Мерзавка

Лариса Павлович 2
Был тихий и теплый летний вечер, почти уже ночь. Я уже разделась, чтобы лечь и отойти ко сну, как вдруг в дверь кто-то настойчиво и тревожно позвонил. Так как я жила одна, то почти никому не открывала, особенно в столь поздний час, но детские голоса за дверью усыпили мою тревогу, и я повернула ключ в замке.

На пороге стояли две испуганные девочки, на вид первоклассницы. Они были страшно встревожены. Из их сбивчивого рассказа я поняла, что умерла какая-то девочка, которая была у них в гостях, и они не знают, что теперь делать. К родителям девочки они идти боялись, вдруг те подумают, что это они виновны в смерти подруги, а позвонить в скорую они не могли, потому что у них не было телефона.

Появление этих странных девочек на ночь глядя нисколько не обрадовало меня, да и было не понятно, почему они обратились именно ко мне. Девочки сказали, что обзвонили уже много квартир, но им никто не открыл, потому что время нынче таково, что никто не хочет рисковать. Лишь мне пришлось разруливать эту ситуацию. Нехотя и наспех одевшись, я хотела было взять мобильный телефон, но поняла, что он разрядился. Поэтому пришлось идти без него, слушая по дороге рассказы встревоженных девочек, как они играли-играли, а потом бац! - и одна умерла. Вроде обо что-то стукнулась головой, или что-то железное всунула в розетку. Мы пошли сначала взглянуть на девочку. Несчастье случилось несколькими этажами ниже, пока никого из взрослых не было дома.

Девочка, похоже, была мертва. Она лежала на полу вся синяя, в неестественной позе, и как-то странно ухмылялась. Улыбка была неприятная, мерзкая, и от её вида мне захотелось срочно смыться назад домой, но девочки жались ко мне и жалобно, как щенята, скулили. Близко подходить к трупу я не стала, и девочки повели меня с собой, чтобы я сообщила родителям о смерти их дочери.

Как ни странно, я знала и эту девочку, и её родителей. Когда-то давно, года три назад, от безденежья я нанялась присматривать за этим ребенком по вечерам в качестве няньки. Я была уже не первой няней у этого бесененка. До меня у неё было 5 или 6 нянь, но все они сбежали, потому что им было страшно и мерзко. Хотя девочка была ещё совсем маленькая, но уже обладала испорченностью и дьявольским высокомерием, какое порою бывает у детей богатых родителей. Но так как мне было тогда некуда деваться, я вынуждена была терпеть все её наглые дерзости. И вот теперь она, кажется, умерла. Мне почему-то было её не жаль, хотя я и не злорадствавала. Мысленно я назвала её мерзавкой, хотя девочки сказали, что их подругу звали Юлечкой.

Вот и знакомая квартира. Как только я позвонила в дверь, девочки с воем и криками побежали вниз по лестнице и исчезли в тревожной ночной темноте, а я осталась одна наедине с собой и с очень плохими предчувствиями. Сначала  долго никто не открывал, и я гадала, кто же выйдет, мать девочки или отец. Мать была мелкая, худая, с длинным носом и плоской грудью женщина. Отец же был крупный, но не жирный, скорее мощный мужчина: сто двадцать килограмм чистого веса! Наконец, дверь открылась, и передо мной возникла худощавая мадам. Пришлось ей сообщить печальную новость о смерти её ненаглядной Юлечки.

Я ожидала всего, что угодно: паники, слез, потери чувств. Но мадам повела себя совсем неадекватно и набросилась на меня так, словно я всё ещё была её слугой и нечаянно убила её маленькую мерзавку. Она с недюженной силой вцепилась мне в волосы и начала с дикими криками бить меня ногами куда попало. Но молча сносить побои я не собиралась и, улучив момент, вцепилась зубами в кончик её носа. Нужно сказать, что с детства у меня были стальные челюсти, и кусалась я как тот Терминатор. Мои острые зубы впились в хрящевую плоть соперницы, и почти сразу же перекусили ей нос. Ещё бы немного, и я могла откусить его полностью, но пожалела убитую горем мать мерзавки. Завыв от боли, она приложила к носу платок и бросилась, очевидно, в травмпункт, ведь дорогА была каждая секунда. Её нос нуждался в срочной починке, иначе его можно было бы выбросить на помойку. Ступени лестницы покрылись густыми и вонючими каплями крови.

Мне бы нужно было бежать оттуда, но почему-то вместо паники и спасения бегством я тупо и стояла, на пороге, вспоминая про то, как металась без носа моя бывшая работодательница. Рана была небольшая, но крови вылилось довольно много: она залила собой весь порог квартиры и даже часть лестницы. Зато теперь я понимала, в кого пошла характером эта маленькая мерзавка...

Пока я стояла в ступоре, на шум вышел громила, отец покойницы. При виде его мощной двухметровой фигуры у меня пропал дар речи и подкосились коленки. Он почему-то не стал спрашивать, что случилось, а сразу же набросился на меня, завидев кровь жены на полу. Сначала он вроде хотел меня придушить, и я было подумала, что мне конец, потому что против такого громилы даже мои суперские стальные челюсти были бессильны. Я уже мысленно попрощалась с жизнью, как вдруг громила отчего-то передумал меня убивать. Захлопнув входную дверь изнутри, он поволок меня в комнату и начал страстно срывать одежду сначала с меня, потом с себя. Я поняла, что перед смертью меня грубо и дерзко изнасилуют...

