Часть 2
День назад я был заслуженным героем-астронавтом, час назад я был спасавшимся отщепенцем из чрева безжалостной ненасытной черной дыры и вот теперь я преступник и убийца масштаба огромного космического корабля.
Как только створки вспомогательного ремонтного отсека, где я в беспамятстве возлегал на противоперегрузочном кресле, раскрылись, на меня нацепили наручники и бесцеремонно вволокли в спасательный модуль, несмотря на все мои возмущения по поводу сломанных ребер и не понимания того, что вообще происходит. Так как на спасательную миссию это было мало похоже ввиду несколько чрезмерного грубого обращения ко мне, то я быстро пришел в себя и принялся здраво оценивать окружающую действительность. А действительность была такова: стоило мне взойти на борт «спасательного» военного корабля Гиперион, меня упрятали за решетку «до выяснения обстоятельств».
В камере я снял с себя скафандр и постарался как можно удобнее разместиться на полке-кровати так, чтобы болела как можно меньшая часть тела. Так, судя по часам на экране скафандра, прошло не менее трех с половиной часов, прежде чем энергетические лучи камеры погасли, и ко мне ввалился (именно ввалился) кругленького вида человечек в офицерском комбезе со знаками отличия младшего капитана Звездного флота Человеческих созвездий.
Из стены он выдвинул небольшой стульчик, который тут же полностью с лихвой поглотила его необъятная круглая «корма». Его прищуренные глазки долго сверлили меня лучом беспристрастности, но показывать своего недовольства я более не хотел. Мое желание же немало уменьшали дула «топперов», направленных на меня. Вся моя бунтарская натура выразилась лишь в том, что я продолжал лежать, несмотря на то, что инструкция предписывала вытянуться по струнке перед старшим по званию. Усталость и сломанные ребра были для меня достаточным оправданием для того, почему я не следовал уставу.
Наконец пухленький капитанчик достал из-за пояса планшет и, сверившись с его данными, обратился ко мне с ехидным скрипучим басом.
- рядовой Максимилиан Шторф Толофсон. Все верно?
- угу. Я, даже, кивнул.
- вы обвиняетесь в убийстве всего экипажа космического корабля Зевс и гибели оного по причине халатности и, или, злому умыслу. Вы признаете свою вину?
«С места в карьер» - подумал я, но вслух сказал:
- нет, ввиду отсутствия прямых доказательств моей вины. Которых не могло быть ввиду отсутствия таковой.
Офицер слегка удивился дерзости и логичности довода. Похоже, он ожидал приступ гнева, или мольбы об амнистии, но никак не то, что с ним начнут играть в его же игры.
- что ж, мистер, Максимилиан, придется вам посидеть здесь временно, пока мы не добудем эти самые доказательства. И, с саркастической улыбкой удалился. Силовая решетка камеры вернулась на место.
Вот ведь ублюдки! Целый корабль потеряли из-за того, что направили нас не по тем координатам и теперь ищут козла отпущения, чтобы снять с себя вину. А, поскольку я единственный выживший, то я идеально подходил на эту роль. Если бы я признал свою вину, то лишил бы кучи работы моего прошлого собеседника, а теперь бедняге придется из кожи вон лезть, чтобы сфабриковать против меня улики, доказывающие что я, так или иначе, причастен, к трагедии. Ну ничего, посмотрим еще…
Спустя пару часов, мне принесли стандартный армейский суточный паек, и меня осмотрел бортовой врач. Мне дали обезболивающие и наложили корсет. И на том спасибо.
На следующий день после повторный кормежки меня вновь навестил старый знакомый капитан и поназадавал кучу глупых вопросов из разряда: «не пробовали ли вы самостоятельно активировать двигательную систему корабля?», «что вы делали в рубке 15.02.2890 в 13.46?», «не предпринимали ли вы попытки взлома бортовой системы корабля?» и т.д.
Прихлебывая «сопли» из армейского пайка я упорно строил из себя дурачка и таращил на офицера полные непонимания глаза. Да и вообще косил чуть ли не под дауна. Наконец, ему это надоело и он предложил молодцам с топперами «привести меня в чувства». И вот тут мне напомнили, какие ребра у меня сломаны и как сильно они могут болеть. Впрочем, излишнего упорства они не проявляли т.к. такие методы в Звездной военной академии признавались негуманными.
После легкой разминки моего караула вопросы повторились снова с удвоенным напором, что могло означать лишь одно: сфабриковать улики ему так и не удалось. Чудно. В таком случае мне остается только терпеть и ждать, пока прибудет какой-нибудь майор и не возьмется за дело сам, а там у меня уж будет доступ к адвокатской системе, да и вообще много воды утечет.
- Итак, вы утверждаете, что не имели доступа к командной системе Зевса?
- Неа.
