Ты пришёл, а я подумала: "Как же стал хорош..."
И по старой памяти, пробила в мышцах дрожь.
О былом не говорили.
Только край бумаги показал мне ты, дескать:
"Помнишь, как любили? Помнишь, как грел кисть твоей руки?"
Сердце заробело, а глаза предатель,
Смотрят с умилением, ох уж эта память...
Письма на трельяже, холод седины,
Медленные танцы, блеск тверской луны.
Помню твою душу и её нутро.
Веки прикрывала, было так светло...
Твой характер - стены, слово - чёрное аи,
Твои скулы - ветер, а в глазах - бои.
Ты немного робок, в меру деловит.
У тебя ребёнок за спиной стоит.
Ты мужчина в свете, не в рассвете сил.
Вольный словно ветер, верный как гранит.
Я с тобой познала слово "полететь",
Не от удовольствий тщетных - мнимых в этот век,
И не от объятий, и не от тепла,
Поцелуи, губы - это не про нас.
Мы с тобой любили слушать, рассуждать,
Словом добрым, мудрым тему поддержать,
В разговоре долгом солнце заходило,
Мы же все летали в диалоге дивном.
Звёзды окружали, холод кисти жёг.
Ты их грел руками, было так темно...
"Нет! Не стану думать! Уходи! Замри!"
Крикнуть не успела, ну а в метре ты.
Взгляд высокий, томный, сдвиг густых бровей,
Губы пухлые как пряность, и акцент речей.
Седина и возраст, золото на пальце.
Почему ты здесь, мужчина, то ль меня касается?
У тебя невеста дома, да и я не без любви.
"А любовь ли это? Любишь его ты?"
Не успела вздрогнуть, и взмахнуть рукой,
Рядом оказался и шепнул : "Постой"
Руку мою нежно в кулачок сложил,
Курточку поправил, ремешок вложил,
Волосы пригладил, сумку застегнул,
И сказав: "До завтра". Канул.