Последнее дело

 

   Утреннюю прохладную тишину прорезал паровозный гудок. К платформе в клубах тумана плавно подходил поезд. На перроне стояли пассажиры, ожидавшие остановки состава. Их было немного в это раннее время.
   Наконец, началась посадка. У входа в один из купейных вагонов собралась небольшая группа из десяти человек: семейная пара, мать с двумя сыновьями где-то шести и восьми лет, надсадно кашляющий молодой человек, шестнадцати — семнадцатилетняя девушка, элегантная дама в дорожном костюме и высокий, грузный стареющий мужчина.
   Пропустив впереди себя детей и сопровождавшую их молодую женщину, в вагон зашёл простуженный мужчина, затем чета. Дама в костюме и небольшой шляпке уже взялась, было, за поручень, когда впереди неё на ступеньку заскочила фройляйн. Насмешливо глянув сверху вниз на невысокую фрау, девушка исчезла в вагоне.
   — Вы видели? — обратилась женщина к полному мужчине. — Молодёжь всегда была дерзкой, но в моё время такого не было.
   — Юные склонны к развитому самомнению, уважаемая госпожа, — сказал седовласый мужчина. — И это качество им всегда и во все времена было присуще.
   Взяв у раздосадованной дамы чемодан, помог ей взойти по ступенькам и проводил в одно из купе.
   — Вы не возражаете? — спросил он, тяжело садясь на одну из полок.
   — Конечно. Дорога длинная, а вместе мы её скоротаем.
   Дама сняла шляпку и села напротив. Это была скорее маленького, чем среднего роста женщина лет пятидесяти со стройной, подтянутой фигурой, волосы без седины уложены в простую, но приятную причёску. Лицо с минимумом косметики было моложаво и только глаза, спокойные и внимательные, выдавали годы.
   Её спутник, наоборот, выглядел старше своего возраста. Высокий мужчина шестидесяти четырёх лет, полный, с ослепительно белыми седыми волосами имел привычку немного склонять в сторону голову, как это делают врачи, преподаватели и другие люди, кому приходится слушать других.
   Раздался звук вокзального колокола и поезд медленно тронулся, постепенно набирая скорость. Мимо окна проплыли дома и улицы Берлина, затем пригороды и паровоз, издав пронзительный свист, на полной скорости направился в Базель.
   Поездка продолжалась уже не менее получаса, когда дама, до этого молча смотревшая в окно, наконец, произнесла:
   — Нет, ну всё-таки, какова нахалка, а?
   Видимо, ситуация с наглой девицей никак не выходила у неё из головы.
   Седовласый мужчина, в свою очередь, отвлёкся от пейзажа и внимательно посмотрел на женщину.
   — Будьте снисходительны, дорогая фрау. Обыкновенная озорная девчонка. Внешнее поведение не всегда говорит про испорченность. Кто знает, что у них в голове. Можно быть, наоборот, очень спокойной и воспитанной, а потом что-то случится и ещё вчера благоразумная дочь может внезапно, что называется, пойти вразнос и полностью измениться до неузнаваемости. Как раз по такому делу я и еду в Базель.
   Фрау с загоревшимися от интереса глазами сказала:
   — Это же очень интересно! Расскажите, пожалуйста! Вы, случайно, не родственник этой фройляйн?
   — Нет, к счастью — нет, — засмеялся мужчина. — Никогда не пожелал бы такой родственницы. Но это старая история.
   — Тем лучше! Я обожаю старые истории. Но тогда зачем Вы едете?
   — Это история не только давняя, но и длинная. Надеюсь, у Вас есть время?
   — Да, я, как и Вы, еду в Базель. Так что успеете рассказать, а я с удовольствием послушаю.
   Мужчина задумался, наклонив голову и пожевал губами.
   — Я сейчас на пенсии уже четыре с половиной года. А эта история началась когда мне было двадцать девять лет, тридцать пять лет назад.
   Женщина с недоумением и вопросом во взгляде посмотрела на говорившего.
   — Да, дорогая фрау. Я бывший полицейский. Так вот... Тогда мне было двадцать девять, уже несколько лет я служил в полиции, был на хорошем счету и мне доверяли несложные расследования. И вот однажды в цирке произошло убийство. Дело, на первый взгляд, было проще простого. Но, если Вы позволите, я забегу немного назад.
