Оренбург География 12 2008

Татьяна Герасименко
    «Я недавно услал к своим вид, снятый неискусною, но услужливою рукою с зауральской природы, сидя на вышке оренбургского менового двора, или, пожалуй, на крыльце бывшего губернаторского дома, все равно; видом этим я служить не могу, потому что я его услал; но если вам угодно сделать снимок, не имея подлинника, то возьмите в руки перо или карандаш, положите перед собою большой лист бумаги или склейте их несколько десятков вместе; начните карандашом с одного конца и ведите прямо, до другого края бумаги, а потом подпишите выше черты: небо, а ниже: земля, и я, не видав художественного произведения вашего, скреплю: с подлинным верно, приложу и руку и печать, или, пожалуй, тамгу, которая здесь, у нас, занимает место креста нашего безграмотного мужика и к коей мусульмане здешние оказывают большое уважение, уверяя что сам Чингисхан роздал во все роды и племена рукоприкладные знаки. Итак, вы познакомились с видом в зауральскую степь; справедливость требует, однако же, сказать, что такой печальный вид степь представляет только, начиная от Оренбурга до взморья; Оренбург, по уверению книжников, стоит мало выше океана; здесь-то и степь наша принимает вид сухого моря. Выше — места разнообразные, частью гористые и лесистые; но бедный Оренбург, перенесенный с места на место до трех раз, судьбы своей не миновал: он наконец-таки расположился в безлесной и голой пустыне».

В.И. Даль. Бикей и Мауляна

 

    «Сегодняшний Оренбург с полумиллионным населением сохраняет свое очарование. Красивые неоклассические дворцы города находятся по соседству с улочками с деревянными домами, окна которых, кажется, являются воплощением вечной России. Я возвращаюсь из Оренбурга, который меня соблазнил, восхитил и покорил. Часть моих предков жила там, и я решил отправиться туда. Оренбург стал как бы последним местом моего паломничества перед тем, как я покину этот мир».

    М. Дрюон. Газета «Фигаро»
    Цитируется по:
    И. Савельзон// Лехаим.
    Сентябрь, 2005

 
1. Вопросы без ответов

В статье, посвященной Владивостоку, Т.Г. Нефедова и А.И. Трейвиш справедливо заметили: «В России есть регионы с особой судьбой» («География», № 15/2006). Следует уточнить: в России каждый регион имеет особую судьбу. Таково и Оренбуржье. Присоединенный к России позже многих других (даже после Сибири и Дальнего Востока) по причинам и мотивам, которые являются предметом многочисленных споров современных исследователей, регион то процветал и оживал (при этом сам Оренбург становился центром огромной губернии, городом, куда стекались торговые караваны азиатских и российских купцов), то приходил в упадок из-за разорения изнурительными восстаниями аборигенов либо вследствие ослабления интереса России к этой территории. В любом случае, во все времена город и регион жили своей жизнью, были самодостаточными, а население отличалось трудолюбием, любовью к земле и к своему городу. Людям некогда было выяснять отношения: они трудились — выращивали хлеб, разводили скот, растили детей. Сам облик современного города, без архитектурных изысков, но в то же время крепко стоящего на земле, располагает к труду. Оренбуржцы не привыкли отдыхать, поэтому и мест для отдыха в городе немного. Любимым местом отдыха (или труда?) для большинства горожан является дача, кормилица, которая и называется здесь «сад-огород».

Оренбург — город разный, многогранный, его пространство многослойно, а образ сложен, неоднозначен и противоречив, что связано с его маргинальным положением, насыщенной событиями историей, поликультурностью населения. Маргинальность территории (от marginal — край) предопределяет то, что нередко можно выразить только через отрицание: «не-Европа» и «не-Азия»; «не-Урал» и «не-Поволжье»; «не-Россия» и «не-Казахстан». При характеристике Оренбурга больше вопросов, чем ответов: само его существование — результат дальновидной политики российского государства или политической авантюры его представителей? Оренбург — поликультурный рай или клубок будущих противоречий? Это город с большим будущим или «мертвый» город, любые вложения в развитие которого абсолютно бесперспективны? Это центр инноваций или сырьевой придаток центральных российских регионов и зарубежных стран? Окрестности города — степной рай или экологическая пустыня?
 

