Надо отдать должное Кешке, после своего первого публичного выступления, он не очень опечалился провальным финишем. Своим привычкам не изменил. Следить за новостями и выступлениями мордатых и ухоженных политиков и их адвокатствующих кликуш по-прежнему оставалось его главным занятием. Но теперь он включался в полемику со своими комментариями и короткими фразами, типа: «Зажрался су…», «Падла», «Пошёл на…». Попытка ограничить доступ к его любимым программам заканчивалась истерикой и криками: – На куски порву! – Шакалы! – Век воли не видать! А потом начинал издавать противные звуки, схожие на скрежет металла по стеклу. После таких атак приходилось позорно сдаваться под одобрительное покашливание победителя. Особенно внимательно слушал принятие закона о защите природных ресурсов, фауны и флоры, заповедных зонах. Молчал полдня, и вдруг заорал басом: – Петровичу не наливайте! – В оффшорах всё! И затих до утра. А утром вылез на балкон, и раз пять, под одобрительные аплодисменты проходящих, прокричал: – Народ носитель власти! К несчастью, внизу оказался оскорбленный Лукич и своим сиплым басом пропел: – Всё митингуешь, заграничная курица? Кешка, если кого не взлюбит, то это надолго. И с ответом своему врагу не задержался: – Пасть порву, гнида! Лукич, что-то обидное, видно, ляпнул на Кешку, и того прорвало на совсем не печатный сленг, с чудовищными лего-конструкциями матов и отборной фени. Толпа выросла вдвое больше вчерашней. Интересно ведь! Таких оваций не собирают даже звёзды шоу-биза. Я выскочил на балкон и схватил Кешку под мышку, чтобы унести прочь скандалиста.
– Я на тебя в суд подам за оскорбления, интеллигент вшивый, у меня и свидетелей море! – Пытался перешипеть с надрывом ликующую толпу Лукич. – А ты, Лукич, на зеркало ещё подай, утконос губошлёпный! – Выкрикнул в толпе мужик в пограничной фуражке и в цветастых шлёпанцах на босу ногу. – Ага, или на эхо! – Причём тут птица, она, что слышит со всех сторон – то и базлает. Мурло ты ушастое, Лукич! – Та чо с ним тереть. У этого сиплого заместо бестолковки мешок с опилками. Ты погляди у него даже башка в виде огурца. Понимая, что против него вся толпа, Лукич со злости махнул рукой и двинул к своим дружкам под сирень. В комнате, я, как мог, успокоил Кешку и пообещал, что дам ему сегодня посмотреть все новости. Вечером я имел неосторожность взять его в продовольственный магазин за покупками. Пожилая покупательница объясняла одной из продавщиц, что вчера ей дали несвежий творог. На что та стала громко кричать: – У нас не бывает несвежих продуктов, у нас всё – только сегодняшнее! Через минуту Кешка заорал на весь супермаркет, многократно повторяя: – Сегодня у нас несвежие продукты! Многие покупатели стали разгружать свои корзины и уходили мимо кассы. К нам подошёл накачанный охранник и шепнул на ухо, ласково улыбаясь: – Сваливай отсюда со своей вороной, видишь, что творится! – То есть, продавщице народ не верит, а птице поверил? Ну, дела!