ТЕАТР «СОВРЕМЕННИК»
ГАЛИНА БОРИСОВНА ВОЛЧЕК
Галина Волчек родилась 19 декабря 1933 года в Москве. Ее отцом был знаменитый на Мосфильме режиссер и оператор Борис Израилевич Волчек .
В его портфеле наград числятся четыре Государственные премии, а самыми известными фильмами являются «Пышка», «Тринадцать», «Ленин в Октябре», «Мечта», «Убийство на улице Данте». Мать Галины Вера Исааковна, в девичестве Маймина, тоже из творческой среды – закончила ВГИК.
В детстве Галина мечтала о театре и кино. В период Великой Отечественной войны Волчек жили в Свердловске и Алма-Ате, где на эвакуированной студии «Мосфильм», работал отец.
«Я была нескладная, дико стеснялась этого, ненавидела себя в зеркале, вот и зажималась. Плюс мама моя — человек чудесный, но властная, убежденная, что детей следует воспитывать в крайней строгости. Она подавляла меня, я ее боялась. Мама окончила Литинститут и сценарный факультет ВГИКа, но в профессии не состоялась, поэтому оставалась, как я говорила, домохозяйкой с двумя высшими образованиями. Впоследствии работала в кассе нашего театра. Ефремов позвал, сказал: «Надо, чтобы билеты продавали интеллигентные люди…» По характерам родители мои были людьми совершенно разными. Как им удалось так долго продержаться вместе, не представляю. Но однажды они посадили меня, 13-летнюю, перед собой на крутящийся стул, и мама сказала: «Мы с папой расстаемся. Ты уже взрослая и должна выбрать, с кем из нас хочешь остаться». А я уже давно знала, что у каждого из них своя личная жизнь и наше семейное благополучие не более чем фикция. От чего постоянно испытывала неловкость.
Как я обрадовалась после того разговора, не передать! Разумеется, выбрала вариант проживания с отцом — человеком бесконфликтным, добрым, мягким, скромнейшим, которого я обожала . Вырвавшись из-под маминого контроля, я тут же в эйфории свободы пустилась во все тяжкие… Апофеозом свободы стало то, что я закурила. Застав однажды меня с сигаретой, папа — я такое увидела первый раз в жизни! — заплакал…
« Папа часто брал меня с собой, и всегда рядом была няня Таня. Она прожила с нашей семьей всю жизнь — и меня забирала из роддома, и Дениса, воспитывала нас, оставалась со мной в самые трудные периоды жизни. Таня Бобровская была в нашем доме абсолютной хозяйкой, а в моей жизни вообще ключевым человеком. Сказать, что я ее обожала, — ничего не сказать. Она была мне ближе всех, даже, пусть Бог меня простит, ближе мамы
В 16 лет мечта о кино и театре сбывается – Галина поступила в Школу-студию МХАТ, где вместе с ней обучались Игорь Кваша, Людмила Иванова, Олег Табаков, Евгений Евстигнеев.
В 1956 году Галина оканчивает учебу в Школе-студии и со своими сокурсниками организует Студию молодых актеров, которую возглавил Олег Ефремов.Спустя некоторое время Студию переименовали в театр-студию «Современник».
Первыми ролями Волчек стали Нюрка из «Вечно живых» (этот спектакль вообще стал самой первой постановкой в молодом театре), мать из «В поисках радости», Грачиха в «Без креста» и мисс Амелия в «Балладе о невеселом кабачке».
В 1961 году Галина Волчек ступает на режиссерскую стезю, и через год выпускает спектакль «Двое на качелях» по У.Гибсону.
«Когда я впервые прочла эту пьесу американца Уильяма Гибсона, испытала настоящий эстетический шок. От названности и неназванности всех тех сложностей, что происходят с человеком в попытке понять себя, другого, полюбить, наконец. Ничего подобного мы не только не видели на сцене, но и не читали. Железный занавес приподнялся на секунду, и среди того, что проникло, оказались и «Двое на качелях». Поэтому, с одной стороны, я была счастлива, что Олег Ефремов доверил мне, 29-летней артистке, постановку, с другой — безумно боялась. А вдруг мы втроем — с Таней Лавровой и Мишей Козаковым — окажемся непонятыми. Ну не воспримут люди в зале, не расшифруют иероглифы недосказанности, сложности, тонкости личных взаимоотношений… А я всегда хотела быть понятой. Пусть порой непонятной, но обязательно понятой. Любым зрителем. Для меня огромная разница между значениями «понятно» и «понято».
