На западе Дома простирались болота около километра в ширину, примыкающие устьем к единственной реке, а за ними находился Мертвый лес, забытый и неухоженный. Борна говорила, что еще до нее и до Миры, а может, и раньше, там были красивые места, повсюду кишащие живностью, а на месте самого болота находилось озеро. С тех пор прошло немало времени и все животные постепенно покинули те месте. Вслед за ними ушли и трутфели. Никто из них не говорит причину такого поступка, у них это табу. Брошенные леса и озеро заросли, превратились в дикие места. Леся ни разу не ходила туда, ее никогда и не интересовало то место, до недавнего времени.
Перейти болото вброд невозможно, оно глубокое, испещрено трясинами, а обойти его можно лишь с двух сторон. Одна тропа – на севере, через пески и скалы, населенные недружелюбными горными гномами, другая шла через колючие терновники на юго-западе. И так, и так путь не близкий – несколько часов бега, но кровь единорога дает свои преимущества.
Чем ближе Леся подбиралась к Мертвому лесу, тем тише становилось в округе. Ее новый чуткий нос улавливал запах тления, а от каждого дерева исходил немой крик. Остановилась она на границе терновника, за которым виднелись черные стволы.
Она прислонилась спиной к дереву отдышаться, и вмиг отскочила как ужаленная – ей в спину, миллионами иголок, вонзилась боль, исходящая от коры. Нечто грызет его изнутри. Осмотревшись, Леся заметила, что каждое дерево тут вялое, умирающее. Свои листья они медленно роняют на землю еще зелеными. Шумно втянув носом воздух, девушка скривилась и сжалась – гниль. Все уже мертвое и не возродится. Что ж это твориться с Домом?
Раздув ноздри и взмахнув гривой, Леся решительно направилась дальше, даже не замечая насколько ее поведение стало походить на лошадиное. Единственное, что она в себе отметила – это обострившиеся ощущения окружающего пространства. Все стало восприниматься в разы сильнее, каждое растение, будь то дерево, куст или травинка, стали для нее не отдельным живым организмом, а частицей одного большого, сильного, мощного и даже могущественного организма, который и ее считал своей частью оберегая и нянча, словно младенца. Это не пугало ее, скорее наоборот – нравилось. И теперь, ее Дом-мать поразила опухоль, медленно убивая. Именно так она видела Мертвый лес.
Добравшись до терновника, стало ясно, что пройти прямо через кустарник не получится, тут надо ползти. Под тонким слоем грунта чавкала болотная жижа, но зато Леся доползла без царапин. Вот тут, переведя взгляд с земли на лес, она ужаснулась! Ее взору предстал действительно мертвый лес, и не только по названию: черные голые столбы, черные ветви кустов, желтая трава. Судя по всему раньше тут были непроходимые густые заросли. А что за запах! Гниль, тление терзали нос, подталкивая к тошноте. А воздух холодный, пронизывающий. С этой стороны почти зима, а там лето. Что за место!
Поразмыслив, она направилась вдоль терновника в сторону скал. Если это пещера, как сказал трутфель, то, значит, она там. Леся старалась не касаться веток, но это было невозможно, и они с хрустом ломались, падая в грязь. Мертвое место.
Скалы здесь отвесные, и места для прохода достаточно, можно даже не прижиматься к камню, но она шла крадучись, как зверь, внимательно вслушиваясь, всматриваясь, вынюхивая. Ее движения похожи были на подкрадывание зверя к добыче – равномерные, обдуманные, медленные, тихие. Тело напряженное. Пройдя совсем немного, она обнаружила обвал, по которому можно было взобраться на скалу, где виден небольшой выступ – идеальное место для осмотра территории. Взобравшись на него, она легла, приподняв голову. Жуткая картина – ни одного зеленого пятнышка, все черно-серое. Под стать открывшейся картине солнце скрылось за тучами, тянувшимися с запада, – не частое явление в Доме. Вот теперь стало по-настоящему холодно.
Шагах в тридцати от нее в лесу виднелся пробел среди деревьев. По центру него возвышался холм, высотой по пояс, в котором виднелся проем, достаточно широкий для человека, – вот она, пещера. Приближаться к ней желания никакого не было, как и сидеть здесь, но все же... Интуиция заставила Лесю еще сильней распластаться на камне. Повезло, что местами на скале белел высохший мох. Оказывается, что даже он, самый живучий, не смог выжить в таком месте. Но благодаря ему ее белые волосы не очень заметны. Она навострила уши в направлении пещеры, но не уловила ни звука.
