разный лад эти шутливые песни, вызывающие у кого улыбку, а у кого и неудержимый хохот. Не раз британца просили снова спеть о лорде Виндорэне и падении Лукаема, заставляя музыканта вспоминать искажённое душевной болью лицо собрата по ремеслу, чьего имени он так и не узнал...
Большинство посетителей таверны были воинами, а потому Джеоф всегда находил себе компанию, быстро становившуюся самой большой и шумной. Помимо бывших спутников он неплохо ладил с двумя казадами, следопытом Шамино, с которым нередко упражнялся во владении мечом, кузнецом Верхонтом, тоже любившем отдохнуть за чаркой эля, твиртом по имени Горбах - едва ли не единственным гоблином, побывавшем в Уэлке по собственной воле, несколькими тангарами, дружинниками государя и другими разномастными жителями замка. Простоватый Громила легко находил общий язык со всеми, быстро обрастая новыми приятелями или просто знакомцами. Ланс даже пару раз приходилось грубо отшивать расфуфыренных куриц, слишком назойливо липших к её могучему другу.
Особое уважение джеломский здоровяк заслужил среди молодых воинов гарнизона. Будучи обычным наёмником он, тем не менее, стал для многих из них примером. Барды восхваляли подвиги прославленных по всему миру рыцарей, отдавая должное их отваге и доблести. Но простым воякам людинского роду нужен был кто-то из их среды. И они находили такой образец для подражания в крепком, как скала, закалённом в битвах верзиле, недавно поселившемся в замке, но уже доказавшем свою силу и выучку. Обучая этих ребят, он не мог не вызывать восхищения горячих, ещё настроенных на великие свершения парней, видевших в нём именно такого пусть не легендарного героя, но тёртого вояку, которым они только могли мечтать стать.
Байховый лес
Священник неторопливо, растягивая удовольствие, отхлебнул из большой чарки, и горячий отвар приятно прокатился по горлу и дальше, в желудок, согревая его изнутри и придавая сил. В норе было сухо и тепло, и промозглый пасмурный вечер перестал казаться чем-то ужасным. Отец Рашфор был опытным странником, умел спать на земле, завернувшись в плащ, в любую погоду, под моросящим дождём и снегом, в нестерпимую жару и в лютый мороз. Но без необходимости никогда не отказывался от уютной постели и крыши над головой.
Яна же, напротив, к походным трудностям была приспособлена плохо, хотя и не жаловалась, не ныла, но всем своим видом показывала, как ей холодно, голодно и устало. Спутники, возможно, и пожалели бы девушку, устроив привал, но преследующие по пятам гриммы не давали времени остановиться и перевести дух.
- Хорошо тут у вас, - заметила посланница воли леди Ариадны, поглаживая Лелю по загривку и сладостно потягиваясь в тепле очага.
Хозяйке огромная кошка явно не нравилась, но всё же дородная Барвиха пустила в дом и её. Лелю путники нашли в подножье Межевого Отрога, полуденного выступа Полумесяца, разделяющего земли Британии и Покрова. Таких зверей никто из них прежде не встречал: толи тигрица, толи львица, а то и вовсе пантера, довольно крупная и жилистая, но самое невероятное - со снежно-белой пушистой шерстью в чёрные пятнышки и глубокими, ярко-синими глазами, тоскливо смотревшими на людей. А тосковать было от чего - странное существо, видимо, неудачно упало с приличной высоты, налетев на сучковатый валежник, распоровший ей брюхо и лапу. Так бы она и стала добычей падальщиков, изойдя кровью, не окажись Яна весьма толковым друидом, знающим толк в знахарстве зверей. С тех пор Леля, поставленная на ноги и выхоженная надменной девушкой из Ю, всюду следовала за своей спасительницей, защищая её и согревая холодными ночами своим тёплым мехом.
Ей повезло уцелеть и в плену у гриммов. Когда посланники Ю так неуклюже угодили в засаду, тигрольвица отчаянно дралась, несмотря на незажившие толком раны, и даже покалечила нескольких недругов. Лишь слово превысокого отца Рашфора смогло защитить яростную кошку от гнева подранных ей захватчиков. Всё-таки, даже будучи чужеземцем, он оставался настоятелем храма Повелителя Тьмы, чьё имя в Покрове очень чтили, а потому не осмелились перечить священнику. Правда, освободить их из плена оно не смогло, зато помогла воровская сноровка Аргата, как-то умудрившегося стащить ключи от темницы у вошедшего их покормить охранника. И ночью, быстро разделавшись с небдительной стражей, все четверо были уже на свободе и бросились в бегство.
Жулик, прежде известный спутникам под именем Говард, нынче вопреки своему обычно игривому настроению выглядел очень угрюмо. Его задумчивые янтарные глаза не отрываясь смотрели в одну точку, где-то под низким потолком норы, а протянутые к очагу руки замерли, словно закоченели, даже растопыренные пальцы не шевелились. Там, в плену, он уже много раз обдумывал произошедшее: Скивидану они прошли легко, дважды столкнулись с патрулём сквидов, но эти высокие, невероятно для своей расы худощавые тролли вполне удовлетворились их объяснением - мол просто служитель Повелителя Тьмы идёт в Эйкунарэ, дабы посетить его верховный храм, а спутники сопровождают превысокого отца в этом нелёгком и опасном пути. Но встреча с гриммами едва не стала для них роковой... И сидя там, в плену, можно было гадать, явятся ли за ними из Нода, просто убьют или выдворят за пределы Покрова. Но теперь, когда он сам убил двоих из них, а Леля разделалась ещё с одним, надеяться на милосердие было глупо.
- Обувку бы снял, поставил сушиться, ноги застудишь, - раздался над ухом Торина голос хозяйки.
- Да, благодарю за напоминание, - кивнул он Барвихе и, стянув с уставших ног высокие сапоги, поставил их поближе к очагу.
- Похлёбка скоро будет готова, - заглядывая в кипящий котелок, довольно отметила пышнотелая байха, - Да и Хасвих вот-вот вернётся.
- Да снизойдёт благодать на твой гостеприимный дом, хозяюшка! - тепло ответил священник, хотя лицо его оставалось холодным.
Просторная, хотя и низкая для людей нора, действительно была очень уютной. Широкая гостевая, с пылающим в углублении посредине очагом, обложенном камнем, над которым чернелся узкий дымоход. На полу вокруг разложены вязанки сушёной осоки для сидения, покрытые цельными пластами мягкого мха. В одной стене углубление для хвороста и запаса дровишек, в другой занавешенная сшитыми шкурками спальня хозяев, в третьей зиял коридор к гостевым спальням, кладовым, и, как полагается каждому уважающему себя барсуку, запасным выходам.
Байхи, вообще-то, на барсуков походили весьма отдалённо. Быть может, когда-то они и были близкой роднёй, но с тех пор далеко отошли от этих пронырливых и очень любопытных созданий. Правда, присущая барсукам хозяйственность в байхах не просто сохранилась, а стала едва ли не основой их поведения. Запасливость и предусмотрительность во всём были неотъемлемой чертой повседневной жизни этих странных созданий.
Ростом они заметно превосходили диких собратьев на локоть, а то и полтора. Задние лапы, теперь уже ноги, стали крепче и ровнее, а руки немного вытянулись, обрели подвижность суставов и ловкие пальцы, хотя всё же довольно грубые в сравнении с людскими. Ходили они, обычно, на двух ногах, но при беге свободно пользовались всеми конечностями. Крупное, похожее на бурдюк тело, выглядело неуклюжим, однако на деле ничуть не лишало этих созданий подвижности. Широкая длинная шея, вытянутая морда и треугольные уши, точащие возле затылка, как и большой, немного сплюснутый и огрубевший нос придавали им особое сходство с барсуками. А покрывавшие голову белые с чёрными полосы меха и вовсе могли ввести неопытного странника в заблуждение. Правда, от пушистого покрова остались лишь короткие щетинки, а грудь, живот и внутренние стороны рук и ног уже оставались голыми. И маленькие чёрные глаза смотрели с отнюдь не животной осмысленностью.
- Потеряли след, ушли на полночь, - не успев войти, заявил хозяин жилища, крупный телом и заметно зрелый возрастом байх, - И держатся Полумесяца, как в Эйкунарэ идти.
- Туда мы и отправимся, - сказал превысокий отец, - Только другой дорогой. Нам ни к чему лишние попутчики.
Хасвих громко расхохотался, сотрясаясь всем своим тучным телом. Леля вздрогнула от неги, открыла свои не по-звериному умные глаза и уставилась на толстяка пожирающим взглядом. Заметив его, хозяин вдруг почувствовал бегущий по спине холодок и резко смолк.
- Зачем вы нам помогаете? - внезапно спросила Яна, - Вы же тоже присягнули лорду Максимусу, как и гриммы...
Залившаяся краской девушка старалась избегать взгляда в сторону полноватого байха. Одежды этот народ не носил, и заметно выступающее из-под мешковатого брюха хозяйство Хасвиха очень смущало посланницу леди Ариадны.
- Максимус никакой не лорд, - усмехнулась Барвиха, ловко снимая горячий котёл с перекладины над очагом.
- В Покрове нет лордов, - согласился Торин Аргат.
- Ну, королю или как он там себя именует?
- Просто Максимус, - пояснил священник, - Правитель Покрова мнит себя выше всех титулов и родословных, насмехаясь над теми, кто цепляется за них.
- Но как-то же подданные к нему обращаются? - не унималась Яна.
- По имени, - просветил девушку жизнерадостный хозяин норы, - Или "государь".
- Странно у вас тут всё, - недовольно фыркнула она в ответ.
- А всё же, вопрос милая барышня задала верный, - бросил ледяной взгляд на Хасвиха превысокий отец, - Мы благодарны вам за укрытие от наших преследователей, кров в такую дурную погоду и пищу, что добрая хозяйка приготовила для нас. Но я бы хотел знать, чем мы обязаны такому гостеприимству? Ваши соседи встретили нас весьма недружелюбно.
- Гриммы порой такие грубые, - недовольно поморщилась Барвиха, раскладывая мясную похлёбку по плашкам. Памятуя о том, что барсуки едят всяких ящериц, грызунов и даже червей, Торин предпочёл не думать о содержимом котелка, а сосредоточиться на его весьма приятном запахе, обещающем такой же недурной вкус.
Ответ хозяйки явно не устроил священника, и его выжидающий взгляд не отрывался от её супруга. Полноватый улыбчивый байх весь как-то насторожился и замялся.
- Нужно помогать в беде... всем, - наконец, выдавил он из себя.
- Разве? - в голосе священника не было ни удивления, ни каких-то других чувств.
- А чего мы ждём? - засуетилась хозяйка, выручая растерявшегося Хасвиха, - Ужин стынет, пожалуйте к трапезе, дорогие гости!
С этими словами Барвиха принялась раздавать плашки с ароматно дымящейся похлёбкой, в которой плавали подозрительные кусочки чего-то, о чём ни Яне, ни Торину думать не хотелось, а превысокому отцу даже не было дела. Хозяин тут же поспешил удрать от разговора в кладовую, чтобы выкатить к ужину бочку кваса, остальные молча принялись за еду.
Готовила хозяйка на редкость умело. Аргат, сомневавшийся в том, что сумеет осилить это непонятное блюдо даже ради приличия, ощутив его своеобразный, но довольно приятный вкус, вмиг запросил добавки. Правда, похлёбка была довольно сытной, а потому наевшийся жулик уже вскоре лениво ковырял куски неизвестного мяса, через силу запихивая их в полный желудок и с завистью поглядывая на Яну, которая жадничать не стала и удовольствовалась одной плашкой.
Священник же, по своему обыкновению, к пище был равнодушен, и как только хозяева наелись и разлили терпкий квасок по чаркам, вновь напомнил Хасвиху о своём вопросе.
- Что ж, видно нет смысла лукавить, - начал повеселевший от кваса байх. Похоже, на них этот лёгкий напиток действовал подобно хмелю.
- Только вы в Ноде не поминайте, что слышали это от нас! - вдруг заговорщицки добавила хозяйка, подкормив любопытство отца Рашфора.
- Мы никогда не ладили с гриммами, - честно признался упитанный хозяин норы, наполняя опустевшую чарку, - Грубый, жестокий народ...
- Они втянут нас во что-то недоброе, - посетовала Барвиха, разводя руками, - Придут люди с огнём и железом, будут мстить.
- Вот-вот, так уже бывало, - закивал Хасвих, - Мне отец рассказал, а ему дед. Гриммы обидели дёнов, те пришли в лес, начали жечь и рубить всё подряд. Долго бились они, а байхам доставалось от тех и других...
Хозяин взгрустнул, залпом опустошил чарку, помянув безвременно ушедшего родителя, и продолжил.
- Потом пришёл Максимус и силой великой поставил мир. Больше они не дерутся друг с другом. Но кровь им задиристая покоя не даёт.
- И ваш народ решил не позволить гриммам разжечь новую войну? - с подозрением спросил прежде молчавший Аргат, - И ваш вождь тоже? Или как он там у вас называется?
Где-то в глубине мыслей жулика уже начали созревать планы, как можно посеять смуту в Покрове, случись необходимость. Да, эти байхи не походили на воинов, вряд ли они способны на что-то серьёзное, но даже мелкие неприятности в провинции могут отвлечь Максимуса хотя бы на время. А там... Но хозяева норы только непонимающе переглянулись меж собой и вопросительно уставились на Торина.
- У байхов нет вождей, - пояснил священник спутникам, - Их образ жизни очень отличается от людского.
Хасвих согласно закивал, смутно понимая о чём идёт речь.
- Ну, кто-то же правит их народом? - вновь подала голос Яна.
- Правит... Максимус, - растерянно развела руками Барвиха.
- У байхов весьма слабые представления о сущности власти, - отец Рашфор явно был недоволен отвлечением от сути беседы, - Они живут семьями, каждая на своей земле, а детёныши, подрастая, уходят из норы и роют свою. Семья сама решает, как ей поступать, не советуясь с другими байхами и не подчиняясь чьим-то указам.
- Да-да! - радостно поддержал хозяин жилища, опрокидывая чарку, - Детёныши покидают нору, когда твёрдо стоят на лапах. Это все знают!
- Мы знаем про власть, - насупилась его супруга, - Власть - это наш Максимус, мы даём ему орехи, добрые корни, рыбу и шкуры, а взамен он не даёт гриммам и дёнам бить друг друга в лесу и задевать нас.
Священник знал, как выгоден Покрову такой союз. Хотя у байхов не было ни городов, ни деревень, и подати платила каждая семья, которую сперва нужно разыскать в лесу и убедить отдавать часть добычи кому-то чужому, что было делом нелёгким. Но зажиточность барсучьего рода с лихвой окупала все эти сложности, а их безупречная верность традициям позволила со временем упростить. Нынешние поколения байхов о войне знали лишь со слов предков, но продолжали платить по обычаю, уже не мысля иной образ жизни.
Разумеется, никакого войска, вопреки ожиданиям Торина, байхи собрать не могли. Живя отдельными небольшими семьями, они никогда и ни с кем не воевали сами, предпочитая скрываться в безопасности нор, или, на худой конец, долбануть недруга по носу и бежать со всех лап. Это превысокий отец Рашфор тоже хорошо знал. Но вот чего он не знал - так это почему их спасители осмелились перечить гриммам, рискуя быть ими наказанными. Уж чем, а самоотверженностью этот народ явно не страдал, и вряд ли Хасвих не понимал возможной ответственности. А значит, имел какой-то пока сокрытый от проницательного священника интерес.
- Так а кто у вас войском командует? - тем временем Торин всё ещё пытался разобраться с организацией загадочного народца.
- Нет у них войска, - прервал отец Рашфор открывшего было рот хозяина норы, - Скажи мне, Хасвих, только ответь честно: кто просил тебя помочь чужеземцам?
С лица байха исчезло всё веселье и простоватость, на священника теперь смотрел весьма серьёзный и уверенный взгляд тёртого жизнью мужчины преклонных лет.
- Она, - коротко кивнул он на Яну.
Девушка подняла удивлённый взгляд, даже краска смущения голым видом хозяев отступила с её лица.
- Твоя спутница просила помощи леса, - негромко пояснил Хасвих, - Лес попросил нас.
На этом расспросы были закончены, оставив задумавшихся людей теряться в догадках. Подозрения если и не отступили, то говорить о них больше никто не имел желания. Чтобы как-то развеять нависшую тишину, священник пустился в бессмысленные разговоры с хозяином о том о сём, постепенно возвращая того в русло квасного веселья. А дородная Барвиха увлекла Яну незатейливой беседой о женской жизни среди людей. Только Торин Аргат продолжал хмуро молчать в размышлениях.
Наутро, хорошо отоспавшись в уютной норе, посланники Ю снова двинулись в дорогу. Сердечно распрощавшись с хозяйкой, собравшей для гостей угощения из орехов, сушёных кореньев и ягод, путники выступили в сторону Нода, держась лесных троп, по которым их уверенно вёл теперь уже не выглядевший таким неуклюжим Хасвих. Напротив, байх казался очень собранным и подвижным, ловко ступая по родному лесу через все его подвохи и преграды.
Простились с ним путники уже ближе к вечеру, когда наконец-таки вышли на тракт. По другую его сторону уже лежало герцогство Дозерик, а значит гриммы (если они действовали в тайне от Максимуса) не решатся их дальше преследовать. Поблагодарив Хасвиха на прощание, путники зашагали по широкой ухоженной дороге, в надежде до ночи набрести на трактир, а полноватый весёлый байх юркнул обратно в кусты, быстро скрывшись в зарослях Байхового Леса.
На удачу посланников Ю, постоялый двор повстречался довольно скоро, когда Яркое Око Митры ещё озаряло кусочек закатного неба из своего ночного убежища за виднокраем. И хотя у них не было ни медяка, ведь всё добро отняли гриммы, Аргату удалось откуда-то выудить целый золотой, за который хозяин тут же организовал гостям сытный ужин и комнаты. Где бывалый жулик его достал, священник предпочёл не думать - может как-то уберёг в плену - но на всякий случай припёр дверь их общей комнаты лавкой изнутри. К счастью, Яна очень поверхностно относилась к дорожным заботам, всегда оставляя их на спутников, и не задумывалась откуда берутся деньги, а потому ничего не заметила.
Следующее утро встретило их приятным подарком: Аргату как-то удалось договориться о найме лошадей. Видать, нашёл здесь кого-то из местных подельников, поручившегося за компанию перед трактирщиком, а потому тот охотно разрешил им взять трёх кобылок, обязав сдать их его брату в Ноде. Как жуликам удалось убедить подозрительного хозяина постоялого двора даже не взять с них денег - оставалось загадкой. Но путь до столицы Покрова теперь обещал быть не таким изнурительным, быть может, удастся избежать и ночёвки в холодном лесу. Зимы здесь, на краю мира у самой Мглистой Реки, были не такими суровыми, как на полуночи. Полумесяц надёжно укрывал Покров от лютых ветров. Правда, изморозь всё равно брала своё, но всё же провести ночь в лесу было можно. Только никто бы не стал этого делать без крайней нужды.
Леля куда-то пропала. Вечером Яна попросила её укрыться в лесу до рассвета, но когда верховые путники двинулись в дорогу, тигрольвица так и не объявилась. Девушке даже стало немного грустно, но вспомнив природу хищницы, она смогла заставить себя выкинуть тревожные мысли о ней. В конце концов, дикому зверю не место среди людей.
К ночи изрядно продрогшие от морозного тумана посланники Ю добрались до Сомнамбулы, разделяющей земли дёнов и кравов широким потоком. Снега здесь было немного, и копыта лошадок скользили по тонкому льду, вызывая в животных страх и неуверенность. Но всё же путникам кое-как удалось перебраться на другой берег, где их встретила небольшая деревушка в дюжину дворов. Яне показалось, что она увидела мелькнувшую на реке фигуру Лели, почти сливавшуюся белоснежной шерстью с окружающим пейзажем. Однако, всмотревшись в наступающие сумерки, юная друида так ничего и не разглядела толком.
- Дальше вы отправитесь одни, - внезапно заявил превысокий отец, когда трактирщик, поставив на стол горячее дымящееся мясо и чарки эля, вернулся к своим делам.
- Но... - начал было Аргат, однако священник не дал ему закончить.
- Позже я присоединюсь к вам. В Ноде разыщите друзей Торина и ждите тихонько, ни с кем не связываясь. В каком трактире их притон?
- "Захмелевшая Сова", - быстро ответил жулик, оглядываясь по сторонам в поисках ненужных ушей.
- Хорошо, сидите там, я разыщу вас, - лицо превысокого оставалось беспристрастным, но в голосе его чувствовалась нотка сомнения, - Если через седмицу не явлюсь, постарайтесь встретиться с Максимусом без меня. После переговоров, а так же если добиться их не удастся, не мешкая возвращайтесь в Ю. Только идти обратной дорогой нельзя, отправляйтесь на полночь, там обогнёте Полумесяц и через земли друидов выйдете к По. Путь этот долгий, но безопасный. А гриммы второй раз своего не упустят.
- А ты можешь не явиться? - подозрительно спросил Аргат.
Доселе молчавшая Яна тоже с недобрым предчувствием смотрела на пожилого спутника. Отец Рашфор явно задумал что-то очень опасное.
- Тебе что-то угрожает, превысокий отец? - обычно надменный голос друиды стал очень взволнованным, но в то же время серьёзным.
- Нет, что вы, - попытался улыбнуться священник, но вышло очень неуклюже, - Я всего лишь собираюсь навестить храм Повелителя Тьмы в Эйкунарэ, на берегах Сонного озера. Если мой визит к братьям затянется, значит мне не удалось убедить верховного настоятеля поддержать нас и замолвить слово перед Максимусом, тогда придётся задержаться, пытаясь достучаться до него. На переговорах в таком случае от меня проку не будет, и вам лучше вести их самим, не дожидаясь меня.
Звучали слова превысокого отца правдоподобно, но не было в них искренности, что сразу бросилось в глаза обоим его спутникам. Однако, возражать они не стали, оставив мрачные догадки при себе. Всё-таки, так заведено среди людей, что служители Высших держат ответ только перед ними, а смертные не в праве чего-либо требовать от них.
Так поутру спутники и разъехались в разные стороны вдоль берега Сомнамбулы, двое отправились в столицу Покрова в её устье, а мрачный священник поспешил к истоку, готовясь к серьёзной беседе с настоятелем Верховного Храма Повелителя Тьмы.
Величавое строение храма было видно ещё далеко издали, и даже поваливший вдруг снегопад не мог скрыть его высокие грозные шпили. Превысокий отец уверенно правил безропотную кобылицу по широкой, хорошо наезженной дороге, плавно поднимающейся к Полумесяцу, туда, где в уютной ложбинке раскинулось небольшое Сонное озеро, питавшее водой и рыбой многочисленных служителей Повелителя Тьмы, а так же обитателей окрестных хуторов.
Встретили настоятеля храма Эмпаса весьма прохладно, хотя он и не ждал особого радушия. Сомнения, крепившиеся в нём всю дорогу от Ю, только находили подтверждение в царящем вокруг тревожном ожидании. Первосвященник Эзарик предавался вечерней молитве, а потому у отца Рашфора было достаточно времени, чтобы за трапезой присмотреться к окружающим, заметить их косые взволнованные взгляды и тихие шёпоты по углам, а так же насторожившуюся стражу, вопреки обыкновению ныне тщательно бдящую.
Превысокий отец, молчаливо поглощающий на редкость обильный ужин в компании погружённых в свои мрачные думы собратьев, явно не радых нести бремя встречи тревожного гостя, готовился к предстоящей беседе с первосвященником. Геккель Эзарик был человеком непростым, очень непростым. В свои немолодые годы он набрался завидного опыта, насмотрелся всякого, а своей хитростью и коварством прославился далеко за пределами храма Повелителя Тьмы. Вывести такого на чистую воду будет отнюдь не легко.
- Как обстоят дела в Эмпасе, брат Рашфор? - внезапно прервал его размышления немного полнеющий священник средних лет с овальным красным лицом и жиденькими каштановыми патлами.
- Неплохо, - сдержанно ответил он, но заметив, что вопрошавший не просто проявил дежурную учтивость, подав пример братьям, а смотрит на него с неподдельным любопытством, пояснил, - Прихожан немного, не чета верховному храму, всё-таки дороги в Эмпас стали опасными даже из соседнего Минока. Но некоторые всё же рискуют жизнью, дабы вознести хвалу Повелителю и испросить его защиты и милости. Ни одна служба не проходила при пустом зале.
- Да, - иронически заметил другой священник, долговязый мужчина с вытянутым и немного задранным подбородком, - Прежде мы радовались полным залам, а нынче непустым.
- Уверен, брат Рашфор делает всё возможное, дабы нести в люди волю и славу Повелителя Тьмы! - возразил первый, - Но Британию нынче действительно постигли беды, от которых Повелитель хранит Покров!
- Тебе-то откуда знать такое, брат Гофрик? - вновь сыронизировал долговязый, - Давно ли ты выходил из своей кельи дальше трапезной?
Раздались лёгкие смешки, тревожное молчание немного развеялось. Большинство присутствующих были кравами, как понял отец Рашфор по их красноватым глазам. Но насупившийся брат Гофрик, судя по имени, происходил из дёнов. В окружении этих худощавых людей он выглядел довольно полным, можно даже сказать толстым, если не сравнивать его с настоящими толстяками.
- Имеющий уши да услышит, брат Валентайн, - ответил он и вновь повернулся к гостю, расплывшись в тёплой улыбке, - А лёгок ли был твой путь, брат Рашфор?
Настоятель храма Повелителя Тьмы в Эмпасе не стал рассказывать этим людям ни о длительном плену у гриммов, ни о покушении на него в Ю, ограничившись только скупыми холодными фразами.
Однако, продолжая эту непринуждённую беседу, превысокий отец Рашфор сделал для себя несколько полезных наблюдений. Этот весельчак, весьма охочий до слов, явно пытался выказать ему расположение. Он знал такой тип людей. Они всегда первыми чуют меняющийся ветер и спешат повернуть свой нос по нему. Но не особо усердствуют, дабы в случае чего можно было списать своё поведение на безалаберное простодушие. Мол, просто вот я такой бесхитростный человек, которому и в голову ничего не приходило дурного! Знал он и таких, как брат Валентайн. Эти больше любили прочно сидеть на одном стуле, чем пытаться удержаться на двух. Из них выходили плохие предатели, а вот врагом они могли стать куда как неприятным.
Рашфор отметил для себя ещё нескольких человек, но главное, что он понял из поведения привечающих - ни для кого не секрет, что должно произойти в храме в ближайшее время, и каждый по-своему готовился к этому. А кроме того он, наконец, решил, что говорить первосвященнику.
- Меня пытались убить, - начал отец Рашфор, когда все служки уже удалились, оставив их с превысоким Эзариком в просторной библиотеке.
- Неужели?! - с неподдельным возмущением воскликнул немного сутулящийся настоятель верховного храма Повелителя Тьмы.
- Твоих рук дело? - прямо спросил гость, не отрывая холодного взгляда от собеседника.
Тот растерялся лишь на мгновение, но и его хватило превысокому Рашфору, чтобы понять правоту своих подозрений. Лукавить с ним было бессмысленно, в части плетения лжи отец Эзарик слыл непревзойдённым умельцем, и, наверняка, разгадал бы его сразу. А вот открытых вопросов он явно не ждал, полагаясь на разумность нежеланного гостя.
Да Рашфор поначалу и не думал спрашивать в лоб. Но, убедившись в полной осведомлённости и предвзятости собратьев, понял, что иного выбора у него нет. Подобное обвинение верховного настоятеля потребует немедленной и суровой ответственности, но это была единственная его возможность уцелеть. Иначе ему не отъехать от храма и пары вёрст.
- И что ты теперь сделаешь? - вопреки всем ожиданиям Рашфора, первосвященник тоже не стал хитрить, - Ты ведь понимаешь, чем грозит подобное обвинение? Будет собрание, которое рассмотрит твои слова. И чем, думаешь, оно закончится?
- Скажи, почему теперь, - бесстрастно спросил гость, - Ты всегда мог отправить убийц и в сам Эмпас, не дожидаясь, пока я его покину.
- Нет, что ты, - усмехнулся отец Эзарик, - Ты доставил мне много хлопот, но вовсе не тех, за которые стоит нарушать волю Высших. Сиди ты дальше в своём Эмпасе и отлавливай моих лазутчиков, мне бы такое и в голову не пришло. Но понёс же тебя зорн в Покров!
- Ты настолько не уверен в себе? - хладнокровно ответил Рашфор, - В любом случае, я не собирался покушаться на твоё место в верховном храме. Повелитель ценит своих верных слуг за их веру и служение его воле, а не положение, которые они занимают среди людей.
- Ха! - первосвященник неторопливо приблизился к гостю и хитро прищурившись заглянул в его равнодушное лицо, - А знаешь, я даже не думал о подобном... Видать, совсем постарел... Но дело вовсе не в этом. Максимус начал сомневаться и уже не верит мне, как прежде...
- Насколько я слышал, государь Покрова вообще никому не верит.
- Да, так и есть. Но он непременно захотел бы с тобой поговорить. И, боюсь, то, что ты ему можешь сказать, ещё больше оттолкнёт его от дела нашего Повелителя!
- Твоего дела, ты хотел сказать! - в прежде ровном голосе Рашфора появилась нотка скрытой угрозы, - Мне отсюда не выйти?
- Отчего же? Ты волен в любой момент взять коня и вернуться в свой Эмпас, - Эзарик даже не стал спорить, укрепив подозрения гостя, - Братья сопроводят тебя до самых рубежей Покрова. Я даже не стану тебя привлекать к ответу за твоё нелепое обвинение!
- А если я не хочу возвращаться в Эмпас?
- Тогда тебя проводят до полуночных рубежей, откуда ты свободно сможешь отправиться в Скару, Рохлэнд или куда тебе ещё будет угодно!
- Но путь в Нод мне заказан?
- Ты как всегда поразительно умён, мой брат, - расплылся в улыбке настоятель верховного храма Повелителя Тьмы, - Я даже сожалею, что совершил столь необдуманный поступок и приношу искренние извинения за него! Ведь мы, оказывается, так прекрасно можем договориться!
- А гриммы - тоже ты? - открывшиеся обстоятельства оказались для Рашфора неожиданностью, их нужно было быстро обдумать, заняв отца Эзарика пустой болтовнёй.
- А что гриммы? - искренне удивился тот, - Чего они натворили?
Странно, подумал отец Рашфор, если уж зашёл прямой разговор, зачем первосвященник притворяется непричастным? Или действительно в этом он был совершенно чист?
- Посидел у них в плену пару дней, - осторожно сказал он, не желая пока раскрывать всей правды.
- Так, погодь, мы не ждали тебя увидеть, - такая откровенность даже немного разозлила Рашфора, хотя виду он не подал, - Но раз уж ты жив, значит должен был добраться сюда ещё пол-луны тому. Так это ты у гриммов провёл столько времени?
На морщинистом лице Эзарика отражались одновременно забава и настороженность. Его гость теперь не сомневался, что первосвященник не лжёт и действительно не был причастен к такому странному поведению покровских орков.
- Это очень необычно... Сдаётся мне, кто-то в Покрове подзабыл о том, кто им правит. Весьма любопытно!
- Собираешься обсудить это с Максимусом?
- Непременно! - восторженный взгляд Эзарика вдруг внезапно угас, - Хотя нет, придётся утаить до лучших времён. Ведь тогда придётся ему объяснять, почему ты был в Покрове и не навестил его государя, который так хотел с тобой пообщаться. А этого делать мне очень не хочется...
- Но ты же можешь сказать, что узнал это от другого человека, - заметил отец Рашфор, уже почти раскрывший для себя сущность своего противника, оказавшуюся не такой опасной, как он считал прежде, - Хотя бы даже другого собрата, пришедшего из британских земель.
- Лгать государю Покрова? - в голосе первосвященника были ужас и возмущение одновременно, - Мне ещё дорога голова на моих плечах!
- А прежде ты этого не делал? - колюче ухмыльнулся Рашфор.
- Максимус видит ложь насквозь! - судорожно сглотнул Эзарик, невольно вспомнив незримую хватку на горле.
- Неужели верховный настоятель храма Повелителя Тьмы чего-то боится? - с иронией воскликнул гость, - А тем паче мирского правителя!
- Глупец тот, кто его не боится! - огрызнулся первосвященник.
- Ты разочаровал меня, Эзарик, - полным уверенности тоном заявил отец Рашфор, - Явившись сюда, я был преисполнен сомнений и сам бы не дал медяшки за свою жизнь. Но теперь я вижу, что сделал это не зря!
- Чего ты завёлся? - непонимающе уставился первосвященник на своего нежеланного брата по вере, - Мы же вроде обо всём договорились!
- Геккель Эзарик, я обвиняю тебя в покушении на мою жизнь! И вызываю тебя к тёмному правосудию!
Это была его последняя возможность. Рашфор не сомневался, что братья-провожатые прирежут его как только из окон храма перестанут виднеться их фигуры. Нечего и думать пытаться доказать свою правоту собранию - большинство его братьев в Эйкунарэ либо наивно убеждены в непогрешимости первосвященника, либо сознательно его поддерживают. Оставалось только тёмное правосудие. Да, это было опасно, очень опасно. Ведь Геккель Эзарик был вовсе не слабым противником и запросто мог бы его убить, даже не прилагая особых усилий. Так он думал прежде. Но теперь, увидев этого погрязшего в мелочной суете, перепуганного каким-то людским владыкой и потерявшего верный путь хилого мужичка, отец Рашфор уверовал в возможность победы. Нет, этот тщедушный человечек преклонных лет уже не тот могущественный интриган, которого боялись и уважали повсюду, где слышали его имя. В нём больше не было того непреклонного духа, а значит поединок даст лучшую возможность не только уцелеть, но и добиться поставленной цели. Открывшиеся сомнения Максимуса очень воодушевили превысокого настоятеля храма в Эмпасе, и теперь он точно знал, что нужно сделать дальше.
- Ты понимаешь, что говоришь? - на лице Эзарика мешались гнев, ярость и вместе с тем деланное сочувствие, - Я сделаю вид, что не слышал твоих дерзких слов, если ты немедленно покинешь храм и отправишься прочь из Покрова!
- Я взываю к тёмному правосудию! - повторил отец Рашфор.
- Ты понимаешь, что я могу просто велеть уничтожить тебя, сей же миг? Там, за дверью, стоят братья-стражи, которые даже слушать тебя не станут, а прикончат по одному моему слову, ворвавшись сюда!
- Неужели ты настолько утратил веру, что способен вызвать гнев Повелителя Тьмы, отказавшись от тёмного правосудия?!
Первосвященник явно растерялся. На его памяти не было ни одного случая, чтобы кто-то рискнул отказаться, и проверять на своей шкуре, так ли неизбежно возмездие, как верят люди, он очень не хотел.
- Зачем тебе это, брат Рашфор? - вновь попытался Эзарик воззвать к благоразумию зарвавшегося собрата, - Ты же не сможешь победить!
- Увидим. Повелитель Тьмы нас рассудит, - сказал тот и вышел.
Вылазка
Поутру отряд добровольцев Дю Пре выдвинулся в путь. Свежий морозный воздух приятно щекотал привыкшие к затхлости замка лица. Повелитель Ветров, видимо, нынче взял отгул, и бушевавшая много дней кряду буря улеглась, оставив после себя лишь едва заметные дуновения. Яркое Око Митры на чистом без облачка небе выглядело потускневшим, словно объятым хворью. Зато его лучи отражались от сплошного белого ковра равнины Рохлэнда слепящим до рези в глазах сиянием, вынуждая нечастных в эти дни путников постоянно смотреть вдаль, туда, где на расплывающемся туманной дымкой виднокрае едва показывался Лес.
Рыцарю не терпелось ворваться в схватку. Его меч уже залежался в ножнах, соскучившись по вражеской крови, ладно ещё не начал ржаветь. Последние лета выдались довольно мирными, и бывалому вояке не часто доводилось драться, хотя последний поход в земли Туманного народа и последующая стычка с орденом Золотых Эполетов напомнили ему о летах былой славы. Но прежде на нём не лежало бремя страшно клятвы, которая нынче тяготила его думы, и лишь упоение битвой могло хоть на краткое время очистить помрачневшие мысли.
Помимо Джеофа, Йоло и подсевшего за худощавым бардом Дайли в поход отправились трое следопытов, наёмник с Холодного Берега, пара рыцарей, с дюжину горячих голов из гарнизона, а кроме того небольшой отряд отобранных лично Дю Пре новобранцев из числа наиболее способных. Помимо прочих, за ним увязался и молодой ученик лекаря, которого рыцарь до последнего не хотел брать, а после, с трудом согласившись с его уговорами и доводами, пригрозил, что бросит в дороге, если тот станет обузой. Но юноша держался молодцом, ничем не уступая воинам и даже бодрее многих сверстников, выбравших путь меча.
Небольшой отряд Дю Пре направился к закату, в Тин Уиндом, где рыцарь намеревался разузнать подробнее о налётчиках и добрать людей. Зимой равнина была пустынна, даже следов на залежавшемся снегу почти не встречалось, а потому без всяких приключений носители государева возмездия ко второй ночи добрались до Закатных Врат.
И подоспели как раз вовремя! Небольшой, но укреплённый городок едва сдерживал осаду. Многочисленная свирепая толпа нелюдей, отчего-то забравшаяся так далеко от своих владений, ураганом обрушилась на каменные стены, грозя снести всё на своём пути. Видимо, эта зима стала настолько голодной для этих созданий, что налётчики не убоялись даже хорошо обученного гарнизона, а может просто отучились за годы мира и затишья встречать достойное сопротивление.
Как бы то ни было, нынче эти полудикие существа разбойничать забрались далеко на полночь от земель Эскардии, туда, где о подобных набегах уже давно и вспоминать забыли, а потому внезапное нападение застало врасплох жителей городка.
Вообще, быкоглавцы не принадлежали туманному народу, никаких родственных связей или, хотя бы, близких черт. Как и многие подобные создания, они были сотворены из человека и зверя, но не стали ни тем ни другим, задержавшись где-то в промежутке. Одни приписывали Высшим столь нелепые творения, другие в страхе вспоминали Того, Кто Глубоко Под Землёй, третьи и вовсе строили домыслы о грехе людской похоти. В любом случае, быкоглавцы, как и другие люди-звери, были истреблены почти повсеместно ещё на заре времён, а жалкие остатки их рода теперь ютились в самых нехожих дебрях, самых крутых скалах или даже самых топких болотах, там, где их не достанет рука человека.
Но некоторые, как быкоглавцы Бычьего Лога, встали под защиту Эскардии. Туманный народ хоть и был довольно силён, всё же уступал людям числом, а потому охотно принял в свои ряды даже таких странных и ничуть не похожих на них существ. Многие угнетённые и недобитые остатки нелюди поспешили примкнуть к Эскардии, спасая свою жизнь и давая последней возможность торговаться о мире на более выгодных для себя условиях. Обескровленной постоянными стычками Британии ничего иного не оставалось, как согласиться и оставить недобитков в покое.
Свирепые лесные воители, закутанные в толстые меха с головой и вооружённые кто чем, громко кричали и наступали вразнобой, отчего издали походили на дикую звериную стаю, зачем-то штурмующую город. Их вытянутые бычьи морды с широченными ноздрями лишь добавляли подобного сходства, а крупные изогнутые рога, угрожающе торчащие по обоим бокам покатых лбов, и вовсе не оставляли в нём сомнений.
Когда-то очень давно этот дикий народ обитал в степях Форестра, к закату от Великой Реки, заселяя все обширные земли между лесами. Там они собирали траву, из которой готовили множество яств, понятных лишь им, варили отвары и снадобья против хворей, а со временем научились возделывать землю, шить одежду и строить дома. Так бы и случилась в тех краях страна быкоглавцев. Но пришли люди. Британия, тогда ещё под твёрдой королевской рукой, стремительно расширялась, принимая в своё подданство всё новые племена людей и осваивая всё новые земли. И, разумеется, ведя беспощадную борьбу со всякой нелюдью. Строительство замка Лукаем, воспетое британскими бардами, как одно из величайших времён истории, для народа людей-быков обернулось кровавой резнёй, в которой было истреблено почти всё их племя, а небольшое количество выживших было вынуждено спасаться бегством из родных степей. Часть подалась в Полуночную Гряду, надеясь укрыться в труднопроходимых склонах, а если повезёт - так и вовсе перевалить неприступные скалы. Но другая, меньшая часть, ушла на восход и, сумев перебраться на другой берег, затеряться в дебрях Колдовского Леса. В конце концов полудикое степное племя смогло найти себе новый дом на рубежах между землями туманного народа и вечно враждовавших с ним людей.
С тех пор эти прежде необжитые леса на полуденных берегах реки Иглэйн в её верхнем течении стали зваться Бычьим Логом, а привыкшему к степи народу пришлось быстро учиться жить в лесу, собирать ягоды и грибы, охотиться, выделывать меха и шкуры и очень много сражаться.
Когда-то мирные и трудолюбивые быкоглавцы за поколения жизни в лесу не только приучились есть непривычное для них мясо, но и в корне изменили свои уклады, превратившись в свирепых воителей, не многим уступающих оркам в ярости боя, а в беспощадности далеко опередивших даже людей. Постоянные стычки с орками и людьми закалили когда-то мирных пахарей, сделав их грозной силой в Колдовской Лесу, ставшей постоянной головной болью сперва королей, а потом и лордов Британии. Дело шло к полному изведению быкоглавцев славными рыцарями, и даже их удобное положение между землями заклятых врагов не спасло бы этот народ от печальной участи. Но высоким правителям Британии и Эскардии удалось-таки договориться о мире, и отчаявшееся племя, дабы избежать расправы, поспешило примкнуть к последней, под её надёжную защиту.
Кармонд Аргамус, князь быкоглавцев, оказался весьма мудрым мужем, а потому вмиг урезонил сородичей и велел забыть все обиды, прекратить набеги и жить в добром соседстве со вчерашними врагами по обе стороны своих земель. Однако, "государство" и "единство" оставались для дикарей лишь словами. Поколения их предков привыкли жить замкнутыми деревенскими общинами. И хотя многие уже научились новым порядкам, признали над собой единого князя и исправно платили подати Эвигайзасу, всё же в лесных дебрях продолжали жить по-старому, не ссорясь с сородичами, но считая чужаков справедливой добычей.
Власть князя нельзя было считать хрупкой, любые нарушения его слова быстро и жёстко пресекались, и пожилому, но ещё очень крепкому правителю Бычьего Лога удавалось надёжно держать сородичей в узде. Уговорами и угрозами мудрый вожак убедил их оставить месть и забыть былые обиды, ведь торговать лучше, чем воевать, павшим хлеб и мясо не нужны. А мир с соседями - залог не только богатства и процветания, но и самого выживания их малочисленного народа.
И вот уже много лет своенравные быкоглавцы не беспокоили земли Британии, а Бычий Лог считался едва ли не самым тихим и безопасным её рубежом. Даже разбойничьи шайки орков оттуда не приходили - князь Аргамус зорко следил за порядком в своих краях. Что подтолкнуло их нынче к такому безрассудному нападению - оставалось только гадать.
Когда отряд возмездия достиг Закатных Врат, крепкая каменная стена уже была пробита в двух местах, и разъярённые залпами лучников высокие широкоплечие налётчики вовсю ломились в эти дыры, сметая не очень ловких защитников. Судя по отсутствию таранов или чего-то на них похожего, здесь поработали прославленные шаманы, подчиняющие своей воле саму землю. Об этом же говорили и развороченные словно от удара огромным кулаком снизу, камни, разбросанные вокруг. Сказки и байки частенько упоминали об этом даровании быкоглавцев, но узреть подобное воочию нынешним защитникам Уэлка прежде не доводилось.
Дю Пре сотоварищи сходу врезались в битву, обрушившись диким, свирепым ураганом на задние ряды налётчиков. Дайли показал себя очень лихим рубакой, на скаку спрыгнув с коня британца на спину высоченному воину, глубоко врезавшись в неё секирой и тут же освободив её, снеся голову его развернувшемуся товарищу, несмотря на толстенную бычью шею. Небольшой рост казада ничуть не смущал его в битве и не мешал наносить стремительные смертоносные удары, а скорее помогал самому избегать вражеского оружия. Его тяжёлая секира оборвала жизни многих налётчиков, а железный, увенчанный изящным шпилем шлем покрылся царапинами и сколами. Но ни копьё, ни меч, ни топор не могли пробить его, как и стальную кольчугу в три слоя. Мастера-оружейники подгорного народа недаром славились умелостью по всей Британии.
Рядом с тильмондом вовсю орудовал катаной Йоло. Зарубив двоих, он всё же вынужден был спешиться с пронзённого копьём коня. Ловко спрыгнув с падающего крупа, британец быстро метнулся к казаду, прикрывая его спину, и завертелся, отражая удары и обрушивая ответные выпады на навалившихся со всех сторон налётчиков.
Дю Пре и Джеоф тоже не отставали, и, разведя заранее поделённый надвое отряд, врубились в гущу штурмующих пробоины в стене врагов. В отличие от барда и казада, а так же рубившихся с ними рядом рыцарей Уэлка, тешащих свой боевой задор, этим двоим приходилось командовать людьми, а потому умерить пыл и приглядывать за каждым. Хотя и на их долю хватило поверженных недругов, а чудовищно огромный двуручник Джеофа так и вовсе обагрился по самую рукоять.
Новобранцы не подвели, хотя их раскрасневшиеся лица и горели какой-то дикой смесью страха и восторга пополам с сомнением, наплыв чувств от первой настоящей схватки не затуманил их взора и не ослабил руку. Точно выполняя указания командиров, они ровными рядами копий теснили недругов, заставляя их пятиться к стене, смешиваясь, сбивая друг друга с толку и с ног. Более опытные вояки из гарнизона разместились меж новичков, где нужно прикрывая младших соратников, а где и бранью вырывая из оцепенения растерявшегося от вида смерти товарища.
Несмотря на слаженные действия, обойтись без потерь не удалось. Где-то умелый боец снёс башку зазевавшемуся юноше, кровь брызнула фонтаном на лицо его такого же неопытного соратника, от чего тот перепугался до ужаса и застыл, неверяще глядя на оседающее тело, пока удар тяжёлой палицы не размозжил и его череп. В другом месте парень, пронзивший насквозь коренастого быкоглавца с отломленным рогом, не справился с тем чувством, которое накатывает, когда убитый тобой в предсмертии уставился прямо тебе в глаза. Сражавшийся рядом с ним бывалый вояка попытался криком вразумить мальчишку, но не успел, а потому бросился прикрыть его от смертоносного удара. Но защитив юнца, оставил спину открытой топору собственного противника.
Другие гибли от того, что враг ловчее бился. Сколько бы Джеоф не гонял этих юнцов, умело обращаться с оружием они ещё не научились, в отличие от тех налётчиков, которым довелось пройти не одну битву. Хотя большая их часть также была молода и не могла похвастать искусным обращением с оружием, ведь настоящие сражения прекратились давно, а в учебных поединках особого опыту да закалки не наберёшься. Но были и зрелые, заставшие то жестокое время войны, они-то и стали основной причиной нынешних потерь среди защитников Рохлэнда.
Где-то брали просто числом. Небольшой отряд Дю Пре хотя и внёс сумятицу в толпу налётчиков, всё же изрядно им уступал. Придя в себя, лесные жители пытались сбиться в кучу и, навалившись, прорвать три ряда окружающих копейщиков. Порой им удавалось прорубить брешь наружу, но вырваться они не успевали - внимательные командиры зорко следили, чтобы никто не покинул окружения и не ударил в тыл, а когда было нужно сами закрывали прореху и отбрасывали недругов назад, пока ряды товарищей вновь не сомкнутся.
Кого-то из людей сгубили шаманы. Неизвестно, на что они были способны, развернись в полную силу, но в тесноте и общей суматохе не успевали натворить ничего особого серьёзного, ограничиваясь короткими быстрыми заговорами снующих в округе духов ледяных ветров, больше пугающих и вводящих в недолгий ступор, чем причиняющих увечья и смерть. Зато соплеменники шаманов умело использовали замешательство недругов и спешили прикончить их в эти моменты. И вновь доставалось больше новичкам, опытным воинам было несложно справиться с гнётом беснующихся стихий.
Трое следопытов, не проходивших подготовку строевому бою, так и держались верхом позади сражающихся, метко отстреливая задние ряды налётчиков, прижатых к стене, а так же и тех, кто пытался прорваться. Одного из сослуживцев Шамино стремительно атаковали духи, забираясь под мех и рубаху, вымораживая озябшую плоть до самых костей. Бедняга, не выдержав лютого натиска, мешком свалился с коня, сломав руку и едва не разбив голову. Но меткий выстрел его товарища прервал жизнь того быкоглавца, что не сводил со страдальца своих больших чёрных глаз, и духи тут же отстали со смертью шамана.
Позади сражающихся рядов воинов сновал парнишка-лекарь, не дожидаясь окончания боя вытаскивающий раненых товарищей из строя и тут же на месте пытающийся остановить кровь и худо-бедно перевязать. Некоторые умирали у него на руках, но юноша не паниковал, и тут же спешил на помощь следующему, стараясь всё же не путаться под ногами.
Вмешательство подоспевших сил Уэлка разом свело на нет усилия явно побеждавших до того налётчиков. Командир гарнизона Закатных Врат быстро сообразил, что происходит, и велел перейти в наступление. Защитники городка тоже были не робкой дюжины и, дружно навалившись всем скопом, смяли уже прорвавшихся через пробоины, а после и сами полезли в них, тесня быкоглавцев с внутренней стороны.
Джеофа несказанно удивила полноватая фигура среднего роста в походной рясе, снующая среди защитников городка и подбадривающая их громкими выкриками, призывающими на помощь Повелителя Света, а так же сулящими кару небесную нечестивцам, осмелившимся покуситься на мирный британский городок. Священник ловко орудовал деревянным, но судя по всему очень прочным посохом, превратившимся в грозное оружие в его умелых руках, которым тот раздавал меткие удары, ломая рёбра и разбивая крепкие черепа лютующих быкоглавцев. Прикончив очередного налётчика, превысокий отец короткой молитвой отпускал ему грехи и тут же бросался к следующему. Присмотревшись, здоровяк убедился, что глаза его не обманывают и это действительно никто иной, как отец Петрикл, настоятель храма Света в Эмпасе, неведомо какими ветрами занесённый так далеко от дома.
Долго захватчики не протянули. Хотя среди пугливого люду много слухов ходило о том, что свирепые нелюди всегда бьются насмерть, до последнего, на деле многие сдались на милость победителей. Да и не так дики они были, как то болтали доселе.
Быкоглавцы прекрасно владели британской речью и вели себя как-то сдержанней, чем того ожидали. Во всяком случае, не скрипели зубами в бессильной злости, не бросали на победителей ненавидящих взглядов, а могли вести какой-то дельный разговор и внятно отвечать на все вопросы. Правда, через слово вставляли непереводимые выражения из родной речи.
Допрос проводил сам граф Уиндом, в присутствии гарнизонного командира, а так же рыцарей Уэлка и пары своих советников. Пленники в один голос твердили, что не было у них никакого вождя или заводилы, просто все мужчины селения договорились на общем молвище податься на полночь и укрыться там, за каменными стенами британского городка. Встретить здесь хорошо обученных воинов налётчики вовсе не ожидали, о чём теперь очень сожалели. Прежде им казалось, что взять городок будет не сложнее, чем ограбить деревню.
- Но почему вы подались на полночь? - уже третий раз задавал граф один и тот же вопрос хмуро переглядывающимся меж собой пленникам.
- Нежитьё там совсем стало, - наконец, решился ответить один.
- Совсем нежитьё, - подтвердил другой, кивнув большой рогатой головой и шумно выпустив пар из широких ноздрей.
- Вы о мирном договоре слышали? - поинтересовался сэр Коллин, один из рыцарей-добровольцев Уэлка, - Или Бычий Лог не подчиняется нынче Эскардии?
- Так-то оно где? - вопросительно взглянул на него третий пленник, - А тут оно не там... Вот!
Граф устало провёл рукой по лицу и вновь повторил вопрос. Пытки могли бы развязать язык любому молчуну, но что делать с такими, кто попросту не умеет внятно изъясняться? Оставалось собрать всё терпение в кулак и попытаться добиться от лесных дикарей более точных ответов.
- Князь Аргамус велел напасть на город?
- Не-не! - замотал головой первый, - Князь совсем не велел! Князь-то он там, а мы-то тут все...
- Кто это все? Все воины? Или вся деревня? Или всё твоё паршивое племя? - начал раздражаться сэр Коллин.
- Думаю, я могу ответить на этот вопрос, - вошедший Шамино явно был навеселе, - Мы тут с товарищем объехали округу и в перелеске в паре вёрст к полудню обнаружили их лагерь. Там всё: старики, бабы, дети и их пожитки, даже скотину кой-какую привели. Видать, не просто набег тут планировался, а основательное переселение.
Лицо графа налилось краской. Эдакого нахальства он вовсе никак не ожидал. Чтобы какая-то там нелюдь на полном серьёзе собиралась не просто ограбить, а захватить его город и поселиться в нём! Клайв Уиндом едва сдержался, чтобы тут же не выхватить меч и не порубить пленников на куски. Увидев на его лице отчаянную борьбу с собственным гневом, допрос продолжил Дю Пре.
- Так и что сия наглость означает? С каких пор британские города стали местом, в которое всякая тварь может завалиться со всем скарбом и расположиться тут, как у себя дома?
- Нужен новый дом, - понуро опустил голову быкоглавец, ближе всех оказавшийся к рыцарю, - В старом нежитьё совсем стало...
- Но почему вы припёрли к нам? - взял себя в руки Уиндом, - У вас есть свой князь, почему не пошли к нему за защитой? Есть ваша Эскардия и бар Хогбен, наконец! Или они вам велели искать себе новое пристанище в землях людей?
Быкоглавцы понуро опустили головы, не решаясь ответить на этот вопрос. Но рыцари явно не собирались оставлять его без ответа, равно как и церемониться с пленниками. Сэр Коллин что было дури врезал кулаком в латной перчатке одному из сидящих на коленях налётчиков и грубо на него рявкнул.
- Отвечай, когда спрашивают!
Быкоглавец, едва не рухнувший на пол от сильного удара, бросил на рыцаря недобрый взгляд, но быстро отвернулся и ответил.
- Князь ничего не может поделать с друинами...
При этих словах Дю Пре вздрогнул, но остальные, казалось, вовсе не восприняли их всерьёз.
- Какими друинами? Ты чего мне голову морочишь? - возмутился граф Уиндом, - Отвечай, князь Аргамус велел проверить нашу оборону?
- Да нет же, - в отчаянии воскликнул другой пленник, - Князю тому неведомо, что наше селение снялось и ушло на полночь, иначе бы он сам с нас головы поснимал! Но от друинов совсем житья не стало, а князю с ними не тягаться, только бежать и оставалось!
Сэр Коллин вновь не сдержался и врезал этому быкоглавцу ногой, а после не забыл добавить и первому.
- Я вижу, говорить вы не собираетесь, ну я вас заставлю!
- Не стоит пачкать руки, благородный сэр, - сказал граф, - Палача!
- Постойте, - вмешался Дю Пре, - Дайте-ка мне их расспросить.
- Сэр Дю Пре, - покачал головой Клайв Уиндом, - для такой работы у меня есть обученный человек, а благородному рыцарю сие грязное дело не к лицу.
- Да не собираюсь я их пытать! Но сдаётся мне, неспроста они про друинов заговорили. Завелась эта зараза в Колдовском Лесу...
- Ха-ха! - рассмеялся сэр Коллин, - Не думал я, что ты, сэр Дю Пре, веришь в бабушкины сказки!
- Да прежде и не верил, - хмурое лицо рыцаря выражало полную серьёзность, - Пока сам на них не наткнулся. Столько ребят потерял!
Весёлая ухмылка быстро сползла с губ окружающих рыцарей, а в бирюзовых глазах графа появилась лёгкая тревога.
- Да брось ты... Может, померещилось?
- Дюжинам моих дружинников сразу? - Дю Пре подошёл к одному из пленников с обильным кровоподтёком под левым глазом, взял его за подбородок и, глядя в глаза, спросил.
- Ты сам видел друинов?
- Да, - ответил тот, не отрывая взгляда своих чёрных глаз от взора рыцаря, - Многие из нас видали, а многим и не удалось спастись...
- Ладно, - сдался граф Уиндом, - Если рыцарь говорит, что за этим может быть правда, стоит хотя бы послушать их рассказ.
- Но это же просто сказки! - не унимался сэр Коллин.
- Ты подвергаешь сомнению слово рыцаря?
- Ни в коей мере! Но...
- Значит мы выслушаем этих тварей, - отрезал граф и добавил для стражи, - Этих двоих, самых болтливых, оставьте, остальных в колодки на площадь. Где там следопыт был?
- Я здесь, граф! - подал голос незаметно стоящий в углу Шамино.
- Так, Келвер, - кивнул Уиндом одному из своих воинов, молчаливо стерегущих пленников, - Бери три дюжины ребят и ступай в их лагерь, следопыт покажет дорогу. Приведёшь всех в город, запрёшь в третьем амбаре, он уже пуст.
- Там же стены деревянные!
- Ничего, небось бабы с детишками хлопот не создадут. Охрану всё равно поставь, разумеется. Позже решу, что с ними делать.
- Детей не обидьте! - воскликнул один из быкоглавцев, ведомых стражниками наружу, - Они не виноваты, лишь мужчины в ответе!
- Вот, и этого тоже оставьте, - подал знак граф, - Третьим будет, раз так переживает за своих, может, станет сговорчивее.
Воины отправились исполнять указания, Шамино так же поспешил за Келвером. Избитую, израненную толпу быкоглавцев одного за другим увели на городскую площадь, для вымещения праведного гнева и на потеху жителей Закатных Врат. Их воинственные лица, во время схватки полыхавшие яростью, теперь наполняли лишь грусть и тревога.
Допрос длился долго, до глубокого вечера, когда многие горожане уже ложатся спать, и даже трактиры начинают понемногу пустеть. Трое сломленных поражением быкоглавцев охотно рассказывали всё, о чём их спрашивали, не пытаясь что-то утаить или исказить.
Как выяснилось, друины давно досаждали жителям Колдовского Леса, но прежде то были редкие случаи. Бывало, грибник наткнётся на это порождение мрака и убежит в страхе, а бывало, что и охотник пустит стрелу в кусты, а оттуда выныривает тень в закрытом плаще с капюшоном и голый череп из-под него выглядывает пустыми глазницами. А порой и детишки прибегут с ягодной поляны и визжат что есть мочи, что мертвяка видали в плаще и с когтистыми пальцами, тянувшимися к ним. Да только тогда обходилось, в основном, смертельные случаи были редки, а может просто рассказать о них было некому.
Подобные байки ходили и в людях, особенно среди тайа, но больше орки и гоблины ими стращали своих непослушных детей. Однако, никто толком не смог подтвердить эту сказку, чародеи Лунного Сияния дважды собирали поход по самым глухим дебрям Колдовского Леса, даже смогли договориться с Эскардией о пропуске в их земли для поиска нежити. Но так ничего и не обнаружили, а потому люди сочли их выдумкой, а как было в туманном народе - особо не спрашивали.
Но всё изменилось несколько лет назад. Друины стали всё чаще появляться открыто, а то и вовсе нападать на поселения. Быкоглавцы, как и туманный народ, перестали сомневаться в их реальности, но последним нежить докучала мало, потому что-то с ней делать они не спешили. А вот рогатым дикарям доставалось по первое число, ведь именно в их землях и начался самый разгул. Но, что самое странное, уверяли пленники, теперь эти твари ходили не по одной, а группами, и истребляли народу столько, что в пору и в горн трубить.
Князь Аргамус, конечно, пытался с ними бороться. И даже вполне успешно, управа на нежить нашлась, хотя и стоила великих трудов. Да вот только выследить их никак не удавалось. Нападут, поубивают народу, да потом растворятся во тьме - ищи-свищи их по всему лесу. Пока донесут князю, пока прибудут его дружинники - а уже нет никого, только плач, да слёзы баб, хоронящих мужей и сыновей.
Конечно, быкоглавцы народ сплочённый, перед общей бедой не дрогнул и пытается бороться. Да и орки поворчали-поворчали, но всё же выслали большой отряд в Бычий Лог в помощь. Только всё одно толку мало, а крупный гарнизон в каждом селенье не поставишь. Вот и начало понемногу малодушие вкрадываться в некоторые сердца.
- Так чего вы ж вы за свой дом-то не боролись? - покачал головой граф, выслушав рассказ пленников, - Вон сколько топоров собрали на мой город, вам бы их против врагов направить, а не нарушать многолетний мир меж нашими народами!
- Да разве ж можно такое победить! - воскликнул один из них, - Не успокоятся они, пока нас всех не изведут! Одного уложишь, так на его месте двое вырастут!
- Вот-вот, - подтвердил другой, с заплывшим глазом, - Детишек жалко, станут добычей такого упыря, почём зря! Предки нагрешили, а мы теперь за них расплачиваемся...
- Так, - оживился Дю Пре, - Вот здесь подробнее. Причём тут ваши предки?
- Так как же, - подал голос третий пленник, - Прежде-то эти края друидов были. По всему Колдовскому Лесу они жили, туманный народ их особо не трогал, хотя тоже воевали, как говорят. Но детишек и старцев не били, а баб разве что надругаться.
- Да и были у них стычки нечасто, - вновь заговорил первый, - Так, малой кровью расходились обычно. Друиды, говорят, народ трусливый, бегали, прятались, а на рожон не лезли, потому и жили себе тихо-мирно.
- Мы называем такое не "трусливый", а "миролюбивый", - граф недовольно поморщился, но объяснять дикарям очевидное не стал, - Так и как это всё связанно с друинами?
- Ну, так нежить-то эта - те друиды и есть, - развёл руками второй пленник, - У людей о том разве не знают?
- Впервые слышу, - холодно ответил Дю Пре. Не нравилось ему то, что он слышал, ой как не нравилось, - Догадки были, да и название... Кто его придумал, уж никто и не помнит, только действительно наводит...
- Так верные догадки-то, - закивал быкоглавец, - Друиды это, что прежде населяли тот лес, восстали из мёртвых, чтобы нам отомстить.
