– Позолоти ручку, погадаю, яхонтовый, всю правду скажу, ни на копейку не совру. Что было, что будет – всё узнаешь. Не пожалеешь! Э-э, зачем так спешишь, цыганку обижаешь? Точно говорю, особенный ты, по глазам вижу! А ты и не знаешь. Позолоти ручку, всё подробно расскажу.
Мишка с неохотой остановился перед натиском молодой, красивой цыганки. Та пристально смотрела зелёными глазами, и сверкала золотым зубом в усмешливо приоткрытые губы. Пышная цветастая юбка мешала Мишке сделать шаг вперед и обойти приставалу.
Так и быть, пусть позабавится. Он всё одно не верит в эти суеверия – гадания и предсказания.
– Ладно, только коротко… И много денег не дам, даже не надейся.
– Ах ты мой золотой! Слово даю – не совру, сам дашь мне больше, чем думаешь, без всякого обмана. Давай руку...
Цыганка уверенно схватила Мишкину левую руку, поднесла к лицу и стала водить по ладони шершавым пальцем.
– Особенный ты, говорю ж я тебе. Редко люди с такими руками встречаются Розе... В жизни твоей много семёрок будет, ой много. Это и хорошо и плохо – так я тебе скажу.
– Каких еще семёрок? Чего ты несешь?
– Ничего не несу, правду толкую! Ты вот родился седьмого числа, весной. Так?
Левая бровь у Мишки поползла вверх от удивления:
– Ну, предположим, и чего?
– Вот тебе первая семерка. Вторая – твои семь лет, когда ты с дерева упал так, что еле задышать смог. Помнишь или забыл?
Мишка сглотнул:
– Помню. А еще где семёрки были?
Цыганка довольно заулыбалась.
– Еще в седьмом классе ты влюбился в девочку, в соседку из седьмой квартиры.
У Мишки по спине побежал холодок.
– Ладно, верю, правду говоришь. А что ж будет у меня? И почему семёрки – это и хорошо и плохо?
– Так вот, яхонтовый, и говорю тебе – необычный ты человек. Как увидишь семёрку, так жди поворотов судьбы неожиданных. А хороших или плохих – это уж не знаю. Судьба – она такая злодейка, как хочет может повернуть.
– Не, ты конкретнее говори, что дальше будет? – Мишка уже никуда не торопился и требовательно смотрел на цыганку.
– Скоро ты в горы собираешься, так? И там тебя семёрка ждет. Точно скажу – опасайся ее, недобрая она.
– Черт! Откуда ты про горы то знаешь? Мы ж с Толькой только сегодня это задумали! Чегет, рядом ледник Семёрка...
– Откуда? Да вот же, все у тебя на руке написано, брильянтовый! А вот дальше... – она сделала паузу, разглядывая ладонь, и Мишка даже вспотел от напряжения, – дальше семёрки своего значения не открывают. Могу только сказать, что одна из них ждет тебя в работе, другая в делах сердечных, третья в здоровье. Первая в 27 лет, вторая – в июле, а третья – в седьмой больнице. А уж как они твою жизнь повернут – неизвестно. Ты долго будешь избегать этой цифры. И не скоро поймешь её секрет.
– Что ты мне голову дуришь, а? Тоже мне, гадалка, – досадливо поморщился Мишка, ждущий более точных откровений, – это я и сам могу предсказать: что работу наверняка поменяю, что жениться надумаю, и что заболею когда-нибудь. Здоровым ещё никто не помирал.
Парень раздраженно сплюнул, внутреннее напряжение ослабло. Точно – фигня всё.
А цыганка только головой покачала:
– Ты не ругайся на Розу. Семёрка – магическое число. Вот увидишь – будешь не раз меня вспоминать.
– Да уж буду, точно, вспоминать, как развела на деньги, – Мишка полез в карман за кошельком, открыл его и выругался – кроме тысячи рублей одной бумажкой, там ничего не было. – Ладно, угадала – держи… И хватит меня за рукав держать!