Никогда не забуду, как однажды, в сильный мороз, я, накинув пальто, выскочила на угол площади Маяковского и стала высматривать среди прохожих самое нетеатральное лицо. Наконец увидела: мужчина с авоськой, в ней — апельсины, явно не москвич. И вот представьте: вьюга, у меня волосы растрепаны, и я, замерзшая, трясущаяся от холода, выбивая дробь зубами, спрашиваю его: «Извините, вы из какого города? А в театре когда-нибудь были?» — «Из Сталино, — отвечает удивленно. — В театре не бывал». Я так обрадовалась, ухватила его за руку. «Может, у вас найдется 40 минут? Пожалуйста, пойдемте со мной. Вот уже и наша дверь, я там, за ней, вам все объясню, а то тут слишком холодно». И затащила его, обалдевшего, в помещение тогдашнего «Современника». Ну а там привела в репетиционный зал, объяснила, что мы — артисты, хотим показать ему отрывок из спектакля. Он, поставив между ног свою авоську, сел на стул, и ребята стали играть для него — нашего первого зрителя. После того как был сыгран первый акт, мы давай выспрашивать мужичка об ощущениях. Преодолевая даже не смущение, а скорее шок, он вякал что-то невразумительное. Ясно стало главное: какие-то вещи человек все-таки понял. Мы искренне поблагодарили за участие. А когда он пошел со своими апельсинами к выходу, то вдруг остановился у двери и сказал: «Ну вы мне скажите, что с ними дальше-то будет? Я ведь теперь стану думать…» И тут меня немножко отпустило… Тот, первый мой спектакль действительно имел грандиозный успех.»
После такого успеха Галина Волчек, как режиссер, вместе с Олегом Ефремовым выпускает спектакли «Без креста», «В поисках радости» и «Большевики».
В 1966 году в театре состоялась премьера спектакля «Обыкновенная история», имевший большой успех и получивший Государственную премию СССР. «Обыкновенная история» по Ивану Гончарову стала первым спектаклем, положившим дальнейшую серию постановок по классике русской литературы. В 1968 году Волчек представляет публике спектакль «На дне» по пьесе Максима Горького, чуть позже – включает в репертуар театра пьесы Чехова и Андреева.
В 1970 году Олег Ефремов переходит в МХАТ и в «Современнике» освобождается место главного режиссера, которое пустовало еще 2 года. В 1972 году Волчек возглавляет театр. Ее выбирает абсолютное большинство труппы театра. Первым делом, Волчек набирает омолаживает актерский состав. Она привлекает молодых актеров, так как уверена, что им нужно доверять и занимать в спектаклях.
Благодаря Волчек в театре стали играть Валерий Фокин, Иосиф Рахельгауз, Михаил Али-Хусейн, Юрий Богатырев, Константин Райкин, Марина Неелова, Валентин Гафт – без которых уже трудно представить «Современник». Обновляет Волчек и репертуар –ставятся спектакли по Михаилу Рощину, Александру Володину, Александру Вампилову, Чингизу Айтматову, Борису Васильеву, Василию Шукшину. Люди с удовольствием ходят на постановки «Валентин и Валентина», «С любимыми не расставайтесь», «Провинциальные анекдоты».
Новые режиссеры также пополняют труппу театра – приходят Александр Галин, Николай Коляда,приглашаются на постановки спектаклей выдающиеся режиссеры современности Георгий Товстоногов и Анджей Вайда.Волчек и сама продолжает ставить спектакли – прекрасные отзывы получили «Восхождение на Фудзияму», «Эшелон», «Вишневый сад», «Обратная связь», «Спешите делать добро».
В 1978 году театр приглашают в США. В Хьюстоне, театре «Аллей» Волчек ставит «Эшелон» Михаила Рощина.
