Шёл я как-то в обеденный перерыв по улице, смотрю, а возле памятника Александру III верхом на коне, стоит мужик на табуретке вплотную к каменной лошадиной морде; в глаза ей смотрит.
- Мужик, ты, что это делаешь? – заинтересовался я. А он, не поворачивая головы, сдвинул рот и отвечает:
- В гляделки с этой мадам играю, ослеп что ли?
- В какие ещё гляделки, она же каменная!
- И что дальше? Теперь можно задаваться, да?! – с вызовом выставив вперёд подбородок, сказал мужик. Взгляд он по-прежнему не отводил, а только сдвинул рот ещё дальше, уже чуть ли не на щёку. Странный какой-то!
- А c самодержцем боишься что ли? – пошутил я, но мужик, похоже, иронию не оценил.
- Ещё чего! Просто тогда табуреткой не обойдёшься - лестницу нужно подставлять. А я её, собаку, в Летнем саду вчера оставил, когда ворон по башке мухобойкой бил. – Отвечал тот чудак, сдвинув рот ещё дальше, аж, на щеку, только щека возьми, да закончись, а рот возьми да и в сумку ко мне упади. Но тогда я ничего не заметил, а просто поспешил подальше от буйного – того и гляди плеваться начнёт!
Иду дальше, а на перекрёстке слышу, из сумки доносится:
- Ага, моргнула, каменюга! Будешь знать, как со мной в гляделки играть!
Я сумку открыл – на дне рот лежит. «Так это же того психа! Это что же получается, он там в гляделки играет, а губищи его мне тут всю сумку заплюют!», - разозлился я и как размахнусь, чтобы в Неву рот выбросить.… Только что-то во мне тогда всколыхнулось. Что-то хорошее что ли, порядочное. Решил всё-таки хозяину его вернуть, пусть этот чудила мне и не понравился. Совершил, так сказать, хороший поступок.
К памятнику возвратился, а мужик по-прежнему на лошадь таращится.
- Я думал, ты её одолел! Сам же орал: моргнула, моргнула!? – ухмыльнулся я и отдал рот хозяину.
- Показалось! – ответил мужик, прикрепив его на место.
Скорее всего, в тот миг, рот опять ко мне в сумку-то и отскочил, уж больно неловко он его на лицо приляпал; а когда я на набережную вышел и за хлебом полез – уток покормить, губы там и нашёл. Они прямо на буханке хлеба лежали…Красные такие…«Ну, ладно мужик, сам виноват!», - вышел я из себя и уже размахнулся в сторону Невы, как во мне снова что-то всколыхнулось. И как ни странно, опять хорошее и порядочное. Вернулся я, значит, к памятнику, а мужика след простыл.
- Здесь мужик был, - говорю я сторожу, - странный такой, у памятника стоял, не видели?
- Как же не видел! Этот припадочный, лошадь за уши таскал! Я его еле-еле граблями отсюдова выгнал.
«Что же делать, - думаю, - не вечно же мне с чужим ртом таскаться!». Постоял, прикинул… и решил его Александру III отдать, на сохранение, а он обрадовался и как в меня плюнет, собака!
Конец.