- За что мстить-то? Говоришь, орки с ними воевали, так их же не трогают шибко?
- Ну, вот я и говорю - воевали-то так себе, раз от разу и кровь там не лилась особо. А когда наши предки пришли, то вырезали всех людей подчистую, от мала до велика, даже орки, узнав, ужаснулись...
Граф задумчиво смотрел на пленников, не зная, что за чувство его переполнило и стоит ли сразу снести башку этим троим или сперва на их глазах казнить всё их отродье. Но потом устыдился нахлынувшему гневу и только спросил.
- Чего же так разошлись ваши предки?
- Обида у них была великая на людей. Тепла меж нашими народами нет - то все знают, но тогда была сильная ярость и жажда мести. Они ещё не знали, как много вас по миру бродит, и не думали, что в этом лесу живут совсем другие люди, непричастные к их гонениям на родине.
- Зло порождает зло, - вздохнул Дю Пре, - Так, говоришь, теперь невинно убиенные друиды мстят вам с того света?
- Так и есть... Вот мы и дали дёру-то, думали занять городок людей, да отсидеться за каменными стенами... Но силёнок не хватило...
- Могло хватить, не подоспей сэр Дю Пре со своим отрядом нам на помощь так своевременно, - сурово сказал граф, - И что, вы бы тогда тоже резню здесь устроили?
Быкоглавцы молча опустили глаза. Врать было бессмысленно, граф видел их насквозь. Именно это они и собирались сделать, зачистить город ото всех людишек и выкинуть тела наружу. Припасов до весны им не хватало, но захватчики надеялись поживиться людскими. А там подали бы весточку в Бычий Лог и другие селения бы к ним подались. Вдалеке от жуткой нежити всяко надёжнее. Люди бы раньше весны отбивать не собрались, а к тому времени в городке бы уже сидело большое войско. И, быть может, сам князь даже решился перебраться в новый дом и привёз бы с собой отборнейшую дружину.
Но всё провалилось. Хотя даже доблестным защитникам городка его было не удержать, на выручку подоспели мужественные воины Уэлка. Им удалось посеять такую сумятицу в рядах налётчиков и так успешно прижать их к стене, что быкоглавцам показалось, будто всё британское войско поймало их в засаду. А пока разобрались что к чему, Закатные Врата успели вылезти из глухой обороны и перейти в наступление, таким сокрушительным поражением закончившееся для захватчиков.
Когда Дю Пре и другие рыцари добрались до таверны, там уже вовсю праздновали победу. Джеоф, Йоло, Дайли и другие добровольцы отряда вместе с защитниками Закатных Врат закатили славное гуляние. Столы ломились от закусок и горячих блюд, а в деревянных кружках плескался, казалось, нескончаемый эль. Люд собрался со всего городка, и, несмотря на поздний час, многие вовсе не спешили расходиться. Кому не хватило место за столами, продолжал пировать стоя, а кого ноги уже подвели, но голова ещё держалась, сидели прямо на полу. Весёлый хохот и громкие шутки заглушали даже топот мечущихся туда-сюда слуг, и все голоса, все разговоры тонули в этом беспорядочном шуме, сливаясь с общим гвалтом. Воздух наполнился влажным потом разгорячившихся тел и разящим запахом духоты. Стало так тепло, что хозяин мог бы погасить огонь в печи, а никто бы и не заметил повеявшей прохлады. Но никто не жаловался на тесноту и неудобства - все дружно веселились и восхваляли доблестных защитников Закатных Врат и отважных героев Уэлка. Юноши из отряда Дю Пре даже не мечтали о таком скором признании и славе, а потому вовсю наслаждались воплощением своих самых смелых надежд, то и дело омрачаемым свежей памятью о погибших товарищах.
Веселился вместе со всеми и отец Петрикл. Пожилой священник снискал особую славу среди воинов, никак не ожидавших от настоятеля храма Света такого задора и боевой выучки. Хотя его никак нельзя было назвать свирепым воителем - даже круша рёбра очередному недругу он оставался совершенно спокоен и умиротворён, как и полагает духовному отцу. Но своеобразное владение посохом впечатлило даже опытных вояк, не говоря уж о восторженной молодёжи.
Превысокий очень обрадовался, встретив Джеофа, и первым делом принялся расспрашивать того о дальнейшем пути из Минока и нынешней участи его спутников. Особенно священника интересовала судьба юного ученика первосвященника, к Мэлиону весь Эмпас относился с теплом и заботой. И только после пятой кружки крепкого эля, который, казалось, вовсе не действовал на нехмелеющего настоятеля храма Света, рассказал о собственном пути.
Как оказалось, в Миноке он сел на корабль и отправился вниз по Великой, сперва в Магинцию, потом в Лунное Сияние, позже и в столицу, везде посещая местные храмы, читая проповеди и проводя дни в высоких духовных беседах с собратьями по ремеслу. А в Британии взял лошадь и отправился в Уэлк, несмотря ни на лютый мороз, ни на особенно злых в это скудное на добычу время разбойников, ни на изголодавшееся зверьё.
В этом нелёгком пути превысокому Петриклу довелось хапнуть и свою долю приключений. Спасаться бегством от увязавшегося за ним шатуна, помогать Белой деревне в борьбе с разгулявшейся чахоткой, три дня просидеть в плену на Золотой заставе, доказывая славным британским рыцарям, что никакой он ни лазутчик, а самый что ни есть настоящий настоятель храма Света. При упоминании ордена Золотых Эполетов до того внимательно слушавший верзила громко выругался и посоветовал не говорить о нём сэру Дю Пре, с которым, как оказалось, священник когда-то тоже был знаком, правда весьма поверхностно. И услышав о страшной клятве, данной изгнанным рыцарем, очень удивился и нахмурился.
Дальнейший путь привёл превысокого отца прямо в руки вольно хозяйничающих в Тавернаке разбойников. Ему даже довелось встретиться с их атаманом, зовущимся Камбаком Гильотином, держащим в страхе всю округу. Правда, на поверку он оказался человеком, очень чтящим Высших и, в особенности, Повелителя Тьмы, покровительствующего всем тёмным людям. Однако, и пожилого настоятеля храма Света разбойник принял с великим почётом, восхитившись его мужеством и уверенностью в себе. Не каждый решится отправиться в долгий и опасный путь в такую дурную погоду. Гильотин не только накормил гостя и предоставил ему кров для отдыха с дороги, но и снабдил снедью в дальний путь, а так же проводил до окраин Тин Уиндома.
И в завершение своих приключений священник, уже собиравшийся покидать Закатные Врата, вдруг стал свидетелем ожесточённого набега быкоглавцев, в котором тут же принял посильное участие. А после, пока разгорячённые боем воины вязали пленных и собирали трофеи, вместе с парнишкой из Уэлка помогал местному лекарю пользовать раненых. И теперь собирался отложить дальнейший путь до тех пор, пока не поставит их на ноги.
Следующие три дня следопыты рыскали по округе, посетили все деревни, подвергшиеся нападениям, наведались в Тавернак, прошлись по лесным тропам, но толком ничего не нашли. Остальные добровольцы всё время проводили в праздном безделье, злоупотребляя благодарностью спасённого городка и с тревогой ожидая выступления в поход.
Но похода не состоялось. На третий день из Уэлка прибыл вестник от лорда Британика с указом немедленно возвращаться с пленниками в замок. Граф отправлял посланника государю ещё в день победы, и теперь пришёл ответ. Дю Пре ничуть не удивился, опытный воитель ожидал, что их нынешняя добыча окажется намного важнее поисков разбойника, даже самого неуловимого, а потому велел всем немедленно собираться в путь.
Однако, бросать изначальную задачу похода рыцарь даже не думал. Вместе с остальными сэрами и графом Уиндомом они придумали хитрый план. Британские воины не могли выстроить целую деревню и начать их допрашивать с применением особых средств дознания - это породило бы ропот и бунт. Но пришлые чужаки могли. Особенно, если эти чужаки - нелюдь. Даже самому отчаянному бунтарю не пришло бы в голову, что эта нелюдь может исполнять указания британского графа.
Быкоглавцы очень хотели вернуть своих жён и детей, томящихся в заточении в Закатных Вратах. Разумеется, в тайне они рассчитывали и на собственную свободу, хотя Уиндом их сразу предупредил, что за налёт придётся ответить. Их князю, конечно, тоже была послана весточка, и тех, кто не был причастен к сражению, пришлось бы вернуть их правителю, согласно мирному договору. Но пленники об этом не знали и согласились на сделку без лишних условий. Помимо трёх рыцарей Уэлка и графа об этом знал лишь командир его гарнизона и ещё один доверенный воин из людинов, даже следопытам ничего не сказали во избежание слухов. Сэр Дю Пре велел им докладываться лично Уиндому, а он уже передавал со своим человеком сведения тайно выведенному из городка ночью отряду диких жителей леса. Но половину забрали в замок, а поскольку никто, кроме рыцарей, их не считал, то и вопросов ненужных не возникало. Один только Джеоф окинул подозрительным взглядом вереницу угрюмых пленников, но ничего не сказал.
Оставив быкоглавцам разбираться с разбойничьей шайкой, сэр Дю Пре повёл свой отряд обратно в Уэлк. Его ряды изрядно поредели, убитых придали огню и ветру, раненые остались на попечении лекаря Закатных Врат. Двое из них были совсем плохи, сильно ослабшие тела стали лёгкой добычей горячки, и только молодое желание жить поддерживало в них жизнь. Остальным было значительно лучше, отлежавшись несколько дней на травяных настоях и притирках, они вновь вернутся в строй полными сил. Только один потерявший руку юноша уже никогда не поднимет меч, но в остальном его здоровье не вызывало сомнений - толковый ученик лекаря ещё на поле боя сумел остановить потерю крови и спасти храбрецу жизнь. Превысокий отец Петрикл сделал для пострадавших ребят всё, что смог и, убедившись в надёжном за ними уходе, тоже отправился в замок.
Связанные пешие пленники изрядно замедляли движение, хотя оно было и к лучшему - трещавшие после трёхдневной гулянки головы могли уронить из седла даже опытных всадников при быстрой езде. Один лишь Дайли держался, как ни в чём не бывало, словно и капли в рот не брал, хотя и проглотил столько хмеля, что товарищам думалось, будто им сие померещилось. Ведь даже великан Джеоф пасовал перед ним в этом деле, а он запросто мог дать форы остальным кроме, разве что, священника, не шибко злоупотреблявшего, но, судя по всему, и вовсе не пьянеющего.
Вернувшись в замок со знатной добычей герои-добровольцы вовсю прославились, на зависть другим новобранцам, не попавшим в отряд. Но, узнав от товарищей о потерях, о том, как выглядит смерть, многие быстро прекращали завидовать и благодарили Высших, что их миновала участь сия. Хотя, до конца всё равно не верили, ведь в песнях об этом не поётся. И лицедеи на сцене всегда умирают красиво, под трагичные возгласы, а вовсе не отборную брань и жуткие захлёбывающиеся кровью хрипы.
Рыцарей же чествовали вовсю, как и полагается в подобных делах, вся слава достаётся знати, а о простых вояках вспоминают только простые вояки. Зато среди них Джеоф снискал ещё больший почёт. Если раньше чужеземный наёмник вызывал лишь восхищение своей силой и умением, то теперь между ним и ребятами из отряда родилось настоящее боевое товарищество, а наслушавшись рассказов о сражении и остальные стали питать уважение к опытному командиру, показавшему себя в деле.
Не обошли вниманием и коренастого тильмонда. Многие слышали о доблести казадов, но в песнях подробности не поются, просто "сразил" или "поверг", а в реальном бою подгорный народ мало кто видел. И Дайли действительно всех поразил ловкостью своего на вид неуклюжего, да к тому же ещё и закованного в железо тела. Хотя те, кто оставался в замке, опять же верили рассказам товарищей лишь наполовину, но всё равно не уставали восхищаться невысоким воителем. Дюрин же ворчливо бранил друга за то, что тот лишил его такой возможности отличиться. На что Дайли, улыбаясь, отвечал, что ещё будет время показать себя.
Выслушав полный доклад Дю Пре о сражении, командир гарнизона предложил Джеофу возглавить гросс. Наёмникам редко выпадала такая возможность, но граф Гальтор был человеком прозорливым и считал, что в людях разбираться умеет, а потому без сомнений доверился чужаку. Громила же был вовсе не против солидной прибавки к жалованию, а резко возросшей ответственности отнюдь не страшился - водить людей в бой он привык ещё на службе у короля Артура.
Гарнизон принял назначение джеломского здоровяка восторженно. Хотя иноземцы и вызывали у местных толику недоверия, могучий верзила для многих стал своим в столь короткий срок, а если кто и был против - то помалкивал и не выдавал недовольства. И нового гроссовика гарнизона Уэлка дружно отчествовали в "Полуночной Звезде", почти промотав там наградные с похода.
Ланс смотрела на это, посмеиваясь, и часто подкалывала друга за попытки красоваться перед обитателями замка. А главное, как она верно догадалась, перед ней. Но звёздной болезнью простодушный верзила не страдал, и всегда находил свободное время для своей женщины и давних, испытанных друзей. В отличие от рыцаря, который предпочитал общество местных красоток лёгкого поведения, и медника, с головой ушедшего в работу и лишь изредка навещающего бывших попутчиков.
Сэр Дю Пре тоже получил предложение поступить на постоянную службу лично от лорда Британика, однако учтиво отказался, сообщив, что собирается по весне отбыть в столицу и сражаться на первых рубежах.
Однако, охотно вызвался взять под командование усиление для Тин-Оломэ, полуночных врат Роххарта, где вовсю распустились греды. Граф Каил Ровальд запросил подкрепление для решения этой проблемы, и зачистка должна была уложиться до окончанья зимы.
Греды давно были головной болью Уэлка. Они заселяли обширные леса между Рохлэндом и Нантом, называемые Сереадой, но не спешили примкнуть ни к одному ни к другому государству. Хотя Британия считала эти земли своими по праву первенства, а престол Хайдхарльма нынче был слишком слаб для возражений. Народ этот вёл полудикий образ жизни, прячась в землянках и копая подземные норы, по которым успевал быстро скрыться от любого отряда возмездия, посланного правителями. А такие отряды посылались часто - ведь греды не давали покоя всем поселениям к полуночи от Роххарта, правда, больше воруя, чем убивая. Они не имели правителей, городов или хотя бы сколь-нибудь крупных селений. Семья из пары дюжин человек - вот наибольшее, с чем доводилось столкнуться британцам. С некоторыми даже удавалось договориться. Когда-то один крупный род гредов заложил там весь на дюжины домов, охотно учась у британцев и собирая вокруг себя сородичей. Она могла бы стать сердцем объединения дикого народа, но случилось нашествие Гумталага и их сожгли походя, разрушив все попытки Британии приобщить лесных жителей к своему государству. Весь с тех пор и зовётся Погоревшей, и все попытки восстановить её не увенчались успехом, оставив развалины временным прибежищем странников и лихих людей. Сами греды те места обходили стороной, считая их проклятыми, хотя никакого пробуждения недобрых сил так и не было обнаружено никем из служителей Высших, перевернувших там каждое бревно и каждый камушек.
А нынче, по донесениям графа Ровальда, кто-то ещё занялся дикарями, пытаясь сколотить из них единую силу. И, судя по всему, куда успешнее британцев. Разобраться что к чему и отправился Дю Пре, взяв с собой отряженных гарнизоном воинов, а так же пленённых быкоглавцев, которым милосердный лорд предложил искупить вину кровью. В случае успеха он пообещал прощение всем, кто выживет, а так же возможность поселиться на британских землях в подданстве Уэлку вместе с жёнами и детьми. Но изгнанного рыцаря эта новость ничуть не обрадовала, теперь придётся следить и за тем, как бы не ударили в спину.
Йоло вернулся к праздным гуляньям и песням за столом государя, Джеоф ещё усерднее принялся гонять своих ребят, вернувшийся позже из безуспешной охоты на разбойников Шамино отправился вслед за сэром Дю Пре на полуночные рубежи, а превысокий отец Петрикл, встреченный в замке с великим почётом, отложил до весны своё странствие и поддался настойчивому уговору местного лекаря поделиться опытом и знаниями с его юными учениками. Оказалось, настоятель храма Повелителя Света в Эмпасе слыл выдающимся целителем, чья великая слава уходила далеко за пределы священной обители и даже весьма искусные мастера этого дела на службе правителей почитали за честь у него поучиться.
На том и закончилась славная вылазка защитников Уэлка, и вряд ли кто-то из них тогда задумывался, предвестником каких событий станет это с виду незначительное, хотя и безусловно странное нападение на один из городков Рохлэнда.
Нод
В таверне почти не было народу. Кроме молча обедающих Яны и её мрачного спутника, негромко переговаривалась разношёрстная компания за столом у окна, да пара подвыпивших ремесленников похмелялась в углу. Аргату очень не нравилось затянувшееся отсутствие превысокого отца. Он, конечно, велел ждать седмицу, только она закончится завтра, а от Рашфора ни слуху ни духу. Смутная тревога одолела и его спутницу, её надменное обычно личико уже второй день было каким-то взволнованным и слегка растерянным. И было от чего - обещанная атаманом гильдии воров помощь оказалась пустышкой. Почти все его подельники в Ноде накануне были планомерно уничтожены, лишь некоторым удалось спастись от ищеек государя, но содействовать посольской миссии посланницы леди Ариадны они уже никак не могли. Оставалось надеяться только на поручительство отца Рашфора в храме Повелителя Тьмы.
- Нет, к багберам никто не пойдёт, - вдруг расслышала блуждающая в своих думах Яна из-за стола у окна, - Это забота бара Тотрана, пусть сам разбирается со своими. А ваша задача - объединить племена скейвенов.
- Не пойму, зачем? - возразил другой голос, - Бесполезные злобные коротышки, которых перебьют гарнизоном некрупной заставы. Это если они прежде не разбегутся по своему обыкновению.
- Не твоё дело, - ответил властный женский голос, - Тебе поручается встретиться с Таинством Клинка, золото в оплату их услуг ты получил, как и перечень нужных жизней. Чужие задачи тебя не касаются.
- Меньше знаешь - крепче спишь, - согласился прежний.
Переговаривались эти люди негромко, но отточенный слух друида никогда не подводил Яну, и она прекрасно различала каждое слово. Судя по всему, эта странная компания замышляла что-то против Ариадны. По-крайней мере, скейвены Проклятых Гор давно не давали покоя подданным её леди, особенно подгорному народу дергов, но вряд ли они обитали где-то в Покрове. Да и багберы, насколько помнила девушка, жили только на самом полудне её родины, отделяя её от ничейных земель вольных мирян. Подавив мгновенную вспышку гнева, посланница леди Ариадны перестала жевать и прислушалась.
- Мы с Лизой отправимся к Симбиону, - продолжал тем временем уверенный мужчина средних лет, судя по тому, как все смолкали при его словах, главный среди собравшихся.
- Для тебя дану Тоура! - недовольно поправила та властная молодая женщина, высокая темноволосая красавица со жгучим взглядом зелёных колдовских глаз, - И ты никуда не отправишься. Азвэйн сможет защитить меня не хуже.
- Нет, тебе нужен воин, - возразил суровый мужчина, телосложением и огрубевшими чертами лица как раз напоминавший такового.
- Он не поможет, если вдруг Симбион встретит нас враждебно, - не согласилась женщина, названная Лизой Тоурой, - Даже такой умелый, как ты. А вот кудесник будет весьма с руки.
- Азвэйн пока только магик, - усмехнулся старший.
- Но очень толковый! - не унималась прекрасная брюнетка, - И всё равно он будет полезнее целого войска!
Упомянутый Азвэйн, похоже, сидел тут же. Долговязый юноша с осунувшимся лицом и покрасневшими глазами кравов робко поглядывал то на свою заступницу, то на возражающего ей взрослого мужчину. Видимо, между этой троицей было нечто большее, чем общее подлое дело.
- Да пойми ты, не миловаться туда идём! - попытался переубедить собеседницу воин, походя подтверждая догадки Яны, - Слишком многое зависит от этой встречи! Если получится уговорить Симбиона, то Ариадна не продержится и дня!
На этом терпение молодой посланницы леди Дианы иссякло. Резко встав, она уже было намеревалась выместить весь накопившийся гнев на этих мерзавцев, замышляющих лихое дело против её дома. Но вытянуть руку, ткнуть пальцем и выкрикнуть своё коронное "Ты!" она не успела, её грубо и бесцеремонно сгрёб быстро сообразивший что к чему Торин, вмиг усадив на место и кратко шепнув на ухо: "Не выдавай себя!".
Но оказалось уже поздно. Как бы сообразительный жулик не спешил помешать спутнице раскрыться перед недругами, он всё равно не успел, да и не мог остановить рванувший в таверну порыв ветра, шумно хлопнувший ставнями и растрепавший тёмные волосы удивлённо обернувшейся Лизы.
- Друид? - удивлённо пробормотала она, - Здесь?..
- Она всё слышала! - вмиг подскочил один из сидевших за её столом мужчин, молодой и судя по всему очень прыткий вояка.
Аргат мгновенно выхватил меч, закрывая собой растерявшуюся от его объятий Яну. Бывалый жулик затравленно осмотрелся по сторонам, прикидывая пути отступления. Одолеть всю нечестную компанию нечего было и пытаться. К тому же, судя по отсутствию оружия у некоторых и их воспалённым, слегка безумным глазам, здесь присутствовали и колдуны.
- Да, неприятная история получилась, - не поднимаясь, протянул их старший, с любопытством разглядывая чужаков, - Теряем бдительность, друзья мои, не к добру это.
- Кто же думал, что в "Сове" могут оказаться лазутчики, - посетовал ещё один юноша с угрюмым лицом, вынимая откуда-то из-за пазухи нож.
Но не успел он метнуть своё небольшое, но смертоносное оружие, как в распахнутое окно ворвалась снежно-белая туша, огромными острыми челюстями вцепившаяся бедолаге в руку. Рванувший вперёд молодой воин, на ходу обнаживший кривую саблю, обернулся на вскрик товарища и тут же получил страшный удар от Аргата, вонзившего свой клинок ему под ребро. Правда, он был ещё далеко, потому рана оказалась неглубокой.
Вся компания, включая невозмутимого старшего, дружно вскочила из-за стола. Кто-то хватался за оружие, кто-то начал шептать заклятия и плести чары. Отпустившая разорванную руку Леля свирепо оскалилась на окружающих людей.
- Да как вы смеете угрожать моей леди! - нашла, наконец, выход своему возмущению Яна, - Леля, Говард, прикончите их всех!
- Дура! Валить отсюда надо! - Аргат безжалостно хлестнул спутницу ладонью по лицу, - Бегом в подсобку!
Тем временем невесть откуда взявшаяся Леля, послушно выполняя приказ хозяйки, яростно бросилась на ближайшего недруга. Им оказался Азвэйн, оторопело уставившийся на огромную тигрольвицу, даже позабыв все свои чары. Очнулся юноша только для того, чтобы издать жуткий крик, когда огромные клыки уже вонзались в его шею. Да и тот оборвался почти мгновенно, а из разодранной глотки фонтаном брызнула алая кровь.
- Да как так-то?! - только и успела воскликнуть всё ещё не верящая своим глазам Лиза.
Но остальных, похоже, гибель товарища не так сильно ошеломила. Суровый вояка, выхватив из-за пояса кинжал, быстро вонзил его в бок рассвирепевшей кошки, чуть повыше лапы, и тут же отпрянул назад, перепрыгнув через лавку. Сказывался опыт, вытащить меч он мог бы не успеть, а нанести удар в шею или сердце не позволяло расстояние. Потому бывалый воин сделал именно то, что позволило ему занять выгодную позицию и обнажить свой клинок, попутно нанеся страшную рану противнику. Аргат мигом отметил хладнокровие этого человека, понимая, что им ещё придётся столкнуться вновь. А теперь он волок упирающуюся Яну к спасительной подсобке. Ещё оставалась небольшая возможность удрать, пока недруги заняты зверем.
- Леля, беги! - крикнула друида перед тем, как спутник, наконец, втолкнул её в невысокий проход и быстро захлопнул за собой дверь.
Минуло два дня, как гости из Ю прятались во внезапно ставшим враждебным городе. Торин благодарил Высших за то, что не поленился изучить "Захмелевшую Сову" в праздном ожидании отца Рашфора. Чудом им удалось спастись, спустившись из подсобки в погреб, имевший так же и выход наружу, на задний двор. А там чутьё и сноровка бывалого жулика помогли быстро скрыться по подворотням, и даже ошарашенная и всё ещё упирающаяся спутница не стала помехой. Правда, в первые мгновения он сомневался и всё время ждал внезапного появления преследователей, с которыми придётся принять неравный бой. Но толи Леля их так задержала, толи они растерялись и промедлили, а может и просто не умели так быстро бегать. Как бы то ни было, остановившись через пять дворов оглядеться, Торин Аргат никакого преследования не обнаружил, а потому дальше уже пробирался спокойно и осторожно, то и дело останавливаясь утихомирить разволновавшуюся Яну.
Хуже всего, что довериться в этом чужом городе было некому. Да, сперва они укрылись у одного из уцелевших подельников Аргата, чтобы передохнуть и обдумать, как поступить дальше. Но как скоро он выдаст беглецов тем людям из таверны, оставалось загадкой. Всё-таки, они явно были из тех, кого боятся и уважают в Покрове, а значит когда матёрый воришка продаст незваных гостей - оставалось вопросом времени. Поэтому Торин принялся вдумчиво перебирать всех, кого знал в Ноде, заранее отвергая товарищей по ремеслу.
Оказалось, таких человек было всего двое. Но о первом, с которым Аргату когда-то довелось путешествовать, он толком не знал ничего. А вот другого, теперь уже пожилого мужчину, однажды спас от плахи, уплатив за него виру. За неимением лучшего, опытный жулик решил отправиться к нему.
Хваг, оказалось, прекрасно помнил своего спасителя и с радостью согласился предоставить ему убежище. Преследователи, наверняка, уже выяснили, что за чужаки объявились в их городе, а потому вряд ли кто-то их станет искать в хижине простого кожевника. Этому бесхитростному мужичку Торин хоть и с натягом, но верил. Он был из той породы людей, что умеют быть благодарными. Своеобразное чувство долга, а может даже людинского понимания справедливости, но атаман гильдии воров узнавал таких и умело использовал. Однако, он всё равно настоял на размещении в горнице, откуда в случае чего можно было свободно свалить на задворки.
Теперь спутники томились в выжидании, пока подельники Торина не обнаружат в "Сове" превысокого Рашфора, или не придумают, как им незаметно выбраться из города. Атаман встречался с ними в сумерках в условленном месте, тщательно проверяя, чтобы никто не проследил его путь. Одного парнишку, слишком неуклюже тащившегося за ним по пятам, Аргату пришлось прирезать в той же подворотне, где он его поймал. Что до прочих - или они не думали его предавать, или очень хорошо скрывались.
Днями же посланники Ю маялись в безделье, не отваживаясь даже высовываться из горницы Хвага. В первую ночь под нахлынувшей волной острых чувств, Яна занялась со своим мрачным спутником любовью, о чём на следующее же утро велела ему позабыть. Торин угрюмо кивнул, однако с тех пор разговор как-то не клеился, а проводить дни в молчании стало и вовсе невыносимо. Потому оба радовались обществу болтливого хозяина, иногда поднимавшегося к гостям принести еды и надолго занимавшего их рассказами о покровской жизни.
Превысокий отец Рашфор неторопливо поднимался по высоким ступеням мрачного дворца. Они нарочно были сделаны разной высоты, чтобы вывести из себя любого гостя, посетившего государя Покрова, но на тёмного священника подобные шуточки не действовали. Настоятель храма Повелителя Тьмы умел хранить хладнокровие.
А вот слегка полноватому и невысокому отцу Гофрику было явно сложно подниматься по замысловатой лестнице, он несколько раз даже споткнулся и едва не полетел вниз, однако был вовремя подхвачен братом по вере. Шагавший по другую руку от настоятеля отец Валентайн тоже с трудом справлялся с подъёмом, но по его вечно недовольному лицу нельзя было понять, этим ли он раздражён на сей раз.
Поединок оказался быстрым. Вся церемония тёмного правосудия длилась гораздо дольше, чем эта короткая схватка в кромешной тьме. Братья, кольцом окружавшие истца и ответчика, как и сам превысокий отец Рашфор считали Геккеля Эзарика невероятной силы противником, намного опережающим все мыслимые ими пределы. Возможно, так бы оно и было, ведись поединок только в тонких сферах, где настоятель храма в Эмпасе едва удерживал мощнейший напор. Но вот удар посохом в шею верховный настоятель почему-то пропустил, даже не попытавшись уклониться или как-то защититься от него. Не давая упавшему противнику опомниться, Рашфор тут же наподдал ему ногой по рёбрам, потом добавил нижним концом посоха в подбородок, в живот и, наконец, в горло, прикончив этого могущественного, но оказавшегося таким невнимательным, человека.
После похорон бывшего первосвященника и положенных торжеств принятия нового, превысокому отцу Рашфору пришлось ещё провести суточную молитву в погружённой в кромешную тьму теперь уже его келье, освобождённой прежним обитателем. А затем общаться с каждым братом, проверяя его понимание служения Повелителю, вникать в хозяйственные вопросы и подтверждать, либо менять назначения.
Правда, особо переворачивать сложившийся в храме уклад он не стал. Только отодвинул брата Гофрика подальше от внешних дел, посадив его хранителем архивов, да сделал брата Валентайна, не скрывающего своего недовольства новым верховным настоятелем, своей правой рукой. Да, этот красноглазый крав открыто не любил его, а потому отец Рашфор не ждал от него подвоха. И к устоям такие люди относятся очень трепетно, тщательно соблюдая их даже вопреки своему желанию, а потому не склонны к подлому предательству.
Государь молчаливо взирал со своего высокого жутковатого трона на шествующих по хаотичной зале служителей веры, лишь двое из которых испуганно озирались по сторонам, тогда как идущий между ними смотрел только вперёд, не отрывая изучающего взгляда от владыки Покрова.
- Да укроет тебя Тьма, государь! - традиционно благословил он Максимуса, добравшись до трона, и братья вторили ему.
- И к вам пусть Тьма будет благосклонна, превысокие отцы, - так же церемонно ответил владыка, - Какие дела привели вас в мой дворец?
- Представляю тебе нового первосвященника Храма Повелителя Тьмы, государь! - важно заявил отец Валентайн, поклонившись сперва Рашфору, потом суровому мужчине на троне.
- Вот как? - с любопытством спросил тот, - А куда девался старый?
Максимус, наверняка, уже знал о случившемся в храме. Но зачем-то делал вид, что слышит об этом впервые.
- Он был наказан тёмным правосудием, - не отводя взгляда, ответил первосвященник, - Я убил его.
- Так ты и есть тот самый Рашфор? - усмехнулся государь и, заметив недовольно скривившуюся гримасу отца Валентайна, поправился, - отец Рашфор. Много наслышан о тебе от прежнего первосвященника. Но, видно, он сильно тебя недооценивал.
- На всё воля Высших, государь. Наш спор решил Повелитель Тьмы.
- Он лично спустился из небесного Айдара, чтобы объявить своё решение? - иронично спросил человек на троне, вызвав вспышку гнева на лице красноглазого.
Но вечно недовольный крав предпочёл смолчать, бросив суровый взгляд на первосвященника. Именно из его уст должен прозвучать упрёк, и для отца Валентайна это было ещё одной проверкой нового настоятеля.
- Ересь закралась в слова твои, государь, - не обманув его надежд, сделал замечание отец Рашфор.
- Твой предшественник тоже постоянно винил меня в неуважении к Повелителю, - усмехнулся в ответ Максимус, - Но ты чужеземец, а потому ещё не осознал, кто обладает реальной властью в Покрове!
- Что Покров? Клочок земли на окраине мира, - нимало не смущаясь, заявил первосвященник, - Мы родились во тьме и все уйдём в неё вновь, даже ты, государь! И что ты скажешь Повелителю о своей власти?
Отец Гофрик съёжился в испуге, а маска недовольства на лице отца Валентайна временно сменилась выражением нескрываемого любопытства. Так говорить с владыкой Покрова не смел себе позволить никто!
Глаза Максимуса же вспыхнули яростью, он вытянул руку вперёд, заставив в ужасе отшатнуться полноватого священника, и в удушающем жесте принялся сжимать пальцы, не отрывая уничтожающего взгляда от зарвавшегося первосвященника. Но тот даже не подал виду, что напуган, и, казалось, не обращал внимания на перекрытое дыхание. Только немного напрягшиеся скулы выдавали его удушье, да шумный глубокий вдох, когда государь, наконец, разжал хватку.
- Да, теперь я вижу, как ты сумел справиться с таким непростым человеком, как Эзарик, - одобрительно кивнул Максимус, - Велика твоя сила, но не забывай, где находишься, превысокий отец!
- Я всегда помню об этом, - сухо ответил отец Рашфор, - Церемонии соблюдены?
- В полной мере. Вы явились только за этим?
- Не только, государь. Я хотел бы обсудить с тобой изменившиеся взгляды храма на некоторые вещи.
- Храма? Ну-ну!
- Мой предшественник, очевидно, взял на себя смелость толковать волю Повелителя с учётом сторонних интересов, а потому мог ввести даже искренне верующих в заблуждение.
- А ты, значит, решил мне донести его истинную волю?
- Храм не вмешивается в государственные дела, подобно тому, как Высшие не вмешиваются в дела мира. Мы можем лишь наставлять и учить.
- Эзарик тоже пытался наставлять меня, порой слишком рьяно!
- Брат Эзарик вернулся во тьму, а наше время пока не пришло.
Максимус усмехнулся в душе. Ему определённо нравился новый первосвященник. Не разменивается на пустое, а сразу предлагает как-то договариваться. Интересно, сколько он уже успел раскопать в окружении своего предшественника? И кто вообще был посвящён в его дела? Эти двое с ним, похоже, приняли новое руководство, многое они смогут разболтать?
- Хорошо, поговорим позже, - пренебрежительно бросил Максимус, потом, подумав, решил пока не прибегать к унижению, - За трапезой. Всё-таки, разговор не для ног.
- Благодарю, государь, - поклонился отец Рашфор, - Мы с братьями с удовольствием принимаем твоё приглашение. Позволь так же спросить о судьбе моих спутников, что прибыли в Нод немного раньше меня.
- А я должен о них знать? - удивлённо спросил владыка Покрова. Ему, разумеется, донесли о каком-то сопровождении, но значение он этому не придал, как видно, зря.
- Леди Диана Ариадна просила меня представить тебе посланницу её воли, посвящённого друида Яну и рекомендовать твоему вниманию.
- Посланницу? - Максимус очень возмутился в душе, как это его соглядатаи проглядели самого важного гостя, сосредоточившись лишь на священнике!
- Да, государь. Я ненадолго покинул её, чтобы навестить храм, но по прибытию в Нод не нашёл свою спутницу.
Вот, значит, с каким зверем столкнулась бедная Лиза! Его лазутчики умудрились проболтаться не кому-то, а самой посланнице леди Ариадны, да ещё и так глупо упустить её! И это даже до начала каких-либо действий! Нет, определённо он очень расслабился за долгое время отстранённости от остального погрязшего в суете мира.
- Ничего не слышал о ней, - ответил, наконец, государь молчаливо выжидающему священнику, - Но немедля отправлю людей на розыски такого важного гостя, можешь не сомневаться!
- Благодарю, государь, - поклонился превысокий отец и, сделав знак братьям, развернулся и зашагал прочь из дворца.
Торин Аргат был человеком весьма осторожным. Подельникам он подсылал мальчишку с указаниями о встрече непосредственно перед ней, а место тщательно осматривал загодя, находя укрытие и пути отступления.
Но на каждую хитрую задницу всегда найдётся кол с резьбой, и даже атаман гильдии воров не оказался исключением. Он не использовал одного и того же места более раза, всегда подкупал разных мальчишек, время и то выбирал наугад, не придерживаясь какого-то правила, которое можно просчитать. Однако, почти забыл о том, где находится и с кем связался.
Им и не нужно было устраивать засаду или подкрадываться тайком, пока предатель отвлекает атамана беседой. Заметив посторонние фигуры в конце переулка, Аргат уже собирался нырнуть в подготовленный лаз, но вдруг обнаружил, что его просто нет. Не лаза, и даже не забора, а целого куска окружения. Мастера хаотической магии просто уничтожили область местности позади него, отрезав ему всякие пути к отступлению. Теперь там не было ничего, на чём мог остановиться взгляд. Не чернота, не преграда, а какое-то постоянно ускользающее от глаз нечто. Рана в теле мира, пустота.
Он даже сперва подумал, что это только иллюзия, и попытался уйти на ощупь или просто по памяти, если осязание тоже подведёт его. Но там действительно ничего не было, даже некуда шагнуть или просунуть руку. А преследователи неумолимо приближались.
Вдруг под их ногами появился сизый туман, начавший невероятно быстро сгущаться, поднимаясь вверх. Три фигуры постепенно скрывались в этой пугающей дымке, однако, продолжая шагать в его сторону.
Но вскоре они вовсе исчезли из виду, скрытые невозможно плотной пеленой тумана, и Торин остался ждать нападения, ощерившись клинком на мутноватую дымку. Однако, никто не спешил появиться оттуда. Так прошло много времени, невероятный разрыв плоти мира за его спиной уже начал сам собой затягиваться, возвращаясь в привычное состояние, а давно уже успевшие бы настигнуть загнанного в ловушку жулика преследователи всё не показывались. В конце концов, и самая эта вязкая муть постепенно развеялась и растворилась в воздухе, обнажив только пустынный переулок.
- Вот зорн! - только и вымолвил Аргат, не веря своим глазам.
- Он тут совершенно не при делах, - раздался дружелюбный, но в то же время противно-слащавый голос откуда-то сверху.
Обернувшись, Торин увидел сидящего на заборе человека средних лет, растянувшегося в самой жизнерадостной улыбке, которую жулику доводилось встречать. Его слегка морщинистое круглое лицо, наверное, можно было назвать полноватым, хотя этот жилистый мужик не походил на толстяка даже с натяжкой. Встреть он такого где-нибудь на базаре днём и в хорошую погоду, наверняка бы принял его за простого ремесленника, возможного портного или пекаря, судя по мягким рукам. Но сверлившие чужеземца весёлые и очень проницательные серые глаза, как и внезапное появление выдавали в незнакомце очень необычного человека.
- Ты их куда-то дел? - вдруг спросил Торин, догадавшись, кому он обязан чудесным спасением.
- Не то, чтобы дел, - усмехнулся весельчак на заборе.
- А куда?
- Хочешь туда же? - его тонкие губы растекались в такой широкой улыбке, что бывалый жулик засомневался, человек ли это вообще, - Вот и я думаю, что не хочешь. В тумане легко потеряться, войдёшь в одном месте, а выйдешь совсем не там, где хотелось бы.
- Понял, - согласился Торин с чужими тайнами, - Кому обязан своим спасением?
- О, пустяки! Я всего лишь скромный слуга государя...
- Так и они вроде тоже?
- Возможно, - незнакомец деланно задумался, а потом умудрился улыбнуться ещё шире, - Так и будем ждать здесь следующих?
- Хорошо, я знаю замечательное место для беседы, идём.
Весельчак легко спрыгнул с забора и мягко, словно был заправским домушником, приземлился рядом с Аргатом. Тот, усмехнувшись, смерил невысокого мужичка взглядом и убрал клинок в ножны.
Вскоре оба грелись у тёплого очага в доме немолодой вдовы хозяина скобяной лавки, с которой сожительствовал бывший подельник Аргата, и неторопливо потягивали средней паршивости вино, найденное в погребе, где теперь валялось мёртвое тело предателя. Сама вдовушка сидела тут же, сжавшись от страха в углу, Торин даже не стал её связывать, лишь показал, как быстро и точно он может метнуть нож.
- Ты спас меня от плена, а, может быть даже от смерти, - начал было Аргат, но собеседник тут же прервал его.
- От смерти и пыток, - его невозможная улыбка порядком выводила жулика из себя, - Именно в такой очерёдности. Можешь быть уверен.
- А ты, смотрю, много знаешь? - в глазах Торина блеснула искорка подозрения, - Ты так и не назвал своего имени.
- Может, и не назову, - не прекращал улыбаться незнакомец.
- Хорошо, твоё право. Но ты же не случайно проходил мимо среди ночи. Расскажи хотя бы то, что можешь.
- Здесь нет особой тайны, - собеседник Аргата приложился к бутыли, с наслаждением посмаковал грубый и суховатый вкус, и только потом продолжил, - В Покрове очень щепетильно относятся к убийству. А таких людей, каким был Азвэйн, убивать крайне опасно. Ведь в него влюблена была бедная милая Лиза. И она не остановится ни перед чем ради мести.
- Кто такая эта Лиза? - нахмурился Торин, - Из оделённых большой властью и влиянием?
- Оо! - в глазах незнакомца появилась толика искреннего удивления, - Ты даже ещё не понял, с кем столкнулся?
- Сегодня должен был выяснить, но теперь он мне уже не расскажет.
- Это да, слишком ты тороплив с возмездием, когда-нибудь может выйти тебе боком.
- Учту.
- Дану Лиза Тоура возглавляет в Ноде хартию некромантов, когда-то основанную мастером Сайлусом. Наверное, не считая Максимуса и ныне покойного первосвященника Геккеля Эзарика, это самый опасный человек в Покрове.
- Мне показалось, старшим средь них был какой-то мужчина, - Аргат сделал вид, что не обратил внимания, хотя прекрасно помнил, с кем хотел переговорить отец Рашфор. Возможно, смерть первосвященника задержала его дольше, чем рассчитывал превысокий.
- Вполне возможно, - согласился собеседник, - Только любой бы на вашем месте уже удирал из города как можно дальше и быстрее.
Он сказал "любой", а не "я", отметил про себя Торин. Значит ли это, что сам его неожиданный спаситель был ещё опаснее упомянутой Лизы? А вслух сказал.
- Я думал об этом, но пока не нашёл способа выбраться незаметно.
- Думаю, тут я могу вам помочь.
Опытный жулик даже не удивился, только усмехнулся про себя. Раз уж этот странный человек знал так много, разумеется, ему было известно и о Яне. Вот только насколько ему можно доверять? Он специально не стал раскрывать своего убежища у Хвага, чтобы не рисковать этой надменной, но почему-то теперь ставшей такой важной для него девчонкой. Нет, виной тому была вовсе не проведённая вместе ночь, атаман гильдии воров не знал недостатка в женском внимании. Но именно эту вечно важничающую и порой слишком самоуверенную девицу ему хотелось защитить любой ценой, даже собственной жизни.
- Вижу сомнения на твоём лице, Торин, - продолжил тем временем спаситель, заставив жулика вздрогнуть.
Как и в прежнем пути, он везде представлялся, как Говард, и даже спутники называли его тем же именем по привычке. Откуда этому мужику было известно его настоящее имя? Но тут же одумавшись, он выругал сам себя за невнимательность - подельники-то прекрасно знали своего атамана.
- В любом случае, больше довериться тебе некому. Хваг может ещё какое-то время укрывать вас, но вечно это длиться не будет. И уж точно не поможет тайком выбраться из города.
На сей раз голос круглолицего был крайне серьёзен. Глянув на него, Торин даже увидел, что невыносимая улыбка на время сползла с его лица. Что ж, ничего иного не остаётся, если ему известно лежбище беглецов. Да, ещё можно убить, только вот опытный жулик не сомневался, что не сумеет этого сделать.
- Объясни свой интерес, - предпринял Аргат жалкую попытку не лезть в пасть к дракону совсем уж безоружным.
- Я всего лишь преданный слуга государя, - вновь улыбнулся тот.
- А в чём интерес государя? - понял намёк Торин.
- В мире и процветании государства, разумеется, - к удивлению Аргата, в голосе собеседника не звучало издёвки. Этот скользкий, как уж, проходимец на сей раз был совершенно искренен.
- Я услышал тебя, - кивнул он в ответ, - Что ж, как ты собираешься это сделать?
- Подробности обсудим по дороге, действовать нужно немедля. То, что знают трое - знает и свинья.
- Хорошо, - Торин поднялся и зашагал к выходу. Приходилось слепо довериться этому человеку, но почему-то жулика убедили его слова.
- Да, и я не скрываю своего имени, - тонкие губы растянулись столь широко, что казалось, будто вот-вот порвутся, а весёлые глаза наполнились каким-то щенячьим дружелюбием, - Меня называют Кламан Туман.
После этих слов смиренно молчавшая в углу перепуганная до смерти вдовушка вдруг начала растворяться в невесть откуда взявшейся сизоватой дымке, пока через несколько мгновений не исчезла вместе с ней.
- Понимаю, - холодно кивнул Аргат и отодвинул засов.
Тьма окружала его со всех сторон. Он погружался в неё, растворялся в ней, пытаясь слиться с этим непроницаемым мраком в единое целое. Ему давно не приходилось прибегать к тёмному поиску, эти чары настолько сложны и опасны, что малейшая неточность или недостаток духа могут навсегда оставить его бродить в бесконечной тьме. Но превысокий отец Рашфор не видел иного выхода.
Поначалу он собирался покинуть город сразу, не дожидаясь трапезы у государя, за которой его, наверняка, отравят. Максимус слишком явно дал понять, что с нерадивыми спутниками священника что-то случилось, и лишний свидетель, способный предупредить Британию о его намерениях, ему был вовсе не нужен. Превысокий отец ни на мгновение не поверил, что владыка Покрова не знал, о ком идёт речь. Как и в то, что он позволил себя раскрыть по невниманию. А значит, новоиспечённый первосвященник уже был приговорён.
Однако, поразмыслив, отец Рашфор пришёл к выводу, что Максимус всё же оставляет возможность договориться. Убийство слуги Повелителя Тьмы - мера крайняя, которой государь Покрова постарается избежать. Из города ему, конечно, не выйти, но пока он здесь и не представляет угрозы, его жизнь остаётся в безопасности. Поэтому, взвесив всё, первосвященник все же рискнул заявиться на званый ужин, надеясь узнать большее.
Но здесь его надежды оправдались только частично. Травить его не стали, как и ожидалось, но и ничего нового за светской беседой государь не сообщил. Правда, подтвердил догадки Рашфора о его текущем положении пленника в Ноде, как бы невзначай заметив, что столица Покрова в эти дни нуждается в присутствии первосвященника храма Повелителя Тьмы и его мудрых духовных наставлениях. К вящему неудовольствию превысокого отца Элика Бора, настоятеля местного храма, не посвящённого в глубину происходящих событий. С этим надменным человеком, отметил про себя Рашфор, ему ещё предстоит столкнуться. Новости из Эйкунарэ явно его не обрадовали, судя по всему он давно метил на место первосвященника сам. И неизученный соперник путал ему все планы.
Но теперь все неприятные мысли отец Рашфор засунул поглубже, сосредоточившись на тёмном поиске. От людей он не узнал, что случилось с его пропавшими спутниками, так может быть поведает великая Тьма. И хотя надежд на успех было мало, первосвященник решил попробовать. Так он, хотя бы, сможет выяснить мертвы они или нет.
Тьма проникает всюду. Заполняет всё пространство между самыми мельчайшими частичками любых вещей. Многие люди ошибочно думают, что тьма - это отсутствие света. Но она есть отсутствие всего. Плоть мира, первородное естество, в котором находится всё остальное. Где нет ничего, что можно пощупать, нет пламени или воды, нет даже самого воздуха - всё равно остаётся тьма. Та пустота, что, уплотняясь, становится чем-то. Бегут по ней стяжки-волночки - появляется свет, колышутся стяжки-пузырьки, постепенно сбиваясь в кучу - образуются все известные формы вещей, от весьма разряжённого пламени до самых плотных металлов. Но везде между ними, меж отдельными стяжками всегда есть первородная тьма.
Именно в эту тьму и пытался погрузиться закрывший сознание от суетливого мира священник. Сливаясь с ней, становясь её частью, он мог ощущать всё окружение, обволакиваемое это тьмой со всех сторон. Даже не видеть, а чувствовать каждую мелочь, каждый почти незаметный изгиб, пытаясь отыскать в нём тщательно вспоминаемые черты лиц Аргата и Яны.
Мало кому удавалось охватить сознанием больше, чем несколько ближайших дворов. Слишком много подробностей, слишком огромна для восприятия картина. Но превысокий отец Рашфор был из самых лучших, а потому мог узреть почти целый город. Только нигде в этом городе всё не ощущались знакомые лица.
Уже почти сдавшись и начав понемногу выходить из погружения во тьму, он вдруг заметил их краем сознания. Всего на мгновение показалось первосвященнику, будто бы оба стоят в обнимку и смотрят вдаль. Тут же фигуры растворились в общей размытой картине, сделавшись смазанным пятном. Но отец Рашфор уже узнавал окружение. Ровная ледяная гладь, сковавшая воды Мглистой Реки на дюжины шагов от заснеженного берега. Дальше она никогда не замерзала - за этой кромкой льда заканчивался мир, оставался лишь затянутый вечным туманом непрерывный поток, крайний рубеж, подобно тому, как Граница на полудне или скалы Пограничников на закате. Мало кто решался ходить по ней так далеко от берега, но на сей раз превысокий точно различил небольшое судно, на котором и стояли его недавние спутники. Плохо, что тёмным поиском нельзя прочувствовать его движение, это лишь мгновенный узор, словно прочитанный с первородной тьмы, заполняющей каждое пустующее местечко пространства. Даже того, когда это происходило, нельзя было знать наверняка. Ведь чем дальше от ищущего находилось то место, тем старей было то, что в нём ощущалась. А точной связи до сих пор никто толком не изучил, оставались догадки.
Но точное время отцу Рашфору и не было важно. Главное он узнал - его спутники живы-здоровы и покинули город водой. Оставалось выяснить чьё это судно и куда направляется.
- Мы стоим на краю мира и смотрим в никуда, - задумчиво заметила Яна, не отрывая больших прекрасных глаз цвета морской волны от белёсой завесы на восходе, - Не думала я, что "ничто" так похоже на туман...
- Это он и есть, - ответил Торин, покрепче прижимая руку к бедру спутницы, - Мир заканчивается немного дальше, а под пеленой мглы ещё есть вода.
- Странно так здесь... Пахнет сыростью и одиночеством...
- Туман и должен пахнуть сыростью. А туман над рекой тем более. Что до одиночества...
- Да, я знаю, - тихо сказала девушка, кладя голову ему на плечо, - но в воздухе что-то такое витает. Наверное от ощущения близости пустоты.
- Возможно...
- Интересно, где там отец Рашфор? - внезапно сменила тему юная посланница леди Ариадны, - Бегает, небось, по всему городу, разыскивая нас. Нужно было оставить ему весточку.
Аргат глубоко вздохнул, но ничего не ответил. Он не хотел говорить подруге, что пожилой священник, наверняка, уже мёртв. Если его убийство действительно заказали в храме, то он отправился прямо в логово врага. И, как следовало ожидать, погиб от предательских рук собратьев по вере.
Бывалого жулика больше заботила нынче его собственная судьба. А так же милой, хотя и часто надменной особы из окружения леди, которая вдруг стала ему очень дорога. Посольство, очевидно, было провалено. Но намерения Максимуса не стали яснее. Если он верно понял весьма скупого на разъяснения Кламана, то государь Покрова старается избежать войны. Торин ещё плохо представлял, что происходит в этом загадочном для него государстве, но, очевидно, кто-то старается столкнуть его с Британией. Вот только замешан ли в этом сам его правитель? С одной стороны, он велел своему слуге тайком от заговорщиков вывести посланников Ю из города, спасая их от расправы. С другой, не удосужился побеседовать с ними сам, прийти к какому-то соглашению или хотя бы просто обсудить положение. Аргат очень сомневался, что Максимус может бояться кого-то из своего окружения. Если хотя бы половина слухов о нём правда - владыка Покрова стёр бы в порошок любого, осмелившегося пойти против его воли. Тогда для чего весь этот ярмарочный балаган? Что именно он хотел донести до своих нежданных гостей? Это оставалось загадкой.
В любом случае, нужно рассказать всё в подробностях леди Ариадне и её приближённым. Уж они-то, наверняка, побольше него, обычного вора, пусть даже давно влиятельнейшего атамана, смыслят в разных интригах и государственных подлостях. Аргату хватало прозорливости, но некоторые привычные для властных особ выходки он просто не понимал.
Вот только когда они ещё вернутся в родной Ю? Корабль отвезёт их во владения Кламана, где им предстоит переждать, пока их спаситель не найдёт безопасный путь через Гриммхэйм и Межевой Отрог. Да и с другой стороны нужно как-то пройти Скивидану. Сюда их пропустили, благодаря священнику. Но на обратном пути сквиды вряд ли будут столь же терпимы.
- Что я скажу леди Ариадне? - внезапно спросила Яна, взволновано глядя в его глаза. Видимо, её терзали схожие мысли.
Эх, и почему правительница поставила глашатаем своей воли такую юную и неопытную девицу? Есть же у неё зрелые и весьма учёные люди, съевшие не одного кабанчика за хитросплетением болтовни с различными владыками. Матёрые, умеющие читать между слов, видящие подсказки в каждом жесте, каждом малозначительном с виду поступке, каждом взгляде. А эту молодую красавицу сожрут и не подавятся со всеми потрохами. Как она вообще может тягаться с бывалыми интриганами?
И тут Аргата осенило. А может, леди Ариадна и не собиралась ни о чём договариваться с Максимусом? Может, отправка такой посланницы, с открытым сердцем и прямотой слов уже сама по себе должна была стать каким-то сообщением Покрову? Или она надеялась, что переговоры будет вести отец Рашфор, а малоопытная друида лишь подтверждать его право говорить именем Ю? А что если хитроумный священник сам что-то удумал такое, в чём лишь использовал и правительницу Ариадны и посланницу её воли? От обилия предположений у Торина окончательно поплыли мысли и едва не разболелась голова. А потому он решил пока отбросить домыслы, посвятив себя наслаждению этим невероятным моментом.
Моментом, когда стоишь на краю мира, обнимая любимую женщину за талию, и смотришь в никуда, в белесое туманное ничто.
Лорд Британик
Лютая зима понемногу шла на убыль. Хотя бурные снежные вьюги закружили сильнее прежнего, зверский холод мало-помалу отступал, и на широких торных путях полуночи начали появляться первые нетерпеливые странники. Кто-то спешно покидал приютившие их на время зимы стены Уэлка. Другие, наоборот, торопились вернуться из дальних походов, или же, оставив родные края, искали лучшей доли подле государя. Нередко уже появлялись тяжело нагруженные повозки купцов, спешащих первыми урвать жирнейший куш. Со всех уголков Британии стремились в замок гонцы, несущие свежие вести правителю. Защитники Рохлэнда вернулись к каждодневным обходам и выставляли дозоры на дальних рубежах. Джеоф начал выводить свой гросс в пробные вылазки, обучая ребят держаться в походе и оттачивая их военное умение в небольших стычках с лесными разбойниками из Серады на полуночи или Заговорённого Бора на восходе, а иногда просто охотясь, когда на дичь, а когда и на добычу покрупнее. Один раз, гостя у свеллов, они даже столкнулись со случайно забредшим к людям древесным велитом, чем-то весьма раздражённым и явно стремившемся разрушить несчастную Сосновую весь, оказавшуюся на его пути. Перетрухавшие селяне в ужасе разбегались кто куда, но молодёжь не подвела и, ощерившись стройными рядами копий, погнала незваного гостя прочь. Джеломский вояка и сам впервые столкнулся с подобным созданием, а потому был очень доволен своими бойцами, сумевшими не только прогнать свирепое чудище, но и остаться при том невредимыми. Если не считать синяков и ссадин у тех, кто не успел вовремя увернуться от здоровенных кулачищ и яростных пинков велита.
Ближе к концу зимы вернулся Мэлион. Юноша сильно изменился, но, как видно, эти перемены были вызваны не общением с посвящёнными медиумами, а заторможенной отдачей ранее пережитых приключений и того страшного греха, что не отпускал молодого волшебника. Он ничуть не избавился от своей меланхолии, скорее наоборот - ещё глубже в неё погрузился. Хотя вряд ли его нынешнее состояние можно было назвать этим словом. Светловолосый парнишка больше не замыкался в себе и не смотрел подолгу куда-то вдаль невидящим взором, но от него теперь веяло какой-то отчуждённостью от мира, отрешённостью... и холодом! Ланс даже не на шутку испугалась, когда ЭТО почувствовала. Нет, её юный друг не отрекался от мира... мир отрекался от него!
Он вырос где-то на треть вершка и заметно расширился в плечах. В кучной копне спадающих на плечи светло-русых волос редкие сединки, незнамо как там появившиеся, выглядели очень неестественно на фоне юного, но заметно осунувшегося лица. Щёки и плотно поджатые губы побледнели, брови будто бы ближе сошлись к переносице. Ястребиный, на что прежде Ланс не обращала внимания, нос словно бы заострился ещё более. А глаза, ледяные совиные ярко-голубые глаза блестели зловещим огоньком, заставляя окружающих незнакомых с ним людей шарахаться в стороны и обходить молодого волшебника стороной.
Златовласая подруга Джеофа была потрясена до глубины души. За то недолгое время, что они не виделись, Мэлион просто не мог так сильно измениться! Что же произошло в безопасной и мирной Академии, сделав обычного, хоть и слегка замкнутого в себе паренька похожим на одного из древних кудесников, двигавших горы и менявших речные русла одной своей волей?
На этот вопрос Мэлион не ответил. Сказал только, что лишь начал обучение и ему очень далеко до выпуска. А пока его друг, Олвин, вместе с остальными учениками продолжают усердно нагонять его, чтобы дальше обучаться вместе, юный волшебник решил вернуться в замок и проведать остальных бывших спутников, которых по-прежнему считает близкими друзьями и надеется, что они тоже не позабыли о товарище, прошедшим с ними такой увлекательный и опасный путь. При этом юноша попытался изобразить некое подобие улыбки, но получилось довольно криво. Ученик Глорофора разучился улыбаться...
Впервые после чудом выпустивших друзей подземелий страннице стало по-настоящему страшно. Но боялась она вовсе не за себя...
К первым согретым радостным Оком Митры дням весны вернулся Дю Пре с добрыми вестями из Сереады для лорда Британика. Хотя ему и не удалось выяснить, кто именно скрывался за попыткой сплотить гредов против Британии, их объединённые силы были разбиты, загадочные люди с полуночи, руководившие дикарями, пали в бою, а лагерь их был найден и разрушен доблестными защитниками Рохлэнда. С собой они привезли множество вещей чужеземцев для тщательного их осмотра и установки происхождения учёными людьми Уэлка. Теперь им предстояло покорпеть над книгами и выяснить, откуда ещё ждать беды Британии, а воины свою задачу выполнили и спешили отдохнуть в объятьях женщин с бутылкой доброго вина, пока долг вновь не призовёт их к делу.
Вместе с воинами гарнизона вернулись и уцелевшие быкоглавцы, и обитатели замка очень дивились тому, как сдружились их защитники с нелюдью. Они весело перешучивались меж собой, хлопали по плечу друг дружку при прощании и вместе гуляли за одним столом в таверне. А при попытке широченного трактирщика выгнать рогатых чудищ из своего заведения, несколько человек тут же обнажили мечи и пригрозили сжечь "эту халупу" вместе с хозяином, если он ещё хоть слово вякнет против их товарищей. Видать, немалое пережил отряд сэра Дю Пре в полуночных землях, такое, что по-настоящему сплачивает даже таких разных существ.
Сутками позже явился и Шамино, задержавшийся в Тин-Оломэ с двумя товарищами, чтобы повторно без толпы изучить сожжённый лагерь в надежде отыскать что-то упущенное. Но ничего нового следопыты так и не узнали и с разочарованными лицами тоже вернулись в замок.
Впервые за долгие зимние дни друзья снова собрались вместе, не хватало только Олвина, усердно занимающегося под присмотром мудрого наставника Академии в попытке нагнать своего более способного друга. Эта встреча раздула в их душах тлеющий уголёк теплоты и радости, даже растопив сердце оледеневшего ко всему Мэлиона. Хотя расставание и не было долгим, каждый растворялся в этом огромном замке, в многолюдье, увлечённый чем-то своим, становясь песчинкой в море вяло текущих или бушующих событий. И вот так вместе друзья не собирались уже давно.
Это был их вечер. Добрый эль лился щедрой рекой, а широкие столы "Полуночной Звезды" ломились от яств. Они не звали новых друзей и знакомцев, даже тех, с кем прошли уже свежие битвы. Ни Шамино, ни Дайли, ни старик Верхонт в этот раз не составили им компанию. Друзьям было, что вспомнить и что порассказать. И звучная лира Йоло находила отзвук в чутких сердцах бывших спутников и боевых товарищей. Они не заботились ни о чём, шутили, болтали, пили и горланили песни. Семеро отважных странников просто наслаждались встречей, предаваясь памяти и праздному веселью.
А наутро почти всю компанию вызвали к лорду Британику.
- Великодушный государь Британии, славный правитель Рохлэнда и замка Уэлк, мудрый глава Совета Старших, высокий хранитель порядка и справедливости, действующий победитель Турнира Павших, отважный рыцарь и защитник людей, лорд Элад Британик! - громко перечислил герольд титулы статного светловолосого юноши, пока тот твёрдым шагом преодолевал путь от входа к высокому трону.
- Приветствую вас, мои подданные и гости из других земель, - мягко и негромко произнёс владыка, усевшись и окинув собравшихся взглядом, не скрывающим любопытства, - С кем-то из вас мы встречались, кого-то я вижу впервые.
Правитель одарил гостей щедрой улыбкой. Ланс ещё раз подивилась тому, насколько он был юн.
Элад Британик выглядел очень молодо, на полторы дюжины лет, не более. Высок, статен, красив, жесты его были утончёнными, а гладкое юное лицо задумчиво-мечтательным. Высокий лоб, прямой нос и гордый подбородок соответствовали властному облику правителя, а широкие плечи и сильные мускулистые руки не придавали ему сходства с обычным мужланом, а, скорее, рыцарскую слаженность и крепость. Могучую грудь лорда украшала гордая эмблема - бер, раздирающий огнедышащую пасть дракона - вышитая изумрудными и серебристыми нитями на ярко-голубом кафтане. Чело государя венчал не какой-нибудь тяжеловесный венец, а обычный серебряный обруч со сверкающей рубиновой звездой посредине и парой хризолитов по бокам, из-под которого волной спадала на лоб густая длинная чёлка волос пшеничного оттенка.
