Смени мозги

Валентина Лызлова
   Заливистый звонок возвестил об окончании урока. Защёлкали замки портфелей. Учебники математики быстро исчезали с парт, уступая место другим. Следующий по расписанию - урок русского языка. Ученики вы’сыпали в коридор, чтобы, как  водится, активно отдохнуть после сорока пяти минут беспрерывного сидения. 
   Кирилл Чумаков остался сидеть за партой. Перед ним лежал открытый учебник, на странице которого выделялось правило. Не глядя в книгу, он без запинки проговорил его наизусть. Так, пятёрка  обеспечена! Но…  если бы это правило нужно было  только выучить! Его же ещё надо применять на письме. А вот тут одно с другим не сходилось. Правила жили сами по себе, а грамотность - отдельно от них, и оттого в тетради часто появлялась нежелательная отметка. "Интересно, кому пришло в голову называть её "лебедем"? - думал Кирилл. У него двойка по сути своей никак не вставала в один ряд с гордой красивой птицей.  Кирилл отчётливо понимал, что его беда в медлительности.  Успеть хотя бы записать!  На обдумывание и проверку, как правило, времени уже не хватало. От волнения делал ошибки и там, где их вовсе не должно было быть. Ну, как же научиться работать быстро? Домашние задания у него всегда выполнены хорошо. Конечно, ведь времени там больше! И нет рядом тех, кого надо догонять. Отец шутил: «Придётся переводить тебя на индивидуальное обучение». А мать вздыхала: «Флегматик…»
   От нерадостных мыслей  отвлёк усилившийся шум. В класс вошла  Елена Николаевна. За ней ввалилась толпа детей, жужжащих, как пчёлы в улье. Попросив раздать тетради, учительница быстро вышла. Дети в нетерпении ходили следом за дежурными. Всем не терпелось узнать, какая отметка поставлена за самостоятельную работу, выполненную на предыдущем уроке.
   Кирилл сидел, вжав голову в плечи. Ему, пожалуй, единственному из всех,  совсем не хотелось смотреть в свою тетрадь. Чутьё подсказывало, что повода для радости там нет.  Но деваться некуда!
   Найдя нужную страницу, Кирилл увидел совсем не то, к чему приготовился. Никаких учительских поправок в работе не было. Значит, должна быть хорошая отметка! Но вместо неё  на привычном месте стояли две буквы «см». Это было что-то новенькое! Он смотрел на них округлившимися от удивления глазами  и  не заметил, как  сзади подошёл его друг Андрюшка Коржавин, известный  в классе острослов и балагур.
- Проблемы? – в голосе звучали иронические нотки.
- Не понял… что это? – пожал плечами Кирилл. – Ты когда-нибудь такое встречал?
- Сейчас разберёмся… да, это что-то новенькое…
- Вот и я говорю про то же самое.
   Андрей просмотрел работу, и, ухмыльнувшись, с видом знатока протянул:
- Всё я-я-сно. Ошибок много, только они почему-то не исправлены. За такую работу, между прочим, даже единицы жалко. Эх ты, грамотей!
- А что могут обозначать эти буквы, как ты думаешь?
- Так это же яснее ясного! «Смени мозги» называется, понял?
Кирилл, которого  покоробили тон и ухмылка друга, вдруг вспыхнул и, глядя в глаза товарищу, неожиданно для себя выпалил:
- Отличник, да? Ну и будь им… получай свои пятёрки… а меня не трогай, понял?!
- Ты чего, белены объелся, что ли? Я же шутя…
- Шутить тоже надо уметь! Унижать не надо, наверное? А ещё друг…
Оторопевший Андрей не нашёл, чем ответить. Он впервые видел  Кирилла таким распалённым. Вокруг, привлечённые перепалкой друзей, уже собрались одноклассники. Егор  Яншин, который сам перебивался с тройки на двойку, разобравшись, в чём дело, тут же сообразил, что всю эту шумиху можно превратить в забавную игру. Он подбежал к доске, написал в центре крупные буквы СМ, подчеркнул их и ниже приписал в столбик Андрюшкино «смени мозги»  и  своё - «самый мудрый». Затем крикнул:
- Кто следующий?
    Желающие нашлись, и столбик стал быстро пополняться  новыми вариантами расшифровки:  «суши мозги», «сонная муха», «смешной мальчик», «слабый малыш», «сильно  мыслишь», «сыночек маменькин», "слепой мудрец", «сорняк   мелкий»…   
   Покрасневший Кирилл, обхватив голову руками, исподлобья смотрел на появляющиеся  записи. Глаза вдруг заплыли слезами, и он низко опустил голову, чтобы никто не заметил этой девчоночьей слабости. Это были слёзы обиды, которая разрасталась в его душе.
