Женька возвращалась из школы. Сегодняшнее ее утро было особенно скверным. После переезда в Самару из военного городка, где служил ее отец и где она провела всю свою жизнь, Женя еще не осознавала перемен. Было ощущение, что это все происходит не с ней, что все это какое-то кино или сон. Каждый вечер, ложась спать, она надеялась проснуться в любимом ею городке, где знаком каждый куст, ей хотелось пойти в свою родную школу, увидеться с милыми сердцу подружками, восстановить дыхание после мимолетной встречи с Ним.
Но сегодняшнее ее пробуждение сдернуло пелену тумана, обрушив все ее зыбкие надежды, жестоко и беспощадно принеся понимание безвозвратности и острое чувство одиночества. Утро отрезвления и пустоты.
Женька механически позавтракала, посетила школу, как на автомате отучилась, даже заработав неплохие оценки. Находясь «на людях», держала лицо, кажется, «на людях» это делать проще. Как будто внутренняя пружина, свернувшись, держит все эмоции. А сейчас, идя из школы в одиночестве домой, не перед кем было держать лицо, и отчаяние захлестнуло ее. Острое чувство отчаяния. Хотелось плакать, кричать, бежать куда-то, казалось, внутри сейчас что-то лопнет или расколется от отчетливого осознания безысходности.
Как же ей не хватало той родной березы, растущей перед ее бывшим подъездом. Как же она скучала по вечерним прогулкам с девчонками по периметру городка… Мимо детского сада, минуя школу, затем по местному «Бродвею», мимо двух КПП военных частей, морской и ПВОшной, мимо ГДО на дальнюю улицу и опять к школе. Бродили, гуляли, говорили, смеялись, кидались снежками, толкали друг друга в сугробы, встречались с такими же группками других школьных компаний.
«А теперь… Теперь надо продержаться два месяца до выпускных экзаменов, а затем просто необходимо поступить в институт!», - думала Женя в надежде, что, может быть, тогда обстановка изменится и ее жизнь поменяется.
Она дала себе слово – никаких мальчиков до окончания школы. Да и еще потому, что Он остался там, в военном городке. Женя отдавала себе отчет в том, что ему вскоре начнут нравиться другие девочки, что Он не связан никакими обязательствами, полностью свободен и что они, скорее всего, никогда больше не встретятся… Но его письма к ней были такими добрыми, такими светлыми, что она и рада была бы забыть его, да никак не могла.
Также приходили письма от Насти, «милой Настеньки», как Женя ее начала называть. Оказывается, эта высокая, гордая, независимая и часто язвительная девчонка была в своих письмах совершенно другим человеком открытым, искренним, трогательным. Ее письма Женька ждала и читала с упоением не один раз. Приходили письма и от Гюзяли, семья которой тоже уехала из городка в Карачаево-Черкессию, и от Катюши, одноклассницы, жившей в одном доме с Настей. Тоска… Тоска… Непроглядная тоска… Мысли о письмах как-то немного успокоили Женю, и, подходя к дому, она уже решила, что займется зубрежкой ставшей ненавистной биологии.
Женька всегда была «математиком», ей совершенно не нравились гуманитарные предметы, она с удовольствием занималась алгеброй и даже самостоятельно начала изучать сопромат в девятом классе, а также любила играть в шахматы с отцом и старшим братом. Все считали, что поступать Женя будет куда угодно, но обязательно в ВУЗ, связанный с математикой. И тут ей взбрело в голову поступать в медицинский! Никто не мог понять причин, все были обескуражены, вплоть до ее близких подруг. Но от своего решения она отказываться не собиралась и поэтому нещадно издевалась над собой, зубря биологию, которую знала постольку-поскольку, и повторяла химию. Первого июня у нее должен быть выпускной экзамен по русскому языку, шестого - по химии, девятого - алгебра, двенадцатого - биология. И хорошо - эти «дополнительные» занятия еще и отвлекали от ненужных мыслей, гнетущих воспоминаний и разгоняли несусветную скуку.
