Нас пригласили на свадьбу, точнее говоря, пригласили меня, а поскольку со мной в этот год жил еще и физрук, Костя, а точнее Константин Сергеевич, вологжанин, принятый в школу на один год - школа дожидалась своего, местного, бывшего ученика, через год заканчивающего ВУЗ - то через меня, пригласили и его. Поэтому - пригласили нас. А чем мы хуже молодцов местного разлива, вполне сойдем за потенциальных женихов и подойдем для такого традиционного, и шумного мероприятия. Для создания фона, хотя бы.
Пригласила нас сама невеста Надя, глазастая, черноволосая и фигуристая девица, работавшая в школьной столовой, и имевшая намерение познакомить меня со своей младшей сестрой, бывшей, вроде бы, секретарем-машинисткой в конторе колхоза. Я не уточнял из вежливости. По своей ли инициативе пригласила, точно мне было неизвестно, да и спрашивать неприлично, но я все же думаю, что по инициативе младшей сестры. Ее я встречал несколько раз и находил довольно интересной, и красивой девицей, с отпечатком ума на веселом лице. Этот отпечаток, в моем тогдашнем возрасте, уже читался безошибочно.
Она приходила в школу несколько раз, по каким-то колхозным, видимо, делам, бывала и в учительской. На вид ей было лет двадцать – двадцать два. Как звать ее, я не знал, да это и не обязательно. На свадьбе самое место для знакомств.
Появившийся малейший интерес к себе со стороны мужского пола, пусть даже не было произнесено ни единого слова, женщины или девушки никогда не пропустят, будьте уверены. Они обязательно для себя это отметят, конечно, но только в том случае, если ты им тоже интересен. Нам, мужчинам, всегда кажется, что выбираем мы, - но это еще как сказать…
Стоял конец октября, по утрам и вечером уже немного подмораживало, хрустело под ногами. Иногда летели белые, снежные - как говорят - "мухи", которые садились на землю тонким слоем, но к обеду исчезали.
Свадьба проходила в деревне Кузнецово, в двух километрах от Теребаево, из которого был и жених. Гуляли тогда на свадьбах по три дня. Все в точности и по традициям, почти, или совершенно незначительно изменившимся со времен очерка Александра Яшина, "Вологодская свадьба", написанного не так уж и давно, которая как раз и происходила в этих местах. В Теребаево.
В пятницу скромный караван из двух-трех разукрашенных лентами автомобилей с женихом и дружками, в заранее определенный час подкатывал к дому невесты. Вместо авто, в то время уже редко, но, бывало, сам видал, использовались и кашевки – разукрашенные конные упряжки с теми же дружками. Лошади были ухоженными и разукрашенными лентами! Это зрелище было гораздо веселей и заметнее, и очень жаль, что теперь не встречается!
Затем была достаточно длинная и сложная процедура выкупа невесты, конечно, условного. Со свахой, с тысяцким, с множеством близких родственников и друзей.
Происходил показушный торг с ломанием каравая, выносимого на цветастых рушниках, регистрация брака в сельсовете и вечеринка в доме жениха, где собирались, в основном, родственники с его стороны. Шумно, с плясками и частушками, с пивом и богато накрытыми столами, составленными в ряд.
В субботу свадьба, во второй половине дня, переезжала в родительский дом невесты. Она была уже без фаты и в другом платье. Происходило, как бы, прощание с этим домом и родителями. Там уже собирались больше родственники невесты, которая одаривала всех подарками и блинами в качестве закуски к стопке водки.
В воскресение молодые, с особо приближенными родственниками, перебиралась в дом жениха, где свадьба и завершалась.
Нас пригласили на субботу, после уроков - кто их для тебя отменит - и только, естественно, в невестин родительский дом. Пятничные мероприятия и обряды пройдут без нас. Я, к сожалению, не видел, проходили ли они таким же образом, как описано у Ящина.
Спрашивал, потом уже, после свадьбы, у Нади, - причетов и плаканий в первый день не было, процедуры свадебные во многом упростились, но не опошлились. Стали практичнее, утилитарнее, современнее, что ли. Вместо конных упряжек, как ни жаль – сейчас уже автомобили, пусть и с лентами.