– Вот спасибо, бриллиантовый, спасибо, дорогой, порадовал Розу!
Цыганка выхватила деньги, отпустила Мишку и тут же растворилась в толпе.
***
Уже через час я напрочь забыл о странной встрече, ни капли не поверив болтовне цыганки. И вспомнил её слова только тогда, когда с Толиком поехали на Эльбрус, кататься на сноубордах.
Ледник Семёрка мы увидели в первый же день, поднявшись на подъемнике на гору Чегет. Я вспомнил о том, что цыганка призывала тут чего-то опасаться, но никак не мог взять в толк чего именно. «Доску что ли сломаю? Или навернусь на трассе? Или хычинами отравлюсь?.. Хотя, чего это я вообще об этом думаю? Все это ерунда полная. Где я, и где ледник? Как мы вообще можем быть взаимосвязаны?»
На этой мысли я успокоился.
А в конце недели, за день до отъезда, нам с Толиком захотелось напоследок испытать судьбу. Нашли непростой кулуар для спуска, определили курс движения и по одному решили сойти вниз. Первым укатил Толик. Благополучно доехав до низа, он помахал рукой, и я было уже собрался тоже двинуться вниз, как вдруг услышал сильный хруст, словно рядом ломали багет. Обернувшись, я с ужасом увидел, как отламывается огромная снежная доска. Потом, рядом, вслед за ней еще одна. Я стоял, ошалело глядя на эти громадины, которые как в замедленной съёмке двигались прямо на меня. Уезжать было некуда…
Лавина прошла в тридцати метрах от меня и окатила сильным порывом снежного ветра. Толька внизу, в долине успел сориентироваться и отъехать на безопасное расстояние. Короче, мы отделались лёгким испугом. Но посчитали, что больше строить из себя героев не будем: понты понтами, но жизнь все-таки дороже.
А я, к тому же, вмиг вспомнил и поверил всем словам цыганки. И с тех пор с опаской ждал, когда мне исполнится 27 лет.
За семь лет мне удалось сделать неплохую карьеру – к 27 годам я стал главным бухгалтером в большой частной фирме. Работа меня устраивала целиком и полностью: зарплата, доверительные, практически дружеские отношения с директором (для главбуха – чуть ли не важнейший момент!), коллектив… И мне очень не хотелось, чтобы что-то менялось. Однако, при приближении к «знаменательной» дате, я все чаще вспоминал о предсказании и раздумывал, что же может случиться. Какие риски у бухгалтера? Да какие угодно! А какие выгоды? Тоже самые разные.
Неприятные ожидания не затянулись надолго. Буквально через месяц после того, как мне исполнилось 27, нашу фирму тряхнули налоговики. Так тряхнули, что директор загремел под суд с условным сроком, а мне просто чудом повезло отделаться штрафом. Как сейчас помню, слушание состоялось 7 ноября.
Выходя из зала суда, я снова вспоминал слова цыганки. Мало того, что мне предстояло искать новую работу, причем в бухгалтеры меня больше не тянуло. Главным потрясением для меня стало поведение директора. Он явно не хотел отвечать за махинации, и пытался все свалить на меня, прикинувшись «ничего не знающим». Это казалось мне жутким предательством, особенно после задушевных разговоров «за жизнь» за рюмкой водки и совместных шашлыков.
Почему казалось? Потому что с настоящим предательством я столкнулся позже. Через три года.
К тому времени я решил, что называется, остепениться. С Викой мы встречались уже пару лет, что было для меня практически подвигом. Чего греха таить, постоянством по молодости я не отличался. А эти отношения я видел для себя чем-то надежным, основательным. Вика была практически моим идеалом. В апреле я сделал ей предложение, и с удовольствием услышал согласие. Свадьбу было решено сыграть в июне. Но в ЗАГСе нам назначили другую дату: 1 июля.