Внимательные светло-серые глаза юноши, казалось бы, каждого, на кого падал его взор, видели насквозь. Они же говорили о том, что государь старше и опытнее, чем выглядит. Этот проницательный и строгий взгляд принадлежал урождённому правителю, умеющему повелевать и брать на душу всю ответственность за принятые решения. Кроме того, в нем крылся глубокий деятельный ум и хладнокровная отвага.
- Хотел бы я встретиться с вами не здесь, а в таверне, за кружечкой эля, - усмехнулся владыка, - И под звуки весёлых струн порадоваться миру и процветанию славной Британии!
- Так что ж мешает?! - воскликнул Джеоф.
Граф Гальтор бросил на верзилу уничтожающий взгляд, но тот уже и сам пожалел, что не сдержал язык за зубами. Однако, высокий правитель лишь растянулся в какой-то пространной улыбке и ответил.
- Наслышан о твоей простоте, Джеоф из Джелома. Печально, что многие принимают её за нахальство... Но нынче нам нечему радоваться и не за что пить! Так близко к своему поражению Британия давно не стояла!
Наполнявшие просторную залу люди перебросились тревожными взглядами. Здесь были и многие рыцари, и особо отличившиеся наёмники, следопыты, прочие из простых вояк. А так же несколько отважных купцов, прибывших в Уэлк первыми караванами, когда дороги ещё были густо завалены снегом, а из леса то и дело выползали голодные волки. Был тут и священник из Эмпаса, и загадочная чужеземка Ланс, и её молодой друг - угрюмый волшебник, наводящий жути на многих обитателей замка. Был даже прославленный по всей округе кузнец Верхонт и его недавно объявившийся в Уэлке товарищ по ремеслу, уже успевший завоевать признание многих воинов, чинивших у него оружие и доспехи. Но не было в зале ни казадов подгорного народа, ни гостей из далёкого Аванзаса или племён полуэльфов, ни весёлого Горбаха, никого из недавно искупивших вину быкоглавцев. Только люди, разношёрстная толпа людей, которым оставалось лишь догадываться, для чего лорд Британик собрал их нынче. И первые его слова не предвещали ничего доброго.
- Но, ближе к сути, как говаривал мой отец, - государь задумчиво уставился в высокие своды, немного помолчал и добавил, - Мир его праху.
Все присутствующие, как полагается, склонили головы и повторили "Мир его праху!".
- Трудные нынче наступили времена для Британии. Очень тяжёлые и опасные. Да, многие из вас и сами о том знают, а многие и видели своими глазами. Вконец распоясались лесные дикари, недавно даже была попытка отбить у нас Закатные Врата, а так близко к сердцу Британии давно ничего подобного не происходило! Ходят мрачные слухи о стычках с туманным народом и нарушении мира Эскардией. Повылазили отовсюду из своих нор разные твари, замечены даже появления лютой нежити, чему некоторые из вас были свидетелями.
Люди вновь перекинулись встревоженными взглядами. Разумеется, они знали о происходящем в Британии, слухи расползаются быстро, такие - тем более. А завсегдатаи таверн всегда в курсе последних слухов. Но все собравшиеся всё же не понимали, для чего государь завёл этот разговор.
- Говорят, Британия застилает почти весь мир, - продолжил тем временем лорд Британик, - От Холодного Моря на полуночи до Границы на полудне, от Проклятых Гор и Мглистой реки на восходе до скал Пограничников на закате. Но правда совсем в ином. Правда в том, что Британия держится на честном слове. Странные дела творятся в Полуденном Лесу, мрачные тучи собираются над Полуночной Грядой, дурные вести из Покрова и Стронгхолда. Король Артур, похоже, решил разорвать многолетний договор и воссоздать самодержавное королевство. Сумеречный Лес так и вовсе никогда не был в подданстве британскому престолу и мы даже не знаем толком, кто живёт в его дебрях и что там творится. А о землях к полудню Темницы Змей и вовсе ничего неизвестно.
Государь вновь перевёл дух, молчаливо оглядел не отрывающих от него встревоженных глаз гостей, и перешёл к главному.
- А на днях принесли вести из Минока о пропаже всякого сообщения со священной обителью. Не вернулись отряды снабжения, прекратилось движение паломников, даже посланные лазутчики исчезали один за другим без следа, только мёртвое тело последнего подобрали рыбаки Белой Пущи. Лорд Кристиан Де Билон убеждён в падении Эмпаса!
Это прозвучало слово гром посреди ясного неба.
Многие встревожено вздрогнули. Отец Петрикл печально вздохнул и перекинулся взглядом с задумчиво молчащим Мэлионом. Юноша даже не вскрикнул "Глорофор!", не проявил никакого волнения, только на одно мгновение сузил глаза, словно бы просто приняв эту новость к сведению. Выражение его лица оставалось каменным, даже ни один мускул на нём не дрогнул. Священник и прежде, разговаривая с учеником владыки Эмпаса, заметил в нём серьёзные перемены, но не думал, что они так глубоки.
Кто-то похлопал настоятеля храма Повелителя Света по плечу, как бы выражая сочувствие. Превысокий отец очухался от мрачных раздумий о юноше и, повернувшись к правителю, спросил.
- Что случилось с духовными братьями?
- Мы не можем знать наверняка, это лишь догадки лорда Де Билона. Но, даже если Эмпас ещё стоит, то, вероятно, в глубокой осаде. Правда, в Уэлк добрался лишь пятый вестник, а случилось всё накануне зимы.
- Да крепость эту гросс средних воинов удержит, какое войско не приведи, - попытался приободрить священника Джеоф, но вышло слишком громко, - Там за молитвами не забыли, с какого конца за меч берутся?
- В бою я предпочёл бы иметь дело с дюжиной опытных мечников, чем с одним превысоким отцом, - бросил государь упрекающий взгляд на джеломского здоровяка, - А от их молитв зачастую больше пользы, чем от чар и заклятий чародеев Лунного Сияния!
- Первосвященник не мог оставить святую обитель из страха перед захватчиком, - вмешался превысокий отец, - Только сочтя её осквернённой, если не проклятой. А потому я уверен, что лорд Де Билон заблуждается. У служителей Высших, свои представления о жизни мирской и духовной.
Слова священника звучали несколько возвышенно, словно он читал проповедь. Порой отец Петрикл, сам не замечая, начинал говорить таким тоном даже вполне обыденные слова. Видимо, сказывалась многолетняя привычка наставлять страждущих на путь истинный.
- Надеюсь на это, - в голосе государя не звучало искренности, - А так же на мужество и доблесть обитателей Эмпаса, вынужденных в сложные дни отринуть благочестивое миролюбие и взяться за меч. Но многих нынче волнует древнее пророчество. И хотя, как правитель и защитник людей, я не могу доверять бредням выжившего из ума старца, всё же приходится признать, что кто-то намеренно уничтожает оплоты Британии на дальних её рубежах. Две твердыни пали и великая угроза нависла над священной обителью. А значит, подтверждаются наши самые страшные опасения и тревоги, и вскоре нас ожидает вторжение со всех сторон сразу!
- Война... война... - зашептались в зале. Все давно этого ждали, о войне частенько шептались в тавернах и дома у очагов. Подготовка к ней шла полным ходом не только в Уэлке, но и в каждом городе, каждом замке и даже в каждой деревне спешили перековать орала на меч.
Но когда это прозвучало из уст самого государя всея Британии, то сомнений в неизбежном не осталось даже у тех, кто ещё надеялся, что всё обойдётся, а тревожные вести окажутся мелкой усобицей знати или вовсе привычными набегами дикарей, коих много ещё отказывалось принять над собой с благодарностью надёжную длань британского престола.
- Изо всех отдалённых земель спешат ко мне вести о нарастающих бедствиях, - продолжал тем временем юный лорд, - Часть их некоторые из вас слышали на Совете в Миноке. Я не считаю всё это случайностью, идёт хорошо подготовленное наступление, и тот, кто за всем этим стоит, имеет такую огромную силу и влияние, что впору бы вспомнить Ледяную Войну!
Казалось, светлейший правитель получал искреннее удовольствие, нагнетая страху и трагичности на своих гостей. Но на юном лице государя не было и тени веселья.
- Да, мы давно не видели крупной войны. Всеобщей войны, где нет тех, кто останется в стороне. Мы воевали с туманным народом на рубежах Вальянтхэйма и в Колдовском Лесу, а так же к полудню от Скары. Видели нашествие демона в Рохлэнде и смогли остановить его! Бились с ходарами, полканами и этинами на полудне, глызерями за Вязким Болотом, дёнами на восходе и с бореями Полуночной Гряды. Мы отражали нашествия диких народов из Леса, сталкивались с кочевниками Великой Степи и загоняли свирепых псеглавцев обратно в их дебри! Но уже полтора гросса лет мы не знали настоящей всеобщей войны!
Воодушевление, с которым правитель рассказывал о былых победах, показалось Ланс очень наигранным. Очевидно, юный лорд собрал столько разных людей вовсе не для того, чтоб хвалиться заслугами предков.
- Та Британия была слабее нынешней. Между высокими домами шла ожесточённая усобица, а король Лорик не хотел или не мог её остановить. Вальянтхэйм ещё был самодержавным, а король Лир едва мог сдерживать нашествие орков, но на союз не шёл, предпочитая лить кровь подданных, но не стать обязанным соседу. Край Ю и Край Двух Рек ещё не присягали британскому престолу, а в землях Форестра и Окраинки одно за другим вспыхивали восстания местных племён.
- Но мы же победили! - не выдержав, воскликнул кто-то из зала.
- Да, победили, - согласился государь, - Но перед тем разрозненная слабая Британия терпела поражения повсюду, отступая и оставляя на полях сражений множество достойных мужей! Тогда-то, под тяжёлым бременем крови и слёз, дома Британии и Вальянтхэйма объединились, отстранили не желавших договориться о союзе королей, и взяли всю власть в свои руки. Соединив разрозненные земли под твёрдой рукой Совета Старших, они смогли дать отпор захватчикам.
- И тогда твой славный предок стал государём всея Британии! - поддержал юного лорда слащавый голос, явно пытающийся подольститься.
- Да, именно тогда отцы высоких домов установили власть лордов над землями и поставили старшим над ними правителя Рохлэнда, который стал именоваться лордом Британиком. Но речь не о том!
Льстец потупил взгляд и попытался незаметно отодвинуться вглубь толпы, из которой только недавно с трудом выбрался шажок за шажком на видное место. Но юный лорд сразу забыл о подхалиме, его речь была ещё далека от завершения.
- Даже в дни своей слабости и разрозненности Британия не потеряла этих трёх твердынь. А значит, нынешний захватчик намного сильнее того, что пришёл к нам войной полтора гросса лет назад!
- Повелителя Туманов и Льдов?! - одновременно воскликнули люди из разных концов зала.
- Действительно он был всемогущим Высшим или просто в гордыне своей взял его имя, мы сегодня не знаем, - слукавил лорд, - Но силы, что пришли войной в Британию в те дни были слабее нынешних! А значит нам предстоит столкнуться с небывалым! Король Мечей из Эр Таймона всего лишь человек, как и Железный Рыцарь из ходаров. Война уже идёт, и эти двое нанесли болезненные удары, пока оставленные без ответа. Но самое страшное ещё впереди. За ними и другими захватчиками в разных землях стоит чья-то незримая воля. Человек он или нет, мне неизвестно, но враг наш очень силён и опасен.
- Так не Двудушник ли? - воскликнул сэр Дю Пре, - О нём же слух всё идёт, что мол в Полуночной Гряде сидит и всем командует!
- Я тоже слышал эти слухи, - сдержанно ответил государь, - Но то лишь домыслы и разговоры.
- Я сам присутствовал при допросе, государь! - вставил слово Йоло, - И пленники назвали его имя. Двудушник собирает войско в Полуночной Гряде, и войско то бессметно.
- Об этом мне известно, - поморщился юный лорд, раздражённый тем, что ему не дают закончить, - Ты сам мне рассказал о том, что удалось узнать столице. Но присягнули все ему, или он сам один из присягнувших? У нас лишь домыслы...
И уже не вслух подумал: "Заговорил стихами? К чему бы это...".
- Говорят, этот Двудушник потомок Высших, - раздался в зале чей-то робкий голос.
- Говорят, у орчихи поперёк! - не смог сдержать насмешки Джеоф.
- Может уже заткнётесь и дадите государю закончить? - рявкнул на обоих граф Гальтор.
Лорд Британик одарил командира гарнизона благодарным взглядом. Это представление прежде не казалось ему столь сложным делом. Да, не учёл он такой несдержанности среди людинов.
- Каждый из вас проявил небывалую отвагу, находчивость, доблесть или удачливость, - начал государь переходить к главному, - Все вы крайней одарённости люди, а потому именно от вас я жду славных дел в непростом грядущем Британии. Наступают дни, в которые каждая мелочь и каждое деяние могут стать решающими.
Ланс растянулась в довольной улыбке. Подобных слов она ждала с самого начала речи лорда. Мэлион, застывший с ледяным выражением лица, вроде бы тоже не был удивлён уклону речи государя. Тихонько хмыкнул превысокий отец Петрикл, явно догадывающийся о чём-то большем, что могло прийти на ум другим. И все вопросительно уставились на юного правителя Британии.
- Каждая из трёх твердынь хранила важную реликвию Британии, - слова давались государю с трудом, ох, как он негодовал в душе, что ему приходится говорить подобное! - Колокол Мужества в Темнице Змей, в Лукаеме - Свеча Любви и Книга Правды в священной обители Эмпаса.
А вот этого златовласая странница никак не ожидала. Она, конечно, доверяла рассказу старого чародея Мерлина, но восприняла его, как байку из его далёкой юности, с которой ей никогда не предстоит столкнуться на своём пути. Метнув быстрый взгляд на Джеофа, она лишь убедилась, что тот и вовсе ничего не вспомнил.
- В реликвиях этих заключения великая сила, - еле выдавил из себя лорд Британик, - Их необходимо вернуть!
Готовясь к этому собранию, Элад Британик ожидал позора и стыда, но всё же думал справиться с ними будет легче. Он, высокий правитель Британии, защитник людей, перед лицом подданных показывает веру в какое-то старое пророчество. А на реальную угрозу страшной войны, что унесёт множество жизней, отвечает поиском волшебных безделушек! Он прослывёт самым безумным государём Британии со времён Тихого Алэна. Но оставалось ещё сказать самое главное, что просто застревало в горле у молодого с виду, но весьма дальновидного лорда.
- Кто бы не стоял за вторжением, сила его огромна! И лишь мощью этих реликвий мы сможем ослабить и остановить его!
Слова звучали неубедительно. По-крайней мере, самому правителю так показалось. Он едва сдержался, чтобы шумно не выдохнуть, наконец выдавив их из себя. Но в зале, похоже, никто не заметил, все разинули рты и не отрывали встревоженных глаз от государя. Интересно, смеются ли они уже над ним в душе, или это подлинная тревога за будущее их обречённого государства?
- Куда судьба забросит каждого из вас? - поспешил продолжить правитель, надеясь в душе, что учёные мужи всё же правы и люди обычно запоминают последнее из сказанного, - В какой стороне вы окажитесь? Грядущие события могут привести любого в такие края, куда он и вовсе не собирался. Кто-то останется в Уэлке и будет защищать его надёжные стены, кто-то выступит в путь навстречу врагу или подальше от него. Кто-то повезёт товары в далёкие земли. Но где бы вы не были, помните о том, что эти вещи могут спасти всех нас. Разыскав их нарочно, наткнувшись случаем или просто что-то услышав поспешите сообщить ближайшему лорду о столь важной находке. От этого может зависеть судьба Британии!
- Государь, - медленно начал Йоло, задумчиво поглаживая рукоять висящего на поясе меча, - По весне я собирался вернуться в Британию, и вскоре выступаю в дорогу. Мне передать твои слова лорду Эландилу? Он сможет послать войско против Короля Мечей, и я сам отправлюсь с ними, чтобы разбить наглеца и вернуть украденную реликвию!
- Что ж Йоло, сын Арстронга, - улыбнулся лорд британцу, в душе поблагодарив его за этот мужественный порыв, - Похвально твоё желание принять участие в столь важном государственном деле. Но выступать на Короля Мечей пока не время, мы плохо осведомлены о его силах, да и не знаем, где ударят в следующий момент. Уверен, лорд Габриэл Эландил думает так же. Он, конечно, выполнит мой указ и поведёт войска в поход по требованию. Как и остальные лорды Британии. Но бросаться ради этих реликвий вслепую на врага мы не станем.
Государю вдруг показалось, что многие из собравшихся в зале вздохнули с облегчением, обрадовавшись, что их правитель не выживший из ума безумец. А возможно, ему просто хотелось в это верить.
- Да и вряд ли они в руках Короля Мечей или Железного Рыцаря. После захвата крепости, как ты, наверняка, знаешь, начинается всеобщий грабёж, ценности и казну может забрать господин и его командиры, но остальное идёт на делёж между простыми вояками. А эти реликвии нигде не хранились под особым запретом, скрывались на людном месте, и вряд ли захватчики вообще знали о них. Вернее всего, угодили в жадные руки, и где они теперь ведомо лишь Высшим.
- А если врагу известно об их истинной ценности? - подозрительно спросил сэр Дю Пре и, опомнившись, добавил, - Государь!
- Если так, то дела наши плохи, - развёл руками лорд Британик. Уж он-то знал, что никакой ценности для захватчиков они не представляют. Но как объяснить это уставившимся на него подозрительными глазами возможным героям? - Но я не думаю, что они это знают. Будем надеяться, что реликвии всё же вернутся к нам вашими стараниями!
- Я отправляюсь в Британию вместе с Йоло, - заявил рыцарь, - И сделаю всё возможное, чтобы вернуть эти реликвии тебе, государь, коли от них так многое зависит!
- Рад слышать, сэр Дю Пре, надеюсь твои старания увенчаются успехом!
- А я отправлюсь в Окраинку и попытаюсь что-нибудь разузнать там, - подал голос сэр Коллин.
Один за другим ещё несколько рыцарей и даже купцов выразили готовность приложить все усилия, дабы выполнить волю государя. Кто-то даже высказывал предположения о нахождении утраченных реликвий и заверял в намерении их проверить. Лорд Британик отвечал сдержанным одобрением, гадая, смеются ли они над ним, или действительно настолько всерьёз восприняли его слова. А, возможно, просто спешат угодить.
- А может они уже у орков? - спросил очередной рыцарь, - Надо бы наведаться в Мимин, да разнести этот гадюшник, авось и сыщутся!
При этих словах лорд Британик загадочно улыбнулся. Доводилось ему однажды бывать в Эвигайзасе, самом сердце государства туманного народа. Город, построенный трудолюбивыми гоблинами, резко отличался от грязного хлева, с которым злословные пустомели привыкли равнять поселения застарелых недругов. К тому же хозяева столицы Эскардии, рангары, как гордо именовал себя этот народ, держали её в постоянном порядке, пристально следя за чистотой аккуратных улиц и выправляя все разрушения и износ. Там не было покосившихся или треснувших стен, как и сорванных ветром крыш, ям на мостовых и помоев под окнами. В отличие от соседнего Мимина, действительно походящего на обветшалый хутор после урагана и населённого одними орками.
О-о! Рангары были настоящими умельцами! Причудливая плавная архитектура зданий, гармония изящных ровных улочек, журчащие всюду фонтаны, перекликающиеся со щебетом обитающих в тенистых рощах пташек - всё создало незабываемое впечатление о построенном гоблинами городе в памяти лорда Британика. Своей красотой Эвигайзас ничуть не уступал даже Британии или белокаменному Аванзасу, в то же время очень отличаясь от них непривычным людскому глазу исполнением. Он словно встраивался в окружающий разноголосый лес, а не отвоёвывал себе место под Ярким Оком Митры. Да, гоблины умели жить в согласии с природой!
Жаль, думал правитель, что этот дивный народ почитают злобными тварями, возникшими ошибкой или недоглядом Высших. Долгие войны и взаимная ожесточённость друг к другу сделали своё чёрное дело. Но злые изначально существа не способны творить такой красоты и искусства!
- Ступайте, - махнул рукой лорд Британик, - Отныне каждый из вас, кто связан долгом службы, свободен от неё, только сообщите командиру, что над вами. Но это вольность, а не указ, кто не спешит в дорогу, может оставаться в замке при прежнем. Уверен, собравшиеся здесь нынче люди достойно послужат Британии! И да помогут вам Высшие!
Озадаченная и немного растерянная толпа один за другим покинула приёмную залу, оставив юного на вид государя одиноко и задумчиво разглядывать потрескивающее в очаге пламя. Когда за ними захлопнулись тяжёлые створки дверей, не оставив внутри даже отосланную стражу, позади трона что-то скрипнуло и из открывшегося тайника появилась высокая фигура в тёмном плаще с капюшоном.
- Надеюсь, этот позор того стоил, - не поворачивая головы сказал юный лорд.
- Ты так и не сказал им самого важного, - таинственный гость укоризненно покачал головой, - От них зависит всё грядущее!
- Скрывая половину правды, приходится умалчивать другую. Но я не вижу среди них готовых, ты уверен в своих предположениях?
- Нет, - покачала капюшоном фигура, - Сегодня ни в чём нельзя быть до конца уверенным.
- Всё же лучше было провести открытое испытание, - вздохнул юный лорд, - Я чувствовал себя глупцом, рассказывая о пророчествах и о волшебном хламе, способном защитить Британию от настоящего врага! Но это полбеды - гордыню я смирю. Но слухи поползут повсюду, меня сочтут безумцем. А отсутствие веры людей своему властителю - худшее, что может случиться накануне войны!
- Возможно... Ты мудр, государь, но зачастую тороплив. Подождём.
- Ты прав, подождём... хотя ожидание может обойтись слишком уж дорого. Но ещё дороже будет стоить чрезмерная поспешность. Однако, я не понимаю, зачем идти таким путём.
- Здесь не должно мешать намерение. Мы и без того рассказали им многое, вмешавшись в волю случая. Лишь он способен сделать верный выбор. Но нынче все реликвии утрачены, а потому приходится открыть хотя бы часть. Надеюсь, обойдётся...
- В прошлый раз ты не надеялся на случай!
- В прошлый раз я ошибался, - склонил голову гость.
- Не играй со мной, колдун! - государь встал с трона, - Я согласился на такой позор лишь потому, что ты советовал отцу и оказался очень прав. Грядущее ли тебе открыто, иль просто так сложилось, но опасения твои сбылись. И только принятые меры привели к победе!
Государь выдохнул, пристально взглянул на чародея и продолжил:
- Лишь потому внимаю я твоим затейливым советам! Но мне вся правда надобна, а не твои извечные уловки!
- Поверь, мой государь, я верою и правдою служу Британии и её достойному правителю! – фигура поклонилась, - Нет тайных замыслов в моих словах. Действительно я ошибался в прошлый раз и только случай может сделать верный выбор!
- Что заставляет тебя думать так? Мы победили…
- Но какой ценой…
- Да, слишком многие погибли. И мой отец…- печально вздохнул юноша, но это была не та пылкая горечь, что присуща молодым, недавно потерявшим близких. Скорее, задумчивая скорбь очень зрелого мужчины, пережившего потерю так давно, что застарелая грусть каменной коркой оплела его огрубевшее сердце, - Но может, такова цена победы?
- Не знаю, - неторопливо развёл руками чародей, - Сложись всё по-другому, цена могла быть меньшей. Но толку-то теперь гадать. Не потому я думаю, что ошибался.
- Так почему же? – с интересом поднял взгляд на собеседника лорд.
- Ведь так и не дошло до применения той силы. Ни тогда, ни после, когда мы не смогли проникнуть вглубь Полуночной Гряды. Возможно, не было её и вовсе и выбор был ошибкой?
- Быть может... - лорд Британик вновь опустился на трон, - Что ж, посмотрим. Но времени всё меньше... Тебя тревожит что-то?
Государь устало встряхнул головой, откидывая назад роскошные светлые волосы и поворачиваясь лицом к собеседнику. В морщинистых глубоких глазах под капюшоном действительно мелькала так правильно подмеченная правителем тревога.
- Просто...
- Да, я понял. Гоблины никогда не были нашими друзьями. Но и врагами нынче их назвать нельзя. Среди туманного народа так же есть подлецы и честивцы, добряки и лиходеи, герои и трусы, наконец. О них, как и о людях, не следует судить по отдельным выходцам. И следовать советам некоторых особенно ретивых рыцарей я вовсе и не собираюсь.
- Именно о том я и хотел сказать, - однако, в голосе гостя не было искренности и взгляд он отвернул, - Война и их сметёт с лица земли, так почему бы нам не заключить союз?
- А вдруг Эскардия уже в союзе с нашим врагом? У них давно есть зуб на наши земли, Двудушник мог бы посулить. Или тот, кому служит он сам, если верить тебе.
- Нынче ни в чём нельзя быть уверенным. Если это тот же самый Двудушник, что командовал второй волной вторжения на плато Таригола в Ледяную Войну, а ещё ранее, на заре Британии, в почти забытую Войну Ветров возглавлял удар на полуденном направлении – то и теперь, верней всего, кому-то служит.
- Уж не хочешь ли ты сказать, что вновь на грешную нашу землю обрушился гнев кого-то из Высших? И чей на сей раз?
Чародей задумчиво промолчал, размышляя и переминаясь с ноги на ногу. Потом как бы нехотя ответил:
- Не думаю. Скорее кто-то лишь прикрылся его именем. Но вряд ли он договорился с туманным народом, иначе Тринзик бы уже штурмовали войска орков.
- Хорошо, я отправлю посланника к бару Хогбену. Но ты лукавишь, ведь не о том хотел сказать?
- Государь, как всегда, прозорлив, - усмехнулся советник, слегка откидывая тёмный плащ, под которым обнаружилось ладно скроенное мускулистое тело в облегающем камзоле, - Скажи мне, кто та барышня с золотистыми прядями?
- Ты о Ланс? Мы же вместе отбирали её, - юный лорд с сомнением взглянул на своего тайного гостя, - Она пришла вместе с наёмником из Джелома, тем здоровенным мордоворотом. Рассказывают, преодолели на пути множество приключений, потому они нам оба подошли.
- Да, это помню. Но кто она такая, из какой земли и дома?
- Сие есть тайна за семью печатями, - усмехнулся государь, - Как говорят, она сбежала от отца из большой любви к людину. Откуда точно - я не слышал. А это важно?
- Да нет, - отмахнулся советник и сделал вид, что утратил всякий интерес к поименованной особе, - Просто черты как будто бы знакомы, но не упомню дома.
- Наверняка, из Нанта, - лорд тоже решил, что вопрос исчерпан, и вдруг спросил, - Ты можешь что-то сделать с этим лицом?! Оно настолько молодо, что многие меня всерьёз не принимают! А с тем, что я сегодня им наговорил, подавно!
- Это не так работает, мой государь, - склонил голову гость, - Я не давал тебе каких-то лишних лет, только замедлил старение твоего тела. И не в моей власти изменить твоё лицо.
- И долго мне его носить? У нас война на носу, кто станет слушать малолетнего юнца, каким я выгляжу?
- Ты государь. И много лет им был, сомнения твои напрасны. Люди за тобой идут и выполняют все указы, не глядя на твой юный облик, - тут гость откинул капюшон, под которым оказалась усеянная древними морщинами голова с ястребиным носом, длинными вьющимися прядями седых волос, упрямым подбородком, острыми скулами и пронзающим всё насквозь взглядом неестественно чёрных глаз, - А что до войны... Война уже началась!
Побег Мэлиона
Вскоре из Гэлвэйна вернулся Олвин. На его груди гордо сверкал значок Академии. Сам Логастр, её уже не молодой, но далеко не старый ректор, навестил нынче лорда Британика, взяв с собой и новоиспечённого ученика, соскучившегося по друзьям.
Юноша заметно возмужал и набрался решимости. Та уверенность в себе и отвага, что проявлялись прежде лишь в моменты опасности, нынче стали неотъемлемой чертой характера молодого алхимика. Его походка обрела твёрдость, спина выпрямилась, плечи разогнулись, а внимательные карие глаза наполнились ещё большей проницательностью. Теперь в нём с трудом узнавался тот простоватый и даже с виду нелепый парнишка, с которым будущие спутники познакомились словно целую жизнь назад. И только его вечно растрёпанные, будто никогда не знавшие гребня рыжие кудри развеяли сомнения друзей в том, не подменили ли его тайком. Вряд ли во всей Британии сыщется второй юноша с такой забавной шевелюрой.
Олвин подолгу и воодушевлённо рассказывал об учёбе у магистра, о новых товарищах, об успехах и трудностях, а также травил байки о разнообразных курьёзах, происходивших с ним в обучении. Хотя времени прошло всего ничего, жизнь в Академии наполнила его будни яркими впечатлениями, вновь вернувшими жизнерадостное выражение лица не так давно потерявшему единственного родного человека юноше. Общение со сверстниками, очевидно, пошло ему на пользу, вопреки Мэлиону, со слов последнего обучавшегося в одиночестве.
Ланс даже отметила, что нужно бы поговорить об этом с пожилым магистром. Всё-таки, ученик Глорофора тоже молодой парнишка, а из-за пережитого потрясения особенно нуждается в обществе ещё беззаботных и полных радужных надежд сверсников.
Почти утихшая в бурных военных днях тревога вновь разбередила сердце изгнанного рыцаря. Он дал клятву. Пусть и сгоряча, в запале гнева, но сказанного не воротишь. А слово своё сэр Дю Пре Дю Ванор Д’Анарэ Де Танрот держать умел. Приближалась пора оставить безопасные стены Уэлка и отправляться платить по счетам, отринув утешительные мысли, которыми прежде он оправдывал своё замешательство. Но теперь кавалер ордена Меченосцев собрался с духом и твёрдо решил покинуть надёжное убежище замка. Впереди ожидала расправа над множеством недругов, и жизни могло не хватить, чтобы просто разыскать их всех, не говоря уж о славной победе. Медлить больше нельзя. Йоло собирался в Британию? Что ж, в столице есть ставка ордена Золотых Эполетов, а значит им по пути. Вероятнее всего, ненавистный принц Алуйо удрал именно туда, и там его ждёт неприятная встреча!
Британец всё ещё сомневался. Лорд Эландил ждал его не ранее, чем через луну. На добрых конях до столицы не более дюжины дней пути... возможно, ещё хватило бы времени вернуться туда, куда звало его сердце - в Тринзик, город не столь величественный, как родная Британия, но зато в нём была она...
День за днём Йоло всё чаще вспоминал ту бледную девушку из маленького отряда сэра Дю Пре. Он тогда и не запомнил её имени, зато отчётливо видел потерянный взгляд её небесно-голубых глаз. Он помнил отрешённость её осунувшегося, но холодно-прекрасного лица, помнил, как крепко худенькая ручка сжимала рукоять верного меча, в то время как другая безжизненной плетью повисла вдоль стройного тела, помнил её изящную фигурку, ничуть не испорченную громоздкой кольчугой. И прядь смолисто-чёрных волос, спадающих из-под шлема на узкие нежные плечи. Почему-то барду хотелось вернуться туда, в этот город, и снова увидеть её, говорить с ней, услышать её прекрасный голос... Но он не решался. Сперва нужно уладить все дела, а потом уже испросить у лорда Эландила освобождения эдак на пару лет, чтобы уже ничто не отвлекало от сердечных дел... Но впереди война. Когда теперь наступят спокойные дни, в которые с чистой совестью можно будет пренебречь службой? Будет ли он жив, когда они придут? И придут ли вообще? Грядущее рисовалось таким размытым.
Юлиуса же не тревожили никакие сомнения. Покинув родные края в поисках лучшей доли и большего заработка он мечтал прославиться на всю Британию выдающимся кузнецом. Но встреча с Верхонтом показала минокийцу, как далеко его умение от настоящего искусства. Возможно, продолжи он заниматься медницким делом, достиг бы в нём небывалых высот, но здоровяк тянулся к оружейному, а потому оставалось учиться, учиться и снова учиться. И лучшего места, чем передовая грядущих битв, в которую в любой день могла превратиться столица, не сыскать. Поэтому медник, поблагодарив старого мастера за кров и наставления в ремесле, собрал скудные пожитки и присоединился к покидающим замок друзьям.
Пир закатили горой, такого простой люд Уэлка не видал уже множество дней. Сэр Дю Пре от щедрот своих богатых владений угостил всех на славу, на радость трактирщику, мяснику и купцам, завезшим так вовремя редкие яства и бодрящий хмель. И, конечно, Торговой гильдии, намеревавшейся нагреть руки на оплате счетов разгулявшегося рыцаря.
А гуляли от всей души. Всё-таки, провожали троих друзей, верных соратников, с которыми остающиеся прошли такой непростой и полный опасности путь. Теперь они расставались надолго, каждого ждала своя дорога и вряд ли кто знал, когда они встретятся вновь и все ли останутся живы к тому туманному времени.
Но, всё же, друзья договорились по окончанию войны, если кому повезёт выжить, снова собраться в высоких стенах Уэлка, посидеть в этой самой таверне за кружечкой доброго эля, вспоминая пока ещё только грядущие приключения. И каждый дал торжественное обещание, что где бы он не был, в какой бы земле не бродил, с кем бы не сражался, всегда будет помнить о верных друзьях, в любой миг готовых прийти на помощь и трепетно ждущих новой встречи.
Эль лился рекой, и звучные песни услаждали слух собравшихся тревожащей душу мелодией. В последний раз друзья собрались за одним столом и, порою с дружным хохотом, порою с болезненной грустью вспоминали пережитые невзгоды и радости, и те славные дни, когда злое коварство и подлость отступали под натиском отваги и чести... и дружбы, настоящей дружбы, родившейся между такими разными людьми в столь короткий срок. Со времени их знакомства не минуло и лета, но бывшим спутникам казалось, будто они знают друг друга едва ли не всю жизнь.
А Ланс, Олвин и Джеоф и вовсе забыли, что каждый из них когда-то жил сам по себе, будто их память начиналась с того дня первой встречи в Джеломе, прошедшего давным-давно, словно целую жизнь назад.
Йоло снял со спины верную звучную лиру, исправленную умелыми мастерами Уэлка, чтобы в последний раз сыграть для друзей и спеть им прощальную песню, слова которой были грустны и печальны, в такт пронизывающей душу тоскливой мелодии. Но в голосе барда к тому же чувствовалась и надежда на новую встречу, угадывающаяся в отдельных радостных нотках.
Прощайте друзья, позвала нас сегодня дорога!
Надейтесь на встречу, которая будет не скоро!
Помашем друг другу рукой, расходясь от порога!
Долины нас ждут и холмы, перелески да горы!
Уходим сегодня надолго, быть может, навечно…
Не знаем, кому суждено воротиться обратно…
По серым и пыльным дорогам шагаем беспечно,
Стараясь не думать о грустном и неприятном.
Надейтесь друзья, что удача нам всем улыбнётся,
Что мы не умрём ни в бою, ни в больничной постели,
И что мы когда-нибудь снова вот так соберёмся
За полным широким столом и за кружечкой эля!
Прощайте, друзья! Нам сегодня открыты дороги,
Уходим навстречу смертельным и доблестным битвам!
И пусть никогда не устанут в пути ваши ноги,
И щедрое небо внимает всем нашим молитвам!
Прощайте, друзья! Пожелаем друг другу удачи!
Пожмём на прощанье надёжные, верные руки!
Рыдает душа, но глаза отчего-то не плачут,
И боль расставанья рождает сердечные муки!
Когда звучный голос барда смолк и утихли последние мелодичные звуки среброструнной лиры, на щеках Катрины объявились серебристые капельки, играющие отблесками тусклых свеч. И хотя глаза остальных оставались сухими, в них тоже отражалась немая тоска, и даже постоянно холодный и хмурый Мэлион не мог остаться безразличным к прощальной песне Йоло.
Застывшее молчание нарушил грубоватый бас какого-то вусмерть пьяного мужика, поднявшего чарку с традиционными словами.
- За дружбу!
На пиру собралось немало народу, провожать уходящих пришли и множество новых знакомцев отважных странников. И шумная компания тут же восторженно отдала должное музыкальному таланту британца, а так же лучшему элю из кладовых трактирщика, припасённому им нарочно для таких случаев и таких денег.
- Пора на боковую, - громко поднялся успевший завоевать в замке всеобщее признание изгнанный рыцарь, опрокидывая заключительную кружку хмельного напитка, - С зарёй выступаем в дорогу.
Друзья молча согласились с ним и разбрелись по комнатам, снятым на эту ночь, оставив многочисленных провожатых гулять дальше. Джеофу страшно хотелось с кем-нибудь подраться, но нежная чувственная рука Ланс в его ладони направила пыл верзилы в другую сторону. Небывалый пир затянулся до самого рассвета.
Утро, как и следовало ожидать, выдалось серым и мрачным, будто сама природа сочувствовала глубокой печали расстающихся друзей. Порывистый восходный ветер трепал тёмные вьющиеся волосы Йоло и густые шерстистые гривы лошадей. Весенняя прохлада ласкала суровые лица путников, молчаливо запрягающих своих скакунов и собирающих оставшуюся поклажу. И даже первые робкие всходы зеленеющей травы уже не радовали глаз покидающих замок странников.
Купеческая дочка не выдержала и разрыдалась, обняв на прощание могучего медника Юлиуса, меланхоличного барда Йоло и благородного рыцаря-изгнанника сэра Дю Пре. А лицо молодого волшебника озаряла какая-то загадочная полуулыбка, хотя взгляд его оставался таким же каменным, как и всегда со времён его поединка на просторах Астрала.
Крепкие объятия и рукопожатия были красноречивее всяких слов, и бывшие спутники произнесли друг другу только короткие фразы: "Прощайте, друзья! И удачи вам!".
Долго ещё остающиеся смотрели вслед исчезающим путникам, и когда на виднокрае развеялась пыль копыт их лошадей, разом повернули к воротам и зашагали домой. За всю дорогу до особняка Катрины никто не проронил ни звука.
- Надо бы и нам собираться в дорогу, - неожиданно заявила Ланс после очередной изнурительной тренировки её могучего друга, - Или ты уже корнями врос в этот замок?
- А чем тебе тут не нравится? - удивился Громила, обрушивая огромный кулак на грудь каменного истукана для упражнений с мечом, - Кормят неплохо, крыша над головой, да и люди вокруг неплохие. Ну, большей частью.
Верзила взглянул на свою занывшую ладонь. С пальцев сочились алые капельки крови. Видимо, камень был недостаточно гладко отёсан.
- Не люблю я сидеть в четырёх стенах, - покачала головой его златовласая одруга, глядя на разбитые костяшки здоровяка, - Да и тебе, погляжу, не терпится подраться всласть. С самого Джелома наш путь превратился в какое-то непрерывное бегство, и мы только и мечтали оказаться в таком вот гостеприимном местечке. Но теперь все угрозы позади, а значит уже не к чему засиживаться в безопасности замка, ведь в мире ещё так много интересного. Скажем, я давно хотела побывать в Лунном Сиянии...
Упоминание чудесного града напомнило вдруг обоим о седовласом старце, когда-то спасшем их от джеломских стражников и приютившем в своей убогой лачуге. Смерть добродушного чародея легла тяжким грузом на души друзей. Но ещё больнее было Олвину, звавшему его дедушкой. И хотя пережитые с той поры приключения затянули эту рану, горечь утраты по-прежнему отражалась на веснушчатом лице юноши.
- Может быть ты и права... - угрюмо кивнул Громила, - Да только не время нынче уходить, война на носу. И более безопасного места, чем этот замок, я не знаю. Разве что Камелот, но вряд ли нам там будут рады...
- О! Джеоф из Джелома любит прятаться от опасностей?! - шутливо удивилась Пройдоха, - Это что-то новенькое!
- Да причём тут... А, ладно, - отмахнулся здоровяк, видя игривую улыбку на лице подруги, - Сама же понимаешь всё прекрасно! Я воин, моё дело сражаться. Это в мирные дни можно мотаться по свету в поисках приключений на свою задницу. А нынче не до того, Британия нуждается в каждом мече. А мой, как ты знаешь, не из последних.
- Согласна, - Ланс присела на скамью у стены и бросила на верзилу задумчивый взгляд, - Но ведь ты присягал королю Артуру, а не лорду Британику. Здесь ты просто наёмник.
- Да не в присяге дело, - попытался объяснить простодушный здоровяк, - Кто-то пришёл с мечом в нашу землю, принёс огонь в дом, где мы живём. Конечно, я предпочёл бы сражаться в славной дружине короля Артура, но так сложилось, что в родной Джелом мне путь заказан. Нынче нашим домом стал Уэлк и я должен защищать его. Не из-за присяги или жалования наёмника, а потому что это правильно.
Ланс глубоко задумалась. В какой-то мере она понимала могучего друга. Его мысли были прямыми, как ствол молодого дуба, вряд ли в них могло зародиться что-то сложнее, чем чувство долга и желания поесть в остальное время. Но именно эта прямота в нём и нравилась златовласой хитрюге, выросшей среди дворцовых интриг и с малых лет привыкшей к обману в три, а того и больше слоёв. Простой, как табурет, но надёжный, как скала, он резко отличался от её привычного окружения, состоявшего в основном из прожжённых лжецов, никогда не державших на уме и на языке одного и того же. Даже благородный сэр Дю Пре, бывший больше воякой, чем замковой крысой, наверняка, был сведущ в искусстве плетения и раскрытия заговоров, не говоря уж о британском барде, чья служба поверенным лорда Эландила просто обязывала его владеть такими хитрыми навыками. В простоте с Джеофом мог потягаться только очень похожий на него Юлиус, да и тот хранил множество нераскрытых тайн.
- С Мэлионом творится что-то неладное, - вдруг начал Громила, присаживаясь на широкую скамью рядом с подругой, - Не нравится мне этот парень последнее время... какой-то он скрытный...
- Я тоже весьма скрытная, - улыбнулась Ланс, кладя руку на плечо могучего верзилы, - Да и ты порой не так прост, каким кажешься!
- Нет, ты по-другому... а от нашего волшебничка так и разит...
- Холодом? Да, сердце его, похоже, превращается в тот же лёд, которым он творит свои чары.
- Кстати, а где он? Что-то я не вижу его со времени расставания с нашими друзьями.
- Не знаю, шатается, наверное, по местным знатокам магии, выпытывая их секреты. А, может, добрался до библиотеки Уэлка.
- Нет, ему определённо нужно побывать в этом Лунном Сиянии, - буркнул Джеоф, - глядишь, это порадует-таки его душу!
Ланс отрешённо смотрела на Олвина, увлечённо сражающегося с крепким новобранцем в противоположном конце зала.
- Смотри-ка, а парень кое-чему научился, - усмехнулся Громила, провожая глазами взгляд подруги, - Прежде-то клинок его колдовской всё делал, а теперь и сам не даст убить себя первым ударом! Так, глядишь, и с настоящим мечом со временем обращаться наловчится не так паршиво!
- Стоит ли их брать с собой? - как-то странно протянула Ланс, - Да, ребята давно хотели побывать в Лунном Сиянии. Но вспомни, что нам в Кингсэйдже рассказывали про дорогу туда. Про земли Элибура...
- А что Элибур? - удивился Джеоф, - Элибур, как Элибур. Не съест же он нас, в конце концов. Ну, какой-то местный помещик, обросший скверными слухами, видать суров иль жесток. Не думаешь же ты, что он действительно чёрным колдунством мается? Стали бы его тогда терпеть волшебнички Лунного Сияния? Вмиг бы приструнили.
- Не знаю, не знаю, - в голове Пройдохи бродило так много мыслей, что взгляд её стал вовсе отрешённым, - В любом случае, лучше подальше от него держаться.
- Так а я в гости заходить не собираюсь! Да и нужны ль ему такие, как я, из простых?
Тут здоровяк внезапно замолчал, вспомнив, что его своенравная подруга с королевской осанкой вполне может быть и не людинского роду.
- Да, ты прав, пересечь Элибур можно без встречи с его хозяином. Но как-то мне тревожно, словно предчувствие какое недоброе...
Задумчивые глаза златовласки встретились со взглядом верзилы, и Громила с ужасом обнаружил в них непонятную одержимость пополам с железной решимостью. Ланс потерянно отвела взор и тихо, но уверенно, произнесла:
- Есть нечто большее, чем страх смерти, чем желание жить... это ответственность за других, за сородичей, страну... не знаю, - странница смущённо смотрела в пол, - Может быть, благородство... Наверное, сэр Дю Пре знает лучше, как назвать. Это больше, чем мужество, больше, чем доблесть! Это готовность рискнуть и пожертвовать собой ради кого-то, кто даже вряд ли когда-нибудь будет тебе благодарен! Потому что так нужно, потому что это правильно и ещё потому, что иначе просто нельзя. И это важно, очень важно, главнее всего, что может быть на свете!
- Ты это к чему? - подозрительно спросил Джеоф и на его суровом лице появилась та самая нотка собранности или решительности, которая бывает у него в ответственные моменты.
- Это чувство есть и у тебя, - тихо закончила златовласка.
- Ну, ты брось, я вовсе не герой-защитник слабых и обездоленных, - хмыкнул Громила, - Свою бы шкуру уберечь, да тех, кто рядом.
- Да, наверное, не такой герой, - согласилась Ланс, - Не тот, что в одиночку бросится в самую гущу врагов и неизменно одержит победу. И не тот, которого не берут мечи и стрелы, а рука всегда тверда и бьёт без промаха. Но у тебя есть то, что люди называют даже не чувством долга, а... не знаю, как сказать... То, что заставило тебя вернуться к бедолагам цвенгам, когда не было уже никакой надежды их спасти...
- Тогда это просто было правильно - здоровяк задумался, от чего его недавно решительное лицо приобрело несколько глуповатый оттенок, - Но так и не пойму, куда ты клонишь?
Ланс придвинулась поближе к своему мужчине, нежно обняла его за шею и прошептала:
- Я понимаю, что заставляет тебя оставаться на службе, защищать Британию и всех этих людей. И это, наверное, даже правильно. Только я не такая. Меня сводят с ума эти стены, эта суета, одинаковые лица...
- Брось, - Громила бросил грустный взгляд на подругу, - Сказки сказками, а жизнь намного проще и страшнее. Никакой я не герой, просто воин, надеюсь неплохой, и делаю свою работу, как умею.
- Вот именно, - так же грустно ответила Ланс, - И ты не бессмертен, как герои из сказок. Вспомни Кингсэйдж и беднягу Алиса...
- Да, - кивнул здоровяк, - На войне люди умирают, случается. Я не из тех бравадников, что лезут на рожон, наслушавшись песен бардов про доблестную смерть в бою. И понимаю, что когда-нибудь меня постигнет та же участь, как и любого вояку. Но разве это повод бежать?
- Не повод... Но я чувствую впереди что-то грандиозное и очень недоброе! Пойми, здесь скоро случится нечто страшное, и многое может зависеть от нас, от таких бродяг, пока не подозревающих, что им готовит судьба! Лорд Британик явно неспроста собрал всех этих людей и нас вместе с ними, о чём-то он догадывается, что-то знает, но почему-то не говорит прямо. Уверена, в грядущих громких событиях нам нужно быть совсем в другом месте, а не помирать в обычном сражении, в строю, на поле одной из маловажных битв!
- Ты это... Эльфов наслушалась? - хмурый взгляд тёмно-зелёных глаз Джеофа снова стал недоверчивым, - С их миссиями и пророчествами?
- Да нет же, эльфы тут ни при чём! Не могу тебе объяснить как, но я чувствую это!
- Ясновидящая? - улыбнулся незаметно подкравшийся Олвин, - Что, хотели удрать без меня?
- Парень, это не вопрос! - твёрдо рявкнул Громила, - Даже если нашей златовласой красотке удастся меня обдурить, и я возьмусь тащить свой зад за дюжину земель накануне войны, то тебя-то мы с собой никак не прихватим! Уж в чём-чём, а в надёжности крепостей я кое-что смыслю, и более безопасного места, чем Уэлк не сыскать по всей Британии. Разве что те самые три твердыни, но две из них пали, да и третья, возможно, тоже. А потому тебе, мой юный друг, придётся оставаться здесь в надежде на победу Британии и достойное светлое будущее!
Так много связных слов подряд произность простоватому верзиле доводилось нечасто, потому, замолчав, он шумно выдохнул.
- Нет, отделаться вам от меня так просто не удастся! - усмехнулся Олвин, - Куда вы, туда и я - такова уж наша судьба!
- Ты ещё не знаешь, куда намылилась распрекрасная Ланс! Олвин, решено - ты остаёшься здесь! Вместе с Катриной и Мэлионом!
Юноша молча обнажил зачарованный клинок и, подойдя почти вплотную к Джеофу, коротко бросил ему:
- Поединок?
Здоровяк медленно поднялся с лавки, выпрямляясь во весь свой немалый рост. Его могучая фигура казалась просто огромной в сравнении с немного укрепившим мышцы, но всё ещё значительно уступающим размерами старшему другу юношей. На его губах играла весёлая усмешка человека, заранее уверенного в своей победе. Джеоф отнюдь не считал Олвина безнадёжным - парнишка очень старался, упражняясь с мечом и копьём до падения с ног, усерднее его новобранцев, и уже стал ловчее некоторых из них. Всё же, Академия магистра Логастра уделяла должное внимание не только книгам, но и закалке тела и духа учеников. Но всё же пареньку оставалось ещё очень далеко до настоящего воина.
- Хорошо, только будь повнимательнее, могу нечаянно размазать по стенке.
- Советую тебе того же, - усмехнулся Олвин и его улыбка отнюдь не походила на пустую браваду, юноша действительно был очень уверен в себе, - Сегодня я неплохо размялся с теми ребятами.
Друзья разразились дружным смехом и вышли на середину залы, приготовившись к поединку.
Настоящее оружие - огромный двуручник Джеофа и колдовской Тристан - громко лязгнули о пол, а соперники вооружились затупленными клинками для упражнений. Громиле было непривычно сражаться таким лёгким оружием - он чаще ставил на сокрушительную мощь своих атак - а вот в ладони Олвина меч лежал удобно, словно был продолжением руки.
Джеоф, как всегда, полагался на свою немереную силу. Лёгким клинком он орудовал, как огромным клеймором или вэрком, нанося сокрушительные рубящие удары, то с плеча, то сверху, а порой проводил прямые смертоносные выпады, от которых Олвина спасало его некрупное телосложение и юношеское проворство. Хотя и верзила явно давал другу послабление нарочитой медлительностью. Да-а, скромный юноша явно не только книжки читал в Гэлвэйне под руководством седых наставников. И хотя его обращение с мечом ещё оставляло желать лучшего, бегал вокруг Джеофа и уклонялся от его ударов он весьма ловко.
Но быстрые колкие выпады паренька верзила отражал с лёгкостью, не мешкая ни на миг и тут же отвечая тяжёлым ударом, почему-то пока не достигающим цели.
Вскоре юркий, подвижный Олвин начал выдыхаться. Уклоняться от сокрушительных атак друга ему становилось всё труднее и труднее. Высокого джеломца тоже нельзя было назвать неуклюжим, однако, в его здоровенном теле, свитом, казалось бы, из одних только мышц, был куда больший запас сил, чем в его маленьком худощавом противнике.
Наконец, не успев нырнуть в сторону от очередного удара Джеофа, юноша, присев на одно колено, подставил под него свой клинок. Но даже вцепившись в рукоять обеими руками, Олвин не смог удержать лёгкий меч, и он звонко шлёпнулся на пол рядом с распластавшимся хозяином.
- Ну что? - усмехнулся здоровяк, приставляя острие своего клинка к груди поверженного противника, - Решаем, что ты остаёшься здесь?
- Рано радуешься, - ответил юноша, приподнимаясь на локтях. На губах его сияла загадочная улыбка, - Как учил меня любимый дедушка Мерлин - на войне все средства хороши.
С этими словами он легонько коснулся могучей груди Джеофа быстро вытянутой правой рукой, от чего тот воспарил в воздух на высоту в полтора своих роста и, пронёсшись дюжину шагов, больно шлёпнулся на пол, едва не отбив себе мягкое место.
- Я кое-чему научился у мэтра Логастра, - простовато улыбнулся юноша, - не совсем даром, видать, тратил он на меня драгоценное время!
- Ты остаёшься здесь! - твёрдо заявил поднимающийся Джеоф, потирая ушибленные локти, - Мы условились на честный бой, безо всяких твоих колдовских штучек. А значит - ты проиграл!
- Оставь, Громила, - засмеялась Ланс, - вряд ли захватчики будут спрашивать тебя о правилах драки. Как верно заметил Олвин, на войне все средства хороши. По-моему, он отстоял право отправиться с нами!
- Но Мерлин... - начал было Джеоф.
- Мерлин просил нас защитить своего ученика, а не превращать его в замковую крысу. Думаю, мы лучше сможем исполнить обещание, если Олвин будет поблизости.
- Ну вот, опять всё против меня! - недовольно буркнул Джеоф. Потом, подойдя к юноше, протянул ему руку и добавил, - А ты молодец, парень! Ловко ты это...
Олвин, улыбаясь, пожал могучую ладонь друга и весело ответил:
- Может и тебя как-нибудь научу!
И, дружно смеясь, друзья отправились в таверну.
- Но в любом случае, мы ещё никуда не собираемся, - настаивал Джеоф, опрокидывая вторую чарку эля, когда от жареной баранины уже осталась одна кость, - Повторяю, что в Уэлке нынче безопаснее всего, да к тому же я на службе!
- Но и Лунное Сияние не самое уязвимое место, - возразила Ланс, - А со службы можно и уйти, ты же просто наёмник и присяги не давал.
- Лунное Сияние? - оживился Олвин, - Так вот куда мы собрались! Здорово, я давно мечтал там побывать!
- Не спеши, юноша, мы ещё ничего не решили! - упрямо повторил здоровяк, в душе начиная понимать, что этот спор заходит в тупик.
- Тогда надо взять с собой и Мэлиона! - юный алхимик, казалось, вовсе не услышал могучего друга, и в мечтах уже шагал по волшебным улочкам зачарованного града, родине его любимого дедушки, - Будет неправильно оставлять его здесь!
- Ну, нет! С ним я драться не буду, - возмущённо замахал руками верзила, - превратит ещё в какую жабу и квакай потом свои возражения!
- А ты не квакай, - посоветовала Пройдоха, состроив миловидную улыбку, - И разом отбрось все возражения!
- Кстати, где он? - неожиданно посерьёзнел Джеоф и хмуро допил свой эль, - Что-то его не видно, когда он должен бы уже объявиться.
- Собираешься-таки с ним драться? - усмехнулась Ланс.
- Благодарю покорно! В другой раз я дюжину раз подумаю, прежде, чем ввязываться в драку с колдунами!
- Не колдунами, а магами, - поправил Олвин, - Мэл получил из рук Глорофора посох мага, и, надо признать, столь молодого мага мир не видел очень давно, а может и никогда! Большинство наших сверстников к этим годам даже волшебниками ещё не становятся!
Юный алхимик явно был восхищён другом из Эмпаса, его успехи, надо сказать, действительно были выдающимися. Но джеломскому вояке они ни о чём не говорили.
- Большинство ваших сверстников к этим годам щиплют девок в тавернах, в перерывах занятий ремеслом с родителем или наставником, - возразил здоровяк, - Или идут в новобранцы чьей-то дружины! А никак не корпят над старыми свитками!
Но если верзила ничего из слов юноши не понял, то златовласка в изумлении уставилась на него. Ведь она кое-что понимала в волшебстве.
- Не удивляйся, - просто ответил юноша на её немой вопрос, - Да, мы все видели, как Мэлион творил колдовство. Но эти знания получены им от убитого Иридиона, сам же он посоха колдуна не получал. И вряд ли это одобрят старшие чародеи, такой груз опасен для неокрепшего разума. Но потому тем более Мэл должен отправиться с нами в Лунное Сияние, там мы расскажем о случившемся опытным нюдеям. Уверен, они всё поймут и помогут ему совладать с этим бременем.
- А магистр Логастр что говорит об этом?
- Не знаю. С Мэлом мы учились раздельно, разная же подготовка. И магистр о нём ничего не рассказывал, а когда я попытался вызнать что-то после новой встречи здесь, он постоянно уводил разговор в сторону.
- Погоди, ты говоришь не видел его в Гэлвэйне?
- Да, с того дня, как мы расстались с вами там. Магией занимаются отдельно от алхимии, а на общих занятиях по медитации, самопознанию и сосредоточению мы не должны были видеться. Чтобы ненароком знания Мэла не попали в мою неокрепшую голову. Ну, как-то так. Даже телесные упражнения у нас проходили раздельно, как и книгочтение и всё прочее… Мэтр говорил, какое-то время нам не стоит общаться для блага учёбы…
- Так, - Ланс почуяла что-то неладное, - Где Катрина?
Купеческой дочки дома не оказалось. С приездом превысокого отца Петрикла она постоянно пропадала у лекаря, где тот просвещал его юных воспитанников, готовя достойную смену учителю. Рыжеволосая непоседа очень старательно впитывала каждое его слово и как-то напросилась в ученицы к пожилому священнику. Сперва он возражал, не желая потакать прихоти избалованной богатой девчонки, но позже, разглядев в ней неподдельный интерес к лекарскому делу и её сострадание хворым и раненым, а так же усердие, с которым девочка старалась им помочь, всё же дал добро. Хотя нелёгкое ремесло целителя считалось исключительно мужским, женщинам же доверяли только менять повязки и подавать микстуры, мудрый настоятель храма Повелителя Света перешагнул через все устои и взялся учить бойкую проныру основам многочисленных знаний, накопленных им за долгую жизнь. Только терпения непоседе пока не хватало, но отец Петрикл сталкивался и не с такими сорванцами, а потому не унывал.
Объявилась Катрина лишь к следующему вечеру. Запыхавшаяся, с раскрасневшимся на весеннем морозе лицом, уставшая и голодная, но тем не менее довольная собой. Пару дней тому назад ей с превысоким отцом пришлось выехать на постоялый двор в дне пути к восходу, где странник из Скары стал так плох, что его спутнику и другу пришлось мчаться в Уэлк за помощью, ведь захворавший не мог подняться с постели, валялся в горячем бреду и жутко хрипел. Но священнику удалось привести его в чувство, сбить жар и унять трясучку. Конечно, бедолага встанет на ноги лишь через дни отпаивания травяными отварами и растирания целебными маслами, но с этим уже справятся его друг и хозяйка постоялого двора. А Катрина была в восторге от проделанной работы и теперь мечтала лишь искупаться, сменить запылившуюся и пропотевшую одёжку, да хорошо отоспаться, желательно на полный желудок.
Но Ланс нынче мало интересовали успехи юной подруги в учёбе и тяжёлой борьбе с жуткой хворью. Одарив магну короткой похвалой, она тут же набросилась на Катрину с вопросами о Мэлионе.
- Я не знаю, - растерянно протянула Катрина, - В последний раз я его видела, когда провожали сэра Дю Пре и других наших друзей.
- Дней пять уже минуло, - задумчиво пробормотал Джеоф, - Может он того, назад в Гэлвэйн умчался?
- Это вряд ли! - возразил Олвин, - Мэтр Логастр гостит же у лорда Британика, Мэл бы дождался его возвращения и отправился вместе с ним, как и я. Да и не стал бы он так уезжать, не прощаясь и никому не сказав!
Ланс, не говоря ни слова, встала из-за стола и быстрым шагом направилась к выходу.
- Не собираешься же ты... - начал молчавший до того Джеоф.
- Вот именно, собираюсь!
В глазах Пройдохи сверкнула непоколебимая уверенность, и друзья поняли, что спорить бесполезно, а потому молча последовали за ней.
Белокаменные башенки Уэлка в тёплых лучах заходящего Яркого Ока Митры смотрелись как-то завораживающе и умиротворённо, вселяя ощущение безопасности даже в самые пугливые сердца. Ровные мощёные улочки с привычными аккуратными домиками радовали глаз, а свободно развевающиеся на длинных шпилях замка ало-голубые знамёна создавали иллюзию мира и спокойствия. Но громко стучащее сердце златовласой красавицы окутало странное чувство тревоги и ощущение надвигающейся опасности. На ясном чистом небе над Рохлэндом ни облачка, но что-то неведомое и необъяснимое подсказывало опытной страннице, что где-то вдали, над острыми скалистыми клыками Полуночной Гряды собираются грозные тучи, готовые обрушиться в любой миг на любующуюся закатом Британию буйной грозой. И как-то это было связано с Мэлионом, с этим слишком рано повзрослевшим парнишкой, погружённым в глубокую и вязкую отрешённость от мира. И то же загадочное чувство говорило Ланс, что магистр Логастр сможет пролить свет на терзающее её мрачное предчувствие.
- Стой! Кого это зорн несёт в такой дряной вечер? - похоже, это было излюбленной фразой всех стражников независимо от того, какая стояла погода, - Его Превосходительство занят государственными делами.
- Ты что, своих не узнаёшь? - рыкнул Джеоф, - На кой мне сдалось Его Превосходительство, лучше скажи, где у вас тут магистр Логастр? Он, слышал, гостит у государя, нам его надобно!
- Высокий магистр на приёме у лорда, обсуждают важные дела!
- Ну, открывай тогда, чего встал?
- Не положено!
Джеоф приблизился к молодому стражнику почти вплотную, глядя прямо тому в глаза не предвещающим ничего хорошего взглядом.
- Не видишь, что мы с важнейшим донесением?! Или ты хочешь со мной поссориться?
Ссориться с могучим верзилой никто не желал, даже второй страж, бывалый вояка из тёртых, которые уже мало чего боятся. К тому же этого здоровяка знал каждый военный человек в замке, а потому всю компанию благоразумно пропустили в залу, где лорд Британик привечал дорогого и уважаемого гостя.
Ланс бесцеремонно вторглась в распахнутую дверь, прерывая очень оживлённую беседу сильных мира сего, остальные робко последовали за ней. Стражники так же вошли, не будучи до конца уверенными, стоило ли впускать незваных гостей.
- Прошу меня простить, - Ланс сказала это так, будто отмахивалась от назойливой мухи, - Но мне необходимо срочно получить ответы на мои вопросы. И время не ждёт!
