опубликовано в сборнике "Абакумовские чтения" Коломна 2016
Профессор В.А. Викторович в своё время сформулировал термин «коломенский текст». Но думается, что это понятие не столько филологическое, сколько историософское и духовное. Во всяком случае, оно выходит далеко за пределы поэзии и прозы.
Коломенский текст, или, другими словами – Душа города, органически переплетается с другими искусствами. Как ни парадоксально, и музыка, и живопись – тоже часть мистического духовного образа!
В самом деле: можно ли отделить музыку от коломенской поэзии? Достаточно вспомнить такие примеры, как Евгений Кузнецов, Михаил Мещеряков, Наталья Красюкова с её группой «Эдда».
А живопись – это ведь тоже универсальный язык, понятный даже иностранцу, причём язык, обладающий мощнейшей энергетикой.
Живописный образ вызывает естественную обратную реакцию. Видишь мощную работу – и хочется запечатлеть свой душевный отклик на неё или её создателя. Именно поэтому немало можно отыскать в Коломне стихов, посвящённым художникам, а местные живописцы, в свою очередь, откликаются на литературные произведения.
Но совершенно особое место в нашей беллетристике занимает фигура М.Г. Абакумова. Я хорошо был знаком с ним. И мой покойный отец, Вадим Гацко, известный в Подмосковье журналист, не раз сочинял о нём очерки. А позже и мне пришлось брать у художника интервью, публиковать очерки и заметки, посвящать ему стихи. Михаил Георгиевич частенько приглашал в свою мастерскую, показывал только что написанные циклы. Пару моих сонетов взял в качестве стихотворного сопровождения к набору своих рисунков. И в своём внимании к творчеству мастера я не одинок.
Кстати, Михаил Георгиевич не только определял творчество многих беллетристов. Он и сам откликался на «коломенский текст». Им была прекрасно проиллюстрирована антология стихов и прозы «Цветы России», выпущенная в Коломне в 1995 году, к 50-летию Победы.
Литература о художнике чрезвычайно обширна. Но оставим пока в стороне бесчисленные очерки, рецензии, интервью. Я взял достаточно узкую тему: Абакумов в поэзии.
Правда, здесь есть грустный парадокс. Значительная часть стихов, ему посвящённых – посмертные…
Тут же возникает искушение упрекнуть коломенских литераторов: что же вы не писали ему стихов при жизни? Боялись его колючести, ершистости?
Конечно, Михаил Георгиевич мог быть резким, особенно если беседа касалась принципиальных тем – вопросов современной художественной жизни. Это не всем нравилось.
Но смерть гения снимает «шелуху» личных отношений... И острое понимание того, что мы потеряли, вызывает сильную творческую реакцию. Однако не хочется, чтобы наши «абакумовские» строки превращались в бесконечную «литературную панихиду». Абакумов был удивительно «витальным», живым человеком и жизненная красота Божьего мира навеки запечатлена в его картинах, она неукротимым потоком плещет в его холстах! Будем надеяться, что мощь русской природы, раскрытая драгоценными красками, вдохновит ещё не одного талантливого стихотворца.
Роман СЛАВАЦКИЙ
***
КУДЕСНИК
М. Абакумову
Зимою это было или летом,
Почти что каждый день
Встречался мне
Кудесник
Со своим складным мольбертом,
С этюдником походным на ремне.
Я у его мольберта очень часто
Стоял,
А кисть летала по холсту
И словно бы дарила это счастье —
Глядеть,
Как краски на холсте цветут.
Он вкладывал в работу
Столько страсти,
Что на глазах, казалось, молодел.
И пели им положенные краски,
И мир, на холст переносимый, пел.
А к вечеру
Был тем лишь озабочен,
И хмурился,
Себя во всём виня,
Что не успел он, сделал мало очень,
Не всё сумел, что надо взять у дня.
И это, видно по всему, — несчастье,
Помеха для задуманных им дел.
... И только люди
Будут восхищаться
И говорить, как много он успел.
Александр КИРСАНОВ
* * *
АБАКУМОВСКАЯ ОСЕНЬ
Опять пожар. Взгляните из окна:
Пожар деревьев – отблеском на лицах!