Я изо всех сил старался убедить себя, что ничего плохого не произойдет. В конце концов, цыганка сказала, что семёрки несут в себе не только плохие события, но и хорошие. Правда до сих пор пока приносили мне только неудачи. Но теперь они просто обязаны преподнести мне хорошие новости! И эти новости запланированы. В июле у меня круто поменяется судьба – я стану женатым человеком, мужем. Чем не поворот?
Однако, мне снова «не повезло». Всё было настолько по-киношному банально и противно, что даже вспоминать не хочется. Вика просто по-тихому сбежала от меня перед самой регистрацией. Я приехал за невестой утром, на лимузине, а ее не оказалось дома.
Стоит ли говорить, что после этого случая я стал панически бояться всего, что было связано с семёркой. Я старался всячески ее обходить. Не ездил на 7 автобусе, не брал билетов в кино на 7 ряд, не назначал девушкам свидания на 7 вечера, отдал кучу денег, чтобы мне заменили номера с семёркой для моей машины. То есть стал практически параноиком.
Я долго никому ничего не рассказывал про гадание. И только когда наотрез отказался быть свидетелем на свадьбе у Тольки 7 августа, мне пришлось объясниться.
– Ну ты даешь! – Толик глядел на меня, словно впервые увидел. – Кому поверил? Цыганке? Ну ни за чтоб не подумал, что ты так... Мих, у тебя точно с головой не всё в порядке.
– А ты бы не поверил, если бы так с тобой?
– Блин, да я б забыл сразу!
– Я тоже думал, что забуду… – я уже пожалел, что рассказал ему.
Толька приутих.
– Ладно, извини. Давай рассуждать логически. Да, правда, с тобой случались некие события, и связаны они были с семёркой. Но с чего ты решил, что теперь случится что-то плохое?
– Потому что до этого случалось только плохое.
Толик рассмеялся:
– Не, погоди, это как посмотреть. В горах мы с тобой живы остались? Остались. Посадить в тюрьму – тебя не посадили. И даже Викин побег – тоже мне трагедия! «Если к другому уходит невеста, то не известно, кому повезло». Мало что ли тебе девчонок других?
– Ну да, – нехотя согласился я. – Я и сам думал, что тут все зависит от того, как смотреть на ситуации. Но…
– Что «но»?
– Понимаешь, я боюсь. Цыганка нагадала в следующий раз седьмую больницу. Представляешь, что это может быть, учитывая мое здоровье? Авария, пьяная драка, нападение…
– Угу, а ещё кирпич на голову может упасть, или ты отравишься икрой у меня на свадьбе… Извини, но по-моему ты точно свихнулся. Что ж ты теперь и жить не будешь, боясь этой чертовой седьмой больницы? Это ж не кладбище, в конце концов.
– Тебе легко говорить… А я могу вам свадьбу испортить.
– Конечно, легко, Мих! Ты себя накручиваешь, понимаешь? Ты сам себя программируешь на что-то плохое. А ты не делай этого. Плюнь. Махни рукой! Забудь! Всё будет хорошо! Какая-то дура сто лет назад за твои же деньги тебя идиотом сделала, а ты и не сопротивлялся. Будь мужиком, в самом деле! – Я молчал. – Короче, отказа от тебя я не принимаю. Не будешь свидетелем – обижусь на всю оставшуюся жизнь. Решай.
Мне ничего не оставалось сделать, как согласиться. Дружбой с Толиком я очень дорожил.
Свадьба товарища, и правда, прошла на редкость гладко и без эксцессов. Я, конечно, постоянно был начеку, но это оказалось лишним. Ничего не случилось. И я стал думать, что Толик прав, что я просто себя накручиваю, что сам уже ищу доказательства присутствия в моей жизни этих «чудесных» семёрок. И это оказывается довольно просто – цифр то всего десять, и почти весь мир в них закодирован, не в одном месте, так в другом обязательно встретится и цифра 7.