Поднявшись на седьмой этаж пешком, дом был новый, но лифт работал из ряда вон плохо, Женя поиграла с котом, пообедала, поклацала кнопками телевизора, перечитала последнее Настино письмо, вздохнула и взяла учебник по биологии. Зазвонил телефон.
- Привет, Жень! Это Костя, - звонил младший брат мужа Женькиной тетки. «Седьмая вода на киселе», - веселилась Женя.
После переезда в город детства и юности родителей родственников оказалось так много, что поневоле у Жени уже голова шла кругом. Ей казалось, что уже каждый второй встречный является родней. И по местечковым понятиям и Костя им также являлся.
– Я тут мимо проходил, может, погуляем полчаса по городу? Я уже здесь, внизу, из автомата звоню.
Ее захлестнула теплая волна, сердце начало биться учащенно где-то в области горла, а дыхание стало каким-то поверхностным, как будто не можешь глубоко вдохнуть и полностью выдохнуть. С Костей Женя познакомилась в новогоднюю ночь в гостях у тетки. Сначала он был, мягко говоря, недружелюбным. Женьку поразил его практически ненавистный взгляд, но теперь она даже и не может вспомнить, как они разговорились, и к концу вечера Костя даже взял гитару и спел. У него оказался очень приятный голос, да при этом он был еще и "качок". И ожидаемо скучное празднование в гостях у малознакомых для Жени родственников, нечаянно для нее самой оказалось приятным и даже радостным.
- Привет, Костя, – Женя намеренно выдохнула посильнее, чтобы сделать более полный вдох.
- Я знаю, что ты учишь биологию свою, но давай отвлекись на полчаса, - перебил Костя.
- Да, давай. Сейчас спущусь.
Женька положила трубку и громко сглотнула. Сердце продолжало стучать. Обернувшись, она увидела кота, который внимательно за ней наблюдал и, как казалось, тоже слышал удары ее сердца. «Что это? Как с Ним ощущения… Я влюбилась? Я, кажется, влюбилась…» Женя начала одеваться, лихорадочно думая о новом ощущении. Она выбежала из подъезда и наткнулась на улыбающиеся глаза Кости.
- Я тебе кассету записал.
- Какую?
- Как я пою. Теперь ты будешь ее слушать и меня вспоминать, - лукаво улыбался Костя.
- Спасибо, - Женька была немного смущена и подарком, и недосказанным смыслом, и напором…
- Ну что, пойдем?
- Куда?
- Да куда хочешь, вон хоть туда, - Костя показал на спортплощадку. Залез на брусья и начал двигаться - получались некие комбинации. Выходило у него очень здорово, и Женя невольно залюбовалась таким мастерством. Они немного и ни о чем поболтали, посмеялись и разошлись. Косте тоже надо было готовиться к поступлению в техникум.
Ощущение тепла в груди не покидало Женьку до самой ночи. Сладко потянувшись в постели, она вспомнила сегодняшнее утро и усмехнулась.
А на следующий день после школы Женя шла на УПК и размышляла на тему любви: «Что это вообще такое? Вот через месяц мне стукнет 17. Бабушку замуж в этом возрасте уже выдали. Любовь… Есть любовь физическая и есть духовная... Получается, настоящая любовь должна объединять эти две. Вот духовно я люблю Настю… А физическая любовь… Вон ее показывают на каждом шагу. Все эти глупые разговоры там… о мальчиках, вздохи, оханья, слезы, поцелуи – это атрибуты физической любви. Она легко дается, и ее каждый может испытать... А вот духовная – это ж совсем другое..." Через дорогу в городском сквере на лавочке сидела пожилая пара и кормила слетевшихся голубей хлебными крошками. Женя заулыбалась увиденному, как подтверждению собственных мыслей: "Любить душу, общаться с ней – не всем дано. Вон они, - подумала она о стариках, - они же давно уже физически..." Ей стало так неловко от собственной догадки, что даже почувствовала, к собственной досаде, как предательски покраснели щеки. Хорошо, что прохожих рядом нет! Она тряхнула головой и продолжила: "Одно слово «духовная» - «дух» - говорит о чем-то неземном. В духовной любви нет вспышек и угасания, как в физической. Духовная всегда равномерна и глубока, потому что общаешься на уровне души… Получается, что эти две любви должны быть объединены, и духовная должна стать основной, а физическая должна служить… украшением что ли... Тогда и должно зародиться настоящее чувство. Вот и получается… Любовь… А на Рождество нагадала мне ниточка, что я выйду замуж через 4 года. В 21. Нормально вроде. Только за кого? Кто это?..»