Оренбург — город центральный (экономический и политический центр трансграничного региона) или периферийный (утраченные административные и транспортно-географические позиции, провинциальная пустыня — «дыра»)? Это ворота в Азию (таковым он замышлялся, так и развивался до определенного времени) или задворки российской цивилизации (город у границы, лишенный прямой транспортной связи с большинством регионов России)? Это культурный центр (поэты, писатели, художники, музеи, театры, филармония и любители классической музыки, университеты, библиотеки, национально-культурные и религиозные центры) либо город, который характеризуется полным бескультурьем («Азия-с», грубые люди, которые не подают дамам пальто, грязный, замусоренный город)? Это спокойный (тихий, провинциальный) либо криминальный город (транзит наркотиков и наркоторговля, пышные похороны и безумно дорогие памятники криминальным авторитетам на городском кладбище)? Это город индустриальный (газ, нефть, НПО «Стрела») либо сельскохозяйственный (пуховые козы, целина, пшеница, сады-огороды)? Сама постановка этих вопросов — результат маргинального положения, а однозначных ответов на них быть не может.

Территория региона мало известна за ее пределами. Разумеется, многие слышали об Оренбурге, но в большинстве случаев представления о нем (если таковые вообще есть) весьма далеки от реальности. Это явно не место паломничества туристов, и вряд ли таковым станет в ближайшее время. Вместе с тем это город (и регион), не лишенный экзотики. Какие аналогии возникают чаще всего с ойконимом «Оренбург»? Оренбургский пуховый платок. Уральские горы. Степь. Пугачев. Казаки. Всё? Платок — бренд, раскрученный благодаря известной песне на стихи В. Бокова. Но песню молодежь уже не помнит, а платков не носит. Гор здесь практически нет, лишь отроги. Степь распахали в годы освоения целины.

Смоленские студенты-географы описали свои ассоциации с Оренбургом до поездки сюда в следующих выражениях: эклектика, «микс» азиатской и европейской культур, верблюды, тихий провинциальный город, почти деревня. Молодые люди в Перми сообщили, что Оренбург — это город где-то в Сибири, а красноярцы решили, что в Германии (это к вопросу о географическом образовании в средней школе, которое заведомо хуже лингвистического: немецкое название уловили сразу).

После знакомства с городом и горожанами одни меняют взгляд к худшему («не за что зацепиться взгляду», «серый», «низкий» город, «грубые водители», «продавцы хамят», «мало мест для отдыха и прогулок»), другие, напротив, характеризуют Оренбург как «очень хороший», «приветливый» город с нераскрытым потенциалом. В этих противоречивых взглядах нет ничего удивительного. Все зависит от времени, мест посещения, контактов. Приехавшие сюда впервые отмечают замусоренность улиц, плохие дороги. Однако, пожив здесь, привыкают и перестают обращать внимание на такие мелочи. Но большинство не принимают плохо обустроенный город и уезжают. Область имеет отрицательное сальдо миграций за счет межрайонного обмена, несмотря на положительное сальдо внешних миграций. Лучше всего приживаются здесь выходцы из Средней Азии и Кавказского региона. Сложнее складываются отношения с Оренбуржьем у мигрантов из Сибири, Дальнего Востока и прочих лесных районов.