Возле холма мелькнуло белое пятно – не узнать Белого Пса было невозможным. В зубах он нес нечто шевелившееся – выдра, определила Леся. Тень в пещере шевельнулась, и из нее появилась красная рука, а вслед за ней – торс человека. Забрав добычу, он вновь исчез, а Пес остался сидеть рядом. Леся опустила голову на холодный камень, пытаясь унять испуганное сердце.
Из норы выглянул человек с окровавленными руками – жуть! А с Белым Псом все прояснилось. Теперь понятно, что он появился тут не случайно, его нанял этот человек. Только зачем? Что он там делает? Леся приложила ладонь к камню, прислушалась и удивилась. Камень мертв. Самый крепкий, стойкий, практически нерушимый организм умер!
Перед глазами мелькнуло воспоминание: когда-то давно в Киеве, она видела по телевизору кино о жертвоприношениях. Может, эти тоже? Пес ловит и приносит жертв, а человек режет их живьем? У Лесе мурашки поползли по коже. Нужно отсюда поскорее выбираться. Пса уже не видно, это хорошо. Насторожив уши, двигая их по сторонам, она вслушивалась. Тишина. Медленно и тихо она сползла с выступа, и тут ее ждал сюрприз. В лесу затрещали ветки ; к ней приближался сам Белый Пес, алчно сверкая глазами и скаля клыки. Сердце трепыхнулось и упало в пятки. Не дожидаясь пока к ней подойдут ближе, Леся пустилась бежать со всей прыти, на которую способна, благо кровь единорога придавала сил, а то без нее не бывать бы ей живой.
Над ней громыхнуло небо, полился дождь. Не замедляя шага, она нырнула под колючие кустарники, больно проехавшись по грязи. Скривившись, она забарахталась дальше. Белый Пес приотстал от нее и подбежал к кустарнику, когда она уже вылезала с другой стороны. Не оборачиваясь, Леся помчалась дальше, а Пес, остановившись, зло клацнул зубами и вернулся обратно: эта добыча не для него.
Леся еще долго бежала, пока с ног ее не сбило очередное землетрясение и она не распласталась по земле. Только тогда она вскочила и забралась на дерево под самую крону, где попыталась успокоиться. Теперь она точно знает, как это – быть добычей. Легкие горели, ноги ныли. Стали пощипывать царапины на лице и руках, которыми она рвала колючие ветки терновника. Но это второстепенное. Сейчас девушка лежала и наслаждалась чистым, легким воздухом, пахшим зеленью. До нее сквозь густую крону от сильного дождя просачивались лишь мелкие редкие капли, падавшие на вспотевшее тело. На соседней ветке сидела белка, любопытно рассматривая нежданного гостя, Леся в спешке и не заметила, как примостилась возле ее домика.
Извинившись перед ней, она спрыгнула на землю и устало прислонилась к дереву. Под ногами прошуршала маленькая землеройка, но у Лесе все же сдали нервы, и она, вздрогнув, разревелась. Рядом вновь зашуршало – это пришла Фея. Она беспокойно ткнула мокрой мордой ей в плечо. Леся обняла единорога, в данный момент просто лошадь, и зарылась в мокрую гриву лицом.
Успокоившись, Леся утерла нос и взглянула на лошадь. Им не требовалось слов объяснять чувства, они у них общие.
– Как там Борна? – спросила девушка.
«Нормально, – раздался в голове мягкий голос. – Думает, что ты собираешь землянику для чая. Ждет и готовит чай».
– Понятно, а ты как?
Фея фыркнула:
«Нашла что спросить!»
Леся улыбнулась – и вправду, глупый вопрос. Лошадь недовольно встряхнула шеей.
«Леся, объясни, – в голосе послышались беспокойные нотки. – Что случилось?»
– А ты разве не знаешь?
«Ты прекрасно знаешь, что нет. До Мертвого леса я ощущала тебя, а затем ты пропала. Я места себе не находила…»
Фея одновременно злилась и радовалась, глядя на девушку. А ведь, если разобраться, Леся тоже не чувствовала присутствие ее за терновником. Уловив в состоянии Феи нотки страха, она поспешила успокоить названную сестру.