- Приходите, Александр Павлович, произнесла мне, зашедшему на свободном уроке в школьную столовую пообедать, невеста Надя, загадочно и немного иронично улыбаясь - пиво сварилось хорошее, да и невесты Кузнецовские, не чета Теребаевским, и всегда у нас хорошими, да пригожими были. Берите с собой и Константина Сергеевича, его тоже хотят видеть на свадьбе, и ему невесту подберем…
Пиво было сделано по старинным русским рецептам, знающим и проверенным пивоваром с помощниками. Процедура был длительной, занимала почти весь световой день, если начать ее еще затемно, рано утром.
Обычно на берегу речки с хорошей и мягкой водой, в огромной бочке раскаленными на костре камнями разогревалась вода - ею, уже в деревянной бочке, заваривался солод - пророщенная на печи, высушенная и крупномолотая смесь ячменного и ржаного зерна с сухими овалами витого хмеля. Происходила удивительная реакция и получалось сладкое сусло, которое давали пробовать в ковшике всем любопытным пацанам, неизменно присутствующим при этом действе. Сам не раз присутствовал. Когда сусло достигало максимальной сладости, процесс заканчивали.
Затем сусло медленно сливали через отверстие на дне, вытаскивая длинную затычку, проходившую через всю толщину бочки, изнутри ее. Сразу же при сливании оно фильтровалось, разливалось по бочонкам и уносилось в подвал для самоброжения. Брожение проходило около недели, поэтому и с началом варки пива, и продолжительностью брожения надо было угадать к моменту свадебного пира.
В умении угадать продолжительность процесса, в правильных пропорциях пивных составляющих, в умении сделать сусло максимально сладким – и заключалось древнее искусство пивовара. Хороший пивовар был широко известен и специально приглашался сварить пиво, иногда даже из другой деревни.
Да, брожение можно было бы, и ускорить, добавив дрожжи и даже сахар, но получавшийся напиток назывался уже брагой, получал совершенно другой вкус и другие свойства, имея дурную репутацию одурманивающего зелья.
Настоящее деревенское пиво густое, темно-коричневого цвета, без сладости, терпкое, без осадка на дне стакана. Оно пьющего не пьянит почти, а веселит, - в то время, как брага "ударяет" по голове, валит с ног с нескольких стаканов. Конечно, заправляющая на свадьбе хозяйка имеет в подвале и пиво, и брагу, и иногда подносит, по ходу свадебного пира, некоторым ретивым гостям выпить бражку. Для их же успокоения. И на дорожку. Как заключительный штришок, если у гостя желание выпить все не унимается.
А назавтра, уже в воскресенье, все еще не расходящиеся гости тоже получают или бражку, или одёнок - остатки пива из почти опустевших подвальных бочонков - пиво с белыми крупинками и чешуйками хмеля. Намекают гостям - мол, пора и честь знать! Тем более, что жениха и невесты за столами нет, молодухи не пришли, а частушки и гармошки с тальянками звучат невесело и нестройно, разговоры застольные идут вяло, и закуску на столе никто не обновляет.
Праздник настойчиво и плавно сходит на нет. Поредевшим присутствующим вежливо намекают - гостюшки дорогие, пора и по домам! Свадьба это, пожалуй, тот редкий славянский обряд, в котором до сих пор сохраняется что-то языческое, что-то древнерусское, дохристианское.
Невесты, нас с Константином, пока еще не очень интересовали, а вот, сам праздник увидеть, на девушек посмотреть, пиво отведать – можно! Невесту найти на таком празднике - не самое главное - гораздо интереснее в свадьбе поучаствовать! Поприсутствовать в этом замечательном спектакле, и не зрителем, а лицедеем! Как говориться - пива распробовать, на девок посмотреть, да и себя показать…
Что нам, холостякам и совсем недавним спортсменам с хорошего деревенского пива! Решили сходить.
Нагладили свежие белые рубашки, начистили туфли, надели ветровки и пешком по, грунтовой тогда еще, дороге в Кузнецово - мимо колхозных гаражей, пилорамы, мимо широкого поля, застеленного льном. На вологодскую свадьбу!
Встретили нас какие-то незнакомые женщины, в пестрых нарядных местного пошива – старорусских, я бы сказал, "древнерусских" одеждах - "парочках". Одеяние состояло из домотканых цветастых юбок с оборками и таких же пестрых домотканых кофточек с контрастными нашивками, на головах яркие платочки - лучшие старинные праздничные одежды, надеваемые в торжественных случаях и бережно хранимые до этого момента в традиционных расписных сундуках, с железными поковками и замками.
