Нитка

               

      - Молодой человек! - голос вернул меня в знойную июльскую реальность    Арбатских  переулков.
      - Эй, послушайте! Не подскажете, где здесь Сивцев Вражек?
      Женщина средних лет, невысокая, черноволосая, похожая на цыганку  вопросительно заглядывала мне в глаза.
      - Тут недалеко – за светофором, второй перекресток направо.
      - Спасибо.
      - Да не за что. 
      Расставшись с заплутавшей прохожей, я продолжил свой путь, но через  десяток  шагов непроизвольно обернулся – знаете, как бывает, когда спиной чувствуешь, что на тебя смотрят.
      Женщина стояла на прежнем месте, глядя мне вслед тяжелым неподвижным взглядом. Чего это вдруг? А она медленно так, глаз не опуская,  подошла ко мне  вплотную, и проговорила,  как обожгла:
      - Сглаз на тебе сильный, колдовство черное.
      Ну, вообще-то, я эти фокусы знаю - сто раз слыхал, как дурят народ всякие гадалки да экстрасенсы: «дальняя дорога, казенный дом, козырной валет»… А концовка всегда одна:  «позолоти ручку». Нашла дурака!
      - Извините, спешу.
И только собрался я обойти ее стороной, да дернуло меня глянуть ей в лицо.
Лучше бы я этого не делал...
      Ее взгляд поразил меня – в бездонной глубине черных, как ночь глаз тонуло все - даже яркий летний день отражался в них, как солнечное затмение и лишь в огромных темных зрачках, будто мерцающие болотные огни плясали какие-то дальние отблески. И такая в этой глубине ворочалась жуть… Мороз по коже! Короче, муторно мне стало, неуютно. Ну, чего она привязалась?
      Женщина, между тем, продолжала:
      - Знаю, знаю, о чем ты сейчас подумал – мол, гадалка какая-то дурить тебя вздумала! Так? 
Я отвел глаза. Она усмехнулась.
      - Да вижу, что - так! Ничего, я привычная, ты не тушуйся – за пару минут разговора от тебя не убудет, а может, наоборот, польза будет.
      Ну, для чего мне все это? Тьфу, глупость какая! Надо уходить. Послать ее подальше, и ходу!  Но она, вдруг, цепко ухватила меня за руку, да так, что я непроизвольно дернулся – вот дурак!  А тетка-то,  знай, свое гнет:
      - Ты, мужчина видный и семья у тебя, и дети, и дом – полная чаша, и работа хорошая, и деньги водятся! Вот только, счастья – нет…
      - Ну ладно, хватит! Пустите меня, мне нужно идти! - Я попытался освободить руку.
      Куда там! Ее пальцы впились мне в запястье мертвой хваткой, а разбитной речитатив рыночной гадалки перешел в быстрый горячечный шепот.
      - А счастья у тебя нет, - она на мгновение смолкла, переводя дух, - потому как порчу на тебя навели – месть за грехи твои прошлые, какие – сам знаешь.            И сглазила тебя ведьма страшная, беспощадная… Заговор ее о-ох, как силен! Она мертвого мыла, да заклинанья древние, черные, на крови и страхе  замешанные бормотала, а потом водой той заговоренной фотографию твою окропила и прокляла навек. А там, куда сейчас так спешишь - гроб тебя ожидает!
      Вот зараза! «Ведьма», «проклятье», «гроб» – чур, меня от такого! Но откуда, она все это взяла? И ведь, самое главное,  все так и есть - будто в воду глядела. И шел-то я  на поминки бабки своей - девять дней, как раз. Не родная  мне была, да только все детство с ней было связано крепко-накрепко. Бабка была ладной деревенской теткой и прожила до 85 лет, схоронили на прошлой неделе. И про работу, и про все остальное незнакомка точно угадала – всегда я  смутно чувствовал, что не тем делом занимаюсь, к чему  душа стремилась. Да и остальной ее бред горячечный тоже в масть: сам чуял, будто жизнь моя с какого-то момента пошла как-то не так. Вроде, все как у людей – и семья дружная, и дети замечательные,  дом, то-се…  А чего-то главного и не достает, чтобы своих близких счастливыми сделать и самому покой обрести. Хотя, видит Бог, я старался: и зарабатывал прилично, и в трудные времена рук не опускал, чтоб семья ущерба не понесла. Да только вот,  будто  не впрок – радости настоящей,  легкости нет, тьма в душе какая-то, словно в затмении живу.