- Тогда как же вы запус… договорить допрашивающему меня не дали – по кораблю заорала сирена и обычный галогеновы й свет сменился на вызывающий красный. Ребята из конвоя явно огорчились. Они, похоже, готовились ко второй порции «вразумления».
- Что за черт? – прохрюкал капитан и набрал на своем личном дисплее номер вызова рубки. Но спросить что-либо он не успел. Все кто был в моей видимости, включая меня, впрочем и, скорее всего, на всем корабле, резко подлетели и шлепнулись сначала об потолок, потом вновь на пол.
Бежать я не решился. Молодцы с оружием хоть и упали в весьма нелепой позе, но, все же, они были военные и с оружием, а уровень моей подготовки едва доходил до курсантского. Уровень звука сирены резко возрос, что означало повышение уровня тревоги.
Следующее что я помню - это гул в ушах и боль в ноге. Когда я смог настроить картинку перед глазами, то пожалел о том, что пришел в себя. Воздух вокруг двигался с ужасающей скоростью, а мимо пролетали предметы, увлекаемые его потоками. Прямо передо мной открывалась чудовищная дыра в открытый космос. Меня не унесло туда лишь потому, что я зацепился ногой за спинку моей кровати, которая была намертво прикручена к стене и полу. Мой скафандр забрали еще в прошлый вечер, да и сейчас бы его уже унесло. Конвоиров не было видно, зато толстый капитан одной рукой упорно держался за какую-то трубу в отсеке перед моей камерой. От того помещения осталось меньше половины. И офицер с перекошенным лицом тянул ко мне руку.
Перехватившись обеими руками за перила кровати я обнаружил, что внутренняя стена моей камеры частично разрушена.
- Макс, помоги! – сквозь гул проорал мне капитан.
Я сделал вид, что не могу расслышать что он говорит и, дотянувшись до пульта на обратной стенке за камерой (силовые решетки были выключены), ударил по кнопке герметизации и быстро убрал руку. Переборка на входе в камеру резко опустилась, оставив несчастного по ту сторону в открытом космосе. Мне было, если честно, глубоко плевать на его судьбу, как, впрочем, пару минут назад и ему на мою.
Движения воздуха прекратилось и стало легче дышать. Я перевел дух и выглянул в дыру, растирая лодыжку, что спасла тело, которому принадлежала. Пролом оказался достаточным, чтобы выбрался человек, а дальше был полумрак, периодически озарявшийся резервной системой освещения, которая пыталась перезапуститься и тут же опять гасла. Людей видно не было и я, поиграв в крота, выбрался из норы и побежал по коридору. Куда он ведет, я не знал, но выяснять это времени у меня явно не было. Передвижение осложнялось тем, что перриодически отказывала частично система искусственной гравитации и я, слегка подлетев, вновь шлепался на пол и продолжал движение до следующего сбоя системы. Единственное что еще стабильно работало, это сирена. Уж она-то не унималась, родимая.
Спустя метров 50 я смог разглядеть на стене упрощенную схему местных коридоров и сориентировался где нахожусь. Кроме очевидного, я был не только в тюремных отсеках, но и направлялся с левого крыла к носу корабля. А на носу, обычно, располагался главный мостик и основная система управления. Передо мной встал выбор: либо направиться на мостик и разобраться с тем, что происходит и степенью повреждения корабля, либо пойти на право, к спасательным шлюпкам в надежде, что в этом квадранте есть хотя бы одна обитаемая система, которая сможет меня подобрать.
Я все же выбрал второе. Перспектива столкнуться с вооруженным патрулем из защитников Гипериона мне не улыбалась, а спастись шанс неплохой. Плюс есть большой шанс, что я просто не успею добраться и корабль развалится на куски.
Спустя два поворота и одну шлюзовую переборку я добрался до отсека со спасательными капсулами. Точнее до того, что от него осталось. Переборка передо мной была наглухо закрыта системой безопасности корабля, а на экране-визоре, который хоть и сильными помехами из-за недостатка питания, но все еще работал, я разглядел лишь груду перекошенного металла вместо спасательных капсул и дыру в стене, как та, что образовалась в тюремном отсеке.
У меня внутри все оборвалось. Я знал, что должно быть еще одно место эвакуации экипажа и офицерского состава, но добраться туда, означало пройти весь корабль что, в свою очередь, означало почти сто процентную гибель.
- Эй ты, а ну стой!
Я резко обернулся и встретился глазами с очередным топпером. Это был один из членов охраны, который, похоже, так же как и я решил ретироваться с корабля, но увидеть меня здесь ожидал еще меньше чем я его. Впрочем, долго разбираться в такой ситуации он не стал и просто пальнул в меня, чтобы не тратить время.
Без сомнения, вот здесь моя славная миссия по спасению самого себя была бы закончена, если бы не счастливый случай. За мгновение до выстрела весь корабль вновь сильно тряхануло, и гравитационная система вырубилась окончательно. Выстрел ушел много выше меня.