Коренные оренбуржцы не замечают и не пытаются объяснить многие тонкости. Они просто живут и любят свой город. «Оренбург — это наша родина, и мы его любим таким, какой он есть». Город вполне устраивает молодых жителей, особенно тех, кто не бывал в других местах. Уехавшие в столицу и другие крупные города на учебу, как правило, не возвращаются. Но часть посетивших более крупные российские города вполне довольны Оренбургом и ценят его. Город «не слишком большой», «легко перемещаться практически в любую его часть»; «город меняется к лучшему»: «обустраивают дворики, сажают цветы»; подъезды, по их мнению, чистые и ухоженные. Вместе с тем оренбуржцы отмечают, что город проигрывает по внешнему облику, например, Екатеринбургу или Челябинску.

Образ Оренбурга, сложившийся в сознании оренбуржцев, мифологичен. Мифы связаны с преувеличением роли тех или иных лидеров, места города в экономической, политической и культурной жизни страны и региона, тех или иных событий. Справедливо замечено, что роль Пушкина, который провел здесь всего 3 дня, явно преувеличена. А вот о В. Дале мало известно, несмотря на то, что он прожил здесь 8 лет и оставил богатейшее литературное наследие. Вряд ли горожане объяснят, где находится совсем небольшая улица Даля. Явным преувеличением является образ В.П. Чкалова, с которым во многом связан образ Оренбурга1. Одна из главных улиц города носит его имя.

В последнее время раскручен образ Ростроповичей, живших здесь в годы войны в эвакуации; в Оренбурге целых два музея-квартиры, Институт искусств, конкурсы юных музыкантов. Морис Дрюон после визита в Оренбург также хорошо известен горожанам. А вот Муса Джалиль и Юрий Гагарин, так же как и Владимир Даль, имеют право на большее присутствие в образе города. Несмотря на то, что есть памятник М. Джалилю, мало кто из оренбуржцев расскажет о поэте и герое и назовет его настоящее имя. С Оренбургом связаны имена Тараса Шевченко, Виктора Черномырдина и многих других известный людей.


2. Окно в Азию или задворки Российской цивилизации?

Образ Оренбурга географичен. Географичность определяется, прежде всего, положением на границе Европы и Азии, чему множество подтверждений: стела «Европа—Азия», кафе на берегу Урала с зазывающим названием «Евразия», мост с соответствующими символами и даже фуникулер через Урал, содержащий пограничную маркировку. Образ границы частей света представлен широко, несмотря на сомнения относительно ее истинности (по геотектоническим и некоторым другим параметрам следует считать, что граница на самом деле проходит восточнее). Еще Петр I хотел основать в этих краях город — ворота в Азию, отлично понимая потенциальную геополитическую роль территории, но увлекся Европой. Оренбург был основан его последователями на 40 лет позже Петербурга. Не случайно одна из аналогий, часто встречающаяся при характеристике города в художественной, публицистической, краеведческой и научной литературе — сравнение Оренбурга, который нередко называют «окном в Азию», с Петербургом. В. Каганский даже назвал один из своих теоретико-географических этюдов «Степной Санкт-Петербург» (Культурный ландшафт и советское обитаемое пространство. Сборник статей. — М., 2001).2
 
Роль города менялась и сильно зависела от геостратегии и геополитики государства. Когда в России приходили к власти «западники», город утрачивал свои позиции. Его роль возрастала, когда Россия обращала свой взор в сторону Средней Азии и Казахстана. Интерес был взаимным. Это регион, где России следовало бы усилить свои позиции, иначе это сделают другие государства4. Для этого у нее есть все необходимые предпосылки и даже обязательства: исторические (длительное совместное развитие территории), экономические (сложившийся хозяйственный и инфраструктурный комплекс, взаимная потребность в ресурсах и товарах), гуманитарные (ответственность сопредельных государств за своих граждан, проживающих по обе стороны границы), культурные (этнокультурная, языковая общность), географические (единое пространство). Совместное развитие в течение длительного периода позволяет рассчитывать на определенную роль России в регионе, а географическое и геополитическое положение делают взаимодействие сопредельных регионов неизбежным. В настоящее время характеристика Оренбурга как «окна в Азию», к сожалению, может считаться не соответствующей реальности, преувеличенной. Город создавался и развивался как форпост перед Азией, но со временем утратил эти позиции. Многие шансы были упущены, а напрасно. Один из них пока еще существует и связан с возможным строительством транспортного коридора в Азию. Оренбург еще имеет основания стать звеном этого коридора, хотя и этот шанс почти утерян. Город остался в стороне от главных российских транспортных магистралей, а приграничность требует больших усилий и финансовых затрат по преодолению негативных сторон периферийного положения.