   В одной достойной и уважаемой семье, проживающей в Берлине, росла дочь — единственный ребёнок: белокурый ангел с вьющимися волосами и огромными голубыми глазами. Родители в Анне, назовём её так, души не чаяли, всё для неё делали. Фройляйн Дильс занималась танцами, музыкой, теннисом, училась в лучшей гимназии, но настоящей страстью была верховая езда, где она делала большие успехи.
   Девочка росла доброй и послушной, хорошо училась и обещала вырасти настоящей красавицей. Мать и отец радовались, глядя на дочь, и мечтали о том, что она поступит в университет, выйдет замуж и подарит им внуков. И никто не предполагал, что всё будет иначе.
   Когда Анне исполнилось восемнадцать, она внезапно изменилась. Однажды она заявила, что хочет быть цирковой артисткой, наездницей и решение её окончательное. На следующее утро собрала вещи и переселилась в гастролирующий в их городе цирк, где её приняли в труппу. Родители пытались вернуть дочь домой, но безуспешно.
   Закончив гастроли в Берлине, артисты уехали и Анна вместе с ними.
   Фройляйн Дильс, видимо, действительно была талантливой наездницей. Довольно быстро она стала выступать в группе, а меньше чем через год сольно под именем мадемуазель Сусанна. Красивая и отчаянно смелая, Анна делала безумно сложные трюки и превратилась в настоящую звезду. В том же цирке она познакомилась с воздушным гимнастом Томасом Бонке; он предложил тренировать фройляйн Дильс и ставил её номера.
   В девятнадцать лет Анна вышла замуж за Томаса. Но семейная жизнь не была спокойной и безоблачной. Оба честолюбивые, самолюбивые, эмоциональные, — они соперничали на арене и продолжали это делать дома.
   И вот, когда Анне было почти двадцать, во время очередной ссоры супруги крепко повздорили и, возможно, подрались. Я не знаю, толкнула ли она намеренно или муж сам упал, споткнувшись, но случилось непоправимое: Томас, падая, ударился виском об угол стола и умер.
   Фрау Бонке не стала сообщать в полицию. Она побросала в чемодан самые необходимые вещи, собрала драгоценности, а потом забралась в кабинет директора и утащила все деньги, что там были, хранившиеся в запертом ящике стола. Пропажу обнаружили только утром.
   Мне доверили провести осмотр и опросить труппу. Расследование казалось простым. Но, несмотря на все усилия, Анна Бонке будто в воду канула.
   Отставной полицейский, улыбнувшись, посмотрел на свою слушательницу. Та, взволнованная интересным рассказом,теребила жемчужные бусы. На одном из пальцев в лучах врывающегося в купе солнца холодным блеском искрился и переливался большой сапфир в старинном кольце.
   — И что же было дальше? Вам удалось её, в итоге, поймать?
   — Я же говорил, что это длинная история. Нет, тогда не нашли. — Попутчик посмотрел на часы. — Нам ещё долго находиться в дороге и я успею Вам рассказать. А пока предлагаю сходить и позавтракать.

   Вернувшись из ресторана, попутчики некоторое время ехали молча. Наконец, мужчина не выдержал:
   — Я должен извиниться перед Вами, что не представился. Мы так неожиданно разговорились, что я не успел. Разрешите загладить вину. Меня зовут Мартин Абихт, служащий полиции, ныне пенсионер.
   Дама улыбнулась и с выражением лица милым, но полным собственного достоинства сказала:
   — Эмма Тиссен, вдова. В данный момент проживаю в Швейцарии, иногда путешествую.
   Быстрым движением поправила причёску и, обратив внимание, что герр Абихт смотрит на кольцо, на мгновение смутилась, а потом протянула руку, демонстрируя драгоценность:
   — Оно великолепно, не так ли? Это наше фамильное украшение, уже несколько веков переходит по женской линии.
   Потом села и, разгладив руками юбку, сказала:
   — А теперь, когда мы познакомились, я жду продолжения рассказа.
   — Я думал, что наскучил Вам, фрау Тиссен. Но, раз Вы такая терпеливая слушательница, то я продолжу.
   Так вот. Анна Дильс сбежала и, несмотря на все поиски, найти её не удалось.
   Через девять лет в Гамбурге произошло преступление. У богатого предпринимателя исчезла жена. При изучении фотографий возникло подозрение, переходящее в уверенность, что исчезнувшая Катрин Каде и Анна Дильс — один и тот же человек.
   Сбежав из цирка после смерти Томаса Бонке она купила поддельные документы и зажила незаметной, законопослушной жизнью. Где и как Анне удалось познакомиться с герром Каде, потерпевший не рассказал: меня вызвали для опознания фрау Бонке, поскольку я занимался первым делом.