– Не волнуйся. Все хорошо.
«Пропала спокойной, а появилась резко и до смерти перепуганной. Удирала что есть силы. От кого?»
Леся отпустила лошадь и прислонилась к дереву.
– Ты знаешь Белого Пса?
«Конечно. Он шастает здесь уже давно, убивает зверей. Ты от него бежала?».
– Угу. И советую тебе с ним не видеться. Я нашла пещеру, о которой мне говорили...
«Какую еще пещеру?»
– Ох, ты ж не знаешь!
Леся поведала Фее все, что случилось с Борной, а затем с дедушкой. Рассказала и о маленьком трутфеле.
– В этом Мертвом лесу ничего не растет, даже камень мертвый, а на границе все гниет. Я думала, меня вырвет!
«Вот почему я не смогла тебя ощутить», – поняла лошадка.
– То есть? – спросила девушка.
«Наши силы идут от природы и луны. Живой природы, – объяснила она. – А по твоим словам, там все мертвое. Вот и магии нет… Так что там случилось?»
– Я не подходила к пещере. Но я видела, как Белый Пес принес выдру. Человек вылез из нее и забрал ее.
«Человек?»
Леся кивнула.
– Я не видела лица. Он вылез по пояс, руки – красные. Меня мурашки взяли, – она передернулась. – Фея, думаю, он там делает жертвоприношения.
Лошадь фыркнула и стукнула копытом.
«Как? Мы не могли не заметить такой гнилой магии!»
– Не знаю, – сомнительно покачала Леся головой. – Но ты сама сказала, что нашей магии там нет, может, поэтому и не ощутила ничего. Как ты думаешь? Может, я не права?
Фея задумалась.
«Я думаю, что если там нет магии от живого, это не означает, что нет магии от мертвых».
– А разве такая есть? – удивилась Леся. – Мне Борна не говорила.
«Не говорила, так как это тебе не нужно знать. Это жуткая магия. Пользоваться ею может только проклятый человек».
– Фея, а если он и дедушку так?..
«Не мели чепухи, – стукнула лошадка копытом. – Старейшина трутфелей был силен в магии, его просто так не взять».
– Но ты же сказала...
«Все равно не может быть!»
Фея прошлась вокруг дерева. Ее гнев быстро сходил на нет.
– Но мне кажется, что у того человека достаточно сил, чтобы сделать это, – настаивала на всем девушка. – Он же смог стереть память Борне – значит, и убить в си-лах.
В чем-то Леся была права. Фея остановилась и посмотрела ей в глаза. Девушка услышала весь ход ее мыслей.
«Мы не знаем, кто этот человек. Мы, Лунные кони, никогда никого не видели».
Леся глубоко вдохнула, набираясь смелости сказать то, что ей только что пришло в голову.
– Завтра я попытаюсь заглянуть в пещеру. Сегодня я разузнала, где она, а завтра посмотрим, что внутри.
От этой мысли ее саму передернуло.
«Чего ты боишься? Меня саму начинает холодить твой страх»
– Это все из-за Белого Пса, – пояснила Леся. – Он увидел меня и погнался. Еле ноги унесла.
«Тогда не стоит лезть туда»
– А ты предлагаешь ждать, когда Дом умрет? – упрямо возразила Леся. – Ты не была там! Это ужасно! Надо что-то делать пока не поздно.
«Понимаю, – лошадка кивнула мордой. – Но я боюсь за тебя».
– Время у нас есть до утра. Сегодня поздно, и дождь идет. В темноте я вижу плохо. Если повезет, может, что-то и придумаем за ночь. Надо заглянуть в подвал, может, в книгах что-то написано. Только пошли сначала к озеру.
Леся, осмотрев себя, убедилась, что вид у нее не самый лучший. Грязная, одежда безнадежно порвана. Еще и запах идет неподходящий. Сорвав с себя все, она отправилась нагой вперед, опираясь на круп Феи.
Дома Борна крутилась на кухне, уже полностью спокойная, хотя глаза красные. Она расстроилась, что девушка не принесла землянику, Леся соврала, что всю съела на озере. За ужином она решила рискнуть и спросить женщину про Мертвый лес. Может, поможет. Но, к сожалению, Борна не пожелала говорить об этом, заявив, что знает не больше нее.
