(предыдущее:http://www.proza.ru/2017/04/04/1037)
По женскому городу стали гулять необычные слухи. На известие, что Аза нашла своего избранника, не особенно обратили внимание, его перебило сообщение, что Лина, прежде приятельница Оры, а ныне – Эвы, встречается с Мирчо! Об этом судачили в присущей женщинам манере:
- А что здесь удивительного? Мужчина и нужен такой, чтобы слушал и молчал! Она будет говорить за двоих, что-что, а это мы умеем…
- Парень, конечно, робкий, но симпатичный. Теперь, благодаря Лине, наконец, узнаем: о чём он молчал всё время! Она его озвучит.
- Какой ещё… чудик польстился бы на эту швабру? И кто б ещё ответил ему взаимностью? (Разумеется, эти слова принадлежали Оре)
И тут выяснилось, что Лина с подачи Эвоны собирается устроить… танцы на ничейном поле! По этой причине она встречалась с музыкантами, как с женской, так и с мужской стороны. Предполагалось, что через танец дамы станут приглашать кавалеров, которые не имеют права отказать. Затем приглашающими будут кавалеры и тут безотказными должны стать дамы. «Суровое правило…» - посчитали девы, имея в виду последнее.
Здесь всплыло, что именно Эва, не выходящая из дома, при посредстве Лины и познакомила Азу с возможным суженым, а Лина отвлекла на себя Мирчо. «И, видимо, настолько вошла в роль отвлечения… что никак из неё не выйдет», - ехидничала «вяжихвостка» Ора.
В этом свете успех Азы вселил надежды множеству ей подобных, которые принялись готовиться к танцам. Столько нарядов ещё не надёвано и не показано со Дня Даров, что любой повод являлся подарком. Ненавистницы «гульни Эвоны» заявляли, что не пойдут на её праздник, разве что посмотреть, как он провалится. Ора предупреждала: «Эта волочайка Эвона хочет так заслужить прощение Небес! Хотите ли вы этого?»
Лина, организатор сего действа, необычайно возбуждённая, возникала всюду с Мирчо и успевала ещё тайно разучивать с ним танцы! Он оказался музыкален, играл на свирели и быстро схватывал основные движения. Решено было (Линой), что они первыми выйдут танцевать, чтобы зажечь остальных. Нельзя было ударить в грязь лицом.
Пара приготовила несколько танцев: два быстрых и один медленный. Но оба настолько переволновались, что исполнили смесь из всех трёх в первом же. Музыка растерянно смолкла. Музыканты не понимали, что играть, поскольку выплясывают невесть что! Лина ходила вьюном под рукой Мирчо, он крутил визжащую девушку в воздухе, и толпа ахала, перебрасывал через себя, потом они, изображая важность и манерность, выступали вкруг друг друга… Пара, спроси её, и сама не смогла бы рассказать, что вытворяла в тот день. Завершилось выступление в полной тишине. Никто не знал, как на это реагировать.
Любой другой после такого позора бежал бы и долго не показывался. Но Лина не была бы Линой, если б не нашла выход из положения. Слегка отдышавшись, она поклонилась. Обвела собравшихся весёлым взглядом:
- То, что вы увидели… мы показали, чтобы знали… как танцевать не надо!.. А вы что подумали?
И засмеялась. Поразительно, но беззвучно засмеялся и Мирчо, с которого в этом «танце» сошло несколько потов.
Смеху стали вторить, сначала негромко, и почему-то из задних рядов, Лине даже показался подозрительно знакомым этот смех, который, однако, заразил других, так что смеялись всё сильнее и увереннее. Смех расширялся и рос, а когда присоединились те, до кого обычно доходит позже, то хохот грянул до Небес. Ай да Линка! Всех провела!