      А незнакомка все говорит, да каждое слово,  будто гвоздь вбивает:
      - Нет, не будет тебе покоя, если порчу с тебя не снять,  так всю жизнь и промаешься. Могу я тебе помочь, только ты не противься,  сделай все так, как я тебе скажу. И не ради денег, учти! Хоть и знаю я, что денежки у тебя есть,   да уж, коли смогу тебе помочь, сам когда-нибудь сообразишь, как отблагодарить. А сейчас повторяй за мной, да запоминай, как следует.
      Дальше, что было - помню как в тумане. Чувствую, взяла она меня в оборот, а сделать ничего не могу, словно ступор на меня нашел,  стою перед ней  дурак-дураком, заклинания какие-то повторяю, деньги, какие были сую, даже перекреститься она меня заставила – это при всем честном народе средь бела дня! На нас уже люди внимание стали обращать: какой-то мужик из подворотни мне знаки делает – дескать, сдурел совсем парень, беги от нее, пока до нитки не обобрала. И ведь, что интересно: вижу  себя,  будто со стороны,  понимаю, что веду себя как полный идиот и уходить мне надо не медля! Да только  мысли эти какие-то вялые, надоедливые, будто мухи осенние, и в голове все шумит, сердце  трепыхается – мрак, одним словом.  А «гадалка» все нагнетает, глазища как плошки - совершенно бездонными стали и голос монотонный, завораживающий – говорит, как молитву читает. И будто мгла на солнечный день тихо наваливается, в глаза туман темный из глубин каких-то неведомых  вползает… А в ушах звон – на манер колоколов погребальных, и сознанье –  все тише, тише… Дальше – больше. Достает тетка эта из сумочки нитку – выдернула ее откуда-то, завязала быстро на ней три узла, подает мне и скороговоркой так:
      - Вот, все напасти твои в этих трех узлах завязаны: первый узел - грехи твои прошлые; второй – страхи темные; третий – соблазны неправедные.
И холодом вдруг пахнуло будто, даже озноб по спине быстрой скользкой ящерицей пробежал! И надо же, губы-то ее, оказывается, даже и не шевелятся почти, а слова в моей голове сами собой, что пузыри на лесном болоте всплывают и лопаются: « черное проклятье», «…прочь уходи!», «страхи тайные»… И уже не ящерица, а змейка – гадюка подколодная склизким выползнем  в душу – юрк! А гадалка свое: ду-ду-ду,  ду-ду-ду…
      - … возьми нитку, да спрячь подальше – никто, кроме тебя, ее найти не должен. Двенадцать дней покоя и сна нормального тебе не будет: заговор мой с твоей порчей бороться будет. А на тринадцатый день, как взойдет полная луна, достань нитку, да брось ее в огонь. Как сгорит она – тут  и  порче твоей конец, заживешь новой жизнью и о старом  можешь больше не вспоминать.
      Опомнился я от того, что голос незнакомки изменился – снова человеческим, обыденным сделался, даже с какими-то нотками усталыми.  Это она так меня обратно «выдернула», значит. Только рано я обрадовался, думал - кончилась напасть эта. Головой тряхнул, на небо глянул – солнце в глаза теплыми лучами блеснуло, аж зажмурился! А «цыганка», или как ее там, совершенно просто безо всяких чародейских штучек,  продолжает:
      - Запомни еще: зовут меня Катя-Украинка, живу в Отрадном. Найдешь, если что. А теперь прощай, да смотри, делай все, как я тебе велела.
      Сказала, повернулась, с тротуара шагнула в сторону - раз-два и… исчезла! Только что тут была - и нету! Мистика какая-то, бред!