Этой ночью ее ожидали только расстройства. Во-первых, в подвале не нашлось ни одной книги, упоминавшей о Мертвом лесе. Вернее, о лесе нашлось чуток, хотя тогда его так не называли, но о пещере ни слова. Во-вторых, к ней прилетела сова с плохими новостями. Ее сестру загрызло зверье. Обследовав место смерти, Леся нашла глубокие следы, маленькие для волка и большие для лисы, и еще лужу крови. Что ж, такое она уже видела однажды ; это Белый Пес.
После всего, в своей комнате Леся свалилась на кровать и мигом уснула. Двое суток на ногах, ночь без сна – такое завалит любого человека. Говорят, что сны открывают самые глубокие желания, страхи, огорчения, радости. Вот и с ней тоже. Ей снилось, как она убегает от Пса, а он ее догоняет. Вот уже слышно его дыхание и тяжелые шаги. Внезапно перецепившись через корень, она упала и, тот час вокруг щиколотки сошлись острые зубы. Осторожно, чтобы не повредить, и сильно, чтобы не вырвалась, ее потащили в пещеру, возникшую рядом. Земля забивается под ногти, ничто не поможет. Над ней нависла тень, от которой исходит омерзительный хохот. Это склонился окровавленный человек, по пояс вошедший в землю и он заносит топор…
Девушка проснулась от сильной тряски земли, вся в поту. Она в своей комнате, голова на месте – это хорошо. Отдышавшись, она перевернулась на бок, но спать уже не смогла. На столе стояла свеча – волшебная. Ее готовила Борна. Свечу заговаривают при приготовлении, чтобы потом горела намного дольше. Вокруг огонька собралось множество мошек и парочка больших мотылей. От их движений свет огонька хаотично мелькал по комнате. Рядом, на подоконнике, сидела сова, алчно следя за резвящимся на столе маленьким трутфельком. Размер и серый цвет делали его очень похожим на мышь. Заметив, что Леся проснулась, сова ухнула и отправилась на охоту, посчитав свою охранную миссию оконченной. Но напоследок она еще раз окинула пушистика голодным взглядом.
А малышу было весело. Он казался единственным в мире существом, не знающим забот. Он крутился вокруг свечи подпрыгивая и ловя мошек. Из шерсти под глазами у него высовывался длинный фиолетовый язык и хватая добычу, тот час затягивал ее в рот. Забавное зрелище. У такого малыша на треть ладони язык, чуть не в два раза длиннее самого владельца.
Леся лениво потянулась и встала. Когда она пришла с улицы промокшей до нитки, была настолько уставшей, что уснула не одеваясь и теперь зябко ежилась. Холодно ей не было, но вот нагота стала напрягать. Поспешно натянув очередной короткий сарафан, она уселась на подоконник. За окном дождь все еще лил и луна была скрыта за тучами. Леся ощущала ее, могла указать даже, где она находилась. Ей так хотелось, чтобы луна вышла и осветила ее, но, видать, не в эту ночь. Вот и настроение под стать погоде. А какое оно должно быть, когда за один день пережито столько, что хватило бы на год переживаний? А теперь сиди и ломай голову над тем, как бы незаметно проникнуть в ту пещеру, хотя она больше походила на нору. Как пройти мимо всезнающего Белого Пса, не ошибиться в темноте, забрести куда надо и все это проделать так, что бы ее не увидел кровавый человек. Это кем надо быть, чтобы проделать такое?
Мышкой? Леся посмотрела на прыгающего по столу трутфелька. Нет, она на это не способна – послать бедного лесного духа на верную смерть. Тут нужен кто-то очень мелкий, неприметный, как букашка. К сожалению, Борна говорила много о зверях, а вот про этих мелких насекомых молчала.
В этот момент трутфелек неосторожно прыгнул за ночным мотыльком и свалился со стола. Помешкав немного, он шустро забрался назад, цепляясь за деревянные ножки. На столе пушистик приготовился довести дело до конца и все же поймать мотыля. Он замер, и только его глаза следили за добычей. Раз прыжок – мотыль улизнул; два прыжок – немного промазал; на третий – немного зацепил крыло, на четвертый вместо него поймал муху. И все же на пятый раз трутфелек умудрился зацепить мотыля за хвост.
– Стой! – резко крикнула Леся.
Только что ей в голову пришла мысль рискнуть и попробовать сговорится с насекомым.
