Голубая лагуна

               
     Маленький медвежонок, более известный как Пох, решительно приподнял крышку канализационного люка, оглянулся, кивнул Ли Харви Освальду, сумрачно наблюдающему за безжизненными улицами Москвы, и решительно полез в вонючие недра земли, чувствуя, как шевелится ворс на всем его плотном плюшевом теле, слыша напряженное дыхание Ли, спускающегося следом с атомной бомбой за плечом. Через час они достигли загадочных катакомб, гди и кишели их сегодняшние цели, еще ночью приуготовленные к ритуальному закланию во имя самой - самой и ее длинных ножек, гордо попирающих гадов на пути к свету, уже забрезжившему на горизонте : там всходило Солнце, но не тривиальная звезда галактики, а мистическое Солнце неспящих, о котором даже Фрейд предпочел умолчать, погрузившись в потные сны и детские вожделения к соседской собаке с огромной залупой, луже во дворе, в которой отражались ботинки прохожих, вызывающие стойкое желание убить бабушку, а потом изнасиловать ее труп, ниггеру, торгующему газетами на Мэлл - стрит, с такими непонятными зенками, что его хотелось просто зарезать, извалять в арахисовом масле и съесть, запивая коктейлем из креветок под напевы " Бэкстрит - бойз ", надев на голову кальсоны еврейского ювелира и бережно мацая украинский флаг. Два приятеля долго шли среди парящих труб, каких - то теней и кашляющих непонятностей, клубящихся сырым туманом на границе бокового зрения, наконец, они подошли к обшарпанной двери, переглянулись и влетели в тесное помещение бункера, где и таились кошмарные заговорщики, заговаривающие всех нечестивыми мантрами, сводящие с ума и живых, и мертвых бесконечным говножуйством и выяснением первопричин и следствий революционных настроений в затхлой среде субканализации.
     - Нью - Йорк должен выйти из союза ! - Заорал Пох, набрасываясь на козлобородого старичка, вальяжно лежащего на трехногой раскладушке в обнимку с бабой, еврейской и явно опасной.
     Старичок вскрикнул и кинул бабой в Поха, ушибив его обрез винтовки Мосина, упал под раскладушку и, хитро извиваясь попытался скрыться в одном из задних проходов, ведущих в никуда. Но ловкий и собранный Ли наступил дедушке на горло и начал давить китайской кроссовкой " Найк ", дико ухмыляясь и слушая хрипы пассионарного пролетария, пролетевшего за долгие и великие эпохи аж до ток - шоу на " Первом " с бородатиками и экспертами, что знаменовало невероятный взлет и успех, не снившиеся ни Габриэлле Сабатини, ни, тем более, Льву Троцкому, не говоря о Зиночке Гиппиус, парижской ведьме в кружевном платье белошвейной чернокнижницы. Пох вгляделся в циничное лицо хрипящего старичка и захихикал, вдарил бабе обрезом по башке и ехидно сказал, наклоняясь к уху революционного писателя :
     - Приветствую тебя, Виниту, и всю твою ху...ту.
     Освальд заскрипел зубами. Ему послышалось " Маниту ", дух предков, оставленный накануне в хьюстонском мотеле Далласа, гадский дух, накладывающий заклятья, побуждающий Илона Маска раскрыть свое инкогнито и выступить во всеоружии, пугая шипением ракеты притаившихся обитателей лакового аквариума, где бородатистые Шнур и Рамзан поделили сферы влияния на зону " ху...я какая " и лагерь " говно какое ", также имея задней мыслью внеочередной эфир на " Первом ". Эти эфиры, между прочим, как и боливийский кокс, голландский мет и иные вещицы порошкообразного состояния и консистенции свихнули все народонаселение планеты, вплоть до Дональда Трампа, подавшего в отставку ради контракта с Эрнстом, жидовидным страхолюдом новейшего периода истории могучей страны, рулящей курсом " на х...й " с непреклонностью и аутическим ускорением.
     - Ты не говори так - то, - выкрикнул с места Освальд, щупая павшую бабу за ноги. - Сам не понимаешь, чего говоришь - то.
     Он хотел зачесать волосы назад, но их не было. Ли был лысым, точнее, побритым одноразовым " Жиллеттом ", с неделю назад, что ли. Пригладив лысину, Освальд неожиданно расстрелял старичка, бабу, раскладушку, схватил медведя за лапку и поволок к лестнице. Влезая по ржавым ступенькам он бормотал осунувшемуся от переживаний медвежонку :
    - Да ну их на х...й, Пох.
    Медведь кивал меховой головой и лез наверх, думая о других бабах, не столь глупых и политически активных. Вспомнив что - то, невнятно промелькнувшее через мозг, он забубнел бурчалку, до ужаса пугая спешащего Освальда своей явной потустороннестью и отрешенностью от дел земных и человеческих :
     - Я тучка, тучка, тучка, я вовсе не пиз...ц,
     Я как ужасный вирус " Жнец",
     И Рона Митра, негр, панки,
     И бабы голые в глазах.
     " Не в рифму ни х...я, - подумал Освальд, вылезая на свет божий, - но по сути "
     " Иншалла ", - подумал Пох, вылезая следом.
     Мир лежал перед ними, затаившись и думая о клецках.