Апрельский денёк выдался на славу. Было не просто по весеннему тепло. После серых, унылых, будто сумеречных дней яркое солнце вдруг заполонило собой всё окружающее пространство, светило так интенсивно, что не оставалось никаких сомнений в его повышенной активности и приходе не только календарной, но и долгожданной, ласковой, всеми любимой весны.
К железнодорожной станции Ирина Сергеевна подошла за час до отправления электрички. Железная дорога пролегала через лес, а в лесу по сезону в неимоверном количестве цвели пролески. Ей хотелось побродить по асфальтированным дорожкам, ведущим к зданиям индустриального техникума и студенческого общежития, всласть подышать свежим воздухом, полюбоваться синими-синими цветами, пробившимися сквозь седоватую, сухую прошлогоднюю листву и плотно усыпавшими пробудившуюся от зимней спячки землю. Хотелось припомнить ежегодные прогулки по лесу в различном составе, но всегда удивительно насыщенные красотой и впечатлениями.
Как опытный фотограф она знала: если слегка пригнуться, то можно найти такую точку обзора, когда начиная от ближайших цветочных чашечек, вся поверхность земли увидится сплошным синим ковром, из которого будут выступать лишь бледные, оголённые стволы деревьев. Волнистым пространством без конца и края, до самого горизонта, чистого глубоко-небесного цвета, прекрасного до невозможности.
Полюбоваться цветущим лесом выходили между лекциями студенты. Приехали на такси молоденькие девушки, без задержки фотографируя планшетом и сразу же отправляя снимки в интернет. Держась под ручку, медленно фланировала пожилая пара. Минут сорок Ирина Сергеевна не отрывала глаз от природного чуда, но тяжёлая ноша в руках беззастенчиво напоминала о себе и женщина решила присесть на лавочку возле продуктового киоска.
На противоположном конце скамейки расположился мужчина в демисезонной куртке с чёрной дорожной сумкой. Студенты пили растворимый кофе из пластиковых стаканчиков. Трое из них дурачились и носились вокруг деревянного киоска, употребляя в адрес друг друга отнюдь не дипломатичные выражения.
- Эй, пацаны, перед вами находится женщина, можно сказать мать. Вы почему при ней выражаетесь? - уверенно подал голос сосед Ирины Сергеевны по лавочке.
- Извините, - ответил за всех один из парней. Все трое разом угомонились и отошли подальше от киоска.
- Не подскажете, во сколько будет электричка? - обратился мужчина уже к своей соседке.
- Если на Кисловодск, то минут через двадцать. На Минеральные Воды расписания не знаю, - ответила та не глядя в его сторону.
- Да-да, на Кисловодск, - будто чему-то обрадовался незнакомец. - Мне нужно до станции Подкумок. Там ждёт меня работодатель Бохер Султанович. Еду из Рязани, да вот поиздержался. Нет денег на электричку. Осталось-то доехать всего ничего - километров тридцать. У вас не найдётся мелочи на дорогу?
- Мелочи нет. Есть сто рублей, самой добраться.
- А куда едете, если не секрет?
- Не секрет. В Ессентуки.
- Ну так у вас ещё останутся деньги, - проявил мужчина знание цен в местных электричках. - Мне хотя бы купить билет до ближайшей станции. А там договорюсь и в тамбуре доеду.
- Хорошо, сейчас разменяю.
Ирина Сергеевна поменяла сторублёвку в киоске и снова вернулась на своё место. Двадцать рублей она положила поближе к мужчине на деревянную столешницу крепкого самодельного стола с металлическими ножками, предусмотрительно забетонированными в землю. Сосед по лавочке молча взял их, видимо по привычке, забыв поблагодарить.
- Ну раз уж вы дали мне денег, давайте знакомиться. Меня зовут Пётр. Простое русское имя. Живу я с матерью в Рязани. А когда-то жил в Кисловодске. Там у меня осталась бывшая жена и две взрослые дочери. А вас как зовут?
- Ирина.
- Значит, получается Ириша, - заключил в одностороннем порядке новый знакомец. - И давай сразу на "ты", так будет проще.
- Смотря для кого. Я предпочитаю сохранить взаимное обращение на "вы", - не согласилась Ирина Сергеевна. Её замечание горе-путешественник пропустил мимо ушей.
- Представляешь, Ириша, просыпаюсь я сегодня в подъезде на газетке, вчера, значит, крепко вдарил, и думаю: "Ёлки зелёные, как я сюда попал? Нужно выбраться поскорей, определиться где нахожусь, да найти денег опохмелиться и привести себя в норму. Проверил: документы, телефон на месте. Это самое главное, чтобы документы и телефон были в порядке. Так вот, позвонил знакомому, попросил маленько деньжат, купил портвейна, а тут звонок от Бохера Султановича. Где ты, мол, бездельник пропадаешь? Опять за воротник закладываешь? А я жду тебя. И твоя работа тебя ждёт.
На небольшой открытой площадке прибавлялось молодого народа. У студентов заканчивались занятия. Некоторые из них направлялись в общежитие, кое-то в ближайший посёлок, а остальные тянулись по узкому тротуару, проложенному наискосок через лес к станции, очевидно направляясь по своим домам в ближайшие курортные города.
