Начало здесь: http://www.proza.ru/2017/03/18/1250
И мы поехали в ветеринарку.
Шикарный доктор отчитал меня как первоклассницу:
- Что он у вас ест?
- Всё… Орехи, яблоки, зёрнышки… выращивает… морковку, сено, печеньки, свеклу, мух ловим, червяков даём – не ест… Провода грызёт, бумагу – всю, что попадётся… Сыр любит плавленый…
- И вы хотите, чтобы у него не было аллергии?!
- А у него аллергия?? Он же крыса!
- Да! Это именно аллергия! Вы же ему печень посадите!
- Печень? Крысе?? А как же они на помойках живут??
Доктор погрустнел:
- Вот так и живут… Дохнут…
Я была в ступоре. Боря чешется и облазит от аллергии. Для меня открылась дверь в другую реальность. Я крысе гроблю печень сыром.
- Что же делать?
- Колоть будем. И дома мазать фукарцином.
И я начала возить Борю на уколы. Только ленивый не смеялся надо мной. Крыся я купила за тринадцать гривен. Укол стоил пятнадцать гривен. При среднестатистической продолжительности крысиной жизни, на ту сумму, которую я отдала за лечение, можно было обеспечить себя крысами на девяносто три года с хвостиком. Но ничего не помогало. Крысь мой был уколот, обмазан, но шуба сходила с него клочьями, а он чесался всё отчаяннее.
Я пребывала в полной растерянности, пока однажды не полезла убираться на балкон. Там спокойно стояла себе пластиковая ёлка. Никого не трогала. Я задела упаковку… И-и… Орешки, печеньки, огрызки карандашей, тряпочки, пёрышки (и где только набрал?) посыпались из дырки в коробке вместе с огрызками пластиковых ёлочных иголок… Боро-Боро, из любви к искусству, сожрал половину искусственной лесной красавицы. Гад.
Печень, говорите? Печенье, говорите?
Ёлка была выброшена, Боря перестал чесаться и снова стал толстеть и улыбаться. Любимым местом для огородничества у Борьки был горшок с денежным деревом. Горшок размером с ведро, а дерево уже было почти деревом. И однажды он вдруг взял и отгрыз его полностью. Дерево рухнуло, зашумев кроной. А я подумала: «Жди беды». Борьку никто не ругал, потому что растение оказалось со сгнившим корнем, и крысь, как знающий толк в культивировании растений садовник, просто помог освободить место для молодых отростков. Но предсказание Борькино сбылось. Буквально через пару недель грянул кризис 2008, доллар взлетел, как реактивный самолёт, помахав на прощанье относительной денежной стабильности глазом в пирамиде.
Запомнился один визит в ветеринарку. Тогда к нам на вызов приехал чудесный таксист, который растаял от Бориного вида, смеялся и шутил всю дорогу и пожелал нам скорейшего выздоровления. Боря сидел у меня на плече и впервые не проявлял никакой агрессии к человеку мужского пола. Зашли в клинику мы в самом чудесном расположении духа. В этот раз была очередь. Какой-то парень плакал, сидя рядом с весёлой и дружелюбной девочкой-питбулем. Строгие наманикюренные дамы держали в переносках кошек, а в клетке после операции лежала перебинтованная фредка. Я никогда не возила Борю ни в переноске, ни в клетке. Только в сумке и в руках. Или на плече. В этот раз Боря вылез из сумки, и, как всегда, уселся ко мне на колени. Наманикюренные и начёсанные дамы обомлели, а мы с Борей улыбнулись друг другу. Боря начал гордо намывать гриву. И тут начался трэш.
Вышла девушка-врач и спросила у парня: «Что надумал? Хорош тут сидеть». Тот разрыдался, заматерился, толкнул ей собаку и выскочил. Девушка закричала ему вслед:
-Идиот!
Постояла немного, взяла питбульку и увела в кабинет. Внезапно затихли все животные. У котов шерсть встала дыбом. Фредка начала подёргиваться. Завыла собака. Боря мой уткнулся мне носом в сгиб локтя и перестал шевелиться. Вообще. А потом начал икать.
Это продолжалось долго. Мне показалось – вечность. Боря икал, коты таращили глаза и загривки, фредка вдруг закричала, а собака зарычала и начала истерически лаять.
Вышла врач.
- Что у вас с крысой?
- Аллергия. У нас укол.
- Ах, да. Заходите.
Мы зашли в кабинет. Собаки не было, она снова выла где-то за стеной.