      Я стоял на продувном перекрестке, на самом солнцепеке и крыл себя последними словами: дурак, идиот! Дал себя заморочить какой-то аферистке! Разнюнился как баба, крестился, заклинания дурацкие повторял! Тьфу! В общем, разозлился  не на шутку, да еще сам кругом и виноват, по любому выходит! И такая на меня хмарь  накатила – небо с овчинку показалось. Вытянул непослушными пальцами  сигарету из кармана, зашел в какой-то двор и сел у детской песочницы покурить. Курю, а досада пуще прежнего разбирает: обдурили, как мальчишку, надо хоть карманы проверить! Так - ключи  на месте, расческа, зажигалка, сигареты – здесь. Теперь - портмоне: документы, визитки, деньги…  Денег не было.
      Вот гадина! Обчистила таки! Хрен с ними с деньгами – не так много там и было, но обидно, слушай! Еще бы ключи от квартиры ей отдал, остолоп несчастный! Что ж, век живи – век учись, дуракам наука будет. Валить уже отсюда надо!  Окурок – в урну, встал, рассовываю все по карманам обратно: расческа, сигареты, ключи… А это еще что?!
      Нитка, обыкновенная черная нитка, завязанная на три узла, лежала на моей ладони, издевательски свернувшись кольцом. Поднял ее, как червяка для наживки - двумя пальцами и уже хотел бросить в стоявшую рядом урну, но что-то меня остановило. Ладно, пусть останется, на память о человеческой глупости. А запрем-ка  мы ее в портмоне - в потайной кармашек, да подальше.
      Боже, как трещит голова! Все, хватит об этом, чему быть – того не миновать, мне еще на поминки успеть надо.

      Остаток дня прошел как в тумане: ломило виски, руки ледяные, язык  как наждак. Помянули бабку, деда вспомнили, в общем - разошлись к полуночи. Жена меня пыталась расспрашивать: что, мол, да как, но я связного ничего ей объяснить не смог, только напугал – не часто она меня в таком состоянии видела.

      Спал в ту ночь плохо – кошмары все какие-то мерещились, как в бреду.    Ну, вроде того, что хожу я по каким-то темным развалинам: церковь старая, заброшенная, что ли, в глубине  свет  тусклый мерцает, бурьян кругом, паутина еще и будто кто-то меня  по имени окликает, зовет куда-то. Промаялся так, уж и не знаю сколько, но только сон меня сморил, наконец.
      Проснулся я оттого, что почувствовал: в спальне кто-то чужой. Приоткрыл веки, да так и замер, словно замороженный…  Прямо на меня вызверились  глаза чьи-то, жутким каким-то образом в темноте светящиеся. И стоило мне пошевелиться, образина эта к самому моему лицу придвинулась и уж дыхание тяжелое, смрадное в ноздри ударило, клыки огромные, острые обнажились и мерцают тускло...  Помню, что подумал: «Все, доигрался в колдунов и ведьм – пришли за тобой»…

      Горячий, шершавый язык лизнул меня в нос,  раздалось тихое поскуливание.
      - Фу-у-у!.. Грей, собака моя, что ж ты вытворяешь, паршивец!  Напугал меня до смерти, так и окочуриться недолго!
      Пес уткнулся прохладным носом в мои колени, умиротворенно постукивая  хвостом по полу. Ладно, надо вставать – какой уж тут сон! Да и светает уже, вроде.

