ЧАСТЬ ПЕРВАЯ
В тресте парикмахерских ученических вакансий до конца года не было, как не было их вообще. По мере необходимости учеников набирали из уборщиц.
Но мама, как ещё недавно отец, была передовиком производства и ей в виде исключения была дана возможность обучать ученика за свой счёт, и 1-го сентября 1957 года я появился в дамском зале в новеньком белом халате и при галстуке, что до конца моей профессиональной деятельности стало обычной нормой, даже ритуалом, имиджем Родившись в среде парикмахеров, в тесном общении с коллегами родителей по работе, я невольно был в курсе многих перипетий этого ремесла, знал терминологию и, впервые войдя в рабочий зал, не испытывал никакой неловкости и стеснения. Слух о появлении молодого человека в дамском зале быстро распространился по нашему маленькому городку и ко мне стали занимать очередь.
Приходилось разъяснять, что я ещё ученик и принимать клиентов не могу. Но приходили бабушки с внучками и я наловчился срезать косы.
Помню первый свой конфуз. Пришла молодая девушка, села в кресло и замерла как манекен. Широко открытыми глазами глядела, будто я Ален Делон, а не начинающий куафёр. И когда я ущипнул ножницами краешек уха и появилась капелька крови, она не пикнула даже. Капнув на ватку перекиси водорода, я прижёг ранку, крови больше не было, и она осталась довольна стрижкой.
Это была первая и последня кровь в моей дальнейшей тридцатилетней работе на этом поприще, Стрижка стала моим коньком и, будучи ещё учеником, я уже выполнял этот вид работы профессионально. Мытьё голов, стрижки, вспомогательные процедуры я выполнял с видом опытного мастера, что вызывало удовольствие мамы
как учителя и многих коллег, но появились и завистники – без этого не бывает
27 ноября я получаю повестку из военкомата и… прощайте, милые дамы.
Эшелон с 1200 призывников мчит по просторам Великой Родины. За Запорожьем на полях уже лежит снег. И вот под вагонами Волга. Эшелон идёт в Уральск. Ночь. Станция Бузулук. 12 гр.С ниже ноля. Три вагона крымчан выгружают, строят на пристанционой площади и в колонне по 5 человек в ряд гонят пешком в город, до которого 6 километров.В Симферополе при отъезде было плюс 18 градусов и мы в курточках, некоторые даже без головных уборов, без нижнего белья , а мороз крепчает. Прибыли в городок, загнали нас почти двести человек в тёплый спортзал на маты. Всю ночь зал оглашали кашель, стоны и беспрерывное хождение народа по нужде.
На утро нас повели в столовую, а оттуда в баню. Многие ещё были не пострижены и там три солдата наголо стригли всех волосатых. Обмундирование выдавали, какое было, часто не по размеру. Тут же показывали, как надо мотать портянки. Нижнее бельё было зимним - байковые кальсоны и рубахи.
Шапки-ушанки и бушлаты были новыми. Новыми были и сапоги. Гражданскую одежду можно было отослать по почте домой, но большинство не стало этим заморачиваться и раздали её дембелям.
Неделя ушла на распределение контингента по подразделениям и я попал в пехотную роту. Казарма была на втором этаже, тёплая, с двухярусными койками, с высоким потолком, светлая и с Ленинской комнатой, где проводились занятия и политинформация. Кухня и столовая были на другом конце военного городка, а сам городок, как оказалось, находился в центре Бузулука. Напротив гарнизонных ворот и КПП располагалась трёхэтажная городская поликлиника и на углу квартала кинотеатр. Был ещё ряд важных для быта объектов, но это уже тема другого повествования.
Для окончательного распределения контингента по структурам части надо было всех солдат пропустить через мед.часть и завести на каждого медицинскую карту.
Когда при прохождении этой процедуры выяснилось, что я рентгенотехник
(трудовую книжку я оставил дома – поверили на слово), а о том, что я начинающий дамский мастер, я, естественно, умолчал, меня тут же направили в дивизионный лазарет на другом конце города. Начальник лазарета майор Друян находился в отпуске и мне предложили койко-место в лазарете до его прибытия из отпуска. Лазарету необходим был рентгенотехник и старшая медсестра решила на свой страх и риск удержать меня таким образом, сделав из меня больного. Дома уже две недели
мама не знает. где я и как проходит моя служба, а я не могу ей написать, ибо ещё не определился с номером войсковой части.
Провалявшись неделю на белоснежной койке и на диетическом питании (сливочное масло вместо комбижира) я уговорил старшую медсестру вернуть мне обмундирование, чтобы сходить в часть и получить письмо из дома, что я непременно вернусь до обеда. Только меня там и видели.
За неделю произошли изменения в казарме, всех увезли в кадрированный полк, и я выпал из списков, как неизвестно где пропавший. Начальник мед.части , как инициатор моей пропажи, оставил меня при медпункте и поставил на должность санинструктора со своей койкой в лазарете и на котловом довольствии.
В мои обязанности входило вести первичный осмотр, учёт данных антропометрии и запись заболевших ,
Вновь сформированный батальон одели в сукно, выдали яловые сапоги и отправили в ГДР. Один из солдат, лежавший в лазарете с простудой остался без команды и тоже явился в мед.пункт.
Он оказался студентом второго курса ветеринарного техникума и главврач тоже оставил его у себя на всякий случай. 22-го декабря 1957 года нас вызвали в штаб и вручили предписание направиться в город Фергану в школу сержантов медслужбы для обучения. Выдали нам литеры на проезд, недельный сухой паёк и приказали немедленно отбыть. Меня назначили старшим группы (из двух человек)
28 декабря, в канун Нового года мы прибыли в Фергану, с помощью патруля разыскали школу и явились к местному начальству. Принял нас сам начальник школы подполковник Поздняков и определил в первую роту (всего в школе было
две учебные роты) В роте - два взвода и сержанты были помощниками командиров взводов, которыми командовали два офицера. Я попал во взвод старшего лейтенанта Исламова. Помкомвзвода был сержант Трухин. По внешнему виду узбек Исламов был похож на курского мужика, каким образом узбек был похож на славянина,
невозможно было представить, ну вылитый русский и говорил без акцента, правда лексикон его был небогатый и образование хромало, поскольку с первых дней он
поручил мне вести политинформации и работать с политической картой мира.
А командир роты капитан Орлов предложил вести боевой листок, так что я разрывался между усвоением учебной программы и стенгазетовской вознёй. Но в этом были и свои плюсы. Я был освобождён от бытовухи - нарядов по роте, по кухне, уборки территории, не освобождён был только от караульной службы, ибо это входило в учебную программу. Покатился 1958-й год - год революции в Ираке и
других событий, имевших политическое и военное значение для СССР.