Подходя к кабинету, Женька ощутила легкую досаду. Для УПК у нее уже было два диплома – машинистки и швеи. Она получила их в еще городке, закончив курсы. Уметь шить вообще было здорово, а если учитывать, что в магазинах почти ничего не было, то и очень практично. Они с Настей отходили туда два года и понашили себе юбок и «карандаш», и «солнцеклеш», блузок и «реглан», и нет и даже рассекали в школьной форме собственного производства. Благо отцовской форменной ткани было уйма. Печатать на машинке тоже учились год. В школе городка только появился компьютерный класс, и, дабы форсануть скорописью, они с Настей также пошли тренироваться. Но для поступления в медицинский институт только «корочка» младшей медицинской сестры могла быть дополнительным плюсом. Поэтому Женя решила получить еще и этот диплом.
УПК вел старичок лет шестидесяти пяти, как ей показалось. Женька подошла к нему пару месяцев назад, рассказала о своих планах поступления и поинтересовалась возможностью получения диплома с мед.уклоном. Он любезно ее выслушал, дал материал, вопросы, сказал все изучить и сдать теорию, что Женя с легкостью и сделала буквально через неделю, причем блестяще. Теперь нужно было проходить практику, а так как Женя уже не могла ее пройти непосредственно в больнице, то УПКашник сказал приходить к нему в кабинет в определенное время и разбираться с бумагами.
Надо так надо. Дернув челкой, постучала в дверь кабинета, открыла.
- Здравствуйте, Семен Ярославович!
- Здравствуй, Женечка, заходи-заходи, - после быстрой и на отлично сданной теории Женя стала любимицей этого преподавателя. Он улыбался.
Женя зашла в класс и остановилась за три шага до кафедры.
- Ну что же ты стоишь, проходи, не стесняйся. Давай клади сумку и начинай разбираться вот этом шкапе, – произнес преподаватель, пристально глядя на нее.
Женька никак не могла отделаться от туманного ощущения дискомфорта, она почему-то стеснялась всей этой ситуации и никак не могла понять почему.
- Ты, Женя, сдала все так прекрасно, что часы практики я тебе уменьшу. И напишу, что все отработала.
- Спасибо, Семен Ярославович.
Женя начала все вытаскивать из шкафа, раскладывать, перетирать полки, обращаться к УПКашнику, если не знала, куда определить какой-либо учебный материал. Семен Ярославович бросил свои дела и, рассматривая, как она работает, развлекал ее рассказами о практике школьников, погоде, спрашивал о ее переезде. По прошествии положенных часов назначил время для нового посещения.
- Ты, Женя, приходи послезавтра. Завтра я выезжаю в организацию, меня не будет. Так что приходи в четверг, доразбираешь другой шкап, наведешь порядок в плакатах, стенгазетах, наглядных пособиях. Вымпелы там тоже лежат. Работы непочатый край, Женечка! – улыбнулся учитель.
- Хорошо, Семен Ярославович, до свидания! – обрадовавшись освобождению, выдохнула Женька.
Проходила она так к УПКашнику практически две недели. Костя за это время один раз зашел, дважды звонил, потом почему-то пропал. Женька объяснила себе это тем, что он занят - и поступать собрался, и брату в работе помогал. А вечером как-то услышала приглушенный разговор родителей, что, оказывается, Костя получил запрет от брата «к Жене клинья подбивать, потому что испортить может». Женьку вначале это крайне возмутило – как это они за нее все решают, да еще и обсуждают невесть что! А потом ей именно от этого и стало смешно – она была уверена в себе и «своя голова на плечах» ее не раз выручала. «Да и потом, - рассудила Женя, - хотел бы Костя со мной действительно встречаться, разве бы так быстро послушал брата?..»