Лорд Британик, чинно восседающий на малахитовом троне, даже не попытался окрикнуть стражу и с интересом разглядывал златовласку.
- Чем мы можем помочь столь очаровательной барышне? - юного правителя порой забавляла распущенность некоторых придворных, хотя настолько нахального поведения никто из них себе не позволял.
И хотя лорд Британик не ожидал такого бессовестного вторжения даже от простака Джеофа, а тем паче от учтивой молодой женщины явно благородных кровей, всё же на его улыбающемся лице не было и тени удивления. Недаром его мудрый советник обратил особое внимание на загадочную странницу из ниоткуда. Что-то в ней было такое, чего внимательный правитель пока не разгадал. А потому кивнул стражникам, показывая, что всё в порядке и они могут выметаться, и с любопытством уставился на новых гостей.
- Магистр Логастр, - сразу бросилась златовласая красавица к очень полысевшему и безбородому старцу, - Скажи мне, где Мэлион?
- Хм... милая барышня, вряд ли я смогу ответить на твой вопрос. Учитывая бесцеремонность твоего появления...
- Батя, - рявкнул Джеоф, стараясь всё-таки говорить помягче, - Нет времени на болтовню! Видишь, у моей подруги на сердце неладно, беду чует, у женщин такое бывает порой! Если знаешь, куда подевался наш юный друг, будь добр скажи сразу!
Магистр остолбенел от эдакой наглости. Ещё никто не осмеливался требовать у него ответа. А это людинское "батя" вполне могло вывести величавого старца из себя. Но плохим бы он был медиумом, если бы не умел быстро справляться с нахлынувшим возмущением. В уголках его рта появилась весёлая улыбка, и старик с насмешливой укоризной ответил:
- Да-а, нахальства вам не занимать! Любой другой, посмевший так заговорить со мной, был бы выпорот плетьми. Но, так и быть, на первый раз тебе сойдёт с рук. А о том, где пребывает нынче ваш друг, мне ведать ни к чему, и я не понимаю, почему вы ждёте ответа именно от меня?
- Но ты учил его, магистр Логастр, - выражение лица Ланс становилось каменным, - Если Мэлион решил вернуться в Гэлвэйн и там продолжить обучение, наверняка тебе сообщил об этом?
На морщинистом лице старца появилось изумление. Густые серые брови нахмуренно сдвинулись к переносице, Пройдохе даже показалось, что на его изрядно полысевшей голове колыхнулась каждая волосинка.
- Я помню всех своих учеников в лицо и по имени! Олвин, хватит прятаться за спиной этого увальня, покажись на свет!
Юноша смущённо выдвинулся вперёд. Он был растерян и робко смотрел в сторону, походя на ребёнка, застуканного за подслушиванием важной беседы взрослых.
- Один из лучших моих учеников! - с гордостью представил парня старец, - Олвин, я должен перед тобой извиниться. Я вспомнил, о ком вы меня спрашиваете. Только этот юноша никогда у меня не учился, а тогда я тебе солгал, сказав, что вы будете обучаться раздельно.
- Но почему, учитель? - непонимающе спросил Олвин.
- Он сам попросил меня об этом. Ему не хотелось тебя огорчать, ведь ты жаждал учиться у меня, но для твоего друга этот путь показался чужим. А потому он в тот же день вернулся в замок и больше я никогда его не видел.
Пришла пора удивиться друзьям, но более всех юному Олвину. Он чувствовал себя обманутым, даже скорее преданным. Глаза парня постепенно наполнились влагой.
- Но почему ты не сказал мне, учитель? Неужели я настолько горяч и несдержан, что бросил бы обучение из-за того, что мой друг не хотел разделить мой выбор?
- На то были причины. Вспомни, чему я учил тебя. Лишь время способно дать ответы на все вопросы. Терпение, друг мой, терпение поможет каждому из нас найти истину и выбрать свой путь. Мэлион сам отказался учиться у меня, но думаю, что он и не смог бы. Когда твой друг пересёк порог нашей скромной обители, многие, включая меня, почуяли ужасающий холод, затаившийся в его душе. Неопытных учеников поразил страх, столь сильно было это пугающее незнакомое им чувство. Они даже решили во что бы то ни стало уничтожить твоего друга, пока то страшное, что скрывается в нём, не вырвалось наружу. Но всякий, вошедший в мой дом с миром, выйдет оттуда целым и невредимым, а потому я настрого запретил им что-либо предпринимать. К тому же, мне дороги мои ученики, а этот Мэлион мог бы перебить очень многих, такая великая в нём чувствовалась сила, что мы содрогнулись от её близости!
- Мэлион? Но он всего лишь мальчишка! Да, повидавший многое за свою недолгую жизнь, да, наделённый немалой силой, да, ожесточённый и хладнокровный, но всего лишь мальчишка! - Ланс смотрела уже не на старого магистра, а на посерьёзневшего юношу, восседающего на троне, - Он добрый и чувственный, храбрый и мужественный, решительный, но, вместе с тем, не лишённый чувства справедливости! Он не причинит никому вреда!
- Вот интересно только, - вмешался Джеоф, - где его носило, когда он, якобы, обучался у мастера Логастра? Ведь в замке-то мы его тоже не видели. Может, у нашего парня завелась подружка, а мы тут переполох затеяли на пустом месте?
Но простодушного Громилу уже никто не слушал. Лорд Британик немигающим взглядом уставился на дверь, да и магистр Логастр устремил взор туда же, по морщинам на его голове пробежала судорожная дрожь. Ланс напряжённо замерла, готовясь к стремительному прыжку. Олвин же молча положил руку на эфес верного Тристана и приготовился к бою.
- И где шатался наш волшебничек всё это время? - повторил вопрос растерянный Джеоф, - Если он так страшен во всякой волшбе, так может к какому другому колдуну в ученики подался? Ну, кто посильнее?
- Возможно, я смогу ответить на твой вопрос, - высокие двери с шумом распахнулись, пропуская сильно немолодого мужчину среднего роста в длинном чёрном плаще.
- К бою! - воскликнула Ланс, бросаясь на нового гостя в надежде сразить его одним ударом.
Но не тут то было. Широкоплечий незнакомец, закутанный в плащ с ног до головы, неспешно, как бы нехотя приподнял указательный палец правой руки, одновременно с которым слегка подёрнулась густая чёрная бровь, и златовласая красавица, замерев на мгновение в воздухе, рухнула на пол. Вслед за ней повалился тут же обнаживший меч Джеоф. Олвин замер, не в состоянии двинуться, и только его растерянные глаза напряжённо впились в невозмутимого противника.
- Я тоже рад видеть тебя, Логастр, - кивнул неизвестный высокому старцу в белом одеянии, - Ты прекрасно знаешь, что Уэлк не место для выяснения отношений. Перед владыкой все покорны, не так ли, милорд?
Юноша на троне молча качнул головой в знак согласия. Его глаза с любопытством наблюдали за происходящим, ожидая развязки событий.
- Хорошо, - магистр опустил поднятую для удара руку и слегка наклонил голову вправо, - Олвин, откат!
В глазах юноши промелькнула быстрая вспышка и через мгновение незнакомца затрясло так, будто в него ударила огромная волна. Однако, каким-то чудом он остался на ногах.
- Поздравляю, Логастр, твой ученик делает выдающиеся успехи, - сухо улыбнулся неизвестный гость, - Но его друг удивил меня не меньше!
Олвин уже снова управлял своим телом. Но прозвучавшие слова заставили его вновь застыть в оцепенении.
- Я предполагал, что он отправится по этому пути. С таким холодом в душе и такой силой парень не мог поступить иначе.
- Ты учил Мэлиона? - Ланс с лёгкостью, как пантера, вскочила на ноги, оборачиваясь к молчаливо восседающему на троне правителю, - Но он же... он же... вы что, не видите? Он же...
- Некромант, - закончил лорд Британик, - Да. Нам это известно. Знакомьтесь, герцог Логин Раскан, мастер некромантии, хозяин поместья Фад, господин земель на восходе полудня Рохлэнда! Чем обязаны твоему визиту, магистр Раскан?
- Какой, ко всем зорнам, герцог?! - воскликнул Джеоф, поднимая с пола свою здоровенную, извитую канатами мышц тушу, - Некромант - он и в Веспере некромант! Давить их надо, гадов, давить голыми руками!
Громила угрожающе шагнул к коренастому герцогу, но тот лёгким волнением пальца заставил верзилу остановиться, спеленав, как младенца.
- И почему до сих пор существует такое предвзятое отношение к нам, настоящим мастерам своего ремесла? - в голосе некроманта звучала наигранная обида и оскорблённость, - Когда же люди, наконец, поймут, что наше занятие ничем не хуже прочих!
- Говори, Раскан, - милостиво разрешил лорд Британик, - Ты всегда желанный гость в моём доме. Не обращай внимания на невежество тех, кто ещё слишком мало знает об этом мире.
- Хорошо, - согласно кивнул некромант, - Постараюсь держать гнев в узде. Я выполнил твоё поручение, милорд, но об этом позже. Коль речь зашла о моём ученике Мэлионе, позвольте поделиться моей тревогой за его судьбу. Есть опасения, что этот юноша несёт страшную угрозу всей Британии, его нужно остановить, пока не стало слишком поздно!
- Что с ним? - Ланс, наконец, оставила боевое напряжение, руки её легко скользнули по телу и мягко легли на бёдра, - Чему ты научил его, стервятник?
Раскан глубоко вздохнул, подавляя нестерпимое желание обратить эту нахалку в пыль и втоптать её в землю, и сухо ответил.
- Я пытался объяснить ему не только природу, но и задачу своего ремесла. И мне даже сперва казалось, что юноша понимает и проникается. Ведь он вырос в Эмпасе, а там есть верное толкование Тьмы. Той Тьмы, которой служу я. Тьмы, что выше жажды власти и алчности, порочных желаний и мести, стремления к разрушению. Незамутнённой Тьмы, очень далёкой от всех представлений о ней меж невежественных людей. Её не нужно омывать горячей кровью или подкармливать убитыми младенцами, как любят описывать бабушки в своих страшных сказках. Я учил его той беспристрастности и открытому взгляду на мир... Видимо, плохо учил...
Лицо некроманта не выражало никаких чувств, однако в его голосе чувствовались нотки неподдельной печали.
- А может и слишком хорошо! Душа Мэлиона настоль бесстрастна, что нету в ней места ни Свету, ни Тьме! Станет он судиёй нам, погрязшим в суете и пороках. И суд его будет безжалостен и непредвзят. Настолько, что Каноны Бытия нарекли его мессией разрушения, который сметёт весь этот мир и не остановится, пока каждому не воздаст по заслугам!
- Ты думаешь, что он и есть Судия? - воскликнул Логастр. Его лицо выражало неподдельный испуг.
- Да, я считаю, что этот мальчик и есть тот злой рок, грядущий миру за все его грехи и пороки. Хотя пока его душа, словно кусок железа, ждущий молота кузнеца. И выковать из него можно что угодно, но нужен очень толковый оружейник, мастеровитее того, чьё имя Судьба!
- Да что вы несёте?! - Джеоф переводил недоумевающий взгляд с Раскана на Логастра, потом на правителя и вновь на некроманта, - Какой там к зорну мессия разрушения, злой рок, Судия?! Совсем засиделись над своими свитками, света белого не видите, дышите затхлой дрянью вместо воздуха, вот и мерещится всякая ерунда! Да, наш парень силён в волшбе, сам видел, но сердце у него доброе, мухи зря не обидит!
- Пока - да, - согласился некромант, - Но только Высшим ведомы наши пути. И самый милый добряк может превратиться в безжалостного убийцу. А Мэлион бродит по шёлковой нити над глубокой бездной. И малейшее дуновение ветерка может заставить его оступиться...
Ланс, вмиг переварив услышанное, кивнула друзьям и направилась к выходу. И только Катрина, так и застывшая с открытым ртом, не сразу поспешила за ней.
- Пойдём, надо собираться в дорогу. Постараемся найти Мэлиона, пока он не натворил бед. Боюсь, этот стервятник может оказаться прав. Я и сама давно чувствовала, что на душе юноши творится недоброе.
- Я обучил вашего друга азам некромантии, - крикнул им вдогонку герцог Раскан, - Возможно, это поможет вам в поисках, такие, как мы, на особом счету у всех, кто способен заметить.
Златовласка на миг замерла и, не оборачивая головы, сказала:
- Благодарю. До встречи, милорд Британик, магистр Логастр!
- Прощай, учитель, - махнул рукой Олвин, - Надеюсь увидеть тебя вновь и продолжить своё обучение!
- Простите нас за столь неучтивое вторжение! - наконец, очнулась Катрина и даже вспомнила что-то из того, чему учил её отец, - Пусть день ваш завершится успешно!
Джеоф тоже буркнул что-то на прощание, и все четверо шагнули в распахнутые двери тронной залы. Впереди ждал долгий путь. И начинался он с широких лестничных пролётов дворца лорда Британика.
- До встречи, отважные странники, - услышали они за спиной голос юного правителя, - И да помогут вам Высшие!
Полумесяц
Время пришло. Его тщательно продуманный, выверенный до самых незначительных мелочей план, был готов к исполнению. Оставалось в нём одно слабое звено, но первосвященник храма Повелителя Тьмы так и не нашёл способа от него избавиться. Приходилось довериться брату Бору, а вернее его алчности и жажде власти. Но если он вдруг ошибался в оценке этого человека, все его подготовленные за долгую зиму замыслы полетят прахом. Но дольше оставаться в заточении он не мог, нужно было спешить в Ю, предупредить леди Диану, если ещё не поздно. И мрачный священник решил рискнуть.
Брат Гофрик должен ожидать его в Красной Жаре, донжоне огневых магов. Храм взялся посредничать в деле разрешения давнего спора между ними и хартией Некромантов, и лично первосвященник должен принимать участие в переговорах. Но вместо него туда отправится Элик Бор, который сообщит всем, что верховный настоятель задерживается в гостях у другой стороны и будет позже. Тем временем сам отец Рашфор займёт его место в карете, которая отправляется в поместье Кольвинуса, принца кравов, куда его собрат обещался нанести визит. Стражи ворот, разумеется, почуют его силу, но примут его за отца Бора. На крайний случай превысокий надеялся отвести им глаза, хотя вряд ли кто-то рискнёт досматривать карету отца-настоятеля храма Повелителя Тьмы в Ноде.
Ещё вчера отец Рашфор подписал назначение новым поверенным своего помощника. В отсутствие первосвященника вся полнота власти в Верховном Храме Тьмы перейдёт брату Бору. Это была плата за его услуги и молчание. И в то же время защита от посягательства на жизнь беглеца со стороны жадного до власти собрата. Ведь если некроманты Покрова вдруг найдут его мёртвое тело, все назначения будут отменены, а за главенство в храме развяжется настоящая борьба.
Как и полагал первосвященник, досматривать карету не стали. Толи его исчезновения ещё не заметили, толи поверили в ещё одну уловку, на всякий случай оставленную превысоким Рашфором - на пристани ожидал брат Валентайн, срочно вызванный туда посланником, и преследователи могли поверить, что он попытается сбежать водой. Правда, на такую удачу опытный настоятель храма не очень надеялся.
Как бы то ни было, ему удалось оказаться за городскими стенами. Как будто сама природа сегодня способствовала его побегу. Покрытый ещё не стаявшим снегом ранневесенний перелесок заволокло таким густым туманом, что превысокий отец в любой момент мог сигануть в него и тут же потеряться с глаз кучера, не говоря уж о возможной погоне. Но Рашфор не спешил. Не даром он так тщательно изучал всю зиму самые подробные карты Покрова, выбирая возможный путь.
Поместье принца лежало в стороне от тракта на полночь, где Покров сталкивался со Стронгхэймом за отрогом Полумесяца. Наверняка, искать его будут в первую очередь там. Но сталкиваться с орками вовсе не входило в планы превысокого отца, он выбрал иной, более длинный, но в то же время и не самый предсказуемый путь.
Священник вышел на развилке, очень удивив кучера, совершенно не подозревавшего о том, кого именно он везёт. Там он нарочно отужинал в трактире, осторожно расспросил его хозяина и пару не особо приметных посетителей (наверняка, соглядатаев) о полуночной дороге, после чего взял коня и отправился по ней во мраке ночи. И только проехав несколько вёрст и убедившись, что за ним нет погони, резко свернул в лес, через бурелом, и устремился на закат.
Возможно, ему стоило бы спешиться прежде, ведь так проще путать след. Однако, отец Рашфор больше положился на скорость. Преследовать его, наверняка, будут такие люди, которые одинаково хорошо читают путь коня и пешего странника. Поэтому священник не особо старался, только по руслам встречных ручьёв проходил по полверсты.
К зениту следующего дня он был уже довольно высоко. Мрачные в тусклом свете затянутого серыми облаками Ока Митра стены Полумесяца, нависающие по всему закату на сколько хватало глаз, словно бы угрюмо шептали ему: "Ты не пройдёшь!". Но превысокий недаром так тщательно изучал карты, и знал что здесь, к полуночи от левого притока Сомнамбулы, можно подняться на самые вершины хребта по не особо крутому склону. Обернувшись назад, он увидел уходящую вниз лесистую долину и далеко на виднокрае едва различил высокие стены Нода в устье убегающей вниз не очень широкой реки. Как скоро они его найдут?
Священник ни разу не остановился с тех пор, как покинул трактир. Даже перекусывал в седле на скорую руку, а про сон забыл и вовсе. И хотя кипящее в крови чувство опасности сводило всю усталость, выносливость взмыленного частыми подъёмами коня уже подходила к пределу. Он едва не оступился на последнем прыжке, натужно хрипел и нехорошо качался, грозя вот-вот рухнуть без сил. Потому отец Рашфор решился-таки устроить привал за очередным резким восхождением.
Но к своему удивлению превысокий обнаружил там лагерь: мирно пощипывающих едва пробившуюся из-под талого снега травку лошадей, тлеющий костерок, над которым дымились сильно обуглившиеся рогатины и четверых людей, один из которых стоял поодаль, разглядывая округу, а трое других негромко переговаривались, греясь у догорающих углей.
- Да укроет вас Тьма! - поприветствовал их священник.
Неужели его догнали так быстро? Бежать не было смысла, его конь очень устал и вряд ли выдержит резкий рывок. Потому беглец неспешно приближался к их лагерю, внимательно вглядываясь в каждого, определяя с кем и как расправляться в первую очередь. Если действовать быстро, есть небольшая возможность одолеть всех четверых.
- И к тебе Тьма будет благосклонна, превысокий отец! - улыбаясь, ответил рослый широкоплечий мужчина с рыжими усами и шевелюрой.
Все разом обернулись к приближающемуся путнику, и того охватила настоящая тревога. С неприятным удивлением он узнал знакомые лица.
- Оо! Да это же сам первосвященник! - воскликнул долговязый дён, несмотря на свою молодость считавшийся одним из лучших квизантиров Покрова, - Да укроет тебя Тьма!
- Какая неожиданная встреча! - учтиво поклонилась вскочившая на ноги Лиза Тоура, - Присаживайся к нашему костерку, превысокий отец! Вижу, ты устал с дороги, а конь твой едва не валится с ног.
Рыжеусый, единственный из компании, кого отец Рашфор не знал, принялся раздувать угли, подбросив сверху припасённого рядом хвороста. Молодой Агуст Гозрик полез в суму за солониной, изучавший окрестности дан Хагермэйн тоже поприветствовал первосвященника и вернулся к огню. Этот чернокнижник особо встревожил беглеца, даже самоуверенную и, без сомнений, очень могущественную главу хартии некромантов он не считал такой опасной, каким был неприметный с виду, но очень умелый мастер чёрной магии. Он мог свести на нет все чары, а в ближнем бою опытные воины быстро разделаются с пожилым священником.
Однако, странная компания явно не собиралась нападать. И, судя по всему, они ещё понятия не имели, что первосвященник тайком удрал из Нода, вопреки воле его властителя, и приложил столько усилий, пытаясь сбить погоню со следа. Они беззаботно болтали, перешучиваясь и ругая скверную погоду, охотно угощали гостя вяленым мясом и вином, оказывая ему положенное почтение, и никак не решались задать прямые вопросы. Превысокий тоже не торопился спрашивать. Если встреча с ним не вызвала у этих людей подозрений, значит, наверняка, они имели свои домыслы о деле, заведшем первосвященника так высоко на Полумесяц. Мгновенное удивление на их лицах спало почти сразу, но оставались лёгкие сомнения, особенно у дану Тоуры, явно не осмеливающейся о чём-то попросить его.
- Спрашивай, дитя, - наконец, подтолкнул её верховный настоятель, - Что тебя тревожит?
Стеснение перед ним явно было на руку священнику. Он пока не понимал, что здесь происходит, но эти люди походили на нашкодивших котят. Одни из сильнейших колдунов и воинов Покрова словно растеряли всю решительность, встретившись с первосвященником храма Повелителя Тьмы. И он собирался этим воспользоваться.
- Прошу тебя, превысокий отец, - наконец, начала Лиза, - Отдай мне хотя бы девчонку! Я понимаю, раз ты сам присоединился к поиску, значит храму очень нужна эта парочка. И не хочу препятствовать воле Повелителя нашего... Но ведь и дело мести тоже ему угодно!
Значит, они действительно вышли на охоту, но преследовали вовсе не его. Могли ли это быть потерявшиеся спутники священника?
- Тебе есть за что мстить, дитя? - спросил он вслух.
- Они убили моего Азвэйна! - негодующе ответила Лиза, и в голосе её появились нотки лютой ненависти, сулившей обидчикам жестокую и очень скорую расправу.
- Вообще-то, его убила кошка, - ухмыльнулся рыжеусый, но тут же замолчал и отвернулся в сторону под гневным взглядом спутницы.
- Эта друидка должна ответить! - холодно сказала она, - Превысокий отец, прошу – отдай мне её!
Священник быстро соображал. Его уплывшие на неизвестном судне спутники всё же не смогли покинуть Покров и где-то прятались всю зиму. Но почему теперь? Когда он, наконец, нашёл способ удрать из Нода. И, судя по всему, находятся они где-то близко, на склонах Полумесяца, словно избрали тот же путь. Могло ли это быть обычным совпадением? Да ещё и эта странная просьба дану Тоуры... Преследователи решили, что он, первосвященник храма Повелителя Тьмы, тоже охотится за беглецами. И, похоже, признают его первостепенное право на них. А вдруг это ловушка?
Как бы то ни было, пока его не собирались скручивать и возвращать назад в столицу Покрова, а тем более убивать на месте. Нужно вести себя естественно, словно он действительно находится здесь в поиске убивших несчастного Азвэйна беглецов. Вот только что делать дальше, если вдруг посчастливится их найти в компании этих недоброжелательных людей?
Тем временем дану Тоура выжидающе смотрела на него, спутники обиженной колдуньи тоже притихли. Вряд ли они не знали, что беглецы, за которыми они пока безуспешно гоняются по склонам Полумесяца, явились в Покров в компании первосвященника. Не вызовет ли благосклонность к просьбе мстительницы лишних подозрений?
- Что вам известно? - вместо ответа спросил он.
- Вероятно, то же, что и тебе, - нехотя ответил рыжеусый.
Но пристальный взгляд священника требовал подробностей, потому сильно взволнованная Лиза принялась рассказывать.
- Их видели в трактире на полуночной дороге, о чём, несомненно, доложили и тебе, превысокий отец...
Рашфор утвердительно кивнул.
- Дальше мы отправились по следу. Надо признать, они очень ловко его запутали. Но Агуст хорошо чувствует боль и смог отследить раненую кошку до этого места. Но здесь след теряется...
- Вероятно, померла, - вставил упомянутый квизантир, - Хотя дану Тоура уверяет нас, что не чувствует тут недавней смерти...
- Ты сомневаешься в моём умении? - недовольно фыркнула Лиза.
- Нисколько! Но переполняющие тебя чувства...
- Если я сказала, что ни одно крупное существо с тёплой кровью не умирало в ближайшие дни в округе полуверсты, значит так оно и есть! Наверное, это твоё чутьё притупилось от усталости!
- С моим чутьём всё в порядке. Боль прекращается здесь. И если эта кошка не померла, значит её каким-то образом исцелили. Но почему они не сделали этого раньше?
- Ещё могли усыпить, - вдруг вставил первосвященник, - Во сне боль притупляется и юный Агуст мог потерять её след.
- Хм, а ведь пожалуй превысокий прав, - согласился юноша, - Я даже не подумал об этом...
- В любом случае, мы не знаем где теперь их искать, - подвёл итог рыжеусый, - Снова предлагаю прочесать окрестности в поисках следов!
- Постой, - мягко улыбнулся дан Хагермэйн, бросив лукавый взгляд на священника, - Возможно, превысокий отец справится лучше нас. Ведь служители Повелителя нашего владеют тёмным поиском не пример ловчее простых чернокнижников, вроде меня.
Что-то неуловимое в выражении его лица очень не нравилось отцу Рашфору. Этот маленький хитрый человечек словно бы видел его насквозь и догадывался обо всём том, что беглец надеялся скрыть от случившейся на его дороге компании. И хотя разузнать кого разыскивает тёмный поиск никак со стороны невозможно, первосвященнику на миг показалось, будто этот чернокнижник точно знает когда и зачем превысокий им пользовался. И от этого чувства священнику стало как-то не по себе, но он быстро взял себя в руки и ответил.
- Дождёмся ночи, попробую.
- К ночи они уже могут быть далеко! - возразила дану Тоура.
- Значит мы с Агустом пошарим по окрестностям, глядишь чего и найдём, - весело ухмыльнулся рыжеусый, - А коли к сумеркам следов не сыщем, будем надеяться на превысокого отца!
Но продолжить поиски преследователи и их невольный помощник не успели. Только воины поднялись на гросс шагов вверх по склону, как с него появилось множество мягко передвигающихся фигур. Оставшиеся в лагере люди толком не могли разглядеть их в ярком отсвете Ока Митры, но отлично различали ростовые луки в их руках. Передвигались наступающие на двух ногах, но словно бы полуприсядя, издали напоминая каких-то вставших на задние лапы животных.
- А вот и хозяева пожаловали! - недовольно скривилась дану Тоура, - их нам только не хватало!
Отец Рашфор, несомненно, слышал о ракшасах, но никогда с ними не сталкивался. Их описывали как помесь людей с кошками, однако, скорее правильней было сказать - кошек с людьми. Действительно, кошачьего в них было не просто больше, оно так и бросалось в глаза. И если в слепящих бликах они лишь отдалённо напоминали животных, то при приближении сходство намного усилилось. Они казались тиграми, зачем-то вставшими на задние лапы много поколений назад, отчего те сильно окрепли и даже немного выпрямились. Передние лапы так же слегка удлинились и, видимо, стали подвижней в суставах, однако, сохранив кошачью ладонь, лишь утерявшую изгиб, встав на линию с локтем, как у человека. Вряд ли такой можно было удержать меч, а сбитые пальцы так вовсе не справятся даже с ложкой, не говоря уж о струнах лиры. Но вот стрелу они держали уверенно, а крепкие когти помогали тянуть тетиву даже без привычных для опытных лучников толстых перчаток. Вообще, как слышал священник, до сих пор когти оставались их главным оружием в ближнем бою, смертельно опасные и не дающие никакого преимущества вооружённому противнику.
Но наступающие, похоже, не собирались нападать. Завидев издали настороженно замерших в лагере путников, а так же поспешившего к ним навстречу рыжеусого мечника, ракшасы опустили луки и заторопились вниз по склону, двигаясь всё так же мягко и грациозно, но уже без той угрозы в походке, присущей охотящемуся хищнику.
Несмотря на морозный воздух и ещё не стаявший холодный снег, одежды эти создания почти не носили. Толстый мех защищал их получше всяких тряпок, и лишь привитое людьми чувство стыда вынуждало ракшас носить исподнее, скрывая от посторонних глаз срамоту. Из-за этих плотных повязок сторонним людям редко удавалось различить женщин и мужчин, поскольку небольшая грудь ракшаси находилась, как и положено кошкам, внизу, на животе. И только опытный взгляд мог по вытянутой тигриной морде и плавным движениям определить кто есть кто.
А рыжеусый явно был опытным и, судя по всему, с некоторыми из людей-кошек был знаком лично. По крайней мере, он быстро спрятал меч в ножны и приветственно замахал руками, в то время как его юный спутник осторожно озирался по сторонам, прикидывая силы противника. Даже издалека отец Рашфор ощущал всю его готовность к бою. И горе тем из ракшас, кто сочтёт молодого квизантира лёгкой добычей.
- Моё почтение, милая барышня! - учтиво поклонился крупный ракшас, наконец, спустившись к лагерю в компании рыжеусого, о чём-то всю дорогу оживлённо болтая с ним.
- К колдуньям Покрова следует обращаться "дану"! - недовольно фыркнула Лиза, надменно сверля его взглядом.
Остальные хозяева гор так же находились вокруг, окружив людей со всех сторон. Никакой угрозы в их движениях не было, скорее напротив эти коты выглядели очень дружелюбными и постоянно улыбались. Но никто в лагере не сомневался, что случись чего - они вмиг превратятся в свирепых хищников.
При ближайшем рассмотрении ракшасы оказались очень высокими, на голову выше среднего человека, даже несмотря на слегка склоняющиеся вперёд тела и походку вполуприсяд. Главный же, заговоривший первым, казался великаном даже на фоне своих собратьев. Он хитро ухмыльнулся, смерив хрупкую с виду женщину внимательным взглядом, и поклонившись вновь, ответил:
- Разумеется, дану Тоура! Прости мне мою неучтивость! - голос его был таким же мягким, как и весь облик, и таким же обманчивым, - Здесь, наверху, нам нечасто доводится встречать высокопоставленных особ...
- Как зовут тебя? Ты у них главный? - прервала его Лиза.
- Позволь представить тебе Карру, - вмешался рыжеусый, - Она славный воин и возглавляет этот патруль Керемонда!
- Так ты ракшаса? - на лице Лизы не было и тени удивления, только немного раздражительности.
- Мы говорим "ракшаси", дану, - лёгким кивком ответила она.
- Не важно! У нас есть дело в вашей земле и я надеюсь, вы не будете путаться у нас под ногами.
Рыжеусый недовольно отвернулся в сторону. Всё-таки надменность Лизоньки оглоблей не перешибёшь. Но Карра даже не подала виду, а вновь учтиво ответила:
- Твой слуга рассказал мне о вашем деле! И мы с радостью поможем нашим добрым друзьям из Нода! - на хитрющем лице ракшаси засияла улыбка. Правда, острые крепкие зубы и выдающиеся клыки делали её несколько жутковатой.
- Рада слышать! Ваша помощь будет весьма кстати, нам предстоит прочесать округу нескольких вёрст...
- В этом нет нужды, почтенная дану! Беглецы, которых вы ищете, находятся у нас, в Кереме!
- Зорн бы подрал этих кошек! - громко выругался Торин, заметив, что факелы отклонились далеко в сторону от их пути и, наконец, можно остановиться и перевести дух.
Яна, ничего не говоря, тоже резко остановилась и сразу плюхнулась в мелкий, ещё не полностью сошедший снег и первые пробивающиеся из-под него поросли травы.
- Долго разлёживаться нельзя, нужно искать укрытие, - заметил вор, падая рядом. Он с ужасом представил, что творится с его милой спутницей, если даже ему приходилось судорожно переводить дыхание от такого сумасшедшего бегства.
- Что будет с Лелей? - едва отдышавшись, всхлипнула Яна, - Они же убьют её!
- Это вряд ли! - усмехнулся Аргат, - Не забывай, что она настоящая кошка, а эти твари только наполовину. Уверен, она легко оторвётся...
- И всё-таки нечестно было бросать её!
Торин глубоко вздохнул. Он уже начал привыкать к этой детской наивности полюбившейся ему женщины, однако она всегда умудрялась снова ввести его в ступор.
- Мы не бросили её, - наконец, мягко возразил он, - Просто Леля поступила, как настоящий боевой товарищ, как верный друг...
- Да, спасла наши жизни ценой своей!
Торин грустно улыбнулся и успокаивающе погладил разбросанные по снегу волосы юной друиды.
- Рано ты её хоронишь. Вот увидишь - она ещё вернётся целой и невредимой. Если ракшасы не настигнут нас прежде...
Взгляд Торина на миг стал отрешённым. Он понимал, в каком положении они оказались. Да, увлёкшись погоней, преследователи упустили момент, когда люди нырнули в разлапистый кустарник и, продравшись через него, рванули другой дорогой, оставив их гоняться за тигрольвицей. Но рано или поздно они заметят отсутствие следов человека на мелком снегу, вернутся и отыщут их. Ракшасы прирождённые следопыты, Торин даже не надеялся, что сможет запутать след, а потому не особо пытался. Но, хуже всего - здесь негде укрыться, нет конечной безопасной цели. Удирать дальше по хребту? Путь до Межевого Отрога займёт много дней, ракшасы много раз успеют догнать их. Спускаться к закату, в Тулареан, нечего и пытаться - склоны с той стороны очень круты, а у них даже нет верёвок с крюками. Можно попробовать вернуться в Покров, по его прикидке где-то внизу как раз должен быть Байховый Лес. Но и на этом пути легко можно переломать себе ноги. Как бы то ни было, первым делом нужно найти тёплое сухое местечко, чтобы передохнуть, перекусить и отогреться. А там уже можно решать, что делать дальше.
- Эта шуба такая тяжёлая, - вдруг с недовольством пожаловалась Яна. Похоже, девчушка всё же старалась выкинуть дурные мысли о Леле из своей прекрасной головки.
- Зато тёплая, - Торин снова мысленно поблагодарил Кламана за подаренную одежду. Он вовсе не ожидал, что здесь, наверху, будет так холодно. Хотя весна уже вовсю вступала в свои права, видимо, начинала свой путь она от самого моря, постепенно день за днём поднимаясь выше. И неизвестно сколько ещё времени ей понадобиться, чтобы взобраться на горный хребет.
Жулик снова вспомнил об их внезапном спасителе. Всё-таки, очень непрост был этот улыбчивый мужичок, ой как непрост. В его далёком от Нода поместье всегда царила какая-то унылость и немая тревога. Очень способствовала тому постоянная сырость от ползущих с Мглистого Озера густых и каких-то дурманящих туманов. Жизнь там, казалось, текла в ином времени, словно увязшая в этой почти живой мгле. Яркое Око Митры едва-едва пробивалось лучами к забытому кусочку земли на самом краю мира. Туда, где в подножии Проклятых Гор разливается заволочённое туманами озеро, из которого берёт начало такая же непроглядная Мглистая Река, убегающая дальше на полночь мимо Покрова, Стронгхэйма и Скары. Но нигде дальше вдоль мирового края не ощущалось такого давящего чувства беспросветного отчаяния и безысходности. Ведь даже царящая повсюду зима никак не проявляла себя в этом царстве сплошной сырости и мглы.
Разумеется, невольным гостям Кламана Тумана хотелось как можно скорее оттуда удрать. Томительное ожидание становилось невозможным, а неразговорчивые слуги поместья ничего не могли прояснить. Поэтому оба очень обрадовались, когда сам хозяин, заявившись в очередной раз, наконец, сообщил, что придумал, как вывести их из Покрова и велел собираться в дорогу. Знал бы Аргат, какой она будет, предпочёл бы прорываться через земли гриммов и сквидов, или даже ещё посидеть в унылом поместье, пока не появится план получше.
Нет, сперва всё казалось замечательно. Корабль высадил их в глуши к полуночи от Нода, где и повстречали как-то выбравшуюся из передряги и укрывающуюся здесь Лелю. Радость Яны невозможно было описать, она давно считала свою отважную и по-звериному верную спутницу погибшей. Однако, та не только выжила, но, несмотря на рану, сумела покорить всю местную округу, заставив окружающих хищников помельче убираться с её дороги загодя и уступать любую добычу. Так она и продержалась до весны, хотя затянувшаяся, но, видимо, подгнившая рана причиняла ей жуткую боль. Друида старалась помочь, как могла, но даже все её знания не могли исцелить несчастную кошку от столь запущенной болезни. Леля медленно умирала.
Тракт они тоже нашли легко, двигаясь на Полумесяц. А там, следуя данным ориентирам, без труда выбрались к довольно пологому склону, по которому, приложив немало усилий и упорства, но можно было подняться на вершины хребта. Торин постоянно путал след, объясняя недовольной и уставшей подруге, почему они тащатся не напрямую, а в обход, да ещё по нескольку раз проходят одно и то же место, словно заблудились. Больше всего ей не нравилось ходить задом, оставляя следы в обратную сторону, хотя даже Леля понимающе кивала и повторяла хитрую уловку людей.
Но в одно прекрасное утро всё пошло не так. Беглецы ещё спали под сенью высокого камня, завернувшись в широкое тёплое одеяло и плотно прижавшись друг к дружке, когда приткнувшая к Яне сбоку тигрольвица вдруг настороженно зарычала и принялась облизывать лица людей горячим влажным языком. Спросонья Торин сразу схватился за меч, но в ярких бликах восходящего Ока Митры не сразу смог разглядеть спускающиеся по склону фигуры лучников. А когда рассмотрел, убегать уже было поздно - их обходили широкой дугой, отрезая возможные пути отступления.
Да, тогда своим дружелюбием они ввели его в заблуждение. Не видя никакого выхода, Аргат собирался как можно дороже продать свою жизнь и где-то в глубине сердца надеялся, что пока он сражается, Яне удастся спастись. Хотя он и понимал, что бежать высоко в горах некуда. Однако, они не напали, а напротив, приветствовали беглецов и пригласили в гости. Там люди получили тёплый кров и свежую пищу, а знахарь ракшас, как оказалось, получше Яны разбирался в кошачьих недугах и обречённая Леля получила надежду на выздоровление в его умелых руках!
Но не тут-то было! Торина обманула эта самая отчаянная надежда, когда на грани смерти вдруг приходит неожиданное спасение. И он, как обычно бывает, безоговорочно поверил в него, не разглядев в поведении людей-кошек всего-навсего какую-то извращённую игру, развлечение, присущее таким странным созданиям Высших.
На пятый день их вдруг бесцеремонно разбудили и вытолкали из лачуги, выбросив следом скудные пожитки. "Бегите!" - рявкнула Арила Катода, казавшаяся такой доброжелательной хозяйка Керемонда. Ничего не понимающие, зябнущие на весеннем морозце гости селения принялись одеваться в тёплые одежды, когда у самых их ног вдруг вонзилась пара длинных стрел и повторно раздался требовательный указ: "Бегите!"
И они побежали. Под улюлюканье во всю развлекающейся толпы. Они преследовали лениво, как бы нехотя, изрядно отставая, давая беглецам надежду оторваться и сбежать. Но потом, уже скрывшись из виду, вмиг настигали, пуская вдогонку несколько нарочно не метких стрел. Словно выжидали, когда у добычи кончится вера в спасение и она прекратит это бесполезное бегство, обречённо приняв свою участь.
Леля бежала с ними. Выхоженная местным лекарем, хотя всё ещё очень слабая, огромная тигрольвица сразу же выскочила из своего тёплого сарая и ощерилась на недругов хищной ухмылкой. Но, сообразив, что люди не собираются драться, пустилась в забег вместе с ними. Это она, бросив мимолётный говорящий взгляд на Торина, подала ему идею спасения. Её раскосые, не по-звериному умные глаза, словно говорили: "Спасай Яну, я уведу врагов в сторону!". И бывалый жулик, даже не успев удивиться такой самоотверженности хищного зверя, поспешил последовать её плану.
- Нужно найти укрытие, - наконец, вернулся он к текущему моменту, быстро поднявшись и протягивая руку спутнице. Холод земли уже начал пробираться к спине даже через тёплую меховую одежду.
- Вон там, вроде, есть пещерка, - указала Яна куда-то на полдень, отряхивая мокрый снег.
Торин привык доверять обострённому чутью подруги. Даже он, бывалый жулик, привыкший всматриваться и вслушиваться в окружение, не мог ничего разглядеть в бликах Яркого Ока Митры на серых камнях скал. Издали они казались просто беспорядочным нагромождением, но если друид разглядел вход в пещеру - значит он там есть. Потому он молча взвалил на плечо скудный тюк с едой и зашагал в указанном направлении.
Долго идти не пришлось, уже вскоре и Торин отчётливо разглядел зияющую меж камней щель, а спустя несколько дюжин шагов беглецы достигли небольшой, но весьма уютной пещерки. Уклон немного в сторону и вниз от входа хорошо защитил бы от лучников, а узкий проход в случае чего не позволит врагам навалиться всем скопом. Опытный мечник, каким считал себя Аргат, вполне может обороняться здесь долго, пока, наконец, не рухнет без сил.
Но, спустившись в пещеру, люди обнаружили наспех притушенный костерок, над которым ещё теплился небольшой походный котёл с какой-то мутноватой жижей. Видать, не им одним столь глянулось это укрытие, вот только куда подевался прежний постоялец?
Пока Торин осматривал брошенную у костра утварь и внюхивался в котелок на предмет съедобности содержимого, Яна замерла и внимательно вслушивалась в темноту пещеры.
- Он ещё здесь! - внезапно объявила она, бросив пронзающий взгляд куда-то в глубину.
Там что-то зашебуршало и раздался трескучий жалобный голос:
- Прошу, не убивайте меня!
Торин, ощерившийся на темноту клинком, сдержанно ответил:
- Выходи! У нас пока нет причин тебя убивать.
Раздались мелкие шлёпающие шаги, и из глубины пещеры неохотно выступило одно из самых странных созданий, которых прежде доводилось встречать Аргату. Едва ли выше пояса среднего человека, оно было крайне упитанным, словно росло вширь, а не ввысь. Короткие и такие же толстые ноги неуклюже растопыривались в сторону, оставаясь полусогнутыми в коленях. Вытянутые руки с ловкими пальцами казались слишком худыми для такого плотного тела. Угловатую голову венчали сильно оттопыренные в стороны мясистые уши. Кожа существа казалась шероховатой и немного водянистой, без единого намёка на волосинки, и хотя разглядеть её цвет в тусклом свете, проникающем в пещерку, было очень трудно, Торин ничуть не сомневался, что она мутно-зелёная, как у ящерицы. Перед ним стояло словно бы какое-то сильно уменьшенное подобие тролля. А будь его руки покрепче и помускулистее, жулик бы и вовсе не сомневался.
- Не... не убивайте... прошу, - вновь залепетало существо толстыми шмякающими губами.
- Ты кто такой? - подозрительно спросила Яна.
Существо было очень напугано, его маленькие глазки под сильно выдающимися бровными дугами бегали с одного человека на другого. Тонкие длинные пальцы лихорадочно дёргались. Торину даже показалось на миг, что он слышит стон трясущихся поджилок.
- Я Оттянь, - судорожно сглотнул коротышка, - Гремлин...
- Ха! - усмехнулся Аргат и убрал меч в ножны, - Первый раз вижу живого гремлина!
- Какой такой гремлин?! - возмутилась его спутница, - Который под кроватью малышей прячется и по ночам ворует игрушки?
- Вот ещё! - насупился немного посмелевший коротышка, - Никогда не занимался таким постыдным делом, как воровство!
- Ты поговори мне ещё, - хмыкнул Торин и, присев к костерку, стал раздувать едва тлеющие угли.
- Да какие гремлины! - возмутилась Яна спокойствию своего друга.
- Ну, вот такие, перед тобой же стоит, - кивнул Торин на всё ещё мнущегося у спасительной темноты Оттяня.
- Это бабушкина сказка! - возразила девушка, - Ими непослушных малышей пугают!
- Ему это объясни, может, исчезнет, растает в воздухе, не знаю. Есть у нас дела поважнее - согреться и покушать, пока спокойно. Эй, ты, сказка, что у тебя там в котелке?
- Похлёбка, господин, из репы с травами.
- То-то я думаю, чем так воняет. Ничего, немного мясца вяленого добавим и будет вполне сносно. Давай, не стой, помогай!
Гремлин осторожно приблизился к костерку и принялся размахивать над ним своей огромной лапищей с неестественно тонкими пальцами. Яна ошарашено смотрела на обоих, потом вновь попыталась возражать.
- Ты что не видишь?! Это какое-то странное существо, никаких гремлинов не бывает, это вымысел!
- Вымысел или нет, но вот оно стоит перед тобой и, судя по всему, очень напугано, - Торин весело подмигнул коротышке, - Да не трясись ты, не тронем, если сам не полезешь. Мы хотим только согреться и поесть тут.
- Я всегда рад обществу добрых людей! - улыбнулся тот в ответ, а потом грустно, с болью в голосе, добавил, - Только не людей-кошек...
- Тоже с ними столкнулся? - понимающе кивнул жулик.
Спустя некоторое время все трое пировали горьковатой похлёбкой, вяленой олениной и сильно подсохшим хлебом. Ещё прошлым летом Яна бы не притронулась к подобной пище, но теперь выбирать не приходилось. Трудная дорога даже самого избалованного приучит к невзгодам. На такие мелочи перестаёшь обращать внимание, радуешься что просто жив, а если ещё сыт и в тепле - это настоящий праздник!
- Позвольте представиться как подобает, - гремлин встал и с важным видом поклонился, - Оттянь Лилентянь к вашим услугам!
- И что же занесло почтенного гремлина в такие дикие места? - поинтересовался Торин.
- Да, чего тебе не сиделось под кроватью? - добавила его спутница.
- Мой народ живёт в пещерах Небесной Скалы, к полуночи отсюда, - насупился тот, - И ни под чьими кроватями мы не прячемся!
- А всё же?
- Мы отправились в это путешествие вдвоём, чтобы испытать свою новую штуковину...
- Какую штуковину?
- Мы с Эманем делаем разные штуковины, чтобы летать, - гордо заявил гремлин, потом снова взгрустнул - Делали... Эмань их придумывал, а я собирал...
- И что случилось с твоим другом? - Торин уже догадывался, но всё равно спросил.
- Кошки... В этот раз Эмань придумал такую штуковину, на которой можно пролететь очень далеко. И мы отправились в поисках высоких гор, как Полумесяц, чтобы на ней вернуться домой!
- Зачем куда-то ходить нарочно, чтобы вернуться домой? - не поняла Яна.
- Как зачем?! - возмутился Оттянь, - А как бы мы тогда узнали, что она может столько лететь? Если бы не проклятые кошки...
- Они напали на вас?
Гремлин задумчиво поковырял свою похлёбку и продолжил.
- Нет, они встретили нас очень радушно. Приютили, кормили, даже помогли собрать нашу штуковину и оттащить её повыше, в такое место, где можно разогнаться и полететь... Но всё пошло не так. Эмань красочно описывал им, каким хорошим будет полёт с такой высокой горы, когда эти безумные кошки дружно начали кричать, что хотят посмотреть. А потом вдруг схватили его и сбросили вниз со скалы!
Рассказ гремлина напомнил Аргату их собственную историю. Ведь они тоже сказали ракшасам, что спасаются бегством. Ещё не подозревая, что извращённая игривость этих созданий так обернётся.
- Они стояли и смотрели, как он падает, - продолжал свой рассказ Оттянь натужным, полным боли голосом, - А потом словно бы потеряли всякий интерес, развернулись и пошли домой, совершенно забыв обо мне. Я до самого вечера просидел там в снегу, боясь пошевелиться...
- И с тех пор ты прячешься в этой пещере?
Гремлин молча кивнул. Его невидящий взор смотрел куда-то сквозь людей, в тот страшный день, когда погиб его друг. Сколько приключений и славных полётов они вместе пережили! А теперь его нет... Неосторожно сказанные слова, взбудоражившие в легкомысленных созданиях какую-то жестокую игривость - и жизнь Эманя внезапно оборвалась, навсегда лишив мир такого толкового гремлина...
- Эй, сказка! - вырвал Оттяня из забывчивости хмурый человек, - Ты давно тут прячешься?
- С середины зимы, - пространно ответил тот.
- Ууу... И чем ты питался всё это время? Не похож ты, братец, на охотника...
- У меня были кое-какие припасы, а тролли могут довольно долго обходиться без еды, я их растягивал...
- Но ты же гремлин? - непонимающе спросила Яна.
- Ну, да, - согласился Оттянь, - Гремлины – один из родов троллей.
- Какие-то вы... мелковатые, - осторожно заметил Торин.
На это гремлин ничего не ответил, а молча продолжил размышлять о своём. Нет, ради памяти Эманя он обязан совершить этот полёт. Чтобы его последняя придумка не канула в небытие вместе с ним! Гибель такого великого изобретателя стала трагической потерей для мира!
- А эти ваши штуковины, на которых вы летаете, - снова оторвал его от раздумий жулик, - Они сродни летучим кораблям? Слышал, полуночные дикари на таких совершают набеги...
- Нет, - усмехнулся гремлин, - Корабль большой и тяжёлый, и очень неповоротливый. Наши с Эманем штуковины летают совсем по-другому. Раньше они были совсем крохотными, просто рамка, подвязанная к парусу.
- Парусу?
- Ну, что-то вроде. Он скользит по ветру, то плавно опускаясь, то набирая высоту. Но на сей раз Эмань придумал настоящее крыло, которое запросто может нести двух-трёх гремлинов на большие расстояния, да ещё и с грузом! Жаль, что мы так и не успели его испробовать...
Гремлин снова поник, а Торин пошевелил угли под котелком, где уже кипятилась водица из талого снега, и задумчиво протянул.
- Да-а, плохо, что у тебя нет этой штуковины, вот бы мы на ней и выбрались отсюда...
Оттянь поднял на человека удивлённый взгляд.
- Как это нет? Я же рассказывал, что кошки помогли нам её собрать и втащить на удобное для разгона место. Она так и стоит там на подпорках, бесхозная...
- А чего ж ты тогда до сих пор не слинял отсюда? - удивился Аргат, - Друга твоего уже не воротишь, чего тут сидеть, дожидаться кошек?
- Так она это... Будь у меня четыре руки, мог бы попробовать, но чем одарил Туманный Лис…
Аргат уставился на собеседника непонимающим взглядом. Гремлин вздохнул и принялся объяснять.
- Мы же на двоих делали, чтобы управлять этой штуковиной нужны четыре руки. Крыло крепится к двум лодчонкам, соединённым жёсткой перекладиной. Каждый гремлин садится в свою и с помощью натянутых канатов кренит крыло в нужную сторону.
- Мудрёно...
- Да просто там всё, хватка лишь нужна, да чутьё! Чтобы ветер поймать, да не перевернуться в полёте, оба гремлина должны очень ловко справляться со своими канатами...
Зелёный коротышка снова загрустил, но Аргат, весьма увлечённый его рассказом, не дал ему провалиться в раздумья.
- А нас ты сможешь научить как там дёргать твои канаты? Тогда и свалим вместе с этой проклятой горы!
Гремлин задумался, поглаживая острый подбородок, отчего его широкое ушастое лицо приобрело несколько глуповатый вид, вызвавший усмешку прежде грустно молчавшей Яны.
- Попробовать можно, - наконец, неохотно протянул он, - Только нужно правильно распределить вес, нас всё же трое... Иначе перевернёмся, не успев взлететь.
- Почему? - не понял Аргат.
- У штуковины очень хрупкое равновесие. Обе лодчонки нагружать нужно одинаково, иначе она завалится на более тяжёлый бок.
- А, кажись, понял, - кивнул жулик, - Так в чём вопрос? Вы с Яной сядете в одну, я в другую. Женщина и коротышка вместе весят примерно, как взрослый мужчина.
Гремлин недовольно фыркнул.
- Я не коротышка! У троллей очень плотное тело, даже при таком росте я намного тяжелее тебя.
- Да быть не может! - усмехнулась Яна. Она всё ещё не до конца верила, что разговаривает с настоящим живым гремлином из страшных сказок, какими няньки пугали её в детстве, - Ты же такой маленький!
- Зато удаленький, - насупился Оттянь, потом, словно вмиг забыв, вдруг просиял, - Придумал! Нам нужна широкая перекладина!
Подъём выдался долгим. Возможно, ракшасы при всей своей прыти преодолели бы его намного быстрее, но сопровождая медлительных людей вынуждены были тащиться с их скоростью. Вдобавок приходилось делать много крюков, ведь кони не могли так ловко прыгать по уступам, а потому приходилось искать более проходимые тропы. И людям-кошкам явно не нравилась такая медлительность, что отчётливо читалось по выражению их скучающих морд. Некоторые даже пытались развлечься, попросив повести скакунов под уздцы, но животные их сильно пугались, чувствуя хищников, потому людям пришлось отказать провожатым.
День клонился к закату, когда, наконец, вверху показались первые хижины Керемонда. До них оставалось ещё далеко, но теперь поднимались по ровному склону, оставив позади жутко отвесную тропу, с которой отец Рашфор пару раз едва не сорвался, оступившись на скользких камнях, да ещё раз чуть не потерял подскользнувшегося коня.
Лиза, мрачная, словно туча, шагала по правую руку от священника, размышляя о чём-то своём. Даже игривые и, казалось, очень приветливые ракшасы старались держаться от неё подальше. Впереди рыжеусый о чём-то оживлённо болтал с Каррой, молодой любопытный Агуст, прежде не сталкивавшийся с такими созданиями, присоединился к ним.
- Странно, что женщина возглавляет всех этих воинов, - заметил юный квизантир, - Неужто не нашлось достойного мужчины?
- У нас главный тот, кто больше, - с улыбкой ответила ракшаси, - Всегда так было.
- Да, среди твоих воинов ты заметно крупнее, - согласился юноша, - А я прежде думал, что самки кошек должны быть мельче!
- Ты ещё её брата не видел! - усмехнулся рыжеусый.
- В моей семье все большие, - хитро прищурила глаза провожатая, - Я самая маленькая из них.
- Не хотел бы я поссориться с твоей семьёй, - изобразил шутливый испуг квизантир, - Небось они многого стоят в драке!
- В драке? - задумчиво переспросила Карра.
- Драка? - раздался голос одного из её соплеменников, шедшего неподалёку.
- Драка! Драка! - подхватили остальные ракшасы.
- О, нет! - разочарованно вздохнул рыжеусый, останавливаясь, - Ну кто тебя за язык-то тянул...
Тигриная мордашка ракшаси вдруг растянулась в самой довольной улыбке, которую доводилось видеть юному Агусту, и, заглядывая прямо ему в глаза, она вкрадчиво повторила:
- Драка!
- Нет, Карра, остановись! До селения осталось чуть-чуть! - пытался вразумить её более зрелый спутник квизантира.
Но кошки, похоже, уже не слушали. Они незаметно и очень быстро взяли остановившихся людей в кольцо, что-то в их движениях и взгляде неуловимо изменилось, появилась скрытая угроза и какая-то загадочная отрешённость, тот странный блеск, который можно увидеть в глазах охотника или вора, вплотную подобравшихся к своей добыче.
- Что происходит? - возмутилась отвлечённая внезапной остановкой от своих раздумий Лиза.
Отец Рашфор, так же непонимающий причин происходящего, всё же осознавал назревшую битву. В момент изменившееся поведение ракшас и для него стало сюрпризом, однако за свою долгую жизнь священник успел повидать такое, что редко чему удивлялся и воспринимал всё, как есть. И дан Хагермэйн, похоже, относился к внезапностям с такой же житейской мудростью. Не задавая лишних вопросов, чернокнижник довольно ловко для его пожилого возраста занял удобное положение, прикрывая спины священника и всё ещё немного растерянной главы хартии некромантов, и принялся плести какие-то сложные даже для понимания превысокого отца чары. Он вмиг преобразился из весёлого болтуна, достававшего лукавыми расспросами первосвященника храма Повелителя Тьмы, в смертоносную опасность, предельно сосредоточенную на крадущемся противнике.
Юный Агуст, возможно, и был немного наивным, но вряд ли бы он стал выдающимся квизантиром, не умей тонко чувствовать нависающую угрозу и близость схватки. А потому его мускулистые руки мигом сняли с перевязи завёрнутый в тряпки чудовищной формы и размеров двуручник, вмиг обнажив его для боя и перехватив наперевес. И хотя неестественно огромный клинок казался слишком тяжёлым даже для мужчин покрупнее Агуста, никто из присутствующих, глядя как легко его держит юноша, не сомневался, что в предстоящей драке он станет грозным оружием.
А кошки тем временем принялись сжимать кольцо и самые крупные из них выдвинулись вперёд, готовясь к смертоносному прыжку...
Но вдруг рыжеусый, в отличие от спутников вовсе не готовившийся к бою и лишь разочарованной кислой миной взирающий на происходящее, выкинул нечто такое, чего от него никто не ожидал.
Он ухватил Карру за плечи и резким рывком повалил на землю, после чего одной рукой прижал её за горло, а другой принялся срывать с неё кожаную повязку, прикрывавшую срамоту. Разобравшись с плотной одёжкой ракшаси, он развязал собственные портки, взгромоздился на неё и принялся грубо насиловать, не обращая внимания на гневное рычание и царапающие его спину и плечи острые когти.
Постепенно ярость и недовольство в голосе Карры перешли в наслаждённое урчание, широко расставленные ноги перестали дёргаться в тщетных попытках вырваться, а коготочки спрятались и её мягкие пальцы теперь ласково поглаживали спину насильника.
Ошеломлённые его поступком спутники рыжеусого воина не сразу заметили, что царившее вокруг напряжение растаяло так же быстро, как появилось, а остальные ракшасы вновь приняли скучающий вид: кто развалился на тонком снегу, кто пересчитывал стрелы в колчане, а кто и вовсе бесцельно бродил из стороны в сторону, разглядывая окрестности.
Наконец, рыжеусый поднялся со своей жертвы, оставив её валяться в неге, подтянул портки и хмуро глянул на спутников.
- Да, Клаус, не ожидал я от тебя такого! - лицо чернокнижника озарила самая едкая из когда-либо виденных отцом Рашфором ухмылок.
- Кому расскажешь - убью! - свирепо огрызнулся тот.
- Что это было? - дану Тоура заливалась красками одновременного стыда и гнева.
- Иначе их было не остановить, - угрюмо ответил Клаус, - Если эти кошки вбили себе в голову очередную игру, помешать им может только спаривание вожака.
- Игру? - переспросила Лиза.
- Да, для них это просто игра. Ты знаешь, я жил среди них какое-то время и изучил повадки ракшас. Это очень легкомысленные и вместе с тем по-детски жестокие создания. Одно неосторожное слово, раздразнившее их беспощадную игривость, может стоить жизни. Мне ещё повезло отделаться парой дыр под лопаткой.
- То есть, когда я упомянул драку... - начал понимать Агуст.
- Да, сопляк! Ты вложил им в головы мысли о драке, что едва не привело нас всех к гибели!
- И чтобы успокоить их, ты...
- Заткнись! - насупился рыжеусый, - Я сказал не упоминать об этом!
- Ладно, Клаус, - снисходительно кивнула ему дану Тоура, - Твоё несомненное мужество и самоотверженность заслуживают благодарности, сегодня они помогли избежать ненужного кровопролития, за что все мы тебе бесконечно признательны.
Рыжеусый попытался понять, издевается над ним спутница или нет, ведь её тон казался совершенно искренним. Однако, долго размышлять ему не дал священник, не собиравшийся обсуждать случившееся и вернувший всех к насущному вопросу.
- Не двинуться ли нам дальше? Вечер всё ближе, а подъём ещё далёк от завершения.
- И то верно, - согласился Клаус, - Эй, Карра, поднимай своих, пора выдвигаться!
Что-то в его тоне изменилось, теперь он говорил так, словно был среди людей-кошек едва ли не самым главным. И, судя по всему, они вовсе не возражали.
Яркое Око Митры уже поднималось к зениту, а двое людей всё не могли порадовать разошедшегося гремлина.
- Да нет же, нет! - очередной раз возмущался он, - Нужно поймать ветер, а не противиться ему. Если вы оба натяните так, ветер усилит крен, и штуковина перевернётся в воздухе!
- Но ты ж говорил... - попытался было возразить Торин.
- Я говорил про попутный ветер, попутный! - раздражённо прервал его Оттянь, - А теперь речь идёт о боковом! Нет, я не представляю, как этому можно научиться за день... Тут надо чувствовать!
- Да ладно ты, не переживай, - попыталась успокоить его Яна, - В деле почувствуем, уверена! А если что, я смогу немножко помочь с ветром, чтобы совсем не перевернуться. Всё-таки, не забывай, что я друид!
- Друид, не друид, а костей не собирали гремлины покрепче из-за одной маленькой ошибки!
С прошедшего дня Оттянь пытался объяснить людям, как управлять его штуковиной, своевременно натягивая канаты, как ловить ветер и даже как переносить собственный вес в случае чего. После того, как с помощью положенного на камень бревна люди с удивлением убедились, что гремлин лишь немногим легче их обоих вместе взятых, все трое согласились всё же испытать судьбу в этом полёте, а разницу в весе возместить подходящим камнем. Но перед этим товарищи по несчастью весь вечер слушали Оттяня, рассказывающего подробности устройства его штуковины, а наутро, после хорошего отдыха и сна, отправились взглянуть на неё своими глазами и как следует освоить управление под его чутким руководством.
Но обучение шло вовсе не так легко, как поначалу казалось людям. Даже запомнив все указания гремлина, они часто путались в деле, вызывая вспышки раздражения и разочарования учителя.
- А, может, попробуем по-другому? - вдруг воодушевился Оттянь, его глаза заблестели светом надежды, - Говард, давай ты один будешь тягать оба каната, а Яна просто посидит.
Друида хотела было насупиться, но быстро сообразила что не стоит.
- А ведь это мысль! - радостно воскликнула она, - Две руки одного человека договорятся меж собой быстрее двух людей!
- Вот именно! - кивком подтвердил гремлин, - Так и задумывалось!
Нахмурившийся Торин осторожно принял второй канат из рук Яны, перехватил оба поудобнее и попытался прочувствовать себя в воздухе на этой странной штуковине, которая ещё не пойми полетит или нет.
Но дело действительно пошло живее, хотя и не хватало настоящего ветра, жулик всё же насколько можно успешно выполнял команды всё ещё не перестающего ворчать гремлина.
- Ладно, - наконец махнул рукой Оттянь, когда Яркое Око Митры уже покидало зенит, - Надеюсь, сразу не перевернёмся. Хватка у тебя вроде есть, а чутьё придёт в настоящем полёте.
- А если не придёт? - подозрительно спросил Торин.
