Спонтанный миф – вымысел.
Адекватное отражение объекта (наук) – промысел.
Неспонтанный миф – умысел.
***
Спонтанный, – самопроизвольно возникающий, базируемый на «не могу» такой, что не может не возникнуть, тип духовной культуры, – отражающий практически полное бессилие и беспомощность перед силами с трудом, отпускающей их, – становящегося человека, людей, человечество, – природы. Перед природой. И в то же время: дарящий благоговение, восхищение, веру, надежду – без которых нет человека, людей, человечества. Предания, эпос, мифы, былины, сказки, легенды…
Индивидуальное детство по необходимости так же нуждается в сказках. И нынче. И присно. Мы их и рассказываем. Детям и внукам. Народные и не. Благодарны братьям Гримм, Г.Х. Андерсену, В. Гауфу, Э.Т.А. Гофману, П.П. Ершову, Р. Киплингу, Л. Кэрролл, Л.И. Лагину, А. Линдгрен, Н.Н. Носову, А.С. Пушкину, Дж. Родари, Е.Л. Шварцу – да что ж я, всех авторов, уводивших в свое время нас, а, затем, – с нашей помощью, – уже наших детей и внуков в волшебный мир сказки, перечислять буду?! Вымысел? Да. Но как без него? В детстве. И каждого человека. И людей? И человечества? Никак.
Наука. Способность к адекватному, истинному, сущностному отражению. Всего. Включая и самую себя. Способность к антиципации. Опережающему отражению. К возможности видеть закрытое временем и местом. И во-в-назад (адекватная реконструкция прошлого); и во-вперед (адекватное предвосхищение будущего); и, как диалектическое единство прошлого и будущего, – как осуществляющееся диалектическое противоречие, – позволяет адекватно познавать и знать – настоящее. Это – промысел. Ибо: «сознание не только отражает мир, но и творит его».
Неспонтанный – выполняющий социальный заказ, базируемый на «не хочу», «не желаю». Намеренно и умышленно, – злоумышленно, – продуцирующий «ложное сознание». Индустрия неспонтанного мифотворчества, определенный вполне тип духовного производства. И – соответствующие его результаты (продукт).
***
«Сила человека определяется исключительно по типу его отношения к перспективе. Человек, определяющий свое поведение наиболее близким рубежом, сегодняшним обедом, именно сегодняшним, есть человек самый слабый» [А.С. Макаренко].
***
Репревращение – демонтаж, устранение процесса и результатов свития. Сродни следующему за вырождением возрождению. Т.е. процесс болезненный и исключительно вынужденный. Но – необходимый.
Почему репревращение («распревращение» – Г.Б. Новиков, «совлечение превращенных форм» – Г.С. Батищев)?
Да потому, что путь свития – это путь зарождения (по сути – вырождения) и утверждения превращенных форм духа; превращенных форм чувственности; превращенных форм практик. Т.е. намеренное и умышленное установление тотального, желательно: безраздельного и вечного доминирования, господства, – именно господства, предполагающего подавление нормальных, культурных, творческих форм. Содержательных форм и оформленного содержания. Нормальных. Т.е. органических, недеформированных. Действительных. Истинных, добрых, красивых и полезных. Подавление их (свитие) ложью, злом, уродством и вредом.
***
Посредственности. Они даже не на одно лицо. Они – на одну колодку.
***
Война уж невозможна, – возможен рукотворный Апокалипсис, – а парамилитарная нравственность и обслуживающая ее этика – осталась. И это сегодня, по нашему убеждению, представляет собой наибольшую угрозу, приоритетную опасность для земной цивилизации. Для всего живого на планете Земля, до бактерий, микробов и вирусов включительно. Но ему, – всему живому, за изъятием людей, да и то далеко не всех, – легче: они об этом, – рукотворном финале, – не подозревают.
***
Думаю, бесконечность применительно к гиперпотреблению как безграничной ненасытности (потребительству, потреблятству etc.) была удачно выражена введенной в оборот Генрихом Степановичем Батищевым новеллой: термином, неологизмом «пантагрюэлизм» (от имени одного из персонажей романа Франсуа Рабле).