«Если к другому уходит невеста, то неизвестно кому повезло», - вспомнились ей от-куда-то слова, и с удивлением пришло понимание, что никакого огорчения по этому поводу у нее нет. «Все равно, это чувство влюбленности в Костю было так мимолетно, - решила она, поразмыслив, - я в действительности хотела забыть Его. И опять ничего не получилось».
Подходили последние дни «практики». Случилось так, что Женя пришла в кабинет пораньше и обнаружила Семена Ярославовича, играющего с компьютером в шахматы. Она немного понаблюдала за игрой и предложила сделать ход. Вначале учитель очень удивился тому, что Женя знакома с игрой, потом начал расспрашивать, как давно она играет, и к окончанию двух часов Женькиной практики выдал:
- Женечка, мне бы очень хотелось с тобой сыграть одну партию. Но здесь, в больнице, неудобно, сама понимаешь, все-таки работа и все такое… Почему бы тебе не прийти ко мне домой? В спокойной обстановке проиграем.
Женя оторопела от услышанного предложения. Она улыбнулась, ничего не ответив. Смутная догадка занозой засела у нее в голове, и ей не хотелось в нее верить.
Наступила жара, середина мая и последний день УПК. Женя шла к кабинету и объясняла себе, что ей все показалось и Семен Ярославович славный дед, который не может себя вести как… Она даже слов подобрать не могла… «Да не может такого быть!» - решила Женька и, постучав, открыла дверь.
- Здравствуйте, Семен Ярославович!
- Да, да, Женечка, проходи, пожалуйста! – он отложил газету, которую читал.
Женя продолжила работу, начатую несколько дней назад. УПКашник наблюдал.
- Ты очень аккуратная, Женечка. За твоей работой приятно наблюдать.
Видя, что Женя никак не отреагировала на комплименты, перешел на сетование по поводу жары и продолжил:
- А знаешь, Женечка, так тяжело жить одному. Вот, все один да один… Вот так и живу, - с горечью в голосе произнес УПКашник, - на работе бардак, дома тоже беспорядок. От меня недавно жильцы съехали, так все руки не доходят дома прибраться. А теперь у меня хотя бы здесь, в кабинете, порядок – благодаря тебе.
Женя продолжала тереть, не отвечая.
- Ты понимаешь, о чем я говорю?
Если раньше тревожная лампочка в Женькиной голове мигала, то теперь подключилась еще и сирена!
- Нет, не понимаю, Семен Ярославович,… - тихо произнесла Женя.
Ужас нарастал, заполоняя собой все большее и большее пространство, берясь откуда-то из живота. УПКашник, глядя на Женю, помолчал, потом улыбнулся.
- Дело в том, что у меня были квартиранты, теперь съехали. Дома же у меня после их отъезда полный кавардак. Ты не могла бы помочь мне дома разобраться? Потом еще в шахматы поиграем.
Женю от наглости предложения захлестнула волна возмущения.
- Нет, Семен Ярославович! У меня скоро экзамены, и мне некогда. Извините! – с вызовом произнесла Женя.
- Вот! Ты же знаешь, что я веду еще и курсы по подготовке в наш Мед. Все мои ученики поступают. Статистика хорошая. Да и знакомых у меня в Меде много. Я уже старый калач, – улыбался Семен Ярославович, - могу тебя подготовить. Хочешь?
- Спасибо, Семен Ярославович, я сама.
- Что же у тебя глаза такие испуганные?
- Да нормальные глаза, - взъерошилась Женька. Ее омерзению не было предела.
- Ты что, Женечка? Я ничего дурного и не думал. Ты что? Мне седьмой десяток идет. С чего ты взяла? Мне прямо неудобно!
Женя быстро домыла цветочные горшки и, расставив все на места, попрощалась и выскочила из кабинета. Она мчалась домой с неумолимым желанием залезть под душ и вымыться, практически содрав с себя кожу.
