Как я люблю вашу безымянность...
Вижу на страничке ваши номера, как на спинах бегунов: 22, 70, 189...
Как правило, они двигаются не более, чем на один шаг...
Но я счастлива и этим: значит, что-то же их привело ко мне.
И я начинаю представлять, что же им здесь могло понравиться?
Вот «Увезу в Ниццу»...Наверное-- посмеялись. Тоже захотели в казино, к рулетке, в азарт, в очарование французской провинции: элегические девы полуприличного поведения (но ведь хороши?), элегантные маленькие старушки-- улыбчивые и корректные по отношению к моему англо-французскому; радостно-остроумные и предупредительные гарсоны-- равно к людям и их собакам...
И мне так сладостно перечитать уже чуть подзабытый восторг и азарт, но вместе с тем и вновь испытать тот покой-- после суетной Москвы—который исходил от размеренной жизни в этих крошечных карликовых городках—Ницце и Монте-Карло...
А вот я вижу, как читатель схватился за «Переписку двух жён», которая напомнила, как хороша была моя смена: муж- всё тот же гений, а пятая жена—остра, зубаста, ...Не стыдно было передать эстафету...
А вот кого-то (правда, не часто) притягивает Заратустра...
Боже мой, как он грустно прав...И как хочется вступить с ним
в спор-- и достойно проиграть...
А некоторых ( в том числе и именитых) потянуло после конкурса Терентьева к котелку с моим творческим супом («Как я пишу», «Душа в скафандре»)... И я радуюсь тому, что мои читатели тоже находятся в поисках вдохновения и в надежде отыскать то самое, нужное в этот миг, Слово, рифму, образ.
Но забредают и очень редкие пришельцы, которые, как и я, не боятся шутить над смертью («Эссеюшки-смертяшки»): хотя мне уже неприлично, наверное, такое запанибратство, но, чёрт возьми—ведь получается смешно, а не уныло и обречённо...
Это ещё успеется (надеюсь...).
А как радостно видеть, что приходят и те, кто хочет насладиться и «Чужим и прекрасным», и стихами Петрушевской «Я знаю- нам надо расстаться»--на моих страничках и в литературном Дневнике..Мне и самой становится в эти минуты завидно и страшновато-- потому что так уже не напишешь, но мысль, что чужое прекрасное вызывает восторг примиряет с невозможностью подняться выше установленных Создателем границ.
Мои дорогие уважаемые безымянные! Приходите, не надо ничего писать в ответ! Я буду видеть ваши мельтешащие номера—и чувствовать вместе с вами радость или разочарование (это почти одно и то же!)...
И пока я перечитываю мои тексты, возникает ощущение, что можно ступить дважды в одну и ту же реку и даже почувствовать гордость за верно найденную интонацию, за которую мне перед вами не стыдно.