Старец и сны
Никогда доселе не фиксировалась ни на старцах, ни на снах. Не рвалась, не ехала за тридевять земель к старцам, сны не записывала и не пересказывала.
Была и в Троице-Сергиевой лавре не раз, и в Оптиной, и в Печорах. И никогда не пыталась попасть ни к о. Кириллу, ни к о. Илии, ни к о. Иоанну, видела издалека толпу вокруг них и шла на исповедь к дежурным монахам. Видела на службах и схимников, и просто старых, пожилых монахов, один старый монах особенно мне запомнился, в Задонске. Стоял передо мной на службе в соборе, у мощей свт. Тихона, и так мне его жалко было. Служба длинная, ножки старые, болят, видно было, что болят: по лицу, по переминаниям...
Ну а тут такая история: искала одну свою рукопись, то есть собственноручную копия одного рукописного соловецкого жития, Повести о пустынножителе Феофане. Переписала лет 30 назад неизвестно зачем, в тему диссертации она по времени не входила, у меня был соловецкий XVII век, а Феофан жил в конце XVIII - начале XIX, сама повесть не раннее 20-х годов XIX века написана, несколько списков в Оптинском собрание есть, поздняя словом.
Да и не совсем соловецкая, начинал Феофан в Киеве, а поучиться к преподобному Паисию Величковскому ходил в Молдавию и даже хотел там остаться, но прп.Паисий не благословил, и со временем попал Феофан на Соловки и много там претерпел скорбей и от людей, и от бесов, а что и как - длинная повесть.
В печатном Соловецком патерике она в конце XIX века была его создателями-издателями кратко пересказана, но и только, по рукописи до сих пор не издана.
Я несколько раз пыталась хотя бы набрать текст - и всё никак, то одно, то другое, то сломается комп, то семейное что-то, так закрутит, что не продохнуть.
И вдруг предлагает мне один московский учёный профессор приехать в Смоленск на Авраамиевские чтения и доложить про эту повесть, всё устроители оплатят, проезд и проживание.
- Да как же так, - удивилась я, - я и не защитилась, и не работаю давно.
Но по его настоятельному совету отправила заявку, и организаторы мне написали, что заявка принята, ближе к чтениям нужно подтвердить участие.
Тут уж мне стало вконец совестно, полезла в свои архивы искать рукопись, чтоб потихоньку набирать, пока в школе ребёнок, а то и каникулы не за горами.
Нашла рукописи с Повестью о Феофане, оказывается, у меня там не один список, а несколько, точнее, несусветное что-то: Повесть меня заинтересовала сильно, а занималась я ей попутно, поэтому начало с одного списка, в Москве, переписала, середину с другого, а окончание с третьего, в Петербурге.
С текстологическими пометами разными чернилами... и спустя тридцать лет ничего понять не могу. А рядом лежит в папке рукопись моей собственной статьи в "Веру", но в архиве газеты не нашла я эту статью, про то, как единственный раз в жизни к старцу-таки я попала и даже целых два вопроса ему задала.
Предыстория такая: моя университетская преподавательница в начале 90-х познакомилась в Киеве с Ольгой Асауляк, кто это - подробно можно на сайте Центра Иринея Лионского прочесть в разделе "оккультные секты".
И эта Ольга подарила ей домик на Азовском море. Летом 1997-го года мы с дочкой летом были со скаутами в Крыму, приезжали в этот домик в гости, и, поскольку в палатках жить - на любителя, то на следующее лето я с детьми прямо в этот домик на Азовском море и поехала в отпуск, а с детьми - потому что и дочку новой хозяйки с собой взяла.
Как мы там жили и уживались - отдельная история, рядом с домом был православный храм, а в храме приглашение съездить в Киев в паломничество, вот мы и поехали, а в Киево-Печерской Лавре нежданно-негаданно очутилась наша группа у старца-схимника, Илариона.
