28.11....
Ещё раз привет, дорогой!
Сейчас утро, завтрак уже был. Идёт 10-й час утра. Из палаты не выпускают.
Походила-походила, вспомнила про папку с бумагой и ручку. Поток сознания не знаю куда ведущий.
Вспоминаю всё, и всё по одному сценарию. Как только я увериваю себя, что это он, тот, кого я видела воочию, то всё – бзик. А ты, как только на секунду веришь в то же, сразу готов сделать шаг в сторону. Помнишь, как во время прогулки сказал: «Да что же я делаю?» и сделал при этом именно шаг в сторону. Вся беда в том, что там не сделают ничего, чтобы не компрометировать себя такой связью. А если это очень изощрённый сетевой маньяк, то слишком много времени на меня одну, да и нахрен он мне сдался.
Пароль от моего почтового ящика такой: набранное в режиме En***************** без пробелов. На всякий случай – пароль я придумала на грани захода – ты меня сдал на следующий день. Мой ящик называется ********** Там должны висеть неотвеченные письма. И нечитанные.
Я не знаю, что у нас с тобой и кто мы друг другу. Но твёрдо уверена - я очень серьёзно больна этим страшным чувством. Такая любовь к трём апельсинам. При этом не могу не видеть, как ты красив и хорош.
Хорош до тех пор, пока дело не касается денег. В этот раз ничего бы не случилось, если бы ты хотя бы дал мне 500 руб в качестве карманных денег – я просто могла бы заказать визитку себе, а остальное, скорей всего, лежало бы до какой-нибудь новой надобности – съездить на маршрутке в центр, сходить в галерею или музей.
Что же нам теперь делать? Я всё понимаю и осознаю – готова пить эти таблетки в том сочетании, в котором их дают сейчас до полугода, как Маркеловна говорила, потому что я уже страшно устала. Устала от безделья и этого вынужденного сидения в палате (в ней снова 17 коек и все заняты). Но здесь хотя бы на ночь гасят свет, оставляя только дежурную лампу дневного света над входом.
Я давно уже не практиковалась в письменном жанре, теперь вспоминаю, сколько же писем я написала в детстве и юности. Со мной переписывались дети разных народов: немцы, болгары, венгры, монголы. И т.д. и т.п. – я всегда находила о чём написать. И вот итог: привлекла внимание кого-то такого же странного, как я сама. Я не могу, к сожалению, переключиться от этих мыслей. Пусть в голову приходят даже новые идеи. Вот уже рушник задуман на свадьбу этой маленькой рыжеватенькой с синими глазками.
По ходу нарисовала портрет соседки. Не сильно похоже, но что-то есть. Она его в трубочку скручивает, но плевать. Всё-таки всё дело в деньгах – без них я чувствую себя рабыней в плену у варвара. Ты говорил, что был момент, когда у тебя было меньше, чем у меня. Но у тебя источник возобновляемый, а у меня нет. Я просидела дома всю жизнь и теперь никак не могу рассчитывать на хорошую работу. Ты не захотел за забор, а я не хочу бросать вышивку.
28.11.... приблизительно 11 утра
А делать-то так и нечего. Вид с койки вот примерный набросала. Тяжёлая работа у санитарок – сидеть на стуле и никого не пущать. Но и они не выдерживают, то отходят, то приходят. Сейчас вот нет никого, да и сменились они уже раза три меж собой. Не одна я маюсь от безделья.
Почему ты не можешь сменить тон, когда не знаешь, как поступить? Я действительно лидер по натуре, которого долго давили и пережали. Ты, наверное, тоже, но тебя исковеркала мать, тоже лидер – она тебя ломала с детства до юности, как и твоего отца. Как он отдыхал от неё на работе! – я так думаю и буду думать. Я на неё похожа только в одном – мы лидеры. Только она очень любит виртуально поиметь человека в зад. Я поэтому долго её не понимала. Как только поняла – ей нечего стало мне говорить, как раньше мне – ей. Это она озабочена сексом.
Как только они переехали сюда, она сразу стала спрашивать у меня про канал с порнушкой. Мол, охота посмотреть. Я тогда сказала, что есть такой, но мне смотреть его неохота. Как и сейчас – неохота и всё. И она всё время живо интересовалась – не переспали ли её внучки со своими женихами под видом беспокойства за них. Грязная старуха всё же твоя мать. Мне неинтересно пробовать новое и новое в сексе, пока нет такой надобности, да и дальше, думаю, не будет.
Мне хорошо с тобой, таким, как есть – без всяких дополнительных выкрутасов. Но я так и не знаю, что же нам делать дальше. Я тебе простила, когда ты меня сдал в 5-й раз, но шестой – это лишнего. С тобой тоже что-то не так, раз ты видишь один выход из проблемы – сдать меня, не говоря по-человечески. Я много раз просила тебя сменить хотя бы тон, когда мы поругались из-за этих денег. Цена вопроса была 800 или даже 500 руб или человеческое объяснение того, почему ты их не можешь дать. Деньги ведь у тебя были в таком количестве.
Кстати, на моём старом номере, который однозначно теперь твой, много баллов – если их перевести на твой другой номер, глядишь, хотя бы на флэшку хватит. На моём новом номере тоже есть немного баллов – тоже можешь их добавить.
Передавай привет детям. И давай пытаться говорить друг с другом нормально. Я могу воспринимать разумные аргументы. Но я от тебя их не услышала, когда ты просто не дал мне карманных денег.
28.11.... приблизительно 1-2 дня
И снова – привет от старых штиблет!
Делать категорически нечего, кроме как сидеть на кровати, лежать на ней же или ходить по палате. Сидеть всё время даже у санитарок задницы устают. Но, если сидеть и рисовать, то можно и посидеть. Или написать очередное послание. Так вот и делаю. По ходу прикинула метраж палаты – где-то 77кв.м
77:18=приблизительно 4. Ух ты! Целых четыре квадрата на человека – в два раза больше, чем на кладбище. Смешно, ей богу! При этом персонал вполне адекватный. Точно ни одна не скажет: А нам что жопа, что сердце.
Но я пока на сердце не жалуюсь, хотя всё время чувствую, где оно. Всё же – займись собой и сам сходи к кардиологу. С этим нельзя шутить. Мы уже не тот мальчик с девочкой, которые так любили друг друга и говорили такое нормальное слово «навсегда». Я всё жду, когда пройдёт эта дурь.
Может всё же узнать про дневной стационар?
Самое положительное из всего – я теперь сплю, даже в тихий час. Меня уже будили пару-тройку раз, чтобы я полдник не проспала. И ночью сплю до нормального времени – встаю часов в 6 и даже полседьмого. Было даже что встала после 7, но пожалела об этом, потому что в это время закрывают туалет на уборку. (здесь его закрывают раз в день, а не два-три, как в четвёртом). Словом, всё терпимо, но очень тоскливо. Я каюсь перед тобой за страшные слова, сказанные мной, к тому же при посторонних. Просто я до последнего верила, что ты не станешь вызывать эту службу, попробуешь что-то спокойно сказать и сделаешь то, что я от тебя ждала, с утра – 500 руб в сумку. Так паршиво, что такая цена у моей свободы.
Такая вот эпопея хренова. Врачи явно не поверят, что я в норме. Я сама себе всё пытаюсь поверить – ты не монстр. Обстоятельства монструозные. Ты делаешь что-то не так и во мне всё переключается – я же Бык и пру на красный.
(фото автора - на фото - работа автора)
http://www.proza.ru/2017/04/02/287