У старушенции голос был. Звонкий, чудесный.
Вот только пропал он однажды.
Хорошо старушенции без голоса. Нет, правда!
И птицам тоже хорошо.
Они голос старушенции нашли. И звонким старушенческим голосом, чудесным старушенческим голосом.
Петь принялись.
Поют птицы, Стараются. Весну завлекают. И весна этот зов слышит и спешит, торопится.
Все кругом радуются, что весна пришла, и старушенция радуется.
И весне радуется,
Но больше всего радуется, что ей самой рта раскрывать не надо,
что ей петь не надо, что вставать рано-рано не надо, что на деревьях сидеть не надо,
И на крышах домов сидеть не надо,
И на проводах сидеть не надо.
Что вместо нее, птицы этим занимаются.
Все-таки птиц много, а старушенция - одна.
Как ей одной на всех этих проводах, деревьях и крышах сидеть?
Скучно ей на всех этих проводах, деревьях и крышах сидеть.
В одиночку-то? Очень скучно!
Прекрасно они ладили.
А потом и голос к старушенции вернулся. Хорошо голосу со старушенцией.
После птиц-то? Очень хорошо.
Молчи себе и молчи, отдыхай и отдыхай,
напрягаться надо.
Старушенция – она не то, что петь,
Говорить-то не шибко любила.