Ночь святого Бонифация

               
     Звенящие колокола Бродского, трепеща в трясущихся руках слепого звонаря Сен - Жермен Л*Оксеруа в самом начале ночи святого Бонифация, пробудили свежеумершего Евтушенко и властно бросили в кассы ближайшего аэропорта. Бредя по заросшей багульником горной тропе он бормотал под свой длинный и унылый нос видевшего строительство ГЭС человека замечательные по своей потустороннести слова, мысленно обращаясь к слепому звонарю, звонко колотящего деревянной ногой на узенькой винтовой лестнице, он спускался к герцогу де Гизу, сверкающему стальным бацинетом в окружении верных, тяжело дышащих в предвкушении продолжения банкета лигистов, отчаянных своей смелостью людей, не боящихся ни х...я, они даже клали с прибором на гильдию парижских мясников, алчными глазами ощупывавших блистательную Диту фон Тиз, хохочущую кокетку, пробивающую возбужденую толпу грудью жеребца, по пути в Тауэр, где ее ждала Мария Стюарт, тетка без головы. Звонарь узрел величие герцога и пал на колени, нелепо растопырившись деревяшкой, чем насмешил Меченого, тот согнулся от смеха, но скоро собрался и одним взмахом остро отточенной алебарды, вырванной из корявых рук ночного стражника мессира де Бура, снес голову разбудившего Евтушенку, ведь герцог, обладающий тайным знанием катаров Лангедока, прекрасно понимал, к чему это приведет и как оно через плечо, бросил холодное оружие средних веков на землю и повернулся пресветлым ликом к верным.
     - Люди ! - Закричал герцог, вздымая руки и потрясая ими. - Вы ждете, что я прокричу о соплях и мертвецах, но этого не будет. Приведите Фольклора, - резко приказал де Гиз, рубя рукой ночную тьму.
     Через мгновение швейцарские наемники приволокли запыхавшегося мужчину в очках, мастера Сноудена, клятвопреступника на службе Сатаны. Они бросили его скрюченное от ужаса тело к победоносным ногам герцога и довольно осклабились, закурив " Казбек ".
     - Фольклор ! - Гаркнул герцог, опираясь на плечо Бэма. - Что ты имеешь сказать о слежке и прослушке ? Говори, не бойся и тем избегнешь пытки. - Де Гиз покосился на " испанские сапоги ", выглядывающие из - за спины чернорясного доминиканца, отца Опасного, ранее известного как Гельман, великого инквизитора округа Миссури, запытавшего насмерть Паука Загорского накануне.
     Сноуден привстал на одно колено и направил радар, вживленный тунисскими неверными в темя, в сторону аэропорта, прислушался и мерным голосом впавшего в транс человека начал трансляцию кощунственных слов спотыкающегося Евтушенки.
     - А ён и грит такой : " Даешь, грит, Ваганьковское, потому как прописка московская ". А тот и вскричи гласом дикостным, мол, тыр - пыр, прописка и регистрация - вещи разные. И не понимают ведь ни х...я, что по х...й. Как свежеумерший свидетельствую : по х...й.
     - Дичь какая, - поморщился герцог, отхлебывая окситерское из кожаной фляжки оруженосца, верного лошадя Крыма, гремящего доспехами за гранью возможного. - Спроси его о Прохоре, - приказал де Гиз, пиная Сноудена в бок кованым сапогом кавалера.
     - Я не знаю никакого Прохорова, - послушно ретранслировал Фольклор через минуту, объяснив жестами сиятельному лигисту задержку во времени разницей часовых поясов и плотной облачностью над Хитроу, к коему и пробивался сквозь окопы и траншеи Евтушенко.
     - Это что же такое получается ? - Выскочил вперед дикого вида мужчина, с ног до головы заросший конским волосом, граф де Монсоро, только что расправившийся с личной эрекцией посредством толедского палаша. - Мы тут собрались у задней калитки Лувра, х...й знает зачем и в такую холодрыгу, что даже гуси вмерзли в лужи, - он вельможно указал на закоченевших гусей, - а монахи обители святого Прженца согревают свои одинокие постели при помощи чеченских пидоров, вот ни х...я не спортивных и, возможно, наркоманов, а этот, - он ткнул Сноудена кинжалом под ребро, - не знает никакого Прохорова. Какого х...я, граждане ? - Обратился он к собравшимся лигистам, постепенно приходящим в религиозное бешенство перед лицом явной измены.
     - Обожди, - вмешался де Гиз, беря ситуацию под контроль, - граф де Монсоро. Во - первых, учти, что о Прохоре я спросил просто так, это проверка связи такая. Но сейчас я спрошу о важном. - Герцог принял алебарду из рук оруженосца и тюкнул крюком Сноудена прямо по голове, обнажая мозговое вещество. - Рци, - завопил де Гиз в экстазе неожиданной поллюции, - по кой хер Евтушенко уехал в Америку, если Россия самая вуматная страна ?
     Хрипевший от избытка впечатлений Сноуден, роняя слюну на загаженную гусями почву просканировал пространство и ошеломленно покачал головой.
     - Не могу знать, ваше сиятельство, - умирая ответствовал разоблаченный шпион, утыкаясь залупой в скромно лежащий катышек козьего кала. - Там в башке сумбур вместо музыки. Типа, - замялся Сноуден, подбирая слова, понятные среднему средневековому деятелю, - русскоязычного информационного пространства, Кашин гнусит, Просвирнин с рожей такой да еще Ваенга в сапогах грохочет по брусчатке Красной площади, забивают, суки, сигналы. Но, кажись, - прошептал шпион, окукливаясь, - поэт утверждает, что на родине ништяк, когда ни хера уже не чувствуешь, не понимаешь. Как ручная кладь, - пояснил Сноуден и умер.
     Герцог де Гиз обвел верных лихорадочно блестящими глазами и решил :
     - Да ну на х...й. Я лично во Флориду, меня там жена ждет.
     Он сбросил загремевшие доспехи и обернулся тощим мужиком с безумным взглядом, в противогазе и костюме химзащиты.
     - Пох ! - Заорал он, удаляясь.
     - Чо, мин херц ? - Выскочил из толпы заговорщиков маленький плюшевый медведь. Наскоро прожевывая пареную репу он семенил найковскими кроссовками следом за сюзереном, решительно шагающим в сторону благословенной земли.
     - Догоняй, вот чо. Ты ж, в конце концов, не Потупчик с Витухновской.
     - Ну, - подтвердил медведь и противно захихикал.