Ma perke

               
Поезд чеканил к морю. Путь не ближний, вагоны медленно нагревались в пути, приближаясь к югу. Изнуренные скукой и духотой пассажиры плацкартного вагона вяло ожидали прибытия, убивая время как получится. Одни уткнулись в телефоны и планшеты, другие спали, ели и глядели в окно. Пожилой мужчина ворчал, переваливаясь с боку на бок, как тюлень: «Минеральная вода за пятьдесят рублей?! А почему не по сто!… Иэх, человека в космос запустили, а нормальных кондиционеров в поезде разместить слабо!»

…Вечером мерную скуку вдруг перебили громкие звуки смартфона.  В проходе под ритмичную музыку танцевала девочка лет пяти, встряхивая светлыми кудряшками.
Со всех полок к ней повернулись зрители, сверху свесились любопытные головы. Девчушка была сущий ангелок и двигалась задорно в такт детским песенкам. Потом включили «Ламбаду». Она старательно вертела попой и смеялась.

- Давай еще, давай! – подбадривала ее благодарная публика. Однако, пресытившись танцами и всеобщим вниманием, девочка не торопилась исполнять просьбы. «Сказку! Я буду рассказывать сказку!» - после некоторой заминки объявила она.

- Какую сказку, Алина? – спросила ее ласково мама.

- «Красную Шапочку»!

- Хорошо, начинай!

- Жила-была девочка Маша, и была у нее бабушка… Бабушка жила… Бабушка позвала… - тут девочка смешалась.

- А дальше? Я ничего не поняла! – раздался строгий дребезжащий голос. Это была бабушка.

Девочка широко распахнула глаза и рот, но не могла произнести ни слова.
 
- Как же ты будешь жить, если ты не можешь рассказать такую простую историю? – третировала девочку матрона.

Тут уж ротик девочки растянулся во всю свою ширь, раздался рев. Девочка безутешно рыдала, не в силах вынести позора.

- Ну, милая, ну… - захлопотала над плачущей девочкой мать.- Ты все знаешь! Мы просто с тобой не подготовились! –  И бросила через плечо: - Александра Ивановна, вот и успокаивайте!

Дама невозмутимо уставилась в окно. Мамаша схватила девочку за руку и повела в тамбур.

В открытую форточку врывался свежий воздух в смеси с закатным солнечным светом. Коротко стриженная, элегантная женщина, чем-то похожая на Анни Жирардо, все смотрела в окно отрешенным взглядом. Ветерок шевелил ей пряди. В строгих складках ее резко очерченного лица пряталась улыбка.
 
Дама повернулась к сыну. Это его смартфон служил аккомпанементом для девочки.
- Давай, включи мне Челентано! – потребовала она.
«Соло йо… соло ту» - тянула дама. Пассажиры навострили уши. Теперь она захватила внимание вагона.
Вернулась мамаша с притихшей девочкой. Увидев бабушку, самозабвенно поющую Челентано, поглядев на ее брови домиком, девочка заморгала. Она смирно уселась к окну. Лишь судорожные вздохи, похоже на всхлипы, напоминали о перенесенной драме.
Челентано затянул унылую песню «Конфесса». «Су джунфесса аморе миа… Ио нон соло пиу ил соло, луниджо…» - надрывался сиплый, гнусавый голос. «Ма-а-а перке!»…

- О чем он поет? – полюбопытствовала немолодая соседка.

- Он не может понять, почему любимая покинула его, ведь им было так хорошо вдвоем.

- О… сердешный! – сочувственно покачала головой женщина.

Вскоре кратковременное веселье затихло.  Поезд гулко мчал по артериям родины, демонстрируя разнообразие земной коры. В Воронежской области миновали чернозем, в Белгородской  - белесые полотна известняка, ближе к Кубани появились слоистые каменные пласты. Стоило ли затевать столь длинный путь ради привычных глазу картин? – взохнула дама.