   Анна довольно сильно изменилась за эти годы. Она стала красивой женщиной, в её облике появилось что-то кошачье. Не удивительно, что ей удалось заинтересовать бизнесмена: такие страстные и неукротимые особы привлекают людей определённого типа. А если брать в расчёт дикую красоту, ум и образованность, то становится понятным, что мужчине захотелось её укротить и завоевать.
   Не знаю, что случилось потом. Может, у супруга появился новый объект для усмирения или он почему-то решил, что фрау Каде не та, за кого себя выдаёт и стал искать информацию про её жизнь до замужества. Возможно, Анне просто стало скучно, но неожиданно для всех в один из дней фрау Дильс-Бонке-Каде зашла в кабинет мужа, открыла сейф и вытащила все хранившиеся там деньги и драгоценности. Потом спокойно вышла, собрала у себя всё ценное и так же, не привлекая внимания, среди бела дня ушла из дома.
   — И как, герр Абихт, полиция поймала в этот раз преступницу? — с надеждой спросила фрау Тиссен.
   — Удивительно, но нет, — покачал головой бывший полицейский.
   — Но почему? — с недоумением поинтересовалась дама.
   — Я же говорил, что Анна Дильс была умна. Врождённый артистизм со способностью мимикрировать, огромное самообладание и материальная обеспеченность и в этот раз сыграли ей на руку. В браке с господином Каде ей удалось сколотить собственное состояние, а после кражи из сейфа Анна могла вести довольно обеспеченную жизнь до конца своих дней.
   — И что же? — поинтересовалась Эмма Тиссен и добавила. — Знаете, я часто путешествую, но, когда бываю в Берлине, всегда оттуда везу с собой имбирное печенье. Много где его делают, но такого, как в Берлине нигде нет: ароматное, в меру пикантное, хрустящее.
   Пассажирка достала коробку и, поставив её на стол, сделала приглашающий жест рукой:
   — Угощайтесь, пожалуйста.
   Герр Абихт с удовольствием вдохнул воздух, мгновенно наполнившийся ароматами имбиря, корицы и перца с мускатом. Взял пальцами небольшой кругляшок в сахарной глазури и с аппетитом откусил кусочек.
   — Как и в прошлый раз Анна сменила документы и успешно затаилась. Но через три года кто-то увидел её в Италии на соревнованиях по автоспорту.
   Полиция подняла старое дело и в процессе расследования выяснилось, что Анна Дильс, а по новым документам Урсула Майер, была любовницей довольно известного итальянского гонщика. Страстная и авантюрная натура требовала своего и отношения с мужчиной, занимавшимся таким опасным и зрелищным спортом, удовлетворяли тщеславие и приятно щекотали нервы.
   Но Анна всегда была настороже. В какой-то момент она заметила повышенное внимание к своему окружению, иное, не такое как раньше. И не раздумывая поступила по привычке, если можно так сказать: она просто исчезла.
   — Необыкновенное дело! — Эмма Тиссен с огромным интересом слушала рассказ, боясь пропустить хоть слово. — Но почему Анне удавалось водить за нос полицию?
   — Отчаянная смелость, решительность и уверенность в себе — вот в чём причина, — сказал полицейский, разведя руки. — Она не знала сомнений и принимала решения на опережение без колебаний.
   — И как теперь обстоит дело? — спросила фрау Тиссен. — Ведь с тех пор прошло уже много лет и, если я правильно поняла, Анну так и не поймали. Сейчас ей должно быть где-то пятьдесят пять лет. Где она сейчас, что с ней? За эти годы она вполне могла умереть.
   — Рассматривались разные версии, — сказал герр Абихт, протянул руку и взял очередное печенье. — Возможно, что опять, сменив документы, авантюристка затаилась на какое-то время. Возможно и такое, что она переехала в Южную Америку или Мексику, Австралию или Новую Зеландию. Тот вариант, что Анна умерла или где-то погибла от несчастного случая, мы тоже рассматривали.
   Дело опять положили на полку. Я вышел на пенсию и всё говорило о том, что это расследование так и не будет доведено до конца.
   И вот несколько недель назад в швейцарскую полицию обратился родственник Томаса Бонке, который, отдыхая на одном из озёр в Швейцарии, что, кажется, видел Анну, точнее, Катрин — именно под этим именем он её знал.
   Были подняты все документы, по возможности опрошены полицейские, ведшие расследование в разные годы.