Оренбуржцы считают Оренбург культурным и экономическим центром огромного региона, однако это явное преувеличение. Когда-то город был таковым. Он возник как крепость, однако быстро превратился в торговый центр. Киргиз-кайсаки (казахи) постепенно приобщались к торговым отношениям. Они торговали лучшими в регионе лошадьми, баранами и овцами; шкурами волков, лисиц, корсаков, продавали овчинки с молодых ягнят, верблюжью шерсть, а также за-нимались перепродажей, в частности азиатских тканей. Город был центром огромной губернии, его влияние простиралось до Каспийского и Аральского морей на юге, до Башкирии на севере. Несколько лет (с 1920 по 1925 г.) Оренбург был столицей Киргизской (Казахской) АССР, оставаясь губернским центром. После ряда преобразований в 1934 г. была образована Оренбургская область в современных границах. Сейчас в значительной степени центральные позиции Оренбурга утрачены. Даже на территории собственной области нельзя считать его влияние безраздельным (например, западные районы со всей очевидностью тяготеют к Самаре).

Достопримечательность Соль-Илецка (70 км к югу от Оренбурга) — соленое озеро Развал. Утонуть здесь нельзя. В расположенной на берегу озера шахте добывается каменная пищевая поваренная соль высшего качества

    Достопримечательность Соль-Илецка (70 км к югу от Оренбурга) — соленое озеро Развал. Утонуть здесь нельзя. В расположенной на берегу озера шахте добывается каменная пищевая поваренная соль высшего качества

Углеводородное сырье, гелий, металлы, другие минеральные ресурсы — главное, что привлекает сюда европейских партнеров, на которых делается ставка. Сырье по большей части вывозится, его запасы не беспредельны. К примеру, весь производимый гелий идет за границу. Роль сырьевого придатка не слишком перспективна и привлекательна, и странно, что это не удручает руководителей. Более того, в «Стратегии развития Оренбургской области», принятой администрацией, несмотря на поставленную цель «инновационного развития», фактически прописан сырьевой путь.

Сейчас возможен поворот геоэкономического и геополитического векторов в сторону Азии в связи с новой политикой нашего государства (укрепление российско-казахстанских отношений, серия новых договоров, в том числе об использовании Карачаганакского газоконденсатного месторождения).


3. Город-кочевник

Географичность образа Оренбурга определяется не только макро- и мезоположением, но и его природоцентричностью и связана с его месторазвитием — бескрайними степными просторами (Степной поселок, Степная улица), Уралом и Сакмарой (город основан на стрелке), составляющими основу гидрографии, старицей (Урал меняет свое русло), Зауральной рощей (пойменный лес и посадки в левобережной части города, любимое место отдыха горожан), Уральскими горами (которых практически нет) и другими элементами рельефа (гора Маяк); сухим континентальным климатом, снежными морозными зимами, буранами, жарой; суховеями и засухами летом, наводнениями весной, чудным «бабьим летом» осенью. Буранная улица — символическое название. «Оренбургским дождем» называют местные жители знаменитые пыльные бури5. Из-за знойной погоды летом город становится ночным: он оживает ближе к полуночи, когда спадает жара.

Оренбург — часть степной цивилизации, город-миф, город-кочевник. Он дважды менял свое положение. Первые два раза место для закладки было выбрано стратегически неудачно. В 1743 г. первый губернатор Оренбурга И.И. Неплюев окончательно определил местоположение Оренбурга и построил его рядом с Бердянской крепостью у впадения в Урал Сакмары.