Настроение было задано, и вечер удался. Лина следила за тем, как всё идёт, при необходимости вступая в роль устроительницы. В какой-то момент, когда давно раскованные участники слегка устали и требовалась передышка, Лина вытолкнула на середину Мирчо и тогда запела его свирель… Инструмент, который он сам и смастерил, рассказывал всем о его тоске и одиночестве, о радости, встретившейся на его пути, о той единственной, принёсшей свет в его жизнь…
Мелодия не нуждалась в словах, она одна царила над миром, пока звучала, и женщины не стыдились слёз. Даже к Азе на миг закралось сомнение: уж не ошиблась ли она в выборе? Впрочем, только на мгновение – такие, как она никогда не признаются и когда ошибутся. Мужчины, слушая, удивлённо поводили головами: А этот Мирчо-то, оказывается, не дурак! И девку какую отхватил – огонь! И на свирели умеет разговаривать…
Лина понимала, что он играет для неё одной и глядя на неё. Когда настала тишина, девушка подошла к нему и обняла. Сначала из толпы были слышны женские всхлипывания, которые затем – мужскими усилиями – заглушили восторженные приветственные крики.
Расходиться не хотели. Благо весна бушевала вовсю, темнело позже, и было тепло. Лина пообещала, что устроит новые танцы, когда народ опять созреет.
- Провожаем девушек! – скомандовала она, - Тех, что вам понравились и тех, кому сказать это не решаетесь!
Озадаченные таким призывом половина мужского города отправилось провожать своих партнёрш в женский.
А как же Эвона? Неужели весь вечер просидела, не решившись хотя бы одним глазком, пусть тайно, под чужой личиной взглянуть на праздник? Она ли бы тогда это была?
Как бы то ни было, но, возвращаясь с Мирчо, Лина попросила его подождать снаружи и постучала к «больной подруге». Никто не ответил. В окнах было темно. Она прислушалась: в доме не раздавалось ни звука. Слегка озадаченная, Лина застыла, вспоминая тот первый, поддержавший её смех… Ей показалось или то была Эвона, не успевшая вернуться?
Вскрики, звуки музыки наполнили округу во время лининого праздника и донеслись до парка Магды и Эркина, гулявших с Виу. Влюблённые переглянулись: что там у них сегодня?
Эркин показал рукой: сейчас! и побежал к дому. Взлетев на третий этаж, он выглянул с балкона. Понятно…
Вернувшись и выдохнув, он сообщил:
- Танцы!
«По какому поводу?» - говорил взгляд подруги. Они научились уже понимать друг друга без слов, и Эркин ответил приглашающим жестом в сторону ничейного поля. Магда поколебалась мгновение, но потом перевела взгляд на Виу, показывая: что ж мы его одного оставим? А что случится или убежит? Мы себе не простим! Эркин также без слов с ней согласился, и они продолжили прогулку, улыбаясь проделкам любимца.
Этим же вечером, когда праздник был в самом разгаре, высокая женская фигура в лёгком платке, открывавшем одни глаза, в полном одиночестве гуляла по мужскому городу, что-то негромко напевая. Шумы ничейного поля: музыка, взрывы смеха, крики здесь были еле слышны, но всё-таки заставили, вышедшего на обычный вечерний променад, судью поднять голову и прислушаться. Сегодня он разбирался с треугольными и квадратными числами, преуспев в этом, и настроение у него было хорошее. Аа… вздор, веселятся. Тем не менее, он двинулся вниз по улице в сторону поля.
И тут всплыл жуткий сон, увиденный под утро, в котором женский голос вещал: «Вафа! Ты погружён в премудрости чисел, не замечая, что происходит под носом. Хочешь слыть умником и слывёшь, а жизнь проходит мимо. Тебе не хочется кому-нибудь хотеться… и никому не хочется тебя. Тебе было дано счесть женщин и мужчин. Ты знаешь, что их поровну. А значит, где-то среди них есть и твоя женщина, а ты – её мужчина. Небо прямо об этом сказало, но ты не понял. Чего же тогда стоит твой ум?»
«Только не это!» – замахал во сне руками Вафа и проснулся в холодном поту.