Встретили тепло, как давно ожидаемых гостей, видимо, были предупреждены Надеждой. Провели в дом, как старых знакомых, показали нам, где раздеться, где помыть руки, куда проходить. Ветровки мы повесили на временно сооруженных вешалках, в виде вбитых в деревянную стену гвоздей. За недавно побеленной печкой-голландкой, коснувшись которой, веселые гости выходили на свет с белым боком, локтем, спиной или тем местом, на котором потом сидели за столами. Часа через два, печь уже не пачкалась. Почти.
Жених и невеста, уже без фаты, сидели в "красном углу", под образами, как раз на изгибе длинного стола, накрытого расшитыми узорными скатертями, и уставленного различными домашними яствами, стаканами и большими караваями. Почти все сидячие места были заняты и против каждого гостя стояли стаканы уже наполненные пивом. Водки или вина на столах не было.
Мы, как можно торжественней, пронесли к молодым наш скромный подарок - набор постельного белья и набор махровых полотенец, купленных заранее в Никольске, и вручили через стол жениху с невестой, сопровождая все это теплыми словами поздравлений. Как положено, стоя выпили "за здоровье молодых!" по рюмке водки, налитой нам невестой Надей, а жених, Александр, подал нам по вилке с кружочком колбасы. Мы, стоя закусили и эти же женщины-организаторы, в красочных старинных деревенских нарядах, провели за отведенные для нас места, за свадебным столом, расположенные довольно далеко от невесты. В соответствии с нашим статусом "не первых" гостей.
Мы не обижались…
Свадьба шумела, гости знакомились между собой, громко говорили, поднимали стаканы с пивом за молодую семью. Пиво в стаканы услужливо подливалось теми же женщинами-организаторами из зеленых чайников. Оно удалось на славу, было терпким и вкусным, густым, - я бы сказал, - совершенно отличным от заводского.
Напротив меня сидела она, сестра невесты, - думаю, что совершенно не случайно, а по распоряжению невесты я оказался именно на этом месте длинной скамейки. Веселая и красивая, простая и откровенная. Мы иногда улыбались друг другу, скромно и тихо, и так, как будто вокруг нас не шумела свадьба, как будто возле нее никого не было.
Познакомились. Ее звали Таня. Бойкая и непосредственная девушка, какими очень часто и бывают они в российской глубинке. Мы весело болтали о чем-то, совершенно не замечая окружающих. Обычное дело для молодых людей - так завязываются знакомства, которые вполне могут перерастать в дружбу и, что-то большее.
Так получалось, что мы вместе выходили на круг танцевать, на улицу подышать свежим воздухом, продолжая живо и беззаботно разговаривать. Таня оказалась начитанной и умной девушкой, учившейся заочно в сельскохозяйственном институте. Как выяснилось, она была знакома с русской классической литературой, читала и, тогда еще современную литературу – Шукшина и Белова, Яшина и Распутина, Евтушенко и Вознесенского, Ахмадулину и Цветаеву. Достаточно сказать, что Таня не пропустила мимо своего внимания даже солженицынскую повесть - "Один день Ивана Денисовича", опубликованную в "Новом мире". Брала журнал домой из сельской библиотеки.
Эта страсть к чтению не часто обнаруживалась у сельских девушек в то время, а сейчас вообще является раритетной, впрочем, как и нынешние, ставшие редкими, сельские библиотеки, да и девушки тоже. Жаль…
Дальше, то ли под действием пива, то ли, по задумке судьбы, но все пошло так, как будто бы во сне и, с все возрастающей скоростью. Думаю, что и у вас бывали такие случаи, когда вы спите, идет интересный сон, вы почти соображаете, что это сон, но повлиять на его ход совершенно не можете, а он идет по какому-то своему, совершенно дикому и сильно закрученному сценарию.
Мы с Таней, каким-то непонятным образом оказались за печкой, абсолютно неожиданно для нас оказались обнявшимися и страстно целовались. Еще раз и еще… Видимо, выпитое сказывалось - не думаю, что трезвые мы бы позволили себе такое. Хотя, кто его знает… С печки, через узкие щели занавесок, за нами иногда наблюдали какие-то детские глаза, раздавались смешки…
Мы искали уединения, безлюдного темного угла, а продолжавшаяся свадьба уже совсем нас не интересовала.
