Причина самоубийства

Влад Ривлин
Следователь из Австралии позвонил мне в самый неподходящий момент, когда я закончил все свои дела и уже предвкушал очарование вечернего отдыха в домашней обстановке за очередной порцией только вышедшего на экраны сериала под аккомпонемент любимого пива и арахиса.

-В общем-то вы не обязаны отвечать на мои вопросы, - сразу признался следователь.

Но он наверняка знает, что уклониться от разговора с ним я не смогу. Просто не смогу. Ведь мы со Славиком дружили с самого детства.

Смерть друга сильно расстроила меня, но в то же время никак не изменила ни мою жизнь, ни, даже, мои привычки.

Я, конечно, недоумевал: как же так?! Чего ему не хватало в жизни? Ведь я даже завидовал ему, как и многие, потому что он был самым талантливым из нас и всё в жизни как-будто само шло ему в руки.

У Славика было в жизни всё - любимая работа, карьера, красавица-жена.
Единственная способность, которая напрочь у него отсутствовала - это умение получать удовольствие от жизни.

Он всегда, сколько я его помню, был чем-то недоволен.

Больше всего мне запомнилось с каким серьёзным видом он рассчитывал глубину, длину и прочность тоннеля, который мы собирались с ним прорыть под забором, отделявшим наш детский сад от всего остального мира.
Когда нам минуло пять лет, пределы детского сада стали для нас слишком тесными, а за калитку нас не выпускали.

Вот тогда-то мы и решили прорыть тоннель во взрослый мир.

Конечно же все его расчёты были детскими, но в них явно присутствовала уже совершенно не детская обстоятельность.

Все годы школьной учёбы он был круглым отличником и учителя прочили ему карьеру и физика, и химика, и математика.

Но он удивлял своими способностями и неординарным мышлением не только преподавателей точных дисциплин и естественных наук.

Он не стеснялся высказывать своё мнение на уроках литературы и истории, но самое интересное заключалось в том, что учителя редко могли ему что-либо возразить.

Вот, к примеру, он буквально наизусть выучил "Герой нашего времени", так ему полюбилось это произведение Лермонтова, а "Войну и мир" Толстого терпеть не мог и прямо об этом на уроках говорил.

"Недостойно для великого русского писателя так описывать Наполеона Бонапарта",- писал он в своём экзаменационном сочинении, - "Всё-таки Наполеон - личность историческая и неординарная".

Он даже Маркса пытался критиковать. Возможно это и стоило ему медали.

Но даже и без медали Славик легко поступил на физмат МГУ . Во всяком случае, так казалось тогда.

До его поступления в университет мы были неразлучны - жили рядом да и учились в одном классе.

Но после школы жизнь развела нас навсегда.

Я в институт не поступил, довольствовался техникумом(для тех, кто не в курсе - это подобие современных колледжей) , потом отправился служить в армию и в институт поступил только тогда, когда Славик уже заканчивал учёбу.

О его жизни я узнавал в основном от его родителей.

Славик без особых усилий, как казалось со стороны, делал блестящую карьеру - в 24 года защитил кандидатскую, а в тридцать стал уже доктором.

Но тут у него начались неприятности на службе.
Он везде носился со своими идеями автоматизированной системы сбора и обработки информации и поначалу его идеи были с энтузиазмом приняты наверху... Но потом вдруг всё переменилось, Славик попал в опалу и... Вместе с красавицей-женой улетел в Израиль.

Почему именно в Израиль - никто не знал.

Но всё сложилось для него очень, я бы даже сказал, очень удачно. Его не то что никто не держал, складывалось такое впечатление, что от Славика хотели поскорее избавиться.

И уже через полгода после подачи документов на выезд, Славик с семьёй жены и своими родителями отправился на Землю Обетованную.
Перед отъездом он вернулся в свой родной город и когда мы с ним встретились, он почти без перерыва ругал невежество и глупость советской нуменклатуры из-за которой он и вынужден уехать.

Тогда его слова казались мне попыткой оправдаться.

За тринадцать лет, прошедшие со времени его отъезда, мы с ним обменялись тринадцатью письмами.

В то время я тоже был уже не последним человеком у себя на производстве и лишний раз афишировать свою связь с отщепенцем мне было ни к чему.