- Тогда мы грохнемся в пропасть и разобьёмся насмерть, и даже моя троллиная живучесть не поможет уцелеть, как не помогла бедняге Эманю...
Гремлин вновь загрустил и, молчаливо посмотрев на раскинувшийся далеко внизу в подножье крутой скалы лес, угрюмо сказал:
- Наша штуковина полетит, мой друг, обязательно полетит. Твоя последняя придумка не будет напрасной.
- Так чего мы, летим уже? - оторвала его от мрачных раздумий Яна.
- Да, убирайте подпорки, кроме передней, я пойду камень поищу подходящий, чтобы выровнять вес.
Люди принялись выполнять указания гремлина, пока тот побрёл к каменистому уступу, в сторону покинутой ими пещерки. Оба были очень взволнованны в предвкушении невероятного и такого опасного полёта. И хотя что-то заячье в душе подсказывало Торину, что нужно бы отказаться от этого риска и поискать другой способ спасения, он начинал понимать, что заставило двух коротышек покинуть дом и раз за разом ставить жизнь на кон в этой нелепой игре с безрассудной стихией. Да, ему тоже не раз приходилось бегать наперегонки со смертью, в погоне за наживой, спасая свою шкуру, защищая близких людей... Но чтобы вот так, без надобности, без прибыли, а просто ради ощущения полёта и воплощения самых смелых фантазий в реальность - это было чуждо матёрому вору. И только теперь, стоя на краю пропасти и готовясь сорваться в неё на рукотворном крыле, он смутно начинал понимать чувства Оттяня и его погибшего друга.
Вдруг раздался резкий вскрик. Обернувшись, Аргат и Яна увидели, что гремлин машет им рукой, мол, улепётывайте скорее, а из другого плеча торчит древко стрелы. В следующий момент ещё две вонзились в грудь и в живот Оттяня, он закачался и рухнул, покатившись по склону, туда, откуда стреляли невидимые пока за уступом преследователи.
- Оттянь! - закричала перепуганная Яна.
А ещё несколько мгновений спустя показалась погоня.
Новость о том, что беглецы покинули Керемонд сама по себе не могла бы настолько расстроить Лизу Тоуру. Но узнав, как именно они это сделали, она разразилась такой бурей проклятий в адрес безмозглых кошек и едва не прикончила их княгиню, Арилу Катоду, так и не сообразившую, как близко она была к смерти. Но хладнокровный дан Хагермэйн позволил себе вмешаться и остановить чары разбушевавшейся спутницы, обратив её гнев на себя.
Вряд ли ракшасы поняли, в чём их обвиняют, но помочь отыскать беглецов согласились. И поутру вынужденная компания первосвященника выдвинулась в погоню. Как оказалось, люди-кошки ещё накануне сыскали то место, где люди оставили тигрольвицу, и даже немного проследили их путь. Но потом им наскучило и, бросив задумку, они вернулись домой. А ночью выдался мелкий снежок пополам с дождём, размывший все следы.
Но на вершинах горного хребта не так-то много путей для беглеца, а потому, разделившись по двум возможным направлениям, преследователи бодро ринулись в погоню. И уже вскоре следопыты ракшас, отправившиеся с превысоким отцом, дану Тоурой и лукавым чернокнижником, наткнулись на небольшую пещерку, где кто-то проводил минувшую ночь.
Следы от пещеры были очень свежие, правда кому принадлежала третья пара ног, очевидно босая, с широкой ступнёй и растопыренными пальцами, священник мог только догадываться. Но их владельца опознал сразу, как только его нелепая фигура показалась на вершине склона.
- Не стрелять! - запоздало скомандовал он.
Но пронзённое тело уже рухнуло и кубарем катилось им навстречу.
- Быстро, помогите ему! - рявкнул священник на людей-кошек и, как ни странно, они мгновенно его послушались.
Пока ракшасы дружно устремились к подстреленному ими существу в попытках оказать ему помощь, сам первосвященник довольно резво для его лет рванул наверх. Лиза Тоура не отставала, а вот почтенный дан Хагермэйн, оказался далеко позади.
- Ба! Да это же превысокий отец! - удивлённо воскликнул Торин, заметив показавшегося из-за уступа первосвященника, - И та бешеная тётка с ним! Нешто они заодно?
- Не мели ерунды! - возмутилась Яна, - Это действительно наш отец Рашфор! Я так и знала, что он ещё жив!
- Он-то жив, а вот нас, похоже, скоро прикончат, - заворчал Аргат, - давай-ка быстрее освободим эту штуку.
Жулик принялся выталкивать последнюю подпорку, удерживавшую летающую штуковину гремлинов от скольжения вниз по склону.
- Погоди! Мы не справимся с ней без Оттяня!
- Коротышка уже мёртв, сама же видела. И когда вон та премилая барышня нас догонит, мы к нему присоединимся. Давай, полезай в лодку!
Назвать это лодкой можно было с очень большим натягом. Коротка и узкая, как раз под размер одного гремлина, она всё же оставалась весьма просторна для такой хрупкой девушки, как Яна, хотя на пару с Аргатом они уже помещались с трудом. Запрыгнув в неё, девушка неуверенно взяла в руки канаты, очень сожалея, что наблюдала со стороны за обучением спутника вместо того, чтобы тоже приноровиться пока ещё было время.
- Вес! Мы совсем забыли о весе, - вдруг сообразила она, - Ты тяжёл, мы сразу же перевернёмся, если полетим вдвоём!
- Будем молить Высших о милосердии, - отмахнулся Торин, - Да какого зорна эта штуковина стоит на месте?!
Он уже вытолкал подпорку и сам запрыгнул во вторую лодку, но за долгое время простоя дерево крепко примёрзло к земле и вся конструкция гремлинов и не думала двигаться с места.
- Она вроде одна, неужто втроём с ней не справимся, - попробовала вновь переубедить спутника Яна.
- Ага, а стрелял кто? Бедолагу Оттяня нашпиговали, как ежа! Скоро и остальные появятся, этой просто больше всех надо!
Жулик выскочил из лодчонки и, воткнув свой меч под неё, яростно орудовал им, как рычагом, пытаясь отодрать её от земли. Немного раскачав свою, он проделал тоже самое с лодчонкой подруги.
- Но там же превысокий отец! Мы не можем его тут бросить!
Тем временем Лиза резко ускорила бег, значительно опередила отца Рашфора, и уже почти настигла двоих беглецов.
- Давай же, вперёд! - закричал Торин, запрыгнув в лодчонку и качая её вперёд-назад.
- Врёшь, не уйдёшь! - злобно зашипела подоспевшая дану Тоуру, замахиваясь на него своим посохом.
- Отвали, ведьма! - рявкнул Торин, правой рукой перехватив древко и попытавшись врезать левой по её разгневанному лицу.
Но женщина неожиданно ловко извернулась и схватила запястье жулика, сильно сдавив его пальцами. Рука моментально начала неметь, как бывает, если подложить её под голову на ночь. Аргат поначалу подумал, что злобная преследовательница просто пережала какие-то сосуды своей яростной хваткой, но когда онемение стало подниматься всё выше и выше, не на шутку испугался.
Тем временем конструкция, наконец, оторвалась и слабо поползла вниз. Дану Тоура от неожиданности едва не потеряла равновесие, позволив жулику резким рывком высвободить руку.
- Поехали! - радостно воскликнул Торин, хватая канаты, но с ужасом обнаружил, что левая рука его не слушается.
- Превысокий отец, быстрее в мою лодку! - закричала Яна наконец догнавшему их священнику, - Мы знаем, что делаем!
Дважды повторять отцу Рашфору не требовалось. И хотя на вид всё происходящее выглядело очень странным, это нелепое сооружение вот-вот грохнется со скалы, но времени на раздумья не было и первосвященник храма Повелителя Тьмы решил довериться спутникам. Обогнув яростно сверлящую взглядом Торина колдунью, он ловко запрыгнул в лодчонку к Яне и вжался в спинку, стараясь занять как можно меньше скудного места.
- Ну, нет! На сей раз не уйдёте! - яростно завопила Лиза, бросаясь за ускользающей лодкой.
Её стремительного рывка хватило, чтобы достать до края рукой и судорожно вцепиться в него. Второй она продолжала сжимать посох. Махина всё ускорялась, несясь к обрыву, а вцепившаяся в лодчонку Аргата преследовательница тащилась за ней по земле, собирая все ямки и кочки на пути и каждый раз разражаясь такими проклятиями, что залили бы краской стыда даже суровых моряков Холодного Моря.
Торин хотел было ударить ей по пальцам, но вдруг Яна завопила:
- Нет, она нужна нам! Вспомни о весе!
- Чего? - раздражённо обернулся Аргат.
- Быстрее втяни её в лодку! Мы с превысоким отцом весим где-то столько же, как ты с этой ведьмой.
Штуковина, наконец, достигла края обрыва и устремилась вперёд, плавно заскользив по воздуху. Лиза, утратив землю под ногами, испуганно заверещала и ещё крепче вцепилась в бортик лодчонки.
- Быстрее затаскивай её! Мы начинаем крениться в твою сторону!
- Может лучше сбросить её? - недоверчиво переспросил Аргат.
- Тогда перевернёмся в нашу!
- Эта тварь что-то сделала с моей рукой, я её не чую! Не хочу я её трогать здоровой!
- Некогда спорить! Эй, ты, ведьма! Говард поднимает тебя, но давай без фокусов, иначе мы все погибнем, поняла?
Лиза судорожно сглотнула, глянув вниз, и согласно кивнула. Торин осторожно протянул ей правую руку. Но она только встревожено смотрела на него, не пытаясь в неё вцепиться.
- Да брось ты посох, дура! Давай руку!
- Нельзя! Это ставелит!
- Да хоть сопригал! Давай руку или мы упадём и разобьёмся!
Яна изо всех сил натягивала канаты, пытаясь выровнять кренящееся крыло. Отец Рашфор протянул руку к Лизе.
- Давай сюда посох и залазь в лодку.
Переглянувшись с первосвященником, дану Тоура молча протянула ему посох и, освободив руку, наконец взобралась в лодчонку.
- Нет, вы посмотрите! - восторженно прокричала Яна, - Мы летим!
А на удаляющейся скале пожилой чернокнижник задумчиво смотрел вслед плавно скользящему по спокойной воздушной глади крылу.
Наследие Калдона Мерфи
Ночь окружала со всех сторон уверенно движущегося по узкой, заросшей вереском и брусникой тропе всадника. Светло-русые волосы наслаждёно купались в нежных струйках робкого в густом бору ветерка. На юном, но уже не раз битом жизнью лице, скрытом маской холодной решимости, едва угадывалась тщательно подавленная грусть, нет-нет, да и мелькавшая в ярко-голубых глазах. Но в остальное время в них застывало ледяное равнодушие ко всему, и только очень внимательный наблюдатель мог заметить на самом их дне толику сомнения и великой печали.
Но рядом не было никого. Ни единой живой души, не считая то и дело мелькавших тут и там кровожадных глаз, вряд ли принадлежавших кому-то из удачных творений Высших. Даже звери и птицы попрятались кто куда, словно чуя, что за гость вторгся в их владения. И лишь мрачные духи ночи сбегались со всех окрестностей, дабы хотя бы одним глазком глянуть на одинокого странника, чья сила была им сродни.
Лес спал. Тихонько дремали густые заросли боярышника, почти неслышно сопели первые всходы зелёной травы, едва пробившейся из-под сухого ковра, оставленного прошлым летом, громко храпели могучие и грозные древесные великаны. Высокие плотные кроны надёжно скрывали блеск неярких звёзд, и лишь редкому лучику плывущего по небу Тусклого Ока Митры удавалось пробиться через густую завесу лесных исполинов. Только обострённое от природы чутьё помогало бесстрашному всаднику находить узкую тропу в окружающей кромешной тьме.
Внезапно ночной странник остановился и настороженно вслушался в тишину. Могучий чёрный конь под ним, похоже, тоже почуял неладное и громко заржал, шумно втягивая ноздрями промозглый чистый воздух. Внимательно оглядевшись, юноша шепнул какие-то слова, после которых его окружил ореол мягкого тусклого мерцания и, пришпорив вороного, рысью помчался дальше, на ходу снимая привязанный к спине посох.
Дю Пре очень не нравилась эта ночь. Возможно он, как и британец, чувствовал колебания ню вокруг, возможно, сказывалось его неизменное воинское чутьё, но что-то неустанно шептало рыцарю на ухо, что сегодня случится нечто плохое, и Полуночный Лес покажет свою мрачную силу.
Юлиус, напротив, отпускал всевозможные шуточки о кошмарах ночных дебрей, и вообще давал волю простодушному веселью. У друзей увели коней во время их беспечного обеда, а после они потеряли тропу в погоне за тремя набросившимися на них вивианами, получили множество царапин и ссадин в схватке с рассвирепевшим от случайно отломленной ему ветки гворном. Но медник, как ни в чём ни бывало, продолжал шуметь на весь лес, громко посылая всю его нечисть к такой-то матери.
С дороги друзья окончательно сбились. Благо все трое превосходно знали лесные приметы и медленно, но уверенно продвигались на закат. Дождаться рассвета и продолжать путь в свете дня они не решились - не имея понятия, где находишься, опасно предаваться сну. А потому путники упрямо шагали впотьмах по многолетнему лесному ковру, продираясь иногда сквозь густые заросли кустарника, преодолевая неглубокие овраги и перешагивая встречавшийся валежник.
Где-то вдали ухнул филин. Все трое неожиданно вздрогнули. Странное что-то было в голосе ночной птицы, будто жалобное и в то же время насмешливое. И друзья, не сговариваясь, враз невольно положили руки на рукояти мечей. Далеко на восходе небо уже тронули первые лучики просыпающегося Яркого Ока Митры, но в лесной глуши всё ещё видимость оставляла желать лучшего.
Они появились беззвучно. Так, как умеют ходить только призраки. Ни шелеста травы под ногами, ни дуновения ветерка, словно возникли из ниоткуда. Светящиеся холодным блеском силуэты вмиг окружили троих странников кольцом.
- Хо-хо-хо-хо-хо! - раздался зловещий замогильный голос, но губы прозрачных фигур оставались неподвижны, - Мне удалось! Я сделал это!
Призраки походили на дряхлого бородатого старца в длинном до пят балахоне и нахлобученном на голову причудливом колпаке. Идеально одинаковые, вплоть до складок морщин, все однообразной шаркающей походкой угрожающе приближались к обнажившим мечи путникам, всё туже и туже сжимая кольцо. Сутулые их тела, казалось, целиком состояли из холодного призрачного света.
Медник, не став дожидаться, сам шагнул навстречу призраку и что было дури рубанул его наискось мечом. Но вместо того, что бы рассечь прозрачную плоть или, на худой конец, просвистеть сквозь неё, огромный клинок, выкованный минокийцем в Уэлке под свою руку, внезапно просто исчез, растворился в воздухе, словно бы мгновенно сжавшись в точку.
- Это ещё что за мерзость? - возмутился Юлиус, снимая из перевязи за спиной увесистый молот, - И откуда взялись эти твари?!
- Не знаю откуда, - буркнул Дю Пре, - Но, видимо, меч их не берёт!
- Согласен, - сказал, как всегда спокойно, Йоло, - Приведения, судя по всему, и клинки наши им до шапки.
Фигуры, между тем, неотвратимо приближались, не оставляя путей для бегства храбрым, но беспомощным нынче воинам. Юлиус, приметив на земле поросшие травой камни, свободной рукой взял один и швырнул в надвигающегося призрака, благоразумно не рискуя верным молотом. Но камень, как и следовало ожидать, так же бесследно растворился в нигде, оставив растерявшегося медника искать другие пути спасения.
Но здоровяк, как и водится среди сильных людей, искренне верил, что повторённая много раз тщетная попытка когда-нибудь да сработает. А потому набрал побольше камней и принялся метать их один за другим в светящиеся во тьме фигуры, и только когда британец окрикнул могучего друга, тот застыл с очередным камнем в руке.
- Попробуем прорваться мимо! Они не выглядят шибко ловкими!
- Да-а, вот когда пожалеешь, что рядом нет толкового колдуна, - раздосадовано хмыкнул рыцарь, примериваясь между двумя фигурами.
Как будто в ответ на его слова откуда-то справа прилетела чёрная молния. Вернее даже не молния, а сплошной поток темноты, бездонного мрака, словно движущаяся в воздухе щель в никуда.
Чёрный изгиб врезался в спину одному из призрачных старцев и начал медленно, но верно поглощать его. Корчащийся силуэт при этом не издал ни звука, ни криков боли, ни проклятий, ничего. Просто безмолвно втянулся в тут же захлопнувшуюся за ним дыру.
- Не дайте им вас коснуться! - раздался неподалёку голос Мэлиона.
И не успели друзья удивиться, откуда здесь взялся молодой маг, как второй бездонный провал уже поглощал следующую жертву.
Но сутулые призраки были уже слишком близко к растерявшимся путникам. Йоло успел вовремя осмыслить предупреждение и уклониться от протянутых к нему светящихся старческих рук. Успел и медник, ловко нырнувший под широко расставленные, трясущиеся объятия.
...А изгнанный рыцарь не успел. Инстинктивно прикрываясь щитом от надвигающейся на него прозрачной фигуры, он совершенно не заметил другого, подкрадывающегося сбоку призрака. Худощавые руки старца уже почти дотянулись до него...
Юлиус, всё ещё сжимающий одной рукой здоровенный молот, а в ладони другой зажавший поднятый камень, быстро метнулся к рыцарю, плечом выталкивая его из-под жутких объятий. Дю Пре кубарем вылетел в брешь между старцами и распластался на земле в нескольких шагах от призрачного оцепления, больно ударившись о какую-то корягу. А дряхлая стариковская ладонь слегка коснулась мужественного обветренного лица медника, занявшего место давнего друга... и его могучая широкоплечая фигура, охваченная искрящимися молниями, внезапно исчезла... И только Мэлион успел заметить, как в руке здоровенного, словно бер, минокийца что-то ярко вспыхнуло в последний момент и так же внезапно погасло.
- Юлиус! - отчаянно воскликнул Дю Пре, вскакивая на ноги, - Юлиус! Нет! Какого зорна!
Ошеломлённый исчезновением друга рыцарь даже не двинулся с места, когда дряхлые призрачные фигуры дружно развернулись к нему и всей гурьбой направились в его сторону. Йоло, тоже выбравшийся из окружения через другую брешь, громко закричал и бросился на помощь.
- Йоло, назад! - крикнул Мэлион, направляя неимоверно изогнутую и вытянутую чёрную кляксу наперерез спешащим к рыцарю призракам.
Сэр Дю Пре вышел из оцепенения, глядя, как эта неестественная и жуткая чернота пожирает его преследователей, и поспешил убраться от них подальше.
Оставшиеся призраки, похоже, сообразили, кто опасен для них. И с неожиданной для своих старческих ног резвостью бросились к юному магу, на сей раз пойдя врассыпную, чем ещё больше удивили британца, уже решившего, что Мэлион легко справится со всеми.
Но этот загадочный юноша тоже поразил барда и едва пришедшего в себя рыцаря. Молодой маг внезапно высоко подпрыгнул, одновременно бросаясь в сторону наступающих недругов, стремительно перевернулся в воздухе через голову, мягко приземлился вполуприсяд на трепещущую и влажную от утренней росы траву и, не оборачиваясь, воткнул свой посох со зловещим чёрным набалдашником меж лопаток одному из призраков, попутно произнося непонятные слова.
Дряхлая фигура, воздев трясущиеся руки к небу, на миг замерла неподвижно, затем, корчась в агонии, вспыхнула голубым пламенем и через несколько мгновений исчезла.
Остальные старцы оказались несколько умнее сгинувших собратьев и, вместо того, чтобы бездумно кидаться грудью на зловещий посох мага, замерли поодаль, читая нараспев морщинистыми губами какие-то слова.
Внезапно Мэлион схватился за бок и рухнул на одно колено. Его сосредоточенное на сраженьи молодое лицо перекосила гримаса боли. Йоло бросился было на помощь юному другу, но тот молчаливым жестом руки остановил барда.
Собрав всю волю в кулак, ученик Глорофора медленно поднялся и выпрямился во весь рост, вздымая к небу трясущиеся от боли руки.
В этот миг от Мэлиона повеяло таким сильным потоком чего-то необъяснимого, неосязаемого и очень недоброго, что замершего в двух шагах британца словно могучим ударом опрокинуло на землю, вжимая и вдавливая в колючий лесной ковёр.
Йоло, не выдержав этого давления, лишился сознания. И не смог потрясённый слагатель песен увидеть, как над головой его юного друга заклубилась чёрная туча, а в ярко-голубых глазах полыхнул холодный и тёмный блеск. Не мог он и слышать, как губы молодого мага выкрикнули зычным голосом "Славься вовеки, наш Повелитель Тьмы!".
Зато ошеломлённый недавней потерей друга рыцарь уже взял себя в руки и прекрасно всё это разглядел, как и потянувшийся во все стороны от тучи тёмный туман, от которого призраки-старцы бросились в бегство. А после этого ноги Мэлиона подкосились и изнеможённый юноша рухнул без сил.
Проснулся Мэлион, когда Яркое Око Митры уже вовсю шествовало по небосводу, продираясь тёплыми лучиками сквозь исполинские кроны и освещая небольшую полянку внизу редкими проблесками. Окружающий полумрак вовсе не таил в себе угрозы, и оживлённый утренний лес теперь казался очень миролюбивым. Повсюду весело щебетали птицы, жужжали насекомые, сновали туда-сюда невидимые в густой траве зверушки. И не было вокруг ничего жуткого и необычного, словно ночной кошмар исчез без следа, а того и пригрезился утомлённому дорогой путнику.
Юноша приподнялся на локтях и огляделся. В двух шагах от него полыхал небольшой костерок, на котором Йоло поджаривал толи птицу, толи какого зверька. Мэлион вытянул руки вперёд, развёл их в стороны, разминая отлёжанные суставы и мышцы, и только теперь заметил, что он завёрнут в походное одеяло, а под голову его был заботливо подложен дорожный тюк.
- А-а, проснулся, - улыбнулся британец, поворачивая обугленный вертел, - Как спалось?
- Что случилось? - вставая на ноги, спросил юноша, - Где мы?
- Всё там же, в Полуночном Лесу где-то между Тавернаком и Ступенями, только нашли местечко поуютнее. А ты, наверное, лишился памяти от собственных чар.
Мэлион начал смутно вспоминать жуткие события минувшей ночи. В голове безумно гудело, гулким эхом отдавая в виски. По телу то и дело проскакивала непонятная дрожь.
- Э-э, парень, да ты совсем плох! - Йоло снял с огня свою добычу, оказавшуюся довольно крупной куропаткой, и жестом пригласил юношу к трапезе, - Сядь вон, поешь, восстанови силёнки.
Когда нехитрый, но вполне сытный завтрак подошёл к концу, из леса появился рыцарь. С рассветом он вернулся к месту схватки, надеясь отыскать какие-нибудь следы пропавшего друга. Но куда подевался столь достойный сын Вальянтхэйма выяснить ему так и не удалось. Но сэр Дю Пре продолжал надеяться, что минокиец каким-то чудом остался жив.
- Ничего, - присаживаясь к костерку и беря протянутый британцем окорок куропатки, сообщил рыцарь, - Словно сквозь землю провалился!
- Да жив он, жив, - будто отвечая на терзающий изгнанника вопрос, заявил Мэлион, - И вернее всего цел. Только может находиться за трижды три дюжины вёрст отсюда. Мерфи бросил его по дорогам Лунных Врат, и теперь можно только догадываться, где он оказался...
- Мерфи? Кто это? - не понял Йоло.
- Одно из проклятий Полуночного Леса, - нехотя ответил юноша, - О нём много рассказывали разных баек, но сам увидел впервые. Когда-то этот безумец очень увлёкся Лунными Вратами, пытаясь понять их суть и повторить эти по сей день неразгаданные чары. Судя по всему, Калдон Мерфи добился каких-то успехов. Только что-то он напортил, а потому вместо того, чтобы переместиться в нужное место, расщепил себя на множество осколков...
- Призраков? - британец что-то начал вспоминать про безумного мага, которым бабушки Британии и Лунного Сияния пугали своих внучат.
- Вряд ли это можно назвать призраками, - покачал головой юноша, - По-крайней мере, в привычном нам смысле. Это не беспокойные духи усопших, а, скорее, отражения живого человека... Если можно назвать его нынешнее состояние жизнью...
- Что он проделал с Юлиусом? - нетерпеливо спросил сэр Дю Пре.
- Эти прозрачные старцы - просто отзвуки чар, сотворённых тем, настоящим Мерфи. Они приняли его форму и, уверен, какие-то кусочки расщеплённой личности. Но в сути своей остаются лишь чарами, схожими с теми, что в Лунных Вратах. Думаю, что коснувшись нашего друга, они и сработали, как полагает, отправив его в другие края.
- Куда именно? - рыцарь так и сидел с куропаткой в руках, ещё не притронувшись к еде.
- Не представляю, - честно ответил Мэлион, - направление Лунных Врат связано с движением лун на небе, но я не умею его высчитывать. Да, чародеи Лунного Сияния, вернее всего, смогут его указать, но с большим разбросом, ведь мы не знаем точного времени нападения Мерфи...
- Тогда нужно идти к ним! - уверенно заявил хмурый изгнанник.
- Даже если они укажут примерное направление, это мало поможет отыскать Юлиуса. Ведь расстояние задаётся приложенной ню, и нам не известно, как далеко его забросили. Неточность в одну ладонь обернётся верстами и дюжинами вёрст при удалении от исходного места. Скажем, в один миг он мог оказаться в Покрове, а в другой уже в Ю...
- Но нужно же что-то делать! - негодующе воскликнул рыцарь.
- Единственное, что мы можем сделать - это надеяться и молить Высших, чтобы наш друг оказался в гостеприимном местечке. И что как-нибудь жизнь сведёт нас вновь...
- Почему они вообще на нас напали? - вставил слово бард, видя, что сэр Дю Пре готов сорваться на молодого мага кучей проклятий.
- Вряд ли это было нападением. В этих созданиях просто остались какие-то отголоски личности Мерфи, в том числе его тщеславие, - Мэлион неодобрительно покачал головой, - Они просто тянулись к людям, чтобы рассказать им о своём успехе, похвалиться и получить признание.
Британец задумался. Ночью те призраки казались порождениями мрака, тянущими к нему свои кровожадные лапы, чтобы вырвать жизнь из его бренного тела. Но теперь, вспоминая минувшие события, он готов был согласиться с молодым магом. Действительно, поведение старцев больше походило на бахвальство и жажду признания, чем на попытку причинить вред. Да и кричали они что-то вроде "Мне удалось!".
Рыцарь молча грыз окорок, стараясь сдержать свои чувства в узде и не наброситься с обвинениями на бледного юношу. Да, равнодушие парня выводило его из себя, но благородный сэр держал себя в руках.
- Что там случилось дальше? - вдруг спросил Мэлион, - Не пойму, почему они оставили нас в покое?
- Но ты же сам что-то наколдовал такое, что призраки бросились врассыпную, - буркнул Дю Пре, всё же не сдержав недовольства в тоне.
- Не, - махнул рукой юноша, - Я всего лишь отпугнул их на время безвредным туманом. Мне нужно было время для подготовки достаточно мощных чар, но лишился сил прежде...
- А что это были за чары? - полюбопытствовал Йоло.
- Чёрная магия, - кратко ответил молодой маг.
- Ты стал чёрным магом? - недоверчиво спросил рыцарь, бросая на юношу не предвещающий ничего хорошего взгляд.
- Не стал, - в его голосе мелькнула нотка сожаления, - Но основы знаю. Чёрная магия, вопреки расхожим поверьям, не имеет ничего общего с силами зла и прочими заблуждениями. Это просто расщепление чар или их поглощение, уничтожающее вложенную ню. Призраки Мерфи суть и есть воплощённые чары, и потому я боролся против них таким способом. Только сил не хватило на всех...
- Но когда ты пугнул их, они не вернулись, - улыбнулся британец, - Видать, перетрухали настолько, что и думать забыли о своём бахвальстве!
- Это вряд ли, - юноша задумчиво уставился на лес, - Не думаю, что эти создания способны хранить долгую память. Вскоре они должны были позабыть про страх и вернуться. Если только не потеряли нас из виду.
- Или кто-то не погнал их ещё дальше... - мрачно заметил рыцарь.
- Иль заслон воздвиг неодолимый, - прозвучал незнакомый голос откуда-то из-за деревьев, - Долго они тут шастают, всё покоя не дают ни зверушке, ни человеку, ни доброму Веда...
- Кто ты? - обнажая меч и озираясь по сторонам, воскликнул бард.
- Тени остались одни от безумца, тени, что жить не живут, и другим жить мешают. Но ныне убавилось тех теней, старина Мерфи шибко ослаб минувшей ночью, благодаря тебе, храбрый юноша.
Обладатель таинственного голоса, наконец-то, вышел к поляне из-за широких стволов, и перед друзьями предстал необыкновенно древний и в то же время довольно крепко сбитый высокий старец. Телосложением он походил на бравого воина, но на суровом, морщинистом и посеревшем лице отпечатались гроссы лет жизни. А достигающая земли неопрятная борода, нечёсаные пепельные кудри, густые широкие брови и волосатые ладони с грубыми, серыми пальцами не оставляли сомнений, что из лесу выбрел никто иной, как лесничий или, как говорят в народе, леший.
Сперва у него резко потемнело в глазах, словно по голове саданули дубиной. А следом началось такое светопреставление, что бесхитростный медник уж было подумал: всё, вот и кончились мои деньки! Ощущение было такое, будто он несётся на непостижимой скорости в потрясающую воображение бесконечность, вокруг всё полыхало и разрывалось всеми мыслимыми и немыслимыми цветами, мимо мчались по каким-то своим неведомым делам безразличные звёзды, а Яркое Око Митры озаряло его, казалось, со всех сторон сразу. Юлиус почти было уверился, что вскоре предстанет пред судом Высших в таинственном небесном Айдаре, когда движение вдруг резко остановилось, дикое разнообразие размытых красок начало стремительно угасать, приобретая очертания привычной картины мира, а в боку заныло, как от крепкого удара здоровенной палкой.
А в следующий миг здоровяк обнаружил себя застрявшим между двух шероховатых стволов могучих деревьев и действительно упёршимся боком в толстенную ветку одного из них. Левая рука, всё ещё сжимающая камень, сильно вывернулась за спину, но вроде не сломалась, а правая повисла вниз, так и не отпуская тяжёлого молота.
- Вот зорн! - ругнулся медник.
Как ни странно, но больше всего из случившегося его удивило, как это два дерева могут расти так близко, почти вплотную друг к другу. И только потом он подумал, что призрачный старикан, видать, обладает невиданной силой, коль сумел забросить его так высоко, да ещё и с таким помутненьем рассудка.
Юлиус попробовал пошевелить вывернутой рукой. Она оказалась цела, даже почти не болела и двигалась легко и свободно. Не разжимая всё ещё держащей камень ладони, он попробовал упереться кулаком в ствол и приподняться, в то же время забросив колено на упёршуюся в бок ветку. Вышло весьма ловко, хотя на мгновение медник едва не потерял равновесие. И вскоре он уже сидел, упёршись в один ствол спиной, а в другой ногами.
Только теперь, оглядев округу, он стал подмечать, как сильно она изменилась, лес словно стал гуще, да не просто гуще, а будто все деревья сдвинулись почти вплотную друг к другу, переплетаясь голыми ветвями, словно в какой-то безумной оргии.
Юлиус смутно начинал осознавать ещё что-то, находящееся вроде бы перед глазами, но постоянно ускользающее от взора. В предрассветной темени было трудно что-то разглядеть, особенно через такое плотное столпотворение древесных стволов... Голые ветви, вот оно что! Почему все деревья вдруг не только сбились в кучу, но и сбросили многолетнюю хвою? Каким чёрным колдунством проклятые призраки смогли сделать то, что едва ли посильно даже друидам?
- Дю Пре, ты цел там? - громко окрикнул медник, - Какого лешего тут происходит?
Никто не ответил. Тогда Юлиус повторил попытку.
- Йоло? Мэлион? Вы живы?
Снова тишина. Здоровяк не на шутку встревожился за друзей. Как вышло, что призраки расправились со всеми? Неужто они так сильны?
Вдруг минокиец обратил внимание на мягкое свечение, идущее из его всё ещё сжатого кулака. Осторожно раскрыв ладонь, он с удивлением обнаружил, что камень, подобранный им в схватке, вовсе не простой булыжник. Его грани были гладкими, и не как у сточенной водой несчётными годами гальки, а аккуратно отшлифованы умелым мастером. Сплющенной формы, углы и рёбра так же округлены, а на обеих сторонах выгравирована какая-то незнакомая меднику причудливая руна, похожая на частокол из трёх брёвен, подпоясанный скрепляющей жердью. Именно от неё и исходило это мягкое и постепенно угасающее свечение.
Вновь подивившись, Юлиус вспомнил о текущем своём положении и упрятал камень запазуху, до более спокойного времени. Эту очевидно колдовскую штуковину нужно показать юному волшебнику, когда всё уляжется, пусть он разбирается, что с ней не так. А пока нужно как-то спуститься и разыскать друзей. Здоровяк не оставлял надежды, что они живы, возможно просто без памяти, либо бой сместился слишком далеко, чтобы его расслышали.
Осторожно спускаясь по стволу вниз, раздражённый случившимся минокиец вдруг заметил очевидное - ну, разумеется, деревья оголены не потому, что с них сдули хвою, а потому, что это лиственные деревья! Вот он карабкается по молодому стройному буку, а вот недалеко разросся во все стороны, оплетая соседей кривыми толстыми ветвями, старый дуб. Он не был заправским лесорубом, но уж дуб-то отличал от сосны или кедра, а потому сильно удивился, так и повиснув, обхватывая ствол руками и во все глаза всматриваясь вокруг. В тусклых предрассветных сумерках было трудно что-то разглядеть толком, но из того, что он видел, медник ничуть не сомневался, что очутился именно в лиственном лесу.
Как такое может быть? Или он всё же помер, а мир по ту сторону жизни, вопреки заверениям священников, представляет из себя именно такой бесконечный и невероятно плотный голый лес? Засветивший в руке камень подтверждал эту догадку - быть может, это какой-то проводник в загробном царстве или временное вместилище его бессмертной души? Ведь подобранные в лесу камни обычно не светятся...
Правда, ощущал он себя вполне живым, и ноющая боль в боку об этом напоминала. Да и молот, вновь заброшенный в перевязь за спиной, вроде был настоящим, тем самым, надёжным товарищем в ремесле, а когда надо и в бою. Но куда девался Полуночный Лес, жуткие призрачные старцы и его добрые друзья, наверняка, всё ещё сражающиеся где-то там?
Наконец, спустившись на землю, Юлиус прислонился к стволу и попытался понять, что с ним случилось. Если он жив и в доброй памяти, то, выходит, его как-то переместили на огромное расстояние. Достаточно огромное, чтобы хвойный лес сменился лиственным. Ему доводилось однажды бывать во Впадинке, что к полудню от Минока, по другую сторону Великой Реки. Но деревья там не стояли так кучно, человек мог свободно не только пройти, но проехать конём, а то и по двое в ряд. Здесь же между стволами можно было едва протиснуться, да и то не везде.
Перешагивая, а где перебираясь через сросшиеся корни, медник начал продвигаться вперёд. Где-то приходилось и вовсе обходить - стволы стиснулись так близко, что человеку его размеров было не пролезть. Так где же он, всё-таки оказался? В Полуденном Лесу? Но и там жили какие-то люди и нелюди, а в такой тесноте даже дикий зверь не проживёт.
Когда он выкарабкался на опушку, уже рассвело и Яркое Око Митры неторопливо ползло по чистому небосводу к зениту. Впереди раскинулись обширные луга, уже вовсю пестрящие первыми всходами бойкой зелёной травы. Они плавно поднимались вверх, словно взбираясь по склонам одиноко маячащей на виднокрае высоченной горы.
Встречать подобных исполинов побродившему по миру минокийцу прежде не доводилось. Эта гора казалась не просто высокой, она словно бы подпирала небесный свод, удерживая его от разрушительного падения на бренную землю. При этом казалась такой одинокой, такой покинутой в этой безжизненной глуши, окружённой почти непроходимым лесом. И тем не менее, глянув на безмолвно простирающуюся в обе стороны стену древесных стволов, охватывающую гору полукругом, Юлиус уверенно двинулся прямо на неё.
Но с отсутствием жизни медник погорячился. На второй день пути, когда гора заметно приблизилась и, по его прикидке, дойти до подножья он сумеет к следующему рассвету, на виднокрае показалось стремительно приближающееся облачко. Денёк выдался весьма пасмурным, с противно моросящим дождиком, а потому разглядеть нагоняющую стаю он сумел лишь когда бежать и прятаться было уже поздно.
Здоровяк в сердцах выругался, однако отчаиваться не стал. Ужели он не разделает под орех кучку волков? Если те вообще посмеют напасть.
Однако, стая оказалась на удивление разношёрстной. Здоровенный, величиной с доброго барана поджарый волчище с густой и почему-то тёмно-коричневой шерстью, огромными скачками нёсся впереди, видимо, возглавляя этот странный сброд. Чуть поодаль за ним спешили несколько вполне обычных, разве что довольно упитанных собратьев характерного для Полуденного Леса сплошного чёрного окраса, если верить россказням охотников, бывавших в тех местах. Но вот странные создания, бежавшие рядом с ними, минокиец поначалу принял за обман чувств подленьким страхом и не поверил своим глазам. И всё же, стряхнув с себя наваждение и всмотревшись убедился, что эти твари действительно двухголовые, а в остальном, вроде бы, такие же волки, разве что пошире в плечах.
Замыкал сие сборище сильно запыхающийся и явно отдающий все силы, чтобы не шибко отстать, здоровенный бер той же чёрной окраски. И выражение его морды очень смутило Юлиуса - он вовсе не выглядел охотящимся зверем, а, скорее, походил на добродушного увальня среди новобранцев, старающегося не уступать более сильным товарищам, всяко лучше него готовым к таким сумасшедшим забегам.
- Ты кто такой? - резко останавливаясь на расстоянии грамотного рывка вдруг выдохнул вожак немного приглушённым, но всё же вполне отчётливым низким голосом.
Юлиус, уже держащий наперевес молот, готовясь размозжить башку этому здоровенному волку, замер и оторопело уставился на него.
- Чего вылупился? - нетерпеливо повторил тот, обнажив острые клыки, - Кто таков, спррашиваю? Как попал в наши кррая?
- Ты разговариваешь?! - только и воскликнул медник в ответ, - Не, в самом деле - ты разговариваешь?!
- А ты рразве нет? Нашёл чему дивиться!
Остальная стая тем временем осторожно обходила Юлиуса кругом, беря в цепкое окружение, что не ускользнуло от изумлённого, но всё же тёртого жизнью странника.
- Чего удумали?! Перебью же всех к лешему!
- Ты это, угомонись, - вкрадчиво произнёс коричневый волк, - Рраз уж мы оба с тобой рразговарриваем, может, поговоррим?
- Ага, пока твои... как их, сородичи на меня кинутся всем скопом?
Вожак что-то утробно прорычал и вся стая тут же смирно улеглась на земле, не сводя пристального взгляда с человека. Кроме рухнувшего на брюхо чуть поодаль бера, так и не догнавшего остальных.
- Теперрь ты опусти орружие, - настойчиво потребовал волк.
- Какое ж это оружие? - попытался оправдаться медник, - Я кузнец, а это мой молот, инструмент для работы.
- Сказки можешь ррасказывать этим, - кивнул поджарый волчара на своих собратьев, - Они пррежде человека не видели. А мне доводилось встрречаться с вашим подлым племенем!
Юлиус не стал возражать и молча спрятал молот в перевязь. Потом, ещё раз бросив взгляд на двухголового волка, неожиданно спросил:
- А это что за звери?
- Оррфы.
- Хм, не слыхал о таких даже...
- Отвечай, кто ты такой и как оказался у Горры До Неба?
- Вот, значит, где я очутился...
Юлиусу доводилось слышать об этой горе. Правда, больше сказок, да притч, в половину из которых он не верил, а другую считал сильно приукрашенными. Однако, теперь он не сомневался, что находится в том самом Полуденном Лесу. Вот только каким ветром его сюда занесло?
- Черрез Потаённый Лес не прроберётся ни зверрь, ни человек. Ты великий колдун?
- Да нет же, медник я из Минока. Котлы варю и починяю, оправы там под украшения, заклёпки, браслеты и прочее. Раз монету чеканил при дворе лорда, когда его старый мастер прихворал. А прошлым летом вот кузнечным ремеслом заняться решил, да двинул на полночь, в нашем-то городе кузнецов, как грязи, протолкнуться негде...
- Ближе к делу давай, сюда как попал?
- Сам того не ведаю, - развёл руками минокиец, - Только вот был в Полуночном Лесу, отбивался от призраков, а вдруг уже торчу меж двух буков, незнамо как здесь очутимшись...
- Ладно, веррю, - неохотно протянул волчара, - Не похож ты на колдуна, а я уж повидал их на своём веку.
- Это они тебя говорить научили? - полюбопытствовал медник.
- Ты что, влоррыков прррежде не видел и не слыхал даже? - на морде вожака странной стаи читалось подозрение, - У вас волорруками зовут наш наррод врроде.
- Впервые слышу, - честно ответил Юлиус.
- Вот теперрь будешь знать, - огрызнулся влорык, - Хотя врряд ли тебе прригодится это знание. Задррать бы тебя на месте, да и делу конец, но хозяин наверрняка захочет узнать, как прробррался черрез Потаённый Лес такой не колдун, как ты.
- Хозяин?
- Да, ты отпрравишься с нами к хозяину. Может он сохрранит тебе жизнь. Медник, говорришь? Если будешь полезен, выживешь.
- А если я не пойду?
- А тебе деваться некуда.
С этими словами влорык рыкнул и уже доползший до него и теперь с наслаждением валяющийся на земле бер вдруг резко вскочил и прыгнул на человека. Его бросок был таким стремительным, что Юлиус едва лишь успел схватиться за молот, как здоровенная туша повалила его с ног и прижала всем своим весом. Медник собрался уже поднатужиться и сбросить с себя тяжеленного зверя, но склонившие над его лицом головы одного орфа убедили его не делать лишних движений.
- Я не стану повторрять, - раздался рядом голос вожака, - Ещё рраз заупррямишься - отгррызу рррруку или ногу.
Юлиус решил пока не упрямиться и покорно отправился за этой причудливой сворой к их хозяину, кем он ни был. Там уже видно будет, авось выйдет договориться, толковые кузнецы везде нужны, даром не обидят. Если он человек, разумеется, а не какая-то тварь, вроде орфа.
И только ближе к вечеру медник вдруг вспомнил, как друзья что-то рассказывали про Гору-До-Неба после Совета. Уж не там ли воцарился злобный карлик, названный почтенными лешими Чёрным Мунком?
Ищейки
Окружающий лес полнился голосами. Неустанно щебетали птахи, ворчливо перехрюкивались кабаны и фыркали лоси, куда-то торопливо неслись деловито попискивающие грызуны, а просыпающиеся от зимней спячки древесные великаны вальяжно перешёптывались глухим гомоном завихрений лёгкого ветерка, оседающих за густой хвоей. За неспешную и неугомонную беседу, несмолкающую даже самыми тёмными холодными ночами суровых зим, эти места и прозвали когда-то Говорящим Бором. И мало кто уже помнил, что ещё не так давно по меркам долгожителей-чародеев хозяйничал здесь великий и ужасный Максимус, жестокий повелитель хаоса, разрушитель и архипредатель, покусившийся на самые основы уклада размеренной жизни тайя. Нынче же о могущественном кудеснике, когда-то штурмовавшем стены Лунного Сияния, напоминали только развалины его жуткого замка, оставшиеся под отвесным склоном Копий на закатной окраине Говорящего Бора. А во избежание повторения тех страшных событий нового правителя осиротевшей провинции на краю Колдовского Леса назначили из самого Уэлка. И теперь доблестный лорд Алан Кведион прилагал все усилия, дабы сделать безопасными вверенные земли, а главное – путь по Великому Тракту, отделявшему их от мрачно нависающей с восхода возвышенности Колдовских Огней (на которой по всеобщим поверьям обитали самые настоящие ведьмы, в чём ещё недавно забредшие в глухую деревушку Кингсэйдж странники успели убедиться).
Правда, возвращаться в места кровавого побоища с нежитью, где погиб отважный сэр Алис, путники не стали. Разузнав о дороге подробнее (да не у кого-нибудь, а у самых настоящих купцов, не страшащихся ни орка, ни лешего в извечной погоне за прибылью), друзья обнаружили, что помимо запущенной закатной дороги из Кингсэйджа, до Лунного Сияния можно добраться и другим путём, если на день к полудню Тин-Велкома свернуть на широкий, но весьма зарастающий к лету просёлок, однако же хорошо заметный издали ранней весной. Дальше пройти Говорящий Бор и почти миновать зловещий Элибур, заглянув в него лишь по краю на день-два верхового пути. Правда, опасность наткнуться на приютившихся неподалёку от торной торговой дороги разбойников никуда не исчезнет (в чём путники успели убедиться ещё на пути в Уэлк), но усилиям лорда Кведиона лихой братии в окружающих лесах стало гораздо меньше. По крайней мере, в том убеждал разговорившийся после четвёртой купец из таверны в Полуденных Вратах, которому Джеоф очень хотел двинуть в рыло за весьма откровенные взгляды в сторону его женщины и с величайшим трудом сдерживался.
- Спокойно тут, хорошо, - мечтательно заметила Ланс, вслушиваясь в окружающий гомон леса, - Напоминает родные леса моего дома...
Но продолжать златовласка не стала. И Джеоф снова вспомнил, что несмотря на давнее знакомство, на пережитые приключения, на горячую любовь, в конце концов, он до сих пор толком ничего не знает о своей избраннице. Кто она? Откуда? Из какого-то знатного рода? Возможно, даже из правящих домов? Тогда её осторожность и скрытность вполне понятны, даже перед ним, перед надёжным и верным Громилой, которому любимая женщина не раз доверяла свою жизнь, но даже не приоткрыла туманную завесу своего происхождения. Некоторые тайны бывают слишком опасны как для тех, кто их хранит, так и для тех, кто ненароком услышит. И потому верзила не настаивал и не приставал с расспросами, но всегда очень внимательно подмечал какие-то случайно открывшиеся обрывки сведений. Не мог не замечать.
- Там, похоже, дерутся, - вдруг притормозил коня Олвин.
Джеоф в сердцах выругался на себя. Как он мог погрузиться в свои мрачные думы настолько, что сопливый юнец заметил кипящую пока ещё далеко битву прежде него, бывалого воина? А если бы что-то выскочило из леса прямо на них? Но переживать здоровяк себе не позволил, а тут же понукнул гнедую кобылку и помчался на звон мечей.
На торговых дорогах приходить друг другу на выручку считалось обычным делом. Любой путник, услышав шум драки, тут же срывался с места и спешил к нему (разумеется, умей он хоть немного справляться с мечом). Потому что вместе обороняться всегда проще, объединять усилия требовал суровый порядок. Не придуманный лордами, правящими домами или знатными рыцарями. Собственный порядок дорог, заведённый теми, кто долгими днями тащился из конца в конец необъятной Британии. Без слов, без указов, без писаных правил. Но тщательно соблюдаемый теми, кто намеревался выжить и добраться до места в сохранности. Потому что вместе обороняться всегда проще. А если нынче ты отсидишься, решишь переждать, то следующей жертвой разбойников станешь сам. Они никуда ведь не денутся, останутся там же, неподалёку, выставят соглядатая, да и укроются в кустах, поджидая другого несчастного странника. Или иди к ним прямо в руки или поворачивай назад. А мало кто выступает в далёкий путь ради дела, которое можно так легко бросить.
И редко когда возникали сомнения, что дерутся с разбойниками. Некому больше было напасть на дальних дорогах в нынешние-то тихие времена. Все давно свыклись с воцарившимся миром, и замечая патрули Эскардии уже никто не шарахался в сторону и спокойно проходил мимо по своим делам, иногда даже перекидываясь парой словечек с орками.
А вот заметив дерущихся орков, сразу любой понимал, что это уже не добрые подданные бара Хогбена, а настоящие головорезы с большой дороги, ничем не отличающиеся от лихих людей. И поступать с такими следовало так же. Потому Джеоф, не задумываясь и не медля, запустил на скаку притороченный к седлу топор в спину ближайшего орка.
Но спасти бедолагу уже не успел. Суровый вояка, едва ли постарше верзилы, мужественно оборонявшийся от троих наседающих головорезов, одобрительно кивнул приближающемуся всаднику и, усилив напор, резко вогнал клинок в шею ближайшего недруга. Как он и рассчитывал, второго сразил меткий бросок здоровяка, но вот третий, стоявший, казалось чуть поодаль, быстрым рывком приблизился к человеку и мощным ударом снизу вогнал топор глубоко в его ключицу. Правда, насладиться победой ему не позволил разозлённый Громила, тут же снёсший рогатую башку выхваченным на ходу из перевязи за спиной огромным двуручником.
Справа от повозки отбивался ещё от двоих разбойников юноша в лёгкой кольчужке поверх шерстяной рубахи, к которому сбоку жался совсем ещё парнишка с трясущимися руками, едва заставляющий себя стоять на ногах и неумело размахивать копьём, будто обычной палкой – наверняка, простой слуга. Мечник же держался весьма уверенно, даже вызывающе, но бывший королевский дружинник хорошо знал этот огонёк, играющий в его глазах. Это был страх. Тот самый страх первого настоящего боя, которым горят взгляды кое-как выученных, даже пусть и уверенных в своём мастерстве новичков, впервые столкнувшихся с необходимостью убивать. Впервые узревших смерть на поле брани. Не ту, о которой так скомкано рассказывают суровые наставники, понимая, что словами передать этих чувств невозможно. И не ту, которую воспевают в бестолковых балладах менестрели от Джелома до Холодного Берега, прославляя чужие подвиги. Настоящую смерть. В которой твоя рука отнимает чужую жизнь, и именно на тебя бросает последний, иногда ненавидящий, чаще немного жалобный и удивлённый взор только что убитый тобой человек. Или не человек, умирают-то все одинаково. Неохотно, не веря в собственную смерть. И новичок тоже сперва не верит. Он не слышит ни славящих его подвиг струн, ни томных вздохов девиц. Только хрипы и стон, иногда под сдавленные проклятия, а после – звуки опорожнения противника. Весьма неожиданные, настолько внезапные, что победитель на миг проверяет – а не он ли сам обгадился с перепугу? В ноздри ударяет резкий неприятный запах, почему-то наполненный металлическим привкусом. Он не знает ещё, что льющаяся кровь отдаёт железом. Пока не знает, ещё не видел её в таких количествах. И на какое-то время замирает, пытаясь осознать, понять, что же, зорн подери, происходит?! Торопится что-то сказать этим тускнеющим изумлённым глазам, спросить: «Я убил тебя? Точно?» Но видит в них немеющий встречный вопрос: «Почему?» и слова у него застревают в горле. Из глубины накатывает необъяснимое чувство стыда, он не понимает: должно же быть торжество, «я же убил врага!». Но стыд застилает сознание, отталкивая прочь неуверенную и даже ненастоящую радость победы и прочно вонзается в голову.
Джеоф видел такое выражение лица много раз. Совсем ещё недавно видел, в нежданной и нелепой схватке под Закатными Вратами. А потому не стал ждать, что юнец очухается, выдернет меч из груди неудачного под него подставившегося гоблина и сам отразит стремительную атаку орка, уже заносящего топор, чтобы покончить с убийцей товарища. А потому бросился ему наперерез, закрывая массивной тушей гнедой опешившего парнишку и ногой отталкивая яростно огрызнувшегося разбойника.
Будь зелёный несколько расторопнее, не остановил бы удар, так и обрушил бы его на открытое бедро всадника, наверняка, оттяпав тому ногу. Уж на силу-то клыкастые недоростки не жаловались, вон, какие плечи широченные, как у самого Джеофа, хоть и ростом в полторы головы ниже. Но настоящие воины среди разбойников встречались редко, к удаче купцов, обходящихся небольшой охраной. Но насколько должен быть жаден купец, нанявший совсем юного сопляка, прежде не отнявшего ни единой жизни?
- Ну как, попробуешь? – ухмыльнулся Громила, поворачиваясь к замявшемуся орку уже в полной боеготовности.
Краем глаза он заметил второго парнишку, мнущегося чуть позади спасённого юнца и ближе к повозке. Совсем ещё молодого, сжимающего трясущимися руками копьё, поднятое, наверняка с тела валяющегося чуть в стороне мужчины в пробитой кольчуге и неуверенно ощерившегося им, словно обычной палкой.
А орк не бросался в бездумную атаку на могучего, да к тому же конного воина, размахивая топором, но и не побежал в панике. А крикнул кому-то, не поворачивая уродливой головы с сильно выступающей вперёд клыкастой челюстью и небольшими толстыми рожками:
- Стріляй, друже!
Глупость ли, неопытность вновь подвела разбойника, а может и в самом деле невидимый «друже» не выстрелил бы без команды. Но Джеоф на окрик среагировал почти мгновенно и даже не стал впопыхах валиться с гнедой, спасаясь от стрелы, а, заметив её жало задолго до того, как оно начало путь, уклонился одним лёгким движением.
Из-за дерева высунулась бородатая, сильно заросшая, но вполне себе человеческая морда лица и отрывисто бросила:
- Да ну их, валим!
Когда нагоняющие Олвин и Ланс приблизились к повозке, Громила уже провожал удирающих разбойников очень задумчивым взглядом.
- Цел? – повернулся спасённый юнец к парнишке помоложе, убедившись, что душегубы бросились восвояси.
А он молодец, отметил про себя Джеоф, быстро пришёл в себя и первым же делом принялся оценивать обстановку. Знатный выйдет вояка, если доживёт. А вслух спросил:
- И давно люди с зеленорожими вместе разбойничают?
Но ответить юноша не успел. Из крытой повозки послышалась какая-то возня, толкотня и негромкий, но очень ворчливый голос:
- Товар ищи! Товар ищи!
А следом так же сердито и торопливо:
- Так шукаю я, шукаю! Сам поквапся!
Громила перевёл хмурый взгляд на повозку, быстро смекнув, что прячутся там отнюдь не перепуганные хозяева, а дорвавшиеся до грабежа добычи, не дожидаясь окончания боя, разбойники, и недовольно буркнул:
- Вот тебе и «товарищи»! – а потом громко и очень сурово добавил, - Эй, выползай по одному! Руки держать, чтоб я видел!
Предложение звучало глупо, какой же головорез с большой дороги добровольно сложит оружие, прекрасно зная, что повесят его на первой же встречной сосне, даже до ближайшего поселения с виселицей тащить не станут. А в соснах недостатка вокруг не было. Но разгорячённые жилы верзилы вовсю разыгрались весельем, жаждали молодецкой драки, а не сидеть втихаря дожидаться, пока грабители соизволят выбраться наружу, попав прямиком под его меч.
Однако, такое бахвальство едва не стоило жизни Олвину, шагах в пяти от повозки спешившемуся, чтобы проверить, помер ли не успевший дождаться подмоги отважный защитник. Благо, заговорённый клинок он держал наготове, а потому когда всполошённые разбойники ответили из самострела, юноша чудом успел отразить смертоносный болт, правда, при этом едва не вывихнув руку.
- Тікаєм! – резво выскочил из повозки довольно высокий и слегка сухощавый гоблин в напяленной с лысой башки до самого горбатого носа толстой чёрной маске, поношенной волчёвке и старых истёртых портках, прижимая к груди ворох свёрнутого кучей тряпья.
Но убежать далеко не успел. Ланс, спрыгнув с лошадиного крупа, выставляя крепкую ножку вперёд, угодила твёрдым каблуком дорожного сапога прямиком под лопатку беглецу, сбив его с ног и заставив, кубарем перевернувшись через себя, ничком растянуться на вытоптанной дороге. А быструю для такого удара попытку вскочить тут же пресекла коротким, но сильным тычком пяты ладони по лысой макушке.
Последний разбойник, невысокий и слегка полноватый человечек, выглянувший под задней шторой повозки, чтобы лучше прицелиться из небольшого простенько самострела, судорожно теребя ещё незаряженный болт в дрожащих руках, так и не заметил опускающийся сверху огромный двуручник, раскроивший бедолаге ключицу и увязший глубоко в груди. Джеоф, вообще-то, собирался взять его живым и подробно так, по душам, побеседовать о творящихся в Говорящем Бору странностях. Но, толком не видя за шторой, что самострел не заряжен, не стал рисковать, позволяя ему выстрелить снова.
Мельком заглянув в повозку и убедившись, что других душегубов там нет, здоровяк быстро огляделся по округе и, довольно хмыкнув вслед удирающим по лесу лучнику с уцелевшим орком, кивнул немного замешкавшемуся юнцу:
- Отбились, вроде.
- Отбились, - выдохнул тот, соглашаясь, и тут же быстро заглянул под повозку.
- Можно вылезать? – прокряхтел оттуда ещё не старческий, но уже очень пожилой голос, заставив Джеофа снова встрепенуться в готовности.
- Да, отец! – не скрывая радости в тоне, ответил юноша, - Добрые люди помогли нам совладать с душегубами!
Из-под повозки, кряхтя и ругаясь, выполз довольно румяный, хоть и изрядно побитый жизнью человек. Опираясь на протянутую руку сына, он неспешно поднялся, отряхнул полы богатого кафтана, не шибко вычурного, но отороченного бархатом и расшитого причудливым вихрастым узором. После деловито осмотрелся и, важно уставившись на ухмыляющегося с лошади верзилу, слегка склонил голову и высокомерно, но очень искренне произнёс:
- Благодарю за чудесное спасение, странник! Воистину, Высшие призрели на нас, послав нам тебя в столь тяжкий день!
- Хвала Повелителю Ветров! – вторил ему сын, поклонившись куда почтительнее, однако, тоже не забывая, что говорит с наёмником.
Здоровяк ответил дружелюбным кивком и повторил благодарность покровителю странников, как было принято на всех дорогах от Джелома до Скары Бра после удачно отбитого нападения. Потом вернул в перевязь за спиной чудовищный меч, неторопливо спешился и, крепко пожав протянутую руку юнца, принятого им сперва за неопытного наёмника, обернулся к подошедшим спутникам:
- Кто-то выжил ещё?
Врезаясь в бой, верзила заметил валявшегося в траве неподалёку со стрелой в груди мужчину, к которому и направился Олвин, пока они с Ланс добивали грабителей. Юноша молча покачал головой.
- Доброго дня, сударыня! – поспешил поприветствовать пожилой мужчина показавшуюся из-за широкой спины здоровяка златовласку.
Скромное походное платье с накинутой поверху меховой накидкой, как и простые, хоть и вполне надёжные сапоги, не могли скрыть обычной величавой осанки, горделиво приподнятой златокудрой головки и слегка снисходительного взгляда голубоглазой красавицы, смотрящего как бы поверх всех, даже заметно превосходящего её ростом могучего спутника. Манера держаться всегда выдавала странницу с головой, и все попытки сокрыть благородное происхождение так и не достигали успеха.
- Не так он и добр, - милостиво склоняя голову и слегка прикрывая глаза, дав понять, что услышала приветствие, заметила она.
- Пусть дорога твоя будет кратка и легка, - смущённо пробормотал юнец, подчиняясь лёгкому тычку локтя отца. И тут же, повернувшись к парнишке-слуге, велел пересохшим голосом, - Поди проверь, как старик!
Ланс обменялась ещё парой любезностей с купцом Хамуром, как выяснилось после взаимных представлений, и его немного растерянным, ещё разгорячённым минувшей схваткой сынишкой Фарудом. Оказалось, повозку вынудило остановиться поваленное поперёк дороги в дюжине шагов впереди дерево. Но старший из троих наёмников, сопровождавших их в этом пути, почуял засаду и не погнал вояк на убой в попытке просто расчистить преграду. Сходить проверить купец попросил своего старого слугу, которого молодой обнаружил живым, хоть и оглушённым крепким ударом у того самого дерева. А разбойники, сообразив, что ловушка не удалась, дружно ринулись в атаку, успев подстрелить одного из воинов до начала боя.
- Видать, недаром ты столько упражнялся с мечом, - похвалил сына Хамур, понимая, что только участие юнца в драке позволило дождаться подмоги, - Впредь не стану тебе понукать. Но всё же помни, кто ты есть, а потому и нашему делу уделяй должное внимание!
Попытки допросить захваченного странницей гоблина ни к чему не привели. Он злобно косился на путников, лишь изредка угрюмо отвечая на любые вопросы, что «не розмовляет людською мовою». Будто и впрямь говорил какой-то иной молвой, а не просто коверкал обычную речь. Учёные мужи давно уже бросили попытки понять, почему туманный народ разговаривает так странно, иногда невнятно, а порой даже забавно. Одни полагали, что прежде у них был свой говор, а в эпоху нашествий на земли людей захватчики, пытаясь освоить местный, искорёжили его на привычный себе лад. Но это не объясняло, почему и ныне даже между собой они говорят этой скомканной «мовой». Другие считали, будто со временем речь изменяется, преображается, обрастает новыми словами и причудливо коверкает старые. И что очень давно все говорили единой манерой, но прошедшие поколения обособленной друг от друга жизни привели к расхождениям, вылившимся в немного различные звучания знакомых слов. Самые же въедливые, что вслушивались в отдельные звуки, приходили к выводу, будто природное нахальство и дикость заставляют зелёных огрублять слова, избавляться от мягких, шипящих и ласковых звуков, превращая речь в подобие собачьего лая. Те же, кто не искал сложных причин, относили их манеру изъясняться к своеобразному жаргону. Но к единому мнению так и не пришли.
А отбившимся от разбойничьего налёта странникам так и вовсе не было дел до того, почему зеленорожие коверкают речь. Не хочет душегуб говорить – не надо, вздёрнули на ближайшем суку и продолжили путь, не забыв достойно придать огню и ветру почивших защитников купца.
- Куда путь держишь, почтенный Хамур? – прервал неумолкающую болтовню пожилого торговца нахмуренный здоровяк.
Его порядком уже утомили нескончаемые россказни о купеческих делах: пошлинах, ценах, менялах и мытарях, прочих торговых заботах.
