Весна пришла в город ранняя. Она так быстро потеснила зиму, что та даже оглянуться не успела. Никаких снегов и похолоданий не было уже с середины марта. Теплее становилось с каждым днем! А снег исчез так неожиданно! За два-три дня он растаял даже в сугробах у заборов, быстро превратился в ручейки талой воды, она наполнила придорожные канавы и по ним сбежала вниз, к Амуру, и слилась с ним, чтобы поспешить еще куда-то.
Большая река еще не вскрылась, но у её краев уже были проталины. А лед темнел хмуро. Уже скоро, как выстрелы, послышатся звуки от трескающегося льда, и они скажут всем, что Амур - пошел. Первые льдины будут крошиться и ломаться, сталкиваясь друг с другом на тесном пространстве ожившей реки, а уже через два-три дня река успокоится и понесет тающие льдины бережно и осторожно.
Множество людей придут на набережную, чтобы взглянуть на весенний ледоход. И пожилые, и молодые, и дети будут провожать взглядом плывущие льдины с выражением какой-то грусти. Они плывут в неведомое. Что им откроется там, за поворотом?
Перед началом ледохода всегда наступает похолодание и дуют страшные ветра. "Сквозняки" - так их называла бабушка.
- А ведь скоро река пойдет, - сказала мне бабушка. - Давай выйдем на улицу и уберемся за двором нашим. Листву прошлогоднюю в печке сожжем. Подметем чисто. Пасха нынче ранняя. А у нас Церковь городская за углом. Народ пойдет к храму. А что люди скажут, если за двором порядка у нас не будет. Скажут люди добрые, что тут плохие хозяева живут. Вот что они скажут. А река пойдет - такие ветра будут. Амур у нас рядом. Насквозь будет нас пронизывать.
Я была помощником слабым. Было мне всего пять лет и шел шестой. Но меня с ранних лет приучали к труду. И давали работу по силам.
Бабушка взяла грабли и метлу, а мне дала веник из полыни. Легкий и мягкий. Такие веники мы заготавливали осенью. Снег обметать с обуви. Связанные в пучки, как большие букеты, зеленые веники развешивались на протянутой на веранде веревочке, и их снимали зимой, чтобы смести снег с крыльца, или обмести заснеженные валенки.
Мы вышли на нашу улицу. Дом наш был большим и красивым. Он был деревянным, но мало походил на крестьянскую избу. Строили его неведомые мне господа, которые исчезли в революцию.
Рядом с домом росли высокие тополя, которые высушили почву, а в летнюю лютую жару давали хорошую тень. Тротуара за двором не было. Утоптанная земля. Асфальтированный тротуар начинался за углом. Рядом была главная улица.
Мы с бабушкой собрали ворох листьев и уложили его на большой кусок брезента. Потом унесли во двор. Печка в доме уже топилась. Бабушка наполняла ведро листьями, уносила в дом и высыпала в печку. Листья горели весело. Дом наполнялся особенным терпким запахом.
Я тщательно подметала дорожку возле дома, а бабушка, когда сожгла все листья, вышла опять за калитку и уселась на скамейку возле неё, чтобы отдохнуть и заодно присмотреть за тем, как я завершаю уборку придворовой территории. Акулина Андреевна была женщиной строгой и требовательной. В доме она распоряжалась всем и всеми. Все ей подчинялись беспрекословно. Бабушка была женщиной крупной. Но полнота совсем не портила её. Какая-то природная горделивая стать делала её очень привлекательной. Одевалась она по-крестьянски. На ней всегда было длинное строгое платье. Кофты с юбками она не носила. Ежедневно она меняла фартуки. Они были разных расцветок, обязательно с большим карманом сбоку. Голову она повязывала цветастым платком. Прекрасные волосы свои, которые чуть поредели к старости и покрылись проседью, она заплетала по утрам в толстую косу и укладывала узлом на затылке. Она всегда выглядела опрятно. И за внешним видом моим, и моей сестры, и брата следила очень строго. Сама точала, как она говорила, нам детские пальтишки. Вязала нам пестрые рукавички и шарфы. У неё была куртка на вате. Видавшая виды, но очень чистая.