Аналогия, которая приходит в голову при характеристике Оренбуржья: сравнение степи с морем, а кочевников с пиратами. Еще первый исследователь края П.И. Рычков неоднократно отмечал склонность киргиз-кайсаков к войне. Они грабили караваны купцов, мешая оренбургской коммерции. Лишь действия форпостов оградили от их набегов калмыцкие6 и русские поселения. После принятия киргиз-кайсаками российского подданства было освобождено из плена много российских граждан. Есть в 264-летнем существовании города что-то от романтики флибустьеров. Возможно, поэтому хорошо выражены в сознании горожан стороны горизонта, что нечасто встретишь в других регионах. Все отлично знают Южный и Восточный поселки, прекрасно ориентируются по сторонам света. Оренбуржец безошибочно определит, на какую сторону выходят окна его квартиры.


Явным преувеличением и даже мифологизацией можно считать природные красоты окрестностей города, воспетые местными жителями. Степь разнообразна и многолика, но это очевидно лишь для самих оренбуржцев. Приезжие могут оценить это лишь при определенном ракурсе или настроении. К тому же и степи-то настоящей почти не осталось: по большей части ее заменила пашня во время освоения целины. Правда, в настоящее время сельскохозяйственные земли заброшены и по большей части не используются по назначению (выражаясь языком Т.Г. Нефедовой, превратились в «черные дыры»), что должно радовать экологов и огорчать экономистов, однако настоящей степью эти исковерканные ландшафты уже вряд ли станут. Нет единства во взглядах на дальнейшее использование этих территорий даже среди ученых. Одни (например, директор Института степи, член-корр. РАН А.А. Чибилев) убеждены в необходимости вернуться к ограниченному традиционному отгонному животноводству, которое позволит не только сохранить, но и восстановить утраченные ландшафты (копытные — недостающее звено современных оренбургских степей). Распашка недопустима. Эта позиция встречает серьезные возражения. Аргументы таковы: население (и его потребности) гораздо больше, чем было во времена кочевничества, кормовая база ограничена. Следовательно, нужно использовать земли более продуктивно для интенсивного орошаемого земледелия.

Оренбург — по сути сельский город. Это город дачников, которые здесь и дачами-то никто не называет. «Сад-огород» — место, куда устремляется душа настоящего оренбуржца, как только первые весенние солнечные лучи начинают растапливать накопившиеся за зиму сугробы. В летнее время перестраивается работа всего городского транспорта. Значительная часть автобусного парка устремляется по дачным маршрутам. Трудно назвать отдыхом самоотверженный труд огородников, однако попробуйте уговорить настоящего оренбуржца отказаться от такого образа жизни. Более того, оренбуржцы хоть и довольно снисходительно, но несколько свысока относятся к тем, кто не имеет сада-огорода, полагая, что это просто лентяи.

Оренбуржцы непременно расскажут о наличии в регионе горных и лесных массивов. И это очередной миф. Есть, конечно, небольшие участки леса на севере, низкогорные ландшафты — на востоке области. Бо'льшая часть лесов на территории области — пойменные либо это лесопосадки. Трудно жителям лесной зоны оценить красоты реликтового Бузулукского бора, в котором к тому же довольно много посадок. Знаменитое, но плохо обустроенное Ириклинское водохранилище с его лишенными лесной растительности берега-ми — тоже сомнительное достояние. А вот то, что могло бы быть действительно интересно для туристов, вполне обыденно для местных жителей и поэтому мало раскручено. Это соленое озеро в Соль-Илецке, кумыс, бахчи, знаменитый оренбургский хлеб, цветущие тюльпаны в майской степи, ковыль летом, этнографическая специфика, археологические памятники территории (знаменитые Каргалинские рудники, сарматские захоронения, следы материальной культуры кочевых народов, мало сохранившиеся, но все же присутствующие в виде некрополей).

