Стоит синий фонтан. А в фонтане стоит гусь.
И не было у гуся ничего, но и одновременно с этим был у него хохол.
И в общем гусь тот любил покочевряжиться своим хохлом.
И так повернется. И сяк.
Любил гусак повыкобениваться.
Знаете, такой сам себе на уме был. Без царя в голове, так сказать, гусь.
И проходил мимо фонтана огромный мужлан с потертыми руками и в красных штанах. Увидел мужлан гуся, выругался себе под нос, достал из-за пазухи деревянные гусли да как швыранул в гусиный хохол.
Но гусь тоже был парень не промах. Не из робкого десятка, так сказать. И довольно-таки проворно сумел увернуться от летящих гуслей.
Гусли попали в статую шимпанзе в центре фонтана и отломили ей губы.
Опомнился мужлан, да как возопит:
«Ох, что же мы люди жестокие делаем! Как же мы с животными обращаемся?
Мы их защищать должны! Коровушек, свинюшек, барашков, телят да курочек, а мы их на скотобойнях забиваем, да в клетки под замок садим, чтобы за 100 рублей детятям, сладкую вату жующим, показывать. Где же наше сострадание?»
И ответил ему гусь:
«Га-га-га-га-га… Милосердие к менее разумным существам – есть привилегия человека достойного своей способности мыслить и отличать хорошее от дурного. В противном случае, если такая способность есть, а он ею не пользуется, то он её не достоин. В конце концов наличие разума подразумевает ответственность за его ношение… а ты как считаешь, а? Га-га-га-га-га…»
Мужик в красных штанах поклонился гусю в пол и удалился восвояси.
А гусли так и не забрал.