Антон ТЮКИН
ОХОТА НА ЛЬВА
Льву Толстому
1.
Огромными прыжками через поле
Под хмурью декабря… - “Почти исчез!
Где ж этот Лев на склоне лет?” - раздолье
Волнуется и стонет чёрный лес
Поляны Ясной. С белой бородою
И с вдохновенным перекошенным лицом,
Всклокоченный несётся. Следом двое,
Помилуй, Господи, за тем, кого отцом
Когда-то звали. София Андреевна
Устала, мокрая, взывает: “Утоплюсь,
Лёвочка!” Повадка неизменна -
От века бьёт на жалость бабья Русь,
Что может размягчить наверно камень…
За нею дворня, полицейские, попы,
Эмансипатки, анархисты, христиане,
Казаки - лепятся в подобие толпы
Народа. Бабы охают, подростки
Свистят и матерятся мужики,
Плюс улюлюкают - все - сволочь, недоноски,
Как однодневные газетки-мотыльки.
2.
Финал: Остапово. Убогая клетушка,
Где старцем можно право дорожить,
Пока не смолкла сердца колотушка,
Коль есть ещё куда-то положить
Хотя бы тут. Над жалкой территорией
Чугунных рельс истории огни
Зажглись на миг. Но кончилась история,
Сколь ты её резиной не тяни.
Настырный Пимен клялся львову душу
Направить в рай, чтоб избежала зла.
А та ему всё благочестие порушив,
Хрипит дыханием: “Надо убега…”
- “И что теперь?, - потеет старый Пимен, -
- Куда ж отчалила ты, христианина суть?”
А Лев молчит. Он только что покинул их,
Нырнув не в тень, а в Вечность через жуть
Идиотизма. Верное молчанье…
Скрипел пером корреспондент-урод.
Потом зачем-то принесли Писание
То, где “народ восстанет на народ,
На царство - царство. Попадут в неволю.
Падут от острого разящего меча.
Исполнится отмщение…” - бремя боли
Чадило, словно тонкая свеча
В больших руках натруженного горя,
Блужданья в свете, в мраке - без конца -
Людских сердец взбесившегося моря,
Взывая к образу не зверя, но Отца.
27.03.17