Прощание с Вованом
В обед, когда уже вся трапеза заканчивалась, в столовую забежал возбужденный Федька и, найдя глазами Витька, подбежал к нему, размахивая руками, гневно выпучив глаза, стал выкрикивать что-то невнятное так, что брызги от выступившей слюны, летели во все стороны и на всех.
В столовой наступила гробовая тишина, все удивленно стали смотреть на Федьку, а его близкие сопалатники Пётр, Василий, Колька, Яшка и даже Марь Ванна, старались его успокоить, защищая, от, следом, прибежавших, санитаров и медсестёр.
Василий: " Фёдор, ты что творишь, посмотри на себя в каком ты виде, если не успокоишься, то вот эти товарищи, показывая на медперсонал, сейчас тебя упекут в успокоительную и там, ты знаешь какую процедуру, с тобой проведут?".
Витёк, от такого взгляда Федьки и его крика, испугано, даже как-то сжался, еле произнёс:"… что случилось, я опять в чём-то виноват по-твоему…?".
Федька, не переставая размахивать руками и наседать на Витька, прохрипел осипшим голосом: "Из-за тебя Вована выписывают от нас!".
Тут, уже все зашумели и, перебивая друг друга, двинулись одновременно на Федьку и Витька, посчитав, что, только они во всём виноваты: "Как это выписывают…, почему выписывают…, и что, только его выписывают…, а как же МЫ…, что, мы без него здесь останемся? Надо что-то делать!"
Пётр: "Ну, а что мы можем с этим сделать, человека посчитали выздоровевшим, а для чего его здесь тогда держать, если он здоров, лишний паёк на него выделять не будут".
Марь Ванна: "Да-а-а, и причём здесь Витёк, он, что ли, его вылечил?".
Василий: "Ты давай сядь, успокойся и всё толком, по порядку объясни, откуда эта информация у тебя, где ты это узнал?".
Колька с Яшкой прибежали с водой, налили в стакан и подали Федьке: "Давай пей…, пей и успокойся".
Федька, выпив воду и, уже более спокойным голосом, стал рассказывать: "… Я шел на обед после процедур, проходя мимо кабинета главврача, услышал, как там разговаривают между собой врачи и зачитывают по папкам, кого скоро будут выписывать. Вдруг я слышу фамилию Вована, что его скоро выпишут, так как он уже стал нормальным человеком, а таких, как вы понимаете сами, нечего держать в клинике».
Василий: "А, с чего ты взял, что в этом замешан, или виноват, наш Витёк?".
Федька, вновь загораясь негодованием, стал смотреть недобрым взглядом на Витька:
"А, из-за кого ещё? Он, со своими вопросами и «проектами», донимал Вована, чтобы тот постоянно рассказывал, нам и ему, что-то новое. Кто-то, из медперсонала, тоже слушали и потом рассказывали другим, а те решили, что если он такой уже умным стал, то, зачем его здесь держать, и не надо на халяву кормить и лечить, давно пора прекратить лечение и выписать его в скором времени, чтобы место освободить для следующего пациента".
Теперь уже все повернулись в сторону Витька, неодобрительно покачивая головами. Витьку стало так не по себе, что он вскочил и вприпрыжку выскочил из столовой, но на пороге столкнулся с Вованом, который в это время заходил в столовую, так как, проходя мимо и, услышав шум, решил выяснить, что там происходит.
Увидев Вована, все сразу же умолкли.
Вован, оглядев всех присутствующих и, видя всех такими возбужденными, решил разрядить обстановку: "Ну и что здесь у вас происходит, что за шум, а драки нет?".
Марь Ванна: "Ага, нам как раз здесь, только драки и не хватает, а в остальном всё ясно!".
Вован: "Что ясно, кто нибудь может всё толком объяснить?" И, повернувшись к Витьку, спросил его: "А ты почему убегал, они, что тебя бить собрались, о какой драки говорят?".
Витёк, беспомощно прижался к Вовану и чуть не плача, всхлипывая, то ли от того, что Вован уходит, то ли от нападавшего не справедливого Федьки, еле произнёс: "Федька меня обвиняет, что из-за меня, тебя выписывают отсюда, так как я постоянно просил, что-то новое рассказывать, и вот поэтому, все врачи посчитали тебя уже здоровым, раз такие умные факты знаешь, и постановили, что в скором времени тебя нужно выписать, а то ты здесь чужое место занимаешь, вот…!".
Вован: " А я об этом пока ничего не знаю, так как мне пока никто ничего не говорил, может это очередная утка от Федьки, возможно, он что-то не то услышал…, а, Федька…?".
Федька, боязливо поглядев на Вована, тихим голосом произнёс: "Как я слышал, они говорили, что после обеда тебя вызовут и проинформируют, как положено в таких случаях".
Вован: "Ну а Витёк здесь при чём, так , Витька не трогать, я сам пойду и разберусь что к чему, потом всем всё расскажу, а сейчас, все расходимся по палатам и по процедурным, принимаем свои лекарственные препараты, успокаиваемся, отдыхаем, а после всего этого встречаемся в большой беседке для дальнейшего разговора. Если кто придёт в возбужденном состоянии, отправлю обратно, но уже не в палату, а в успокоительный кабинет, а там вы знаете, чем лечат! Всё, расходимся!".
Все стали тихо расходиться, даже медперсонал успокоился после таких слов Вована, и с благодарностью отметили, как Вован умело разводит накалившуюся обстановку и руководит всеми пациентами, возможно, впервые пожалели о том, что рано или поздно, но Вована придется выписывать отсюда.
Вован привёл Витька в палату, уложил, приговаривая: "Ну, успокойся Витёк, ещё не всё ясно, чтобы так переживать, ты давай здесь полежи и постарайся успокоиться, а я пройду в административный корпус и постараюсь узнать, что за выписку мне готовят!".
Витёк, подняв голову, жалобно спросил: "Вован, а вдруг это правда, что тогда со мной будет, как же я без тебя здесь буду, я же не выдержу долго, я же умру без тебя! Если и вправду тебя выпишут, ты тогда похлопочи, чтобы и меня с тобой выпустили, мы же с тобой всегда были неразлучны, как те кони, которые преданы друг другу, и мы с тобой уедем в свой мир, далёкий и настоящий, где нас никто не найдёт, и где мы всегда будем вместе!".
Вован, укрывая и успокоительно поглаживая, Витька, задумчиво произнёс: "Да ты заранее не переживай, может, ничего такого и нет, давай подождём, а там посмотрим, что к чему, может это только слухи!".
Дождавшись, когда Витёк успокоился и уснул, Вован долго ещё сидел на краешке кровати, около Витька, и, смотря на него, почувствовал, что какая-то грусть вперемешку с жалостью к этому маленькому существу, переполняло его нутро до боли, а в глазах что-то защипало и предательски заблестели слёзы!