Он через год всё так же повторится,
Как будто снова взятый с полотна.
И отойдя к ценителей толпе,
Но и не слыша выкриков восторжных,
Природа, как помешанный художник,
Смешает краски все на полотне.
И сучья в неприглядной наготе
Исполосуют выцветшее небо,
Как будто гений перед нами не был
И мы не поклонялись красоте.
Наталья АНДРЕЕВА
* * *
СОБОР И КОЛОКОЛЬНЯ
Михаилу Абакумову
И вновь Соборной звонницы шатёр,
и ветер неземной, весенне-синий…
возьми кусочек солнца кистью; кинь – и
повеет свет среди восьми опор.
А в арке – алый праздничный Собор –
резной ковчег для Тихвинской святыни;
там, в тишине – оклада светлый иней
хранит Иконы милостивый взор.
И снова ты войдёшь под эти своды;
здесь – тайный мир, глагол иной природы,
меж вечным и земным воздушный мост.
Не только в громе колокола – Пасха!
Есть радостное благовестье красок,
чудесной кистью вложенное в холст!
ХРАМ РОЖДЕСТВА ХРИСТОВА
М. А.
Корабль-ковчег постройки неземной
оснежен весь (декабрьские приметы!),
плывёт в тиши, торжественно одетый
воздушною и лёгкою бронёй.
Над мачтой звона лёгкой пеленой
горит предвестье Нового Завета,
и дышит мрак. Но вот потоки света
разбудят город службою ночной;
повеет снегом, елью, мандарином;
и скоро зазвучит напев старинный,
ликуя о рождении Царя.
...Уже почти столетье пролетело.
Как ты печален, храм осиротелый –
суровый броненосец декабря!
НОВО-ГОЛУТВИН. ТРОИЦА
М. А.
В лазурно-ярком воздухе небес,
роскошною короной коронован
сверкает золотой процветший крест –
высокий отблеск мира неземного.
А храм – как молодой зелёный лес:
вокруг – ветвей весенняя обнова;
и льётся свет, и реет благовест
среди узоров золота резного!
Сквозь дым веков и воинскую гарь
звучит, как прежде, Троицкий тропарь;
и ладан смешан с лёгким духом сена;
и мы возносим вечные слова
и славим Триединство Божества,
молитвенно склоняясь на колена…
ПОД СЕВЕРНЫМ НЕБОМ
Михаилу Абакумову
Под северным небом, где ветры как снеги чисты,
где в каждом селе – словно облако – белые храмы,
и ясные реки струятся прозрачно и прямо,
и грозно нисходит луна с ледяной высоты,
где в ярко-зелёной траве – самоцветы-цветы,
где древние дремлют подворья сквозь хвойные рамы,
мы поняли что-то, как будто оттуда вчера мы
вернулись к себе, помолясь на родные кресты.
Мы поняли весть, сохранённую строгой судьбой,
серебряной чернью и кружевом, тонкой резьбой,
и дымом печей, и дыханием свежего хлеба:
Россия жива! Посмотри на сиянье икон
и вслушайся в этот весенний, ликующий звон! –
и Русью Святою повеет под северным небом.
ИТАЛЬЯНСКИЕ ЭТЮДЫ
(триптих по графике Абакумова)
1.
Купол над Ватиканом,
блеск итальянской сини;
льётся закат багряный,
чтобы застыть в картине.
Чудится всюду пряный
ладанный след латыни…
Стены Аврелиана!
тёмная хвоя пиний!..
Рядом – за гранью рамок,
рдеют дворцы и храмы,
словно смола в бальзаме.
Снится в ночи Столица –
бронзовая волчица
с каменными глазами.
2.
Волны лепечут сонно
солнечную кансону.
Рим позабыт огромный,
спутанный паутиной,
словно каменоломня
рыжего травертина.
Манит роскошным пиром
скатерть лагуны мглистой,
как пожеланье мира
Марку-евангелисту.
Призрак воды и света,
мраморная решётка.
В небо плывёт Венето –
лёгкой резною лодкой!
3.