- Что-то нервного вам пациента привели, - сказала я, пока врач читала нашу карточку и набирала шприц.
- Какого?
- Ну, вы её забрали, а она разлаялась. Обычно собаки врача чувствуют – молчат.
- Это не она, - сказала врач устало. – Это та, что на передержке воет. Почувствовала, что питбуля усыпили.
- Усыпили? – поразилась я. – Такая живая была собака!
- Да, живая… Хозяин идиот, - врач наклонилась над Борей, делала ему укол. – Пришёл, мы ему стоимость лечения посчитали. Он орать – откуда у меня столько денег. Мы ему говорим – рядом клиника, в три раза дешевле, веди туда. А он – усыпляйте. Рыдал здесь два часа. Все нервы вытрепал. То орал на нас, то с собакой целовался. Мы три раза усыплять отказывались… В итоге вы видели. А собаку вылечить можно было. Идиот.
Боря всё икал. Даже укол не почувствовал.
- Вот оно что… А я-то думаю, почему все животные так странно себя ведут. Решила, что коты на крысу ополчились, и потому Борька напугался… А он от другого заикал…
- Да, от другого… - согласилась девушка. - Эй, друг, ну, ты чего? Хорош икать. Забирайте свою крысу впечатлительную.
Умер Боря неожиданно. Я пришла домой. Ребёнок мой старший встретил меня на пороге с огромными испуганными глазами:
- Мама, Боря, кажется, умер.
Сначала я ей не поверила.
- Доча, может, он спит?
- Он не шевелится, не ест. Он как мёртвый.
Я схватила Бориса, положила в свою сумку и потащила в ветеринарку. Врач вышел, посмотрел, потрогал и сказал:
- Он умер у вас.
- Но почему?? Ему ещё и двух лет нет...
- От шоколадной жизни, - вздохнул доктор. – Он у вас грамм восемьсот весит. Самцы, конечно, крупнее самок, но такого домашнего я первый раз вижу. Ожирение. Сердце не выдержало.
На следующий день я купила лопату, вызвала такси и повезла хоронить Борьку на собачье кладбище. Шёл дождь. Таксист смотрел на меня, как на сумасшедшую. Молчал, брезгливо стряхнул накидки на сиденьях, когда я пошла искать место. Место я так и не запомнила, хотя очень старалась. Приехала спустя пару месяцев - не смогла найти. И действительно. Пойди, найди крысу в лесу среди берёз…
Сеня.
Через некоторое время я заболела. Сильно. Очень. Это не было связано с крысем. Это была банальная простуда, которая дала осложнения. Никак не могла выздороветь. И поехала на птичий рынок. Просто так. Просто посмотреть. Не покупать. Ни в коем случае.
Крыс на рынке было невозможное количество. Почти у каждого ларька стояли клетки или аквариумы, в которых копошились крысята. Один, чёрненький, вскарабкался по прутьям и висел вверх брюшком, внимательно меня разглядывая. Я пощекотала ему нос. Он спрыгнул, снова взобрался. А внизу малыши тянули к нему ручки и нервно попискивали – требовали спуститься. И в этой клетке всем было весело. «Смотри, какой любимец публики», - подумала я. Пошла дальше. Покупать нельзя. Ни за что. Прошла ряд – полно крысей. Захотелось курить. Достала сигарету. Рядом курила продавщица.
- Что-то крыс продают прям килограммами, - сказала я.
- На корм, - спокойно сказала продавщица.
- Как на корм??
- Змеям. Удавам по пятнадцать штук сразу берут, - выдохнула дама из себя дым.
- Живых??
- Ну, кто как даёт…
Я пошла дальше. Захотелось уйти с рынка. Вышла, почти дошла до остановки. И вдруг представила, как того, чёрненького, продают на корм. Удаву. Меня накрыло.
Наверное, я так не бегала больше никогда в жизни, кроме того раза, когда хотела увидеть сына, а мне не давали. Я даже толкучки не заметила. Только потом вспомнила, как вслед орали матом.
Прибежала к клетке, ищу – не вижу чёрненького. Продавщица спросила:
- Вам чего?
- У вас, здесь, тёмненький такой, чёрненький такой, только что, минут двадцать назад, - пыталась я собрать слова в осмысленную фразу.
- Черныш? – улыбнулась она.
- Да, Черныш!
- Да вот же он!
- Мне, надо, купить, сколько?..
- Двадцать пять, - сказала продавщица, открыв клетку.
- Давайте, - мотнула я головой. – Сейчас хочу!
Через секунду малыш оказался у меня в руках, и принялся вылизывать мне большой палец.