Между делами и в свадебном шуме, я несколько раз заметил колючий взгляд в нашу сторону какого-то молодого паренька, примерно моего возраста. Спросил Таню, кто это. Она ответила, что это безнадежно и бессмысленно влюбленный в нее пустой местный ухажер, на страдания которого она никогда не отвечала и совершенно равнодушна к нему.
- Такой кавалер мне не нужен, и он это давно знает! – Сказала она, обняла, прижалась и снова жарко поцеловала меня своими милыми, розовыми губками без помады.
Я потерял интерес к этому ревнивому гостю...
Девушки или женщины выбирают кавалера совершенно иначе, чем мы их. Выбирают его не умом и не сердцем, они выбирают его умным сердцем, удивительным образом догадываясь, и редко ошибаясь, что именно он соответствует их запросам, - это я не про себя, - я еще тот балабол и закаленный холостяк…
Это, я сейчас только понимать начал.
Выбирают, природой данными им способностями, чтобы свершить главное предназначение свое - родить детей и вырастить их. Именно они выбирают нас, хотя нам кажется, что это мы, мужчины, их выбираем. Выбирают почти всегда верно и безошибочно, так мне кажется.
Понятно, что это возможно только тогда, когда есть из кого выбирать. Если выбора нет, то запросы снижаются, девушка выбирает из того, что есть, а потом старательно и терпеливо, ненавязчиво, или же, как получиться - если такта не хватает, переделывает избранника под свои запросы. Если девушка не глупа, то так происходит почти всегда и, довольно успешно.
Конечно, в этом выборе бывают и ошибки, просчеты - иногда фатальные - но, все же, чаще они происходят при ограниченности выбора, при пониженных запросах.
Свадьба шумела и плясала, Татьянин поклонник куда-то незаметно исчез, но, как оказалось, нас не оставил…
В общем шуме и плавном течении праздника время исчезло, такой категории не существовало, и сколько было на часах, когда возле меня появился парнишка, что-то мне пытавшийся передать, сказать не могу. Я наклонился к нему и с трудом услышал, что меня зовут на улицу! Таня поняла и так, по губам, но остановить меня не смогла. Не ответить на просьбы не в моих правилах.
На довольно широком крыльце, вальяжно опираясь на перила, располагались обиженный поклонник и "сотоварищи".
- Поговорим? – с напускной приветливостью спросил он.
- Давай, я не против разговора.
- Таня - моя девушка, еще со школы. Отвали от нее!
- Странно, но она так не считает! Это ты должен отвалить.
- Это, она тебе сказала?
- Да, она! Да и тебе это было уже сказано, как она утверждает.
- Она из ревности сказала, чтобы меня раззадорить, я это знаю! И с тобой сегодня она для этого же!
- А вот и нет! Ты сильно заблуждаешься, она к тебе равнодушна.
- Она моя, это все здесь знают – с ухмылкой и слабо скрытыми намеками, настойчиво утверждал сомнительный Татьянин кавалер.
Я, пытаясь избежать драки, пояснил ему некоторые прописные истины...
- Молодой человек, так девушку не удержишь. Если она не с тобой сегодня, значит и не любит, и даже, если потом, ты ее добьешься, и окажется она твоей женой, то только мучиться будете. Еще запьешь в итоге и сопьешься с горя. Найди другую, пригожую, которая полюбит тебя, как и ты ее. Вот она и будет тебе хорошей женой, будет верна тебе. А Тане ты не по нраву, нет у тебя никаких шансов, она сама мне это сказала – интеллигентно и покровительственно пояснял я, немного разгоряченный принятым алкоголем, хорошо контролируя ситуацию и осмотревшись вокруг.
Костя тоже вышел на крыльцо, предупрежденный Таней. Ее сюда не пустили, видимо подружки - сказали - пусть сами, разбираются! Так надо. Она не вышла.
Это мне немного не понравилось тогда, да, пожалуй, и сейчас тоже…
- Ты кто такой, чтобы мне указывать, пришел тут на все готовенькое, девушек наших отбивать!