Оренбургский пуховый платок — и любимый женщинами головной убор, и бренд, раскрученный благодаря известной песне на стихи В. Бокова в исполнении Л. ЗыкинойОренбургский пуховый платок — и любимый женщинами головной убор, и бренд, раскрученный благодаря известной песне на стихи В. Бокова в исполнении Л. Зыкиной

Промышленный ландшафт также ярко выражен и составляет неотъемлемую часть городского пространства: «Шелкокомбинат», «Инвертор», «Газзавод», Ша?льная фабрика» (фабрика пуховых платков), что нашло свое отражение в названиях районов. Кроме того, сохранились и исторические производственные названия: Кузнечный, Хлебный поселки, Овчинный городок.


4. Оренбургский хронотоп

Образ Оренбурга историчен. Существует Оренбург сарматский, кочевнический, золотоордынский (в границах города на горе Маяк была ставка хана), казачий, неплюевский, пугачевский, пушкинский (после открытия памятника Пушкину и Далю — «пушкин-дальский»), советский (целинный, газодобывающий). Оренбуржцы интересуются историей своего города и чтят ее, вместе с тем отмечают, что история не слишком-то выражена в его облике (например, Пугачевское восстание).

Пространство города историко-географично. Здесь сложился своеобразный хронотоп, сохранивший не только материальные, но и виртуальные следы прежних эпох. Жители сами формировали пространство в течение всего периода существования. Именно поэтому местные названия районов отчетливо присутствуют в сознании горожан и являются историко-культурными ядрами. Сохранились многие исторические названия, появились и новые. Вы не найдете на карте эти названия, но все знают, что такое Беловка, Биржа, Хлебный городок, Тополя, Педаль, Шанхай. Эти географические объекты жители города вам покажут или объяснят, как до них добраться, быстрее, чем, например, Дзержинский район.

Особенности формирования города хорошо описаны в работах краеведов — В.В. Дорофеева и др. Город изначально был полифункционален, формировался вокруг ядра-крепости. Наряду с опорными функциями Оренбург выполнял роль торгового, экономического и культурного центра. Поэтому пространство центра города, несмотря на архитектурное и планировочное единство, все же фрагментарно и даже мозаично. Наряду с казармами, пороховыми погребами и другими военными учреждениями с самого начала функционировали таможня, меновой и гостиный дворы. Планировка центра во многом сохранилась. Она отвечала задачам обороноспособности, поэтому не имеет четкой квартальной застройки и магистральных улиц.

Вслед за расширением территории города за пределами городской крепости по мере ее роста формировались предместья, которые позже срослись с городом. Некоторые предместья росли планомерно, некоторые — стихийно (отсюда название Нахаловка). Наиболее известен казачий Форштадт7, построенный в конце XVIII в. на месте выжженной пугачевцами в 1773 г. казачьей слободы, где жили преимущественно крещеные калмыки, поэтому одно из неофициальных названий слободы — Калмыцкая (она же Георгиевская — по названию церкви). Любопытно, что многие районы города носят исторические названия. На месте Форштадта сейчас построены многоэтажные дома, сохранилась лишь небольшая часть исторической застройки. Шли разговоры о создании здесь этнографического музея под открытым небом, но до дела не дошло — район почти полностью перестроен. Остался только яркий топонимический след (Пугачевская улица, остановка Казачества) да несколько домов.

Еще одним сохранившимся в сознании горожан районом является Аренда (или Ренда, как часто ее называют), застроенная в основном ремесленниками и промышленниками с середины 1860-х годов западная часть города. Это «арендованные места» (отсюда название), где размещались гончарные и промышленные заведения, а позже стали селиться и их владельцы.