Зато Ланс, похоже, слушала с увлечением, а порой даже начинала выспрашивать подробности очередной описываемой купцом «выгодной» или, напротив, «провальной» сделки. Словно сама глубоко разбиралась в премудростях этого хитрого дела. И только знающий слушатель заметил бы, что интерес златовласой красавицы простирается значительно глубже. Будто она старалась понять, как торговля Британии устроена в целом, узреть сквозь неё всю картину отношений и связей меж отдалёнными землями обширной страны. Любопытство её было сродни государеву, а не просто купеческому. А Хамур был слушателем знающим, потому отвечал въедливой страннице со всем доступным почтением, даже не позволяя себе в ответ попытаться вызнать, кто же она такая.
- В Лунное Сияние, - с готовностью ответил купец, бросив быстрый взгляд на спутницу здоровяка и тут же переведя его на поджаривающуюся на тлеющих углях куропатку, над которой заботливо хлопотали слуги.
Место побоища осталось далеко позади, а к вечеру Хамур обещал довольно большой по местным меркам городок. Потому Джеоф не видел нужды останавливаться на привал. А вот его златовласая подруга охотно поддержала предложение «отдохнуть и перекусить» и нахмуренный, всю дорогу молчавший юный алхимик тоже.
- По торговым делам? – тут же спросила Ланс, принявшая любезное приглашение купца ехать в повозке, будто ещё не наслушалась его речей.
- По самым, что есть! – с натянутой улыбкой ответил Хамур, - По делам Торговой Гильдии!
- Вразуми её Повелитель! – негромко добавил Фаруд, не шибко-то разговорчивый за время совместного пути. Судя по всему, юнец ещё был взбудоражен первым настоящим боем и держался несколько отстранённо.
- Который из них? – тут же уточнила любопытная странница.
Вопрос показался неуместным даже Громиле. Всякий от мала до велика знал, кто покровительствует разного рода обманщикам, плутам и торговцам. Но искреннее любопытство в голубых глазах златовласки, как и предполагаемое её высокое происхождение, заставили купца отвечать предельно сдержанно:
- Повелитель Туманов и Льдов, разумеется, - и, помедлив, добавил, - Разве в ваших краях о торговле заботится кто-то иной?
Это была его первая острожная попытка хоть что-нибудь разузнать о собеседнице. Поэтому даже старательно натянутая им маска беспечного радушия не могла прикрыть блуждающей меж очерченных скул тревоги.
Ланс же себе отметила, что упрекать сына хозяин повозки не стал, а значит с ним соглашался. Может, и растерялся попросту, но любопытство красавицы уже разгорелось и, не давая купцу опомниться, она пропустила его несмелый вопрос мимо ушей и продолжила:
- И что же такого натворила ваша Торговая Гильдия?
Купец немного замялся, будто терзаясь сомнениями, потом с явной охотой, но тщательно подбирая слова ответил:
- Сами мы родом из истардов, что в Скаре, к восходу от Элехора, - начав настолько издалека, он тут же поправился, - Это важно, сударыня, поскольку сие обстоятельство и сделало меня невольным свидетелем тех самых событий, следствия которых отправили нас в этот путь.
- А что, не торгуешь разве? – вмешался Джеоф, тоже начавший от нечего делать прислушиваться к рассказам Хамура, - Вон, целая повозка всякого барахла!
- Конечно, торгую, - ответил тот искренней улыбкой, бросив на простоватого здоровяка слегка снисходительный взгляд, словно объяснял неопытному юнцу вполне очевидные вещи, - Какой же купец отправится в путь без товара? Любую возможность, и даже необходимость нужно использовать, чтобы немного подзаработать!
Громила попытался припомнить, доводилось ли ему слышать слово «подзаработать» без неизменно сопутствующего ему «немного», но так и не смог. По крайней мере, не из уст торгашей.
- Меха соболиные, куньи, лисьи, роваллинский бархат, пара дюжин кувшинов добротного рогхэймского пойла, - перечислил купец, довольно поблескивая глазами – о товарах своих говорить он мог долго, с любовью, - камушки с Небесной Скалы, как самоцветные, так и гранёные нашими искусными мастерами…
- Понятно, всего понемногу, - прервала его златовласая странница, жаждущая продолжения заинтересовавшей истории, - Так что гильдия?
- А что гильдия? – удивлённо встрепенулся Хамур, выдернутый из сладких мечтаний о выгодных сделках, - Гильдия, как гильдия, стоит себе и стоит…
По губам юного Фаруда пробежала лёгкая усмешка, впервые после скоротечной битвы.
- Ах, да! Отвлёкся я, сударыня, уж не серчай! – внезапно очухался его отец, - Так вот, стоит, значит, наша гильдия такая, и смотрит…
- Куда смотрит? – не понял Джеоф, косясь на уже поджаристую с одного боку куропатку, переворачиваемую на огне старым слугой купца.
Каким чудом ему удалось выжить, одним Высшим известно. По башке старика саданули душевно, не всякий крепкий мужик выдюжит. А этот сухонький сморчок, всем своим видом напоминающий причёсанную и гладко выбритую корягу, облачённую в нехитрую, но справную одёжку под стать хозяину, казалось, должен был развалиться пополам от такого удара. Но, как ни в чём ни бывало, продолжал себе юрко бегать, исполняя все негласные поручения, отдаваемые лёгкими жестами и взглядами.
- За всем смотрит, - развёл руками Хамур, - Чтобы товаров было в достатке, чтобы цены не шибко скакали, чтобы торговля честно велась…
На последней фразе пожилого купца улыбнулся даже нахмуренный Олвин. Юноша вообще казался подозрительно тихим и даже несколько отрешённым от происходящего. Не как его юный друг из Эмпаса, но всё же вызывал молчаливое тревожное беспокойство у спутников.
- И вот, однажды, высматривает она такое..! – рассказчик широко развёл руками, показывая, «какое» именно, - Завёлся в Ригвиди, что в Рогхэйме, к закату за Элехором, плут, мошенник и проныра, да такой отчаянный, что редко доживают до лет, с которыми приходят мудрость и осторожность. А есть у нас так же добытчик один, что копал руду на склонах Небесной Скалы. Мужик хороший, хозяйственный, да только прижимистый. И угораздило его как-то связаться с этим разбойником…
- Ограбил, чтоль? – перебил пожилого купца нетерпеливый Джеоф. Начинавшийся с таким замахом рассказ оборачивался унылой трактирной историей про очередных лиходеев с большой дороги.
- Пожалуй, что и ограбил, - подумав, согласился Хамур, - А то как же ещё назовёшь? Добытчик тот наткнулся на богатую курфиловую жилу, что состояние сулит немалое. Да только и вложиться надобно, работников поднанять, снедь, инструмент, да повозки с погонщиками. Ну, и охрана, само собой, ведь до такого добра жуть сколько жадных найдётся. И ведь нет, чтоб как все разумные люди, к торговцам пойти уважаемым, те бы с радостью денег дали за долю малую. Пожалел же делиться, и в каком-то трактире наткнулся на подлеца…
- Отъявленный негодяй, - покачал головой Фаруд, - И непонятно ведь, как выкручивается – семь раз попадался на ростовщичестве!
- Нет, вы представляете, семь раз! – от души возмутился купец.
- У вас что, ростовщиков не вешают? – ещё продолжая хмуриться, но уже с любопытством переспросил Джеоф.
- Вешают, а как же, чай не дикие, - вздыхая, согласился торговец, неприязненно морщась, - Да не всякого, иначе верёвки не напасёшься! Кто отделался каторгой, ежели немного награбил таким подлым образом. А кого и вовсе плетьми вразумляют, коли не шибко успел навредить.
На последних словах старик инстинктивно потёр рукой спину, как бы вспоминая давние побои. И, не дожидаясь вопросов насупившегося верзилы, сразу продолжил:
- Да и мне доводилось по молодости глупой денег в рост давать, не скрою. Только поумнел быстро, добрые люди научили, - он снова весьма болезненно скривился и потянулся к спине, но, тут же взяв себя в руки, одёрнул руку и простодушно улыбнулся, - С той поры лишь честным делом промышляю, всякого плутовства верстой сторонюсь! А о таком, чего наш юный прохвост натворил, даже слыхом не слыхивал!
- Ваш? – перевела Ланс недоумевающий взгляд на юного Фаруда.
- Да, не! - засмеялся купец, с умилением глядя на сына, - У меня честный парнишка! Порой даже слишком честный для нашего дела.
Джеоф хотел было хмыкнуть о своём отношении к сочетанию слов «слишком честный» - честность она либо есть, либо напрочь отсутствует, но не стал перебивать вдохновлённо продолжившего рассказ торгаша.
- Я ж о том пройдохе из Ригвиди говорю, - пояснил Хамур, - Малец он ещё, но ловок, как сам чёрт!
- Как кто? – подал голос Олвин, услышавший незнакомое слово.
- Как чёрт… - развёл руками прерванный купец, - Ну, плут лесной, что добрых людей заводит в самые дебри, тропы путает, да гадости всякие делает по ночам. А ежели набредёт такой на село, так непременно крынки побьёт, завеси подёргает, угли с печи по всей хате раскинет и бывал таков, только его и знали!
- У нас таких не водится, - задумчиво пробормотал юноша.
- Так и у нас не водится! – рассмеялся Хамур.
- Сказки-то бабкины, какими детишек пугают, чтоб не шалили, - объяснил его сын, - Мол, кто старших не слушает, отца с матерью не почитает, за тем чёрт придёт ночью и в лес утащит в мешке! И поймать такого никто не может, оттого и говорят: «ловок, как чёрт!»
- Понятно, - грустно улыбнулся Олвин, вспоминая ставшие такими далёкими сказки собственного детства и тех, кто любовно их рассказывал: старого мудрого Мерлина, постоянно бубнившего полусонным голосом из-под густой бороды, и почти стёршиеся из памяти лица родителей, от которых оставались чёткими только добрые заботливые глаза.
- Так что пройдоха, который чёрт? – напомнила Ланс рассказчику, улыбаясь в душе, припомнив собственное прозвище, которым когда-то в отместку наградил её могучий друг.
- Ах, да! – встрепенулся тот, - Таких дел натворил, такой переполох устроил, что до самого лорда Элехора вести дошли, и пресветлому владыке пришлось вмешаться! Да и гильдия наша в стороне не осталась, по всей Скаре бросили клич и долго держали совет, пока скорые вестники спешили в столицу и другие земли, где нам удалось обустроиться. Вот и я нынче держу путь в Лунное Сияние.
- Не шибко ты похож на «скорого вестника», - недоверчиво качнул головой суровый Громила.
- Пожалуйте кушать! – торжественно провозгласил старый слуга, только закончивший накрывать скатерть, уставив её какими-то соленьями, вымоченными в вине сухарями, крупной копчёной рыбой из Моря Ветров и нарезанной толстыми ломтиками солониной. А молодой тем временем снимал с огня и разделывал основное блюдо нынешнего скромного пира – весьма упитанную хорошо прожаренную куропатку, приятно манящую проголодавшихся путников аппетитной румяной корочкой. Поймавший её в лесу неподалёку Фаруд опечалился, что поблизости не оказалось второй, потому столь желанное нынче лакомство приходилось делить на всех. Слугам крылышки, чтоб быстрее порхали, воинам окорочка, дабы ноги держали крепче, благородной гостье полагается белая грудка, а купцу с его сыном что останется, то есть рёбра для пущей стойкости в нелёгком странствии, да гузка для терпения и усидчивости в торговых делах.
Усевшись за трапезу, Хамур на время прервал рассказ, деловито заметив: «когда я ем, я глух и нем», потому беседа ненадолго утихла. Но стоило молодому слуге наполнить по второй кружке слегка кисловатым, но весьма терпким рогхэймским вином, как охочая до историй Ланс напомнила купцу о незаконченном разговоре. И тот, расслабившись после крепкой выпивки, воодушевлённо продолжил:
- Так вот, я и говорю – пожадничал наш добытчик с торговцами делиться прибылью от эдакой находки, и на беду свою связался с этим проходимцем. Да только отродясь у того денег крупных не водилось, а ежели и припрятал где – так он ведь тоже не дурак, и понимал, что игры играми, но есть предел терпению людскому, и виселица всегда терпеливо ждёт неподалёку, когда он ошибётся. Вот и удумал этот прохвост дело настолько гадкое, но в то же время и небывалое, что вся Торговая гильдия всполошилась! А после, разбирая случившееся, поражалась, как подобное могло прийти в столь юную голову.
- Что за дело-то? – грубо поторопил здоровяк, - Ты всё околицами плутаешь, а сути никак не скажешь!
Престарелый купец смерил могучего воина тяжёлым взглядом, но недовольства не выразил, а только вздохнул и продолжил:
- Задумал он взять денег под грядущую добычу. Не как меж купцов добрых положено, какую долю вложил – ту и с торговли имеешь, а сразу товар по бросовой цене. Убедил он добытчика написать расписки, в коих сказано, мол – предъявителю сего обязуется он поставить возок курфила. Всё, как положено, у местного судьи заверил, не придерёшься. А после выставил их в торг на широкую публику.
- Как-то мудрёно… - задумчиво пробормотал Джеоф.
- Мудрёно, - согласился Хамур и восхищённым тоном добавил, - В то и вся прелесть задумки! Люди раскупают обязательства на поставку товара, а добытчик вкладывает собранные деньги в дело и возвращает все долги накопанной рудой!
- А в чём подвох? – с любопытством спросила Ланс.
- Да, где обман? – внезапно поддержал её Олвин, - Выходит, что все в прибыли, кроме торговцев, мимо которых жирный кусок проплыл.
- То-то и оно, что все в прибыли, - радости закивал купец, - Хотя торговали расписки в ценах пониже, нежели тот воз продать можно, так и добытчик не в обиде, не весь же курфил ему по такой цене сбывать, лишь тот, под который в начале деньги дадены. Зато потом ни с кем делиться не должен. Да и торг своё дело сделал – поднимали так, что от обычной цены лишь на треть дешевле вышло, а то и вовсе на четверть.
- Ловко ваш прохвост придумал, - одобрительно кивнула Пройдоха, - Но почему ты его в обмане винишь, коль нет здесь никакой подлости?
- А подлость случилась дальше! – пожилой торговец значительно поднял палец вверх и выждал напряжённую паузу, - Спустя несколько дней, когда все расписки уже разобрали, а добытчик приступил к делу и уехал к себе в предгорья, начал ловкач шататься по местным тавернам, да заводить разговоры о грядущих поставках. И как бы невзначай то и дело намекал захмелевшим гулякам, что курфила-то нынче станет много, да и возить рядом, не из далёких краёв, а со своей, местной добычи. И тогда та цена, к которой привыкли, пойдёт вниз. А поутру, похмелившись, люди и сами начинали о том же кумекать, да говорить дальше. Слухами, как известно, земля полнится. И вскоре многие, кто приобрёл те расписки, засомневались, а не останутся ли они в дураках, погнавшись за лёгкой наживой? И поспешили избавиться от эдакого приобретения, перепродав их другим людям.
- Ага, ищи дураков! – усмехнулся здоровяк, - Кому они потом стали нужны-то, коли такие дела!
- Вот-вот, - хитро прищурился Хамур, - Чем больше пытались их сбыть, тем меньше находилось желающих приобрести. И если поначалу каждый старался продать хоть немного, но с прибылью, то после хотя бы своё вернуть стремились, но уже и столько не давали. А дальше уже себе в убыток, началась всеобщая паника, порой даже на дюжину кувшинов вина меняли, а то и вовсе на конскую сбрую! Нет, вы представляете – целый возок курфила на конскую сбрую!
- Дураки, - пожал плечами Фаруд и приложился к вину.
- И тогда тот хитрец стал выкупать все расписки по бросовой цене, - продолжил его отец, - Вот тут-то и начинается самое любопытное!
- Ему-то зачем? – нахмурилась Ланс, безуспешно силясь разгадать замысел неизвестного ловкача, - Сам же сказал, один убыток с этой руды.
- А руда здесь вообще не причём, - улыбнулся Хамур, - Какой же подлец! Умудрился сделать деньги почти что из воздуха! Гляжу, озадачил вас мой рассказ? Ну, томить не буду, перейду к главному! Так вот, собрав большую часть расписок, принялся он пускать новую сплетню. Был де на том руднике, так жилка там махонькая, тонюсенькая, едва только и хватит по обязательствам рассчитаться, да самому добытчику заработать чуток, только что лето и протянет на ней. Люди послушали, вновь покумекали и сообразили, что раз никакого избытка курфила не будет, так и цене на него нечего падать. И бросились вновь покупать те расписки. А пуще всех те, кому прежде в убыток пришлось продавать, видать, обида замучила, да без ума жаждали отбить утраченное. Да только теперь продавать никто не стремился, ищи дураков! Коли такие дела начались, так каждый, кто не успел избавиться, радовался в душе в предвкушении скорой прибыли. А если и продавали, то с большой неохотой. И давали за такую расписку день ото дня всё больше, пока не вышло даже выше торговой, подойдя почти к той цене, что обычно дают за возок курфила.
- И вот тут-то ваш плут и начал продавать свои? – догадалась Ланс и весело рассмеялась, впечатлённая такой хитрой задумкой.
- Ага! – довольно закивал купец, - Говорил же, что ловок, как чёрт! Это ж надо было такую обманку придумать! И ведь не подкопаешься!
Громила, глядя как веселится его подруга от такой подлой истории, нахмурился пуще прежнего и немного грубо спросил:
- Да, редкостный подлец! И много он получил?
- Ой, много! – смеясь, ответил старик, - Всем городом били! Даже те, кто никаких расписок в глаза не видел! Но прежде волнения поднялись такие, что самому лорду Элехору пришлось разбирать это дело. Люди же поначалу и с самого добытчика хотели спросить, хотя тот мужик честный, ни сном ни духом, сам удивлялся. Но курфил у него отняли, будет впредь думать, с кем связываться! А прохвоста-то вновь миновала виселица, лорд его себе забрал в услужение батрачное, видать, и впрямь на него призрел Повелитель Туманов и Льдов! Хоть и в неволе, так жив, накормлен, одет и обут, у пресветлого владыки за пазухой. Всяко лучше петли.
- Стало быть, такие вести ты несёшь в Лунное Сияние? – внезапно спросила златовласка, - Не слишком ли хлопотно для пожившего купца?
- Поживший-то поживший, да ещё поживу! – лукаво улыбнулся Хамур, - А дело не только в вестях. Ведь замысел-то и впрямь хорош, так и подумали мы в Торговой гильдии, как бы его к нашему делу приладить.
Посеревший, как грозящая вот-вот разразиться обильным ливнем туча, Джеоф очень недобро посмотрел на торговца. Заметив этот даже не тяжёлый, а прямо-таки гнетущий взгляд, старик поспешил поправиться:
- Разумеется, только в честной торговле!
Здоровяк угрюмо промолчал, но пожилой купец всё равно почуял пробежавший по спине холодок.
Тем временем слуги уже собрали пожитки и на разложенной перед путниками скатерти остались лишь чарки, да початый кувшин вина. И Хамур, задумчиво глянув на уже преодолевшее вершину своей небесной дороги Яркое Око Митры, неспешно поднялся и заявил:
- Пора выдвигаться, коли спать хотим в мягкой постели.
И отдохнувшая, отошедшая от минувшей битвы за увлекательным рассказом, изрядно повеселевшая на добром вине компания двинулась в дальнейший путь.
Город оказался некрупным, едва меньше Джелома. Выросшему в Соединённом Королевстве Ариев верзиле ещё не так давно и такой показался бы стольным, но теперь ему довелось повидать и побольше. А у местных он и вовсе считался лишь городком. Правда, со всех сторон обнесённым высокой каменной стеной, которой Корвендалл будто огородился от окружающего хмурого леса. Обычно так не строят, стеной защищают лишь высокий град, где люд может укрыться на случай осады. А за ней начинаются хибары ремесленников, лавочников и прочих людин, чьи нехитрые пожитки всегда можно уложить в один небольшой возок и на случай беды убегать со всем скарбом. Ещё дальше начинаются пажити и распаханные поля, утыканные совсем уж убогими лачугами приписанных к городу батраков, гуляющих скот и выращивающих какой-никакой урожай в его окрестностях.
Корвендалл же больше походил на крепость, окопавшуюся посреди леса. На очень большую крепость, в которой стоит огромное войско на полном довольствии, исправно подвозимом откуда-то издалека. Однако, как пояснил купец, город жил больше торговлей, становясь основным путём с полуночи в Лунное Сияние взамен покинутому нынче старому тракту, проходящему от Кингсэйжа через Элибур. Когда-то он оказался в самом разгаре сражений между людьми и туманным народом, от того и оброс крепкими стенами по всему протяжению.
Дорога приближалась к городку с восхода, а потому клонящееся к закату Яркое Око Митры изрядно слепило путников с чистого небосвода, не позволяя толком разглядеть скучающие у ворот фигуры в начищенных кольчугах. Да Джеоф к ним и не приглядывался – чего он, стражников прежде не видывал? Но когда до ворот оставалось не более трёх дюжин шагов и доблестные защитники города, оторвавшись от стен, выступили встречать гостей, посеревший верзила резко натянул повод левой рукой, правой потянувшись к надёжному клинку за спиной.
- Дивись-ка! – ворчливым тоном рявкнул широкоплечий жилистый орк, скалясь мощными клыками в сторону купеческой повозки, - Ніяк проти ночи гості завітали!
Джеоф так и застыл в изумлении, забыв вытащить меч из перевязи. Чего-чего, а таких привычных слов он никак не ожидал услышать. Вот уж действительно, стражники везде одинаковы, даром, что рожа зелёная.
- Схоже, купець, - рассудительно поддакнул ему высокий, едва ли не в рост самого Громилы и довольно крепкий, плотно слаженный гоблин, опирающийся на копьё и зачем-то спрятавший верхнюю половину лица под глухой чёрной тряпкой с дырочками для раскосых глаз.
Тем временем повозка настигла верзилу и старый слуга на козлах остановил понурую двойку, в то время, как молодой, тащившийся следом верхом, ведя в поводу кобылку Ланс и молодого господина, поспешил спрыгнуть и отворить хозяину дверцу.
- Купец, не вылазь! – очухался Джеоф, наконец-то вынимая свой устрашающего вида двуручник, - Похоже, город захвачен зеленорожими, разворачивайте и ходу! Я задержу, сколько смогу!
- Чого це він? – удивлённо спросил орк у напарника, недоверчиво косясь на могучего здоровяка в седле.
- Битися хоче, - скучающе развёл руками тот.
- А, ну це ми можемо! – одобрительно закивал орк, - Це ми завжди!
Но не успел он снять с пояса широкий боевой топор с блестнувшим в лучах заходящего Ока Митры скруглённым полумесяцем лезвием, как из повозки выскочил Хамур и, замахав руками, заспешил к стражникам.
- Не надо! – примирительно кричал он на бегу, - Простите моего спутника, он впервые в ваших краях и слыхом ничего не слыхивал!
К удивлению Джеофа, вопли старого купца подействовали и хищно ухмылявшийся в предвкушении боя во весь свой клыкастый рот орк тут же расслабился, вернул топор на ремень и добродушно ответил:
- Ну, якщо так, то добре! – и тут же, хитро прищурившись, добавил, - Ви хто такі будете?
- Ты чего старый? – удивился Громила, переводя взгляд то на двоих зеленорожих стражников, то на пожилого торговца, - Тебе хмель глаза застелил? Так вроде ж там совсем ничего было!
- Хэй, Ксанько, йди сюди! – обернувшись к сторожке позвал явно скучающий гоблин, - Харя твоя потрібна!
- Ты на свою харю посмотри! – раздался в ответ недовольный голос явно невыспавшегося человека, а вскоре показался и сам потревоженный крепкий детина, осоловевшим взглядом оглядывающий прибывших, - Ну, чего разорались?
- Вот зорн! – выругался Громила, - Чего у вас тут творится-то?
Остановившийся по другую сторону повозки Олвин молчаливо, но с играющим в глазах любопытством, разглядывал необычных стражей, а Ланс, которую хитрый Хамур попросил оставаться в повозке вместе со своим сыном, дабы не вызывать у местных лишних расспросов, старалась разглядеть происходящее в узкую щёлочку между пологом и бортиком.
- А чего у нас твориться? – непонимающе спросонья покосился на орка и гоблина третий стражник, вполне себе обычный человек.
- Ещё раз, прошу извинить моего спутника, - засуетился купец, - Я по старой забывчивости совершенно запамятовал рассказать, какие у вас тут порядки, вот он и всполошился почём зря! Мы давеча повстречались с лихими разбойниками, и лишь благодаря этому храброму воину сумели уцелеть и добраться до вашего славного города невредимыми!
- Ааа, вон оно как, - понимающе кивнул проснувшийся и, смерив Джеофа скучающим взглядом, принялся неохотно объяснять, - Люди с туманным народом живут у нас сообща. Я вот из ваннов, к примеру, а эти двое из хирагов и нолдов. Так же в Корвендалле живёт много тайя, только на воротах вы их не встретите, вояки из них никакие…
На последних словах зелёные дружно усмехнулись, презрительно скривив губы. Похоже к народу тайя, славившемуся прирождёнными волшебниками, военные люди относились не очень почтительно.
- Во дела! - задумчиво пробормотал верзила, только теперь убирая огромный меч обратно в перевязь за спиной, - У нас, в Соединённом Королевстве, тоже вместе, но чтобы прям под одной крышей…
- Далёко тебя занесло, - покачал головой стражник, - То и понятно, что ничего про наши дела не знаешь. Так порешали, когда договаривались о мире. Земли-то тут прохожие, вот никто и не хотел уступать. Но воевать все устали, потому и договорились жить, так сказать, сообща. Вернее, правит-то Говорящим Бором славный лорд Кведион, ставленник самого Уэлка в Колдовском Лесу, но пользование делим с туманным народом, да и проход свободный из полуденных земель Эскардии до самого Великого Тракта и дальше, в дикие леса к их восходным владениям. Так и живём.
- А чего ж вместе-то? – вновь удивился Джеоф, - Ну, поставил бы каждый своё поселение, коли такой договор.
- В тому велика мудрість лорда Кведиона! – выразительно поднял палец вверх гоблин, названный третьим стражником нолдом.
- Любишь ты порассуждать почём зря, - хмыкнул окончательно уже проснувшийся ванн и снова повернулся к джеломцу, - Тут же порушено было всё, едва ль не до основания. В давнее время эти земли Максимусом ещё звались. А у былого хозяина разговор был короткий…
- Так, сувора була людина! – покачал головой орк.
- Суровый, - согласился Ксанько, - И нравом крут! Все поселения и крепости туманного народа сметал к лешему, оставляя выжженную землю в дюжину вёрст в округе, так что много лет там ничего не всходило и даже зверь не бродил. А как после восстания-то его погнали, господа светлые маги из Лунного Сияния и за ним всё зачистили, камня на камне не осталось. После пытались закрепиться то одни, то другие, да подолгу никто продержаться не мог, а там и вовсе дело к миру подошло. Вот тогда и порешал новый хозяин, лорд Кведион, а не попробовать ли туманному народу и людям уживаться друг с другом, оттого и повелел он отныне не делить поселения по племени и расе, а жить сообща. Орки поворчали-поворчали, но тоже согласились попробовать…
- Шаман побачив, що це буде добре, - подтвердил названный по племени хирагом жилистый орк, но тут же со вздохом добавил - Але іноді я сумніваюся…
- А ты хорошо знаком с историей, почтенный страж! – подал голос доселе молчавший купец, - Даже мне, человеку, нарочно познающему быт и традиции для успешной торговли, неизвестны такие подробности!
- Так у нас о том каждый младенец вопрошает, когда впервые видит зелёную харю, - отмахнулся ванн, - Что да почему… Ладно, хорош трындеть, вы на постой, али как?
- Купец я из Бэккрда, что в Истардэ, - слегка поклонился Хамур, - Прибыл по торговым делам с богатым товаром! Да и домик у меня здесь имеется, почитай, без малого местный житель!
- Домик, не домик, а торговая пошлина положена, - нахмурился стражник, вернувшись к обычным делам и совершенно забыв о Джеофе.
- Разумеется! – согласно кивнул старик и, растянув губы в лукавой улыбке, жалобно спросил, - И как много нынче должен заплатить честный и потому весьма небогатый торговец, чтобы продавать свои великолепные товары почти что себе в убыток в вашей чудесном городе?
- Поди, глянь, что там у него, - махнул крепыш рукой нолду, а сам вернулся к разговору с торговцем.
Затея спрятать от досмотра стражников Ланс не удалась, и гоблин, пошедший осматривать товар, наткнулся на прячущихся в повозке людей. Однако, лишь смерил их быстрым взглядом, не придав никакого значения – видать, принял за семью купца, что на половину было правдой. Похоже, на его гоблинский взгляд все розовокожие были на одно лицо, а потому ни особая стать, ни величавый взгляд златовласой красавицы внимания стражника не привлекли и никаких излишних расспросов не вызвали.
Зато обнаруженные им кувшины рогхэймского пойла едва ли не привели к крепкому скандалу:
- Ксанько, тута вина багато!
Скучающе слушавший препиранья людей хираг резко нахмурился и положил руку на рукоять топора, однако не спеша его вынимать.
- Вино не можна! – сурово отрезал он, глядя на старого Хамура, но краем глаза удерживая в поле зрения задумавшегося Джеофа.
- А чего так? – искренне удивился купец, - Неужто славный лорд Кведион бой с бражничеством затеял? Ох, не к добру такие задумки!
- Не велено пущать, - так же нахмурился Ксанько, но, видя, что богатый гость действительно недоумевает, смилостивился и объяснил, - Храм тут один поставили неподалёку, на самых склонах Копий. Тёмные какие-то люди, скрытные, пресветлый владыка им очень не верит, и есть на то причины. Опасается, как бы не потравили народ, не одурманили головы пойлом каким, оттого и запретил ввоз всякого хмеля.
- А чего он людей не пошлёт разобрать, что к чему? – хмыкнул изрядно притомившийся в стоянии у ворот Громила.
- Там уже не его владения, а по лену от самого Лунного Сияния, - развёл руками стражник, - А местный хозяин не хочет тревожить добрых служителей Высших, хотя сам толком о них ничего не знает, да и Высшим ли они служат вообще… Ну, или говорит, что не знает.
- А ты очень неплохо понимаешь в государевых делах для простого служаки, - заметил Джеоф и, встретившись взглядом с усталым стражем, немного промолчал и добавил, - Видать, тут иначе нельзя…
- В общем, вино не пустим, - вернулся ванн к расстроившемуся Хамуру и, кивнув на вынутый им золотой, сурово предупредил, - Даже не думай, а то не посмотрю, что гость богатый, мигом сведу в холодную!
- I ніхто не пустить, - похлопал плечистый хираг сухощавого купца по плечу, - Справа дуже важлива, розумієш?
Старик понуро опустил голову и хотел было спрятать монету, но вдруг оживился и почти обрадованно переспросил стражников:
- А лорд Кведион что запрещал, торговать, или ввозить?
- А яка різниця? – не понял орк, - Ну, торгувати.
- Так а ежели я это вино не для торга везу, а к своему увеселению? – хитро прищурился купец, - Дорога долгая была и опасная, вот нынче же вечером как доберусь до тёплого очага, так и почту это доброе винцо со своими спасителями!
- Там майже дві дюжини глечиків, - раздался насмешливый голос гоблина, уже завершившего осмотр товара и теперь с любопытством поглядывающего за развитием спора.
- А почиталка-то выдержит? – с подозрением спросил Ксанько.
- Так я никуда не спешу, пару кувшинов с дороги, ещё пару завтра, - мягко объяснил Хамур и, кивнув на Джеофа, добавил, - А с ним так и все три за присест!
Громиле очень не понравились последние слова торгаша, словно бы он один выхлещет добрую часть его вина. Но вмешиваться не стал, все эти торговые делишки казались простоватому здоровяку чем-то гадким и подлым, едва ли не как волшба, от чего тоже нужно держаться подальше.
- А ещё три кувшина и добрым стражам оставлю в знак уважения, дабы отдохнули и расслабились после караула, - льстиво намекнул купец, а так же нарочито потеребил в руке так и не спрятанную монету.
- Ех, переконав, базіка, - беззастенчиво перехватывая золотой из его ладони, решился хираг, - Дивись, побачу, що торгуєш - сам свезу на суд до лорда!
- Так как же мне не торговать, я ж купец! – наигранно возмутился Хамур, - В том и кроется моё предназначение, можно сказать!
- Торгуй, чем хочешь, но не вином, - прервал ванн и кивнул нолду, чтобы тот прихватил обещанные купцом кувшины, - Вино-то хорошее?
- Одно из лучших в Скаре! – гордо заявил старый торговец.
- Паршивые же у вас тогда виноделы, - усмехнулся Громила, но тут же поправился для стражей, - Неплохое вино, кисловато чуть, да всё одно доброе. Видал я и получше, но и это пил с удовольствием!
- Эх, - грустно сообщил Ксанько, - Давненько не пробовал доброго винца. То пойло, что варит местный винодел, которому только и можно торговать в Корвендалле, совсем никуда не годиться.
Хамур лукаво заулыбался во весь рот и как бы невзначай спросил:
- А ваш винодел, случаем, не родич какой славному лорду?
- Да упаси вас Высшие, какой родич! – отмахнулся стражник, - Там цельный лорд, а тут людин, хоть и зажиточный! Детишки у них, правда, с малых лет вместе бегали, да и по сей день дружны, но то причуды знати.
- Что-то такое я и думал, - удовлетворённо кивнул купец и добавил, - А пошлину надобно пересчитать, коль вино впредь не товар, а пожитки!
Внутри городок оказался тесноватым, но весьма своеобразным и даже по-своему уютным. Извилистые узкие улочки беспорядочно петляли меж неприметных коробок людских домов, перемежающихся глиняными лачугами туманного народа, слепленных, как казалось на первый взгляд, весьма причудливо, напоминя грубоватые купола. Но при ближайшем рассмотрении наблюдалась утончённость и особое изящество гоблинского зодчества. Тут и там возникали тщательно ухоженные садики, затейливые цветочные изгороди и просто клумбы, одинокие деревца, под которыми расположились скамеечки для отдыха уставших прохожих. А порой даже журчали небольшие ручейки, берущие начало в обустроенных каменной кладкой подземных ключах и собирающиеся в бесформенные, но так же опрятно огороженные рядами булыжников прудики.
Разнообразие замысловатых переходов, по словам ещё ворчащего на стражников и местного лорда купца, должно было привести к самому сердцу Корвендалла, туда, где располагалась широкая городская площадь с ратушей, окружённая, как водится, торговыми рядами, переходящими в шумные и пыльные кварталы ремесленников. Джеоф поначалу и не думал углубляться нынче в город, Яркое Око Митры почти скрылось за лесом, и уставших с дороги путников радостно встречал широкий постоялый двор сразу за восходными вратами. Однако, благодарный Хамур предложил спасителям остановиться у него, а не маяться в гадком «клоповнике», как он сердито окрестил местное гостевое заведение. Во владении богатого купца оказался приличный домишко, за которым в его почти всегдашнее отсутствие приглядывала женщина из местных. Для чего понадобились такие траты бережливому и далеко немолодому торговцу, коль он бывает здесь не каждое лето, да и то проездом, объяснять старик не стал. Буркнул лишь, что дом ему достался в очень выгодной сделке, а отдыхать с дороги он предпочтёт со всеми удобствами, а не в тесной пропахшей комнатушке постоялого двора, соседствуя со «всяком сбродом». А Фаруд прозрачно намекнул, что у отца застарелый конфликт с его хозяином, таким же старым и ворчливым нолдом. И друзья, решив не лезть купцу под шкуру, с радостью приняли приглашение.
Вообще, Хамура происшествие с вином несколько вывело из его обычного весёлого и жизнерадостного настроя, превратив на время в того угрюмого брюзгу, какими обычно расписывают матёрых торговцев. Он всё сокрушался об упущенной прибыли и даже в сердцах рассуждал о всяких невероятных способах преодолеть подобное впредь. К примеру, убедить правителей принять законы, что обяжут государевых мужей возмещать убытки честного купца, когда принятые ими решения препятствуют его торговле. Однако, как резонно заметил Джеоф, это ещё надо поискать таких дураков, что заплатят за непроданный товар, какими хитрыми словами это дело не обставь. И поникший торгаш был вынужден признать – действительно, мир должен дружно выжить из ума, чтобы принять стенания торговцев об ускользнувшей выгоде за чистую монету и согласиться бы платить за то, чего никто не получил. Скорее уж, палками побьют за такие наглые и безрассудные требования.
Но когда уставшие путники добрались до весьма большого и опрятного дома купца и, сытно отужинав наспех приготовленным переполошенной хозяйкой, но неимоверно вкусным жирным хряком, поджаренным с румяной корочкой в яблоках и, развалившись у тёплого камина на пышных мягких валиках попивали треклятое рогхэймское, Хамур заметно отошёл, повеселел и вновь принялся рассказывать истории о нелёгкой торговой жизни. Правда, продлились они недолго – дорога всех изрядно утомила, и даже любопытная Ланс явно заскучала и начала клониться ко сну. А потому вскоре все разбрелись по опочивальням.
Проснулся Джеоф от настойчивого и очень требовательного стука в дверь. Быстро вспомнив, где находится, он первым делом удивился. Если это сам хозяин – то почему не входит, а ждёт у порога, будто незваный гость? А если он послал слугу, но какого зорна тот так нагло долбит? Тут же заметил, что спутницы рядом нет и на широком ложе развалился он один, а в следующий миг инстинктивно потянулся к прислонённому у изголовья мечу.
- Кого там несёт ни свет ни заря? – сурово рявкнул он, старательно пытаясь изобразить недовольство нагло разбуженного человека. На деле же сердце бывалого воина охватило смутное чувство тревоги, как будто произошло нечто из ряда вон выходящее, но опасности для себя и друзей он пока не ощущал. А потому, быстро вскочив, напялил портки и рубаху, накинул волчёвку, мгновение покосившись на сброшенную подле ложа кольчугу, перекинул через плечо перевязь и, опустив в неё чудовищный двуручник, неспешно подошёл к двери.
За ней оказались два рослых нолда в скрывающих половину лица чёрных кожаных масках, уставившихся на джеломца угрюмым, но ничуть не угрожающим, а скорее немного усталым взглядом. Натянутые поверх плотных стёганок кольчуги и короткие толстые копья в руках подсказали бывалому воину, что незванные гости отнюдь не простые посыльные.
- Чего надо? – немного оторопело спросил Джеоф, подавляя порыв выхватить меч.
- Iди з нами, - буркнул один из гоблинов и, не дожидаясь ответа человека, повернулся и зашагал прочь.
Верзила, собиравшийся было как следует допросить зеленорожих, заметил на укрывавших их спины накидках такой же небрежно вышитый герб местного лорда, как у стражей на воротах и, передумав, насупился и молча двинулся следом, всем видом показывая сильное недовольство и угрозу лютого возмездия, если окажется, что его осмелились потревожить из-за какой-нибудь ерунды.
А дело оказалось не пустяковым. В гостевой, где ещё минувшим вечером уставшие с дороги путники вовсю предавались чревоугодию и терпкому рогхэймскому, здоровяк застал ещё нескольких стражников, как людей, так и нелюдей, угрюмо расхаживающих туда-сюда или же просто прислонившихся к стенам в ожидании распоряжений начальства.
Уже покидая обширную комнату следом за провожатыми, Джеоф заметил в углу заплаканную пожилую хозяйку, которую отпаивал каким-то настоем суровый широкоплечий мужик. А далее, пройдя по тёмному коридору и спустившись в обустроенный под хранение товаров подпол, куда накануне расторопные слуги купца стаскали всю богатую поклажу, верзила обнаружил и своих друзей, вместе с парой нахмуренных мужчин в тяжёлых добротных кольчугах с навязанными внахлёст пластинами на груди и животе, замерших над телом покойного Хамура, растянувшимся прямо на полу чуть поодаль у входа. Посеревший Фаруд молчаливо сидел на единственном стуле за простым деревянным столом, обхватив голову руками, а старый слуга с видом каменного истукана стоял рядом, не в силах найти слов утешения для молодого хозяина. Олвин выглядел крайне взволнованным, будто бы собирался что-то сказать, но никак не решался. А замершая неподвижно Ланс сосредоточенно погрузилась в себя, как бывает с ней в моменты глубоких раздумий, и появление могучего друга приветствовала только коротким полуприкрытием голубых глаз.
- Что случилось? – стараясь умерить свой обычно громкий голос, растеряно спросил Громила, - Кто его так?
- Вот и мне бы кто сказал, - задумчиво ответил высокий мужчина крепкого телосложения в пышных чёрных усах и бородке клином. Смерив здоровяка внимательным взглядом, он хмуро добавил, - Ещё один гость? Развели постоялый двор… А почему при оружии?
Последний вопрос назначался уже молчаливо замершим у входа с безразличным видом гоблинам в чёрных полумасках.
- Так він же вільна людина, - пожал плечами один из них.
А второй, спохватившись, оторвался от косяка и спросил:
- Відібрати?
- Я тебе отберу! – рявкнул верзила на шагнувшего к нему стража и, повернувшись к их старшему, весьма недружелюбно заметил, - С каких это пор воину возбраняется носить меч?
Командир стражи вместо ответа молчаливо уставился на здоровяка, сделав, однако, знак нолдам замереть и не дёргаться. Некоторое время он сверлил Громилу пронзительным взглядом, после чего коротко кивнул на мёртвое тело купца и рассудительно заметил:
- А ведь для такого удара потрiбна недюжая сила, - похоже, в этом странном городе отдельные словечки из говора туманного народа стали просачиваться и в людскую речь, - Да и меч у тебя вон какой здоровый… А не ты ли, случаем, купца заезжего порешил?
- Чего? – насупился Джеоф, угрожающе шагнув вперёд, но, заметив пристальный взгляд Ланс, остановился.
Двое высоких нолдов как бы нехотя взялись за мирно покоившиеся у стены копья, топтавшийся возле покойника низкорослый коренастый орк ощерился хищной ухмылкой и положил руку на топор, подвязанный к поясу, а стоявший рядом с командиром крепкий плечистый мужчина тоже схватился за рукоять меча.
- Это мой друг и спутник, - спокойно сообщила Ланс, но мало кто мог заметить, насколько прекрасная женщина изготовилась к бою.
- Выходит, вы все заодно? – прищурился командир стражей, но тут же спохватился и поправился, - Прости, сударыня, я хотел сказать иное…
- А что ты хотел сказать? – добавляя нотки надменной жёсткости к своему и без того твёрдому голосу, переспросила Пройдоха.
Но страж порядка, похоже, был из таких закалённых жизнью вояк, чьё почтение отнюдь не граничит с пресмыкательством. А потому весьма уверенно повторил:
- Я полагаю, твой спутник виновен в подлом убийстве. Всякого рода наёмники никогда не гнушаются перехватить то, что плохо лежит, а несчастный старик оказался поперёк дороги в неподходящее время.
Только собрался Джеоф разразиться ответной гневной тирадой, как замерший в молчаливом смятении Фаруд вдруг поднял голову. Лицо его покрылось налётом глубокой печали, взор потяжелел, однако, оставался вполне осмысленным.
- Этот отважный воин давеча спас нас от разбойников, - голос его слегка дрожал, но держался, - К чему бы теперь ему совершать подобное?
Но возразить командир стражи не успел. Грубые голоса и тяжёлые шаги, раздавшиеся наверху, быстро приблизились и в подпол спустились ещё двое орков. Один был настолько могуч, что раздавался в плечах шире Джеофа, хотя ростом едва ли доставал ему до груди. Другой был заметно повыше, пожалуй, даже слишком высоким для орка, уступая Олвину лишь в полвершка, а его свитое тугими канатами мускулов поджарое тело вполне можно было назвать жилистым. Взор первого был немного насмешлив и с порога вцепился в усача, умолкшего даже прежде, чем орк, ощерившийся выступающими из-под торчащей мясистой губы клыками, приветственно помахал ему широкой зелёной ладонью с короткими и толстыми пальцами. Второй же, напротив, оставался крайне сосредоточен и цепким внимательным взглядом осматривал всех присутствующих, ни на ком подолгу не останавливаясь, кроме что хлопотавшего над молодым господином пожилого слуги, да и то лишь на мгновение. Оба облачились в изрядно потёртые кожаные портки, заметно поношенные сюртуки из вываренной кожи, к невзрачному крепкому поясу низкорослого крепились два боевых топора с широкими скруглёнными лезвиями на коротких рукоятях, а за ремень длинного были заткнуты простенькая одноручная секира и пара небольших метательных топориков. Могучие плечи орков укрывали тёплые меховые накидки.
- Ааа, явились, ищейки! – слегка насмешливо и с изрядной долей раздражения в голосе выдавил, наконец, командир стражи, - Так можете уходить, без вас во всём разобрались уже!
Однако, любезно протянутую невысоким орком зелёную лапу он пожал без смущения и даже вполне дружелюбно.
- Я теж дуже радий тебе бачити, Хасгард - усмехнулся зеленорожий в ответ, и, повернувшись к остальным присутствующим, добавил, - Совет отревожился цією справою, тому просив нас підсобити отыскать лиходія, який вбив нашого дорого гостя.
От такой дикой помеси нормальной людской речи с исковерканным орочьим говором Джеофа едва не бросило в дрожь. Однако, он ни на миг не растерялся и немного задиристо, но стараясь пока не грубить, бросил вновь прибывшим оркам:
- Вы чьих будете?
Невысокий смерил здоровяка длительным изучающим взглядом, и Громиле на мгновение показалось, что он немного косит. Затем тот важно расправил широченную грудь и, кивая на своего товарища, представил:
- Це Антон Конн, славний воин и мой верный друже! А мене клич Тором, мене все так кличут.
- Тор Хоуп, - с явным неудовольствием подтвердил Хасгард, скорее для Ланс, которая, на его взгляд, нуждалась в разъяснениях, - Ищейка на вольных хлебах, возомнившая себя ловчее и толковее всей городской стражи вместе взятой... А где третий нюхач?
Последняя фраза уже предназначалась для внезапно заявившихся орков, принявшихся деловито разглядывать тело убитого купца, словно и вовсе позабыв о докучающих стражниках.
- Подався к воротам, дабы закрыть всі выходы с граду, - не глядя на командира, ответил названный Конном. Он внимательно осматривал рану на груди несчастного Хамура.
- Вы представляете местные власти? – с нотками лёгкой надменности и показного безразличия в тоне, уточнила Ланс.
- Напасти! – кисло усмехнулся Хасгард и поспешил объясниться, - Эта троица вечно шатается всюду неприкаянно, да суёт нос в чужие дела. Особенно в дела городской стражи, которой, видать, больше нечем заняться, кроме как развлекать скучающих от безделья орков. Возомнили себя нето следопытами, нето головастее прочих, какими-то едва ли не учёными мужами, способными разобраться в любой загадке и привлечь к ответу виновника! Будто бы стража сплошь безголовая, только и может что топорами махать, а соображать и вовсе не обучена!
- И що ж тобi підказує твоя голова? – с любопытством, но даже без намёка на издёвку, внезапно спросил Хоуп, в упор уставившись на только что разразившегося на него гневной тирадой стража порядка.
- Вот он – убийца, - немного растерянно ответил командир, тыча сухим пальцем в Джеофа, - Перехожий наёмник на службе у прекрасной высокой особы, - тут он легонько поклонился Ланс, - И к бабке не ходи, решил заодно пошарить по закромам старика, да на беду свою тот не вовремя собрался до ветру и наткнулся на лиходея, за что и поплатился жизнью! И без зеленорожих нюхачей всё понятно!
- И чому ты решил, що убивец именно він? – не отставал Хоуп.
- А ты видишь ещё кого-то с мечом? – усмехнулся Хасгард и тут же, опережая вопрос, поспешил добавить, - Оба входа мы проверили, не думай, не глупее лягушки – оба заперты, хозяин за добро своё радел. А убийцу сам пустил в дом и тот спокойно отночевал под его крышей!
- Покаж лепесток, - вместо ответа, обратился орк к Джеофу.
Зло ухмыльнувшись, мол, «сам напросился», здоровяк неторопливо вытащил из перевязи свой «лепесток», больше напоминающий увесистую ветвь, намереваясь одним ударом вполоборота срубить скучающих за его спиной гоблинов, а затем обратным ходом снести башку нагловатому, похожему на невысокий плечистый комод орку и таким образом почти уровнять количество. В том, что Ланс вырубит командира прежде, чем его самоуверенные вояки спохватятся, верзила так же не сомневался. Краем глаза он подметил, что на поясе Олвина нет привычного Тристана, однако с остающимися по его быстрой прикидке стражниками и жилистым орком со сколотым рогом они и вдвоём должны справиться, не особо устав.
Однако, бросивший быстрый взгляд на его здоровенный клинок и тут же отвернувшийся Хоуп никакого желания нападать не выказывал, а потому и Громила решил повременить с упреждающей атакой. Да и Ланс держалась поразительно спокойно, всем своим видом показывая могучему другу, что никакой угрозы пока не предвидится. И, как оказалось, его наблюдательная спутница не ошиблась.
- Ти бачиш кров на його мечі? – скалясь выпирающими клыками не то в ухмылке, не то в раздумье, спросил «комод» командира стражников, деловито почёсывая морщинистую лысую голову меж толстых рожек.
- Кровь можно и смыть, - как-то неуверенно возразил тот, подходя ближе и вглядываясь в чудовищный двуручник Джеофа, словно стараясь разглядеть мельчайшие капельки оной на тускло поблескивающем лезвии.
- Рана, - не поворачиваясь, указал Конн на пробитую навылет грудь несчастного Хамура, в которой зиял уже истёкший кровью ровный разрез, - Подивись сюди.
- Что рана? – ворчливо переспросил Хасгард, придирчиво косясь на тело старика, пытаясь быстро рассмотреть нечто прежде ускользнувшее от него, что заметили надоедливые ищейки.
Низкорослый бегло глянул на указанное товарищем, обернулся к двуручнику Громилы, который тот всё ещё держал наизготовку, норовясь в любой момент снести чью-нибудь рогатую башку, уже внимательнее смерил его взглядом и теперь по-настоящему усмехнулся.
- А верно, від такої лопати діра була б раза в два ширше. Дотямкал?
Командир стражи недовольно подёрнул усами, неохотно признавая правоту треклятого орка. Но тут же поспешил напомнить, кто здесь защитник городского порядка, а кому попусту заняться нечем.
- У кого ещё есть меч? – сурово оглядел он остальных гостей и домочадцев безвременно ушедшего в Долину Скорби купца.
- У меня, - понуро ответил Фаруд, не поднимая опущенного в пол скорбного взгляда, - Там, наверху…
- У меня… был, - немного повременив подал голос Олвин, заставив немало удивиться Хасгарда и других стражников, принявших парнишку за лакея прекрасной госпожи, - Пропал ночью…
- Поди-ка сюди, хлопець! – встрепенулся Хоуп, подманивая юношу известным жестом и склоняясь над телом старика, - Глянь, твоя справа?
- Не моя, - внимательно изучив смертельную рану Хамура, покачал головой юный алхимик, - Но, похоже, Тристана… моего меча.
Потом, помедлив, на всякий случай повторил:
- Который пропал минувшей ночью…
- Так, задержать этого, - кивнул на Олвина командир стражи и оба скучавших гоблина на удивление быстро оторвались от стен, сразу заняв боевую позицию, один против растерявшегося юноши, другой… другой не успел, поскольку обходя здоровяка Джеофа вдруг случайно наткнулся на выброшенный ему навстречу локоть. Да так неудачно наткнулся, что с грохотом рухнул обратно на стену и, отчаянно хватаясь за копьё, сполз по ней на пол, растянувшись в причудливой позе.
А здоровяк тем временем уже повернулся ко второму, разворачивая меч для удара, но сильная рука невысокого орка вдруг мягко легла ему на плечо и грубый голос снизу умиротворяюще пробасил:
- Не треба! – и, вцепившись в схватившегося было за меч Хасгарда спокойным, но очень тяжёлым взглядом раскосых глаз, добавил для него, - Не роби дурі, малец ні в чому не винен!
- Почём знаешь? – грозно переспросил командир стражи, но всё же сделал знак подручным остыть и пока опустить оружие.
Но вместо плечистого орка ответила ему неспешно подошедшая златовласая красавица с проницательным взглядом небесно-голубых глаз:
- Мой спутник сам рассказал о пропаже, - в её рассудительном вкрадчивом голосе сквозили едва заметные жёсткие нотки, - Так зачем бы ему сообщать об этом, будь он причастен к ужасной гибели почтенного Хамура? Не разумнее ли тогда вовсе утаить наличие меча?
- Тоже верно, - задумчиво пожал плечами Хасгард, но возразил, - А может, опасался, что ты его выдашь, прекрасная госпожа, и нарочно солгал, дабы свести подозрения…
Ланс смерила подозрительного стража каким-то отстранённо-холодным взглядом, но говорить ничего не стала, только отвернулась с выражением показного безразличия на горделиво приподнятом лице.
- Ти на руки його подивися, - насмешливо хмыкнул Тор, выпячивая и без того задиристо выступающие клыки ещё дальше, - Що, хлопець, пив не в міру?
Немного окрепшие долгими тренировками, но всё же остающиеся заметно худыми руки юноши и впрямь слегка подрагивали – сказывалась отчаянная попытка прошлым вечером не отстать от старшего товарища в уговариваниии запрещённых к продаже купеческих запасов. Пойло оказалось на редкость славным – голова хоть и налилась непривычной тяжестью, изрядно замедляя и без того нестройные утренние мысли, всё же не раскалывалась невыносимой болью, какая, говорят, бывает после дешёвой трактирной бурды.
- Та й силёнок у нього немае, - продолжал «комод», придирчиво оглядывая свободно скрывающиеся под рубахой весьма невыразительные мускулы молодого алхимика, - А удар нанесён умело и дуже сильно.
О силе, с которой мог ударить владелец зачарованного меча, Олвин благоразумно решил умолчать. Конечно, он не очень доверял Тристану и не хотел в случае надобности полагаться только на него, потому усердно упражнялся с Джеофом даже в походе, оттачивая пока скромные навыки владения мечом. Однако, не сомневался, что в случае надобности легко прошибёт насквозь не только дряхлое тело в домашнем халате, но и облачённого в добротную кольчугу воина.
- Тогда, выходит, здоровяк спёр меч у парня и порешил купца! – не сдавался Хасгард, не собиравшийся тратить драгоценное время городской стражи на всестороннее изучение этого простого, но ставшего уже весьма утомительным, на его взгляд, дела.
Джеоф хотел было возразить в совсем недружелюбной манере, но его опять опередила златовласая подруга:
- А ты не задался вопросом, кому понадобилась смерть мирного торговца? - голос её звучал слегка отрешённо, а невидящий взгляд будто бы смотрел сквозь всех и вся, убегая куда-то в неведомую даль вслед за потёкшими буйным потоком торопливыми мыслями красавицы.
- А чего тут гадать-то? – пожал плечами второй человек из стражи, широкоплечий мужчина среднего роста и весьма зрелых лет с печатью не одной настоящей битвы на нахмуренном лице, - Приспичило старика до ветру посреди ночи, когда лиходей его добришко, значится, ковырял, да и попал под горячую руку.
- Пошёл до ветру, а забрёл в подпол? – внезапно спросила Ланс.
Озадаченные стражники умолкли, соображая, чем возразить, но тут поднялся долговязый для орка Конн и тихо сообщил:
- Його вбили не тут. Дуже мало крові для такої рани.
Хасгард быстро обежал глазами мёртвое тело и нахмурено кивнул уже оправившемуся от сильного удара Джеофа нолду, продолжавшему молчаливо мяться у стены. Высокий гоблин в чёрной полумаске тут же поспешил скрыться где-то наверху.
- Мы бы заметили…- неуверенно протянул командир стражи.
Тем временем Конн принялся осматривать широкое, но довольно низкое помещение, освещаемое лишь парой факелов, воткнутых у входа в нарочито вбитые там железные кольца, а так же тускловатой масляной лампой, неровный свет которой тревожно подрагивал со стороны стола.
Ланс же, неспешно приблизившись к застывшему на единственном стуле в недвижной скорби Фаруду, положила тому руку на плечо и тихо прошептала на ухо какие-то слова утешения. Особо не помогло, но слегка оживившийся взгляд потерявшего отца юноши, казалось, хотя бы начал замечать окружающее.
А Олвин, с опаской покосившись на стражников, но не увидев с их стороны возражений, тоже присел чуть в стороне от тела и внимательно впился взглядом в страшную рану, надеясь заметить что-то, упущенное долговязым орком. И только Джеоф с откровенным вызовом поглядывал на толпящихся вокруг мужчин, всем своим грозным видом давая понять, что никому не позволит обвинять и тем более хватать себя или друзей.
- Крові немає, - будничным и немного усталым голосом сообщил вернувшийся сверху нолд.
- Вот, - так же ровно ответил Конн, поднимая валявшуюся в углу, в темноте и прежде никем не замеченную громоздкую тряпку, оказавшуюся тёплым шерстяным покрывалом, явно содранным с одного из диванов в уютной гостевой, - У ньому притягли.
Его слова тут же подтвердились густыми жирными пятнами плотно впитавшейся крови, когда долговязый развернул тряпьё на свету.
- Подивимося на місце вбивства? – вопросительно посмотрел коренастый орк из стражи на командира и, получив его согласный кивок, первым зашагал наверх, на ходу жестами отдавая распоряжения нолдам.
Диван с отсутствовавшим покрывалом нашёлся очень быстро, как и ожидали путники – в той самой гостевой, где давеча они предавались с хозяином весёлому застолью. Едва заметные и давно подсохшие лужицы крови, робко выглядывающие из-под него, позволили сразу определить и точное место убийства. Но наблюдательный Конн, изучив обстановку, не бросился сразу делать выводы, а тщательно осмотрел всё помещение, прошёлся в прилегающий холл, сухо попросил Хасгарда выгнать всех не нужных под рукой стражников, ещё раз огляделся, порой склоняясь к самому полу, украшенному тёплым ковром, вдоль и поперёк излазил сам диван, а так же стоящий подле стол и небрежно отодвинутый от него крепкий стул, и только потом принялся обыкновенно бесцветным тоном подробно рассказывать, что же здесь произошло.
По словам долговязого орка выходило, что убийца застал торговца в гостевой немногим после окончания застолья, когда прочие разбрелись по опочевальням. Вероятно, занявшегося какими-то делами в компании кувшина вина над небольшой стопкой оставшихся на столе пергаментов. Давно запёкшаяся кровь рассказала ищейке, что убийство случилось не глубокой ночью, как думала стража, а намного раньше, вскоре после того, как все разошлись. Старый слуга подтвердил, что хозяин ещё задержался, отпустив его спать. Но пожилая хозяйка сообщила, что обходила дом и запирала двери около полуночи, когда в гостевой уже никого не было. А значит купец к тому времени уже был убит и утащен в подпол, где юркий старик и нашёл его с рассветом.
Хасгард, слушая орка, постепенно хмурился, понимая, что в дом мог проникнуть каждый, а значит поиск лиходея превращается не в такое простое дело, каким казалось прежде. Любой дворовый мальчишка на пути торговца мог сообщить местным шайкам о прибытии богатого купца и те, понадеясь, что за чужака стража жилы рвать не станет, вполне могли бы дерзнуть на наглое ограбление. Но особый интерес городского Совета к покойному Хамуру подсказывал опытному командиру стражи, что ему придётся перевернуть все притоны, объявить войну местным налётчикам, но из-под земли достать виновников. И предстоящая схватка насмерть с матёрыми головорезами его не очень-то воодушевляла.
Однако, дальнейшие выводы орка прервали мрачные размышления Хасгарда и поселили в нём небольшой проблеск надежды. Он не любил небольшую команду Тора Хоупа и не скрывал откровенной неприязни к зарвавшимся оркам. Но не мог не признать, что в прозорливости и умении выводить на чистую воду всякого рода мошенников и душегубов им не откажешь. Ведь во многом их помощью доблестной городской страже удавалось поддерживать какой-то порядок в разномастном Корвендалле, не позволяя очередному запутанному лиходейству обратиться всеобщим друг к другу подозрением, беспорядками и резнёй. Вот только проклятые ищейки напрочь отказывались служить в этой самой страже, предпочитая браться лишь за те дела, которые были им интересны, изредка выполняя особые поручения городского Совета.
А сухо рассказывающий Конн между тем заявил, что покойный купец не только хорошо знал убийцу, но и некоторое время вполне мирно общался с ним и никак не ждал нападения. Неизвестный сидел на стуле подле стола с небрежно разбросанными листами, которые Хамур и не пытался прикрыть или убрать. Более того – сам купец не тревожился присутствием будущего убийцы, и, судя по скупым следам крови на полу, вальяжно развалился на диване, не пытаясь даже вскочить. А значит, что разговор, вероятно, проходил если не дружески, то вполне миролюбиво.
- Кто-то ещё был вчера в доме? – перебил рассказ орка Хасгард, поняв, что именно он упустил при допросе гостей и домочадцев.
- Да мы только, - пожал плечами Громила, уже переставший чуять угрозу для себя и спутников и теперь с неподдельным любопытством наблюдающий за тем, как ловко взяли дело в оборот два странных орка.
Его подруга на сей раз отчего-то не лезла поперёк всех по своему обыкновению, а больше молчала, тоже пристально изучая ищеек. Похоже, они заинтересовали молодую любопытную женщину даже больше, чем загадочное убийство добродушного попутчика и пропажа колдовского меча, про который пока как-то все подзабыли.
- Майро ещё был, - напомнил старый слуга о запропастившемся куда-то молодом, - Но как разгрузились вчерась, хозяин жалованье выдал и сопливый олух тут же помчался в ближайший кабак, проматывать его на дешёвое пойло и девок. Дрыхнет небось где-нибудь в подворотне…
Командир стражи хоть и не ожидал, что загулявший с вечера слуга прольёт свет на случившееся, всё же поручил двоим воинам пробежаться по ближайшим трактирам и найти парнишку. А тем временем задумчивый Хоуп спросил гостей и сына покойного купца:
- Самі-то що думаєте?