- Тщательно ли мы убрались? Нет ли каких-то изъянов? - спрашивала она меня.
Я осматривалась, но изъянов не находила. Мир стал лучше. Маленький участок планеты Земля был тщательно подметен, и он имел теперь праздничный вид. Солнце стало клониться к закату. Но , ускользая, оно теще дарило нам свое весеннее тепло.
Что меня встревожило? Почему я с каким-то беспокойством стала всматриваться в женщину, которая шла по обочине дороги?
Я очень постаралась. Я важничала. Мне доверили взрослую работу - убирать за двором. Мои ровесники, которые гуляли по улице без дела, завидовали мне.
Соседский Витька спросил даже, что я делаю.
- Мету улицу! - с достоинством ответила я.
Мне работа так понравилась, что я до восьми лет мечтала стать дворником.
Я закончила работу. Полюбуйтесь, люди, какая теперь у нас чистота около двора!
Ликование мое исчезало. Что то было не так в этом мире! Солнце светило. Рядом была бабушка. Дом, в котором было и сытно и тепло. Почему я всматривалась в идущую в нашу сторону женщину?
И бабушка всматривалась в женщину с какой-то тревогой. Рядом с ней шел маленький мальчик лет трех или четырех. Младше меня. Я это понимала каким-то образом. Видно было, что малыш устал. Он спотыкался и отставал от женщины
все сильнее и сильнее. А она шла вперед не оглядываясь.
В послевоенные годы народ жил трудно. Нарядно одетый человек смотрелся как невидаль. Люди ходили в телогрейках, сапогах, женщины - в плюшевых полу пальто, которые так и назывались в народе - плюшками. Одежда почти у всех была темного цвета. А эта дама шла в пальто темно-синего цвета. С чернобуркой на плечах. В великолепной каракулевой женской шапке. На ногах у неё были фетровые боты. Она выглядела, как актриса в иностранных фильмах, которые я уже видела в кинотеатре. Её наряд стоил немалых денег. И рядом с ней шел маленький мальчик в рваном пальто, с оборванной пуговицей, в стоптанных и разбитых ботиночках, которые были кое-как зашнурованы обрывками шнурков. Детская круглая цигейковая шапка на нем не была подвязана под подбородком. Не было тесемочек. Шея у ребенка была оголена. Шарф отсутствовал. Руки он засунул в широкие рукава своего пальто.
Даже мне, маленькой девочке, бросилась эта разница во внешнем виде прохожих. таких грязных, неухоженных детей я еще никогда не видела. На нашей улице народ жил разный. Дети были одеты скромно, но все ребятишки выглядели опрятно! А этот маленький мальчик почему-то вызывал у меня острое чувство жалости.
Бабушка замерла, рассматривая мальчика и прохожую женщину. Потом она укоризненно покачало головой.
- Гражданка, подойдите ко мне! - окликнула она строгим красивым голосом нарядную женщину.
Бабушка сказала это так властно, что женщина не посмела не подчиниться. Она подошла. Вежливо улыбнулась.
- Это кто рядом с Вами? Сын?
- Сын.
- Сын. И ты ему мать?
- Да.
- Ты ему не мать. Ты себя только помнишь, а на ребенка у тебя внимания не хватает. Сама-то фу ты, ну ты! А он - босяк босяком.
Бабушка негодовала.
- Да ты когда по улице идешь, и все люди на тебя смотрят, они не твоим нарядом любуются. Они на ребенка твоего смотрят. А потом на тебя. С укоризной смотрят! Это почему ты так своего сыночка запустила? Не прибранный какой. Рук нет. Нитку с иголкой в руках держать не умеешь? Шнурки в универмаге подорожали? Пальтишко очисть щеткой, карман зашей, пуговицы верни на место. Нет таких же? Купи в магазине и поменяй все. Чтобы одинаковые были. Ты же не бедная, я вижу. А шарф с шеи своей снимай. Снимай, говорю!