« Одно из самых знаковых, ярчайших событий в моей жизни — постановка «Эшелона» в Америке. Я стала первым отечественным режиссером, получившим приглашение ставить спектакль в США. Причем в наисложнейшее время — 1978 год, самый пик холодной войны. В то время уехать из СССР на два с половиной месяца для постановки спектакля в США, да еще мне, беспартийной, казалось чем-то нереальным, сродни чуду. Правда, фантастика. И это, кстати, мне потом долго не могли простить многие околотеатральные люди, все кусали. А я была невероятно горда. Не за себя лично, а за театр наш, за свою страну.»
В 1990 году в Сиэтле Волчек ставит еще 2 спектакля – «Три сестры» и «Крутой маршрут». Спектакли пользуются необычайной популярностью, и театр показывает их еще полтора месяца.
« А через какое-то время, в этот раз на Бродвее, «Современник» становится продолжателем доброй традиции играть перед иностранными зрителями. Две недели актеры играют «Вишневый сад», и на каждом спектакле аншлаг.
Это гораздо позже, в 1996 и 1997 годах. Удивительными были те гастроли. Опять же, до нас никто, ну кроме старого МХАТа в 1920-е годы, не гастролировал на Бродвее. До перестройки «Современник» мог выезжать только в страны, как их тогда называли, «народной демократии». А тут мы, единственные из российских театральных коллективов, получили приглашение, причем два года подряд выступали в лучших бродвейских театрах, в центре Нью-Йорка. Мы представляли не только себя, не только страну, но — что невероятно важно для меня — русский психологический театр! И тоже были полные залы, и восторженный зрительский прием, и сотни рецензий. В итоге «Современник» стал обладателем уникальной, очень престижной общенациональной премии в области драматического искусства Drama Desk Award — первый из небродвейских театров, поскольку иностранцам ее не присуждали никогда, включая даже английский Шекспировский театр «Глобус». Особенно хочу подчеркнуть, что голосовало 600 (!) человек. Вот тогда я не смогла сдержать эмоции, расплакалась на глазах у всех — от перенапряженных нервов, от радости, от переполнявшей гордости.
За такой интерес «Современник» удостоен наградой США –«Drama deska wards». Интересно, что это первая награда, присужденная театру не из Америки.»
В 1999 году Волчек ставит «Три товарища» Ремарка. Этот спектакль становится настоящим прорывом для молодых актеров, занятых в нем.
В 2001 году она повторяет такой же эксперимент с только что закончившими театральные училища актерами, и ставит спектакль «Три сестры».
В жизни Волчек Галины Борисовны было два официальных супруга. Первый муж великий Евгений Евстигнеев.
В браке они состояли с 1955 года по 1964 год. В 1961 году у них родился сын - Денис Евстигнеев, оператор, кинорежиссёр, продюсер. «Сын для меня – тема особая, – говорит Галина Борисовна. – Так сложились наши отношения, что он мой главный советчик, самый строгий зритель и судья. Не могу выпустить спектакль, пока его не посмотрит Денис
О Евгении Евстигнееве Галина Волчек рассказывала: "Меня привлекала его внутренняя незащищенность. Я испытывала в некотором роде и что—то материнское, потому что он был оторван от родительского дома, от мамы, которую любил, но которая в силу обстоятельств дала ему только то, что могла дать, а Женин интеллектуальный и духовный потенциал был гораздо богаче. И самым важным было для меня то, что я сразу увидела в нем большого артиста, а потому личность... Несмотря на всякие разговоры, мы поженились.
Сначала был психологически сложный период в отношениях с моим отцом, его новой женой и моей няней (а жили мы все вместе в одной квартире).
«Надо сказать, что Тане нашей, как и папе, Евгений Александрович тоже поначалу не нравился. Она безапелляционно высказала свое мнение: «Несчастная ты, Галька! Мы-то думали, приведешь правильного, самостоятельного, а ты… Какого-то лысого выбрала. Как ему не стыдно лысому-то ходить?! Хоть бы какую-то шапчонку надел». Но со временем она поняла, что Евстигнеев ей социально близок, тоже вроде как деревенский, и очень его полюбила. Когда я уже жила со вторым мужем, а Женя приходил навещать Дениса, искренне радовалась ему, с просьбами обращалась: «Жень, у нас кран сломалси. Жень, а вот еще и утюг, починить бы…» Тот чинил. После чего Таня подходила ко мне и говорила: «Поднеси ему рюмочку-то». Ну, знаете, как монтерам, слесарям было принято.»
