Я люблю это время… Безнадежно люблю!
Л. Дербенев.
Я никогда не бредил морем и парусами… В отличие от доброй половины писателей, чьи книги запоем читал в детстве. Да, я люблю искупаться и посидеть на берегу, люблю вечера около моря, которые поистине волшебны, но никогда не мечтал оказаться на корабле средь мачт и парусов или, хотя бы, на современном лайнере. Я поистине «сухопутная крыса», как выразился старина Джек Воробей. А один из героев Александра Грина прибавил – «Эти люди созданы только для того, что бы любоваться морем из окна своей конторы». Что ж я не обижаюсь, ведь если все будут моряками кто останется на берегу? Кто будет ждать их в Порте – Рояле, Лиссе, Зурбагане? Кто откроет им дверь таверны, или портовой канцелярии, снабдит картами нужного района, позаботиться доставкой нового такелажа и провизии? Кто, в конце концов, просто скажет им при встрече:
- Давненько я не видел тебя в Зурбагане, приятель! Расскажи мне, где ты был, а я потом поведаю, что творилось на этом клочке суши в твое отсутствие….
Эту лирическую мысль я сказал своему другу одним летним вечером, после работы, когда летняя прохлада настраивала на философский и лирический лад. Эта мысль пришла ко мне, когда мы вспоминали свои детские годы. Да, добавил я, я не брежу парусами и скрипом вантов какого - нибудь клипера или фрегата, но с удовольствием жил бы в Зурбагане и каждое утро смотрел бы как приходят или уходят в порт корабли.
Друг задумчиво закурил сигарету. Потом грустно спросил:
- Как тебе ответить? Романтически , но грустно или исторически, но цинично?
- Да как хочешь, - пожал плечами я, - давай сразу два своих довода.
- Знаешь, если рассуждать романтически – то в Зурбагане давно никто не живет. Или он заброшенный рыбацкий поселок, который едва сводит концы с концами…
- Но он и в книге был не столицей, - возразил я.
- Не перебивай, - друг продолжил свою речь, - я имею в виду, само понятие этих книг, помнишь ту старую песню, именно про Зурбаган? Так вот - он умер или он заброшен. Ныне другое поколение, и уж поверь, оно вряд ли поймет романтику Грина. Хотя, я помню, зачитывался «Бегущей по волнам»…
- Ты второй довод не сказал, - снова перебил я его, зная, что он может перескочить с темы, а второй довод послушать хотелось…
- А, исторически – циничный? Ну…. Потом началась первая мировая война, Грея убили Ассоль, осталась вдовой с сыном, Зурбаган сожгли неприятельские войска или он был просто стерт с лица земли артобстрелами, как стратегически важный объект линии фронта противника.
Романтика в моей душе постепенно улетучивалась. А расставаться с ней не хотелось. Я задумался…
- А что ты скажешь, прав я или не прав? - спросил друг.
- И да и нет. – Улыбнулся я. – У каждого есть свой Зурбаган. И книжный и в тоже время свой. Понимаешь, ты правильно сказал, что сейчас может быть другие понятия и мечты, но… сказка, красивая история, красивый мир – это нужно всем. У каждого был свой Зурбаган. Ведь Зурбаган…. ЭТО ДЕТСТВО! Юность, а дальше - мы покидаем свой Зурбаган. Мир становиться обыденным и пыльным. И не важно, как кто представляет это название – маленькая рыбацкая деревня или современный мегаполис – каждый из нас, хоть месяц в жизни в нем жил. Это просто изображение всепобеждающего детского счастья вот и все. Вот я, когда я слышал эту песню, кстати, прекрасную, я все время представлял прекрасный маленький городок около моря, ослепительно белый. И был уверен, что этот город действительно есть. И считал свой родной город очень похожим на него.
- Хм… но у тебя то город что ни на есть сухопутный… - заметил друг.
- И что? – немного обиделся я, - это ещё как посмотреть!
