Снеги пали

Серафима Лаптева
               
                Глава из книги «Свежий чай воспоминаний»


        Спектакль назывался «Снеги пали». Старинные, такие милые русские слова. Значит это было давно, не один раз снег выпадал, покрывал голову сединой, но в памяти не таял долгие годы.
…Старый солдат приезжает в город, где когда-то шли жаркие бои, а вот теперь отмечают юбилей со дня освобождения. Его, героя войны, окружают теплом, заботой, вниманием.  Наступает ночь, старому солдату не спится. Он приходит на берег реки: вот здесь, в грязном окопе, судьба зачем-то оставила его жить, здесь погибли его боевые товарищи, здесь разорвалась та бомба…
 Снеги пали…  Солдат – а его играет Народный артист России Николай Пастухов - не поворачивает головы, но весь обращается в слух: он слышит за спиной шаги, которых нет. Вот сейчас, сдав дежурство в санбате, она придет на свиданье. Не может не прийти, ведь они так беззаветно любят друг друга! И мы тоже начинаем слышать шаги, которых нет. Из ночной темноты сцены, из абсолютной тишины зрительного зала медленно   возникает Поля. Невесомая, безучастная, она тихо садится рядом, и они разговаривают - солдат и его убитая на войне любовь. Она обещает прийти завтра. Несколько шагов в ночь, взрыв… Зал молчит - аплодисменты невозможны в сцене за гранью возможного.
- Светка, тебя незачем гримировать, ты и так уже вся белая, - каждый раз перед её выходом говорит гримерша.
- Светка, - спрашивает не её, а сам себя старый солдат, - почему в этой сцене с тобой я плачу настоящими слезами?
А я поджидаю свою подругу в фойе Театра Советской армии. Читаю фамилии артистов, занятых в спектакле. Среди заслуженных, народных скромная строчка: Поля – Светлана Садковская. А вот и она, уже без военной гимнастёрки, в сапогах по моде уже совсем другой эпохи. Мы бежим по морозу на автобусную остановку.
- Папа, смотри: это же Поля! - С немым восхищением тянет отца за рукав какая-то девочка.
- Светка, спрячь сигареты,- злым шепотом говорю я,- не смей разочаровывать девочку. Ты убита!
Она не прячет пачку «Беломора» и слегка дрожат на ветру тонкие пальцы. Ей надо вернуться оттуда, сбросить напряжение только что сыгранной роли. Да и вообще без сигарет, без черного кофе она не может.  Однажды «принцесса на горошине» приехала к нам поздним дождливым вечером, разбудила моего мужа: «Миша, я сигареты забыла, дай скорее!». Как назло, в этот вечер он уже выкурил последнюю.
- Я пойду к соседям. - Говорит Светка.
- Помилуй бог, они давно спят и вообще не курят. -   Но она уже накидывает теплую шаль на плечи. - Только не говори из какой ты квартиры. Не позорь меня. Слышишь?
Дверь хлопнула. Я напряженно жду ночного скандала. Прошло не больше двух-трех минут. Она вернулась сияющая, довольная. На раскрытой ладони                уместились четыре слегка помятых сигареты!
- У вас за дверью какой-то странный мужик крутился. Вроде как подслушивал. Мы столкнулись прямо нос к носу, и я первая как крикну: «Сигареты есть?!» Он даже обрадовался. «Есть!» отвечает и достает эти четыре.
- Все давай!
- Бери!
- Я и взяла, -  улыбается Светка.
- Ну, а мужик-то «ентот», кто таков, откуда взялся?
- Не знаю. Главное – сигареты.
- Ну да, «с доставкой на дом», - с облегчением сбрасываю я с плеч нервное напряжение.
Огонек сигареты ярко вспыхивает. Черный кофе без сахара. Привычно терплю горький дым.
… - А плачет Николай Исаакович потому, - вдруг   возвращается Светлана к риторическому вопросу своего знаменитого партнера по сцене, - потому, что и я плачу. Я играю эту роль, будто знаю, что погибну, и плачу от жалости к своему солдату, потому что он этого не знает.
- А потом?
- Потом… Потом на спектакль пришла пара - муж и жена -  из министерства здравоохранения. И после моей сцены оказалось, что «театр Советской армии пропагандирует жизнь после смерти». Такое вот восприятие было. Вот так мы с ней и сидели ночами, пили кофе и были счастливы. А разговорам конца не было! Сколько стихов прочитано, сколько песен спето. Я-то не пою, ни слуха у меня, ни голоса. А Света брала гитару (с собой возила) и пела свои песни – «Ассоль», «Под колокольный звон малиновый», «Мадмуазель Любовь», «Ускакало детство мое» … Очень давно (она, выпускница Ленинградского театрального училища, тогда еще дворником работала, улицу Горького подметала ради прописки московской) спела мне Светка свои песни – с тех пор и дружим. Хотя я не курю и старше Светы намного. И дети у меня и муж, дочки нету, к сожалению. Кстати, двери на кухню надо плотно прикрыть, семья моя поздних песен слушать не хочет. Кому с утра на работу, кому на учебу – выспаться надо.
Перевоплощается она мгновенно и талантливо. Однажды вечером позвонила и попросила встретить ее на автобусной остановке.  Мороз был ужасный, надела я на себя три свитера, старую шубу, теплые валенки, платок на голове – ну прямо клуша, баба самоварная. Зато тепло, а в темноте никто не видит. Подошел автобус, осветил меня всю фарами. Реакция на «удачный момент» была у Светы замечательная.  Не раздумывая, она спрыгнула с подножки автобуса и в ноги мне бросилась:
- Прости меня, барыня! Виновата я грешная. Не буду больше! Дай ручку поцелую…, - звонко, истово кричала она на всю пустынную улицу и крестилась, отвешивая мне низкие поклоны.
Все пассажиры к замерзшим окнам бросились посмотреть на остатки крепостного права. Шофер тоже помедлил минутку, любуясь неожиданным ДТП. Поневоле пришлось и мне для удовольствия зрителей подыграть актрисе.
Недалеко от нашего дома церковь стояла.
Светлана в Б-га верила, и на Пасху пошли мы с ней ко Всенощной. Она как раз прическу новую сделала – постриглась под мальчика. Вечер был теплый, народу много. Милиция за порядком следила. Один молодой милиционер к нам подходит и вежливо так говорит мне:
- Вы напрасно на ночь глядя ребенка с собой привели.
 Светка так на него взглянула, что он, бедный, тут же принялся извиняться. Она его простила и даже спела ему свою песню.
Под колокольный звон малиновый
Я птицей в храм святой лечу.
За всех за тех, кого любила,
Поставлю я свою свечу.
…Давно уже снеги пали на те дни и ночи в «Отеле «Лапоть». Разве что иногда приснятся они моей подруге актрисе Светлане Садковской.