« В какой—то момент, когда обстановка уже накалилась до предела, я заявила со свойственным мне максимализмом: «Мы уходим и будем жить отдельно!» И мы ушли практически на улицу. Какое—то время нам приходилось ночевать даже на вокзале. Мы восемь раз переезжали, потому что снимали то одну, то другую комнату, пока не получили отдельную однокомнатную квартиру. Из—за такой бездомной жизни у нас не было ни мебели, ни скарба.
Со временем папа полюбил Женю, уважал его и снимал во всех своих фильмах, хотя бы в маленьком эпизоде. Да и няне Женя оказался близким по духу и восприятию жизни. Позже она так и не смогла полюбить моего второго мужа, для нее Женя всегда оставался «своим», а тот «чужим»".
Вторым супругом Волчек стал профессор Строительного института, доктор технических наук Марк Юрьевич Абелев.
«В отличие от Жени, Марк не был Тане социально близким, поэтому в нем ее возмущало все. Ну не свой, не тот, которого она ждала. Потому что ученый — профессором он тогда еще не был, но докторскую диссертацию уже писал. Словом, интеллигенция. Да еще в очках. И дочка его от первого брака в очках, и сестра. Таня терпела, терпела, а потом вдруг заявила мне: «Не вздумай от яго детей родить. Сляпые будуть!»
Потом был гражданский брак, в котором она прожила десять лет. Галина Борисовна сделала для себя вывод: «Всей моей жизнью я подвела себя к тому, что семья для меня стала невозможной. Это естественное состояние человека, который продался в рабство театру. Театр перемолол меня в своей мясорубке настолько, что соединить его с чем-то еще было бы неестественно»
Галина Борисовна Волчек является режиссёром более чем тридцати спектаклей. Среди них русская и мировая классика, произведения современных отечественных и зарубежных авторов.
Театральные постановки
• 1962 — «Двое на качелях» У. Гибсона
• 1964 — «В день свадьбы» В. С. Розова (совместно с О. Н. Ефремовым)
• 1966 — «Обыкновенная история» по И. А. Гончарову, инсценировка В. С. Розова
• 1967 — «Большевики» М. Ф. Шатрова (совместно с О. Н. Ефремовым)
• 1968 — «На дне» М. Горького
• 1969 — «Принцесса и дровосек» М. И. Микаэлян (совместно с О. И. Далем)
• 1971 — «Свой остров» Р. Каугвера
• 1973 — «Восхождение на Фудзияму» Ч. Т. Айтматова, К. М. Мухамеджанова
• 1973 — «Погода на завтра» М. Ф. Шатрова (совместно с И. Л. Райхельгаузом, В. В. Фокиным)
• 1975 — «Эшелон» М. М. Рощина
• 1976 — «Вишнёвый сад» А. П. Чехова
• 1977 — «Обратная связь» А. И. Гельмана
• 1978 — «НЛО» В. Ю. Малягина
• 1980 — «Спешите делать добро» М. М. Рощина
• 1981 — «Поиск-891» Ю. С. Семенова (совместно с В. В. Фокиным, М. Я. Али-Хусейном)
• 1982 — «Три сестры» А. П. Чехова
• 1983 — «Современник» рассказывает о себе» (совместно с Г. М. Соколовой)
• 1984 — «Риск» В. П. Гуркина по роману «Территория» О. М. Куваева (совместно с В. В. Фокиным)
• 1986 — «Близнец» М. М. Рощина
• 1988 — «Плаха» по Ч. Т. Айтматову
• 1989 — «Звёзды на утреннем небе» А. М. Галина
• 1989 — «Крутой маршрут» по Е. С. Гинзбург, инсценировка А. Гетмана
• 1990 — «Мурлин Мурло» Н. В. Коляды
• 1991 — «Анфиса» Л. Н. Андреева
• 1992 — «Трудные люди» Й. Бар-Йосефа
• 1992 — «Смерть и Дева» А. Дорфмана
• 1993 — «Титул» А. М. Галина
• 1994 — «Пигмалион» Б. Шоу
• 1996 — «Мы едем, едем, едем...» Н. В. Коляды
• 1997 — «Вишнёвый сад» А. П. Чехова
• 1999 — «Три товарища» по Э. М. Ремарку, инсценировка А. Гетмана
• 2001 — «Три сестры» А. П. Чехова
• 2003 — «Анфиса» Л. Н. Андреева (возобновление)
• 2007 — «Заяц love story» Н. В. Коляды