- Ну, как я понимаю, и Вы здесь, в гостях? - Я не уверен, что Таня Ваша, иначе она от Вас не отходила бы! – предельно вежливо говорил я, не теряя внимания. Парень явно что-то задумал и подбирал момент. Боковым зрением я заметил, что сзади меня, как раз у края крылечка, на колени отпустился один из его напарников, стоявших вокруг, и понял замысел – он хочет меня толкнуть через него. Так, чтобы я упал по ступенькам с крыльца, а высота его была довольно приличной. Такое развитие событий меня бы не устроило…
Уловил момент его подлого толчка, качнулся в сторону, ухватил противника за рукав и рванул что есть сил. Белая рубашка у него треснула, обрывок ее остался в моих руках, а сам он вылетел с крыльца, не задев ступенек! Ногой, достаточно бережно, но прилично, приложился к пухлому заду стоявшего на коленях парня! Тот свалился туда же, по ступенькам, сосчитав их количество своими боками. Развернулся, готовый принять удары на себя, но желающих не было, а Костя сдержал одного, завернув ему за спину руку.
Вокруг нас уже стояло приличное количество веселого свадебного люда, остановившего дальнейшую драку.
Среди вываливших в сени гостей, стояла и Таня, перед которой мне было немного стыдно, хотя она, с ее слов, не считала меня в чем-то виновным, ругала пострадавшего, настойчиво просила его отстать от нас. Пошли в дом.
Шумная свадьба продолжалась, как ни в чем не бывало, но мне, не привыкшему к такому обращению, уже было неуютно на ней. Косте тоже.
Мы тихо и настойчиво извинились, попрощались с невестой и женихом, с женщинами-организаторами свадьбы, хотя они и уговаривали остаться, признавая нас ни в чем не виновными. Простились и с Таней.
Взяли свои ветровки, и пошли домой по хрустящему ледку грунтовой дороги в тусклом свете фонарика, благоразумно взятого Костей. Вокруг стояла кромешная темень глубокой ночи, глуховато, но уверенно слышалась заливистая игра тальянки с колокольчиками и неразборчивые слова веселых частушек с картинками…
Вообще говоря, честная драка на тогдашней свадьбе, когда "один на один", была простительна и не считалась зазорной. Даже говорилось, что без нее и свадьба невесело прошла, а новая семья вряд ли будет прочной. Но после свадьбы, мщение или воспоминания о драке ее участников – были в народе позорными и, немного, подлыми. Подравшиеся должны были назавтра, как ни в чем не бывало, продолжать веселье или заниматься делом, если праздник кончился. Они, как ни в чем не бывало, должны были мирится между собой, продолжать общаться и даже дружить.
Маленькая и безобидная, а не злобная драка, была почти обязательным элементом праздника. Да и драться на свадьбе, было положено только, как тогда говорили - лишь "до первой юшки", до первой крови.
В воскресенье, уже около десяти часов вечера, в нашу с Константином квартиру, постучали нежданные гости. Я открыл дверь, как всегда открывал любому. Гостей оказалось четверо. Двое обиженных свадебной дракой и еще двое - для подкрепления. Видимо, пришли мириться, подумалось мне.
Оказалось не так - гости были выпивши и вели себя нагловато. Один из них был семейным, судя по колечку на левой руке, пришел, не пряча его, с ножиком, которым поигрывал.
Разговора не получится, подумалось мне.
Тот, что с ножичком и жлобоватый своим видом, сразу же, без словесных угроз встал рядом с Костей, сдерживая его, а трое обиженных приступили к моему избиению. Я сначала успешно и достойно отбивался, но двое повисли на моих руках и держали, а третий, вчерашний обиженный Танин кавалер, пытался меня ударить. Несколько раз он отлетал от меня после удара ногами, но силы явно были не на моей стороне. Наконец, они уронили меня, и началось коллективное избиение.
В голове, пока я не потерял сознание, крутились ироничные мысли по повести Василия Аксенова, "Коллеги", где одного из героев – врача - шпана подло колет ножом, а друзья – врачи, его спасают.
Очнулся, как показалось, сразу же. Костя пил с ними водку, подали и мне, уже пришедшему в себя. Это, будто бы, "они пришли мириться"!
Нет, так не пойдет.
- Ушли отсюда, чтобы я на вас не обижался! – Нетвердо проговорил я.
- Пошли ребята на свадьбу, все нормально, пришел в себя - высокомерно проговорил "кавалер" - а ты, забудь Таню и дорогу к ней, тоже.