«Господи! Завтра же к нему за дипломом нужно идти!» - пронзила мысль. Женька весь вечер провела в лихорадочных размышлениях, как можно выпутаться из сложившейся ситуации и не пойти к старичку за дипломом. Но решила «встретить проблему лицом», пойти, быть предельно независимой, вежливой и корректной.
На следующий день Женя шла в больницу за дипломом. Май в этом году оказался очень жарким - термометры, бывало, в последние дни показывали +30. И сейчас была примерно такая же температура, но Женьку бил озноб. Она зашла в здание больницы, поднялась на нужный этаж, дыхание сбилось и никак не хотело восстанавливаться. Женя с досадой подумала, что если у нее будет неубедительный вид, то УПКашник, чего еще доброго, решит, что она его боится. Она отошла к окну, отдышалась. Вспомнилось, как в старой школе они с Настей часто ездили на спортивные олимпиады и даже начали ходить в секцию карате, но Женьке карате быстро надоело, и она бросила, а Настя много занималась и потом часто шутила, что в пах Женя бить умеет, а бегает очень быстро, поэтому ей ничего больше и не надо. Усмехнувшись, Женя решила при крайних мерах воспользоваться этим советом.
Войдя в кабинет, она поздоровалась и после паузы, достаточно затяжной, напомнила о цели своего визита.
- Семен Ярославович, вы сказали прийти сегодня, чтобы забрать диплом.
- Да, да, Женечка, я помню. Твой диплом готов. Ты подумала о подготовке со мной к вступительным экзаменам?
Женька лихорадочно соображала, чувство отвращения не покидало ее. Она видела его руки, они немного дрожали. От этого становилось еще невыносимее.
- Я могу тебе помочь в очень многом, понимаешь? – спросил Семен Ярославович, помахивая Женькиным дипломом.
Женя смотрела на диплом и думала, зачем он ей все-таки сдался? Пришла она сюда, впрочем, не за ним, а чтобы этот сморчок не думал, что она его боится. «Ну, так уходи теперь. Хлопни дверью так, чтобы окна повылетали!» - говорил ей внутренний голос. Другой какой-то отвечал: «Этого не может быть. Ему лет 65. Он мне в дедушки годится, трясется весь. Этого не может быть. У тебя едет крыша. Это нормальный старичок…»
- Женечка, я одинок. Давно. Встретив тебя, такую нежную, умную, я воспрял духом. Я тебя полюбил.
- Вы что, Семен Ярославович? – Женька подняла на него ошарашенные глаза. Больше она ничего не могла сказать, ее язык как будто парализовало.
А Семен Ярославович продолжил развивать тему о своих высоких чувствах по отношению к ней, о своем всемогуществе в приемной комиссии, о том, как нужно усиленно подготавливаться. Женино молчание придавало ему уверенности. И он сообщил, что в связи с окончанием учебного года и невозможностью проведения дополнительных занятий здесь в кабинете, он готов заняться ее подготовкой в своей квартире. Женя продолжала молчать, и Семен Ярославович воспринимал это по-своему.
- Приходи завтра вот по этому адресу, - он взял лист и написал строчку, - к семнадцати часам.
Протянул Жене лист с адресом и диплом. Она взяла все на автомате, поблагодарила, попрощалась, развернулась и вышла из кабинета. Очнулась уже на улице по дороге домой. Гул в голове, казалось, становился тише. Встречные прохожие смотрели на нее очень странно. Дойдя до подъезда своего дома, Женя села на лавочку и попыталась разобраться в ситуации. «Елки-палки! Даже поделиться не с кем! Вот бы Настю сюда! Родителям такое и не расскажешь… Брат в училище. Куда податься?» Когда гул в голове практически стих, Женя решила, что она вполне может «забыть» о завтрашнем визите - насколько она помнила, обещаний никаких не давала, значит, и нарушать нечего. Женя опустила глаза и увидела в руке диплом и лист бумаги. На листе был написан адрес. С отвращением скомкав лист, швырнула его в мусорную корзину и, не раздумывая более ни о чем, помчалась, перепрыгивая через ступеньки на свой седьмой этаж. В душ.
*- УПК – учебно-производственный комбинат, обеспечение старшеклассников начальной трудовой подготовкой в СССР.