Дверь в технический отсек справа от меня оказалась, на удачу, не запертой и я нырнул туда, пока болтающийся стрелок вновь не прицелился. Дверь за собой я постарался задраить и огляделся. Вокруг было много лампочек и переключателей. Впрочем, цветовая гамма этих лампочек не отличалась разнообразием и преобладал красный оттенок. Но, самое главное, передо мной предстал во всей своей красе скафандр для технических работ снаружи. В дверь никто не ломился, судя по всему, мой гость отказался тратить время на меня и полетел искать другой способ спасения.
Я напялил скафандр, который был, на мой взгляд, несколько свободен. Внутренняя система жизнеобеспечения показала, что кислорода у меня на 56 часов. Ну что ж, как минимум двое суток жизни у меня еще есть - решил я и врезал по рычагу выравнивая давления в техническом шлюзе. Инструкции предписывали сначала проверить всю систему, а уж потому заниматься откачкой или подачей воздуха в шлюз, но я был ограничен во времени, потому обошелся без этой процедуры.
Взревела местная сирена, и раздался взрыв. Вообще, в последнее время, взрывы вокруг начали входить у меня в привычку. Меня отбросило к дальней стенке от шлюза, а потом рвануло в сторону того, где был шлюз. Именно был. Потому, что при подаче воздуха, похоже, пробежала искра из проводки или просто случилась разгерметизация. В общем, спустя пару мгновений я уже болтался в открытом пространстве и молился, чтобы не налететь не на какой из обломков.
Положение было, прямо скажем, «не очень». Я бы мог начать использовать маневровые двигатели и постараться увернуться, но плотность обломков была ужасающе велика и смени я курс, шанс налететь на ближайший кусок стены или любой другой кусок корабля возрастал экспоненциально.
Я выравнил, насколько мог, дыхание и постарался сосредоточиться на показателях внутри шлема и на ориентирах. Меня крутило вокруг моей центральной оси по отношения к Гипериону. 90 градусов, 180 градусов, 360 градусов. Скорость вращения была не такой уж и быстрой, как казалось, потому я рискнул с помощью маневровых, не меняя курса, выравнить свое вращение и мне это, на удивление, удалось очень легко. Теперь я летел ровно спиной вперед, удаляясь от корабля, из которого меня только что выбросило. Скорость полета, однако же, была достаточно велика: 5-7 метров в секунду - показал мне датчик удаления.
Стабилизация полета дала возможность определить то, что случилось с Гиперионом и шанс осмотреться. Результаты наблюдения удручали. Передо мной раскинулась трагическая сцена падения корабля Звездного флота в пояс астероидов, который вращался на орбите газового гиганта, который, в свою очередь, был притянут черной дырой - «общение» с ней я имел совсем недавно. Эти придурки оставались в этой системе после моего спасения, чтобы как можно больше собрать улик против меня, что и стоило им корабля и, некоторым, жизни. Сорванные притяжением Черной дыры астероиды швыряло на огромных скоростях с орбиты газового гиганта во все стороны. В том числе и в Гиперион, что и послужило причиной повторной трагедии.
Выругавшись, я принялся осматривать пространство вокруг. Кроме летающих кусков труб, переборок, электроники или вообще элементов, не поддающихся анализу, не было ничего, что могло бы мне помочь в продлении такой темпоральной личностной особенности, как жизнь.
Шшш… шшш… ..кс? ..ординаты… Где… Макс... шшш…
Входящий сигнал истерично рвался ко мне через шлемофон. Тааак, где эта аналоговая ручка? А, вот она. И, спустя пару оборотов точной подстройки волны я уловил довольной четкий сигнал.
- Макс, ты меня слышишь?
- Офелия, солнышко, это ты?
- Обижаешь, я ж знаю, что спокойной ты жить не можешь. Скажи свои координаты, я подберу.
- 34.25.26.90. Но как ты?..
- ааа, это… я скопировала себя обратно на сервер твоего челнока и отстыковалась, когда заподозрила неладное. А после в стелс режиме дрейфовала за Гиперионом. Как только дела начали принимать энтропическое настроение, поймала твой сигнал и уже лечу к тебе.
- Никогда бы не подумал, что скажу это, но я очень рад тебя слышать!
- Притормози с сантиментами – я на подлете. Развернись лицом вверх 36 градусов, влево 15 градусов.
После необходимых манипуляций с углом поворота, я различил сквозь хаос характерное мигание определительного маяка моего челнока, а на экране шлема загорелся по центру маркер со стремительно уменьшающейся цифрой дальности.