В первом своём письме Славик писал о своих грандиозных планах по строительству в Израиле первого в мире виртуального города.
Потом он написал о своём назначении советником в каком-то важном правительственном ведомстве и работе в научно-исследовательском институте. Иврит он выучил быстро - он, ко всему, был ещё и полиглотом.

В третьем своём письме он неожиданно сообщил о разводе с красавицей-женой, которая вдруг решила, что он вовсе никакой не гений, а обычный психопат и он надоел ей со своим вечным недовольством.

Начиная с четвертого письма Славик ругал уже израильских чиновников за глупость, невежество и всё то, что он называл "местечковостью".

В последнем, тринадцатом письме он сообщал, что получил приглашение на работу в престижный научный центр где-то в США.

Мы в это время как раз уезжали в Израиль.Но Славика я здесь не застал.

В Америке он прекратил переписку со всеми, включая и меня.

По слухам, он успел побывать в Канаде, в Западном Берлине, пожить в Швейцарии и, наконец, осел в Австралии.

Отсюда и пришло к нам - тем, кто знали Славика, известие о его самоубийстве.

Следствие проверяло самые разные версиии, в том числе убийство с целью ограбления и даже происки русских, свидетельства самоубийства были слишком красноречивы.

У следователей не хватало самого главного для завершения этого дела: мотива или веской причины.

Конечно же любой человек может внезапно сойти с ума.
А есть и такие, кто всю жизнь притворяются нормальными, а на самом деле сумасшедшие.

А скорее всего, сумасшедшинка есть в каждом, как клетки рака, только у одних это выражено сильнее, а у других - слабее.

Следователи пытались выстроить логическое объяснение для самоубийства Славика, но у них ничего не получалось.

Судите сами: всемирно известный учёный, человек, вполне обеспеченный. Характер неуживчивый, ну так с учеными это случается.
Во всяком случае это не мешало престижным университетам и исследовательским институтам приглашать его на работу.

Замкнут был - ни с кем не дружил, так по свидетельству соседей, он, вроде бы, особо от этого не страдал.

Да и вообще - здесь все так живут. В основном.

Жил один. Без женщины. Он вообще-то всегда был застенчив и тяжело знакомился с девушками.

Но при желании мог бы, наверное, найти себе спутницу жизни.
Правда, он совершенно не прилагал для этого никаких усилий.

Странный был человек. Очень странный. Можно сказать, социопат. Он везде и сегда был чем-то недоволен.

Оказывается он и в Австралии ругал местных за тупость и даже называл дебилами.

Но кончать из-за этого жизнь самоубийством...

Так, очень последовательно рассуждая, австралийский следователь пытался с моей помощью докапаться до истины.

Так получилось, что если не считать бывшей жены Славика, я оказался последним человеком, который хорошо его знал.

И я рассказал ему всё, что помнил о Славике, начиная с детского сада.

Следователя почему-то особенно заинтересовала история про наш тоннель.

-Так, так... - произнёс он, - Что-то в этом есть... Его вечное недовольство жизнью...

-Вы поняли, почему он покончил с собой?- спросил я.
-Кажется, да,- пряча довольную улыбку сказал следователь. Такому бы в фильмах о Скотлэнд Ярде играть главные роли - этакий высокий, белобрысый, упитанный крепыш.

-Это что-то боязни замкнутого пространства, только гораздо опаснее... Вот, скажите, что ему не сиделось в детском саду? Зачем ему понадобилось лезть во взрослую жизнь, а?
Тогда на это никто не обратил внимания. Но потом это развилось в манию: ему везде было тесно и нужно было куда-то бежать.
Из СССР - в Израиль.
Ну, Израиль- страна маленькая, это понятно.
Зато в Канаде всяк себе место найдёт. Но ему и там было плохо.
Ему вообще было везде плохо.

-Да, но покончил с собой он в Австралии.
-Естественно, что в Австралии,- оживился полицейский.

Я вопросительно посмотрел на него.
-Куда из Автралии-то? В Антарктиду, что ли? А что там? Там - всё, конец пути. Один лёд. -он с превосходством посмотрел на меня.

-Пожалуй, вы правы,-согласился я со следователем.

Он ещё что-то записал в своём блокноте и мы расстались.