Море мурлычет зверем;
а вдалеке – Неаполь.
Вот он, твой трон, Тиверий! –
царственный камень Капри.
Там, в потайной пещере –
факел горящей пакли;
у алтаря Венере –
розы кровавой капли.
А над античным хламом –
монастыри и храмы
птичьей семьёй взлетели.
Снова стою теперь я
перед старинной дверью
церковки Сан-Микеле.
ЛЕС
Косматый лес! – дремучий, древний,
да величавая река…
Склонились грузные деревья,
считая давние века.
И эта лиственная память,
цветными рунами пестря,
хранит в себе преданий пламя
о сёлах финнов и мерян.
Плеснули водные дороги,
замкнув тысячелетья бег:
и древних вятичей остроги
поднялись на скрещеньях рек.
…Сквозь эти крепкие морщины
глядит трёхсотая весна.
Не спят ветвистые былины! –
они запоминают нас.
ДУШИ НЕБЕСНЫЕ
Тихо иду я темнеющим вечером,
но, сквозь овражистый лес,
в поднятых кронах мерцают навстречу мне
вечные свечи небес.
Я здесь один среди мрака таёжного,
всюду спокойно, темно…
Что же так сердце моё растревожено,
что замирает оно?
Ждёт ли угрозы? Да вроде бы не с кого:
глушь, да просторный шатёр…
Словно бы тихие души небесные
шлют нам загадочный взор.
Тысячелетий немые свидетели,
яркая звёздная сеть! –
может и мне вы местечко наметили
Вестью нездешней гореть?
Лес! Грозный отзвук живой бесконечности
в небо ночное возрос,
где полыхают Божественной Вечностью
души безмолвные звёзд.
Роман СЛАВАЦКИЙ
* * *
ПОСВЯЩЕНИЕ ГОРОДУ И ВСЕМ КОЛОМЕНСКИМ ХУДОЖНИКАМ
Мой мудрый мастер, улыбаясь в бороду,
При помощи бумаги и угля
Изображает, как на шею городу
Наброшена трамвайная петля.
Потом, добавив красок мастихином
Или сбежав к понтонному мосту,
Проходит, как толпа по магазинам,
По чистому февральскому холсту.
Весной его напишут акварелью,
И реки, совершая ледоход,
Подарят дорогое ожерелье
Хрустальных льдов и беспокойных вод.
Потом закружит осень в листопаде
И солнце тронет бликами лучей
Кокошники Николы-на-Посаде,
Колокола и купола церквей.
Мой древний городок душою молод
Не оттого ль, что столько сотен лет
Он к небу колокольнями приколот,
А мудрость жизни черпает в земле.
И мы, помимо воздуха и хлеба,
Его старинной святостью живем,
И шпилями проколотое небо
Иначе звездным куполом зовем.
А что там за кулисой звездной пыли
Смущенный Бог еще успел создать?
И льется к нам сквозь дырочки от шпилей
Свет вечности Его и благодать.
ПАМЯТИ МИХАИЛА АБАКУМОВА
...отпевали его в церкви,
и небесный Михаил
расположен был не в центре –
выше, там – среди светил.
И в высотах, где сквозит он –
дух его – и твой возник.
Ты придёшь к нему с визитом,
как смиренный ученик:
домовина тесновата!
Что пенять на тесноту…
Был я малость бесноватый,
кисть летала по холсту.
И ещё скажу я прямо,
что в сомнениях бывал,
но разрушенного храма
никогда не воспевал.
Не стихи Тебе, не песни –
их другие сотворят –
но с картин моих небесный
свет струился, говорят.
Лучезарный иль коварный
кисти и карандаша
вдохновитель мой? И дар мой
был из Твоего ковша?
Нёс его сквозь мир жестокий,
а потом и он иссяк…
…монастырский хор высокий
проникает всё и вся.
Храм парит легко над бездной,
а над куполом его
возвышался свод небесный,
весь от Храма Твоего.
Наши радости и беды
там уж будут невдомёк,
и последние ответы
все получим, видит Бог.