300 метров, 200, 100. Челнок сбавил скорость и вырос во весь рост передом мной, зияя пустой кабиной. Со стороны он казался куда больше чем изнутри, а корпус его сплошь был покрыт вмятинами и небольшими пробоинами. А сетка из «ранок»-царапин придавала окончательно обветшалый вид этому летательному аппарату.
- ммм, а побыстрее внутрь никак нельзя? Я тут между осколков вообще-то танцую.
Оторвавшись от созерцания, я, хотя достаточно неуклюже, но все же подобрался к шлюзу и… внутри у меня все оборвалось – этот технический скафандр со всеми ремонтными модулями-обвесами и размерами просто не проходил в это зовущее круглое отверстие шлюза. Вот пусть к спасению – такой близкий и недостижимый.
- Офелия я…
- Вижу. Похоже, тебе придется вылезти из скафандра и залететь в шлюз. Пройдет не больше 20 секунд, а там я быстро нормализирую давление.
- Тебя совсем закоротило!? Я не для того прошел огонь, лед и жирного капитаньчика, чтобы вот так сдохнуть!
- Есть еще предложения? – в ее голосе я уловил знакомый мне и, кажется, уже полюбившийся сарказм.
- И почему тебя вечно тянет на иронию, когда моя жизнь весит на волоске?
- меня всегда тянет на иронию, просто ты очень уж не любишь эту жизнь. Ты рисковать будешь или нет? – приближается большая часть корпуса корабля, я не смогу вернуться.
Мысли устраивали такие баталии в голове, которые и не снились ребятам из Техаса на игре 2096-го в хардбол. Воспоминания из учебки, по тому, как нужно себя везти без скафандра в открытом космосе, помахав ехидно хвостиком, спрятались в дальнюю часть черепной коробки и все, что я вспомнил – это ни в коем случае нельзя задерживать дыхание.
Что ж, нельзя задерживать, так нельзя… Щелк, щелк – воздух из скафандра рванулся во всепоглощающее безумие вакуума космоса. Ожидал потерю сознания, жуткую боль, дикий холод или безумие от шока… Но была лишь растерянность. Будто из под ног ушла почва, из легких привычный воздух, а из твоей личной гражданской карточки имя и фамилия. Казалось, что вакуум всасывает не только материю, но и саму суть тебя.
Шлем медлено уплыл куда-то вверх, а руки сами ринулись к защелкам на поясном фиксаторе. И вновь: щелк и щелк. Сознание пошатнулось. Чернота вокруг, казалось, сквозь поры просачивалась внутрь тела. Но, самое ужасное – эта темнота проникала не только через поры, но и через глаза. Покрывала глазное яблоко ледяной коркой и через хрусталик ныряла в мозг.
- Макс? Ты как? Макс…
Знакомый голос… я знаю его. Много раз слышал. Нет… он принадлежит не человеку.
Импульс, энергия… вот все, что движет нами. Вот все, что дает нам силу и провоцирует на действия. Импульс и энергия… Но разве они возможны в том месте, где нет ничего?.. Разве возможны эти силы там, где правит их противоположность?..
Они возможны там, где на первом месте желание выжить. И, ни жестокая тьма межзвездного пространства, ни отсутствие гравитации не в силах противостоять бессовестному и эгоистичному желанию человека жить.
Рука сама вытянулась в безупречно медленном пассе вперед и поймала трос, что был выброшен из шлюзового люка. Где-то в фоне, как бы из другой комнаты, послышался звук моторчика, и меня увлекло внутрь круглого зева спасительного помещения. Спустя несколько секунд восстановилось восприятие и ощущения звуков и вибраций. Отпустило давящее чувство близкой смерти, и уши заполнил громкий звук шипения – это под напором выравнивалось давление в шлюзе. Меня затошнило и я увидел как выглядит полупереваренный армейский паек в безгравитациооном пространстве. Мерзко.
Вскоре Офелия включила искусственную гравитацию и я шлепнулся на пол, все еще жадно хватая ртом кислород, ценность которого для организма я смог оценить в прошедшую минуту.
- Давай валить отсюда, Фи – пробулькал я.
- Уже летим, Макс. Ты жив?
- Еще бы пару десятков секунд, и я бы оправдал твои ожидания по поводу моей смерти в космосе.
Когда ошалевшие от шока органы чувств начали приходить в норму, то, первым делом, я направился в контрольную рубку. Бортовому навигатору хватило навыка, чтобы быстро и эффективно вывести нас из зоны поражения обломками и сейчас мой челнок держал курс на Омегу-7, что находилась всего в двух парсеках от нас и их местная работорговленческая лавочка никак не пересекалась ни с государственными интересами, ни с моими собственными.
Я позволил себе расслабиться в кресле пилота и заказать у бортового повара кружечку кофе. Впереди предстояло 3 месяца полета и из собеседников только язвительный робот-навигатор Афелия, да свое собственное «Я» – как главный антагонист всех моих поступков и изречений.