Трутфель сидел, недоуменно смотря на девушку, а мотыль тем временем не терял надежду вырваться, работая своими крыльями. Леся остановила малыша на полпути, и сейчас фиолетовый язык свисал до стола. Забавное зрелище. В другой раз Леся, может, и посмеялась бы, а сейчас не до того. Ее сердце колотилось, а мысли сосредоточились перед задачей, которую она очень хотела выполнить.
– Малыш, можешь отдать мне его? – обратилась она к трутфелю.
Тот, понимая, что у него забирают добычу, втянул язык еще немного.
– Ну, пожалуйста.
Малыш отодвинулся немного.
– Ну, отдай его мне! – сорвалась на крик Леся.
Трутфель, не ожидавшей такого, икнул и выплюнул мотыля в подставленную руку. Обижено взглянув на девушку, он скрылся под столом и застрекотал оттуда. Леся знала, что виновата, и извинилась, но мотыль у нее в руке – это главное. Сосредоточившись на этом, она представила себя точно таким же мотылем. Нет, не получается, Леся слишком взволнована. Отдышавшись глубоко, успокоив нервы, она попробовала еще раз. Взяла мотыля за тело, чтоб не повредить крылья, и заглянула в большие блестящие глаза. Ее коснулось липкое, тягучее сознание, и ее стошнило. Противное чувство отвлекло ее, но она смогла проникнуть к нему, значит, может и договориться. Хотя и противно, но обнадеживающе. Она повторила попытку, и до ее слуха донеслось досадное жужжание, в котором сложно было разобрать слова:
«… не даююют спокойййно полллетаттть…»
«Не хочешь помочь?» – спросила Леся спокойно, но мотыля это взбудоражило.
«Тебббе помочччь? Ты отттпусссти, и тебе тттакя помощщь нужжжжна бббудетт! Слышшь? Да, я тттебе оченннь помоггггу!...»
Леся поняла, что не тот фрукт ей попался, чтоб по-доброму. Такого ломают другим.
«У тебя была возможность доказать свою силу, когда тебя чуть не съели» – сказала она.
«Возззможжжжностть? Да он ннне чесссно мення. Да есссли б тты не ввемешшшиваласссь, он ббы уже быллл в нокккауттте! Вот как!»
«Да ну, – усмехнулась Леся. – Я такого не заметила».
«Ддда! Да я ттебббя, как еггго… отппуссссти, кому говвворю! Щщщаас каккк двввину… я тттебе ппокаж-жжу…»
«Что же ты мне сделаешь? Ты только и умеешь, что летать, палить крылья в огне и тупо биться в стекло и потолок».
«ТУПО? Дда я пппокажжжу тебббе тупппо! От-пппусттти, комму говвворю! Да я щщщас как…»
«Что?» – наигранно поддела она его.
«Да яяяя… да ттты… нечччестно!» – мотыль беспомощно опустил крылья и зло смотрел Лесе в глаза.
«Значит, не хочешь помочь? Жаль, а я тебе такое дело предлагаю, что только сильный сможет его выполнить. Что ж, придется найти другого, вон еще один прилетел. Он явно посильнее».
Уловка сработала.
«Где? Да я егго щщщас каккк двиннну! Я сссамый силльнный и уммммный! Что зза дддело у тебя?»
«Ооо! Оно для самого бесстрашного. А ты, как я вижу, не очень...»
«Не очччень? Да я бесссстрашней любогггго, даж-жже тебя! Вот как! Выккккладыввай, я тттебе доккажу, какой я!»
«Ну, не знаю, – потянула девушка, хотя ей хотелось поскорее все решить, а то тошнит. – Ладно, слушай...»
«Отттпусти мення!»
«А ты не улетишь, как трус?»
«Я нне труссс! Отттпусти!»
Леся разжала пальцы, и мотыль, вспорхнув к потолку, опустился на стол.
«Давввай выкккладывввая свое делльце, и тты ув-ввидишь, ккто луччччше всех!»
Леся облегченно стала объяснять.
«Мне нужно, чтоб ты слетал в одну пещеру и посмотрел, что в ней»
«Ты иззздеваешшшься надо мннной? Мне рассс лапппу подннннять!»
«В этой пещере есть очень опасные люди, и никто тебя не должен видеть, а то тебя убьют»
«Да ну иххх! Я бесссстрашшный и невввидиммый! Рассс лапу поднннять! Где пещщщера?»