- Ириша, ты не подумай чего. У меня два ветеринарных образования. Я вначале окончил техникум, а потом сельхозакадемию. Лечил в большом хозяйстве породистых коров, потом работал ветврачом на мясокомбинате. Проблема моя в том, что я однолюб. Разошёлся с первой женой и больше не могу, да и не хочу создавать семью.
- А разошлись, наверное, потому что вы злоупотребляли спиртным? - в лоб, в духе самого автора непринуждённого общения подсказала невольная собеседница.
- Ну да, выпивал, - не стал отрицать бывший ветврач.
Тут впервые Ирина Сергеевна сфокусировала своё далеко не идеальное зрение и внимательно посмотрела в лицо словоохотливого соседа. Отёчная кожа, красные, припухшие, с холодным выражением глаза характеризовали хозяина не в его пользу. Перед ней в лучшем случае был хронический алкоголик, а в худшем бомж, возможно и в самом деле имевший образование, потому что говорил он достаточно грамотно. Продолжать разговор желания не было. Женщина поднялась с лавочки и пошла к платформе, тем более что до прихода электрички оставались минуты.
Не оборачиваясь, она каким-то непонятным образом ощутила за своей спиной присутствие навязчивого попутчика. Привычно стала напротив высокой смотровой башни, где обычно останавливался второй вагон. Рядом бросил сумку мужчина, действительно следовавший за ней, что называется шаг в шаг.
- Отойду на минутку, - сказал как старой знакомой и направился к курившим неподалёку молодым людям.
- Ребята, дайте закурить. Вон мать стоит с моей сумкой, при ней неудобно, - находчиво выпросил у парней сигарету.
Да он всё обращает в свою пользу! - впервые неприязненно подумалось Ирине Сергеевне. - Тоже мне сыночек нашёлся! Алкашу может и не дали бы, а так вроде приличный человек, почему сигареткой не поделиться?
Едва войдя в вагон, женщина постаралась уйти как можно дальше от назвавшегося Петром. Сам он далее тамбура продвинуться не посмел, - по вагону деловито шли контролёры. Облегчённо вздохнув, она искоса посмотрела на мужчину, сидевшего у окна. Выглядел он скромно и вполне пристойно, и не скрывая любовался лесным пейзажем, неспешно проплывавшим мимо разгонявшейся электрички.
Однако стоило контролёрам дойти до тамбура и слегка задержаться там, как вначале боком, а потом, отыскивая её взглядом, с нагловатой уверенностью новый знакомец прошествовал через весь вагон и плюхнулся на свободное сиденье напротив. И только тут, совсем близко, она, будучи без своих привычных очков, рассмотрела преследователя во всей красе. И почувствовала как лицо залила горячая краска. Будто это от неё отвратительно несло перегаром и у неё из под раскрывшейся куртки выглядывал грязный свитер с побелевшей дорожкой от застарелой рвоты.
- Всё, Ириш, договорился! Взяли ребята, еду до Подкумка бесплатно. Сказали стоять в тамбуре, но я решил перебраться к тебе поближе. А там меня встретит Бохер Султанович. Ну не сам, конечно. Пришлёт машину. Напоит, накормит, даст работу. Интересно, что он предложит мне на этот раз?
Мужчина у окна брезгливо поморщился. Дышать рядом с новым соседом становилось тяжело.
- Вам в первую очередь желательно в баню и вещи заодно постирать, и лишь потом думать о еде. А позже в горы, подальше от цивилизации баранов пасти, пока не приведёте себя в божеский вид.
- Ну да! - с готовностью поддакнул бывший ветврач. - Согласен, братишка? - обратился за поддержкой к мужчине у окна.
Пассажир холодно отмалчивался.
- У меня, между прочим, две взрослые дочери и внук имеются, чтоб вы знали. Так вот, я собираю внучку гостинчик на базаре: яблочко, грушку, кисть винограда и всё это богатство приношу дочери. Она и рада. А только потом попрошу у неё рублей двести на похмелье, - откровенничал добрый дедушка.
Ирина Сергеевна представила, как он побирался для маленького внучка на рынке, а потом, вместе с грязью и мерзкими запахами тащил на себе в дом инфекцию, появляясь осоловелым и наглым в семье у дочери и выпрашивая, взамен доставшегося ему на халяву гостинца, деньги себе на выпивку и ей сделалось совсем нехорошо.
- А ты вообще-то какой национальности? - не унимался похмельный балагур.
- Уйгур, - ответил ему мужчина нехотя.
- Не знаю таких, - сощурился алкоголик.
- Уйгуры компактно проживают в одной из областей Китая, а ещё в Средней Азии, - с достоинством заключил мужчина с правильными чертами европейца и удивительно красивым, хотя и непривычным для их многонационального региона разрезом тёмных, блестящих глаз.
Любопытный Пётр подался вперёд, навстречу собеседнику, выдохнув ему в лицо очередную порцию сивушного перегара. Уйгур не выдержал. Сорвался с места и быстрым шагом перебрался в другой вагон, подальше от грязного соседа и его неподдающегося описанию амбре. Ирина Сергеевна решила терпеть до своей станции.