***
Действительный гуманизм – это человеческое со-бытие как со-творчество. В форме практической всеобщности.
***
«Поздно вечером идет женщина через парк. Вдруг слышит:
– Стоять! Она остановилась.
– Лежать! Легла.
– Ползи! Поползла. Вдруг над ухом, участливо:
– Женщина, вам плохо? Я тут с собачкой занимаюсь, смотрю – вы ползете»
[Анекдот].
…О конформизме – на пальцах.
***
«Любовь – это основа секса. Если вы полностью лишаетесь (они лишены – Б.Н.) любви, секс становится извращением» [Ошо].
***
Просветленность; абсолютное безразличие; ни за, ни против; ни то, ни это; полная беспристрастность, словом, то, что в буддизме обозначается словом «упекша» – это отнюдь не то, что «между этим», «посредине», «в центре» etc.
Это – разум, это – диалектическое мышление. И – соответствующая чувственность. И – адекватные практики [Навеяно Ошо].
***
«Бедность – это не уровень доходов. Бедность – это образ жизни, образ мыслей, круг общения, походка и выражение глаз. Это песни Поплавского и юмор «Кроликов». Это поджатый хвост и затравленный взгляд. Если лишить людей возможности жить по-человечески, они перестают быть людьми. Они теряют достоинство. Трудно, знаете ли, побираться с достоинством… Эта жизнь убивает в нас человека задолго до (физической. – Б.Н.) смерти» [Л. Шангина, Право №6 или бедные люди].
***
Наша, – особенно наша, – педагогика должна быть осуществляющимся диалектическим противоречием: воспитывающим образованием и образовывающим воспитанием. И если на этом, общем уровне, концы с концами (по крайней мере, на уровне принципов и деклараций) вроде бы сходятся, то вот в самом воспитании, в частности, рассматриваемом как диалектика формирования способностей и потребностей – швах. Со способностями еще куда ни шло, могли, можем и сможем не только блоху подковать, но и в других ситуациях не растеряемся и не оплошаем, а вот потребностей формирование, воспитание культуры потребления бросили на самотек, предоставили сие занятие стихии; но оно не может в сегодняшнем мире быть бесхозным – формирование потребностей.
…Вот его и подобрали, и к рукам прибрали вертлявые ловцы духа, душ и практик человеческих. И – разбудили в очень немалом числе становящихся человеков демона безграничной ненасытности. Ведь: «только курица и бульдозер гребут от себя, а я же не курица, и не бульдозер». Ну. Ты потреб…ть.
***
«Жизнь кажется бессмысленной, потому что смысл представляет собой равновесие между полезным и бесполезным. Вы полностью отвергли бесполезное. Вы закрыли дверь. Теперь у вас осталось одно только полезное, и это страшно тяготит вас. Это признак преуспевания, если к сорокалетнему возрасту у вас язва; это доказывает, что успех сопутствует вам. Если четвертый десяток миновал и вам уже под пятьдесят, а язвы все еще нет, то вы неудачник. Чем вы занимались всю свою жизнь? Вы, скорее всего, растрачивали время попусту. К пятидесяти вы обязательно должны иметь первый инфаркт. Ученые подсчитали, что к сорока годам всякий преуспевающий человек должен иметь язву, к пятидесяти – хотя бы один сердечный приступ. К шестидесяти его уже нет – и никогда и не было. Он никогда не жил. Жить было некогда. У него было столько более важных дел, которые необходимо было сделать, что совершенно не оставалось времени на жизнь. Осмотритесь вокруг, взгляните на преуспевающих людей: политиков, богачей, промышленных воротил – что случилось с ними? Не обращайте внимания на то, чем они владеют, посмотрите прямо на них самих, потому что, глядя на имущество и на богатство, вы сами себя обманываете. У вещей нет язвы, у машин не бывает сердечных приступов, дома не кладут в больницы. Не смотрите на вещи, иначе вы опять будете обмануты. Взгляните на человека, отбросив все его владения, посмотрите прямо на него самого – и тогда вы почувствуете все его убожество. После этого даже нищий может оказаться богачом. После этого даже бедняк может быть богаче постольку, поскольку это касается жизни. Успех непременно