Потихоньку я перестал обращать внимание на совпадения, и даже специально пробовал связывать с семёркой свои дела. Всё шло великолепно. Желания мои исполнялись, препятствий судьба не чинила. Трудности и проблемы, конечно, были, но у кого их нет? Мне даже стало в кайф решать сложные жизненные задачки без оглядки на предсказание. Я вошел во вкус, расслабился и…
Тут в больницу с обширным инфарктом попал мой отец. Вы уже догадываетесь, какой у нее был номер. Врачи, к сожалению, не смогли его вытащить, через пару дней папа умер. Это было очень неожиданно. Отец никогда не жаловался на сердце, и мы с мамой долго не хотели верить в это.
Цыганка ошиблась немного, событие коснулось не моего здоровья, но в целом попала в точку. И теперь у меня было только два варианта: снова начать бояться этих злосчастных семёрок или разозлиться на них, на свою слабость и кинуть вызов судьбе. Я выбрал второе. Я не мог иначе, потому что теперь отвечал за сильно сдавшую в горе мать, за свою будущую жизнь, да и за всех окружающих, раз уж, действительно, такой «особенный». Я решил – будь что будет. Толик меня в этом поддержал.
И время пошло. Жизнь опять начала набирать обороты, закрутила в вихре событий.
***
– Позолоти ручку, дорогой, погадаю, всю правду скажу, ни на копейку не совру. Что было, что будет – всё узнаешь. Не пожалеешь! Позолоти ручку. – Михаилу Ивановичу дорогу перегородила немолодая толстая цыганка с целым выводком цыганят. – Видишь, деток кормить нечем. Позолоти ручку, вижу, человек ты хороший, щедрый.
– А давай, – махнул рукой проснувшийся в немолодом уже мужчине юный Мишка, – гадай. Посмотрим, что скажешь.
Ему вдруг захотелось спросить, что же там такого у него было написано на руке про семёрки, какой такой секрет они в себе таили.
Цыганка взяла его левую ладонь в свои усыпанные золотыми кольцами руки и начала пристально разглядывать линии.
– Вижу, судьба к тебе благосклонна. Много ситуаций было разных, но из всех ты выходил достойно. Жить будешь долго. Скоро встретишь свою любимую. И будет у вас дочка и сын. Совсем скоро все случится…
– Погоди-погоди, – перебил ее Михаил, – ты мне лучше вот что скажи, семёрки в моей жизни еще будут?
– Какие семёрки, брильянтовый? – подняла на него удивленные глаза гадалка.
– Как какие? У меня судьбу семёрки творят, разве ты не видишь?
– А-а, дорогой, что ты меня путаешь? Зачем ерунду говоришь? Зачем Розе не веришь? – зачастила цыганка.
– Да мне в юности одна ваша нагадала, что у меня судьба под семёрками пройдет! – возмутился мужчина. – И все сбылось!
Гадалка снова уткнулась в его ладонь. Потом взяла правую руку, глянула и тут же хлопнула себя по лбу:
– Все понятно, золотой! Да-да, не соврала тебе сестра. Были семёрки в твоей судьбе. Много было. Да только ты давно уж сам свою судьбу творишь. Разве не заметил, как линии на руках изменились? Э-э, ненаблюдательный какой… Я тебе говорю, что сейчас на твоих ладонях написано. А вот видишь, на этой руке черточка, – цыганка ткнула пальцем куда-то посередине, – она говорит, что переписана судьба была тобой. Теперь ты сам что натворил – то и получишь.
Михаил Иванович с недоверием покосился на цыганку. Никогда не поймешь, то ли и правда там на руке всё так написано, то ли она просто языком мелет. Хорошо, для него теперь это никакого значения не имеет.
– Значит, сам переписал? – улыбнулся он.
– Переписал, дорогой. Правду говорю, не вру. Редкие люди такой дар имеют. Особенный ты! Позолоти ручку, яхонтовый, дай денег для детей моих, и будет тебе счастье, – гадалка обвела рукой беспокойную толпу ребятишек, пристающих рядом к другим прохожим.
И Михаил полез доставать бумажник.
А через семь дней встретил свою любовь…