«Только не это», - повторил он, сев на постели. Эти женщины… Нет. Небось, кто-то из них и наслал жуткий сон. Но откуда могло стать известно, что число мужчин и женщин одинаково? Он никому не сообщал это. Неужели Небо желает ему несчастья?
И голышом, как был, бухнулся на пол, на колени и принялся молить Небеса о пощаде – не заставлять его искать деву… Он ей испортит жизнь. Живут же некоторые одни, и неплохо живут! «За что?» – вопрошал он, ломая руки. Небо молчало.
Днём он отвлёкся на математику и забыл ночной кошмар, но сейчас, увидев женскую фигуру в конце улицы, резко остановился, развернулся и быстрым шагом пошёл назад.
Он прошёл улицу, свернул, прошёл вторую и лишь тогда немного успокоился. Следовало, как обычно, навестить перед сном Тихого, сыграть с ним, переброситься несколькими фразами и спокойно отправляться спать.
Вафа так и поступил. Тихий показал ему новинку – свою комбинацию в «шишках», где подставив себя противнику под вынужденный бой, далее уничтожал всю его живую силу. Судья похвалил находку. Тихий расплылся в улыбке.
Оставим их за этим приятным занятием и вернёмся в Коронтэн на следующий день.
Лина устала, но долго не могла уснуть, вспоминая вечер. Она, то улыбалась, то хмурилась, то снова улыбалась.
Утром девушка побежала к Эве. Они, молча, обнялись.
- Я заходила вчера после танцев…
Эвона с интересом посмотрела на неё, словно ожидая продолжения.
- Хотела тебя поблагодарить.
Эвона сделала удивлённое лицо.
- За тот смех…
«Даа… мой на-халь-ный смех всегда и-мел успех…» - пропела Эва.
«Не выдаёт себя», - отметила Лина и сказала:
- Поздравляю с выздоровлением…
Подруга улыбнулась:
- Я слышу зов свирели с поля… что ты тут ещё делаешь?
Лина прислушалась. Уловила слабые звуки инструмента.
- Эва… я люблю тебя…
- И я тебя, малыш. Не пропадай!
Лина послала воздушный поцелуй и поспешила на зов Мирчо.
Эвона же принялась ломать голову: что ей теперь делать? Обучать искусству обольщения?
Она выпрямилась, приняла строгий вид и, прохаживаясь по комнате, стала важно вещать воображаемым ученицам:
- Улыбайтесь жертве! При каждой случайной (или не случайной…) встрече. Ни слова, одна улыбка. Тем более что вам ещё предстоит научиться говорить. Сначала – взглядом.
И вовсе не таким говорящим, как ты, Зми… э…Зия, одарила меня сейчас.
Эва засмеялась, прервав речь. Обучить их, конечно, можно. Но через них влиять на мужчин, вертя их городом тоже, как хочу… Нет, я правильно ответила Лине. Не те девы, которых нужно учить завоёвывать парней, и не те парни будут ими завоёваны. Да и стоят ли и остальные – «те», чтобы верховодить над ними? Любовь – это, конечно, глупость. Влюблённый вытворяет такое, чего бы в здравом уме никогда не сделал. За это, правда, он бывает счастлив… и больше того, в кого влюблён, и кто лишь принимает его поклонение. Но влюбиться самой… и унижаться?
Она фыркнула.
Хвала Небу, у неё есть всё для того, чтобы любили её. Вот если б это совместить… Однако есть ли достойный её любви?
Эва мысленно перебрала лучших, с её точки зрения, и со вдохом заключила: увы… Надеяться оставалось только на изменения. Какие? Они, волей Неба, время от времени случались с каждым жителем Коронтэна, когда, неожиданно девушка или парень менялись – к лучшему, если были незавидной внешности или характером не вышли… либо к худшему, коль были весьма хороши так или этак – видимо, чтоб побывали в чужой шкуре. Что ж, подождём… - вздохнула она, почему-то уверенная, что изменения должны коснуться других, а не её.
Впрочем, разве не так же думаем и мы?
(продолжение: http://www.proza.ru/2017/04/06/43)