Она посмотрела на невестку – та старательно пялилась в окно. «Отвернулась, чтобы не сказать какую-нибудь гадость» - решила Александра Ивановна.

А что? Дерзости ей не занимать. Не так давно накинулась на свекровь с упреком: «Александра Ивановна, вы зачем ребенка пугаете?!» В чем дело? Оказывается, девочка не на шутку расстроилась, когда бабушка подробно ей объяснила, насколько вреден для здоровья лимонад, который Алина так любит. «Мама, мы что, теперь умрем? Мы так часто пьем лимонад!» - плакала и причитала Алина.  Ну, положим, бабушка несколько сгустила краски. Но зачем же с ней так-то? Тем же вечером за ужином демонстративно украшал стол прямо посередине полторашник лимонада.

Неблагодарные дети, как бы их не разлюбить! Им некогда – целый день гнобятся на работе, а придут домой, быстро дела поделают и – скок в интернет, святое дело! Или к телевизору. Кто куда до полуночи. О да, нужно отдыхать. Нынче религия отдыха. Они еще очень молоды.

Научила Алину читать. Плутовка не хотела запоминать буквы, ей бы покривляться да покалякать. Но бабушка-учитель придумала, как приохотить ребенка к чтению. Прочитала Алине вслух смешной рассказ Драгунского. «Следующий будешь читать сама!». Была непреклонна, как девочка ни канючила, требуя продолжения. Что ж, буквы выучили споро.

Эх, жил бы Василий, он бы ее в обиду не дал! Вася боготворил жену, очень ею гордился. Еще бы. Ему досталась первая в городе красавица. Они познакомились на танцах в Доме офицеров. Там же потом занимались бальными танцами. «Раз-два-три…ча-ча… раз-два-три… ча-ча…» - и сердце заходится! Дама закрыла глаза, представляя, как плывет по танцзалу в объятиях мужа. Вася был старательным партнером. Их пару  часто посылали на любительские соревнования, в которых нередко пара добывала трофеи для города в виде пузатых золотистых кубков. В перестройку женщине прочили престижную в то время карьеру манекенщицы или фотомодели. Какой там! Всю жизнь она проработала в школе учительницей немецкого и английского.  Когда родился сын, паре стало не до танцев.

Из всех-то радостей были потом лишь поездки на море. Как часто ее сознание устремлялась к морским просторам, будто легкий комок перекати-поле,  когда муж ей принимался рассказывать о своей работе. Он служил завскладом на стройке. Ей обычно не стоило труда состроить участливую мину и, поймав конец фразы, поддакнуть: «Да, милый, я вообще не понимаю, как же это они могли погрузить анкера не в ту машину?» Ах, море сияло и пело так же, как ее любимые пластинки с Далидой, Челентано и Тото Кутуньо! Она так превозносила целебные свойства моря, что Вася над ней смеялся. «Ну да, там никто не болеет.  Там даже кладбищ нет!» - ерничал он. Эх, Вася, лучше бы ты поверил!

Дама посмотрела на внучку. И тут… девочка стала делать ей знаки: приподнимала пальцами кончики губ и смеялась. Наконец дама догадалась, чего хотела от нее девочка, и растянула губы в светской улыбке.

«Ба…  я хочу в туалет» - громким шепотом возвестила Алина и схватила бабушку за руку. Они пошли в конец вагона, ощущая ладонь и ладошку. После бабушка поцеловала внучку во влажный, разгоряченный  лоб, и семья стала укладываться спать.

В вагоне вскоре все утихло, многие заснули. Лишь неспящие, посвященные, после станции Туапсе увидели, как поезд приблизился к кромешной тьме. Изредка любопытные, прильнув к окну, различали огни барж и морских портов. Через километры вдоль побережья попадались компании с кострами... Не столь разглядели, сколь почувствовали пассажиры, как море внизу, совсем рядом,  тихо волнуется. Беспечные ездоки тоже волновались от встречи с простором, который вот-вот для них распахнет свои объятия.  Волновались - взрослели, волновались - впадали в детство.