      Прошла неделя, и за повседневными заботами я почти забыл это происшествие. Вот только по ночам… Не сон, а сплошное мучение: снится всякая хреновина –  за кем-то гоняюсь или убегаю,  утром встаю как избитый и ничего вспомнить не могу. Похоже, пора сменить обстановку. На дачу съездить, что ли? Там природа, воздух и все такое прочее, глядишь и полегчает. Так и решим, уж как-нибудь дотяну  до выходных, а в пятницу вечером – на дачу.
      Дачная жизнь по другим меркам время отсчитывает, едешь отдыхать, а на деле – все время занятия какие-то находятся: прокрутишься, как заведенный все выходные – уже и уезжать пора. Вот за такими хлопотами время незаметно пролетело и вспомнил я про гадалку давешнюю совершенно случайно, уж когда за окном совсем стемнело. Глянул на часы – мать честная! Ровно полночь. Встал, подошел к окну – красота! По ночному небу облака темные, высокие несутся, холодные звезды мерцают загадочно и тишина… Однако, неспокойно как-то, тревожно, что ли. И полная луна перед самым окном висит и во всю наяривает, будто сказать что хочет.    Вот тут-то я про нитку и вспомнил. Смех  конечно, все это воспринимать всерьез, но хоть, попробовать надо, раз уж такое дело. Вернулся в комнату и в полной темноте, стараясь не шуметь, нашел портмоне и пошел с ним наверх – там отдельная комната есть, где можно спокойно все проделать, что гадалка эта велела. Короче, уединился я там, сел против окна, свечу зажег – все как полагается, открыл портмоне - кармашек на молнии, где нитка у меня от посторонних глаз припрятана была, расстегнул... Что за черт?! Кармашек потайной пуст оказался – исчезла нитка-то! Ну, дела… И главное, сразу я тогда почему-то поверил, что она именно исчезла – не потерял, не выбросил – исчезла, чисто, как сама гадалка та странная посреди улицы мне повстречавшаяся. Не могу сказать, что меня это сильно расстроило – ну, исчезла и черт с ней! Но, осадок какой-то тревожный остался – засела у меня в голове, словно заноза, мысль одна беспокойная… Мимолетная вроде, такая мыслишка, нечеткая даже, будто от меня самого до поры – до времени потаенная. Ощущенье - словно мышь пробежала: юрк! – и нет ее, затаилась где-то. Ну, да ладно – наплевать и забыть.

      В общем, пока суть, да дело, прошло этак, недели три. Приключения те постепенно на задний план отошли – жизнь своим чередом идти продолжает, и никакой мистики в ней как не было, так и нет. Ну и правильно! Ведь мы же реальные люди, как-никак. И все бы, наверное, загладилось со временем окончательно, только, нет-нет, да шевельнется иногда где-то в голове мыслишка та тревожная и сразу мне тоскливо становится… Будто чувствовал, что нет, нельзя мысль эту поганую наружу выпускать – лучше уж и не думать о том совсем. Так и жил еще какое-то время. И вроде как, стало меня постепенно отпускать, а вскоре я и думать про все забыл. А зря.