Михаил МЕЩЕРЯКОВ
* * *
НА СМЕРТЬ ХУДОЖНИКА
Синь февраля и время сенокосов,
Осенний снег и сливы белый цвет.
Задумчиво, негромко и неброско
Звучит земли коломенской привет.
А небо столь широко и глубоко,
Столь дали лучезарные ясны…
Покоен сон. Ему не одиноко
В объятьях светлой лунной тишины.
Татьяна ДЕНИСОВА
* * *
СТИХИ НА МОЛЬБЕРТЕ
Памяти народного художника
М. Абакумова
Опять весна твои украла краски:
Сбежала в Старый город на пленэр,
А значит, день не пролетел напрасно
И просветлён до каждой ветки сквер.
Изгиб реки – счастливая подкова,
А по лазури – лебедем – Собор;
И всё – твоё, и всё, как прежде, ново:
Восторг садов и разопревший бор.
Опять весна, опять её забавы:
Лугов заокских брызнет акварель
И девушек, загадочно лукавых,
Весёлых улиц кружит карусель.
И, кажется, ты вышел ненадолго,
Из мастерской, с улыбкой встретить день,
Где светится невестой-недотрогой
По-абакумовски небесная, сирень.
Михаил БОЛДЫРЕВ
***
ИМЕНА КАРТИН
М.А.
Над Коломной дожди золотые звенят,
и распахнуто в вечность окно…
Зимний вечер. Рябиной горит палисад.
Утро солнечным светом полно.
Соловьиная ночь, тишина под луной
и кричащая птицей весна.
Мир, затерянный в гулкой чащобе лесной;
свет желанный родного окна.
Май дождливый, с этюдником, красным зонтом,
густо-синий февраль. Рождество…
Иван-чай на закате пылает костром…
Просто краски? Да нет – волшебство!
Точный взмах лёгкой кисти в умелой руке –
и на крыльях летит ветерок,
и ночные туманы крадутся к реке.
и небесный порядок высок.
Всё в гармонии. Радостно. Мощно. Вольно.
Идеально? Пусть так – не беда!
Лишь бы дольше светило родное окно
да Россия стояла б всегда.
И пусть северный ветер не раз приносил
чёрных туч грозовых громадьё,
Мастер верил – достанет у Родины сил, –
и писал возрожденье её!
Божий мир, солнца свет и свободы полёт –
всё в созвучье мазка и холста.
Мастер – там, на дороге, что в вечность ведёт.
Здесь – воспетая им Красота.
Галина САМУСЕНКО
***
ХУДОЖНИКУ
Своею кистью оживить полотна…
Рассвет дарить и камню и земле…
Поэтому живёшь ты и сегодня,
Что Божий свет на каждом полотне…
Иконостас, стога. Поля, домишки,
Леса, пруды и над рекою Храм…
Простое небо над твоей Отчизной,
И песнь небесным солнечным лучам…
Весна ли, осень, лето или зимы –
В душе – любовь… И как же светел миг
Той радости, нам всем необходимой,
Что воскресил, художник, в нас самих!..
Надежда ЛИСОГОРСКАЯ
***
АБАКУМОВСКИЙ ФЕВРАЛЬ
Умыта ветром солнечная даль,
А снег — как холст разостлан придорожный.
Сегодня — абакумовский февраль,
Нам словно улыбнулся сам художник.
Шумят ветра у птиц над головой,
Тревожа дали трепетными снами.
И кажется, что Мастер – здесь, живой,
Коломною проходит вместе с нами.
Его рябины снова ждут весны,
Озябшие персты на солнце грея,
И будут жить, на холст нанесены,
Не увядая вечно, не старея.
Асфальт подсохший солнцем разогрет,
Ручьёв и птиц струятся отголоски.
Что ж, Абакумов был большой поэт
Провинциальной красоты неброской.
Мазки его — что ливень грозовой:
Когда прольётся благодать на землю,
Наш город глянет звонкой красотой
С его холста, церковным гимнам внемля.
Не торопитесь от его картин
В тот мир, где сердцу суетно и пусто.
Весь этот праздник создал он один,
Но нет его… И днём весенним грустно…
Виктор МЕЛЬНИКОВ