«В Мертвом лесу, – Леся сделала паузу, проверяя его реакцию, но ее не последовало, видимо мотылек о Мертвом лесе ничего не слышал, или настолько глуп, что б понять, что это за место. – Я утром тебя отнесу туда. Это очень далеко!»
«Да я лллегко! Я самм щщщас туддда…»
«Нет, ты не знаешь дороги. Я отнесу тебя утром, а если ты смотаешься, я решу, что ты самый настоящий трус».
«Я не труссс…»
Леся поспешно отвела взгляд, не дожидаясь очередного расхваливания себя любимого. Мотыль вспорхнул, покрутился возле огня свечи и засел на потолке. Девушка облегчено вздохнула – не столько от уговоров, сколько избавившись от тошноты. Вот ведь глупое грязное сознание с повышенным самомнением, хоть бы не напутал ничего.
Трутфель не показывался, да и под столом его не видно. Может, от обиды ушел к своим в Кедровник. Ну и пусть! – махнула рукой Леся и улеглась в теплую постель. В такую погоду только спать; монотонный шум дождя за окном убаюкивал лучше любой колыбели.
Под утро ее разбудила сова, как всегда, охранником сидящая на подоконнике. Потягиваясь Леся мельком глянула в окно и на потолок. На улице все еще лил дождь, а на потолке выжидал мотыль. Сдержал, значит, слово. Под окном уже давно стояла Фея и учуяв, что девушка проснулась, стала нетерпеливо переминаться. Леся послала ее в больницу. Мотыль все спал под потолком.
Борна, видно, давно встала и хозяйничала на кухне. Ее пение слышно было на весь первый этаж. Леся перепугалась: вдруг она вновь потеряла память от нервного напряжения, но оказалось, что та просто поднимала себе настроение.
– Почему ты никогда не пела раньше? – спросила Леся, заглянув в кипящую на огненной печи кастрюлю.
Женщина пожала плечами.
– Не знаю, вот недавно вспомнились некоторые песни из детства. У меня мама…
Земля под ногами затряслась, кастрюля затарахтела по плите, а Борна разлила суп из ложки, который хотела проверить на вкус.
– … хорошо пела, – продолжила наставница спокойно, когда тряска закончилась. Заметив, что Леся направилась в больницу, добавила: – Больных сегодня нет.
Девушка рассеяно кивнула и скрылась за дверью. Это было единственное помещение, в которое Фея могла зайти без помех. Высокие стены и двойная широкая дверь. Лошадь уже стояла возле стола и обнюхивала стоящую на ней банку. Ее шерсть была сухой и чистой, несмотря на грязную погоду: возможности лунного коня не давало влаге долго оставаться на ней.
– Я нашла способ, как попасть в ту пещеру, – Леся перешла сразу к делу, обняв Фею.
«Понятно. Но ты еще сомневаешься», – ощутила лошадка внутреннее состояние девчонки.
Девушка рассказала ей свою идею.
– Лишь бы он не напутал ничего, – закончила она.
«Не напутает».
– Угу, – кивнула она. – Отнесу его как можно ближе. Сомневаюсь, что мотыль сам найдет дорогу.
«А ты не боишься попасть в лапы Псу? Он знает, что ты можешь еще раз появиться, и будет ждать».
– Ты же знаешь, что боюсь! Но должна же я узнать, что там творится.
Землю вновь сотрясло, слабо, но продолжительно.
– Теперь ты понимаешь? Земля трястись стала часто. Дом волнуется.
«Я тоже чувствую это, как и ты. А вот Хранительница, – Фея кивнула мордой на кухню, с которой доносилось пение, – нет».
– Почему? – спросила Леся. – Она же хорошо все воспринимает?
«Да, но кровь лунного коня обострила твои чувства. Разве ты этого еще не поняла? Да и не та она уже».
– Да...
Леся пару раз глубоко вдохнула, придавая себе смелости.
– Пора.
«Пора», – повторила Фея, но не так уверенно, как девушка.
Лошадка проводила ее до ключей перегородки между живым и Мертвым лесом. Леся была налегке, в промокшем сарафане и с мотылем в густых волосах. Всю дорогу лошадь просилась пойти с ней, но девушка была непреклонна.
– Жди меня здесь и будь осторожна. Мало ли что, – велела она, – ты слишком приметная.
«Ты тоже осторожней будь», – бурчала в ответ Фея.