Собирать драгоценные камни на Луне оказалось захватывающе интересно. Игорёк, впрочем, не знал драгоценные они или нет. Просто очень красивые разноцветные камешки. Собирательство несколько осложнялось малой силой тяжести, отчего Игорёк время от времени взлетал вверх метров на пять или даже выше. Но он вскоре приспособился. Оказалось, что на Луне дышать ничуть не труднее, чем на Земле, и даже легче из-за приподнятого, радостного настроения. Справа от него, несколько выше горизонта висел голубой в тёмных пятнах здоровенный шар Земли. Поверхность Луны напоминала Иудейскую Пустыню в Израиле. Игорёк ездил туда на экскурсию с матерью два года назад, когда ему было шесть лет, и хорошо её запомнил. Тогда ещё родители жили вместе, а он не лечился в стационаре психиатрической больницы. На Луне он находился не первый раз. Несколько обескураживающим было не столько нахождение на Луне, сколько отсутствие воспоминаний о том, как он туда попал и как вернулся. Вначале он задумывался, но потом оставил этот вопрос на будущее.
Впервые он попал на Луну, когда собаке отрезали голову. Случилось это кажется в мае, когда он бегал по двору и поджигал тополиный пух. Тополиный пух ярко вспыхивал и тут же гас с лёгким шорохом. Эта игра Игорьку никогда не надоедала. Он отличался богатым воображением и сопровождал игру мысленными картинами самого разного содержания. Среди друзей Игорёк был известен импровизациями. Товарищи часто просили его рассказать что-нибудь и он моментально сочинял захватывающие истории с продолжениями. В тот раз он бегал по двору один. Ему хотелось поиграть с тополиным пухом и чтобы никто ему не мешал. Никто и не мешал. Неожиданно из подъезда напротив вышли два взрослых мужика, а с ними большая собака на поводке. Собака лохматая, то ли королевский пудель, но не выстриженный, то ли чёрный терьер. Игорёк вначале не обратил на них внимания. Удивило только, что собака не в ошейнике, а просто верёвка обвязана петлёй вокруг шеи. Собака вела себя мирно и никакого недовольства не выражала. Так что Игорёк перестал на неё смотреть и погрузился снова в свою игру. Но что-то он краем глаза заметил и насторожился. Собаку повалили на бок и один из мужиков неторопливо перерезал ей горло. Интересно, что собака при этом не издала ни звука. Потом так же неторопливо мужик отпилил ей голову напрочь и отфутболил ногой в сторону. После этого собаку подвесили за задние лапы к ветке дерева и отошли покурить, наблюдая, как кровь из шейных артерий стекает на землю. Игорёк смотрел как завороженный. Появились и другие зрители. Один из соседей объяснял другому, что это освобождённые недавно уголовники, и собираются они приготовить известное в их среде блюдо под названием «Хе». Тем временем хозяева собаки положили тушу на землю и принялись сдирать с неё шкуру. Дальше Игорёк не смотрел. Он наконец вышел из оцепенения и помчался домой. Когда родители вернулись, они застали его сидящим на полу с глазами, устремлёнными в неизвестную и невидимую им реальность. Сколько они его ни окликали, он не реагировал. Пришлось поместить его в отделение. Там он вышел из ступора и, как оказалось, ничего не помнил о причине своего странного состояния.
На Луне было много кратеров и пещер. В них можно было интересно проводить время, которое кстати на Луне протекало совершенно иначе. Оно не имело такого навязчивого характера, как на земле, и давало себя сжимать или растягивать по желаню. То, что на Луне не было других людей, Игорька совершенно не заботило. Он не испытывал скуки и настроение его всегда оставалось радостным. Из цветных камешков он выкладывал картины и мозаики. В небе проносились цветными змеями метеориты, которые иной раз превращались в настоящий метеоритный дождь. Расстраивало Игорька только то, что рано или поздно он оказывался снова в палате с другими детьми, которые далеко не всегда ему нравились. К тому же он подозревал, что ему делают какие-то уколы, которые и извлекают его на Землю. От них болела голова и закладывало грудь. Игорёк понимал, что взрослые хотят как лучше. Взрослые всегда хотят как лучше, но в их стремлении к этому «лучше» Игорьку чудился подвох, словно он и они были существами разных пород или видов, и дело не в возрасте, а как раз в этом видовом различии. Но мысль эта не получала должного развития, возможно из-за тяжести в голове от лекарств, и он терпеливо ждал когда его оставят в покое и он снова попадёт туда, где его никто не потревожит.