Бабушка прикрикнула на женщину и топнула ногой!
Женщина распахнула пальто, растерянно сняла большой и пушистый шарф, протянула бабушке.
Бабушка привлекла мальчонку к себе, вытерла ему лицо своим чистым фартуком, укутала его шарфом, велела мне принести тонкий кожаный ремешок, и я мигом сбегала домой. Бабушка подпоясала пальтишко мальчика, оно теперь плотно прилегало к его телу. Мальчик согрелся. У него даже поменялся цвет лица.
- Да ты никак без варежек. Люся, неси свои старенькие.
Я опять сбегала в дом. Принесла.
- Так, а с обувью что? Тут сапожник Николай рядом живет. Чинит обувь и недорого берет. Починит прямо в присутствии и с ноги. Зайдешь. Вот тут на углу. Вывеску увидишь. Деньги на починку дать?
- Что Вы, что Вы! У меня есть.
- Люся, беги в дом, принеси постряпушку мальчонке.
Я опять сбегала домой. Мальчик принял угощение. Он смотрел на мою бабушку с удивлением. Глаза его были широко открыты.
- Ну что, согрелся, соколик ясный. Не робей, не пропадешь. А ты, гражданка, не позорься больше. Следи за ребенком. Он тебе опора в жизни. Если все по правилам в жизни сложится, он тебя и в последний путь проводит, и всплакнет на твоей могилке. Поняла?
Женщина растерянно кивнула.
- Ступайте, - строго сказала бабушка. - А ребенка за руку возьми. И следи за ним лучше. Не смеши людей.
Незнакомцы пошли своей дорогой. Женщина что-то сказала про бабушку не очень лестное. Но та не услышала. В свои семьдесят лет она была глуховатой.
- Она что-то мне сказала? - спросила меня бабушка.
- Поблагодарила, - ответила я.
- Лишь бы на пользу было! - улыбнулась бабушка.
Было на пользу. Примерно через месяц я пошла с дедушкой на рынок продавать деревянные игрушки, которые он мастерил, и там в толпе увидела опять мать с сыном. Мальчик был одет по сезону и имел опрятный вид.
Я рассказала об этом бабушке.
- То-то-же! - сказала она довольно. - Не зря я её приструнила. Значит, на пользу пошло. Остерегается теперь оговора людского. Оглядывается. Так и нужно жить. Детьми дорожить нужно.
Потом она посмотрела в окно. Слезы потекли по её лицу так внезапно! Прямо потоком. Я подошла к ней и прижалась испуганно. Она опустила мне на голову свою сухонькую ладонь. Погладила.
- Да я своих вспомнила. Нюру, Настю, Лену и Катеньку. Голубушек моих. Такие были дивчиноньки. А скарлатин за два дня всех четверых съел. Фельдшера в деревне не было.
Я уже слышала эту горестную историю о том, как в деревню, где раньше жила бабушка, пришла страшная болезнь - скарлатина. И плач стоял почти в каждом доме. Много детей умерло тогда. А у бабушки - сразу четверо.
-Вырастишь большая - деток своих береги! Ради них и живем.
Прошло уже так много времени с той поры, когда бабушка отчитывала молодую женщину. Много событий было в моей жизни, многие из них забылись и исчезли из памяти, а эта история не забылась. Я и сейчас вижу ясно в своем воображении как по обочине дороги улицы моего детства идет разнаряженная, молодая и красивая очень женщина. А за ней - маленький, жалкий и заброшенный мальчик.
Что с ним стало? Какую дорогу прошел он? Повернулась ли мать к нему лицом? Научилась ли любить своего мальчика? А потом вспоминаю свою вторую встречу с ними. Она меня обнадеживает.