Казалось неприличным грубо отчитать случайного попутчика, чтобы он от неё попросту отстал. И резко уйти от него, как это сделал посторонний мужчина, женщина тоже не могла. Стоило только представить, как полупьяный Пётр плетётся вслед за ней по вагонам, обращаясь ласкательно, почти по-родственному по имени, тут же захотелось провалиться сквозь землю. И в то же время было жаль его, на самом деле весьма практичного пьяницу и шаромыжку, похоже, никому не нужного в его угарной, бессмысленной и, по большому счёту, горемычной жизни.
Ей было всё-равно - правду говорил Пётр о себе или же это была его легенда, подходящая случаю версия. Был ли он законченным алкоголиком, пристроившимся при матери и время от времени шатающимся по свету или же по-настоящему бездомным, не имеющим надёжного, тёплого угла. Было бесконечно жаль сорокапятилетнего, опустившегося ниже плинтуса мужика, не способного стать опорой близким и составить счастье и благополучие женщине, детям, своей пожилой матери, как, впрочем, устроить их и самому себе.
В вагоне появился седовласый, высокий и худой продавец обложек на документы. Он предлагал свой товар в розницу и оптом.
- Кому нужно расписание электричек и обложки по льготным ценам?
- Мне нужна обложка на паспорт, но денег у меня нет, - отозвался разомлевший, но не уснувший в тепле пьяница.
- Бери бесплатно, - подал прозрачную целлофановую обложку мужчина явно пенсионного возраста.
Назвавшийся Петром, вынул из внутреннего кармана паспорт в потрёпанной, разорванной обложке и прямо в ней заправил документ в новую. При этом у него из паспорта выпало пенсионное свидетельство, железнодорожный билет и ещё какие-то бумажки, которые он старательно вложил обратно.
- Вообще-то я не Пётр, - поднял голову от своих бумаг. - Но для всех Пётр. Тебе, Ириша, могу честно сказать, меня на самом деле зовут Семёном.
Пётр-Семён продолжал что-то говорить, а Ирина Сергеевна вспомнила рассуждения своей старинной подруги о том, что люди в реальности живут как бы на разных, не пересекающихся параллелях. И она соглашалась, что эти незримые параллели расположены на разных, почти недосягаемых один для другого уровнях. Как и с тем, что жители других параллелей, хотя их достаточно много, между собой почти никогда не встречаются.
Одни увлечены творчеством среди себе подобных. Другие делают политическую карьеру. Третьи занимаются криминальными делами. И эти многочисленные, непохожие слои существуют каждый сам по себе, порой ни разу не встречаясь с представителями других социальных групп на протяжении всей жизни. Хотя иногда бывают исключения, такие как, например, сегодня. Никогда прежде ей не приходилось иметь дело с бомжами. И теперь она не в состоянии была определить - кем конкретно можно назвать этого не старого, потерявшего своё лицо мужика: алкоголиком или бездомным. Возможно, бездомным алкоголиком.
Ей казалось удивительным, что все эти люди являлись согражданами, учились в одних школах и высших учебных заведениях, читали одинаковые книги, ходили по одним улицам, пользовались общим транспортом и были недосягаемо далеки друг от друга, будто изъяснялись на разных языках и исповедовали взаимно неприемлемые истины, принадлежали чуждым, взаимно отрицаемым культурам. Так далеки они были по внешнему поведению, социальному статусу и определению жизненных ценностей.
- Ну вот я и приехала, - услышав объявленную диктором остановку, обратилась к своему нелицеприятному спутнику Ирина Сергеевна. - Счастливо вам добраться и встретиться с Бохером Султановичем.
И тут Ирине Сергеевне стало понятно зачем Пётр-Семён увязался вслед за нею на платформу, а позже и в вагон.
- Ириша, ну дай ещё рублей десять, - попросил он на прощание.
- Не могу. Мне ещё придётся ехать двумя маршрутками и денег у меня в обрез, - отказала ровно и твёрдо.
- Тогда позволь на прощание пожать тебе руку.
- Нет, Пётр. За руку с мужчинами я не здороваюсь и не прощаюсь. Это чисто мужская прерогатива.
В тот день в городе Ессентуки неотложных дел намечено было множество, но Ирину Сергеевну не оставляло желание, прежде чем ими заняться, вымыть тщательно и со старанием, в горячей воде, со своим любимым душистым мылом руки. Что она и сделала при первой возможности. Но невидимая глазу, налипшая клейкая грязь никак не смывалась.
Вечером, у себя дома она долго стояла под контрастным душем. Однако нездоровое ощущение некой остаточной грязи, не желавшей подчиняться привычным гигиеническим процедурам и устраняться, преследовало ещё несколько дней. Так же, как и мысль, что петрами-семёнами становятся люди с особой психологией - начисто лишённые самоуважения побирушки. Субъекты не отягощённые чувством долга и личными обязательствами перед кем бы то ни было. Впрочем, как и необходимой любому нормальному человеку совестью.