- По рассказам Хамура, - неторопливо начала Ланс, - Ваш милый городок навещал он не часто, но всё же в гости захаживал, даже домик прикупил вполне опрятный и не пожадничал содержать в нём хозяюшку для поддержания уюта. А значит, знакомства какие-то имел…
- Если Совет прислал этих, - неприязненно кивнул Хасгард на ищеек, - Тут и к бабке не ходи, что имел! Как это поможет найти убийцу?
- Если доблестный Антон Конн прав, то нужно искать среди этих знакомцев, чьи дела могли встать поперёк с делами Хамура.
- Предлагаешь как следует тряхнуть Совет? – усмехнулся товарищ Хасгарда, бывалый и ладно сбитый вояка. Но под нахмуренным взглядом командира тут же умолк, подавив нелепый смешок.
- Шукати потрібно проміж торговців, - растянуто протянул Хоуп, но появление ещё одного орка помешало ему закончить мысль.
- Усе ворота закриті, - доложил вновь прибывший, ростом вровень с Тором, но значительно шире его в теле, причём в сравнении с первым он выглядел не столько крепким, сколько плотным, даже можно сказать, что слегка полноватым.
- А вот и третьего принесло, - недовольно хмыкнул Хасгард и вновь нарочно для Ланс неохотно представил, - Дваго Лихт, ещё один из этих…
- Эльгар Дваго Лихт! – резко возразил ему упомянутый орк.
- Да, эльгар, - согласился командир стражи, - И постоянно об этом напомнит, если вдруг кто забудет…
Потом, задумчиво оглядев гостей города и не будучи уверенным, поняли ли они, на всякий случай объяснил:
- Это что-то вроде рыцаря у туманного народа.
- «Вроде лицаря»! – передразнил Дваго скривившегося человека и выпятил толстые клыки, скорчив не то злобную не то насмехающуюся гримасу, - Эльгар - доблесний воїн, чию відвагу і славу визнав весь народ!
Похоже, полноватый был задирой или просто единственный в этой троице огрызался на оскорбительные придирки стражи, толи отшучиваясь от них в том же духе, толи действительно распаляясь.
Но продолжать перепалку Дваго Лихт не стал, а насупившись (или, может, просто посерьёзнев) молчаливо, но значительно посмотрел на Тора Хоупа.
- Щось сталося? – подозрительно спросил тот и, быстро окинув взглядом раскосых глаз присутствующих, добавил, - Кажи.
- На східнi врата напали вранці, - понуро ответил полноватый, - Саддам Кохри из вэк – пам'ятаєш такого? - тяжко поранений, ледь вцілів, а ванн, який з ним був, розрубаний надвоє!
- Кохри - славний воїн, як же це сталося? – недоверчиво склонил голову Хоуп.
- Нальотчик бився, як скрэпер, - развёл руками Дваго, - Саддам говорив, що оком не міг встежити. I якби не чаклун, що з ними стояв у варті, так би і згинув…
- У вас колдуны стоят на воротах? – вдруг совершенно не к месту спросил озадаченный Джеоф, услышав про такое небывалое дело.
- Стоять, - мимолётно глянув на здоровяка, кивнул докладчик.
- Нападавшие убиты? – нетерпеливо спросил Хасгард.
- Втік, - раздосадовано ответил Дваго, - Один він був.
Услышав новости, командир стражи подозвал нолда из холла и, тихо передав ему распоряжения, которые гоблин в чёрной полумаске тут же умчался исполнять, нахмурено повернулся к гостям города.
- Ну, и что у вас за враги такие, способные в одиночку сразить двух умелых воинов и безнаказанно удрать от боевого мага?
- А воины-то точно умелые были? – растеряно протянул Джеоф, но заметив тяжёлый взгляд полноватого орка решил не подвергать пустым сомнениям доблесть его сородичей и местных стражников в целом.
- Про вэк говорят, будто они рождаются с топором в руке, - угрюмо вздохнул коренастый товарищ Хасгарда, - Правда, орки все про себя так говорят. Но стоит отметить, что племя вэк даже меж прочих славится боевой удалью, несмотря на скромное сложение и рост.
Присутствующие орки согласно кивнули. Кроме одного коротышки из стражи, казавшегося несколько мелковатым на фоне остальных, слегка приосанившегося и выпятившего грудь, словно речь шла о нём.
- А Саддама даже среди вэк почитали одним из сильнейших, - добавил сам командир стражи.
Теперь кивнул и подбоченившийся крепыш, но тут же поправил:
- Визнають! Він живий ще!
- Нет у нас таких врагов, - угрюмо буркнул Громила, не горевший желанием обсуждать достоинства местных воинов, - По крайней мере, не здесь…
- Мой спутник хотел сказать, не на этом свете, - улыбнулась Ланс такой холодной улыбкой, что ни у кого не возникло желания выспросить подробности, - А вам бы поискать врагов почтенного Хамура. Убивать приходили его, а мы лишь случайные попутчики.
Тор Хоуп вновь смерил троицу задумчивым взглядом, в раскосых глазах орка отчётливо читался стремительный бег мысли, какой зачастую можно увидеть на лице увлечённой Пройдохи, разгадывающей очередную загадку. События раскладывалось по полочкам, известное сопоставлялось, соединялось в единую картинку, дающую пыткому разуму возможность восстановить ход случившегося, понять происходящее и предусмотреть грядущее.
- Возможно, перехватить отца прислали кого-то из Скары, - вдруг подал голос немного пришедший в себя Фаруд, - Мы собирались в дорогу слишком долго, лихой гонец опередил бы нас на много дней и подготовил бы покушение.
- Зачем? – подозрительно переспросила Ланс, - Чего он натворил на родине, чтоб на него охотились за столько вёрст от дома?
- Отец рассказал вам не всё, - печально вздохнул юноша и, знаком попросив слугу принести вина, сказал, - Присаживайтесь, я расскажу.
Ни уставшие от затянувшегося выяснения обстоятельств гибели заезжего купца стражники, ни помогающие им в этом нелёгком деле орки-ищейки возражать не стали, а молча расселись кто куда, стараясь избегать места скорой кончины торговца, и терпеливо дождались, пока шустрый старик принесёт молодому господину наполненный кубок, тот неспешно утолит жажду и расстроенный дух и примется за объяснения. Несмотря на общую торопливость, никто не подгонял смятённого Фаруда, не требовал выкладывать быстрее и не напоминал о шатающемся по городу убийце, которого нужно срочно изловить.
- Отец рассказал вам не всё, - повторил юноша, поднимая налитые тяжестью глаза на спасителей и только теперь сметливая Пройдоха начала догадываться, какую непростую ношу приходилось нести молодому сыну хитрющего купца, - И у него были причины не трепать о своём деле. Но теперь это не важно, поскольку я не собираюсь продолжать его…
Фаруд выдохнул, залпом осушил чарку и рассеянно передал её тут же протянувшему руку юркому старику, поспешившему наполнить кубок господина вновь.
- Торговая гильдия замыслила недоброе дело и отец направлялся в Лунное Сияние, где нынешний её глава, герцог Эль Голден, обустраивает новое представительство, дабы лично встретиться с ним, - юноша снова помолчал, сделал глоток рогхэймского и продолжил, опуская глаза, - Та история с расписками подсказала нашим торговцам, как использовать ловкую выдумку проходимца во свою пользу. Для грандиозного обмана, что позволит впредь обогащаться на тревожных настроениях, сплетнях и слухах, не прилагая никаких усилий.
- Собрались обдурить всю Британию? – криво усмехнулся Джеоф, не скрывая недовольства, но тут же умолк, заметив промелькнувшее на лице подруги тревожное сомнение.
- Не совсем, - пояснил юноша, вновь поднимая скорбящий, но уже отвердевший взгляд, - Гильдия надеется убедить правителей дозволить широкую складчину и свободную торговлю владетельными правами.
- Британские лорды никогда на это не пойдут, - покачала золотыми локонами странница, - Даже самый дурной владыка сумеет сообразить, к чему оно приведёт со временем. Согласиться на подобное способны лишь совершенно недалёкие и бездарные люди, случайно завладевшие властью.
- Гильдия придумала, как их убедить, - печально возразил Фаруд, - И не собирается повторять ошибки нашего проходимца. Нынче торговцы и богатые владели нередко ссужают добытчикам, ремесленникам, а порой даже пахарям крупные суммы за долю в грядущей прибыли, участвуя в деле и равно радея за его успех. Бывает, вступают вскладчину и втроём и вчетвером, а то и более. А в случае их кончины во все права вступают наследники…
На последней фразе юноша снова умолк, взгляд его потух, а слегка задрожавшие руки вновь потащили наполненный кубок ко рту. Но Фаруд быстро взял себя в руки и продолжил:
- Торговая гильдия представит своё предложение, как возможность такой же складчины для многих. Чтобы дюжины не очень богатых людей, имеющих свободные деньги, могли бы вложить их в общее дело, ради скорейшего обогащения и процветания всего государства…
- Звучит разумно, - подал голос внимательно слушающих Хасгард, однако постоянные оглядки командира стражи на пустой холл говорили, что он с нетерпением ждёт вестей и слегка утомился рассказами юноши.
- Да, на первый взгляд разумно, - согласился Фаруд, не поднимая глаз, - Но только на первый. Представьте, чем оно обернётся через лета, поколения? Когда множество людей по всей Британии обретут права владения в делах, к которым они никак непричастны, а повсеместно будут продаваться так называемые расписки? Они сами по себе станут товаром, и кто тогда сможет определить их справедливую цену? Соперники начнут выкупать друг дружку, дабы разрушить и расчистить место собственной торговле. А оценивать дело будут не по приносимой прибыли и пользе, а по сплетням и слухам, каким-то мгновенным событиям, позволяя самым хитрым и ловким проходимцам завладевать всё большими средствами, сосредотачивая в одних руках чрезмерные владения, никоим образом не соответствующие приложенному труду и риску. А следом неразбериха в ценах отразится и на товарах, подчиняя их всеобщей сумятице, и понятие честной торговли уйдёт в прошлое… Подлецы и бездельники обретут невиданную власть и могущество, ради быстрой и лёгкой наживы всё больше разъедая и уничтожая хозяйствование…
- Глубокие и дальновидные мысли для столь юных лет, - Пройдоха растянула тонкие губы в очаровательной улыбке, - Хотя, может статься так, что ты сильно преувеличиваешь и нагнетаешь угрозу…
- Это не мои мысли! – резко оборвал Фаруд, - Хотя я полностью их разделяю и пытался отговорить отца от безумной затеи. А такое жуткое грядущее нам предрекал сам лорд Адам Элехор на собрании гильдии, по его же высокому поручению и созванном. Некоторые торговцы выразили подобные опасения и предупредили пресветлого владетеля, после чего он и пытался воззвать к разуму остальных, хотя безуспешно…
Заметив появившегося посланца, командир стражи вдруг поднял руку и хмуро спросил:
- Так и какое отношение эта торговая история имеет к нынешнему убийству твоего почтенного батюшки? – Хасгард, понимая расстройство юного отпрыска купца, старался говорить как можно мягче, хотя во всём его облике чувствовалось явное раздражение и нетерпение.
- Не сумев прийти к общему согласию с гильдией, лорд Элехор строго-настрого повелел отбросить подобные помыслы и обещался всеми силами воспрепятствовать им, дабы не допустить разорения потомков в угоду жадных стажателей, - похоже, юноша повторял лорда дословно, - Но старшие гильдии слишком уж увлеклись идеей…
- И, не осмелясь ослушаться пресветлого владыки, решили начать воплощение своей коварной задумки в других землях? – подняв тонкий пальчик, скорее утвердительно спросила замешкавшегося юношу Ланс.
- Именно, - вздохнул тот, разводя руками, - Отец, будучи одним из её ярых сторонников, взялся лично встретиться с главой гильдии, ничуть не сомневаясь, что тот поддержит столь грандиозный замысел…А герцог Эль Голден вхож в высочайшие круги и не всякий лорд его остановит.
- Какой только подлости люди не придумают, - грустно вздохнул Тор Хоуп, внезапно перейдя на обычную людскую речь, без коверканий слов, которая, судя по всему, давалась ему весьма легко, - И ты думаешь, хлопец, будто этот ваш лорд отправил следом убийц?
Юноша серьёзно посмотрел на скалящегося ему в лицо невысокого, но очень плечистого орка, и согласно кивнул. А, подумав, тихо добавил:
- Лорд Элехор славится прозорливостью и крутостью нрава. Если он взялся за какое дело, так обычно доводит его до конца…
Хасгард недовольно поморщился, бросил быстрый нетерпеливый взгляд на мнущегося у входа в гостевую невысокого орка, ожидающего разрешения командира, и недовольно пробасил:
- Так что, выходит купца прикончил убийца, посланный далёким лордом? Причём за его же лихой умысел? И что мне теперь с этим делать?
Дваго Лихт довольно ухмыльнулся, наслаждаясь растерянностью вспыльчивого стража порядка, а его широпоплечий приятель задумчиво почесал затылок позади заострённого мясистого уха и спокойно ответил:
- Совет хоче зловити вбивцю, а не другого лорда Скары. Ось тим і займемося, - а потом добавил для полноватого, - Попитай найманців, може хто знає чого.
- С наёмников я и сам поспрошать могу, - кисло хмыкнул Хасгард, - Но если чего узнаете – тут же доложите! Хватит с вас самодеятельности, мне ещё напавшего на ворота ловить нужно…
- А чому ти думаєш, що це різні люди? – весёлая усмешка в глазах Дваго выдавала его «особое» отношение к командиру стражи и отдельно к его умственным способностям.
- Может и один, - не стал спорить тот, пропустив придирку мимо ушей, - Выясним. Тут нам пока делать нечего, но из города выбраться не пытайтесь, пока всё не разрешится – за вами глаз да глаз будет. Пару ребят я оставлю приглядывать.
На этих словах Хасгард покинул уютных домик покойника, на ходу веля посланцу докладывать. Молчаливые стражники последовали за ним, кроме двоих скучающих нолдов, оставленных для «пригляда».
Следом, перекинувшись парой негромких фраз с товарищами, заторопился и полноватый Дваго. А вот остальные двое зачем-то остались с гостями города, не настаивая, однако, на присутствии молодого Фаруда, потому старый слуга поспешил увести хозяина в опочивальню.
- А теперь расскажите мне о мече, - улыбнулся Хоуп, возвращаясь к нормальной людской речи, - Хасгард умён, но порой слишком ленив. Мне почему-то кажется, что эта упущенная им подробность очень важна.
- Меч, как меч, - хмыкнул Джеоф, не собираясь откровенничать со слишком пронырливым орком.
А вот Ланс, похоже, не была с ним согласна, а может её впечатлила необычная сообразительность лихой троицы. Орки славились опасными и умелыми воинами, жестокими, беспощадными недругами и надёжными союзниками. Присущие невысокому, но очень сильному народу отвага и доблесть ни у кого не вызывали сомнений, как их открытость и простота, с которой те смотрели на мир. Но вот о чём не слагали легенд – так это о рассудительности орков, их способности думать и делать сложные выводы. Выражением «умный орк» обычно означали тех представителей этого народа, которые могли различить восход от заката, а правый сапог от левого. Ну, хотя бы в трёх случаях из пяти.
- Не простой тот меч, заколдованный, - угрюмо поведал Олвин, соглашаясь с выразительным кивком златовласой подруги, - Страшною силою заколдованный, мне не понятной…
- Какова его сила?
- Придаёт он боевой удали своему владельцу, да такой, что не всякому за лета обучения и битв даётся.
- Ну, это ты хватил! – усмехнулся Джеоф, имевший собственное видение достоинств заколдованного клинка, - Худо-бедно-то отбиться помогает, не подохнув сразу, но особого умения я там не заметил.
Юноша сомнительно пожал плечами, но возражать могучему другу не стал. Всё-таки бывалому вояке довелось повидать разных мечников, да и сам он славился не последним в этом деле.
- Меч, что сам дерётся за хозяина? – поднял удивлённый взгляд на рыжего паренька Конн, тоже придерживаясь заданной товарищем манеры речи, видимо, дабы избавить чужаков от затруднения в понимании.
- Не совсем, - неохотно пояснил молодой алхимик, - Скорее, он помогает мечнику, укрепляет тело, придаёт ему ловкости, подвижности и точности движений. Он не направляет руку, а только позволяет блестяще выполнять намеченное самим владельцем.
- Дивно, - покачал головой Хоуп, не сводя с юноши раскосых глаз.
- И ещё… - запнувшись, добавил Олвин, - Мне показалось, слабому меч помогает сильнее. В руках моего могучего друга он стал бы обычным клинком, разве что покрепче многих. Но когда я впервые им сражался, то бился почти на равных против нескольких бывалых воинов…
- Вот даже как? – задумчиво пробормотал Конн.
Но Ланс не позволила надолго отвлечься на зачарованный клинок её спутника, а поспешила расспросить самих орков:
- Зачем вы отправили стражу ловить каких-то наёмников, когда сами же говорили, что несчастный Хамур прекрасно знал убийцу и даже долгое время беседовал с ним?
Широкоплечий Тор поднял внимательный взгляд на златовласую красавицу, долго и внимательно смотрел на неё и потом, улыбнувшись во весь свой клыкастый рот, весело заметил:
- А ты наблюдательна, - но тут же посерьёзнел и заговорщицким тоном спросил, - А вы заметили, как лежало тело?
- Ну, брюхом кверху, - грубо ответил Джеоф, тоже пытающийся вникнуть в сложные рассуждения присутствующих, но, быстро сообразив, что выразился весьма непочтительному к покойному старику, поправился, - На спине, то бишь. Ты это к чему?
- А вот зачем бы убийце, оттащившему тело в подпол завёрнутым в покрывало, разворачивать его и укладывать на спину? – пробормотала Ланс, догадываясь, что имел ввиду орк.
- Чтобы тряпку спрятать в углу? – предположил Олвин, но тут же сообразил, какую глупость сболтнул. Кто станет прятать тряпку, оставляя само тело на виду.
- Думаю, чтобы обчистить старика, - твёрдо сообщил Хоуп.
- Или его попросту перевернули, когда нашли, - хмыкнул Джеоф, - Кто его обнаружил-то?
- Я, - подал голос как-то незаметно для всех вновь появившийся в гостевой старый слуга, - Молодой хозяин собрался вынести тело отца и начать готовить похороны, но я дал ему крепкий настой дурман-травы. Бедному юноше нужно переспать с этим горем и немного прийти в себя, а старый Кемар тем временем сам всё сделает. Если вам нужно ещё что-то осмотреть, поспешайте.
- Как ты его нашёл? – широкоплечий орк уставился на слугу таким проницательным взглядом, словно пытался забраться в самую глубину его души и отыскать там нечто упущенное, хоть и лежащее на поверхности.
- Мы собирались нонешним днём на торжище, - развёл руками старик, - Я и встал спозаранку, дабы ещё раз проверить товар, да отобрать то, что почтенный Хамур намерился прихватить накануне. Там и нашёл бедного хозяина убиенным… И первым же делом послал за стражей хозяюшку.
- А сам поспешил поднимать Фаруда?
- Молодой хозяин уже был на ногах, словно почуял какую тревогу, я застал его спускающимся из опочивален.
- Ты трогал Хамура, переворачивал тело? – быстро спросила Ланс, не позволяя задумавшемуся Хоупу опередить себя.
- Никак нет, добрая госпожа, - ответил Кемар, - Он лежит в той самой позе, как я обнаружил. Видно же, коченеть уже начал, как-никак сердце пробито навылет, нечего там трогать было…
Нахмуренный Тор погрузился в раздумья пуще прежнего, а Антон, его долговязый товарищ, внезапно спросил:
- Ты не заметил, пропало чего у хозяина?
- Как есть пропало, - согласно кивнул слуга, - Почтенный Хамур хоть уже и переоделся в домашний халат к тому времени, но оставался в портках. А их он всегда подпоясывает расшитым ремнём…
- Так был на нём ремень, богатый, с каменьями, - быстро вспомнив, перебил старика наблюдательный Конн.
Кемар недовольно покосился на орка, тихонько крякнул, но со всей почтительностью закончил:
- А вот кошеля, что хозяин подвязывал к ремню, не было.
Все немного помолчали, размышляя о случившемся и обо всём, об этом случившемся узнанном. Потом Хоуп шумно вздохнул, подошёл к смиренно ожидающему слуге, легонько хлопнул старика по плечу зелёной здоровенной лапищей и угрюмо пробасил:
- Ладно, ступай, позаботься о хозяине.
А после того, как Кемар ушёл, обернулся к оставшимся и уверенно, но стараясь говорить тише, сообщил:
- Убийство было случайным. Скорее всего, покойный купец и его пока неизвестный знакомец неспешно общались, не собираясь причинять друг другу вреда. Потом о чём-то повздорили, его приятель вспылил и в порыве мгновенного гнева схватил забытый хлопцем в гостевой меч и замахнулся на старика, возможно даже, желая лишь припугнуть. А злое колдунство меча довело удар до конца, чего сам гость никак не ожидал.
Речь орка казалась настолько слаженной, будто он нарочно учился ораторскому искусству. Джеоф не поверил своим ушам, ведь даже на его взгляд орочья манера выражать свои мысли всегда казалась грубой и простецкой, и дело не только в коверканье слов, но и в уменье составлять из них сколько-нибудь осмысленные фразы, коим зеленорожие воители не славились. Однако этот Хоуп говорил так, словно ему нередко доводилось выступать пусть и не на учёных собраниях перед высокими дворами, но не меньше, чем на докладах перед хотя бы местным начальством. Однако, вспомнив, кто послал ищеек, Громила согласился, что так и бывало.
- Растерявшись, ночной гость купца запаниковал, - продолжал тем временем широкоплечий орк, - Где-то по дому ещё бродила хозяюшка, наверняка, прибирая последствия минувшего празднества, и в любой миг могла обнаружить случившееся несчастье и поднять весь дом. Тогда он и поспешил замести следы, и не нашёл ничего лучше, как обернуть купца пледом, на котором тот возлежал, и куда-нибудь его припрятать. Темнота, взбудораженность и спешка не позволили ему затереть натёкшую под диваном кровь, он торопливо оттащил тело в подпол и только там, едва подостыв головой, сообразил представить всё, как ограбление. Развернув тело так, словно он там и умер, и срезав кошель, неизвестный поспешил покинуть дом до того, как хозяюшка завершила дела и заперла двери.
- А испугавшись содеянным, убийца решил скрыться из города, - сухо добавил Антон Конн, - Промаялся до утра, но всё же не выдержал и пустился в бега, немного недотерпев до отворения врат. Где и столкнулся с доблестной стражей, от которой отбиться ему помог колдунский меч.
- Осталось найти, кем был тот знакомец, - удовлетворённо сказал Хоуп, - И где нынче может прятаться. Признаться, я поначалу подумал на старого слугу. Если второй лорд Скары взаправду решил помешать подлому делу купца, то удобнее всего купить человека в его окружении. Но старик не из тех, кто убьёт случайно в мгновенной вспышке, а после будет метаться, как напуганный заяц.
- Но именно он рассказал про пропавший кошель, - осторожно заметил жилистый орк, - Будто нарочно наводя нас на мысль, что купца хотели ограбить. И он «нашёл» тело.
- Вот только успеть напасть на врата он не мог, - поддержала Хоупа златовласка, - Да и к чему такие сложности? Он мог прикончить бедолагу Хамура много раз ещё в дороге и скрыться, не вызывая подозрений.
- Тогда с ними были наёмники, - вспомнил здоровяк Джеоф, - А как они погибли в стычке с разбойниками, тут же появились мы.
Тор Хоуп вновь задумался. Ланс перекинулась взглядом с могучим другом. Возникшую тишину внезапно нарушил негромкий голос Олвина:
- Одно не укладывается в твоём рассказе, орк, - юноша смотрел на широкоплечего Хоупа с лёгким сомнением, но твёрдо, - Я не оставлял меч в гостевой. Да, я изрядно выпил, впервые на своём веку. Но всё же память не потерял и прекрасно помню, как уходил почивать вместе с Тристаном. И перед сном, по обыкновению, оставил его у изголовья кровати.
Тор угрюмо хмыкнул и погрузился в раздумья пуще прежнего. А после длительного молчания, наконец, выдавил, почесав серый рог:
- Це все змінює.
Стройная картинка в сознании сообразительного орка рушилась на глазах, вновь обращая почти разгаданную загадку в щедро разбросанную в беспорядке цветастую кучу отдельных известных обстоятельств. Хоупу предстояло снова собрать их воедино и глубоко переосмыслить. Однако, делиться размышлениями он не спешил.
- Думаешь о том же? - тихонько спросила нетерпеливая Ланс.
Хоуп поднял потяжелевший взгляд на любопытную женщину, чуть прицокнул языком и оттопырив нижнюю губу, из-под которой выпирали толстые клыки, с изрядной долей сомнения в голосе произнёс:
- Виходить, синок винен, - и, снова вернувшись к привычной для людей манере речи, добавил, - Коли целью было похищение колдунского меча, больше некому. А папаня вдруг застукал отрока за непотребством, вот и вышла ссора, закончившаяся его гибелью.
- Вы чего такое городите? - возмутился Джеоф.
- Согласна, - быстро ответила златовласка, - Горе юного Фаруда очень искренне, его ошеломила преждевременная кончина отца. Но всё указывает на него…
- Да зачем бы ему чужой меч? – озадачился Громила, - У него свой неплох, не из бедных же. А о колдунстве Олвин никому не рассказывал…
Юноша согласно кивнул, хотя на его растерянном лице читалось глубокое сомнение.
- А мне кажется, рано вы слугу исключаете, - прищурилась Ланс, в упор глядя на орков, - Старик явно не прост и вполне мог обставить всё таким способом, чтобы долго водить всех за нос.
- Не будем торопиться, - поднимаясь и давая знак рукой товарищу, протянул Тор, - Сперва нужно кое-что проверить.
И оба орка, не прощаясь, удалились, оставив гостей Корвендалла в молчаливом раздумье. Которое, правда, длилось недолго, поскольку всё случившееся подвело друзей к новому оживлённому разговору о том, что делать дальше. А вскоре появилась немногословная хозяйка и пригласила странников к утренней трапезе. Она держалась весьма достойно, и даже немного привела в порядок покрасневшее от слёз лицо, едва выдававшее охватившее пожилую женщину горе. Только теперь нахмуренный Джеоф начал понимать, зачем купцу понадобилось приобретать жилище в чужом и таком далёком городе. Но вслух он ничего говорить не стал.
Когда вновь объявился Хоуп никто толком не заметил. Обсудив за нехитрым, но сытным столом случившееся с несчастным купцом, друзья решили пока остаться и помочь отыскать убийцу. К тому же, предстояло вернуть зачарованным меч Олвина, и даже опасавшийся всякой волшбы здоровяк согласился, что нельзя оставлять столь опасную штуку незнамо в чьих недобрых руках. А пока доблестная стража и пронырливые ищейки шныряли по городу в поисках незнамо чего, странники взялись помочь с обустройством похорон. Пожилая хозяйка, не будь так подавлена горем, немало удивилась бы суетящейся вместе с ней в приспешне златовласой красавицей, чьи изысканные манеры, благородная осанка и величавый, слегка надменный взгляд так и кричали о высоком происхождении. А её могучий друг временно отдал себя в распоряжение старого слуги, а потом и скоро проснувшегося юноши с уставшим побелевшим от скорби лицом, тут же взявшимся за насущные дела.
- А где третий? – внезапно услышали оба грубоватый голос орка, когда, переделав все дела, молча отдыхали в садике у дома.
Юный алхимик не разделил стремления друзей оказать посильную помощь потерявшему отца Фаруду. А, может, не уловил замысла хитрой спутницы присмотреться к молодому наследнику и что-нибудь вызнать в непринуждённой беседе у расстроенной хозяюшки. Но, вероятнее, просто задуманное им дело показалось Олвину необычайно важным.
- Бродит где-то, - отмахнулся Джеоф, заметив ухмыляющегося орка на узкой выложенной камнем дорожке.
- А молодой купец? – не отставал Хоуп.
- Отправился в храм со слугой, договариваться со священником.
- В доме только вы остались? – уточнил широкоплечий коротышка, щерясь толстенными крепкими клыками из-под выпяченной губы.
- Хозяйка ещё… - лениво ответил здоровяк, - Да эти двое… кстати, почему они в повязках ходят на полрожи? По службе чтоль положено?
- Это старый обычай нолдов, - усмехнулся орк, будто вспоминая что-то почти забытое, - Уже множество поколений как.
- Натворили чего-то предки, что теперь стыдно лицо показать? – полюбопытствовала вечно сующая всюду свой нос Пройдоха.
- Не совсем, - задумчиво протянул Хоуп, затем вдруг повеселел и принялся бодро рассказывать, - Когда-то их племя жило под данью одного людского владыки, на его земле. И раз один молодой нолд, возмущённый тяжестью поборов, убил мытаря на глазах его стражников, да и был таков. То мелкое событие положило начало череде других, освободивших этот род гоблинов и воссоединивших его с туманным народом.
- А причём тут повязки? – не понял Джеоф.
- Владыка той земли затребовал выдать убийцу. Стражники сумели оставить ему шрам в половину лица и не сомневались, что легко опознают его. Тогда сородичи и придумали такую хитрость.
- Одеть всем плотные повязки в полголовы? – подходя, улыбнулась Пройдоха, - А почему владыка не велел их снять?
- Так не владыческое то дело по каждому пустяку выезжать лично, - развёл мускулистыми руками орк, - Поручил он дело сие подручным, да велел не трогать никого и силой не принуждать, коли нолды согласятся миром вывести всех мужчин на опознание.
- Попробовал бы кто провести так доблестного рыцаря Круглого Стола, - хмыкнул здоровяк, - Вмиг бы пожалел о такой хитрости.
- Там подручники владыки пожалели, - усмехнулся Хоуп, - Дабы неповадно было позорить высокий дом своей глупостью. Но то другая уже история, много чего после случилось. А нолды с той поры и одевают полумаски и носят их всюду, разве что на супружеском ложе снимают, да и то не уверен. Как знак единства племени, все за одного вроде как.
- Забавный обычай, - улыбнулась Ланс и прищурилась, - Но ты ведь не за тем явился, чтобы притчи рассказывать? Говори, чего узнал.
- Ишь ты какая! – деланно возмутился орк и тут же почтительно добавил, - Сударыня!
Видимо, кое-что из принятых у людей норм общения было знакомо и туманному народу. По крайней мере, тем его представителям, что умели говорить, не коверкая речь, и понимать особенности людского поведения.
- А есть чего пожрать? – вдруг напрочь разрушил широкоплечий Тор начавший складываться в голове златовласки образ благородного и учтивого, хоть и немного зелёного воина.
- Пойдём, - рассмеялась молодая женщина, - Хозяюшка много чего наготовила к похоронам, чай и перекусить найдётся.
О том, что готовкой хозяюшка занималась не одна, Ланс предпочла умолчать, избегая ненужных вопросов. Всё-таки, благородной крови, за которую её справедливо принимали, подобные умения без надобности.
Рассказывать орк не спешил. За трапезой он поделился сведениями, полученными от наёмников – как и следовало ожидать, заезжего купца заприметили сразу, и лукавить, мол «вообще про такого не слышал» люди и нелюди не стали. Но никому не заказывали его жизни. На постоялом дворе ушлые орки разузнали о недавно появившихся и задержавшихся в городе странниках, одного даже сумели застать на месте и убедиться, что он не причастен к гибели несчастного Хамура. Другой постоялец оказался нантыйским купцом и с утра отправился по торговым делам, разыскать его вызвался бойкий Дваго. Ещё один, по словам хозяина постоя, родом из Скары, прибыл седмицу назад и зачем-то задержался в городе. Весьма необычный странник, прибыл один и почти без поклажи, но при оружии. Не торговец точно, но и на посланца высоких домов не похож, мрачный какой-то человек, то день пропадает, то сиднем сидит в трактире, словно выжидает чего. Мог оказаться из тёмных людишек, но, возможно, это был именно тот, кого разыскивали ищейки. Его-то постеречь и остался наблюдательный Конн. Был и ещё один, но о нём хозяин толком сказать ничего так и не смог. И пока товарищи занимались найденными следами, рассудительный Хоуп поспешил вновь наведаться к дому купца.
Олвин, как оказалось, давно воротился и во всю что-то сооружал в подполе, пару раз забегая в трапезную то за кувшином вина, то за водой. Раз появился с тонкой и длинной медной трубкой – оказалось, парень уже успел сбегать к скобарю – и зачем-то принялся наматывать её на скалку кольцами. Для чего юноше понадобилась такая странно перекрученная свёртка – оставалось только гадать. Другой раз юный алхимик прибежал за кусочком только поставленного хозяйкой на пироги теста. И. не говоря ни слова, отщепил небольшой ломоть и с важным загадочным видом поспешил скрыться. А когда любопытная Ланс отправилась посмотреть, что вытворяет её молодой спутник, то обнаружила его возящимся за странным приспособлением, состоящим из упёртого из домашней утвари большого чана на треноге, на который был вплотную натянут кожаный сапог, а под ним прятался изогнутый книзу конец скрученной трубки. Образовавшиеся щели Олвин тщательно залепил тестом, а другой конец почему-то опустил в простую крынку с плотной крышкой, в которой так же вырезал две дырки. Из второй выходила другая скрутка, опущенная в наполненный водой длинный таз. А скрученная в три погибели трубка робко высовывалась из таза и, свесившись через край, ныряла в горлышко покоящегося снизу кувшина.
Под треногой юноша разложил из камней небольшую печурку и теперь тщательно поддерживал пламя, то и дело подбрасывая раздобытый где-то мелкий горючий уголь. В подполе стоял резкий винный запах, не оставляющий сомнения, что именно увлёкшийся алхимик поджаривает в своём загадочном сооружении.
- Как любопытно! – восхищённо пролепетала его спутница, лукаво поглядывая на Олвина, - И что это будет?
- Пригодится, - с усмешкой ответил он и, принюхавшись, подкинул ещё угля, - Хорошо, что мы в землях под владычеством Лунного Сияния. Удалось достать купоросное масло у местного алхимика, без него нечего было бы и браться. Правда, ушла значительная часть нашего серебра, но оно того стоит!
Юноша, казалось, оправдывался, хотя голос его и звучал вполне уверенно. Но Пройдоха пока не стала терзать его расспросами – чего бы там парень не варил, наверняка, знает, что делает. Уже не раз её молодой спутник доказывал, что старый Мерлин не даром учил его алхимии. А потому умная златовласка решила пока не беспокоить друга и, шуточно возмутившись резким запахом, вернулась в трапезную.
Где и застала своего мужчину яростно спорящим с невысоким, но очень крепко слаженным орком, наверняка, не уступающим здоровяку ни силой ни выносливостью. Правда, спор шёл не на грани драки, а, скорее, как между двумя сослуживцами, не поделившими, кто первый приляжет поспать в карауле. Но сути его уловить голубоглазая красавица не успела – при её появлении оба внезапно смолкли и приложились к рогхэймскому.
Вскоре объявился Конн. Как и подозревала Ланс, широкоплечий Хоуп дожидался именно его, откладывая разговор и разглагольствуя на отвлечённые темы. Теперь же вожак (как подозревала Пройдоха) ищеек весь встрепенулся, причмокнул мясистыми губами, выпячивая клыки, его раскосые глазки ещё больше прищурились в нетерпении и грубоватым, но вполне уважительным тоном, он коротко спросил:
- Ну?
Долговязый Антон непонимающе уставился на товарища и как-то странно покосился на людей.
- В этот раз делаем сообща, - орк простовато кивнул Джеофу, давая понять растерявшемуся товарищу, что с остальными присутствующими он пришёл к пониманию.
- Добре, - согласно кивнул Конн, и, следуя примеру друга, начал рассказывать привычной для людей речью, не коверкая слова на обычную манеру туманного народа, - Дождался я нужного странника, оказался из мелких проходимцев, возможно, из Теневой гильдии. В дела его вникать не стал, к чему зря время терять, тип неприятный и скрытный, выкинуть может любую глупость. Можно страже подсказать будет…
- Посмотрим, - отмахнулся Хоуп, - И посмотрим и подскажем, коли надо будет. Уверен, что он непричастен?
- Да куда там, - мотнул головой долговязый и широко улыбнулся.
- А чего тогда такой довольный?
Тонкие губы Антона растянулись ещё шире, обнажая длинные, хотя и не такие крупные, как у Тора, клыки, и орк торжественно оглядел присутствующих.
- Я пока ждал, немного поболтал с хозяином о всяком, - нарочито неторопливо протянул он, - И услыхал забавную историю про молодого слугу покойного купца…
- Уверен, что речь шла о нём? – подозрительно спросил Хоуп.
- Городок у нас маловат, - развёл руками Антон, - Гости не частые, новых лиц не так много. Молодого парня всяк заметит. Был один давеча в той таверне, кутил, похвалялся щедрым жалованьем, что недавно получил от хозяина. Чем не наш хлопец? Местные прежде его в глаза не видели.
- Допустим, - согласился Тор, - Он всю ночь там пробыл?
- А вот в этом-то самое любопытное, - заговорщицки прошептал Конн. Хотя при его скрипучем голосе вышло не очень. Такой «шёпот», наверняка, услыхал и Олвин, возящийся в подполе, - Глянулась хлопцу тому дiвчина, да так глянулась – трактирщик нарадоваться не мог, только что и успевал подливать. И комнатушку тот уже успел откупить на ночь… Да вдруг заявились в таверну местные наёмники, тоже с успешного дела, да не с пустою котомкою…
- Вбили? – поторопил рассказ товарища Хоуп.
- Зачем вбили? – изумился тот, - Поносить начали, мол, не достоин он такой дiвчины. А как хлопец возразить попробовал – так по шее дали и за порог выпнули.
- Да неужели… - всплеснула руками Пройдоха. Она уже поняла, к чему клонит долговязый орк и что ему удалось разнюхать. Нет, её тоже на мгновение посещала мысль о куда-то запропастившемся молодом слуге. Но значения ему она не придала, и в нарисованной её сознанием картине во главе угла продолжали оставаться не по летам сообразительный сын старого Хамура и подозрительно деятельный для преклонных лет Кемар.
- А вернулся он под утро, - торжественно закончил орк, - Хозяин его пустил на ночлег, коли тот оплатил сполна накануне. Но заметил, как хлопец всё ворчал себе под нос, что ещё покажет всем.
- А меч при нём был? – нетерпеливо спросила Ланс.
- Меча хозяин не видел, но что-то длинное, замотанное в тряпки, хлопец притащил, - кивнул долговязый.
Джеоф поднялся, размял плечи и окинув всех уверенным взглядом, выразительно зевнул во весь рот и спросил:
- Будем брать?
Хоуп недоверчиво покосился на здоровяка, скривил губы в некоем подобии усмешки, далеко обнажая правый клык, и нехотя произнёс.
- Без тебя справятся.
- Справятся ли? – прищурившись, покачала головой Ланс.
- Я передал Хасгарду весточку, - пожал плечами Конн, - Вся стража будет ловить хлопчика, нам остаётся только ждать.
- Ты понимаешь, что если он действительно стащил меч нашего Олвина, то взять его будет очень непросто? – златовласка не отрываясь смотрела на Тора, справедливо полагая его старшим в троице ищеек.
Но ответил ей снова долговязый Антон:
- Всі ми розуміємо, - тон его оставался спокоен, но всё же лёгкое, едва заметное раздражение заставило его на мгновенье забыться и вновь начать коверкать слова. Однако, орк быстро поправился, - Иначе я сам бы попытался поймать его в одиночку.
- Что, не рискнул? – усмехнулся Громила, хотя в его голосе ничуть не слышалось издёвки, скорее некая растерянность.
- Эльгар Конн славный воин, - насупившись, отрезал Хоуп, - И всё сделал правильно, с колдунством всяким нужна осторожность, а не пустое бахвальство.
Возражать Джеоф не стал. Сам сторонился волшбы, будто клятого зорна, и прекрасно понимал других воинов, даром что зеленорожих.
Вскоре заявился улыбающийся во весь рот Олвин. Явно довольный собой ученик алхимика окинул всех торжествующим взглядом и не без гордости произнёс:
- Готово! – потом, видя, что собравшиеся не совсем понимают, что именно у него «готово», стёр с юного веснушчатого лица самодовольную ухмылку и уже спокойнее, но всё же взволнованно, спросил, - Выяснили, кто спёр мой меч?
- Убийцей оказался Майро, - неторопливо произнесла златовласка. Похоже, она одна запомнила вскользь упомянутое имя молодого слуги.
- Возможно! – поспешил поправить молодую красавицу плечистый Хоуп, - Наверняка мы пока не знаем.
- А как же Фаруд? – растерянно пробормотал юноша, - Или старый, не по летам прыткий слуга?
Особых симпатий к неприметному пугливому Майро Олвин не питал, но уже почти уверился в прежних подозрениях и появление новых заставило его подрастерять самодовольство и на время забыть об успехе испытаний в купеческом подполе. Вернее, об убеждённости в успехе, ведь молодому алхимику ещё предстояло проверить его в деле.
- Посмотрим, что расскажет хлопец, - невнятно ответил долговязый Антон, - Надеюсь, Хасгард возьмёт его живым…
- Наверняка, уже взял, - согласно кивнул Хоуп, покосившись на друга, - Пора навестить наших друзей из стражи.
- Меня обождите, - встрепенулся Джеоф, поднимаясь, - Я живо!
И опрометью бросился в опочевалью. Каким бы слабым на вид не казался хлипкий слуга, сталкиваться с колдовским клинком молодого друга бездоспешным джеломскому здоровяку совсем не хотелось.
- А шлем не догадался прихватить? – лукаво улыбнулась Пройдоха, когда её и впрямь быстро обернувшийся мужчина появился в гостевой в натянутой прямо поверх рубахи и под волчовку двуслойной кольчуге.
- Обижаешь! – похлопал здоровяк по наброшенной через плечо толстой походной суме, довольно ухмыляясь во всё поросшее жёсткой щетиной лицо, - Чего ждём-то? Пошли?
Но далеко два бравых орка увести гостей города не успели. Едва их дружная компания минула два дома от калитки, как впереди показалась мускулистая фигура сильно спешащего, почти срываясь на бег, и хмурого, будто готовящаяся разразиться грозой туча, нолда в привычной повязке.
Мрачное настроение высокого заленокожего крепыша заметили издали не только сбавившие шаг орки, но и поджавший отвердевшие губы Джеоф. Такое окаменевшее выражение лица, проглядывающее даже через скрывавшую добрую его часть плотную маску, воины одевали, потеряв боевых товарищей. А потому ни насупившийся здоровяк, ни скалящиеся толстыми клыками ищейки, не удивились, когда посланник проскрипел:
- Троє загинули, ще один тяжко поранений, - гоблин говорил зло, хотя и пытался сохранять спокойствие в голосе, - Що за зорново поріддя ви нам підкинули?
- Мені слід було здогадатися, - угрюмо пробурчал Конн, - Він дуже сильний воїн, його важко здолати.
Про зачарованный клинок Олвина предусмотрительный эльгар, похоже, страже не сообщил. Может, сам толком не верил, а может и не хотел попусту стращать бесхитростных вояк, но поджарый и довольно высокий для орочьего племени Антон решил пока не нагнетать и без того непривычные для небольшого и довольно тихого городка события такими подробностями. Догадывался, видать, какой ненужный интерес они могут вызвать как у подозрительного Хасгарда, так и у местных власть имущих.
- Мені треба проводити вас до командира, - со всем почтением, на которое был нынче способен помрачневший нолд, обратился он к Ланс, - I купецького сина теж.
- Дома ты его не найдёшь, он отправился в храм, - спешно ответила златовласка, - Убийца на постоялом дворе?
- Втік, - покачал головой гоблин и недовольно поджал верхнюю губу едва не касаясь ей мясистого горбатого носа, - Ми замкнули його в Ковальському Кутку.
И, покосившись на Хоупа, негромко добавил:
- Дваго теж там.
Орки выразительно переглянулись меж собой и Тор деловито, как будто осведомлялся о цене поясного ножа на торге, тщательно скрывая удивление, спросил:
- И он не помог захватить хлопца?
Толи Хоуп в суматохе забыл, что говорит со своим, толи нарочно продолжил выражаться, не коверкая слова, памятуя о присутствии гостей города. Нолд же тяжело вздохнул, глядя на невысокого коренастого орка уважительно, но без излишней почтительности, и ответил потускневшим голосом, из которого разом ушла вся обида и горечь:
- Пробувал… Втратив сокиру і отримав глибокий поріз ключиці.
- Дваго? – слишком резко воскликнул Конн, - Як це вийшло?
- Эльгар Лихт могутній воїн, - пожал широкими плечами гоблин, - Відступив з легкою раною, інші не змогли. Вбивця неймовірно спритен.
Хоуп нахмурился пуще прежнего и, вновь молча переглянувшись с Антоном, уверенно зашагал вперёд. Остальные поспешили следом.
Кузнечный Угол оказался глухим закутком на несколько дворов. Местные справляли свои жилища на славу, а потому теперь молчаливо отсиживались за накрепко запертыми дверьми и ставнями – благо стража успела предупредить суровых мужиков о шляющемся поблизости убийце, и те торопливо попрятали семьи от лихого дела.
Самого Хасгарда нашли в компании наспех перевязанного и о чём-то шумно спорящего полноватого Дваго, а так же угрюмого помощника командира, сидящего на толстом бревне у поленницы, зажимая потёртой ладонью окровавленный бок. Его треснувшись меч валялся рядом.
- А ось і підмога! – радостно воскликнул зеленокожий толстячок, завидев компанию. Правда, глядя на бугры здоровенных мускул, мало у кого повернулся бы язык назвать задиристого орка толстяком. По крайней мере, в его ощерившееся торчащими над выпирающей челюстью клыками лицо, - Готові гарненько побитися?
Последние слова обращались к появившимся из высокой калитки ищейкам. На сопровождавших их здоровенного мужчину и прекрасную молодую женщину с величественной статью и проницательным блеском небесно-голубых глаз, полноватый эльгар, казалось, не обратил внимания. Как и на тащившегося следом слегка запыхавшегося паренька с не знавшей гребня копной огненно-рыжих торчащих во все стороны волос.
Невысокий, но очень плечистый зелёный «комод» выразительно уставился на округлого, напоминающего насупившуюся жабу, товарища. Дваго некоторое время выдерживал напористый взгляд, потом кисловато покосился на свою рану, весь как-то скукожился и тихо сказал:
- Гадениш дуже силен, потрібно піднатужитися.
Высокий Хасгард, встретивший ищеек суровым, полным холодной злости взглядом, задумчиво потеребил чёрный ус и, заметив златовласую Ланс, негромко кашлянул и спросил:
- Сударыня, не могли бы твои спутники поведать, что за мерзкого гадёныша нанял покойный купец себе в услужение? – но, наткнувшись на равнодушное, слегка отстранённое и полное уничижительного презрения к происходящему выражение лица красавицы, страж порядка мгновенно замялся, уткнулся взглядом в широкоплечего верзилу, глубоко вздохнул и всё же продолжил, - Вы ведь какое-то время путешествовали вместе?
- Майро не боец, - хмыкнул Громила, - Меч-то едва в руках держит.
Командир стражи недовольно покосился на спокойного здоровяка и, видя что тот и не думал шутить, недоверчиво переспросил:
- Ты в бою его видел?
- Видел, - спокойно ответил Джеоф и собирался уже объяснить, чем вызвано внезапное умение хилого слуги обращаться с мечом, как вдруг подумал, что не дело трепать всем и каждому о зачарованном Тристане, а потому умолк. Но выжидающий взгляд Хасгарда требовал продолжения и верзила нехотя произнёс, - Так себе вояка, но ловок, зараза, как чёрт!
- Как кто? – не понял суровый стражник.
- Не важно, - махнул рукой Джеоф, - Взять его будет непросто.
- Да поняли уж, - подал голос помощник командира, поднимаясь с кряхтением на ноги.
- Де він? – повернулся Хоуп к командиру стражи.
Тот кивнул головой на добротный приземистый сарай, у которого раскинулась прикрытая дощатым навесом кузня. Запертые изнутри ворота охраняли трое нолдов-копейщиков, а ещё несколько стражников разного роду и племени прогуливались подле стен, на случай, если загнанному в угол убийце удастся разломать крепкие брёвна и вырваться наружу.
- Стрілою дістати пробували?
- А то как же, - недовольно хмыкнул Хасгард, - Ещё на улицах, да и по дворам его погоняли вдоволь.
Хоуп, пристально рассматривающий сарай, перевёл выжидающий взор на замолчавшего командира.
- Ты не поверишь, - продолжил тот, качая головой и вновь теребя пышные усы, - Попали и не раз. Так он же стрелы отбивает на лету!
- Побачим, - уверенно сказал Конн.
Подобрав оставленный у поленницы кем-то из стражников лук и вынув одну стрелу из брошенного тут же колчана, долговязый орк, ловко цепляясь за угловые выступы брёвен и резное крыльцо, полез на покатую крышу дома. Он сразу заприметил высокое открытое оконце под самым карнизом сарая, вырубленное для освещения Ярким Оком Митры. Майро, видать, не обратил на него внимания и не прикрыл изнутри.
Немного походив по крыше туда-сюда, пристально вглядываясь в едва различимый через оконце полумрак сарая, сосредоточенный Антон, наконец, обнаружил съёжившегося в страхе парнишку, жмущегося к стене за уложенными друг на друга тюками, отделяющими его от входа. Быстро взметнув стрелу он мгновенье прицелился и выстрелил.
Оставшиеся внизу люди, орки и гоблины, разумеется, не видели наделавшего столько шума беглеца. Но лязгнувший обо что-то железное внутри наконечник стрелы и громкий треск расколовшегося древка очень отчётливо различили все. А Конн лишь недовольно хмыкнул, сбросил лук с крыши и сам спрыгнул следом.
- Відбиває, - невозмутимо пожал он плечами, подходя к остальным.
Хасгард только молча переглянулся с Хоупом, мол, «я же говорил». Но тот, не обращая внимания на нахмуренного командира стражи, кивнул товарищам и спросил полноватого Лихта:
- Битися можеш?
Задиристый эльгар довольно ухмыльнулся и согласно кивнул. Ему не терпелось вернуть посрамлённую славу удалого воина.
- Я входжу і зав'язую бій, - продолжил Тор, - Повертаю спиною до воріт, Дваго заходить слідом…
- Погодь, разогнались! – прервал наставления плечистого крепыша Хасгард, - Ворота ещё выбить надо!
- Так чому ж ще не вибили?
- А ты думаешь, я тебя дожидался? – зло бросил командир стражи, но тут же посерьёзнел и спокойно продолжил, - Взять подлеца нелегко, на постоялом дворе ещё двоих потеряли, когда ворвались к нему в комнату. А после не раз настигали на улицах, и окружать пробовали на открытых местах и зажимать в углу – всё без толку, словно сам зорн его бережёт!
- Будеш чекати, поки сам здохне від голоду? – усмехнулся, обнажая клыки, Тор. Но в глазах его не было и тени веселья.
- Я послал за колдуном, - тихо ответил Хасгард и вновь помял ус, - Пусть спалит его вместе с сараем, больше терять ребят я не хочу.
- Спалить дело нехитрое, - басовито заявил Джеоф, - Чего колдуна дожидаться? Хворостина вон лежит, у поленницы…
- Учить меня будешь? – зло рявкнул командир, но покосившись на молчашую с отрешённым видом статную златовласку, взял себя в руки и уже спокойнее пояснил, - Развелось умников! А как потушить-то опосля, пока город весь не занялся? Нужно, чтоб вспыхнуло, аки масло в лампаде, разом выжгло всё, да и потухло. А такое только колдуну и сподручно.
- Не будет колдуна! - доложил влетевший в распахнутые дворовые ворота худощавый парень, едва переводящий дыхание. Обычная, даже немного маловатая кольчуга на его тщедушном теле выглядела громоздко, словно обветшалый меховой тулуп на жерди, какой смекалистые пахари ставили в поле для отпугивания прожорливых птиц. Видимо, в запасниках городской стражи размера ещё поменьше не нашлось.
- Как не будет? – вспыхнул Хасгард, - Я же велел хоть из постели вытащить, сонного, захмелевшего, но притащить сюда!
- Нет его в городе, - выдохнул посланник и, остановившись подле командира, попытался вытянуться, будто древко копья, что получилось весьма неуклюже, - Отбыл давеча в донжон, в Лунное Сияние…
- Зорн тебя подери! – в сердцах выругался командир стражи, потом задумался и недоверчиво посмотрел на парня, - Других точно нету? Полно же колдунов в городе, уверен, что всех знаешь?
- Всех не знаю, - согласился худосочный посыльный, не отводя глаз в сторону от пристального взгляда начальства, - Но со своими-то знаком поголовно. Я же и сам из Красной Жары. Сделать угодное твоей доблести во всём Корвендалле способен только отбывший дан Кивус.
- И к чему столько колдунов, когда для дела один лишь годен, да и того не сыщешь, когда понадобился! - недовольно поморщился Хасгард.
Но щупловатого посланника, наверняка тайя, а значит волшебника, как догадались гости города, отпустил, махнув рукой.
- Придётся штурмовать, - немного погодя сообщил он.
Командир стражи, не подавая виду, ожидал дельных предложений от ищеек. Но тревожное молчание затянулось, а троица сосредоточенно разглядывающих сарай орков не спешила подать голос.
- Будем брать штурмом, - повторил Хасгард и повернулся к своим, начав раздавать указания.
- Зачекай! – внезапно остановил его Хоуп, - Треба б вигнати його назовні. Якщо він так силён, потрібен простір для бійки.
- Виженеш його тепер, як же, - буркнул Конн, - Після моєї стріли забився в іншому кутку і сам звідти не вилізе.
- Я могу помочь, - вдруг подал голос доселе молчавший за широкой спиной друга Олвин, - Только мне потребуется сухой конский навоз, угля немного, да покопаться в приспешне местных хозяев.
Хасгард удивлённо воззрился на юношу, совершенно не понимая, чего хочет слуга прекрасной златовласой госпожи, потом перевёл взгляд на неё, встряхнул головой, будто пытаясь сбросить наваждение и, стиснув зубы, недовольно, но всё же с должной почтительностью, процедил:
- Сударыня, не мог бы твой спутник не путаться под ногами? У нас тут серьёзное и очень опасное дело, мне без него путальщиков хватает.
Дваго презрительно хмыкнул, понимая, что речь идёт о нём и его зеленокожих товарищах. Но придираться не стал – дело и впрямь было очень нелёгким, не к чему попусту растрачивать время на препирания.
- Тебе бы прислушаться к этому юноше, славный воин, - надменно и с величественной снисходительностью произнесла Ланс, - Он неплохой алхимик и знает, о чём говорит.
Орки переглянулись и с любопытством уставились на уверенно выступившего вперёд молодого спутника златовласки. Хасгард же, сперва собиравшийся что-то возразить, недоверчиво изучил взглядом немного окрепшего, но всё ещё хлипкого юношу, вспомнил, что толкового мага под рукой всё равно не предвидится и, махнув рукой, буркнул себе под нос что-то соглашательское и отправился раздавать указания.
- В приспешню-то пустят? – крикнул вдогон уходящему командиру Олвин, не позволяющий себе отвлечься на приятно согревающее чувство собственной значимости.
- Куда они денутся, - не оборачиваясь, рявкнул Хасгард.
Времени молодому алхимику понадобилось прилично, Яркое Око Митры вовсю приближалось к уютной ночной обители, касаясь краешком едва видневшихся в туманной дали верхушек лесных великанов. Суровые стражники бродили вокруг, искоса поглядывая на приготовления парня, то деловито перешёптываясь, то задиристо посмеиваясь, то откровенно, но тихо поругиваясь из-за пустой траты времени.
Однако, когда Олвин закончил толочь, мять и смешивать в медном тазу собранные подчинёнными Хасгарда и им лично ингредиенты и гордо заявил, что готов, воины мгновенно подтянулись, приготовились к бою, нарочитая утомлённость куда-то улетучилась и во дворе с любопытством наблюдающего за происходящим с крыльца приземистого кузнеца вновь сосредоточилась доблестная умелая стража города.
Пока юный алхимик лепил свою загадочную смесь в округлые шарики под размер небольших глиняных плашек, заимствованных из домашней утвари кузнеца, с запершимся в сарае молодым и отчаявшимся слугой покойного Хамура пытались поговорить. Сперва сам Хасгард и его суровый помощник, потом и трое ищеек, а после даже Ланс, молчаливо и отстранённо наблюдавшая за всеми, «снизошла» до людинских делишек и попыталась убедить напуганного юнца сдаться миром. Но все увещевания загнанный в угол убийца встречал угрозами всех положить и обещаниями, что живым не дастся.
Но когда Олвин окончательно всё подготовил и объяснил суровым воякам, как действовать, он ещё раз попытался поговорить с Майро. И, к удивлению спутников, в резко потвердевшем голосе юноши звучала такая угроза, что не всякое храброе сердце выдюжит и не скукожится.
- Ты украл мой меч, - громко и холодно произнёс юный алхимик в ту стену, за которой, по мнению Конна, укрылся слуга покойного купца, спасаясь от новых стрел, - Или ты сам мне его вернёшь, или я заберу его у тебя. Живого или мёртвого.
Конечно, слова «живого или мёртвого» оставляли надежду и никак не способствовали выбору сдаться. В таких ситуациях куда убедительнее звучит: «заберу с твоего мёртвого тела». Однако, никто, даже весьма недоверчивый Хасгард, слыша эти режущие, словно сталь, слова нелепого рыжего паренька, ни на миг не усомнился, что «забрать у живого» будет намного хуже для загнанного убийцы, чем тот бы сдался добровольно. И командир стражи даже на какое-то время поверил, что угробивший бедолагу-купца и перебивший его людей гадёныш вот-вот выйдет, отдаст слуге величавой госпожи его меч и покорно отправится в холодную до суда. Но визгливый от испуга, надрывный и срывающийся на крик голос Майро развеял все наваждения:
- Не отдам! Теперь это мой меч! Он выбрал меня!
- Чего он городит? – хмыкнул кто-то из стражников, кому особенно не терпелось в бой, отомстить за павших товарищей.
- Робимо вже? – поддержал его один из высоких плечистых нолдов.
Олвин кивнул и отступил подальше, а наученные им стражники разом подожгли от заготовленных факелов не сразу занявшиеся шарики и, не дожидаясь пока сизоватый дым застигнет их самих, забросили их в два раскрытых оконца по обе стороны сарая с разных углов. Юный алхимик понимал, что изготовленная им смесь не даст плотной завесы, да и весна с присущей ей вечерней прохладой способствовала быстрому поднятию жаркого дыма, а потому рассчитал заброс шариков так, чтобы охватить едва ли не весь сарай, не оставляя взбудораженному Майро возможности спрятаться от вездесущего едкого дыма.
Расчёт юноши оправдался и уже вскоре послышался хрип, резкий кашель и лязг отодвигаемого запора. А через мгновения врата со скрипом приоткрылись и наружу выскочил взлохмаченный и взбудораженный юнец, левой рукой вытирающий распухшие слезящиеся глаза, а правой размахивающий перед собой тускло поблескивающим Тристаном.
Однако, надежда Хасгарда взять вылетевшего из сарая гадёныша на копья, не оправдалась. Ловко извернувшись от одного, Майро быстрым взмахом обрубил древко второго и, развернувшись, двинул локтем в лицо бросившего на него нолда. Пущенная невысоким коренастым орком из вэк стрела прошла в ладони от груди метнувшегося в сторону парня, а уже в следующий миг он ворвался в толпу окружающих стражников разящим вихрем, сметающим всех на своём пути.
- Назад! – выкрикивал Хасгард, тоже обнаживший клинок, но пока, как и подобает командиру, держащийся в стороне от гущи сражения, - Не лезьте вперёд, держите его на пиках!
Первые шеренги, состоявшие из высоких, широкоплечих нолдов, поголовно облачённых в плотные полумаски, послушно расступились, давая юнцу возможность проскочить мимо них и упереться в ограду. Для человека, желающего удрать, она вряд ли бы послужила препятствием – ухватиться за край, подтянуться и перевалить на улицу было несложно. Но не когда в спину целятся лучники, а угрюмые, хорошо знающие своё дело копейщики стремительно обступают со всех сторон.
Трое с длинными пиками быстро кололи, наступая под прикрытием вооружённых короткими одноручными копьями и щитами товарищей, вынуждая беглеца постоянно изворачиваться от смертоносных ударов, проявляя невиданную ловкость. Сбоку путь перекрыли двое орков, один со здоровенной секирой в свой рост, другой с топорами в каждой руке, а так же плотного телосложения ванн, вооружившийся тяжёлой булавой. С другой стороны путь к бегству преграждал колодец, подле которого двое хмурых людей в кольчугах ощерились копьями, всем своим видом давая понять, что пройти их будет непросто. Дружно запели спущенные тетивы и к затравленно озирающемуся молодому убийце устремились пущенные со всех сторон стрелы…
Две он рассёк прямо в воздухе, встретив одну за другой круговым движением клинка. Остальные просвистели мимо чудом изогнувшегося парня. А в следующий миг пригнувшийся к земле Майро ринулся в атаку.
Ухватив рукой очередную выброшенную вперёд пику, он резко мотнул её в сторону, вынуждая высокого нолда покачнуться и перекрыть на мгновение путь идущему справа товарищу с коротким копьём. А юный убийца, скользя вдоль древка, стремительно атаковал левого, мощным ударом отрубив направленный в его грудь наконечник и, ловко изогнув кисть руки, вернул лезвие обратным ходом, ровно разрезав несчастному глотку. Бросившийся на помощь орк наотмашь рубанул секирой, но лишь переломил пику товарища, а нырнувший в сторону юнец присел и резким выпадом распорол зеленорожему воителю брюхо. Правый копейщик попытался достать наглеца точным ударом в спину, но у того словно глаза на затылке выросли – он ловко изогнулся, избегая смертоносного острия, локтем прижал древко к рёбрам и дёрнул, слегка подтягивая жилистого нолда к себе. Не растерявшись, гоблин попытался оглушить парня щитом, но мелкий гадёныш сумел поднырнуть и под новый удар, пытаясь в то же время вспороть брюхо его потерявшему пику товарищу. Однако, достать не сумел – второй нолд быстро отступил на пару шагов, на ходу вынимая подвязанное к спине копьё, и ожесточённо атаковал вновь. Но юркий юнец тоже не стал дожидаться, а резко метнулся назад, готовясь встречать бросившегося в бой крепыша, угрожающе размахивающего булавой.