   Андрей стоял всё так же, молча. Он пытался осмыслить то, что произошло после его слов, брошенных так легко и, вроде бы, шутя. Прозвеневший звонок  заставил его вздрогнуть. Он посмотрел на Кирилла, который  низко наклонив голову и прикрывшись руками, старался  незаметно смахнуть стекавшие  по щекам  слезинки. Словно очнувшись, Андрей  резко сорвался  с места и, подбежав к доске, выхватил из рук Егора мелок.  Он размашисто подвёл черту под столбиком и ниже  печатными буквами написал «Сами – сорняки мелкие!», а справа на пустом месте  крупно – «А я – не друг!».  Затем подбежал к своей парте и, сев на место, тоже наклонил голову и прикрыл  лицо руками. 
  Все молча разошлись по своим местам. У доски остался только Егор. Он хотел стереть написанное, но не успел: дверь открылась, и в класс быстро вошла Елена Николаевна.  Ощутив вдруг накалённую атмосферу, она остановилась, задержала взгляд  на доске, а затем обвела взглядом детей. Увидела Кирилла с Андреем, сидевших в одной позе...виноватые лица одних  учеников и любопытные – других.  Не надо быть семи пядей во лбу, чтобы понять, что произошло. По пути к столу учительница взяла  тетрадь  Кирилла и   прошла с ней к доске.   
- Иди к себе, Егор, - она взяла из его рук губку и положила её на место. Затем   выше всех вариантов написала «смотрела».   
- На доске не хватало одного,  самого главного слова, теперь оно есть,  -  она показала пальцем на  злосчастные буквы, - я написала  в тетради Кирилла «см»,  чтобы  дать понять:  работа проверена.  Правда, ошибки в ней не исправлены.  Но именно потому и нет никакой отметки.  Я учу вас меньше месяца, но уже поняла, у кого - какие проблемы.  Да, у Кирилла страдает грамотность. Да, ему хорошие отметки не даются так легко, как некоторым из вас,   - Елена Николаевна посмотрела  в сторону  Андрея.
- Но я вижу, что он старается в отличие от некоторых, - учительница бросила быстрый  взгляд на Егора. - Он знает все правила, а это уже - будущий успех. Оставшийся до него шаг не так уж и труден, поверь мне, Кирилл. И мы его сделаем. Вместе сделаем. Ты извини. Я должна была и хотела объяснить до начала урока, что означают эти буквы, но  возникло срочное дело. Если ты не против, то давай после занятий разберём твою работу и подумаем, как решить  проблему. У тебя всё получится. Я верю в это.
  Кирилл поднял голову и посмотрел на учительницу. Во взгляде мальчика было столько надежды и благодарности!  Елена Николаевна, сделав вид, что ищет какую-то вещь на столе, наклонилась и сглотнула подкативший к горлу ком. Справившись с собой, она отнесла тетрадь Кириллу и вернулась к доске.
- Елена Николаевна, можно стереть записи? – заискивающим голосом спросил Егор.
- Да нет, зачем же? Они как раз пригодятся нам в работе. Итак, начнём. Что же мы узнали на прошлом занятии о словосочетаниях?
    Урок шёл в своём обычном русле. Отошедший от потрясения Кирилл изредка поглядывал на своего товарища, который сегодня работал  молча, по-прежнему  не поднимая головы. Обида улеглась, и теперь Кириллу было уже жаль друга. Он видел, что тот искренне переживает из-за случившегося. Учительница тоже  поглядывала на Андрея. В её взгляде сквозила тревога. В самом конце занятия она вздохнула и, показав на записи с пометками, сделанными в ходе разбора, произнесла:
- Я думаю, нам надо вернуться к тому, что произошло до начала урока. Никто ничего не хочет сказать?
   Класс молчал. Кто-то начал переглядываться, кто-то заулыбался, некоторые опустили голову. И тут случилось то, чего никто не ожидал. Андрей, выйдя из-за парты, подошёл к Кириллу и, глядя ему прямо в глаза, проговорил:
- Извини меня. Я не думал, что из моей шутки может получиться такое. Наверное, я плохой друг... или вовсе не друг...
Глаза Андрея покраснели. Он стоял и ждал, что ответит Кирилл. А тот неожиданно улыбнулся и как-то по-особенному мягко хлопнул ладонью по плечу товарища:
- Да, ладно...
    Елена Николаевна облегчённо вздохнула, что-то обдумывая, стёрла записи с доски и повернулась к детям:
- У нашего русского поэта Фёдора Ивановича Тютчева есть такие строки:
Нам не дано предугадать,
Как наше слово отзовётся,
И нам сочувствие даётся,
Как нам даётся благодать.
  Она помолчала и добавила:
- Не буду комментировать эти строки. Думаю, и так всё понятно. Лучше не скажешь. Надеюсь, что сегодняшняя  история случилась не зря. Очень надеюсь…
  Прозвенел звонок. В классе стояла тишина. Никто не спешил подняться с места…