• 2008 — «Три сестры» А. П. Чехова
• 2009 — «Мурлин Мурло» Н. В. Коляды
• 2013 — «Игра в джин» Д. Л. Кобурна
• 2015 — «Двое на качелях» У. Гибсона (новая редакция)
ОБЫКНОВЕННАЯ ИСТОРИЯ
В 1966 году театр показал инсценированную В.Розовым «Обыкновенную историю» И. А. Гончарова (режиссер-постановщик Галина Волчек, художник Петр Кириллов) и снова заявил себя все тем же «Современником», остро чувствующим сегодняшний день и свою преемственную связь с историей русской культуры.
В центре сцены накладной вращающийся круг с ампирными конструкциями начала 19 века. За невысокой декорацией хорошо виден живописный задник, представляющий бревенчатую стену, с висящими на ней фамильными портретами в овальных рамах. В открытом окне видна девица в сарафане, ведущая в поводу лошадей. По обе стороны сцены находятся высокие площадки, имитирующие гранитные основания зданий. За столами, установленными на площадках, сидят чиновники и, как хорошо выверенный механизм, синхронными движениями выполняют какую-то, очевидно важную, работу. Их машинизированные движения, создают своеобразный ритмический фон спектакля. Сами чиновники, символизирующие петербуржскую бюрократию, нужны для того, чтобы яснее оттенить характеры действующих лиц.
Александр Адуев (О.Табаков), восторженный провинциал, приезжает в Петербург к своему дяде, Петру Ивановичу Адуеву (М. Козаков), полный радужных надежд, готовности служить отечеству. Он готов перевернуть весь мир. Дядя сразу же начинает опускать юношу на землю, убеждая не говорить "диким языком", заниматься делом.
Дядя же с первого порыва Александра: — «Дядюшка, позвольте вас поцеловать» ставит племянника на место: «Александр, закрой клапан…». Козаков потрясающе сыграл умного, кажущегося циничным, но доброжелательного человека, желающего своему племяннику только добра. Не его вина, что уроки юный племянник воспринял не так, как хотелось дядюшке. Испытав несчастье юной любви (был оставлен ради графа), разочаровавшись в дружбе с Поспеловым, потерпев крах на литературном поприще, Александр не смог, поумнев, сохранить в себе доброту к людям, не приобрел умения видеть и ценить в них то хорошее, что в них есть. В итоге Александр превращается в черствого эгоиста, бездушного и жестокого.
«Тени классиков, кроме Гончарова, критика в связи с этим спектаклем тревожила дружно и азартно, после того как много лет пеняла на отсутствие больших имен в афише театра. «Начав в ключе карамзинской сентиментальности, обнаружив в Адуеве первых петербургских сцен черты Хлестакова, Табаков в кульминации уже заставляет вспомнить Достоевского, а когда Александр на вопрос “Чего хочется” отвечает — “И сам не знаю”, — это уже чеховские интонации. Впервые обратившись к классике, театр пользуется мотивами чуть ли не всей русской литературы».
Финал, в котором Александр Адуев предстает перед зрителями вполне «отформованной» личностью, впечатляет тем сильнее, что по контрасту к нему дается другой финал – финал жизни его дядюшки, Петра Адуева, образ которого блестяще трактует Михаил Козаков. Горький парадокс - человек, первым выливший ушат холодной воды на восторженную голову Александра, останавливается в растерянности перед последствиями собственных поучений. В Елизавете Александровне (Л. Толмачева) ,его жене, натуре пылкой, прелестной, великодушной, тоже слишком прилежно выслушивавшей наставления мужа, превратившуюся в увядшую, равнодушную женщину, он с сердечной болью видит свое второе создание.