- Назад все! – вновь скомандовал Хасгард, - Помогите раненым!
Оставшиеся стражники рассредоточились полукругом, не наступая, но тщательно следя за убийцей купца, а Дваго вместе с ещё одним орком из стражи быстро вынесли поверженных подальше от места схватки. Орк тяжело дышал и бормотал что-то невнятное, а вот его товарищу повезло меньше – укутанное чёрной полумаской лицо было совершенно мёртвым.
- Отведи своих, - негромко, но очень уверенно произнёс Хоуп, - Це справа для наших сокир.
Возражать командир стражи не стал, только вздохнул с сожалением и велел подручным отступать, смерив ищеек уважительным взглядом. И теперь Джеоф начал догадываться, что за словом «эльгар» кроется большее, чем просто титул, если даже такой гордый и тёртый вояка уступает им право выполнить его работу.
Майро тоже время даром не терял и, воспользовавшись нежданной заменой, попытался прорваться в сторону, нагнав отступающих стражей порядка. Однако, пронзительно запевшие стрелы заставили его укрыться за раскидистой вишней, росшей у самой ограды. А когда юнец вынырнул оттуда перед ним уже стояли двое ухмыляющихся орков, выпятивших нижние челюсти, казалось, ещё дальше, чтобы продемонстрировать врагу острые крепкие клыки. А третий, что повыше и смотрит безучастно, будто отнюдь не горит яростью схватки и просто делает должное, замер поодаль с натянутым луком и только и ждёт, когда разрубающий стрелы в полёте мечник отвлечётся и не заметит его выстрела.
Хоуп с силой бросил занесённый над головой топор вперёд, тут же вытаскивая из кожаной перевязи за спиной второй. А воспользовавшийся замешательством метнувшегося в сторону юнца Дваго Лихт стремительно атаковал. Несмотря на полноватое телосложение, двигался эльгар очень быстро, резкими отрывистыми движениями нанося удары здоровенной секирой со слегка скруглёнными лезвиями. Свой топор толстяк потерял ещё в прошлой стычке, потому подобрал у стражников самый похожий, привычный руке. В битве с таким противником это становилось крайне важным.
Первый удар Лихта юнец отразил мечом, скользнув по лезвию, уведя его в сторону. Следующего, внезапно прилетевшего снизу, метя в склонившееся к земле лицо, Майро каким-то чудом удалось избежать, далеко задрав голову за спину. Но примчавший после удар коленом он всё же пропустил и едва не сломился пополам, хватаясь свободной рукой за пронзённые болью рёбра. Однако, добить себя бывший слуга не позволил. С невероятной быстротой перехватив меч пером, молодой убийца резво кольнул навстречу противнику, вынуждая уже его отступить, с трудом не теряя равновесия. И тут же вернув клинок в обычную хватку описал им широкую дугу, предотвращая всякие попытки Дваго ринуться вперёд.
Обрушившегося на него справа Тора парнишка встретил лицом к лицу, вихрем обернувшись вокруг себя и приняв тяжёлый топор на лезвие Тристана. Как ни странно, крепкий, невероятно плечистый Хоуп не сумел даже пошатнуть хлипкого юнца, хотя таким ударом вполне мог развалить и каменную стену. Но неожиданная стойкость тщедушного недруга ничуть не смутила бывалого эльгара. Он, не останавливаясь, продолжил осыпать противника ударами, один страшнее другого. Сверху, сбоку, наискось от головы, обратным движением снизу, поперёк в извороте и снова наискось. Казалось бы, орк наступал, яростно обрушивая атаки на неспособного сдержать такой непрерывный натиск парня. На деле же, Майро отошёл лишь на пару шагов назад и в сторону, избегая зашедшего сзади Дваго и повернувшись так, чтобы удерживать обоих эльгаров перед собой. Даже, ничуть не отвлекаясь от обороны, легко отразил пущенную подловившим момент Антоном стрелу.
- Невероятно… - тихо вымолвил себе под нос Олвин, пристально наблюдавший за схваткой, но на его слова никто не обратил внимания.
Тем временем натиск усиливался, оба эльгара свирепо рубили, не жалея сил, пытаясь продавить парня. Но крепкий, ладно выкованный меч в его руках крутился всё быстрее и быстрее, отражая атаки одну за другой и оставляя на топорах недругов всё более глубокие зазубрины. Никто не заметил, в какой момент разошедшийся Майро сам перешёл в атаку. Вот он едва отражает удары, погрузившись в глухую оборону – ни на что иное бравые орки не оставляли ему времени. А вот он уже отвечает быстрыми точными выпадами, вынуждая зеленорожих противников изворачиваться от неизбежной гибели и то и дело отступать то на шаг, то на два. А через какое-то время юнец начал сам наступать, всё ловчее и непредсказуемей атакуя то одного, то другого эльгара. И первую кровь обронили именно зеленокожие воители – Хоуп из рассечённой щеки и слегка проколотого плеча, а Дваго из порезанной голени и некстати открывшейся раны в ключице. Постепенно орки начинали уступать молодому убийце.
- Я заміню, - хмуро буркнул отбросивший лук Антон полноватому орку, быстро ступая вперёд и доставая секиру. Лихт возражать не стал, понимающе кивнул и отступил назад, освобождая место товарищу.
Но свежие силы не помогли. Стремительно рассекающие воздух удары долговязого Конна поразили только воздух. Майро вертелся угрём, не позволяя себя достать и всё яростнее атакуя Тора. Шаг назад – секира Антона просвистела мимо, шаг вперёд с выпадом – плечистый «комод» отбивает его топором, приседание – секира проходит над головой, новый выпад снизу – и крепкий, выносливый и ещё очень далёкий от усталости Хоуп отступает назад и влево, уходя от удара. Юнец принимает тяжёлый топор мечом, сбрасывает его в сторону, продолжающимся движением рубит налево, заставляя Конна парировать окованной железом рукоятью секиры, новый колющий выпад в сторону низкого и обратный удар по высокому.
Бойцы двигались так стремительно, что многие из наблюдающих за яростной схваткой стражников порой не могли различить их движений. Недаром эльгары славились выдающимися воинами – так ловко и умело управлялись они боевыми топорами, что прочим оставалось восхищаться и тихо завидовать. Но и противник оказался под стать. Невыразительное, даже худощавое телосложение, хоть и отнюдь не узок в плечах, даже есть какая-то крепость в руках и в груди, но сразу видно – не воин, а простой мужик, из ремесловых или пахотных. Однако, длинный и прочный клинок в его руках вращался с такой невероятной быстротой, что не всякий мог поверить своим глазам, принимая увиденное за некую причуду сознания, а то и вовсе за подлое колдунство. Но чем бы то ни было, юный заморыш даже не думал выдыхаться и сбавлять набранную скорость, а всё свирепее теснил ожесточённо рубящихся орков.
И в какой-то момент ему удалось достать Конна. Долговязый вновь обрушил очередной удар на голову парня, понимая, что тот не достигнет цели, но собирался резким тычком пырнуть его снизу, вынуждая юнца защищаться мечом и позволив товарищу ударить слева в открытую шею. Но вместо обычного уклонения назад, Майро вдруг перехватил секиру за древко и тут же вонзил свой клинок эльгару под рёбра. Тот всхрипнул и принялся оседать на руки подоспевшего сзади Дваго, отогнавшего убийцу броском топора. А бывший купеческий слуга, увернувшись, бросился на оставшегося в одиночестве Тора с ещё большей яростью.
- Ну-ка, подвинься! – не выдержал нетерпеливо следивший за схваткой Громила, напяливая быстро вынутый из походной сумы шлем. Его порядком утомил затянувшийся бой, но здоровяк в него не лез – понимал, что будет только мешать. Да и зелёные дело своё, видно, знают, ничем ему не уступят, а то и превзойдут. Вот и ожидал в стороне, чем всё закончится, хотя руки так и чесались начистить морду лица зарвавшемуся юнцу с краденным колдовским мечом.
Хоуп лишь хрипло выдохнул, давая понять, что не откажется ни от какой помощи, и бросил быстрый взгляд на Антона, истекающего густой бурой кровью на руках обозлённого скалящегося Дваго.
Джеофу второе приглашение не требовалось, тяжёлый двуручник уже давно лежал в его ладони и здоровяк стремительно ворвался в бой, рубанув наискось от головы с такой силой, что лежи поперёк толстенное бревно – и его бы разнесло пополам.
Однако, Майро даже не попытался уклониться, а спокойно принял громоздкий меч Джеофа на свой клинок. К удивлению юнца, ноги его подкосились, в ушедшем книзу плече заныла резкая боль, а дрогнувшая рука хоть и остановила страшный удар, всё-таки щёлкнула его лезвием по голове, ладно, что плашмя. Бывший слуга так ошарашенно уставился на верзилу, что едва успел в последний момент увернуться от стремительной атаки Хоупа. Здоровяк изумился не меньше, однако его боевого опыта с лихвой хватало на то, чтобы не замереть истуканом, а, развернув клинок над головой, вновь обрушить его на противника.
На сей раз рисковать Майро не стал и, поднырнув под двуручник, быстрым тычком уколол возвышающегося над ним здоровенного, словно бер, Громилу в живот, но сумел лишь слегка оцарапать локоть, так быстро Джеоф сместился в сторону.
- Поди-ка отдохни, - не поворачивая головы, велел Джеоф эльгару, - Тут будет тесновато.
Орк понимающе кивнул и отступил. А насупившийся здоровяк медленно, но неотвратимо наступая на шагнувшего к ограде парнишку, поднял двуручник над головой и принялся его раскручивать, обращая в сплошной смертоносный вихрь, стремящийся сорваться вниз, рассекая и кромсая в жалкие ошмётки всё на своём пути.
Затравленно озирающийся Майро всё дальше отступал к невысокой ограде, стараясь держаться подальше от свирепого урагана тяжёлой стали, готового в любой момент обрушиться на его голову. Юнец лихорадочно искал пути спасения. Броситься в сторону? Там его ждёт очень недобро зыркающий из-под бровей мужик с тяжёлой булавой и пройти его быстро не выйдет, а кошмарный мечник совсем рядом и настигнет его прежде, чем колдовской клинок успеет свалить стражника. В другую, где у колодца караулят двое копейщиков? А, уже трое, к ним присоединился ещё один плечистый мужик, покручивающий длинным кистенем – такого тоже с наскоку не взять, да и копейщики задержат. Пробовать перевалить через забор? Но зорко следящие за боем лучники только и ждут своего момента и мигом утыкают открытую спину острыми стрелами, доказывай потом всем, что не ёж. Что же делать? Что делать?
Но времени на раздумья молодому убийце Джеоф оставлять вовсе не собирался. Приблизившись на расстояние удара, он обрушил тяжёлый сокрушающий удар раскрученного стального вихря …
И был остановлен внезапным парированием. Перепуганный юнец смотрел на него удивлёнными глазами, сам не веря, что сумел отразить смертоносное лезвие чудовищного двуручника. Но меч держал крепко и даже не пошатнулся, когда сталь налетела на сталь с оглушающим лязгом, прогоняя по рукам и дальше по всему телу Джеофа непривычную дрожь, вызванную резкой остановкой раскрученного клинка.
- Зорн тебя дери, парень! – только и вымолвил Громила, даже не в силах разозлиться от изумления.
Но не был бы он опытным воином, командовавшим целым гроссом королевской дружины и сумевшим живым вернуться из похода в царство смерти вместе с сэром Дэвидом и сэром Ричардом, да ещё и вытащить оттуда целёхонькими нескольких пленников, если бы неожиданные и непонятные силы противника могли бы ввести его в ступор. Не отрывая клинка с лезвия Тристана, он быстро шагнул вперёд и врезал застывшему Майро локтем в скулу. Тот отшатнулся, но не упал, едва удержавшись на ногах, однако Громила развил наступление и вдогонку ударил молодому убийце рукоятью в лицо. Хлынувшая из разбитой брови кровь поползла на правый глаз бывшего слуги, однако тот успел мгновенно перевернуть меч пером и, падая выбросить его навстречу противнику. Лезвие лязгнуло по кольчуге, скользя в сторону, но последовавший сверху рубящий удар Джеофа рассёк только воздух – Майро изловличился как-то перевернуться в падении и, крутанувшись посолонь, одновременно восстанавливая равновесие и уходя в сторону, вновь перехватить меч, чтобы рубануть им поперёк, целя в открытое бедро верзилы.
Немало недругов джеломского здоровяка пожалели, когда сочли его мускулистое крепкое тело слишком медлительным и неповоротливым. Но молодой купеческий слуга из Скары толи оказался слишком понятлив, толи колдовской меч ему что-то подсказывал, однако такой ошибки не допустил. И потому, не дожидаясь, что его вроде бы неотразимый удар достигнет цели, тут же обернул меч через голову и вновь рубанул вовремя отскочившего Джеофа от плеча. Громила торопливо бросил на встречу свой клинок, с сожалением понимая, что не успевает, слишком уж тяжёл чудовищный двуручник, остаётся надеяться только на шлем. И чудесный, почти что сказочный адамантин и на сей раз не подвёл – лезвие Тристана глухо звякнуло сверху, слегка оглушая здоровяка и выбивая небольшой скол в легендарном металле. А в следующий момент бывший гроссовик стремительно развернул меч в воздухе, намереваясь отсечь зарвавшемуся юнцу голову. Однако, тот вовремя умудрился присесть под несущейся сталью и резким тычком уколоть снизу. Верзила успел шагнуть в сторону, но острое лезвие всё же слегка достало и больно обожгло открытое бедро, оставляя неглубокий порез.
- Ну, всё, щенок, напросился, - зло процедил Джеоф, выставляя меч клином между собой и противником.
- Похоже, пора мне вмешаться, - неслышно подошла сзади к рассвирепевшему могучему другу златовласая красавица. Взгляд небесно-голубых глаз был холоден и не предвещал загнанному в угол молодому убийце ничего хорошего.
- Стойте! – вдруг выкрикнул Олвин, подбегая к друзьям, - Оставьте его мне!
Ланс, мягкой кошачьей походкой обошедшая верзилу и теперь подбирающаяся к затравленно пятящемуся Майро сбоку, сделала мелкий шажок назад, быстро обернулась и спросила:
- Уверен?
- Не валяй дурака, парень, - рявкнул Джеоф, не поворачивая головы – он зорко следил за противником и не собирался давать ему возможности атаковать, - Тебе тут и близко не тягаться.
- Это тебе не тягаться, - уверенно ответил молодой алхимик и тихо, почти шёпотом, который могли расслышать только его друзья и замерший совсем рядом Хоуп, продолжил, - Я понял, в чём хитрость Тристана. Он не просто придаёт удали своему владельцу, а делает его сильнее противника.
- Рассуждения оставим на потом, - сурово прервал друга Громила, - Мелкий гадёныш чудовищно силён, но мы с Ланс сумеем как-нибудь его одолеть.
- Не сумеете, - юноша подошёл ещё на шаг.
Но продолжить не успел, поскольку Майро в этот момент атаковал так свирепо и так стремительно, что Джеофу едва удавалось отражать его удары. Его златовласая подруга, собравшаяся было ворваться в схватку, вытянулась в струну, затем сжалась, готовясь резким прыжком налететь на отчаянно рубящегося юнца и точным ударом ноги уложить его на землю. Но мягко положенная на плечо рука Олвина заставила молодую женщину остановиться. Её недовольный взгляд наткнулся на спокойный и очень серьёзный взор юноши.
- Не надо, - тихо попросил молодой алхимик, - Он успеет.
В стороне молчаливо застыли стражи. Они тоже не расслаблялись, понимая, что возможность может выпасть в любой момент. Даже если не справятся доблестные эльгары, а теперь и присоединившийся к ним явно не уступающий удалью и силой чужеземец, то исход затянувшегося боя может решить любой своевременно нанесённый удар. Пусть и не самый умелый, не самый быстрый и точный. Но нанесённый именно тогда, когда нужно, когда увлёкшийся схваткой с могучими противниками невероятно подвижный мечник на миг отвлечётся и не обратит внимания, не заметит прочих окружающих его воинов. И по сосредоточенному лицу Хасгарда, на котором, казалось, окаменели даже густые чёрные усики, отчётливо читалось, что таким моментом он воспользуется одним из первых.
В поединке снова возникла заминка. Джеоф только что едва не разрубил Майро пополам от макушки к паху, но юнец умудрился свести тяжеленный двуручник немного в сторону, избежав гибели. И теперь оба бойца замерли напротив друг друга, держа мечи наизготовку и пытаясь прикинуть следующую атаку.
- Это меч превосходства, - вновь подал голос Олвин.
- Что это меняет? - голос Громилы звучал как обычно бодро, но друзья заметили в нём тонкие нотки появляющейся устали. Бывалый воин умел отдыхать в бою, восстанавливая силы краткими передышками, но нынешний противник бился так неистово, что почти не оставлял верзиле мгновений, чтобы перевести дух.
- Это означает, что чем сильнее противник – тем лучше сражается и его владелец, - спокойно пояснил молодой алхимик, - Со стражами Майро бился не так ловко, как с тобой или эльгарами. Боюсь, если Ланс полезет в драку, он убьёт вас обоих.
- Предлагаешь отступить? – недовольно буркнул распалённый боем здоровяк, отражая очередной парный выпад бывшего слуги, - И оставить твою побрякушку в его ручонках?
- Нет, меч я верну, - по-прежнему ровно ответил Олвин, - Но я сам должен с ним сразиться. Уверен, он будет биться лишь немногим лучше меня, а значит, я смогу продержаться какое-то время и не погибнуть.
Позади недоверчиво хмыкнул Хоуп. Джеломский здоровяк и сам понимал, что затея его юного друга звучит глуповато и даже нелепо. Но не мог не признать, что в делах колдунских ученик старого Мерлина понимает куда больше него, а зачарованный меч парня ни что иное, как дело очень колдунское. Да, к тому же, опытный боец, каким был Джеоф, тоже заметил, как сильно преобразились умения похитившего этот клятый клинок слуги, стоило ему схватиться с зеленорожими ищейками. Потому правота Олвина не вызывала у могучего воина крепких сомнений.
Но будь его юный друг хоть трижды прав, отступать здоровяк не собирался. А потому лишь молча мотнул головой, насупился и с новым рвением бросился в атаку, ловко орудуя тяжеленным двуручником с такой лёгкостью, будто тот был сделан из дерева.
- Меч-то у тебя есть, вояка? – ухмыльнулся во всю свою клыкастую пасть выжидающий неподалёку Хоуп.
Олвин растерянно повернулся к невысокому орку, за которым чуть дальше толпились следящие за схваткой подчинённые Хасгарда во главе с самим командиром.
- Держи, - кивнул Тор, протягивая юноше простенький одноручный клинок, - Одолжил у стражи.
Эльгар, похоже, смекнул, что к чему, хотя и засомневался. Но слова молодого алхимика показались сообразительному орку разумными. Уж всякой колдовской дряни ему довелось повидать, и зеленорожий уже мало чему удивлялся, привыкнув полагаться на своё чутьё.
А Джеоф, тем временем, усилил натиск, прижимая прыткого Майро к ограде, стараясь лишить его простора для манёвра. Правда, джеломкий здоровяк и сам пару раз едва не пропустил быстрые точные уколы вовсю разошедшегося юнца. И проверять, выдюжит ли простоватая кольчужка против заколдованного меча, бывалому вояке совсем не хотелось. Потому в какой-то момент, ловко обманув непутёвого слугу широким ложным замахом, верзила резко толкнул его ногой в живот, тут же сам отступая на шаг, и рубя наискось перед собой, не позволяя проворному противнику вновь сократить расстояние. А в следующий миг он уже снова неспешно раскручивал над головой тяжеленный двуручник, вознамерившись на сей раз приложить всю свою ярость и как-то обещанную первосвященником далёкого Эмпаса непомерную силу, чтобы если и не разрубить молодого поганца, так хотя бы непременно вдавить его в землю.
Майро почуял неладное и, завтравленно оглянувшись, попытался отступить вдоль ограды. Один чудовищный удар здоровяка ему каким-то чудом удалось парировать, но нет никакой уверенности, что так же свезёт и на сей раз. Однако, рванувший навстречу копейщик и замахнувшийся увесистым кистенем широкоплечий стражник не позволили молодому убийце далеко уйти. А грозный верзила, раскрутивший двуручник так, что свистящее по воздуху лезвие едва удавалось разглядеть, угрюмо наступал, не оставляя бывшему слуге никакой возможности спастись…
И тогда Майро сделал неожиданное – стремительно занеся клинок над головой и, резко оттолкнувшись обеими ногами, он рывком бросился вперёд, прямо на готовившегося ударить Джеофа, рубя со всей дури, на какую было способно его молодое и не очень выразительное тело, против вращения чудовищного двуручника. Сталь с раздирающим уши лязгом столкнулась со сталью, и здоровяк вдруг обернулся вокруг себя, едва не потеряв равновесие, а обломок тяжеленного лезвия шумно просвистел над головой чудом присевшего под ним убийцы и с громким треском врезался в ограду в шаге за его спиной.
Развить внезапный успех юнцу не позволила здоровенная секира Дваго, огромным прыжком выскочившего ему наперерез, разрубая воздух перед самым лицом молодого слуги. Джеоф, не растерявшийся даже на миг от потери клинка, быстро отступил назад, освобождая место резво подавшемуся вперёд Тору, и только потом с сожалением посмотрел на оставшийся в руке обрубок тяжёлой стали.
Обменявшись несколькими безуспешными ударами с похитителем зачарованного Тристана, орки вынудили его вновь слегка отступить, но продолжать нападение не стали, сурово замерев напротив убийцы, щерясь топорами и крепкими клыками.
- Що, хлопец, готов? – не поворачивая головы, спросил Хоуп.
- Да, - спокойно ответил Олвин, выступая вперёд и поднимая меч.
Оба эльгара, переглянувшись, быстро отступили, освобождая место для боя. Однако, далеко отходить не стали, как и здоровяк Джеоф, тоже мявшийся поблизости с бесполезным обломком в руке, готовясь в любой момент вмешаться и спасти юного друга, окажись, что тот ошибался.
- Я пришёл за своим мечом, - тихо сказал юноша, но голос его был полон уверенности.
Его правая рука крепко держала рукоять простенького клинка, а в левой он зачем-то сжимал неприметную тряпицу. И только внимательный Хоуп заметил, как прежде, чем взять клинок, молодой алхимик вынул из брошенной наземь сумы небольшой запечатанный кувшин, выдернул пробку и чем-то смочил лоскуток ткани.
- Это мой меч! Мой! – яросто выпалил Майро, - Тебе он больше не принадлежит! Он не хочет!
Кричал загнанный в угол убийца громко, и услыхавшие его вопли стражники окончательно решили, что мелкий гадёныш вконец помутился рассудком. Надо же такое заявить – «меч не хочет»!
Олвин возражать не стал, а молча нанёс первый осторожный удар от плеча. Бывший слуга легко парировал и тут же соскользнул клинком по вражескому лезвию над самой рукой, пытаясь пронзить грудь прежнего владельца зачарованного меча. Однако, молодой алхимик резко повернул своё оружие, поднимая рукоять над головой и уводя укол себе за плечо.
Вернувший клинок в изготовку Майро яростно атаковал рубящими ударами, стараясь достать шею и голову противника, но движения его не были достаточно быстры и точны, и ненавистый недруг хоть и с усилием, но всё же смог избежать или отразить все попытки его прикончить.
О, да! Бывший слуга ненавидел всем сердцем этого наглого рыжего паренька, почти что его ровесника. Такого же слабого и тщедушного, но служащего не просто богатому купцу, а таинственной высокой госпоже. Которая, наверняка, и подарила ему чудодейственный меч! Волшебный меч, способный сделать даже из такого заморыша грозного воина! С прочими, кто пытался его задержать и убить, Майро сражался без злобы, понимая, что они обязаны взять убийцу старого дурня, так некстати для себя засидевшего допоздна над глупыми бумажками и ещё более некстати попытавшегося отобрать у него честно добытую силу. Да, тогда он ещё не знал, что за редкое сокровище судьба подкинула в его руки, просто хотел покрасоваться перед Матой, что он-де тоже носит меч. Хвалиться собственным грубым копьишком он устыдился, понимая, что трактирная красотка его засмеёт, а потому и решился спереть на одну ночь настоящий воинский меч у случайных попутчиков хозяина. Выбор был невелик – здоровенный двуручник верзилы ему далеко не утащить, да и кто поверит, будто он, Майро, способен таким сражаться? А вот длинный прямой меч рыжего дурня показался ему вполне подъёмным. Всего лишь на одну ночь, а утром вернул бы, может, даже раньше, чем захмелевшие гости заметили бы пропажу. Но старый дурак полез со своими нравоучениями! Майро не собирался его убивать, просто так замахнулся, припугнуть дотошного хозяина, как подсказал шибко ударивший в голову хмель. Но рука сорвалась…
А теперь он знал, какой невероятной силой завладел! Он без труда убивал нападавших на него стражников, спасая собственную жизнь. И даже смог на равных противостоять таким серьёзным противникам, как тот здоровяк или невысокий, но чрезмерно плечистый орк. Их бы он тоже убил, продолжай они драться. Без злобы, только чтобы выжить самому. Но простоватого рыжего парня он ненавидел всей душой, понимая, что пока жив прежний владелец чудесного меча, ему никогда по-настоящему не стать новым. А потому обрушился на Олвина со всей лютой яростью, на какую был способен, намереваясь непременно убить.
- Выдыхается похоже, - заявил кто-то стражников, наблюдая всё ещё ловкие, но уже не такие стремительные атаки Майро, которые второй юноша хоть и с большим трудом, но пока что сдерживал.
- Чого це вони хлопця виставили? – задался вопросом другой, как и прочие его товарищи не понимавший, почему опытных эльгаров заменил сперва здоровенный, словно бер, чужеземец, а потом и вовсе хлипкий на вид парнишка, даже отдалённо не походящий на воина.
- А хлопець-то начебто не поступається, хіба трохи, - ответил ему коренастый вэк, пристально следящий за каждым движением бойцов.
- Чёт они вялые, - буркнул ещё один стражник, - Как новобранцы.
Сражающиеся юноши действительно двигались не очень быстро. Олвин постоянно старался зайти слева, обходя противника полукругом и сбрасывая отражённые удары в другую сторону, словно подставляя его спину под меткие стрелы лучников. Но Майро не забывал о находящихся вокруг воинах и не позволял себе обнажить перед ними спину. В чём-то сражник был прав, атаки бывшего слуги стали медлительней, будто он и впрямь едва научился с какой стороны за меч браться. Но, помятуя о том, с какой невероятной ловкостью он прежде рубился с другими недругами, никто из стражей Корвендалла не счёл бы его неопытным и слабым. И все дружно сошлись на том, что пареньки только прощупывают друг друга, а это могло означать лишь одно – непревзойдённый боец встрел равного.
- Слыхал я, где-то в полуночных землях есть такое закрытое место, где отроков сызмальства обучают владению мечом, - подал голос ещё не дряхлый, но уже довольно поживший стражник, - Готовят из них лучших воинов для личной охраны тамошних лордов. И будто такой малец уже в дюжину лет способен зарубить нескольких опытных воинов…
- Це брехня, - отмахнулся высокий нолд, - Слухай більше бабкіних казок, не таке почуєш.
- Ты ж сам видел, как бьётся тот хлопец, - возразил пожилой.
- Заткнитесь вы, бабки базарные! – рявкнул не отрывающий глаз от сражения Хасгард на обоих, - После языками молоть будете!
Воины дружно умолкли и покрепче перехватили копья, готовясь по первому указу командира броситься на помощь рыжему юноше.
А Олвину, наконец, удалось задуманное. Понимая, что долго не протянет против Тристана, он решил рискнуть и опустил меч, делая вид, что почти выдохся и пытается быстренько перевести дух. Майро купился и тут же ударил мощным тычком в открытую грудь ненавистного рыжего. Но тот даже не думал защищаться, а слегка отодвинулся в сторону, пуская острое лезвие в ладони от своей груди, выронил клинок и ухватившись рукой за плечо бывшего слуги резко притянул его к себе. А другой цепко ухватился за его лицо, прижимая оборванную тряпицу к носу и рту опешившего юнца. Он было дёрнулся, тут же сообразил, что надо лишь поднять руку и вогнать острое лезвие под лопатку врага и движение…
А через мгновенье обмяк и мешком повалился на землю, так и не отпуская крепко зажатый в ладони Тристан. Олвину пришлось нагнуться и с силой разжать жадные пальцы, чтобы вернуть зачарованный клинок себе. После чего он повернулся к раскрывшим рты стражникам и усталым голосом произнёс:
- Берите, пока не очухался.
- В кандалы его, живо! – тут же сообразил Хасгард и выдернутые из оцепенения стражники помчались выполнять веление командира.
- Ну? – сосредоточенно смотрел Джеоф на сильно сутулящегося и заметно помятого жизнью, но ещё весьма крепкого гоблина в ставшей уже привычной чёрной полумаске, - Берёшь?
- Може, я тобі грошей дам? – задумчиво ответил тот, не отрывая внимательных глаз от обломков здоровенного двуручника.
- Пусть так, давай гроши, - согласно кивнул нахмуренный верзила, - И я тут же куплю у тебя за них новый клинок.
- Такий підійде?? – вопросительно указал старый нолд на висящий подле него на стене длинный палаш грубоватой закалки.
Здоровяк нахмурился пуще прежнего, оглядел мрачноватые стены, увешанные разным оружием, вздохнул и разочарованно протянул:
- А я думал, что пришёл в оружейную лавку.
- В ліпшу збройову лавку! – самодовольно похвастал гоблин, - Сокир краще ти не знайдеш ніде навхрест!
- Топор тоже хорошо, - задумался Громила, - Однако, к мечу рука привычнее. К настоящему мечу, есть у тебя такие?
- Як цей? – кивнул торговец на разложенные перед ним обломки громоздкого двуручника, - Знайдеться, але доплатити треба.
- Куда доплатить-то, добротная же сталь! – возмутился верзила, - Снесёшь кузнецу, он перекует, да в прибыли ещё останешься! Сам бы снёс, да задерживаться в вашем городишке мне не с руки, а в дорогу без оружия тоже соваться не дело!
Гоблин поморщился, провёл толстыми пальцами по сломанному лезвию, помял здоровенный горбатый нос, почесал впалый подбородок и, наконец, произнёс.
- Коваль задарма теж працювати не стане. Навіщо мені віддавати цілий клинок за поламаний?
- Ну, дай попроще, - согласился Джеоф, - Только настоящий меч, а не эту игрушку.
Тяжёлый палаш вряд ли можно было сравнить с игрушкой, оружие, вполне достойное воина. Но для могучей руки джеломского здоровяка такие мечи были слишком легки, и потому он рассматривал их лишь как подспорье, когда ничего поувесистей почему-то не оказалось. Полагаться же на подобное постоянно насупившемуся верзиле совсем не хотелось.
- Простіше немає, у мене найлiпша лавка міста! – развёл руками нолд и с сожалением отвёл дряблые руки от разложенной на столе стали.
В другой раз Джеоф продолжил бы торг, понимая, что жадному лавочнику хочется получить больше прибыли. Но взгляд бесхитростного гоблина не оставлял сомнений, что такой сделки, которая устроила бы и джеломского здоровяка, не получится. Он твёрдо решил не давать ничего равноценного взамен сломанного меча чужеземца. Оставайся у Громилы достаточно денег, он с лёгкостью доплатил бы, сколько нужно, не особо прижимаясь. Надёжное оружие в странствии столь же важно, как добрые сапоги, без него лучше вовсе не пускаться в дорогу. Но от полученного в Уэлке жалования оставалась лишь горстка монет, а ещё ведь придётся платить за кров и пищу на всю компанию в Лунном Сиянии. А потому здоровяк, тяжело вздохнув, решился и вынул из походной сумы не раз спасавший ему жизнь шлем.
- А что скажешь на это? – ухмыльнувшись, спросил он торговца, не отрываясь глядя в упор в его заблестевшие глаза.
- Це те, що я думаю? – потянул гоблин задрожавшую руку к тускло меркнувшему в пробивающемся через оконца утреннем свете Яркого Ока Митры тёмно-серому металлу.
- Адамантин, - важно кивнул Джеоф, - Самый настоящий!
- А не брешеш? – подозрительно спросил старый нолд, ощупывая свежий скол на передней стороне шлема, - Звідки тоді це?
- Недруг непростой попался, - неохотно отмахнулся Громила, не собираясь рассказывать оружейнику, когда и чем повредили необычайно прочный металл, - Но, как видишь, этот шлем уберёг от погибели.
Торговец снова осторожно полапал шлем, поднял и повертел на свету, тщательно вглядываясь в играющие блики, снова поводил пальцем по мелкому сколу и недоверчиво проворчал:
- Щось у тебе вся зброя зламана, який же ти воїн?
- Живой! – довольно усмехнулся здоровяк, - Или тебе рассказать, чем хороший воин отличается от мёртвого?
- Не треба, - буркнул старый нолд, поправляя плотную повязку на осунувшемся лице, - Поговоримо про ціну? Є у мене один гідний клинок. Хэй, Холко, піди сюди!
Из подсобки высунулся молодой, но уже довольно высокий гоблин в привычной повязке на половину лица и вопросительно уставился сперва на Джеофа, потом на торговца.
- Чого застиг? Тягни сюди той меч.
Юный нолд снова перевёл недоверчивый взгляд на здоровяка, тихо хмыкнул себе под нос, покачал головой и исчез в подсобке. Чтобы спустя несколько мгновений появиться с тяжеленным клинком необычной формы, который помощник торговца тащил по полу, недовольно кряхтя и, несомненно, прилагая множество усилий.
Прислонив меч к столу, гоблин шумно выдохнул и выразительно посмотрел на могучего верзилу, давая понять, что втаскивать его наверх не собирается и пусть розовокожий сам напрягается, коль уж природа одарила его такими выдающимися мускулами.
Здоровяк усмехнулся и взялся за причудливую рукоять. Клинок был немного короче его сломанного двуручника, едва достигал Громиле до подбородка, будучи поставленным на пол. Но заметно пошире, хотя в целом его можно было отнести, скорее, к полуторникам. Если бы не одна занимательная особенность – весил он потяжелее, чем положено мечу такого размера. И даже толстое массивное лезвие не объясняло, откуда взялась эта тяжесть.
- Сплав з вовчою піною, - пояснил торговец, заметив изумлённый взгляд верзилы, прикинувшего меч к руке, - Робота рідкісного майстра.
Но не только утяжелённый для такого размера вес смутил опытного вояку. Рукоять клинка тоже была весьма необычной, напоминая, скорее, мясницкий нож, чем боевое оружие. Но больше всего не давало покоя несуразное лезвие, более длинное и тонкое с одной заточенной стороны, переходящее наискось в утолщённую короткую, куда так же стремился и смещённый баланс. Повдоль тупой кромки зачем-то были вырезаны небольшие косые углубления, использовать которые для нанесения рвущих ран можно было только нанося удары плашмя, что казалось совсем уж нелепым.
- Волчья пена, говоришь? - задумчиво пробормотал Джеоф, делая лёгкий взмах. Рука привыкла к обоюдоострым клинкам, и как управляться с таким непривычным оружием, здоровяк пока не совсем понимал. Хотя его тяжесть, несомненно, вызывала уважение. Да и косое широкое острие не оставляло сомнений, что таким можно вспороть даже очень добротную кольчугу, а то и полновесный панцирь.
- Вона сама, - согласно кивнул старый нолд и, нахмурившись, вдруг прикрикнул на молодого помощника, - Чого чекаєш? Неси другий!
Юный гоблин, уважительно глянув на очертившего пару пируэтов тяжеленным мечом верзилу, снова скрылся в подсобке. И, чуть погодя, вернулся с ещё одним очень похожим клинком. Правда, размеры второго заметно уступали собрату, но тот же косой срез лезвия и та же несуразная смещённая вправо рукоять не оставляли сомнений, что оба меча ковались в дополнение друг к другу. Правда, у меньшего клинка заточка оказалась по короткой стороне, а баланс смещался к удлиннённому утолщению, так же упичканному косыми надрезами.
- А, смотрю, ты сам сообразил, что половина меча мне ни к чему, - задорно усмехнулся Джеоф, - И надобно достать вторую?
Два странных меча действительно напоминали части единого, за каким-то зорном распиленного пополам. Длинная сторона меньшего один в один совпадала с короткой у большого собрата.
- Даремно смієшся, - насупился гоблин, подходя к широкому столу, на который его молодой помощник с трудом взвалил меньший клинок, - Дай сюди!
Здоровяк недоверчиво глянул на старого нолда, но возражать не стал и молча положил длинный клинок рядом с коротким.
- Дивись, - насмешливо буркнул торговец и ловкими движениями что-то перещёлкнул в рукоятях обоих клинков, резко сдвинул их впритык друг к дружке, при этом ровно вгоняя углубления в лезвиях друг в друга, повернул оказавшиеся подвижными наружные части ручек вполоборота наводя их друг на друга и смыкая в единое целое, после чего резко нажал ладонью снизу вверх. Сложившиеся друг в дружку надрезы толстых сторон клинков свернулись, перекрываясь и сливаясь в сплошную ровную гладь с остальным лезвием, а из ставшей единой рукояти выдвинулись два коротких ножа, скрытые прежде где-то в её нутрях, плотно прижимаясь к казавшемуся теперь цельному металлу.
- Ничего себе! – восхитился Джеоф, впечатлённый как ловкими проделками гоблина, так и мастером, придумавшим необычный клинок.
- Спробувай, - кивнул торговец, с любопытством уставившись на могучего гостя. Его молодой помощник так же, не отрываясь, таращился на розовокожего верзилу.
Здоровяк осторожно взял соединённый меч рукой, чуть приподнял и уверенно взялся за длинную рукоять обеими ладонями. Неторопливо взмахнув над головой, он прикинул заметно потяжелевший клинок на вес, удовлетворённо хмыкнул и рубанул наотмашь перед собой.
- Тяжесть – это хорошо! – одобрительно кивнул он, поворачивая меч то так, то эдак, - Тяжесть – это надёжно!
Молодой гоблин во все глаза таращился на легко справляющегося с неподъёмным оружием человека. Да так, что даже тёмная повязка едва на лоб не уползла.
- Да, таким и рыцаря в полном доспехе развалишь вместе с конём, - довольно отметил Громила, ещё пару раз крутанув необычный клинок, - Словно под мою руку делали!
- Гідна плата за твій шолом? – с нескрываемой надеждой в голосе обронил старый торговец.
- А ведь он у тебя, поди, не первое лето пылится? – усмехнулся верзила, прислоняя увесистый меч к столу, - Небось, немного найдётся желающих обладать таким чудным клинком?
- Плечима не штовхаються, - понуро согласился гоблин, понимая, что провести чужеземца будет не так-то просто.
- Отсыпь-ка монету за добротную сталь, - кивнул здоровяк на обломки двуручника, присаживаясь на широкую лавку, - Да смотри, не скупись, не дело нынче торговаться по мелочи. А после обговорим и за адамантин. Вещь всё-таки ценная, редкости исключительной! Меч у тебя тоже недурной нашёлся, угодил! Но надо бы и сверху добавить!
А поскольку зеленорожие не славились особой цепкостью в торге, то и препирательства длились недолго. И уже вскоре джеломец, с сожалением расставшись с не раз выручавшим его шлемом из ценнейшего сплава, всё же покинул оружейную лавку довольным обладателем не только необычного составного меча, но так же приличного увесистого топора с двойным лезвием доброй закалки, обитого железными кольцами крепкого ростового копья и занимательного ножа с кривым утолщённым к вершине лезвием. Последний был ему без надобности, но, видя, что старый торговец готов ещё что-нибудь добавить, прихватил любопытную поделку для златовласой подруги. И только позже сообразил, что стоило просить новый шлем, хотя бы и из обычного железа, взамен утраченного.
Но, махнув рукой, здоровяк не стал возвращаться – сделка есть сделка – а повернул кобылу к таверне, где уже должны были объявиться его спутники и друзья. Зеленорожие ищеки закатили пирушку по случаю очередного раскрытого дела и пригласили изрядно помогших чужеземцев составить компанию.
- А чем ты его таким вырубил? – вдруг спросил слегка поддавший на радостях командир стражи, сидевший по левую руку от юноши. Взгляд Хасгарда хоть и был захмелевшим, оставался глубоко проницательным.
- Одна весьма полезная смесь, - натянуто улыбнувшись, ответил молодой алхимик, - Напрочь отбивает желание драться.
- Надолго? – с любопытством поинтересовался стражник, вновь потянувшись к кружке.
- Навсегда, - серьёзно ответил Олвин, - Можешь не волноваться, до конца дней своих Майро останется вялым и несобранным, больше ему не стать настоящим бойцом.
Юноша беззастенчиво врал. Очнувшийся в кандалах бывший слуга оказался слаб и беспомощен, как и подобает обычному парнишке его лет, никогда не учившемуся настоящему бою. Стражники поначалу опасались его, хватаясь за клинки при любом движении поникшего ловкача, но со временем убедились, что угрозы он больше не представляет. Объяснили такое преображение действием неведомой отравы, что отважный Олвин вынудил вдохнуть зазевавшегося убийцу. Друзья сговорились с ищейками не рассказывать никому о чудодейственных свойствах зачарованного клинка, во избежание новых неприятностей. Но недоверчивого Хасгарда было не так-то легко провести, и он уже третий раз пытался выведать у загадочных чужеземцев, что же случилось на самом деле.
Несчастного Хамура похоронили ещё на рассвете. Распрощавшись с его юным, но уже очень стойким и, пожалуй, излишне порядочным для купеческого ремесла наследником, странники собрались в дальнейший путь. Сразу после застолья в компании зеленорожих ищеек, до которого здоровяк Джеоф успел найти оружейника и обзавестись новым арсеналом, а его друзья тем временем навестили местных волшебников, интересуясь судьбой Мэлиона. Правда, ничего полезного так и не выведали.
А потом, толи к третьей, толи к четвёртой, откуда-то подоспел и вездесущий командир стражи в сопровождении неизменного коренастого помощника и одного поджарого нолда в привычной чёрной повязке.
- А конец его дней не заставит ждать, - мрачно поведал Хасгард, - Слишком уж много наворотил этот гадёныш! Стольких ребят потерял!
Командир скривился и залпом осушил свою кружку. Подчинённые последовали его примеру. Уязвлённое самолюбие молодого слуги нанесло доблестной страже Корвендалла тяжёлый ущерб, отняв много жизней.
- Вот только мне вряд ли поверят, - огорчённо вздохнул командир, - Ладно, ребята своими глазами видали, как всё случилось. Но поди докажи высоким надутым лбам из Совета, что именно жалкий тощий мальчишка прирезал купца и положил стольких воинов! Скажут, что глупый Хасгард не смог изловить убийцу и схватил первого встречного…
- Так и скажут, к бабке не ходи, - согласился коренастый.
- Не скажуть, - раздался спокойный голос из тёмного угла, и только теперь пирующие стражники обратили внимание на ещё одного высокого, но уже немного сутулящегося под тяжестью лет нолда, принятого ими за кого-то из приятелей ищеек, - Високим надутим лобам відомо більше, ніж годиться знати тобі, Хасгард, сумніватися в тобі вони не стануть.
Первым узнал соплеменника зеленокожий стражник. Видимо, как-то друг дружку они различали в этих повязках.
- Эльгар Угвар Тагхар, - уважительно склонил голову гоблин, чуть приподнимаясь и символически поднял кружку в сторону восседавшего в углу нолда, заявившего вместе с ищейками и всё застолье молчавшего.
- Я это… - смутился командир стражи, не робея, но испытывая изрядную неловкость перед представителем племени нолдов в Совете, - Не то хотел сказать… Ну, про лбы и…
- Не турбуйся, Совет дякує варту і її доблесного командира, - чуть приподняв морщинистую руку над столом, примирительно сказал Тагхар, - Сумуємо разом з вами про загибель товаришів.
Хасгард кивнул, принимая сказанное, и понуро опустил голову. Спасли застолье от нависшего скорбного затишья шумные служки, притащившие огромное блюдо, на котором румянился и пыхал жаром только снятый с вертела крупный кабанчик. Собравшиеся за столом люди, орки и гоблины дружно навалились на еду.
- Как твоё самочувствие, эльгар Конн? – тихо спросил коренастый.
Долговязый орк, непонятно каким чудом не то что так скоро вставший на ноги, но и вообще выживший после такой страшной раны, только расслабленно хмыкнул и пространно ответил:
- Бувало й гірше.
Передвигаться без помощи товарищей он ещё не мог, заботливые друзья притащили его в трактир под руки. Зато за столом сидел вполне ровно, пил и ел наравне со всеми, ничуть не опасаясь порвать недавно зашитый местным лекарем живот. Вот уж недаром говорят, что зелёные коротышки обладают поистине великолепной выносливостью. Заживлять раны так быстро, как тролли, они не умели, зато стойко противились боли, не обращая на неё внимания и продолжая сражаться наравне со всеми. И в этой схватке с терпким, бьющим в голову хмелем эльгар Антон Конн явно не собирался давать никому преимуществ.
- Крепкий ты парень, - одобрительно кивнул Джеоф, поднимая за здоровье сильно раненого, но бодрого и даже слегка повеселевшего орка.
Ланс согласилась с могучим другом и благосклонно кивнула.
- Эльгар, всё-таки, - усмехнулся коренастый помощник командира, - Да не просто эльгар, а цельный герой!
- Вот даже как? – с показным удивлением покачал головой верзила, но по его заросшему щетиной лицу пробежала тень недовольства, - Успел прославиться в последних стычках?
Громила понимал, что погеройствовать орки могли лишь в схватке с людьми и от того становилось не по себе. К миру с туманным народом давно привыкли, но память о прежней резне была слишком свежа.
А стражи переглянулись, заулыбались как-то загадочно и, наконец, сбросивший обычно хмурую личину Хасгард, поведал гостям города:
- Они ветераны Ледяной Войны, - в голосе бравого командира не оставалось и следа той раздражённости, которую он обычно выказывал в присутствии ищеек, теперь в нём чувствовалось отнюдь не поддельное уважение, - Эта троица отыскала способ борьбы со Скалистыми воинами!
- Вот те раз! – не веряще выдохнул Громила, залпом осущая чарку во славу зеленорожих героев, о подвиге которых знали от мала до велика все жители славной Британии. Правда, большинство из них считала всех, переживших те страшные дни, давно покойными. Кроме что всякого рода магов, да колдунов, не помиравших с летами, как все здоровые люди.
- Да я, растяпа, попался, - хмыкнул полноватый Дваго, расплываясь в широкой улыбке, от чего широкие крепкие клыки выпятились далеко наружу, - Антон попробовал свалить каменюку, а Тор и врезал топором ему по роже…
Зеленокожие друзья, не сговариваясь, изъяснялись привычной людям речью, избегая присущих туманному народу особенностей говора. По-крайней мере, старались.
- Выходит, вы очень старые? – внезапно подал голос глубоко задумавшийся Олвин.
Все за широким столом выразительно переглянулись, мгновение осмысливая услышанное, а после взорвались дружным хохотом. Не смог сдержать улыбки и важно молчащий в углу представитель Совета. И даже обычно бесстрастный Конн смеялся так, что едва не открылась свежая рана, благо поднесённая мальчишкой чарка отвлекла храброго эльгара от столь опасного веселья.
Отсмеявшись, Джеоф вполне серьёзным тоном протянул:
- Измельчала ваша братия с тех времён, - здоровяк в упор уставился на плечистого, напоминающего добротный камод Хоупа, потом, подумав, что ляпнул лишнего, добавил, - Не в обиду славному народу сказано.
- Да мы другого племени, - простовато ухмыльнулся Тор, первым из ищеек сообразивший, о чём говорил верзила, - Местные-то хираги, да вэк больше, иногда рукхыйя с полудня перебираются в эти земли, да вертольды с заката полуночи. А мы ещё из первых орков, от которых все вышли. Нынче в Стронгхэйме их только и встретишь.
- Эти твари долго живут, - хмыкнул захмелевший старжник, всюду сопровождавший Хасгарда.
- Це розовокожие задохлики живуть трохи! – весело усмехнулся Дваго, отламывая жирный ломоть с торца поджаристого кабанчика и, подмигнув джеломскому верзиле, пояснил, - А нашему роду Туманный Лис отмерял по два-три гросса років.
- Но хлопец прав, - согласно кивнул рассудительный Хоуп, - Мы с друзьями уже ближе к тому, что вы зовёте «седыми летами».
Вновь посуровевший командир стражи залпом опрокинул кружку, неторопливо поднялся и, слегка обозначив поклон тёмному углу, сообщил:
- Нам пора, - потом, повернувшись к Тору, добавил с ухмылкой, - А ты ведь догадывался, что наёмники не при делах и всё равно подтолкнул нас к облаве! Но я не в обиде, давно стоило прошерстить этот тёмный сброд! Переловили кой-кого, по ком давно каторга плачет, наткнулись даже на Тома-Стамеску – этот прохвост уже второе лето прятался у нас под носом, а я-то думал, он давно бежал из города!
- Бачиш, як непогано все обернулося, - улыбнулся плечистый орк, скаля выпирающие клыки.
- Що не робиться - все на краще, - с дряхлой хрипотцой в голосе обронил из угла Угвар Тагхар и выразительно кивнул, одним этим жестом поблагодарив стражу за верную службу, отметив её выдающиеся заслуги минувшим днём, и разрешив командиру откланяться.
- А чем ты его насправді вырубил? – заговорщески спросил Хоуп, едва стража покинула широкий стол.
Олвин не сразу сообразил, что широченный орк говорит с ним. Но, заметив пристальный взгляд ищейки, расплылся в улыбке, приосанился и с великой важностью произнёс:
- Смесь выпаренного вина с купоросным маслом! – потом немного пригрустил, самодовольная ухмылка сползла с лица юноши и изрядно потускневшим голосом он добавил, - Дедушка долго искал средство для костоправов, что позволит уменьшить боль хворого или погрузить того в беспамятство, пока коновал делает своё дело. Особенно пригодилось бы оно зубодёрам – всяк знает, как нестерпимо порой их целительство. Среди прочего, он рассматривал и такую смесь…
- Ого! – уважительно восхитился Джеоф, а его златовласая подруга поддержала здоровяка милостивой улыбкой, - Цены твоему старику нет, ежели он такое средство придумал!
- Дедушка пошёл иным путём, - пространно ответил Олвин, - Никак не выходило найти способ глубокой очистки выпаренного вина. А без неё смесь получалась нестойкой, когда работала, как надо, а когда жди и жди, пока подействует, да можешь и недождаться...
Юноша замолчал, задумался, вспоминая старика Мерлина, потом вновь повеселел и гордо произнёс:
- А мне удалось придумать такой способ! – молодой алхимик окинул присутствующих таким взглядом, словно ждал неподдельного восхищения великим открытием. Однако, увидив лишь заинтересованные, но совершенно далёкие от понимания взгляды, снова поник и суховато продолжил, - Я смог собрать агрегат, позволивший сделать такую смесь.
- Это та штуковина из тазиков и трубок в подвале? – припомнила голубоглазая красавица.
- Она самая, - кивнул Олвин, - С её помощью я выпарил вино до нужной степени очистки, после смешал с купоросным маслом, немного нагрел, пропустил через охлаждённую трубку…
Заметив, как потускнели глаза собеседников, юноша резко сбился и перестал рассказывать подробности. В конце концов, как объяснить этим простым воякам, какое безмерно сложное дело он провернул? И даже ничуть не простой, но тоже далёкой от алхимического учения златовласой страннице? Смогут они понять, что вовсе не даром он проводил столько времени над чтением свитков и рукописей, а после в прекрасной, хоть и не пользующейся широким спросом среди прочих учащихся, мастерской магистра Логастра? И как однажды, за чтением весьма нудного, но очень содержательного трактата о свойствах летучих веществ, его вдруг озарила потрясающая догадка! И уже потом, размышляя бессонными ночами, он и придумал добавить третью ёмкость между нагревом и охлаждением, где и осаждались тяжёлые примеси, пропуская нужны пары дальше…
- Стоит такую смесь понюхать, как потеряешь сознание уже через несколько мгновений, - спокойно продолжил рассказ юноша, отвлекаясь от одолевших мыслей, - Ненадолго правда, вскоре очухаешься. Но тому же зубодёру времени хватит с запасом. Болеть потом будет всё равно, это одна из причин, по которой дедушка отказался продолжать исследовать её, зато хворый не помешает целительству неуместными воплями…
- Занятная вещица, - одобрительно кивнул Хоуп, - Тебе бы, хлопец, не по дорогам шастать с мечом, а учёным делом заняться при дворе лорда, цены б тебе не было!
Юноша грустно вздохнул. Он бы и непрочь поселиться в тёплоте и уюте безопасного замка, да продолжить учёное дело покойного Мерлина, в надежде когда-нибудь стать достойным наставника. Но сперва нужно разыскать Мэла, неизвестно, чему успел обучить его поганый некромант, да чем задурить голову. Как бы беды какой не вышло.
- А не объявлялся ли недавно в ваших краях юноша, - начала Ланс, догадавшись, о чём задумался спутник, - Высокий, худощавый, с орлиным носом и светло-русыми волосами с проседью?
- Сивий хлопець? – переспросил весельчак Дваго, от удивления вновь вернувшийся к искажённому говору туманного народа.
- Прихворал, - скорбно поведал Джеоф.
- Чаклун щоль? – недоверчиво переспросил Тор.
- Он самый, - кивнул верзила, - Я ж говорю – хворь одолела.
- Не колдун ещё, а маг, - поправил зеленорожего Олвин, - Местные волшебники такого не признали, может вам доводилось что слышать?
Орки переглянулись и посмотрели на молчаливо сидящего в углу представителя Совета, легонько мотнувшего головой.
- Ежели и был такой, то ничем особым не приметился, - неспешно ответил Конн, - Вы у хозяина постоя спросите, мож он кого видал.
- Спросим, - кивнул здоровяк, - Обязательно спросим.
Распрощались с ищейками после полудня, до отвала набив животы румяным, хотя и немного жестковатым мясом – стряпун у трактирщика заметно уступал не только собратьям из замка Уэлк, но и доброй хозяйке, нанятой покойным Хамуром для присмотра за домом. Выступать в дорогу с тяжёлым брюхом и хмельной головой всем не хотелось, но и оставаться в Корвендалле лишнюю ночь друзья не рискнули. Немногословный нолд из Совета заверил странников, что преследовать их не станут, колдовские мечи здесь не редкость и премудрых владык города ими не удивишь. Да и лишившегося рассудка Майро будут допрашивать без постронних ушей, дабы не искушать дурные головы пытаться завладеть опасным клинком.
Казалось, эльгар Тагхар был самим дружелюбием и поручался за безопасность гостей своим могущественным словом. Но по его скупому на выражения лицу проницательная златовласка поняла, что чем быстрее хлопотные чужеземцы уберутся из города – тем всем будет спокойнее. А потому временить и откладывать выступление странники не стали.
Хозяин постоялого двора, как ни старался, не смог припомнить никого, хоть отдалённо напоминавшего наперебой описанного Мэлиона. И, ничего не узнав о судьбе спешно покинувшего уютный Уэлк молодого мага, друзья снова выдвинулись в дорогу. Впереди ждало Лунное Сияние, зачарованный град, по чудесным улочкам которого, как рассказывали, так и струится почти осязаемыми потоками самое настоящее волшебство! Та очаровывающая и всесильная магия, о которой ночами грезят мальчишки, обделённые крепостью тела и не смеющие мечтать о воинской славе.
Оставив окопавшийся в лесной глуши Корвендалл в версте позади, Джеоф вдруг вспомнил про свою обнову, болтавшуюся теперь за спиной парой отдельных клинков в так кстати подаренной старым торговцем в довесок удобной смещённой перевязи, равномерно распределявшей вес тяжёлого оружия меж широченных плечей здоровяка. И, наученный им же, поспешил показать путникам необычную способность составного двуручника. На что Ланс лишь язвительно заметила, что Громила сменил один чудовищный меч на другой, ещё более жуткий. Но приготовленный могучим другом подарок заставил её вмиг посерьёзнеть, внимательным взглядом вцепиться в кривое утолщённое лезвие и через какое-то время подозрительно спросить:
- Это сидийский боевой нож. Откуда он здесь?
На что верзила не нашёл ответа, лишь молчаливо пожал плечами, мол, нашёл в оружейной лавке.
- Я думала, сиды никогда не покидают своих владений, - задумчиво пробормотала златовласка, припрятав клинок в дорожную суму.
- А ты чего всю дорогу молчала? – снова трогаясь, спросил Джеоф спутницу, заметив, что большего та рассказывать пока не собирается, - На тебя непохоже, обычно тебе всюду нос сунуть надо…
Ланс одарила могучего друга лукавой улыбкой.
- Старалась поддерживать образ, благодаря которому с нами охотно делились всеми вестями. Да и приглядывалась к этим любопытным оркам.
- Это да, необычные ребята, - согласился здоровяк, - Да и вообще живут тут как-то странно. Поначалу кажется диким, а чуть пообвыкнешь – так и перестаёшь замечать, что хари зелёные.
- А мне вот другое показалось странным, - внезапно негромким голосом заявил Олвин, - Тристан повёл себя очень тревожно.
- То есть – «повёл»? – удивился Громила и даже натянул поводья, останавливая гнедую кобылу.
- То и есть, - мрачно ответил молодой алхимик, - Помните, Майро кричал, будто меч его выбрал? Да, звучит ерундово, как бездушная сталь может «выбрать»? Мы всё списали на помешательство обиженного слуги. Но есть у меня нехорошее чувство… будто Тристан не просто клинок, что-то в нём прячется, едва ли способное мыслить в привычном нам понимании, но обладающее собственной волей. Оно засиделось без драк, заскучало и попыталось удрать, отсыкав себе нового владельца.
Остановились уже все трое. Ланс глубоко задумалась, внимательно глядя на юношу. Но её встревоженный взор не спрашивал «уж не выжил ли ты из ума?», а показывал, что опасения юноши златовласая красавица приняла со всей серьёзностью.
- Что, кроме слов Майро, заставляет тебя так думать? – наконец, тихо спросила она.
Подслушивать разговор друзей на пустой, насколько хватало глаз, дороге было некому. Однако, все трое старались говорить негромко.
- Его необычные свойства, - с той же тревогой в голосе поведал Олвин, - Прежде я не задумывался, каким именно образом Тристан дарует мне силу. А следовало бы!
Юноша тут же умолк, словно испугавшись вырвавшегося возгласа, и быстро огляделся по сторонам.
- Никакие чары неспособны научить владению мечом, - важным учёным тоном продолжил юноша, - Как и любому другому ремеслу. Даже ускорив течние крови и укрепив тело, вплетя в него естество стихий, не придать новых знаний и навыков человеку, не сделать растяпу воином или горшечника кузнецом. Нюдейству подобное неподвластно!
- А ты почём знаешь? – надоверчиво переспросил Джеоф, - Уж я колдунов повидал, будь здоров, такое порой вытворяют – не поверишь, пока сам не увидишь!
- Дедушка не обучал меня пользоваться ню, - спокойно ответил молодой алхимик, - Но много рассказывал об устройстве чар и заклятий, об основах их действа, о том, что они могут, а чего не могут…
- Согласна, - быстро поддержала Ланс, - Я тоже прошла обучение о природе чародейского искусства и знаю предел его возможностей. Но как тогда объяснить твой клинок?
Последний вопрос заставил Олвина ненадолго задуматься. Юноша недоверчиво мотнул головой, словно пытаясь отринуть очевидные мысли, но тут же понуро опустил взгляд и ответил:
- Поначалу я думал – заклятие просто разгоняет кровь, заставляя действовать быстрее и точнее, не отвлекаясь на размышления, - юноша тщательно вспоминал собственные схватки с Тристаном в руках, - Но мне не довелось столкнуться в бою с по-настояющему сильным противником.
- Ты говорил, что чем сильнее противник – тем лучше Тристан помогает владельцу, - припомнила Ланс.
- Да… но разрубать стрелы?! – Олвин не скрывал изумления, - Да к тому же, я помню, как едва не вывихнул руку, отражая удары золочёных выродков. Майро же сумел остановить раскрученный удар Джеофа!
- Я был уверен, что развалю гадёныша пополам, - хмыкнул верзила, недовольно вспомив собственное удивление, когда поганец вдруг устоял.
- Такого можно добиться сложным заклятием, - спокойно сообщил молодой алхимик, - Но всё вместе и разом… Нет, тут что-то другое. Меч не просто укрепляет владельца, а словно пробуждает в нём воинский дух. Говорят, подобное подсильно орочьим шаманам и даже некоторым отцам-настоятелям храмов Высших, только они хранят сие действо в глубокой тайне. Будто бы кровь хранит память самых далёких предков, а у любого сыщется в роду хотя бы один опытный воин.
- Хочешь сказать, в Майро проснулся далёкий предок? - усмешка здоровяка выражала полнейшее недоверие подобной чуши, однако в его встревоженных тёмно-зелёных глазах бегала искорка сомнения.
- Может, и не предок… - расплывчато протянул юноша, - Но что-то, наверняка, вселяется в обладателя меча, пусть не захватывая тело, но украдкой направляя его и подсказывая, как обращаться с мечом.
- Тогда стоит скорее избавиться от клятой штуковины, - опасливо фыркнул Джеоф, - Меня она сразу насторожила, честная сталь должна быть просто сталью, без всяких колдунских подлянок!
- Выкинуть тоже нельзя, - понуро вздохнула Ланс, - Неизвестно, в чьих руках он окажется и каких бед натворит.
- А я не собирался, - уверенно отрезал Олвин, напоминая друзьям, что зачарованный меч принадлежит ему и он сам способен решить, как поступать с ним, - Сперва нужно во всём разобраться.
- Сперва нужно найти Мэлиона, - недовольно буркнул Громила, отворачиваясь и пришпоривая кобылу. Юнец повзрослел, нужно отдать ему должное. И с его мнением впредь стоит считаться.
И троица странников молчаливо двинулась дальше, к обросшему мрачной славой зловещему Элибуру, за которым лежал прославленный на всю Британию чародейский город.