В конце XIX в. город продолжал расширяться. За Новой слободкой появились Новые места, или Новостройка, — этим районом, название которого до сих пор сохраняется, завершена официальная дореволюционная застройка города. Между Новой слободкой и Новостройкой, а также Форштадтом были каретные и кузнечные ряды, сенной базар, ветряные мельницы, сенные карды, женский монастырь. Отсюда названия — Кузнечный поселок, Хлебный городок, Ситцевый поселок. До сих пор сохранились улицы Каретная, Кузнечная. К востоку от монастыря, в районе современной Харьковской улицы, были пороховые склады. Местность вокруг них именовалась «Пороховые». Еще недавно, в середине прошлого века, это название широко употреблялось.

Форштадт и Аренда — наиболее известные исторические районы города. Есть еще Голубиная (Солдатская) слободка (между современной улицей Чичерина и поймой Урала), где селились отставные солдаты, мастеровые люди и купцы. Позже ее стали называть Старой слободой, в отличие от Новой, появившейся через полвека и располагавшейся от современной улицы Постникова до Цвиллинга, Караван-Сарайской и Комсомольской.

Есть в городе свой Шанхай. Его посещение оставляет сильное впечатление. Почему-то сразу вспоминается «Женщина в песках» Кобо Абэ. Жизнь в этих местах остановилась. Безысходность, безнадега…

Облик города во многом определяет одноэтажная застройка. Сохранились целые районы индивидуального строительства. Однако жители вряд ли поведут гостей в эти районы. Предпочтут показать новые многоэтажные микрорайоны, сложившиеся вокруг исторических ядер в годы индустриального строительства, красивые, по их мнению, новоделы или коттеджи, появившиеся в 90-е годы как продукт субурбанизации в престижных пригородах, где живут газовики и нефтяники, — такие как Ростоши или Пригородный. Стараниями краеведов восстанавливают исторические памятники (так, гостиному двору вернули его прямое предназначение, отреставрировав и выселив размещавшийся в его стенах в годы социализма шелкокомбинат). Отреставрированы знаменитый Караван-Сарай, где до недавнего времени размещался планетарий, сохранившиеся православные храмы, служившие долгие годы кинотеатрами.

Одна из характеристик Оренбургского хронотопа — его поликультурность и поликонфессиональность. Многие приезжие обращают внимание на то, что город на границе Европы и Азии характеризуется взаимопроникновением культур, сосуществованием рядом православных храмов, мечетей, протестантских, католических и других церквей, синагоги и т.д. 85-летний Морис Дрюон, побывавший на родине предков в 2003 г., отозвался о городе следующим образом: «В Оренбурге мне очень понравилось соседство бок о бок православных храмов, синагоги и мечетей». Наряду с по-европейски одетыми людьми обычное явление — татарские девушки в хиджабах и казашки в традиционной одежде. Летом ярким пятном выделяются среднеазиатские мигранты и переодетые под них цыгане. Однако здесь нет, как в других городах, разделения города на «русский», «татарский», «немецкий» и т.д. В отличие от сельских районов, где исторически компактное расселение встречается чаще и является скорее правилом, в самом городе невозможно выделить ни географические, ни отдельные этнические слои. Скорее, это конгломерат культур, и эта характеристика наиболее приемлема для города. Это подтверждают проведенные исследования по определению самоидентификации населения. В первую очередь жители города — оренбуржцы, и уж потом представители этнической группы. В последние годы среди некоторых групп населения ситуация меняется, — как представляется, искусственно. Администрация уделяет большое внимание национальной политике, — возможно, большее, чем этого требует ситуация. Это подтверждают такие «болезни роста», как массовое появление на улицах города казахов в традиционной одежде в 90-е годы. Прошло, наигрались. Сейчас ситуация характеризуется более серьезным подходом. Интерес к национальным традициям любой житель может удовлетворить в рамках национальных культурных центров. Открыты национальные школы и классы, однако они не пользуются большой популярностью. Это и понятно: гораздо важнее для карьерного роста хорошо знать язык межнационального общения и иностранные языки, чем родной, который часто употребляется только в быту (да и то далеко не во всех семьях). Всплеск интереса к религии тоже быстро поугас, он гораздо меньше, чем возможности для реализации религиозных чувств. Возможности для реализации этнических и религиозных потребностей предоставлены, за людьми — право выбора.