Беспроигрышная система подвела.
НА ДНЕ
В 1968 году Галина Волчек представила на суд зрителям новый спектакль театра по пьесе М.Горького «На дне»
«Современник» беспощаден к своим героям. Он не закрывает глаза на то, что Сатин — шулер, а Барон душевно ничтожен. Вместе с тем театр заставляет чувствовать: за стенами огромного, темного подвала, наполненного потерянными людьми, бушует жизнь. Этот подвал лишь по-своему выражает несправедливую, безнравственную жизнь.
Здесь восприятие действительности обострено. Люди не в силах проститься со своим прошлым, оно то и дело приходит на память — Актеру (В. Никулин), Барону (А. Мягков), Бубнову (П. Щербаков), да и всем другим.
А Лука — один из тех же неустроенных людей. И. Кваша играет его простым и строгим, без преднамеренной хитрости и фальшивой религиозности. Лука не чувствует себя свободным. "Свобода такого Луки - поднадзорная, постоянно преследуемая, презираемая", но этот Лука - "человек гордый". Он не склонял головы ни перед хозяином ночлежки, ни перед полицейским, которого осаживал резко, даже вызывающе. Трудно предположить, что с таким характером он всю жизнь провел на свободе. Герой Кваши "заставлял почувствовать позор и нетерпимость "дна", которое, однако "оказалось сильнее Луки, сильнее любой человеческой воли". И Лука "вовсе не приходит спасать, тащить, утешать, проповедовать, - вообще он человек гораздо более замкнутый, чем принято думать. Он не спешит вмешиваться, он просто признает: в силах ты или не в силах, но нельзя отказывать, если кто-то просит побыть с ним, поговорить, выслушать". Он не находит правды в ночлежке, как не отыскал ее пока нигде. Напрасно ищущий ускользающую истину, испытавший много горя старик, сколько это в его силах, утешает умирающую Анну, пытается вернуть Актеру веру в творчество, советует молодой паре бежать в просторы Сибири. Но сам-то он бредет дальше без особой надежды. Атмосфера тревожной, страшной жизни ночлежки передана театром с полнотой и нервностью. ... Результат такого освещения неожиданно оптимистичен: выясняется, что всякий человек здесь своей цены, как говорит Лука, действительно стоит».
Приход Луки пробуждает в людях таившуюся мысль. Нет, жизнь не переменилась и не могла перемениться. Только понял Сатин, что нет человеку утешительного спасения, и острая мысль о достоинстве человека бьется в нем под нестройную песнь обитателей ночлежки. Процесс рождения самой мысли передан Е. Евстигнеевым с замечательной силой. Встреча с Лукой словно накладывается на весь его предшествующий жизненный опыт.
В спектакле в одном из монологов фраза Сатина "Кого бояться человеку?" в исполнении Е.Евстигнеева перестала быть гордым восклицанием и звучала примерно так: "В самом деле, кого, чего бояться-то? Всякое видено, всякое было. И ничего, в общем-то не озверели пока. Даст Бог, и дальше не вовсе сволочами станем.
Константин Райкин вспоминает об игре Евгения Евстигнеева: «Мне кажется, Сатин – высочайшая его работа. Она абсолютно опрокидывает стереотип некого назидательного пафоса и декламационности, сложившийся в связи с данным образом. Это было сыграно чрезвычайно живо, неожиданно, смешно, остро, горько, даже желчно, парадоксально, но в результате оставляло ощущение редкой значимости и мощи. Помню его монолог о гордом человеке. Тяжелые глаза навыкате. Скривившийся в едкой усмешке рот. Состояние человека, отяжелевшего от выпитого и при этом испытывающего некое странное вдохновение. Напряженный лоб, откинутое на нарах тело, приподнятое на широко отставленных назад руках, и отчаянно опрокинутая голова. Предельная выразительность каждой позы, почти монументальность»
Так тема возрождения человека становится доминирующей на сцене «Современника
В тексте использованы материалы из интернета