И он тогда ещё, в июне 1998 года, говорил нам о близящейся войне и чтобы жить по заповедям, кто разведён - не выходить повторно замуж, а кто замужем - жить с мужем как брат с сестрой, ибо близь Господь, при дверех.
Я тогда уже несколько лет как развелась с первым мужем и в ответ на такие речи спросила, так что же тогда, в монастырь стремиться?
- Нет, в монастырь не стремятся, а приводит сам Господь, - ответил старец. - кому надо, тот приплывёт в монастырь по жизненному течению. А Вы живите в миру и Богу молитесь, женщины молитесь в платках!
- А в шляпке можно? - спросила я (язык мой - враг мой). Старец рассмеялся и сказал, что для прохлады в жару можно и в шляпке.
На том и расстались. Поначалу я помнила про платок и шляпку, а также чтобы замуж больше не выходить, потом забыла, дольше помнила другой случай.
Жили мы на Подоле во Флоровском монастыре и там, когда ругала я перед трапезой дочку, что плохо она руки моет, целый день бродили по Киеву, а в метро и прочем транспорте много заразы, пробегавшая мимо старушка-монахиня застыла от таких моих слов и чуть не со слезами сказала мне:
- Целый день они бродили! А когда ж трудиться, спасаться? Деточка, хоть часок-то в день нужно и ручками поработать...
И я вспоминала эти её слова всякий раз, когда дома стирала-убирала-готовила, у меня долго не было ну никакой бытовой техники.
А потом вышла-таки второй раз замуж и так тяжело носила-кормила, что рада-радёшенька была и кухонному комбайну, и стиральной машине, подарили на свадьбу и на крестины.
И забыла напрочь про Киев, про Печерского монаха Илариона и про Флоровскую старушку-монахиню. Не вспомнила даже когда война началась, только когда нашла и перечитала свою рукопись - так ясно всё вспомнила, словно вчера было.
Старец не только смеялся, когда про шляпку я спросила его, он и горько плакал - когда про аборты говорил, и про близкую войну, вот прямо так и сказал:
- Аборты = война.
Теперь благодарю Бога, что хоть этого греха не взяла на душу, не приближала войну.
А теперь про сны. Посмотрела недавно пресс-конференцию бастующих дальнобойщиков, как полиция угрожала им и их семьям.
- У вас дети есть? Не боИтесь за них, у детей руки-ноги быстро ломаются...
Заснула в страхе, в недоумении, что, вот, дожили до такого ужаса. И приснилось, что просыпаюсь утром, спускаюсь во двор, а там ни травинки, ни деревца, всё закатано в свежий ровный асфальт, и на моё недоумение отвечает сосед:
- Это от террористов...
Это дня три назад было, а сегодня второй сон приснился, не про асфальт, а про дороги и машины. Будто еду я куда-то долго и муторно, то ли бегу куда ("эвакуируюсь"), то ли просто переезжаю, безпокоюсь за своё добро, пересчитываю-перекладываю, не нахожу чего-то, нервничаю...
И вдруг появляется откуда ни возмись быстрый и лёгкий человек в старой военной форме, а с ним под ручку женщина в длинном платье и шляпке(!), лица под опущенными полями я не могу рассмотреть, только чувствую, что женщина мужа своего крепче жизни любит, и вдруг понимаю, что это же Царь-мученик со своей Царицей!
По этикету дальше нужно было бы, наверное, реверанс сделать, но я не обучена, у меня и шляпок-то приличных нет, не знаю, зачем и спрашивала, поэтому я растерялась, а Царь мне говорит:
- Поехали, время не ждёт.
И окликает водителя по имени, дескать, пора.
И так легко у меня стало на душе, какие вещи, какие хлопоты, сели и поехали налегке. Вот и сказка вся.
А картинка эта та самая, что почти 20 лет назад в Киеве старец мне на память подарил: запечатлённая на фото Матерь Божия на Афоне.