- Забуду, забуду! Иди, ухаживай за ней, может, уступит.
Обделенные вниманием девушек ушли, мы с Костей остались одни. В комнате беспорядок. Я побит, местами сильно, но не по лицу – болели ребра и спина.
Костян совершенно цел.
- Слушай, Костя, я это, так просто не оставлю. Я же ни в чем не виноват перед ними, а сейчас, как ты знаешь, честного поединка не было – меня просто избили. Забыть все это, просто так, без наказания оставить, не могу. Не поодиночке же, их ловить и взбучки давать. Завтра же несу заяву участковому!
Нет, чтобы просто промолчать или поддакивать - Костя начал уговаривать меня наплевать и этого не делать?! Странное ощущение предательства, со стороны вроде бы коллеги.
- Нет, Константин Сергеевич, я это так просто не оставляю. Бог с ней, с Татьяной, - честно говоря я еще не готов жениться и не собираюсь, но я ни чем не виноват перед ней и этими мужланами. Завтра пишу заявление…
В понедельник, уже после уроков, зашел в участковую больницу, зарегистрировать мои приличные телесные травмы, потом к местному участковому. Он принял справку из больницы, мое заявление, записал показания и все это сложил в красную папочку со шнурочками.
Сказал – Сегодня же, все голубчики будут давать показания!
Сел на свой мотоцикл "Урал" и поехал. Я пошел домой.
Это сейчас такие случаи в органах зачастую не регистрируют и не расследуют, спуская подобные факты "на тормозах", - знаю по себе, - а тогда, строгие нравы советской действительности не позволяли участковому исказить или замять это дело. Да и отношение к нападению на учителя было тогда на особом учете и сразу же попадало под особое внимание районных властей. Всем участникам избиения грозил срок до пяти лет заключения, как минимум.
Можно было избежать наказания только в том случае, если заявитель прощает, в срок, не более трех суток, эту хулиганскую кампашку и забирает заявление у участкового. Иначе дело уходит в район, где обязательно доводится до суда.
Участковый вызывал всех, в том числе и Константина Сергеевича, снял показания, допросил каждого. Костя был честен, шпана оправдывалась, как могла. К делу даже удалось - заставили принести и приложить, ножик.
На квартиру к нам зачастили ходоки, по очереди приходили и, жалкие своим видом, хулиганистые граждане, ночные наши посетители. Извинялись, просили простить. Зачинатель обеих драк пустил слезу, был жалок.
Назавтра, на тропинке в школу мне встретилась, по-деревенски просто одетая женщина, мать того, кто был с ножиком. Плакала, извинялась за своего сына, просила прощения. Я не выдержал, ничего не сказав в ответ…
В школе учителя выражали мне сочувствие и солидарность. Дети затихали в моем присутствии. По своей инициативе поговорил и с директором, в его кабинете, относительно того, чтобы простить виновных. Он, выражая поддержку, соглашался с тем, что в проявлении великодушия есть смысл, и народ здешний это поймет правильно.
После уроков позвонил участковому, попросил "не давать ход делу", сказал, что возьму заявление после уроков, убедился, что он в это время будет на месте - в сельсовете, в своем кабинете.
Вечером состоялся новый приход всей трусоватой компании. Источалась показная вежливость и угодливость, которая вызывала большие сомнения в правильности моего всепрощения. Я их выгнал, почти сразу. Бог простит.
А вообще, мое прощение этих жалких людей, было правильно понято местным народом, что еще раз убеждало меня в мудрости и великодушии основной части народа нашего. Почти кожей ощущалось его уважение…
Таню, я почти не вспоминаю.
В школьной столовой Надя, теперь уже замужняя повариха, пыталась пояснить произошедшее, говорила про глупость Танина кавалера, зряшно влюбленного в нее. Говорила о том, что Таня передает привет и ждет.
Я сказал, что совершенно не обижаюсь ни на Таню, ни на Надю, ни на этого кавалера, и пояснил, что Таня для меня слишком хороша, я ее недостоин, тем более, это так и было…
Да и Таня ли, это была, точно сейчас не знаю. Сейчас уже не уверен.
Прискорбно, а может, и нет - и к ее, я надеюсь, и к моему - уже отдельному счастью…
апрель 2017