Думаю, я тогда был еще совсем юным, лет не более шести. Как обычно, в дни новогодних праздников, мы были приглашены в гости к бабушке Маше, бабушке по моему отцу. У бабушки на этом празднике всегда было очень многолюдно - приходили мои тети, их мужья, двоюродные братья и сестры, дом заполнялся гостями.
В этот раз, переступив порог, я вдруг увидел настоящее чудо - сквозь дверной проем была видна стоящая во второй комнате - горенке украшенная елка.
Елка - это всегда очень красиво. Но в этот раз я увидел такое, чего не видел никогда до этого - кроме всяких красивых игрушек елка была украшена цветным дождиком!
То ли потому, что я тогда был самым младшим из детей, то ли по какой другой причине, но я не мог больше думать ни о чем, кроме этого дождика - праздник с его столами, вкусными блюдами, разговорами отодвинулся куда-то далеко - далеко, а я все смотрел и смотрел на этот переливающийся всеми цветами дождик, который по - видимому привезла с собой т. Полина из далекого тогда Новосибирска.
И сердце мое не выдержало. Я стал тихонько подбираться к елке, отрывая кусочек дождика, сматывая его в маленький клубочек и опуская в карман. При этом я смотрел во все глаза, чтобы этого никто не увидел.
Может, мне бы сошло все это с рук, если бы я остановился. Но словно какой-то магнит опять тянул меня к елке. Пока наконец-то кто-то из взрослых не заметил мое преступление, кажется это была бабушка. Она сказала:
- Что же это ты делаешь?
Мне стало так стыдно, я готов был провалиться сквозь землю. Я думаю, в эту минуту мои чувства разделяли мои мама и папа. Все общество, оставив свои дела, вдруг акцентировались на этом моем дурном поступке. Мне захотелось убежать куда-нибудь, но я не смел этого сделать.
И вдруг к елке подошла моя прекрасная, добрая и очень красивая т. Полина. Она дотянулась до верхушки елки и сняла с нее весь цветной дождик, свернула его и положила в полиэтиленовый пакет и отдала его мне.
- Если тебе, Юра, он так нравится - я тебе его дарю.
Трудно передать те чувства, которые хлынули в мою детскую душу - и стыд, и отчаяние, я почувствовал себя ужасным эгоистом, ведь ради меня лишали такой красоты всех других родственников. Я понимал, что дождик этот также нравился всем, как и мне. Я так испугался, что даже забыл, что можно ведь не взять, отказаться...
Но где-то там, в самой глубине души расцветал цветок трепетного душевного счастья.