расслабляет; ничто так не расслабляет, как успех, ибо человек, преуспевая, теряет способность улавливать суть жизни, он не способен понимать жизнь — он вообще не способен что-либо понимать. Человек, преуспевающий в реальной торговле, выбрасывает настоящее ради ненастоящего, выбрасывает бриллианты души ради разноцветной пестреющей гальки на берегу; он собирает эти булыжники, теряя бриллианты. Богатый человек – это проигравший; преуспевающий человек – это неудачник. Но поскольку вы смотрите глазами амбиции, глазами честолюбия, вы видите только владения. Вы никогда не взглянете на самого политика, вы смотрите на его пост, на кресло премьер-министра. Вы видите власть. Вы никогда не замечаете самого человека, находящегося здесь же, потерявшего последние силы, упускающего все на свете, лишенного даже проблеска понимания того, что же такое блаженство. Он купил, он приобрел власть, силу, но в этой сделке он продал, потерял себя. Вся его жизнь – торг» [Ошо, Пустая лодка. – М., 1999, стр. 188-189]. Вон, Бацька попытался запретить людям быть бесполезными.
***
Душегуб – сантехник – бракодел.
***
Как законсервировать систему? Страну, отрасль, учреждение, коллектив etc. Ну, т.е. обречь на дегенерацию и гибель? Ее надобно вечно, – перманентно, – реформировать.
***
Творчество как способ бытия действительного гуманизма; творчество, сущее в форме практической всеобщности – вот цель и смысл становления действительной истории, которая неизбежно (а не просто по необходимости) приходит и придет на смену истории реальной (предыстории).
Творчество – это и есть в «чистом виде» существующее, вернее сказать: перманентно осуществляемое (возникающее, развертывающееся и разрешающееся) диалектическое противоречие. Противоречие как в каждом из своих актов (единичное); в каждом из своих видов (общее); так и в своем статусе всеобщего процесса свободотворчества, в процессе незавершимого порождения гуманистической культуры. Разумеется, вполне справедливым такой вывод есть для того времени и места (для того культурного хронотопа), когда творчество уже существует в форме практической всеобщности. Несравненно более сложным есть процесс его практического становления и, соответственно: адекватного философского постижения в условиях, когда оно лишь проявляет стойкую и необратимую тенденцию к обретению статуса такой всеобщности.
Основным определителем творчества есть то, в какой мере оно есть способом бытия свободы человека, есть основанием для утверждения его в качестве социально-активной, целостной, а, посему полноценной личности. Каждого, многих и всех. А, поскольку в научной философии нет ни одного положения, ни одного слова, вопроса либо проблемы, которые были бы гуманистически нейтральными, то можно констатировать, что проблема творчества есть той теоретической, методологической и мировоззренческой «осью», вокруг которой сосредоточено и обращается (вращается) нынче все многообразие философской (онтологической, гносеологической, социально-философской, этической, эстетической еtс.) и не только лишь философской, проблематики. (Особенно и акцентированно подчеркиваем, что все, только что сказанное, касается исключительно и единственно научной философии! А не до –, вне –, либо же антинаучной. О последней, в избыточном количестве ныне сущей, скажу предельно коротко. Это – теоретические, более или менее удачно тонированные и тонируемые «под науку» интеллектуальные миазмы, более или менее уклюжее исполнение социального заказа стремительно уходящей в небытие предысторической «натуры». Вот чем, – и ничем иным, – является то, что многие: кто по глупости своей беспросветной, кто на «голубом глазу»; кто факультативно, а большинство – профессионально, за мзду соответствующую, называют «современной философией». И больше об этом – ни слова. Ибо спорить с представителями сего племени юркого и неизбывного, – невеждами и проходимцами, – здоровья надо больше, чем ума. А со здоровьем, сами понимаете).
