Гнездо поганки.
Я уже познакомил вас, уважаемые читатели с интересными и своеобразными птицами поганками: серощёкой, черношейной и большой (она же чомга). Но первым гнездом поганки, обнаруженным мною, было гнездо красношейной поганки. Я долго искал записи о нём в дневниках и записных книжках, но напрасно. И вдруг, совершенно случайно, просматривая черновики моей дипломной работы, наткнулся на пожелтевший листок, вырванный из записной книжки. Записи о событиях почти полувековой давности, непонятно каким образом оказались не в том месте…
В то время работал в городе Сысерть лесничим. Как-то в первое воскресенье июня заплыл на лодке казанке в верховья южной отноги Верх-Сысертского пруда. Накануне кто-то из лесников сообщил, что в этом месте начал хорошо клевать линь. Мне эта рыба почему-то нравится много больше других рыб, и я не стал откладывать рыбалку. Оконечность пруда обильно заросла тростником, но среди него попадали приличные окна. На одном таком я и расположился. Размотал удочки, насадил червей, забросил и принялся ожидать рыбацкого счастья.
Время шло, а линей как не бывало. Постоянно дёргали поплавки некрупные чебаки и совсем мелкие подлещики. Резко утягивали снасть под воду разнокалиберные окуни. В лодке их накопилось уже около трёх десятков, а той рыбы, за которой приехал всё не было. Но вот поплавок одной из удочек повел себя несколько странно: он лёг на воду, затем медленно наклонно ушёл под воду, всплыл, и снова медленно затонул. Подсечка показала, что на крючке солидная рыбина.
Потянул леску. Она шла тяжело, но ровно. Вот показалась толстая голова с жирным бронзовым отливом. По углам рта по одному, опущенному вниз усику. Линь! Рыба дала спокойно подвести себя к лодке, и только почувствовав сачок забилась в нём. Леска со звоном лопнула, но было поздно, сачок уже лежал в лодке. Азарт медленно проходил, руки слегка дрожали. Начало есть! Хороший линёк, килограмма на полтора. Перевязал крючок и вновь забросил. Клёв как обрезало: за следующие полчаса ни одной поклёвки.
Солнце поднялось высоко, стало жарко, глаза устали от солнечных бликов. Я уже больше смотрю по сторонам, чем на поплавки, наблюдая за кипящей в тростнике жизнью. Где-то рядом крякнула утка, сильно всплеснула рыба. Вокруг щебечут птицы. Речной сверчок у самого борта лодки перепархивает по стеблям тростника, что-то склёвывая с них. Дроздовидная камышовка ощипывает пух с метёлки тростника, вторая теребит распушившийся колос рогоза.
Замечаю лёгкое волнение на соседнем окне средь тростника. Плывёт незнакомая птица, мелькая сквозь стебли тростника, но точно не утка. Хорошо, что бинокль всегда с собой. Медленно и плавно вынимаю его из рюкзака. Навожу, рассматриваю. Так… птица не крупная, величиной с чирка, клюв длинный, прямой и острый, с белым кончиком. Голова чёрная, с пучками ярко-рыжих перьев от глаз к затылку, напоминающими рожки. Шея и бока тёмно-рыжие, почти красные. На шее воротничок из блестящих чёрных перьев. На голове заметный хохолок. Спина и крылья чёрно- бурые, из-под крыла выглядывает белая полоска брюшка.
Сзади послышался шум в тростнике. От неожиданности вздрагиваю и непроизвольно оборачиваюсь. Никого не вижу. Поворачиваю голову обратно. Птица уже не плывёт, а напряжённо сидит, повернув ко мне голову. Засекла! Она на глазах как бы оседает в воду. Исчезает белая полоска брюшка и над водой остаётся только верх спины. Птица резко опускает голову и без всплеска исчезает под водой. Лёгкие круги на воде быстро разглаживаются, и тут с той же стороны показывается вторая. Почему именно вторая, а не первая? Да потому, что она плывёт спокойно, высоко держась на воде.
Она не торопясь подплывает к границе окна и редкой стены тростника. Перед ней бесшумно выныривает первая птица, слышится визгливая трель и обе торопливо исчезают за стеблями сухого тростника.
Уже сматывая удочки, я вдруг подумал о том, что не зря обе птицы поодиночке плыли в одном направлении к берегу, а затем и вместе поплыли туда же. А нет ли там у них гнезда? Не заводя мотора, я на вёслах поплыл вслед за поганками. Вот и берег виден за стеной тростника. А сквозь тростник, вдоль берега быстро уплывают знакомые мне птицы, дружно ныряют и не всплывают в пределах видимости. Поворачиваю в противоположную сторону, и медленно работая вёслами, внимательно вглядываюсь сквозь сухие стебли. На глаза попадается подозрительная кочка. Подгребаю. Так оно и есть! На кочке гнездо, в котором белеют три яйца. Выходит, кладка ещё не полная. Да и не кочка это вовсе. Вблизи чётко видно, что это искусственное сооружение из стеблей и листьев водных растений, скреплённых илом.
Промеряю веслом глубину. Не более тридцати сантиметров. Пытаюсь провести веслом под гнездом. Весло до самого дна упирается в твёрдое. Значит, гнездо не плавучее. Веслом толкаю сооружение. Оно сдвигается с места! Два варианта. Или гнездо строилось как плавучее, но вода спала, и оно опустилось на дно. Или так было задумано при строительстве: основание гнезда лежало на дне, но не соединялось с ним. Это какой же объем работ нужно было произвести двум, сравнительно небольшим птицам!
Хоть я и поймал только одного линя, но домой возвращался в приподнятом настроении. Раскрыта ещё одна, пусть маленькая, тайна природы.