      Началось все месяца через два, да как-то – сразу, вдруг! Просто проснулся  в один прекрасный день другим человеком. Вся хандра с меня словно шелуха луковая слетела, откуда ни возьмись прилив сил, энергии какой-то невероятной появился, одним словом, снова интерес к жизни почувствовал. И все вокруг  новыми красками заиграло, читать опять много начал, а главное – думать стал учиться по-другому: не просто информацию переваривать, как подают, а через сознание свое собственное пропускать и оценивать. Типа, камертон там такой появился, чтоб сравнивать: фальшиво или правильно. И спать-то часов по пять  в сутки получалось только, а мне и того жалко было, будто гнало меня что-то. И все дальше, дальше… А куда дальше-то? И для чего все это, собственно говоря?  Не знаю. Да и не возникало как-то  вопросов таких тогда. Просто понял, что так и должно быть. И еще  интересно мне было, даже радостно, что ли. Долго ли, коротко ли – еще сколько-то времени прошло, а интермедия эта шпарит по нарастающей, вроде как – в разгон. Вы спросите, что я имею в виду? Как вам сказать? Ну, например, соображать - мыслить, то есть, я быстрее стал. Да какое там «быстрее»! В голове, словно компьютер включился: вопрос – ответ,  р-раз – и готово! Не в похвальбу будет сказано,  я и сам к этому сразу привыкнуть не мог.  Разговариваешь, допустим, с человеком, он тебе проблемы всякие, то–се, и пока весь разговор тянется, в голове уже что-то – щелк! Получите результат! Не отходя от кассы, так сказать. Здорово, конечно. Я даже  кайф стал от этого получать. Голова, опять же, работать стала круглосуточно, даже во время сна:   мысли - одна на другую набегают, только успевай их по полкам раскладывать, и такая ясность в мозгах – любо-дорого. Беспокоила меня, правда, одна вещь:  когда мне за чудеса эти в решете счет предъявят.  Да и мыслишка та, потаенная, в такие моменты шевелиться начинала, да только я ее сразу вглубь загонял – от греха подальше.
      А время-то: «тик-так, тик-так» –  своим чередом, а темп жизни все нарастал, но со счетами пока никто не беспокоил. Не время еще, значит. Да и то сказать,   у каждого своя голова на плечах, не «снесло крышу» – и на том спасибо.  А чудеса продолжались. Как-то вдруг, я осознал, что могу по-английски разговаривать. Вот- те крест! Вы смеяться будете, но проснулся однажды утром и жене:
      - Good morning, honey. Would you please, make me some coffee.*
Она на меня посмотрела, как на сумасшедшего и только молча пальцем у виска покрутила – дескать, не в себе товарищ…
      Ну да ладно, шутки - шутками, а только через какое-то время я перевод-ческий факультет ИНЪЯЗа осилил. Заочно. Вот вам  «и “coffee”, и какава  с чаем», улавливаете?  Ну, что еще? Да, стихи стал писать – самому чудно: в жизни не мог двух  строк  в  рифму сложить,  а тут - само с пера слетает,     будто кто рукой моей водит… Такие дела. За стихами, само-собой – проза. Рассказы. И по большей части, из собственной практики, потому как придумывать абы что неинтересно как-то. Однако, не все так легко и просто, как кажется. Вот почему я про все это писать-то начал? Вопрос, конечно, интересный! А ответ – еще лучше. С какого-то момента стало мне казаться, что жизнь на самом-то деле не совсем такая, какой она нам видится. Не скажу точно, когда у меня это ощущение возникло, да только чем дальше, тем прочнее я убеждался, что все происходящее с нами, как правило, имеет свой особый, скрытый смысл и зачастую – неявную или даже тайную причину. Не те, что на поверхности, а глубже – вроде как, подкладка или второе дно. И чтоб до дна этого потаенного докопаться, иногда шибко подумать приходится: отчего все так, а не этак…«Суть вещей» называется. Говорят, многие ученые мужи – мудрецы и философы в разные времена об нее зубы поломали. Вот  и мне эта самая «суть», ядри ее в кочерыжку, теперь покоя не дает!   
   
      Ну и на что мне это? Я и сам себя об этом не раз спрашивал: и так поворачивал, и по-другому, а ответ-то всегда один и тот же получается. Помните, я про мысль потаенную говорил, которая тревожит меня с тех пор, как нитка исчезла? Вот она – тут, как тут! Все к тому склоняется, что судьба человеческая, вроде как,  уже с самого начала запрограммирована по основным направлениям – предопределена, то есть. Или что-то, вроде того. Вопрос - кем? Хоть убей, не знаю! Однако, после всего, что я вам тут рассказал, ощущение это не покидает меня ни на минуту. Вот, к примеру, почему я гадалку-то не послушал - не сделал все, как она наказывала, и нитка исчезла? Я теперь так понимаю: «гадалка» та была и не гадалкой вовсе, а – как это сказать-то, поаккуратнее?.. – Контактером, что ли. Уж не знаю, специально ее послали или она в «свободном полете» на меня натолкнулась? И когда нитка исчезла, так это знак был, что «программисты» решение свое изменили, и уж, коль наткнулись на такого, который не спешит все слепо на веру принимать, да тут же выполнять, как велено, да вдобавок, еще «суть вещей» его, вишь, интересует, то и ладно - будь по-твоему: вот тебе шанс начать эту самую суть постигать. А чтоб не слишком тяжко мозгами ворочать было и  интерес к этому занятию в самом начале пути не пропал - приоткроем, так и быть, самую малость того, что обычно в людях - ох, как глубоко припрятано. Сумеешь этим воспользоваться – твое счастье, а нет, так и нет. Вот такой гоголь-моголь получается. Конечно, все эти предположения-теории, больше смахивают  на рассуждения в «Клубе любителей фантастики», и вы можете сказать: «Ну, ты парень, ва-аще загнул!». А что?  Имеете право. Может, оно и так, а может – и нет. Поживем – увидим. Вот, почти и вся история. Впрочем, не совсем. Был в ней еще один любопытный поворот. Года три спустя.