Чтобы почувствовать дух города, непременно надо летним вечером пройтись по Советской (бывшей Николаевской) улице, выйти на Беловку (набережная Урала, называемая так в память купца Белова, много сделавшего для ее обустройства), к памятнику В.П. Чкалову, через мост перейти в Зауральную рощу — в Азию. Даже в будние дни здесь массовые гуляния. Представлены, похоже, все слои населения города — и возрастные, и социальные. Нарядно одетые граждане степенно прогуливаются по пешеходной улице, беседуют. Кто-то лихо выписывает на велосипедах, роликовых коньках или иных средствах передвижения. Наряду с вполне интеллигентными фразами можно услышать грубые выражения. Крайне редко можно стать свидетелем какого-нибудь митинга. Чаще это просто прогулки. Живут городские мифы, живет и город, он продолжает развиваться, он меняется к лучшему. Формирование хронотопа не закончено. Оренбург непохож на другие города, а его жители вполне уверены в себе и в завтрашнем дне.

1 Оренбург назывался Чкаловым, а Оренбургская область Чкаловской с 1938 по 1957 гг. в память о погибшем великом летчике, ни разу не бывавшем в городе, лишь из-за того, что в город переместилось военное училище, в котором учился Чкалов. В 1957 г. историческая справедливость была восстановлена. Городу вернули первоначальное название.

2 Петербургская тематика маркировалась топонимами. Поселения за рекой Урал в 20—30-е гг. XX в. носили названия Новый Петроград, позже Новый Ленинград. Есть улицы Невская, Гороховская (почти Гороховая!).

3 Нередко среди политиков и ученых можно услышать мнение о том, что центральноазиатский (и даже казахстанский) геополитический и геоэкономический векторы для России не только не имеют значения, но даже ошибочны. Так, Ю.Н. Гладкий указывает на то, что присоединение Средней Азии к Российской империи было политической ошибкой (Гладкий Ю.Н. Россия в лабиринтах географической судьбы. – СПб.: Издательство Р. Арсланова «Юридический центр Пресс, 2006), а Д.А. Сафонов считает проникновение России в XVII в. на территорию Оренбургской губернии результатом авантюры, не подкрепленной ни потребностями, ни возможностями страны (Сафонов Д.А. Начало Оренбургской истории: создание Оренбургской губернии в середине XVIII в. — Оренбург: Оренбургская губерния, 2003).

4 Среднеазиатский и Казахстанский регионы весьма привлекательны для США, Китая, Ирана, Турции, которые так или иначе предпринимают попытки для усиления своего влияния здесь.

5 Не случайно в годы Первой мировой войны, когда все немецкие названия вызывали раздражение, возникала идея о переименовании Оренбурга, одним из вариантов был ойконим «Пыльград», наряду с такими как Сакмарбург, Аннодар, Святогеоргиевск, Щитоград. Есть предположение, что свое название Оренбург получил по реке Орь, на берегу которой он был заложен впервые в 1735 г. Однако вероятнее всего, по мнению известного краеведа В.П. Дорофеева, название города, полученное им в царствование Анны, когда иностранцы имели большое политическое влияние, не связано с рекой. Ohren в переводе с немецкого означает «уши», вurg — «крепость». Вполне вероятно, что название имеет двойное значение, сочетая местную топонимику с символическим смыслом — «крепость-уши». Город должен был стать российским форпостом, поэтому и получил такое название.

6 Калмыки с XVII в. некоторое время проживали на этой территории.

7 Официально его называли станицей Оренбургской. Сюда наряду с казаками было переселено и некоторое число мещан. Станица жила самостоятельной жизнью.