   Обратились и ко мне. Поскольку швейцарская, немецкая и итальянская полиция ведут совместное следствие, то от Германии командировали меня, взяв в расчёт то, что я дважды участвовал в расследованиях, а так же мой опыт и знания.
   — Да, милая фрау, — довольная улыбка разгладила морщины на лице Мартина Абихта. — Хоть я уже и на пенсии, но меня не забывают, время от времени обращаются за помощью и для консультаций. Я передаю опыт молодым, а они мне позволяют чувствовать себя в обойме.
   Закончив рассказ, бывший полицейский удовлетворённо вздохнул.
   В купе на некоторое время повисла тишина. Наконец, потрясённая фрау Тиссен произнесла:
   — Какая необыкновенная история! Это так интересно: расследование длиной в жизнь! Надеюсь, что в этот раз Анне не удастся улизнуть и, пусть хоть и с опозданием, но она понесёт наказание!
   Последнее предложение пассажирка произнесла с присущим немцам менторским тоном.
   — Ваша история меня очень взволновала, — продолжила она. — Ужасно хочется пить!
   — Мне тоже, — признался собеседник. — От длинного рассказа пересохло в горле, а ещё это печенье...
   — Да, — рассмеялась фрау. — Эти печенья невероятно вкусные, но после них всегда появляется жажда. Если Вы не возражаете, я закажу кофе.
   Не дожидаясь ответа встала и вышла в коридор, чтобы найти проводника и сделать заказ.
   Через несколько минут в дверь постучали. Фрау Тиссен встала и сама взяла поднос из рук проводника. Немного замешкалась у дверей, качнулась вместе с вагоном и с огромной осторожностью поставила чашки на столик. Взяла свою двумя руками и вдохнула душистый пар.
   Герр Абихт сделал большой глоток. Видимо, его действительно мучила жажда. Сделал ещё два и отставил в сторону пустую чашку.
   Через минут пять полицейский потёр пальцами виски:
   — Что-то у меня после кофе голова разболелась.
   Посмотрел на фрау Тиссен и буквально натолкнулся на спокойно-выжидающий взгляд. Милая недавно женщина сейчас сидела и с холодным любопытством наблюдала за герром Абихтом.
  Он попробовал встать, но рухнул обратно на сидение. В глазах мелькнула догадка, которая сменилась удивлением и страхом. С усилием поднял плохо слушающуюся руку и, указывая пальцем на соседку по купе, что-то попытался сказать.
   Фрау Тиссен с безразличием рассматривала кольцо у себя на пальце. Откинула крышечку с вставленным сапфиром и выдула из небольшого углубления несколько приставших крупинок. Потом щёлкнула крышкой и насмешливо посмотрела на сидевшего напротив мужчину, по лицу которого время от времени пробегала судорога. Поняв по выражению, что бывший полицейский обо всём догадался, хоть и отказывался в это верить, кокетливым жестом поправила выбившийся из причёски волосок и произнесла:
   — Ну, да, Вы правы. Я — Анна Дильс. Правда, Вас поздновато посетила догадка. Ну ничего, это и к лучшему, не так ли? Вы же, кажется, хотели меня увидеть? Вот мы и встретились! Только Вам и в этот раз не удастся меня арестовать, господин полицейский!
   Анна Дильс отвернулась и стала смотреть на мелькающие за окном виды.
   Когда она через некоторое время посмотрела на своего попутчика, как бы вспомнив о его присутствии, тот был уже мёртв. Подошла, деловито взялась пальцами за запястье и, убедившись, что пульса нет, удовлетворённо кивнула. Потом достала чемодан и поставила его на сидение. Полностью опустив окно, с удовольствием подставила лицо ветру и закрыла глаза, полной грудью вдыхая запахи позднего лета, в которых намёком ощущалась лёгкая горчинка приближающейся осени.

   Анна стояла у окна и ждала. Неожиданно звонко рассмеялась:
   — А всё эта нахалка! Даже не знаю, может, пойти и сказать ей спасибо? Или высказать благодарность матери за прекрасное воспитание дочери?
   Наконец, она увидела, что приближается тот момент, которого ждала. Паровоз, приближаясь к повороту, издал гудок и сбросил скорость. Женщина перенесла чемодан к окну и приготовилась. Решив, что пора, выбросила вещи из поезда, а сама, взобравшись на стол, подобрала юбку, сгруппировалась и, с шумом выдохнув воздух, прыгнула.
   Паровоз, дымя трубой, повёз состав дальше; Анна, отряхивая с одежды пыль, отправилась на поиски чемодана.