***
Загальновідомо, що найскладнішими для пізнання (не кажучи вже про практичне життя в них) є саме перехідні, маргінальні, транзитивні форми. Складність їхня для науки полягає головно у відсутності власної основи розвитку: корінної діалектичної здійснюваної суперечності, що вмотивовує, детермінує та зумовлює саморух, розвиток системи і тим самим забезпечує можливість адекватного її пізнання на рівні сутності. Намагання ж свавільно «придумати» перехідній формі цю основу, «створити» її виключно засобами ідеології та політики – то ми (і не лише ми) вже проходили і ще проходимо... А з іншого боку – перехідний період, він тому і є перехідний, що відбувається владний і невідворотний перехід, трансформація однієї якості в якість іншу. Можливі пологи до терміну, дострокові (з породженням відповідних додаткових проблем, клопотів, зусиль), але де ви бачили, аби пологи, в тому числі й історичні, можна було «перенести на більш пізній термін»? І якщо вже історія (передісторія) заходилась народжувати дійсний гуманізм, творчість, рівність, братство, свободу в формі практичної всезагальності, не варто їй в тому опиратись та чинити спротив. Бо нічого доброго з того не вийде. Ні для кого... Ми вже нічого не кажемо про звитяжні зусилля та намагання «народити щось навпаки» (рос. «родить обратно», «родить вспять»). Тим можуть всерйоз перейматись та практично намагатись «запхати історію в передісторію» лише дуже сміливі хлопці і дівчата... Підприємство це, до слова, завжди називається одним словом: звиття. Під що ти його не маскуй: під «перебудову», «демократизацію», «лібералізацію», «глобалізацію», «перехідний період» чи «боротьбу з міжнародним тероризмом». Амінь.
***
Подонок – водолаз.
***
«…Таким образом, в этом третьем издании я не изменил ни одного слова, если не был убежден с полной несомненностью, что его изменил бы и сам автор. Мне, конечно, и в голову не приходило ввести в «Капитал» тот ходячий жаргон, на котором изъясняются немецкие экономисты, – эту тарабарщину, на которой тот, кто за наличные деньги получает чужой труд, называется работодателем, а тот, у кого за плату отбирают его труд – работополучателем. Французы в обыденной жизни также употребляют слово «труд» в смысле «занятие». Но, конечно, французы приняли бы за помешанного такого экономиста, который вздумал бы назвать капиталиста работодателем, а рабочего –работополучателем» [Ф. Энгельс. Предисловие к третьему изданию «Капитал». М.К., Э.Ф. Собр. соч., т.23. стр. 28].
***
Легко научить ребенка разговаривать. Значительно труднее и сложнее научить его молчать [Навеяно Ошо].
***
Подлинное не может прийти через вышколенность, подлинное приходит через понимание и любовь. [Парафраз Ошо].
***
Искусство «глаголом жжет сердца людей». Предыстория – напалмом.
***
«Западный ум всегда заинтересован в конечном результате, а восточный ум всегда интересуется самим процессом» [Ошо].
И в этом – их ущербность. И того, и другого. Ум должен быть не западным и не восточным, но диалектическим.
Диалектический ум есть осуществляющееся диалектическое противоречие, противоположностями (основанием) которого есть процесс и результат.
***
Однако же ж: диалектический ум, – разум, – должен быть сопряжен с диалектической практикой и сопряжение это должно быть опосредовано диалектической чувственностью. И тогда это – творчество. Способ бытия действительного гуманизма.
***
Воплощение, овеществление, материализация, отелесивание [В.Г. Белинский], вотеловление. Список открыт.
***
Начиная со средины ХIХ ст. (с момента, со времени конституирования философии как науки) перманентно длятся попытки и усилия не детские отнюдь, загнать ее, – эту и такую: научную, – родимую в гетто «философия». Т.е. подменить умышленными, изготовленными на фабриках неспонтанного мифотворчества (мифовытворятельства) поделками. То позитивизмом и его последующими личинами: махизмом, неопозитивизмом, постпозитивизмом; то экзистенциализмом; то, – нынче пыхтят и напрягаются, – постмодернизмом.