Мой родной город действительно сухопутный. От него до Тихого океана двое суток в поезде, до Черного моря – шесть с половиной, а до Балтийского и того больше. Но все равно у него есть что то морское… Точнее, у него есть сходство с морским портом. Потому что он находиться в таежном краю, и сопки вокруг него похожи на большие зелено – голубоватые волны океана. Да и подъезд к городу кажется, особенно если проехать в поезде суток шесть, приходом в порт корабля. Вокруг сначала, куда ни глянь зелены волны сопок и кажется, что им не будет конца. Поезд летит, оставляя за собой километры и километры этой бескрайнего лесного моря, словно желая найти хотя бы за брошенный полустанок, одинокий поселок, хотя бы что- то, что бы согреться около человеческого тепла. Один изгиб магистрали, другой… и вот мелькнул вроде бы силуэт города. Что это? Наверно мираж. Снова сопки, снова одинокие пути магистрали, тонкие как спички молодые елки продолжают свой хоровод около окон. Все больше и больше тобой завладевает чувство, что дальше не будет ничего и поезд идет в глубь безмятежного океана - тайги… Вдруг локомотив издает протяжный радостный гудок, словно юнга, что кричал «Земля!», он возвещает: «Вижу город, вижу станцию!». И вот, снова повернув около сопки, внезапно появляется многоэтажный город, он блестит на солнце стеклами окон, словно приветствуя поезд, который пришел к нему издалека, словно давая понять машинисту, что скоро его ждет конец пути или можно, наконец, передохнуть. Поезд замедляет ход, а две колеи вдруг расходятся и уже их четыре потом шесть. Радостно отвечает сигналом на сигнал, идущий на встречу, локомотив поезда ремонтников, появляются пирсы – платформы. Всё поезд – корабль вошел в порт и устало вздыхает, словно говоря стоящим невдалеке вокзалу и ремонтным депо: «Фух, вы бы знали, как я устал и какой дождь страшный сразу как спускаешься с Чары!». Около колес состава проходят, постукивая молотками по колесам и тормозным рессорам ремонтники. Машинист ведет уставший локомотив в депо, а навстречу им уже идет смена. Ещё двадцать - тридцать минут и поезд медленно «отчалит» от перрона, снова сделав в вдалеке поворот раствориться в зеленном «море». А если станция конечная то весь состав, устало перестукивая колесами, пойдет на отдых, перед следующим рейсом.
Все таки локомотивы, поезда – это сухопутные корабли… И я до сих пор время от времени жалею, что когда то не пошел учиться на машиниста.
«Засыпает синий Зурбаган. А за горизонтом – ураган…» - раздавалось из динамика радио. Радио было подключено к радиоточке (о FM – радиостанциях ещё никто слыхать не слыхивал). Я сидел на стуле и смотрел в окно. По улице время от времени проезжали машины, шли люди, а в дом быта, что напротив, семья из четырех человек несла в ремонт большой, даже больше нашего телевизор. Точнее несли мать и отец, а, дети, два пацаненка, с лицами полными горьких раздумий по поводу причины поломки шли сзади. Это напомнило мне о том, что месяц назад, и мы тащили так же телевизор, что ещё мне прибавило грусти, не смотря на то, что телевизор после ремонта работал как часы.
Причина моей грусти была многослойна и не подъемна как пианино «Красная зоря», что стояло рядом. Я просто уныло смотрел на залитый солнцем город, и, как говорила мама «страдал хандрой». Ничего не хотелось. Подростковый «Бамовец» был сломан, и четыре попытки его починить его не увенчались успехом (чем не повод для грусти?).Можно было попросить помочь в починке отца – но он был в командировке. Мой друг Егор уехал на Байкал и вернется только к 1 сентября. Сестра читала в зале, какую-то жутко толстую книгу, мама готовила голубцы (которых я не переносил). Но грусть была даже не из-за этих событий… Она просто заползла в душу и ни как не хотела оттуда вылазить.
«Два часа на часах и не нас, и не нашего детства. Смотрит девушка с пристани вслед кораблю…» - продолжало заливаться радио. Я представлял маленький белоснежный городок около синего моря, окруженный сопка… ой, простите горами. Там живут люди, такие же, как я, мама, папа и сестра, а может быть и похожая на нас семья. Я, почему то представлял, что они живут в такой же квартире как и мы. Вот бы было бы здорово, подумал я, если бы мы вдруг встретились. Но тут, же я мне пришло в голову, что этот город далеко. Я представлял, что около берега стоит девушка и смотрит на старинный корабль, а волны подходят все ближе и ближе к ней. Грусть на минуту отпала, но потом я задумался о том, что откуда старинный корабль в современном (пусть и маленьком) городе?
«А ну и что? - Не сдавалось воображение – Почему бы и не быть такому кораблю? Может он уже не плавает далеко, а просто перевозит людей из города в город?»
Да нет, ответил я сам себе, я же видел и по телевизору, что из города в город перевозят людей теплоходы и эти… «Ракеты».
«И что? А можно же оставить так, для красоты один корабль? Может он участвовал в битве? И победил. А сейчас ….» - Далее фантазия у меня иссякла. Грусть снова обосновалась, и вольготно расположилось в сердце.
Песня кончилась, диктор говорил, о каком то кооперативе и его успехах и ничего интересного дальше по программе не намечалось. Солнце, хоть летнее и яркое, но безрадостно светило за окном. Я вздохнул. Надо что-то было делать…
Я вышел в коридор. На кухне радостно фырчала кастрюля, предвещая варенный капустный лист голубца и я решил, что лицезрение готовки нелюбимого блюда ещё больше меня вгонит в тоску и повернул в зал к сестре. Все её внимание было обращено к книге.
- Люб, а Люб! – начал осторожно отвлекать её я.
- А? - не отвлекаясь, ответила сестра.
- А старинные корабли где-нибудь ещё есть?
- Какие? – спросила так же отрешенно Люба и перевернула страницу.
