«Как-нибудь утрамбуемся» бормотала я, когда мы уставали изводить друг друга и разбегались каждый в свою нору - зализывать раны и прикладывать лопухи к разбитым в кровь душам. «Как-нибудь пережуём». И пережевали. И не подавились. Запивали слезами, разбавляли спиртом.
Но это уже врозь. Встречались потом иногда. Когда случайно, а когда и по звонку. Придешь? Приду. Или не приду. И нечего было уже обсуждать. Все, что было за нашим пределом – это все было очень интересно, захватывающе, давало разнообразные надежды, пестрело ожиданиями. Но это было врозь. У каждого свое. За успехи друг друга не радовались. В проблемах не участвовали. О помощи не просили. Встречались, садились, молчали - пили и плакали.
Те, что появились у нас после нас, кто поедал нас, уже пережеванных друг другом – недоумевали и даже познакомились. Собрались вдвоем на совет, что им с нами делать. Как заставить отцепиться друг от друга. А мы были так заняты отсутствием друг друга в наших жизнях, что не заметили, как эти двое стали жить вместе, и поминай как звали…
Через время сквозь нас прошел строй прекрасных, позитивных, любящих людей, которые, разобравшись что к чему или не разобравшись, крутили пальцем у виска и покидали нас, недолго скорбя о поражении. Мы констатировали смерть своих пациентов и снова встречались – обновить обиды, запустить больные воспоминания, смотреть друг на друга, не сметь просить объятий.
…Шли годы. Мы переезжали в другие города, возвращались. Врозь. Придешь? Приду. Или не приду. Потом мы умерли. Нас хоронили случайные люди. Как и всё, что происходило с нами за пределами нашей любви.