Не исключено, еще попытаются пытаться.
***
Брали фашисты в 1941-м году высотку подо Ржевом. Несколько дней брали. Пол-батальйона положили. Взяли.
А защищали ее три расчета пулеметчиков. Три станковых «максима». Шесть человек. Первые и вторые номера.
Когда один обер-лейтенант внимательно присмотрелся к лицам погибших красноармейцев и понял, что один из них грузин, один – таджик, один – якут, один – еврей и два славянина – украинец и русский, он в пол-голоса сказал: «эта страна непобедима».
…Кто-то услышал. Донес. Через два дня его расстреляли перед строем. Как паникера.
…Известна история с немецким профессором, который в 1942 году написал письмо Гитлеру. Этот профессор осматривал прибывших с территории СССР молодых девушек в возрасте 20-25 лет. И он определил, что 95% были девственницами, а еще 5% были замужними, или вдовами. И он написал Гитлеру, что им, немцам, надо немедленно прекратить войну с Советским Союзом, иначе они неминуемо проиграют. Ибо нельзя победить народ с таким высоким уровнем духовно-нравственных качеств.
И его расстреляли через три дня как паникера и вредителя.
***
«Все тролли по свистку быстро вернулись в свежие собачьи будки» (Прочитаное). Дык, они и выскакивают из этих будок по свистку.
***
От правовой реальности до правовой действительности можно перейти лишь при условии, что удастся перейти от право-рассудочности к право-разумности.
***
Нет ничего противоестественнее словосочетания: «креативный активизм». Это что-то вроде: активизм с выдумкой? Или как?
Активизм – это форма превращенная социальной активности. Превращенная!
***
Корпоративность как институциализированная форма существования толпы; как безразличное-наряду-друг-с-другом-существование; как суррогат ассоциации.
***
Когда вещь, – не определенная, но как таковая, – становится целью, человек становится средством. Подобная инверсия – всегда следствие (результат) действия (образования) превращенных форм.
***
«Три утром и четыре вечером» [Ошо].
***
«История принадлежит времени» [Ошо].
Субстанция вечна, следовательно, внеисторична. Ибо вечность не имеет истории.
***
Обладание – превращенная форма освоения.
***
Что общего у большинства рассуждающих нынче (профессионально и факультативно) о философии и морской свинкой?
Они столь же далеки от понимания сути предмета своих рассуждений, как она – от моря.
***
Надобен срочный союз этики с той частью технических (физических, химических, биологических etc.) наук, которые непосредственно исследуют развитие ОМП (оружия массового поражения). Впрочем, это уже, с определенной поры (ну, когда – пока, к счастью, лишь в реальной перспективе, в реальной возможности, – ни победителей, ни побежденных; ни фронта, ни тыла; ни правых, ни виноватых etc.) не оружие, но – средство самоуничтожения. Гарантированного. Многосоткратного. Ну, равно так же, как и война – не война, но см. выше.
А этика, а мораль, а практическая мораль – нравственность, все те же. Родом со времен порохов, динамитов и прочих орудий и нарезного стрелкового оружия. А ведь: доиграемся!
***
Ну, понятно, не в одной морали дело. Там и эстетика с религией, и психология с педагогикой, и право с политикой, и вообще, элементарная гигиена общественных отношений в полном их объеме. Антисуицидальная такая, антиапокалиптическая. Гигиена. Антимилитарная. Антипредысторическая. Ежедневная. Обязательная, как чистка зубов. Тотальная, разумеется.
***
Только с другом, или с любимым человеком можно переглянуться [Навеяно Ошо].
***
Домочадец – курящий член семьи.
***
«До сих пор человеческая нравственность и альтернативы выбора бывали скованы ситуативно – тем, что человек выступал как часть, придаток, функциональный орган социального организма.