- Старинные. Ну там с парусами, с штурвалом таким, как в «Пятнадцатилетнем капитане»…
- Возможно…
- А на них можно прокатиться?
- Наверное... – Люба придвинула книгу поближе, явно не желая отрываться от книги. Я решил начать попытку разговорить её с другой стороны.
- Что читаешь?
- Книгу. – вполне правильно ответила сестра.
- Я вижу, что не диван, - так же аргументировано ответил я и, с трудом прочитав название на обложке - «Дженни Герхард», переспросил - а про что она?
- Про Дженни Герхард. Она взрослая. Пожалуйста, дай я ещё почитаю…
- Читай – разрешил я. И сел в кресло около телевизора. – А может, телевизор включим?
- Я включала там ничего интересного…
Разговор не клеился. Я снова представил маленький белый город, теплое море, корабль, девушку, смотрящую на то, как он медленно уходит за горизонт. Как назывался этот город? А, Зурбаган! Я взобрался в кресло с ногами и представил снова то, что мы приезжаем туда в отпуск, и я брожу по его улицам. Стою на берегу у моря…
- А Зурбаган это где? – спросил я.
- Что?
- Зурбаган где находиться?
Сестра отложила книгу и посмотрела на меня.
- Нигде. Это вымышленный город. Из книги, «Алые паруса» называется, Александр Грин написал в начале нашего века. Это просто вымысел, фантазия автора.
- Как «Волшебник Изумрудного города»?
- Ну… в принципе да – улыбнулась сестра.
- Грустно. – Вздохнул я. И мне правда очень стало грустно.
- Почему?
- Потому что я хотел там побывать… - сказал я и настроился на то, что Люба улыбнется и что-нибудь пошутит. Она улыбнулась и тоже вздохнула…
- Что поделаешь… Но когда ты читаешь, ты же находишься там…
- Да но это не то, если бы ты окажешься там в жизни. – возразил я.
- Да, но… а хочешь я тебе почитаю эту книгу? Она у нас есть. – Вдруг предложила она.
Я встрепенулся. Конечно, это хорошо, когда ты читаешь сам. Но когда тебе читают, да ещё что-то интересное и захватывающее – это ещё интереснее. Так, когда я болел, я «прочел» «Пятнадцатилетнего капитана» и «Тимур и его команду». Тем более Люба ( а позже и я ) не очень любили читать долго в слух. Так что предложение было заманчивым. Но мне показалось, что если Люба начнет читать, моя фантазия исчезнет. Там будет другое (что в принципе верно) после чего мне станет совсем грустно.
- Нет. Не надо. – сказал я. – Не существует и не существует…
Сестра посмотрела на книгу, явно борясь с желанием снова начать её читать, но посмотрев на меня, решила меня как- то растормошить.
- А как ты его представляешь…
Я застеснялся…
- Ну… город. Около моря.
- А как он выглядит?
И тут я понял… Я сначала не поверил сам себе и только потом понял, что я представлял… город, в котором я живу, только немного переделав его.
- Ну, представь… - начал сбивчиво рассказывать я. – Вот наш город, около моря, а взади, справа слева от него сопки. И все дома и девятиэтажки и шестнадцатиэтажки все ослепительного белого цвета и все это рядом с морем, ну как в песне, а на море старинный корабль с мачтами и парусами. Но там не только будут дома как и у нас там будут ещё и такие места как по телевизору показывают но все дома красивые, высокие и блестят на солнце. Представляешь?
- Красиво, - улыбнулась сестра.
- Да, было бы красиво. – согласился я, - но жаль, что такого города нет.
- Ну почему именно нет? – удивилась сестра. – Есть наверное. Где – то есть. Вот, например, на Черном море… Почему бы и нет? Просто мы названия его не знаем.
- Тогда пускай он, пока мы не знаем названия, будет называться Зурбаган? – предложил я. – Красиво просто звучит, - я со вкусом повторил,- Зурррбаган!
-Ну а почему бы и нет? - улыбнулась сестра и пожала плечами. Тут мама позвала нас ужинать. И где то далеко раздался протяжный гудок поезда….
Шли годы… Мы уехали из моего родного города, как раз в те места, где мы с сестрой считали, может находиться «Зурбаган». Я повидал много городов и даже по ночам мне снились (и снятся) города, красивые и чем-то похожие на все места, где я жил, сразу. Да и район, в котором я сейчас живу чем то напоминает мне родной город… Где то лет в 17, я считал, что Зурбаган – это мой родной город. Но это не так. Ведь туда ходят поезда и можно в любой момент сесть и приехать туда, побродить по тем местам что были центром моего мира тогда. И только после разговора с другом я вдруг понял, что Зурбаган – это мое детство и юность. Зурбаган, которого нет на карте, который не пылиться на книжной полке, который никогда не пристроится в канву истории – он находиться в моих воспоминаниях.
За окном, вдалеке раздается гудок поезда… Поезда идущего на Зурбаган.
Я люблю это время,
Безнадежно люблю….