      Дочь моя  выпускные экзамены в школе сдавала. Июнь месяц – духота, мозги плавятся, а тут, поди ж ты,  потребовалась ей какая-то статья  М. Горького, которой, как назло, нигде найти нельзя – интернета тогда и впомине не было еще. Что ж, надо - так надо. Поискал у себя, знакомых поспрашивал - по нулям, нет ни у кого. Пришлось мне в нашу ведомственную библиотеку обратиться. Прихожу, так мол, и так: показываю бумажку с названием статьи. Библиотекарша глянула, не припомню, говорит, такой. Повела меня в запасник, показала нужный стеллаж – ищите сами, может, среди старых изданий найдется.
      И вот, ковыряюсь я в полутемном запаснике среди огромных стеллажей, забитых книгами, а вокруг – тишина, покой и масляно-желтые блики от пыльных лампочек - как от лампад. Откровенно говоря, сызмальства обожал такие места и когда доводилось, просиживал в них часами. Да уж, чего только там не было – хорошо знакомые с детства книги, давно исчезнувшие с витрин и библиотечных прилавков, редкие старые издания, совсем неизвестные  со штампом: «проверено цензурой 1938г.» и так далее, и тому подобное. А искомая статейка оказалась действительно редкой, и мне пришлось переворошить целую гору книг «великого пролетарского писателя», но все тщетно. Наконец, на совсем уж дальних полках обнаружились многотомные собрания сочинений Горького. Десятки томов, повторенные изданиями разных лет, тускло отсвечивали темным монолитом переплетов. За долгие годы, проведенные в запаснике без движения, тома спрессовались в тяжелую броню – пальца не просунуть.
      Эх, ма!  Выдрал из середины том в коричневом переплете с тиснеными золотом буквами и стал перелистывать. Многие страницы были не разрезаны - видать не слишком жаловали «пролетарского» читатели. Письма, статьи, черновики: «Жизнь Клима Самгина» - аж, три варианта! Неужто, кто-то удосужился все это осилить? Ладно, бог с ним – дальше, дальше… Внезапно, среди быстро мелькавших под пальцами страниц, что-то привлекло мое внимание - что-то постороннее. А, черт! – пропустил. Начал листать обратно – нет, ничего. Показалось, наверное. И вдруг, через несколько страниц – есть!
      Небольшой блок чистых страниц – заводской брак. Что ж, бывает. Пролистал его «веером» - стоп!  Вот оно… И то ли от духоты, то ли от чего еще, только холодный пот меня прошиб.
      Среди девственных, пустых страниц лежала нитка. Обыкновенная, черная нитка, слегка поблекшая от времени. Ну, что ж – за что боролись, на то и напоролись. Однако, сердце екнуло  нехорошо как-то. Да, ладно – это все нервы! Ерунда, плюнуть и растереть! Просто совпадение. Захлопнул я этот пыльный талмуд и уж собрался на выход, да дернуло тут меня в титульные листы заглянуть – ну, знаете, где на внутренней стороне переплета в специальный кармашек карточку библиотечного формуляра вкладывают. Короче, глянул я туда…
      Вот тут-то мне по-настоящему муторно стало. Выцветшими фиолетовыми чернилами в карточке значилось, что «М. Горький, ПСС, т.9. Изд. 1933г.» был востребован читателем лишь однажды. И дата: «02.VI-1953». И все бы, вроде ничего, вот только…  Это дата моего рождения.

                *  *  * 
               
                1995 г.


 


  * - Доброе утро, дорогая. Сделай мне кофе, будь любезна. (англ.)