Внезапно краем глаза я увидела нечто, что могло бы меня спасти! Это были тяжелые гантели громилы, и одна из них лежала совсем близко. И как только мне удалось высвободить одну руку, я дотянулась до гантели. Главное было не промахнуться и ударить так, чтобы он сразу же вырубился или же, что делать, скончался.

Бить было не удобно, потому что громила придавил меня всем своим немалым весом. Но вот резкий удар, и всё получилось! Громила сразу же обмяк, и я выбралась из под него, как пострадавшие от землетрясения выбираются из под обломков многоэтажных зданий. Нужно было поскорее валить из этой злосчастной квартиры, пока не вернулась мадам. Я понимала, что оставила слишком много улик: и дети меня видели, и мадам тоже меня видела, но всё равно на всякий случай стёрла с гантели отпечатки пальцев и, уходя, протерла дверной звонок краем своей разорванной и окровавленной одежды.

Нужно было поскорее вернуться домой, чтобы сменить наряд: он весь был порван и вонял громилой. На улице, к счастью, было темно и тихо, никого вокруг. Всё мое тело болело сначала от кровавой драки с мадам, потом от тяжелой борьбы с месье. Я мечтала поскорее забраться в ванну и смыть с себя весь этот ужас, граничащий с полной бессмысленностью происходящего. Ум утешал моё сердце тем, что на самом деле я лишь защищалась, и убила громилу исключительно из самообороны. Мадам тоже была не права. В конце концов, это не я на них напала, а они на меня, и оба получили по заслугам.

Наконец, оказалась возле своей квартиры, в рваной одежде, побитая странными родителями мерзавки, с растрепанными и частично вырванными с корнем волосами. Дверь в квартиру почему-то была не заперта, а лишь плотно прикрыта. Я подумала, что в спешке забыла закрыть её на замок. Первым делом бросилась в ванну, но вдруг кровь застыла в моих жилах! В ванной, до краев полной воды, плавала голым животом вверх мёртвая мерзавка, бесстыдно раскинув посиневшие ноги, и ещё злораднее, чем прежде, улыбалась, смотря куда-то в потолок. Как она, чёрт возьми, там оказалась?!..

"Наверное, девчонки притащили - подумала я, - им не хотелось оставаться с мерзавкой наедине". А мерзавка, казалось, была крайне довольна ходом ночных событий: очевидно, она за что-то очень не любила своих родителей, и они в ответ тайно ненавидели её. Видимо, когда-то, будучи няней, я тоже чем-то не угодила ей, и вот теперь она торчит в моей ванной, чтобы подставить меня перед полицией и до смерти напугать. К тому же, сейчас из травмпункта припрется её безносая мать, и подумает, что это я зачем-то утопила мерзавку в ванной. И ведь доказать обратное мне будет очень сложно: самооборона тут не прокатит: мерзавка слишком мала для нападения! Очевидно, до завтрашнего утра я просто не доживу...

Хотелось убежать из квартиры без огладки, но мешали ссадины по всему телу, да и слюни громилы неприятно жгли мою кожу. Нужно было действовать решительно и быстро, пока разьяренная мадам не начала барабанить в мою дверь. Я вошла в ванну и, грубо схватив мерзавку за холодную синюю ногу, смело потащила её тело к балкону. Честно говоря, я опасалась, что эта мерзкая тварь укусит меня, но она лишь продолжала таинственно ухмыляться, как посиневшая Мона Лиза в раннем детстве, и смотреть в потолок.

Перевесив её тело через перила, я мысленно пожелала ей счастливого полёта, и слегка подтолкнула по направлению к центру земли. В темноте было слышно, как с глухим звуком шмякнулось на землю её мертвое тело. Потом я вернулась в ванну и, превозмогая отвращение, всё же вымылась под струей горячей, как кровь, и освежающей тело воды. Ум говорил мне, что надо бы, пока темно, пойти и оттащить тело мерзавки на помойку, подальше от своего балкона, но сил уже не было. Переодевшись в чистую одежду, я упала на кровать и мгновенно заснула.

Проснулась я от того, что ломило и болело всё тело. Болела также голова, очевидно, это из-за вырванных накануне волос. Первым делом пошла на балкон, чтобы взглянуть, не валяется ли внизу тело мерзавки. К счастью, его там уже не было. Странный шум раздавался лишь из противоположного окна, которое было на кухне. С замиранием сердца я выглянула в окно и увидела, что в скорую помощь грузят один за другим три тела. Поодаль стояло и несколько полицейских машин, вокруг которых роились любопытные. И хотя я понимала, что лучше не светиться, всё же из чистого любопытства оделась и вышла на улицу. К тому времени скорые уже уехали, и толпа любопытных начала потихоньку расходиться. Из расспросов узнала, что накануне ночью кто-то напал на богатую семью из соседнего подьезда, ограбил квартиру и убил всех там проживавших. Не пожалел даже маленького ребёнка, девочку: её труп нашли с другой стороны дома, ну а матери девочки кто-то отрезал или откусил нос. Вроде злодея уже поймали, и он во всём чистосердечно признался. Взглянув в сторону полицейских, я и вправду увидела, как какого-то небритого мужчину бандитской наружности грубо скрутили и затолкали в машину.

У меня сразу же отлегло от сердца: значит, мне уже ничто не грозит!.. Даже стало немного жаль и мерзавку, и её странных родителей. Впрочем, кто-то добавил, что отца семейства вроде как не добили, а только проломили череп и оглушили гантелью. Вот подлечат немного, и он  вернётся...