Переустроение ведёт к актуализации того, что раньше было потенциальным, неявным: человек всегда больше части данного окружающего его социума, всегда многомернее наличных связей, всегда «бесконечнее, чем гражданин государства» (К. Маркс) ибо в человеке виртуально содержатся все возможные типы социальности, все формации, включая и не реализованные в истории. Такой, не вмещающийся своим виртуальным богатством в социум, конкретный человек – уже не часть, не средство для социального целого, но критически-творческий участник. Соответственно, для такого критически-творческого участника и все локальные, все ситуативные нравственные альтернативы для выбора выступают не сами по себе, а лишь как частные и локализованные формы проявления или преломления альтернатив над-локальных, над-ситуативных, над-исторических и пронизывающих всю судьбу человечества на Земле. Верность безусловным, абсолютным ценностям Истины и Добра, Красоты и Общительства радикально отличает новое этическое, самовоспитательно ориентированное, а тем самым и новое педагогическое мышление, до конца самокритическое и безгранично уважительное – по презумпции! – к индивидуальности каждого другого.
Поэтому первейшая и новейшая – в горизонте нового этического мышления проблема – это не какой-то частный выбор вовне себя, но сначала выбор себя, выбирающего свободно-творчески, над-ситуативно. Это и есть выбор себя – лучшего, верного своему универсальному призванию и устремлённого его открывать, идти ему навстречу, жить в путничестве, в котором это принимаемое призвание расширяется, углубляется, растёт и обогащается, вместе с неограниченным креативным становлением выбирающего.
Системе современной этики остро не хватает того, что трудно уместить в какой бы ни было системе, но что крайне необходимо для верно и светло ориентированной категоризации культуры гуманитарного постижения, т.е. постижения человеческого бытия в узком смысле – как нередуцируемого к про- изведенческому бытию, а произведенческого – к объектному. Не хватает методологически проработанной иерархической, многоуровневой ориентации, включая и хорошо продуманное и очень осмотрительное, осторожное, пожалуй, даже небестрепетное отношение к душевно-духовному миру личности. Только раскрытие специфичности личностного нравственного мира в каждом человеке, без тени редукционизма, без малейших уступок огрублению, откроет также и возможности, и пути к постижению этической онтологии, к которой призывал нас, в частности, С. Л. Рубинштейн. Предстоит смело и решительно перейти от заточения всей этической проблематики в пределах подсобных функционалистских средств «обработки сознания», вернее, даже лишь «официально-витринной» поверхности сознания или его скорее вербальных выражений – к этичности практической деятельности человека, его деятельностного бытия, его реального поступка и всей его слагающейся из поступков жизни. Нравственность вовсе не ютится где-то вне реального объективного бытия человека – лишь в одних эфемерных и зыбких отражениях, в бессильных «эхо» и пренебрежимых «отблесках» или «тенях» его реальной жизни, – нравственность неотъемлемо присуща самой этой его жизни, самому этому бытию человека в его поступках. Она – атрибут собственно человеческой деятельностной жизни, его субъектного бытия. Отрицание же этого первично практического характера нравственности всегда отвечает дезонтологизации самого человека, изгнанию его и исключению из социальной действительности, а именно – обесчеловеченной, отчуждённой действительности (социальной реальности. – Б.Н.), где находилось место только для вещеуподобленной рабочей силы и социально-ролевых, классовых и т.п. персонажей, для «элементов производительных сил» и для персонификаторов экономических, политических и прочих категорий, но где не было никакого места для человека-субъекта, человека-личности, человека в его бытийном самостоянии и реальном достоинстве. Если мы возвращаем человека в бытие и социальному бытию – его человеческий характер, если мы на самом деле преодолеваем обесчеловечение и дезонтологизацию живых людей, тогда неизбежно следует сделать это также и в этических измерениях человеческого бытия. Надо полным голосом заявить о правах на существование онтологии нравственной жизни.