- Клетку брать будете?
- Нет, у меня есть, - я начала успокаиваться и только сейчас заметила, как настороженно на меня смотрит женщина.
- А вы его не на корм покупаете? – спросила она.
- Нет, что вы. Я тут поговорила вон, с той, - махнула я рукой в сторону, - и как представила, что на корм заберут – с остановки сюда летела. Клялась больше крыс не покупать. У меня Боря три месяца как умер…
- А я бы на корм его ни за что не продала, - сказала продавщица. - Он такой… А с вами всё нормально?
- Нормально, - сказала я. - Не беспокойтесь. Корм мне продайте для него и сено. Клетка у нас есть.
Ехала домой. Крысик обнюхивал мою сумку и всё старался облизать мне руку.
Любая кровь не водица.
Сеня оказался лекарем. Сеней его нарекла та же самая подруга, которая и Борю Борей назвала. Есть же талантливые люди на свете. И некоторые из них – мои друзья. Хоть я и очень странная подруга. И зверьё есть талантливое. Как Сеня.
В первый же день он вылизал всю мою больную голову, весь нос, лапкой отодвигал губу и лечил ломившие до слёз дёсны. На следующий день я встала здоровой, а Сеня зачихал.
Я перепугалась и потащила его в ветеринарку. Это уже была другая ветеринарка, и там тоже была очередь. Сеня успел познакомиться с умирающей крысой, рвался к кошке после операции и вообще вёл себя очень беспокойно.
- Что у вас? – спросил меня молоденький врач.
- У меня крыса чихает.
- Чихает?
- Ну, да. Меня вылечил за один вечер, а сам чихать начал.
Ветеринары переглянулись.
- Ну, вон, смотрите, у него из носа течёт, он дышит плохо и чихает, - Сенька чихнул, а я рассказала историю своего внезапного выздоровления.
Врач взял крысика в руки.
- Да, носом хлюпает… И чихает… Пиносол ему покапайте и на сквозняке клетку не ставьте.
- Да он по квартире ходит. Редко в клетке.
- Значит, форточки прикрывайте.
- И всё?
- Всё… Слушай, ну какая крыса прикольная, - вдруг улыбнулся врач, обращаясь к своей коллеге. – Смотри, какой хороший.
Ветеринары поулыбались над Сенькой ещё пару минут, и мы поехали домой.
Сеня за всю свою жизнь, гуляя свободно сначала по квартире, а потом по дому, не сгрыз ни одной бумажки, ни одного проводка, ни одной тряпочки. И ничего никуда не утащил. Но стоило кому-то приболеть, как он рвался к человеку и начинал обследовать больное место. Прощупывал лапушками, обнюхивал, вылизывал и обеспокоенно попискивал. И после этого всё сильнее чихал и фыркал.
К тому времени я снова вышла замуж и уехала на Дальний Восток. Муж крыся не любил и раздражался. Сеня недоумевал. Однажды муж ремонтировал трубу в туалете, а Сеня, как всегда, беспокойно бегал вокруг. И, в конце концов, большой человек наступил нечаянно на маленькую крысу.
Невозможно было смотреть на то, как Сенька ставил себе на место позвоночник. Он лежал на спине, время от времени резко вытягиваясь и переворачиваясь со спины на живот и обратно. Сначала верхняя часть туловища, потом – задняя. Это не были конвульсии. Он был жив, смотрел на меня спокойно, и проделывал упражнения методично и сосредоточено. И вправил. И выжил. Хотя из носа у него шла кровь. Я запомнила эти движения. Наверное, если бы мы были такими же настойчивыми, хирурги были бы не нужны. В большинстве случаев.
Умер Сеня в дороге. Мы ехали через Москву. Была жара. Горели торфянники. Крысы не любят жару. Мы сели в поезд, я выпустила его из клетки. В незнакомом месте он никогда от меня не отходил – сидел рядом и всех разглядывал. Ночью я проснулась, как от толчка. Сеня полз по простыне к моей руке, снова такой же кривой, как тогда, когда на него наступили. Нос у него был совсем заложен. Я дала ему подышать пиносолом, погладила, и он умер. Со мной случилась тихая истерика. Тихая, потому что вокруг спали люди.
Дома мама меня спросила:
- Ты что, дохлятину с собой привезла?
- Нет, друга, - ответила я и пошла хоронить Сеню.
С тех пор я больше не покупаю крыс. Не могу. Зато теперь точно знаю: если крыса что-то сгрызла, значит, оно мне было не нужно. Или не мне.