Марксова критика удвоения человеческого мира, расщепления и самоотчуждения ориентирует как раз на то, чтобы вернуть человеку всю полноту его социальности. Расчленение и противопоставление безличностно-социальной реальности, с одной стороны, и индивидуальной, с другой, есть не только ложная идея, но скорее – отображение ложной, реально-превратной действительности. И речь идёт прежде всего об исправлении самой действительности – таком, чтобы личностный характер человеческой общественной жизни был выполним на всём протяжении и во всём пространстве социального целого. Только вместе с этим и нравственная культура, и её критерии получат полноправную реализуемость повсюду в обществе, уже не вытесняемые и не подменяемые критериями низшего порядка: хозяйственной полезности, служебной функциональности и т. п.
Вновь водворяясь во всех частях и на всех этажах своего социального дома, человек вместе с тем именно как этический субъект окажется также и лицом к лицу со всей Вселенской действительностью, со всем Универсумом и его неисчерпаемой, беспредельной объективной диалектикой. Впрочем, такая встреча и такое предстояние были достижимы для духовных подвижников во все эпохи истории, даже при предельно превратных условиях. Теперь же глобально-экологическая угроза вновь – уже в непременно общезначимом масштабе – ставит человечество перед необходимостью всячески признать и принять этический характер встречи с Универсумом, ставит перед альтернативой: услышать или не услышать зов диалектики – раскрывая себя навстречу ей, раскрыть в ней универсальную этическую онтологию, источник нашего созидательного призвания в процессах космогенеза.
Этика как практическая философия достойна быть родственной, близкой во всех отношениях, а в чём-то и непосредственно принимающей участие в собственно диалектике, в философии как «живой душе культуры» (К. Маркс) Тогда этика обретает место уже не какого-то второстепенного слуги, которого в принципе не допускают в центральные палаты, где восседают онтология, гносеология или их синтез и т. п. державно-вельможные господа, но первостепенно значимого голоса в полифонически-диалектическом хоре. Этика сливается с тою опытнической философией, которая существенно отличается тем, что имеет не относительно безличностное, косвенно-личностное обращение в мире журнально-книжноиздательских дел и читательских интересов как произведенческая продукция, а, напротив, сугубо личностное непосредственное применение в духовной работе человека над самим собою ради всех других. Тогда как произведенческая философия и этика лишь повествуют, толкуют, призывают, проповедуют (если могут!), то опытническая нравственная философия есть прямое выполнение философом внутриличностной жизни по всем её ценностным и ценностно значимым измерениям. Поэтому она гораздо более многомерна и конкретна, нежели любое даже самое искусное изложение посредством текстов. Адекватную же выразимость она обретает в тексте и контексте глубинного общения – общения, в которое каждый участник его вступает всем своим бытием, явным и неявным, доступным для распредмечивания и не доступным для него - в рез¬ком отличии от коммуникации, в которую включается лишь некая малая часть, лишь сообщаемая и передаваемая знаками, лишённая глубины, лишённая своей онтологии «сфера». Прежде чем быть нравственным субъектом, человек есть по сути своей именно субъект и детище культуры глубинного, онтологического общения, как единства пред-общности и творчески создаваемой и выбираемой вновь-общности с другими, а через них – со всем бытием вообще.
Этическая теория может и должна быть развита и дополнена в тех направлениях, на которых она приблизится к более полному признанию и пониманию многоуровневости человеческого личностного мира каждого и разнородности, гетерогенности типов людей, типов связей, преобладающих в их жизни и зада¬ющих тон в их отношениях к миру. Крайне важно избавиться от усредняющей манеры видеть в каждом лишь нечто стёртое, унифицированное, категориально однородное – и радикально пойти навстречу тому, что мы все очень и очень разные. Прежде всего, мы разные каждый внутри себя: в личностном мире каждого та¬ятся потенции быть едва ли не всяким – и высоко благородным, и низко павшим, и щедро раскрытым, и наглухо замкнутым, рев¬нителем рационального порядка и анархистом, автономным и гетерономным, рутинёром и креатором-искателем, нетерпимым и всеприемлющим... Но и между собой мы все очень разные, подчас гораздо более контрастирующие, чем далёкие эпохи и фор¬мации. Все эти спектры, увы, не только в нашем видении, но и в самой реальности бывают замаскированы стереотипными фор¬мами, стандартами мысли и поведения, псевдо-социализацией и фиктивными подгонками человека под требования или ожидания его «среды», всяческими чисто номинальными образованиями, которые и для самого человека заслоняют в нём, кто он есть на самом деле. Предстоит огромная работа расчистки, раскопок, разыскания в человеке его подлинного бытийного ядра, не подменённого никакими самонатаскиваниями и приспособительными уловками, коим несть числа. Нужна новая культура полифонирующих взаимоотношений, нужно поистине новое этическое мыш-ление, способное и искусное пригласить каждого к нравственно¬му раскрытию в актах радикально-судьбического выбора. Никто не в праве пытаться сделать это вместо других.
Моим личным предложением является то, что сделано и продолжает мною делаться для философско-концептуального обоснования социально-инновационного проекта «Система обнов¬ления воспитательных процессов», с её инновационным «Центром духовного и гражданского становления» (1987, см. об этом серию публикаций в «Учительской газете», от 3 марта 1988 г., 17 марта и далее). Речь идёт об альтернативной, вневедомственной, сугубо вариативной, при поддержании нарастающей динамики обновления и разнообразия способов, путей, форм становления, при упоре на качество и привлечении лучших сил построенной Школе, реализующей принципы нового педагогического мышле¬ния. Это значит, что в ней, как никогда и нигде прежде центр тяжести всей социальной жизни – начиная с очагов – переносится на становление личностного, ценностного, нравственно-духов¬ного мира человека. Это означает категорическое первенство (приоритетность) задач субъектно-образовательних над задачами объектно-преобразовательными, первенство ценностной посвящённости над образованностью, воспитания над обучением и развитием способностей, а развития способностей – над социализацией, навыками, умениями, знаниями. Это означает выдвижение на первый план воспитания самих воспитателей и необы¬чайное возрастание требовательности к себе, работы над собой, искусства подготовки к тому, чтобы быть «дрожжами духа» среди других. Как социальный проект и как программа практической нравственной деятельности, зовущая всех к участию в ней – людей всех специальностей и положений, – эта предлагаемая инициатива, позволим себе надеяться, явится в максимально возможной степени этической и всесторонней, комплексной, полифоничной.
Велика ли угроза глобальной катастрофы, которая явится итогом и последней чертой под неприятием человечеством своего универсального призвания? Кто может спасти человечество?
Угроза столь велика, что нет слов для надлежащего выражения её серьёзности и категоричности, её значения как приговора над несостоявшимся человечеством, но спасти всех могут те, кто максимально открыт творчески-духовному пробуждению и становлению, безусловно-ценностной ответственности, кто предельно бескорыстен и свеж душою – наши дети. Они, дети, спасут земной мир, если мы спасём их от самих себя – от всего худшего, от всего не отвечающего диалектике совершенствования, что мы накопили за века и тысячелетия нашего своецентрического, свое-мерного, самоутвержденческого существования.
Маркс отмечал, что «человек более бесконечен, чем гражданин государства, и … человеческая жизнь более бесконечна, чем политическая жизнь» (Маркс К. Критические заметки к статье «Пруссака», «Король прусский и социальная реформа» //Маркс К., Энгельс Ф. Сочинение, Изд. 2-е, Т.1, М., 1955, стр. 447).
«Философия … представляет собой живую душу культуры» (Маркс К. Передовица В №179 «Kolnische Zeitung» //Маркс К., Энгельс Ф. Сочинение, Изд. 2-е, Т.1, М., 1955, стр. 105)».
(Следовательно, всяк, на философию посягнувший с дурными намерениями – душегуб еси).
[Батищев Г.С., Верность призванию: в со-творчестве наследуем и в наследовании со-творим. – В кн. Г.С. Батищев, Философско-педагогические произведения, Собрание сочинений в 2-х т.т., т. 2-й, Бийск, 2015, стр. 257-262].